CC BY
37
УДК 616.89
ГНОСЕОЛОГИЧЕСКИЙ АППАРАТ МЕНТАЛЬНОЙ МЕДИЦИНЫ
© 2010 г. П. И. Сидоров, И. Б. Якушев
Северный государственный медицинский университет, г. Архангельск
Системные проблемы классической психиатрии сегодня становятся все более заметными. Концептуальные методологические противоречия, ограничившие развитие науки и приведшие в течение последних лет к стагнационным процессам, обострились. Возможность решения многих актуальных проблем не кажется очевидной в стилистике и методологии прежней научной парадигмы.
Целью статьи является концептуально-методологическое обоснование гносеологического аппарата ментальной медицины как новой клинической парадигмы.
Истоки возникновения современной научной методологии восходят к позитивизму О. Конта, считавшего, что знание дает лишь наука, и эффективность познания зависит от меры рациональности. Метафизика и мистика должны быть из науки удалены. Познанию подлежат эмпирика фактов, а не сущности. «Господство идеализма сменяется господством догматического некритического позитивизма, сводящего насмарку философские доктрины и проблемы в них поставленные» [4]. Фундаментальность проблем уступила место прикладным задачам. Научно-техническое развитие воспринималось как средство для будущего, а не реальное бытие во времени. В позитивизме главенствовал примат объекта: личность лишалась самостоятельности. «Философия перестала рассматривать человека в природе в реальной нерассеченной действительности, представ как мир отношений, а не сущностей, механизм причин и следствий» [5]. «Целое природы улетучивается, природа умирает в естествознании, которое не в состоянии синтетически сложить мир из разрозненных элементов» [6, с. 118]. В распространении позитивизма большую роль сыграла индустриализация Европы. «Триумф социальной науки видят в механической детерминированности, уподобляющей человека остальным вещам внешнего мира» [6, с. 242]. «Основным верованием западного человека была вера в то, что Вселенная подчиняется Закону, а не предоставлена Хаосу. Деистической и атеистической версией этого верования стала вера в то, что Закон Вселенной — система «законов Природы»» [26]. Ученые в концепции Конта обрели статус «научных вождей», став властителями дум, лидерами современности. Вера в Прогресс позволила думать, что можно избежать этических проблем, обещая улучшение ситуации во всех областях. Позитивизм нашел отражение в психиатрии: «Разум и тело движутся одними и теми же причинами, подчиняясь тем же законам» [22]. «В медицине складывалась эпистемологическая модель медицинской истины, наблюдения, объективности, которая позволила бы медицине встроиться в сферу научного дискурса, присоединившись к физиологии, биологии и т. д.» [30, с. 25].
Концептуальные методологические и идеологические противоречия, наблюдающиеся в психиатрии в течение последних лет, постепенно усиливаются, обозначая актуальность смены научной парадигмы, требующей применения иной методологии и нового гносеологического аппарата. Методология междисциплинарной науки синергетики, основанная на интегративном системном подходе к изучению термодинамических открытых, неравновесных, обменивающихся энергией и информацией со средой диссипативных структур, позволяет реализовать дополняющий традиционные тренды, подход к проблемам психиатрии и ментальной медицины, не имеющим разрешения в стилистике классических монополярных методологий. Концептуально различные подходы можно унифицировать, если определять иерархии в терминах интенсивности взаимодействия, что позволяет сделать синергетика. Ключевые слова: синергетика, ментальная медицина, странный аттрактор, психиатрия, принцип дополнительности, диссипативная структура.
На современном этапе каузализм и детерминизм, применяемые в психиатрии XIX—XX веков, оказались несостоятельными: стало очевидно, что всеобщая «причина» сталкивается с персональной стохастичностью в лице индивида и его патологии. Прежние научные концепции учитывали факторы, способствующие развитию и клиническому оформлению патологии; не уделяя большого внимания ресурсам организма и изучению обратной динамики, формирующейся благодаря защитным силам индивида. Концепция неклассической науки, использующей вероятностно-статистические методы исследования, ориентирующиеся на стохастические закономерности и ставшие альтернативой каузальной оценке мировых явлений, стала занимать более заметное место в ментальной медицине, рассматривая здоровье как меру вероятности патологии (новая для психиатрии сфера — изучение здорового человека); ориентируясь на систему взаимодействия нескольких параметров, находящихся в гибких динамических отношениях, влияющих на прямой и обратный ход болезни. «Случайность, вероятность, неопределенность «требовали» признания прав гражданства и включения в объективный язык науки» [23, с. 11]. В системе стохастических закономерностей стало возможным выделение категорий предболезненных состояний, тогда как в стилистике детерминизма речь могла идти лишь об антитезе «патология»/«норма»; и продромальный период диагностировался только a posteriori, хотя «проявление болезни с ее симптомами — не начало, а поздний этап сложной и долгой динамики. Нозологический диагноз нередко опаздывает на дни и годы» [19]. Альтернативный по отношению к каузализму научный подход рассматривает нюансы взаимоотношений нормы и болезни в динамике, анализируя пациента в континууме его жизни, включающем преморбидные состояния; учитывая факторы защиты персонального гомеоста-
за, «располагая варианты нормы в линейный ряд по степени возрастающей вероятности возникновения болезни» [23, с. 61]. В течение длительного времени точные науки исследовали устойчивые процессы, что стало основой законов детерминистского научного мышления, соответствующих лишь частным случаям и верных для устойчивых систем. Современные исследователи, считая классическое естествознание частным случаем, ставят вопрос о роли субъекта в научных расчетах, придавая индивиду все большее значение. Современная научная картина мира как междисциплинарного синтеза формируется в русле универсального эволюционизма, соединяющего идеи эволюции и системного понимания.
Сегодня в науке существуют два основных метода исследования.
Первым из них является индуктивный («истина-доказательство» [30, с. 278]), когда степень научности зависит от способа обработки данных, поддающихся предметной идентификации и обозначает объективную
причинную связь природного процесса, несмотря на то, что «сколь угодно богатый опыт недостаточен для установления окончательных границ достоверной экстраполяции» [15]. Большое число независимых переменных ведет к тому, что результаты анализа теряют четкость, «избыточная» информация выступает в роли шума, формируются региональные научные онтологии. В этих объемах информации теряются важные связи между отдельными областями познания; из-за чего исчезает возможность постановки вопроса об онтологии универсальной: теряется смысл самого термина, исчезает общая система ценностей, камуфлированная релятивизмом и отсутствием универсальности методологий, применяемых в различных научных дисциплинах. «В виде компенсации скудости такой мысли появляется накопление фактов, которые односторонне группируются согласно сравнительно ограниченной точке зрения, причем обычно утрачиваются более ценные и богатые содержанием аспекты вещей» [37]. Для поступательного движения индуктивной науки нет границ, но бесконечность движения обусловлена ее неспособностью дать целостное знание («дурная бесконечность» по Гегелю).
Поступательное расширение Вселенной и общественного сознания ведет к удвоению объема информации в течение 1,5 года (закон Г. Мура), обозначая дивергентную динамику экстенсивно развивающейся системы. В таких объемах информация не может быть адекватно усвоена и проанализирована. Расширение информационного поля становится количественным приростом, не обретая нового качества, определяясь релятивизмом индуктивного метода. Этот процесс оборачивается ростом числа узких дисциплин, сопровождаясь возникновением новых специальностей, что углубляет междисциплинарные демаркации. Объем знаний растет, но его качественное осмысление становится более проблематичным. Расширение информационного объема не дает развиваться качественному углублению системных знаний, позволяющим постигать не только детерминированные причинности, но смыслы и цели, ставя проблемы не только технического, но и этического содержания, преображая знание — в понимание. Дефицит смыслового существования человечества ведет к углубляющейся проблеме погони за «дурной бесконечностью», в ходе которой смыслы и цели утрачиваются, т. к. не относятся к количественному аспекту процесса. Формируется социальный этический вакуум. Этот кризис ощущается и на уровне ментальности (особенно это актуально для новых генераций, не защищенных догмами былых ценностных систем): этический провал нельзя заполнить техническими усовершенствованиями. Но именно этим путем в большинстве своем движется общество, подменяя качественную проблему смыслов и целей количественным ростом информационного потока, ведущим к увеличению энтропии социальной системы (приток энтропии). Такой подход характеризует общества
«открытого» — демократического типа. Формальное расширение сознания индивида тоже оказывается «приумножением сущностей без необходимости», что увеличивает энтропию на уровне его персональной системы. Таким образом, эффективная психотехника, представлявшаяся средством, позволяющим предотвратить кризис общего разочарования, чреватый деструктивными и аутодеструктивными действиями во всех слоях социума, оказалась одной из причин, приближающих стагнацию и энтропию систем — как на уровне индивида, так и на уровне социума. Увеличившееся информационное пространство заполняется фактами и фактоидами, которые все более ничтожны по мере углубления этического провала. Данное обстоятельство обозначает актуальность решения проблем ментального содержания цивилизационных трендов качественно иным способом.
Одна из двух основных тенденций современной психиатрии характеризуется «нарастающей информационной избыточностью данных, научных фактов, отвечающих современной доктрине доказательной медицины» [13, с. 5], представляющей собой «психиатрию фактов» [41], за которой стоит «научная доказательность, инструментальное обеспечение, количественная оценка изучаемых явлений... «Психиатрия факта» связана с разработкой стандартов диагностики, терапии, оказания психиатрической помощи» [13, с. 5]. Но «доказательная медицина избегает понятия системности и системных подходов в исследовании. Технологизация медицинской науки сместила акценты в пользу частных фактов в ущерб поиску общих механизмов» [13, с. 6]. «Дидактические упрощения преобладают над системной концептуализацией знаний, упрощенные схемы часто выглядят спекулятивными» [13, с. 8]. В психиатрии индуктивная методология привела к тому, что «парадигма Крепе-лина стимулировала развитие психиатрии, определила направление научных исследований, привела к накоплению колоссального количества новых данных, но в итоге столкнулась с большим количеством фактов, не укладывающихся в нее или противоречащих ей» [ 17]. «Чисто биологический подход недостаточен для психологии в силу своего интеллектуального характера. Психические явления в их целостности нельзя постичь с помощью интеллекта: в их состав входят не только значения, но и ценности, зависящие от интенсивности сопутствующего эмоционального чувственного тона» [34].
Об объективности наук в этой методологической системе судят по тому, как близки они к идеалу классической физики, описывающему изменяющиеся объекты в терминах неизменяющихся законов. Во избежание сложной множественности каузальных объяснительных принципов предпочтение отдается вычисляемому в стилистике классической физики индуктивному феномену — в ущерб ноумену. Но разрыв между качественными естественнонаучными гипотезами и количественными мате-
матическими описаниями природных процессов растет. «Когда наука развивается, пути ее движения должны диктоваться природой; природа требует, чтобы мы пересмотрели то, что подразумеваем под предсказанием: мы не способны точно предсказать результат эксперимента, но можем многократно его повторить, подтвердив, что разные исходы отмечаются вероятностями, предсказанными квантовой теорией. Принцип неопределенности заставляет отказаться от веры в то, что миром управляют физические законы» [31, с. 106]. В ХХ веке Пенроуз и Хакен установили, что во Вселенной нельзя построить физику без сингулярностей. В связи с этим президент Международного союза теоретической и прикладной механики А. Лайтхилл заявил: «Мы осознаем, что энтузиазм наших предшественников по поводу достижений ньютоновской механики побудил их к обобщениям, в которые до 1960 г. мы верили, но которые, как мы теперь понимаем, были ложными. Мы вводили в заблуждение широкие круги образованных людей, говоря о детерминизме систем, удовлетворяющих законам Ньютона» [43]. Кроме того, априорный выбор индуктивной модели имеет дедуктивное содержание, внося его в индуктивное исследование: следует понять — что должно быть подвергнуто математическому моделированию: «истина-доказательство, тождественная в технологическом аспекте научной практике, вытекает из истины-события, истины-стратегии» [30, с. 278]. Рационалистическая доктрина Декарта сделала математический метод всеобщим универсальным способом научного познания, несмотря на то, что результаты, возникшие в ходе математического моделирования — средства для дальнейшего гуманитарного анализа. Индуктивная наука обрела качества ритуала, исполнители коего не хотели замечать того, что классическая физика рассматривает лабораторно-эксклюзивные случаи идеальных формул. «Философским принципом, лежащим в основе нашей концепции закона природы, является причинность. Но если связь между причиной и следствием сказывается лишь статистически и лишь относительно истинной, то принцип причинности только относительно годится для объяснения природных процессов, предполагая существование нескольких необходимых для объяснения факторов» [38]. Математика не смогла последовательно выразить атомизм Декарта, подтвердить теории Дарвина, Фрейда. «Обычный подход науки — построение математической модели
— не позволяет ответить на вопрос о том, почему должна существовать Вселенная, описываемая моделью» [31, с. 164]. Математическая недостаточность обнаруживается при исследовании самоорганизующихся гомеостатических систем: «При
5 переменных компьютер способен пересмотреть все их возможные значения в течение двух часов со скоростью 1 000 000 операций в секунду. При
6 переменных тот же процесс требует 30 000 таких машин, работающих в течение нескольких десятков лет с максимальной скоростью. Никакая система не сможет оперировать с числом переменных, превышающим несколько десятков» [14]. Считавшийся универсальным субъект познания обнаружил в себе свойства индивида, содержащие не только алгоритм типового функционирования, но и уникальные персональные качества. Научная мысль увидела новые закономерности природы, новую структуру мироздания.
В связи с этим актуализируется терминологическая проблема, обозначившая ограниченность, искусственность и анахронистичность некоторых классических терминов. «Теоретики общества вместо того, чтоб постепенно использовать методы и терминологию, подходящие к их предмету, пытаются выразить факты и ценности общества в терминах другой теории или науки. Опираясь на аналогии, заимствованные из естествознания, они стремятся объяснить общество как механизм, опираясь на аналогии, заимствованные из биологии, они настаивают на рассмотрении его как организма, опираясь на аналогии, заимствованные из психологии и философии, они требуют относиться к нему, как к личности, опираясь на религиозные аналогии, они близки к тому, чтобы смешивать его с Богом» [40]. Специалисты не находят общего языка, описывая изучаемый объект в разных терминах и разных пространственно-временных границах. Сегодня физические и биологические системы описывают функциональные структуры в их пространственной локализации, а социальные теории описывают взаимодействия структур.
Вторым основным научным методом исследования является дедуктивный («истина-событие» [30, с. 278]), когда научная гипотеза остается открытой для проверки и уточнений, а логические операции позволяют анализировать комплекс явлений. Некоторые важные свойства теории обнаруживаются благодаря контрасту, а не анализу. Ученый должен вводить концепции, применяя плюралистическую методологию; сравнивая идеи с идеями, а не с эмпирикой. Познание, понимаемое таким образом, не является постепенным приближением к истине или некоей идеальной концепции, представляя собой океан взаимно несовместимых альтернатив, в котором отдельные теории является частями одной совокупности, пробуждающими друг друга к более тщательной разработке. Благодаря процессу конкуренции, они вносят вклад в развитие нашего сознания [28]. Дедуктивный метод полагает, что можно «схватить сущностную сторону действительности при помощи чистого познания, рассуждения и мышления» [12].
Эта концепция противоречит реально существующему экстенсивному информационному потоку, порой пытаясь опровергать очевидные вещи (схоласты Средневековья, история генетики в СССР, история КНДР и пр.). Углубление в мудрствование, становящееся са-
моцелью, заканчивается дурным тупиком, являющимся плохой альтернативой «дурной бесконечности»: в этом случае тоже утрачиваются глобальные смыслы и цели, а методология определяется релятивизмом дедукции, полярно противоположным по отношению к релятивизму индукции. Интенсивно развивающаяся система конвергирует. Попытки ограничения внешнего потока информации, не укладывающейся в элегантную, но неверную гипотезу, ведут к тому, что не обновляющаяся система начинает стагнировать, производя энтропию в чрезмерном количестве (производство энтропии), оказываясь на грани гибели. Такой подход свойственен обществам «закрытого»
— тоталитарного типа. Та же закономерность деструктивно функционирует на уровне индивида, аутично пренебрегающего социумом и «не поступающегося принципами», противоречащими реалиям. Сужение информационного поля оборачивается сокращением числа профессий и неквалифицированной универсальностью труда, напоминая Средние века, когда хозяйство производило все необходимое для своего существования. Данный метод, используемый монопольно, тоже не является способом, позволяющим решать актуальные научные проблемы.
Дедуктивная методология является второй тенденцией современной психиатрии. Для нее характерна «глобализация подходов, унификация понятийного аппарата, классификационных критериев, принципов профессиональной деятельности» [13, с. 5], и она являет собой «психиатрию ценностей» [41]. За ней стоит «личный выбор пациента, его вовлеченность в процессы диагностики и терапии, предоставлен широкий выбор форм помощи при психических расстройствах. «Психиатрия ценностей» предполагает индивидуализацию и дифференцированные подходы» [13, с. 5] в достижении диагностики и терапии. При этом «все более актуальным становится поиск адекватного инструментария с учетом новых этико-правовых норм и меняющихся представлений о возможностях психиатрической помощи» [13, с. 9]. Но «на протяжении XIX века технологию истины-события стремились перекрыть технологией доказательственной истины» [30, с. 279], хотя «чтобы получить целостную картину мира, необходимо учитывать ценностный аспект» [39].
Актуальность методологического подхода в науке, который бы объединил анализ индукции и синтез дедукции, становится очевидной. «Познание мира как мира целостного становится интеллектуальной и жизненной необходимостью. Познание изолированных информационных сведений недостаточно. Надо располагать эти сведения в контексте, в котором они обретают смысл» [45]. Сегодня физика считает, что следует уйти от представления всех сторон явления посредством одной системы понятий. Принцип дополнительности, описывающий феномен во взаимоисключающих терминах, — «важное понятие, поясняющее многое и вне физики. Это касается и метафизических
понятий: материя и жизнь, тело и душа, необходимость и свобода. Вокруг них давно идет философский и теологический спор из-за стремления привести все в одну систему. Если теперь оказывается, что даже в такой простой науке — физике — это невозможно, что и там различные аспекты следует рассматривать с позиций принцип лополнительности, ясно, что того же нужно ожидать везде» [2]. «Ни одна система не заключает в себе всю истину, и ни одна другая не является целиком ошибочной. Каждая из них частично истинна и достоверна, предоставляя знание важнейших аспектов объективной реальности» [25].
Это обстоятельство замечено Г. Нисским (IV в.): «Кто до точности вникает в глубины таинства, тот не может уяснить — как одно и то же числимо и избегает счисления, и разделенно зримо и заключается в единице, и различаемо в ипостаси и неделимо в подлежащем» [29], что вылилось в определение IV Вселенского Собора (451): «Соединением не нарушается различие двух естеств, но сохраняется свойство каждого естества и соединяется в одно лицо и одну ипостась» [9].
Противоположности в системе, учитывающей принцип дополнительности, оказываются фрагментами одной реальности, рассмотренной с разных сторон. Философия устремилась к преодолению «самонеполноты внешне самодостаточных терминов и явлений. Принцип дополнительности предполагал необходимость осуществления само-по-себе-дополняющего составного репертуара определенного различения, адресованного «самодостаточному» понятию «дополнение», восполняющему тем самым свою неполноту» [8, с. 81]. В естественно-научных и гуманитарных дисциплинах принцип оказался востребованным и актуальным, «конституируя структурную характеристику дополнения, согласно которой последнее есть нечто, существующее вне системы; эта же система — для того, чтобы быть замещенным дополнением, — должна быть чем-то иным, отличным по сравнению с ним» [8, с. 83]. В философии принцип дополнительности актуализировал проблему антиномии душа — тело, обозначив необходимость и возможность качественно иного подхода к вопросам ментальной медицины. «Необъяснимое единство живого существа — причина того, что физический признак — не просто физический признак, а психический — не просто психический. Неразрывность и целостность природы ничего не знает о несовместимостях и различиях, которые вынужден устанавливать разум, чтоб проложить дорогу к пониманию. Различение тела и разума — искусственная дихотомия. В действительности взаимопроникновение телесных и психических признаков так глубоко, что по свойствам тела мы можем делать выводы о качествах психического и по психической специфике можем судить о телесных формах» [36]. «Если свыкнуться с истиной, что душа — это проявившаяся внутри жизнь тела, а тело — проявившаяся вовне жизнь
души, что то и другое — одно целое, то стремление преодолеть нынешнюю ступень сознания с помощью бессознательного приводит к телу, и наоборот» [35].
В общей биологии и ментальной медицине идея холистических взаимоотношений высказывалась К. Г. Юнгом, исследовавшим психическую целостность человека с учетом взаимодействия различных трендов и пришедшим к выводу о существовании психических явлений, сочетающих в себе черты двух сторон (сущности бессознательного и знаки сознания); а также А. Богдановым, пришедшим к идее существования соотношений элементов систем, которые дополняют друг друга благодаря сохранению их связей.
Коадаптация систем возможна, если одна часть может ассимилировать то, что диссимилировано другой. «Дополнительными оказываются не только вновь образуемые высокоорганизованные и целостные комплексы, но и их изменения. Это и есть «коэволюция» — элемент взаимодополняющей регуляции, обеспечивающей дифференциацию и устойчивость комплексных систем, в которых субсистемы регулируют и «контролируют» друг друга путем двойной обратной связи. Эта закономерность взаимно развивающихся комплексов как биологическая система и есть прообраз универсального тектологического процесса и его заключительной фазы — системной консолидации» [18]. «Понятия баланс и равновесие включают в себя не статичность соотношения компонентов внутренней среды, но синхронное их изменение, т. к. лишь синхронное изменение нескольких параметров обеспечивает относительное постоянство внутренней среды» [33, с. 191]. В скачкообразном процессе коэволюции осуществляется синтез эволюционных блоков, происходят переходы системы от одной структуры — к другой. Став частью целого и попав в среду с иными свойствам и правилами функционирования, эти блоки меняются. Синтез простых эволюционирующих структур в сложную систему происходит путем установления общего темпа их эволюции. Для возникновения единой сложной структуры должна возникнуть степень перекрытия составляющих ее простых структур: если зона перекрытия мала, составляющие будут развиваться взаимонезависимо; если велика, то составляющие сольются в быстроразвивающуюся структуру.
Наукой, позволяющей разрешить ряд противоречий и продуктивно синтезировать оба научных метода, является синергетика — междисциплинарная наука о развитии и самоорганизации сложных динамических систем (в т. ч. в направлении развития психопатологии), основными принципами функционирования которых являются нелинейность, неустойчивость, разомкнутость, динамическая иерархичность, наблюдаемость. Методология синергетики основана на интегративном подходе к изучению термодинамических открытых, неравновесных, обменивающихся энергией, информацией, веществом со средой диссипативных структур. Диссипативные структуры (ДС) характери-
зует организованное поведение, возникающее в бимодальной взаимосвязи двух противоположных аспектов равновесной термодинамики: диссипации, обусловленной активностью, рождающей энтропию, и — порядка, нарушаемого этой диссипацией. Самоорганизация ДС осуществляется за счет когерентности — механизма коммуникации между ее элементами, функционирующего в неравновесных условиях путем колебаний, обеспечивающих эволюцию системы в направлении создания ДС, распадающихся по мере прекращения этих потоков. Диссипативные структуры образуются и присутствуют в социуме и биосфере. «Такие структуры могут существовать вдали от равновесия лишь за счет достаточного потока энергии и вещества» [16]. (Аналогичные идеи высказывались А. Чижевским, установившим закономерность между солнечной активностью и деструктивной активностью социума). Периодически ДС проходят процессы самоорганизации, подчиняясь внутренней логике своего развития, усложняясь и деградируя в процессе существования. Процесс самоорганизации происходит в термодинамически неравновесных условиях с получением ДС извне потоков вещества и энергии. Открытость ДС означает наличие в ней источников и стоков обмена веществом и энергией с окружающей средой [11, с. 8]. Организм человека — совокупность динамически сменяющих друг друга ДС, определяющих статус его здоровья. В этом контексте имеет значение не отклонение ДС от тренда; а ее способность самоорганизоваться, перейдя на новый уровень адаптации в связи с изменением гомеостаза — если считать психическое расстройство формой вынужденной адаптации, защитным механизмом, связанными с сокращением степеней свободы и стохастичности ДС организма (со сдвигом в более выраженную психопатологию). Диссипативная структура жертвует степенями свободы, чтобы сохраниться в принципе, меняя режим и параметры прежнего гомеостаза, формируя, таким образом, психическое расстройство.
Достаточным условием развития для ДС является переход параметра порядка в более неустойчивое стабилизированное состояние. После интенсивного роста ДС наступает момент, когда рост замедляется. Настает переход от простоты к сложности, возникают новые качественные структурные свойства, увеличивается разнообразие типов поведения. В теории ДС сформировалось понятие об их состоянии, пребывающем на грани хаоса и порядка [10, с. 13]. Динамика ДС может функционировать в режиме динамической стохастичности [27] с присутствием случайного элемента, ведущего к уникальности ДС; когда траектории, изначально близкие, со временем экспоненциально расходятся [20, с. 7], что констатирует чувствительность неустойчивых ДС к внешним влияниям, облегчая задачу управления ими, не требующего больших силовых и энергетических ресурсов. Сверхслабыми воздействиями, определяющими траектории эволюции ДС, могут быть любые факторы,
в т. ч. спонтанные флуктуации в ней самой [27, 32]. Проявляется потенциальная мультивариантность дальнейших трендов развития ДС (течения болезни, траектории судьбы). В точках неустойчивости число сценариев ограничено. Если ДС начала меняться, этот процесс необратим: дальнейшие события подчинятся новому сценарию, перейти к более благоприятному варианту невозможно [15].
В середине 1950-х годов начала формироваться научная парадигма, изучающая ДС, благодаря чему стало ясно, что все новое возникает в результате бифуркаций, как развитие неустойчивых процессов и состояний, а основной причиной самоорганизации материи на любом уровне являются неустойчивые, критические состояния [21]. Ряд исследований [44, 46] показал, что состояния, аналогичные критическим, обеспечивают ДС оптимальные условия адаптации. «Изменения, появляющиеся в системе на уровне флуктуаций накапливаются и усиливаются, что приводит к появлению нового порядка и новой ДС» [33, с. 31]. Диссипативная структура проходит точку бифуркации, меняя топологическую структуру на траектории при малом изменении ее параметров [27]. В этот момент устойчивое состояние перестает быть таковым, и возникают два других возможных устойчивых состояния [20, с. 48], являющихся более упорядоченными структурами, обозначая «способность ДС к изменениям под влиянием среды, т. е. ее способность к адаптации» [33, с. 28], и, как следствие, потенциальную эффективность адаптивного управления этой ДС средствами психотропной терапии. При переходе через критический уровень в ДС могут возникать энтропийные колебания с чередованием периодов преобладающего разрушения (упорядочения), которые по достижении критического уровня не прекратятся мгновенно; и ДС по инерции перейдет за критический уровень организации, оказавшись в зоне преобладания процессов другого вида, возвращающих ее к тому же критическому уровню, но
— в обратном направлении. В итоге через некоторое время ДС придет к критическому уровню организации, став стабильной. Эта конструкция обозначает потенциальную возможность возвращения ДС организма на прежний уровень психического функционирования (но — в ином качестве) при адекватном применении терапевтических интервенций, влияющих на флуктуации ДС (как при функциональных психических расстройствах, или реализации «обрывающих» психиатрических методик). Данное обстоятельство объясняет функционирование адаптивных механизмов управления психикой с позиций синергетики. При возникновении одиночного резонанса ДС может выйти из него, но если резонансов не менее двух, она начинает выходить из зоны влияния одного резонанса, оказываясь в области соседнего; после чего может продвинуться в область следующего резонанса или вернуться обратно. Разные уровни сознания находятся в постоянных резонансных взаимодействиях,
что позволяет разнообразно и полистилистически аранжировать соответствующим сопровождением разноуровневые полимодальные резонансы. Если ДС организована выше критического уровня, она стремится возвратиться к нему, инициируя широкий спектр процессов, способных разрушить избыток дезорганизации. Феномен перекрытия резонансов ведет к возникновению в ДС дефекта энергии [11, с. 5]. В психиатрии этому статусу соответствуют многие клинические феномены — от астении до эндогенных апато-абулических состояний. При таких переходах появляется новый вид неустойчивости ДС — стохастическая неустойчивость [27]. Диссипативная структура становится качественно иной. Появляется новый принцип согласования ее частей в целое, устанавливается общий темп развития всех входящих [11, с. 5]. По мере ускорения процессов растет амплитуда энтропийных колебаний. Если она превышает критический уровень, то преобладают процессы дезорганизации, что может разрушить ДС. Если критический уровень не достигнут, превалируют процессы самоорганизации и адаптации к новым условиям функционирования, в т. ч. в форме психического расстройства. Энтропия любой ДС связана с внутренней энергией. Так как существует источник внутренней энергии, то есть и источник энтропии. Природные процессы увеличивают энтропию [20, с. 49] и не могут быть описаны в терминах обратимых преобразований: любая химическая реакция эволюционирует к равновесию. Эта эволюция устраняет генерировавшие ее причины. Изолированная система теряет неоднородности распределения, ее энтропия не меняется, а самоорганизация прекращается. Синергетика подразделяет изменение энтропии на два типа: поток энтропии, зависящий от обмена ДС со средой и производство энтропии, обусловленное необратимыми процессами внутри ДС. Второе начало термодинамики требует, чтобы производство энтропии было положительным (равным нулю) по достижении ДС равновесия. В стационарном состоянии положительное производство энтропии компенсируется ее отрицательным потоком: активность, производящая энтропию, поддерживается за счет обмена со средой. Активность ДС, связанная с производством энтропии, обусловлена динамическим выравниванием разностей и созданием неоднородностей, «порядка», за создание которого приходится расплачиваться энтропией [20, с. 66]. Адаптация ДС на новом уровне становится вынужденным «спонтанным становлением порядка из хаоса — важным моментом самоорганизации ДС: возникает макроскопическая (системная) упорядоченность при сохранении микроскопической (субсистемной) хаотичности» [33, с. 31]. Данное обстоятельство может быть экстраполировано на психическую деятельность, комментируя постоянное полимодальное взаимодействие уровней индивидуального и общественного сознания. Эволюция нестабильна и характеризуется механизмами, способными делать некоторые события исходным
пунктом нового взаимообусловленного порядка [20, с. 70]. Устойчивость и равновесность оказываются тупиками эволюции. Необратимость и вероятность стали объективными свойствами, доказывающими, что наблюдаемый физический мир несводим к отдельным траекториям. В синергетической формулировке законов природы характерные ситуации принадлежат к неустойчивым ДС, отождествляемым с существованием несводимых вероятностных представлений. Неравновесные связи и ограничения допускают возникновение новых состояний материи. Неравновесные необратимые процессы могут быть источником когерентности — условием образования множества типов структурированного коллективного поведения. Сильно неравновесные связи — необходимое условие самоорганизации, но и самоорганизация меняет роль и смысл связей. Поток тепла или вещества, удерживающий ДС от перехода в равновесное состояние, является связью: без него ДС эволюционировала бы к энтропии. Таким образом, ДС, получающая информацию извне, продолжает процессы самоорганизации, удаляясь от энтропии, т. к. «термодинамическая энтропия — мера недостатка информации» [3]. Если обмен ДС со средой ограничивается, как в случае аутистически-апато-абулических состояний; статус ДС знаменует собой завершение процесса психического расстройства, констатируя дефект личности, «редукцию энергетического потенциала», ограничение дальнейшей системной самоорганизации
— устойчивость системы. Близ состояния равновесия такая связь определяет стационарное состояние, объясняя активность ДС. Стационарное состояние соответствует минимальному производству энтропии, совместимому с данной связью. Сильно неравновесные ситуации ведут к чувствительности к начальным условиям, неустойчивости, бифуркации, актуализируя эффективность влияния на психические расстройства в этих точках — медицинских интервенций. Неустойчивость — вероятностный характер распада ДС близ момента обострения [11, с. 18]. Диссипативные структуры становятся чувствительными к собственным флуктуациям. Вблизи состояния равновесия (второе начало термодинамики) флуктуации затухают. Но в ДС достижение порога устойчивости термодинамической ветви системы становится точкой бифуркации: флуктуации перестают быть «шумом», превратившись в фактор, направляющий эволюцию ДС [20, с. 61 ]. Для живых ДС неустойчивое равновесие — нормальное состояние, одно из главных свойств, отличающее их от систем устойчивых.
Важное понятие в синергетике — странный аттрактор, объект в фазовом пространстве. К нему стремятся почти все траектории и здесь они неустойчивы [20, с. 109]. Странные аттракторы относятся к классу фракталов (лат. fractus — фрагментированный), дефиниция которых важна для понимания прогредиентности психического расстройства с позиций синергетики. Фракталы характеризуются
дробной размерностью, являясь объектами, в которых траектории по одним направлениям разбегаются, по другим — притягиваются [20, с. 50]. В ментальной медицине это обстоятельство отражено полимодаль-ным взаимодействием трех векторов — социогенеза, психогенеза, соматогенеза. Фрактальная динамика
— переход квантовой системы из одного возможного состояния в другое через бифуркацию, минуя которую, ДС устремляется к новому странному аттрактору и новой ДС, что в ментальной медицине соответствует развитию психического расстройства или излечению
— если странный аттрактор предыдущего фрактала оказывается более актуальным, чем странный аттрактор следующего фрактала. (Эпилептический очаг может эволюционировать к эпилептическому мозгу и деменции или развиваться в ином направлении при адекватной терапии; формула кода при антиалкогольном кодировании создает странный аттрактор, притягивающий пациента к новому фракталу). Уместна аналогия между принципами функционирования странного аттрактора и реципрокного торможения, позволяющего индивиду переключить акценты с факторов, потенцирующих невроз, на факторы, ведущие к его инволюции. Странный аттрактор усиливает близкие, но не совпадающие начальные условия, рождая потенцию разных эволюций [20, с. 245]. После эволюции память о начальном состоянии ДС утрачивается: «необязательность точного повторения состояния, пройденного ДС в автоколебательном маятникообразном процессе, синергетика объясняет спиралеобразным развитием ДС в многомерном пространстве» [33, с. 38—39]. Возникает ансамбль траекторий ДС, колебательная амплитуда коего мультивариантна; а развитие определяется суммацией разнонаправленных факторов в точках бифуркаций, определяемой сверхслабыми спонтанными флуктуациями в ДС, которые при психическом расстройстве могут быть изменены медицинской интервенцией.
Любой организм является ДС, стремящейся сохранить уровень гомеостаза, удержав стабильность внутренних параметров. Механизмом поддержания гомеостаза в природе является отрицательная обратная связь, управляющая система, реагирующая на рассогласование фактического статуса организма по отношению к запрограммированным действиям, стремящаяся убрать это рассогласование [10, с. 92]. Положение ДС, функционирующей близ такого неустойчивого состояния, формирует ситуацию, генерирующую регулируемый процесс, вначале сопровождающийся резким ростом флуктуаций около критической точки, ростом хаоса. Благодаря критическим флуктуациям происходит переход к новым структурам, устанавливается порядок через флуктуации. Критическое состояние неустойчивой ДС становится средством ее адаптации, самоорганизации, несмотря на формальную нестабильность в момент фазового перехода. При прямой динамике это проявляется психопатологией, становящейся фактором,
позволяющим перейти на новый уровень функционирования, а при обратной динамике позволяет ДС вернуться на прежний уровень функционирования, создавая при этом новое его качество.
Структурно-функциональная классификация странных аттракторов выделяет аттракцион-бимодальность. Энергетическая функция при бимодальности имеет два минимума, что дает возможность сосуществования двух различных состояний, одно из которых может быть до определенного времени скрытым. Свойство бимодальной неоднозначности
— одно из проявлений критического статуса неустойчивой ДС, чувствительной к растущим критическим флуктуациям, когда у нее появляется возможность спонтанно перейти в одно из двух устойчивых состояний, осуществив фазовый переход из одного фрактала — в другой. Такой переход возможен и в прямом, и в обратном направлениях. При этом статус ДС может определяться сверхслабыми воздействиями спонтанных флуктуаций в ней самой — случайностями близ точки бифуркации [20, с. 49], которые можно потенцировать внешним влиянием. Нарушается монокаузальность единственного решения, что констатирует наличие дивергентности, важного фактора адаптации организмов (систем) к условиям среды. Линейная система предполагает одно устойчивое состояние. В ДС возникает качественно новая информация — на ветвлениях решений в бифуркациях. Приток информации упорядочивающейся ДС сокращает число вариантов выбора, уменьшая дивергентность и стохастичность, сокращая диапазон поиска в процессе достижения стабилизированного статуса. Чем устойчивее и типичнее поступающая информация, тем глубже потенциальные ямы в энергетическом спектре ДС [10, с. 118], идеология которой обозначает эволюционный тупик стагнации, как в закрытой системе, регулируемой стабилизирующей обратной связью. После фазы дивергенции в развивающихся ДС наступает фаза конвергенции, уменьшающей разнообразие форм, являющейся следствием и свидетельством дезадаптации ДС, испытывающей энергетический дефицит. При глубине минимумов ниже некоторого порогового значения происходит корреляция входящих сенсорных стимулов, агрегация их в некоторое когерентное состояние [10, с. 118]. Информация теряет индивидуальность. Монотонный сигнал, поданный многократно, вызывает торможение ДС, становящейся упорядоченной, но — энергетически стагнирующей, энтропичной. Крайний вариант устойчивости — остановка (гибель) ДС [15]. Это критическое состояние вновь оказывается необходимым условием для очередной адаптации, самоорганизации ДС, создавая условия для новой смены фракталов. Промежуточные и более легкие варианты устойчивости ДС, меняющей уровень энергетичности, могут вести к возникновению психического расстройства. Предполагая реальные сценарии его развития, уже в перинатальном периоде жизни можно пытаться
менять перспективу на позитивную, так как слабые флуктуации могут определять тренд эволюции психического здоровья.
Таким образом, ментальная медицина как новая клиническая парадигма опирается на три основных концептуально-методологических источника: 1. Концепцию эволюционного расширения индивидуального и общественного сознания. 2. Концепцию трехмерной биопсихосоциальной динамики здоровья и болезни. 3. Мультидисциплинарную синергетическую методологию, позволяющую приблизиться к созданию новых инструментов адаптивного управления сознанием — саногенетической терапии [24]. Включение концептуально-методологического аппарата синергетики в современный научный процесс представляется органичным. Ее методология, называемая «синтезом при развитом анализе», «синтезом-анализом» [7], «системным синтезом» [1], позволяет осуществить комплементарный, дополняющий традиционные тренды подход к проблемам ментальной медицины, не имеющим решения в стилистике монополярных методологий. Концептуально разные подходы можно унифицировать, если определять иерархии в терминах интенсивности взаимодействия, что позволяет сделать синергетика.
Список литературы
1. Ахромеева Т. С. Структуры и хаос в нелинейных средах / Т. С. Ахромеева, С. П. Курдюмов, Г. Г. Ма-линецкий, А. А. Самарский. — М. : Физматлит, 2007 — С. 430.
2. Борн М. Физика в жизни моего поколения / М. Борн. - М., 1963. - С. 430-431.
3. Бриллюэн Л. Наука и теория информации / Л. Брил-люэн. — М. : Физматгиз, 1960. — С. 11.
4. Булгаков С. Н. Под знаменем университета // Соч. в 2 т. Т. 2. Избранные статьи / С. Н. Булгаков. — М. : Наука, 1993. — С. 278.
5. Булгаков С. Н. Природа в философии Вл. Соловьева // Соч. в 2 т. Т. 1. Философия хозяйства. Трагедия философии / С. Н. Булгаков. — М. : Наука, 1993.— С. 23.
6. Булгаков С. Н. Философия хозяйства // Соч. в 2 т. Т. 1. Философия хозяйства. Трагедия философии / С. Н. Булгаков. — М. : Наука, 1993. — 604 с.
7. Герасимова И. А. Совместное мышление как искусство / И. А. Герасимова // Синергетическая парадигма. Нелинейное мышление в науке и искусстве. — М. : Прогресс-Традиция, 2002. — С. 130.
8. Грицанов А. А. Жак Деррида / А. А. Грицанов, Е. Н. Гурко. — Минск : Книжный Дом, 2008. — 256 с.
9. Деяния Вселенских Соборов. — 2-е изд-е. — Казань, 1878. — Т. 4. — С. 52.
10 Евин И. А. Искусство и синергетика / И. А. Евин. — М. : Едиториал УРСС, 2004. — 208 с.
11. Князева Е. Н. Синергетика как новое мировидение; диалог с И. Пригожиным / Е. Н. Князева, С. П. Курдюмов // Вопросы философии. — 1992. — № 12. — С. 4—20.
12. Колесников А. С. Философская культура и основы ее преемственности / А. С. Колесников // Вестник Санкт-Петербургского университета. Сер. 6. — 1995. — Вып. 4. № 27. — С. 11.
13. Краснов В. Н. Направления развития научной и практической психиатрии: расхождения и взаимосвязи /
B. Н. Краснов // Социальная и клиническая психиатрия.
— 2008. — № 1. — С. 5—11.
14. Лем С. Сумма технологии / С. Лем. — М. ; СПб. : АСТ, 2006. — С. 368-369.
15. Назаретян А. П. Цивилизационные кризисы в контексте Универсальной истории / А. П. Назаретян. — М. : ПЕРСЭ, 2001 — С. 167.
16. Николис Г. Самоорганизация в неравновесных системах / Г. Николис, И. Пригожин. — М. : Мир, 1979.
— 512 с..
17. Нуллер Ю. Л. Смена парадигм в психиатрии? / Ю. Л. Нуллер // Психиатрия и психофармакология. —
2007. — Т. 9, № 5. — С. 7.
18. Огурцов А. П. Тектология А. А. Богданова и идея коэволюции / А. П. Огурцов // Системный подход в современной науке. — М. : Прогресс-Традиция, 2004. —
C. 194.
19. Портнов А. А. К учению о начале болезни в психиатрии / А. А. Портнов // Начальные стадии психических заболеваний. — М., 1959. — С. 11.
20. Пригожин И. Квант. Хаос. Время // И. Пригожин.
— М. : Едиториал УРСС, 2003. — 265 с.
21. Пригожин И. Порядок из хаоса. Новый диалог человека с природой / И. Пригожин, И. Стенгерс. — М. : Прогресс, 1986. — 432 с.
22. Сас Т. Фабрика безумия / Т. Сас. — Екатеринбург,
2008. — С. 239.
23. Семичев С. Б. Предболезненные психические расстройства / С. Б. Семичев. — Л. : Медицина, 1987. — 183 с.
24. Сидоров П. И. Саногенетическая терапия зависимого поведения / П. И. Сидоров, Т. В. Цыганок, К. В. Шелыгин, В. В. Синицкий // Наркология. — 2008.
— № 1(73). — С. 13—21.
25. Сорокин П. А. Кризис нашего времени // Человек. Цивилизация. Общество / П. А. Сорокин. — М. : ИПЛ, 1992. — С. 474.
2.6 Тойнби А. Дж. Исследование истории : в 3 т. / А. Дж. Тойнби. — СПб. : Изд-тво СПб ун-та ; Изд-во Олега Абышко, 2006. — Т. 3. — С. 349.
27. Трубецков Д. И. Введение в синергетику. Хаос и структуры / Д. И. Трубецков. — М. : Едиториал УРСС, 2004. — 240 с.
28. Фейерабенд П. Против методологического принуждения. Очерк анархистской теории познания // Избранные труды по методологии науки / П. Фейерабенд. — М. : Прогресс, 1986. — С. 161.
29. Флоренский П. А. Столп и утверждение истины / П. А. Флоренский. — М. : Правда, 1991 — С. 55—56.
30. Фуко М. Психиатрическая власть. Курс лекций, прочитанных в Коллеж де Франс в 1973/1974 учебном году / М. Фуко. — СПб. : Наука, 2007. — 450 с.
31. Хокинг С. Кратчайшая история времени / С. Хокинг, Л. Млодинов. — СПб. : Амфора, 2006. — 180 с.
32. Чернавский Д. С. Синергетика и информация. Динамическая теория информации / Д. С. Чернавский; послесл. Г. Г. Малинецкого. — М. : Едиториал УРСС, 2004. — 288 с.
33. Чернобровкина Т. В. Синергетическая медицина: теоретические и прикладные аспекты в аддик-тологии / Т. В. Чернобровкина, Б. М. Кершенгольц,
А. Ф. Артемчук. — Харьков : Плеяда, 2007. — 239 с.
34. Юнг К. Г. AION. Исследование феноменологии самости / К. Г. Юнг. — М. : Рефл-бук ; Киев : Ваклер, 1997. - С. 40.
35. Юнг К. Г. Проблема души современного человека // Проблемы души нашего времени // К. Г. Юнг. — М. : Прогресс-Универс, 1994. — С. 316.
36. Юнг К. Г. Психологические типы / К. Г. Юнг. — СПб. : Ювента ; М. : Прогресс-Универс, 1995. — С. 422.
37. Юнг К. Г. Психологическая теория типов // Психологические типы / К. Г. Юнг. — СПб. : Ювента; М. : Прогресс-Универс, 1995. — С. 624—625.
38. Юнг К. Г. Синхронистичность: каузальный объединяющий принцип // Синхронистичность / К. Г. Юнг. — М. : Рефл-бук; Киев : Ваклер, 1997. — С. 198.
39. Юнг К. Г. Тэвистокские лекции / К. Г. Юнг. — Киев : СИНТО, 1995. — С. 10.
40. Cole G. D. Social Theory / G. D. Cole. — L., 1920.
— P. 13.
41. Fulford K. Looking with both eyes open: fact and value in psychiatric diagnosis? / К. Fulford еt al. // World Psychiatry. — 2005. — Vol. 4, N 2. — Р. 78—86.
42. Inge W. R. The Idea оf Progress / W R. Inge. — Oxford, 1920. — P. 8—9.
43. Ligthill J. The Recently Recognized Failure of Newtonian Dynamics / J. Ligthill // Proceedings of the Royal Society. — 1986. — P. 38.
44. Mareshal M. Molecular Hydrodynamics versus Hydrodynamics in two-dimensional Rayleigh-Benard Systems / M. Mareshal, М. Malek Mansour, А. Puhl, Е. Kestemont // Phys. Rev. Lett. — 1988. — Vol. 6. — P. 2550.
45. Мопп E. Les sept. savoir necessaires a Teducation du future / E. Morin. — Paris : UNESKO, 1999. — Р. 15.
46. Prigogin I. Proceedings of the 2nd International Wigner Symposium, July 1991 / I. Prigogin, Т. Petrosky. — Goslar, Germany : eds. H. Diebner and P. Schrock. — 1991.
EPISTEMOLOGICAL SYSTEM OF MENTAL MEDICINE P. I. Sidorov, I. B. Yakushev
Northern State Medical University, Arkhangelsk
Conceptual methodological and ideological contradictions observed in psychiatry over the recent years gradually increase and specify urgency of the scientific paradigm change demanding application of a different methodology and a new epistemological system. The interdisciplinary science synergetics is based on the integrative system approach to study of thermodynamic, open, unbalanced dissipative structures exchanging energy and information with the environment. Its methodology allows to realize the approach to problems of psychiatry and mental medicine that can not be solved with use of classical monopolar methodologies. Conceptually different approaches can be unified, if we determine hierarchies in terms of interaction intensiveness, what is allowed by synergetics.
Key words: synergetics, mental medicine, strange attractor, psychiatry, complementarity principle, dissipative structure.
Контактная информация:
Якушев Игорь Борисович — кандидат медицинских наук, доцент кафедры психиатрии и клинической психологии Северного государственного медицинского университета
Адрес: 163000, г. Архангельск, пр. Троицкий, д. 51
E-mail: yakushev87@gmail.com
Статья поступила 22.06.2010 г.
