Гносеологический анализ мудрости и истины Текст научной статьи по специальности «Философия, этика, религиоведение»

УДК 101

ГНОСЕОЛОГИЧЕСКИИ АНАЛИЗ МУДРОСТИ И ИСТИНЫ

© Г. Б. Вильданова1*, У. С. Вильданов2, Х. С. Вильданов3

1 Магнитогорский государственный университет Россия, 455000 г. Магнитогорск, пр. Ленина, 114.

Тел.: + 7 (927) 307 91 83.

2Башкирский государственный университет,

Россия, Республика Башкортостан, 450074 г. Уфа, ул. Заки Валиди, 32.

Тел.: +7 (927) 307 91 84.

3Уфимская государственная академия экономики и сервиса,

Россия, Республика Башкортостан, 450078 г. Уфа, ул. Чернышевского, 145.

Тел.: +7 (927) 958 00 42.

E-mail: sal_ural@mail.ru

В статье представлен гносеологический анализ мудрости и истины. В свете трансцендентного понимания мудрости и истины по-новому интерпретируются многие традиционные философские понятия, как «субъект», «объект», «субъект-объектные отношения». Обосновано положение о над-рациональности мудрости и истины, но при этом подчеркивается позитивная роль рациональной философии и гносеологии в подведении человека к над-рациональному (над-диалектичному) познанию.

Ключевые слова: мудрость, истина, мудрец, субъект, объект.

Суть современной гносеологии заключается в том, что субъект-объектная дихотомия познания, которая не переосмыслена в своих исходных основаниях, приводит к противопоставлению мира и человека. Человеку (субъекту) мир видится лишь как объект, не связанный с человеческой личностью, с его сознанием. Получается своего рода очень опасное, эгоцентрическое понимание, чреватое множеством негативных последствий: человек - это индивидуальное сознание, оторванное от существования. Может ли индивидуальное сознание поставить себя как объект исследования перед самим собой? Каким же образом философ может принять себя в качестве объекта исследования? Никак. Он всегда познающий, ориентированный во вне. Если даже он воспримет самого себя (субъективные качества своей психики) как объект исследования (как, например, в психоанализе, бихевиоризме), он должен принять полученное субъект-объектным способом знание как объективный факт, так как посредством определенных средств и методов познания ему заранее, до самого исследования, придется предоставить определенную структуру пред-понимания как методологической основы познания. И этот процесс познания может иметь бесконечную спекулятивную дихотомию субъект-субъектных структур, пока исследователь не натолкнется на мудрость мудреца.

В отличие от научного знания, познание мудрости имеет свои особенности. Научное знание не требует того, чтобы одну и ту же теорию (научную истину) снова и снова открывали, достаточно одного раза. Хороший школьный учитель за короткое время раскроет ученику теорию относительности или периодическую систему элементов, для открытия которых ученым понадобилась целая жизнь. Для познания научных знаний можно пользоваться «картами», указателями. Мудрость же не требует проторенных дорог, здесь готовые методы познания ско-

рее помеха, чем помощь. В этом кроется существенное отличие научных знаний от мудрости.

Мудрец не может передать свои знания традиционными методами: ни «платоновская» трансляция, будь то книжная или устная, ни «сократовский» диалог, как совместная «родовспомогательная» деятельность (майевтика), не способны научить человека тому, что невозможно полностью высказать в терминах логики - истинной мудрости. В самом процессе передачи мудрость превращается в ложь. В методологическом, теоретико-познавательном плане ни мудрость, ни истина не передаваемы, но обретаемы самим человеком.

Еще одной особенностью методологии и гносеологии обретения мудрости и видения истины должно стать то, что набор когнитивных и концептуальных истин не должен передаваться от учителя к ученику как последняя инстанция истины, поскольку должно оставаться место для тайны. Настоящий ученый всегда во всем должен сомневаться. Абсолютной истины и мудрости как застывшей концепции не бывает. Не впадая в релятивизм, который при недостаточной осознанности может привести к пессимизму и нигилизму, необходимо понять, что истина - это процесс. Истина - это существование «здесь и сейчас».

Философия должна постоянно находиться в состоянии поиска, адаптируясь к современным проблемам и достижениям общества, именно поэтому нет и не может быть раз и навсегда данной, всех устраивающей концепции философии как любовь к понятийной мудрости. Следует согласиться с мнением В. Гейзенберга, который утверждает следующее: «Ученый никогда не должен полагаться на какое-то единственное учение, никогда не должен ограничивать методы своего мышления одной-единственной философией» [1, с. 85]. Но данное положение отнюдь не исключает роль философии как науки и методологии, роль любого рода философ-

* автор, ответственный за переписку

ствования как методологического основания исследования своего собственного мира. Мы полагаем, что сознательно философствуя, человечество «растет» в духовном плане. Под термином «сознательное философствование» мы имеем в виду глубинное трансцендентное осознавание философом ограниченности своего мышления, вернее, что именно его мышление является самим фактом наличия ограниченности его мышления.

Первым шагом к мудрости является осознание своего «футляра обусловленности». Чем отличается обычный человек от философа? Здесь следует согласиться с утверждением Э. Мелло: «Философы более объективны - они более открыты для поиска, потому что не опутаны убеждениями. Но, увы, их поиск также ограничен, ибо в попытке постичь Реальность они полагаются на слова и концепции, тогда как Реальность может постичь только свободный от понятий ум. Философия - это болезнь, которую может излечить только просветление. Тогда она уступает место притчам и безмолвию [2, с. 240].

Возникает логический вывод: можно ли, занимаясь философией, добиться мудрости, просветления? Обширная история западной философской мысли констатирует, что, занимаясь лишь любомудрием, невозможно быть мудрым. Мудрость как бы остается разделенной от самого философа, и он остается лишь любителем софии, но не самой софией, не самой мудростью. Как нам быть, что же нам делать? Мы полагаем, чтобы философия не оставалась лишь любовью к некой недосягаемой мудрости, современному человеку надо «проснуться от догматического сна», как выразился И. Кант, т.е. проснуться от сна о том, что мир разделен, что есть некая абсолютная истина, которую следует найти, достичь. Хотя сама эта идея достижения уводит человека от живой реальности, от истины.

Если истина и мудрость выделены как понятийные категории и переосмыслены самим автором, т.е. тем, кто ищет, то для него они уже объекты. Дело в том, что трудность исследования мудрости как раз и заключается в том, чтобы в рамках традиционной логики объяснить, что мудрость и истина - это не объекты, а со-стояния, со-бытия. Мудрость в человеке или человек в мудрости? Мудрец и есть мудрость. Все попытки самопознания, философствования сами по себе уже есть выражение мудрости. Мудрость заключается в понимании смысла человеческих усилий прежде, чем он достигнет ее (мудрости). Состояние - это онтологический термин, раскрывающий сущность, нежели существование. Состояние (сущность) детерминировано Абсолютным духом, Мировым разумом, Дао, Таковостью.

Исследования показывают, что когда мысль полностью овладевает сознанием человека, тогда истина уходит. Стремиться обнаружить истину через конкретное философское направление в смысле фиксированной методологической основы исследования - это верный способ упустить ее. Ведь огра-

ниченными познавательными формами мышления нельзя исчерпать необъятного, непознаваемого, не-проявленного (Пустоту, Дао, Абсолют). Точно так невозможно раскрыть внутреннюю сущность понятий «мудрость» и «истина» лишь при помощи дискурсивного мышления, который образует герменевтический круг и который предполагает, что понимать что-либо мы можем только в том случае, когда то, что мы пытаемся понять, уже заранее понимаем, т.е. предпонимаем. Задача поэтому заключается в том, чтобы указать приемлемые пути безболезненного выхода за пределы расширяющегося герменевтического круга с целью обрести целостное видение, т.е. мудрость. Так как в основе любого рефлексивного действия лежат нерефлексивные основания, постольку задача философа состоит в том, чтобы указать на то, как правильно использовать рефлексию, дабы осознать нерефлексивные предпосылки: Абсолют, Дао, Мудрость, Истину.

Следовательно, сущность методологии - раскрыть суть того, как происходит процесс изменения или роста. Если в человеке изначально нет мудрости, он мудрецом не станет. Нельзя обрести то, чего нет в нем. Мы считаем, что в каждом человеке наличествует мудрость как исконное его со-стояние. Ему необходимы осознание факта наличия мудрости и умение вовремя отключиться от социально принятой системы мышления. А гносеологическая особенность мудрости заключается в умении над-диалектично видеть весь мыслительный процесс целиком и не отождествиться с ним. Мудрость мудреца заключается в том, что он умеет разотождеств-ляться со своим умом, зная о взаимопроникающем характере структурных элементов познания, о котором констатируют квантовые физики.

Итак, в поисках истины, в поисках субъекта истины, многие философы приходят к объективизации этого субъекта: сам познающий субъект становится частью познаваемого объекта, но познающий все-таки остается непознанным до тех пор, пока существует грань между тем, что познается и познающим. Понимание абсурдности ситуации с субъектом и объектом познания и подтолкнуло ученых ввести в гносеологию новый термин - «участник». Хотя это обстоятельство коренным образом трансформировало все классическое видение мира, но при этом познающий так и остался отделенным от процесса исследования, ноуменально (наддиалектично) не слившись с процессом исследования. Здесь философ уже не познает бытие, как это происходит в классическом видении мира; все, что он может - это стать участником со-бытия.

Действительно, естествознание конца ХІХ -начала ХХ вв., переходя к новому типу рациональности, исходил от того, что познающий субъект не отделен от предметного мира, а находится внутри него. Квантовая физика предоставила наглядные и неопровержимые доказательства включенности человека в качестве активного элемента в единый

мировой эволюционный процесс, благодаря чему окончательно оформилась современная гносеология. Без активной деятельности субъекта получение истинного образа предмета невозможно. Мера объективности познания прямо пропорциональна мере исторической активности субъекта. Однако последнюю нельзя абсолютизировать, так же как и пытаться «устранить» из познания субъективный момент, якобы «в угоду» объективному. Недооценка, а тем более полное игнорирование творческой активности субъекта в познании, стремление «из -гнать» из процесса познания эту активность закрывают дорогу к истине. Даже самая незначительная мысль, слово и действие имеют серьезные последствия для всей Вселенной. Человек должен осознать, что ответственен за все, что делает, говорит или думает; ответственен фактически за каждого в отдельности и за все в целом, за всю Вселенную.

По роду деятельности ученый изначально субъ-ект-объектным способом ориентирован вовне. Ему необходимо повернуть свой взгляд внутрь. Разница, полученная в результате изменения в направлении деятельности ума, огромна. Исследователь доходит до таких границ гносеологии, где стираются границы между «во вне» и «внутри». Тем самым, когда человек познает свою истинную природу, он также осознает величественную природу мира и Вселенной, в которых он живет. Это человек или «некто с внутренним видением», ищет истину не вовне, а внутри себя - в своей истинной природе. Только исследовав природу собственного ума, человек может стать мудрым и раскрыть для себя истину.

Мудрость - это сам процесс созерцания, который предполагает «пассивную» роль субъекта в восприятии внешних ему абсолютных и неизменных законов объективной действительности. Поэтому существует необходимость всестороннего рассмотрения этого вопроса, который заключается в следующем: с каких позиций интерпретируется процесс познания абсолютной истины (мудрости и истины) в философии:

1) восходящая к Платону и разрабатываемая преимущественно в контексте рациональноидеалистической традиции трактовка познавания как припоминания, вспоминания своей истинной природы (теория анамнезиса);

2) характеристика познания как отражения, восходящая к эмпиризму;

3) характеристика познания как «рожания» (майевтика), восходящая к Сократу;

4) характеристика познания как осознанного угасания и успокоения телесных и ментальных страстей и привязанностей, восходящая к буддистской гносеологии.

Обобщая данную классификацию, можно отметить, что спор философов по поводу познания истины и мудрости, по сути, сводиться к двум позициям: а) мудрость - это обретаемое (извне) явление; б) мудрость - это явление, изначально прису-

щее человеческому разуму. Мы же, избегая крайних позиций по этому вопросу, считаем, что мудрость - это изначально присущий человеческому разуму дар Абсолюта, который в течение жизни необходимо культивировать и раскрыть в себе.

Человек начинает внутренне меняться и развиваться в тот момент, когда он перестает бессоз -нательно и непрерывно реагировать на мир и рефлексировать по поводу этого мира в своем мышлении, и когда он начинает видеть и осознавать свою рефлексию. Истинное (ноуменальное, над-

диалектичное) видение - это деятельное не-деяние.

Задача современной гносеологии заключается в превращении ума, логики, дискурса в осознанную деятельность, в деятельное не-деяние. Для этого необходимо, во-первых, изменить исходные принципы традиционной гносеологии, необходимо развить гносеологию «видения единства». Современная физика, позитивизм, феноменология и герменевтика ввели в философскую науку термины «наблюдатель», «автор», «участник», которые указывают на нечто трансцендентное, т.е. на нечто, не обозначаемому в терминах логики. Во-вторых, для решения проб-лем, с которыми сталкивается современная гносеология, нам необходимо понимание, что философия - это не тот путь, который работает в пределах диалектики мышления, в узких границах противоположностей, а над-путь (над-диалектика. Многие положения такой концепции требуют наличия прямого интуитивного видения и выхода за рамки обычного дискурсивного мышления. А любая логика, доведенная до предела, граничит с эзотерикой и мистикой. Вот что говорит Л. Витгенштейн об этой границе и над-диалектичности вещей в своем «Логико-философском трактате»: «Есть вещи, о которых - есть точка, начиная с которой - нельзя ничего сказать, и я должен умолчать об этом... О чем нельзя говорить, о том следует молчать» [3, с. 71]. Если Витгенштейн рассматривает суть вещей, сущее, то он не должен говорить то, о чем «нельзя ничего сказать», но он высказывает о нем что-то. Сказав: «нельзя ничего сказать», он дает новое указание, новое интеллектуальное понимание. У Витгенштейна нет логической защиты. Что бы он ни сказал, он высказывает нечто. Даже если он и говорит: «ничего нельзя сказать» о сущем, он все еще говорит что-то об этом. Человеческий ум мыслит крайностями, ибо крайность является его жизненной силой.

Несмотря на то что мудрость и истина остаются объектом исследования философии, которая подходит к данным проблемам с различных позиций дискурсивного мышления и рассудочного сознания, истинная реальность всегда останется выше любого рассуждения, поэтому методы исследования философии всегда будут иметь много изъянов. Мудрость и истина свободны от оппозиций, диалектики, находятся вне классификаций, определений. Их нельзя объяснить логикой, мышлением,

они присутствуют в нас до того, как мы начинаем с пониманием дела говорить о них.

Резюмируя эту статью, отметим, что в эпоху глобализации и унификации многих проблем особая актуальность философии как «любви к мудрости» заключается в том, что без экзистенциального переживания и трансцендентного видения мудрости и истины нельзя построить диалог различных культур и показать пути решения существующих и возникающих в обществе проблем. Методологические и гносеологические основания современного рационализма в философии не столько помогают формировать целостное видение, сколько действуют разъединяюще, отчуждая человека от «самого себя», от общества, от природы. Причиной этой разъединенности и отчужденности является изначальное разделение всего мира, включая и самого человека, на субъект и объект, микрокосм и макрокосм. За этим разделением всего сущего на мир внутренний и мир внешний прослеживается отсутствие в человеке мудрости мудреца и, как следствие этого, отсутствие возможности видеть истину, без которой человечество неумолимо идет к морально-этическому, социальному и экологическому кризису. Отметим, что тот тип логики, в основе которого лежит дуально-дихотомический принцип мышления и так называемое линейное, альтернативное мышление («или то, или это»), не дает удовлетворительного решения проблемы мудрости и истины. Суть мудрости и истины «не схватывается» рационально, формально-логическим анализом, потому что они исключают альтернативную поста-

новку вопроса в принципе. Несмотря на рациональную «ноуменальность» и онтологичность мудрость и истина обретают смысло-речевую форму в жизни мудреца, приобретая характер понятий и обладая, тем самым, гносеологическим статусом. Таким образом, мудрость в жизни мудреца содержит в себе глубокий эпистемологический и онтологический смысл: это не просто знание истины, но и воплощение истины в самой его жизни. Мудрость мы рассматриваем не просто как одну из интеллектуальных категорий философии, не как «любовь к понятийной мудрости» в западноевропейском понимании смысла этого слова (односторонне и субъ-ект-объектным способом), а как сущностное выражение (и продолжение) истины в ее целостном проявлении в самом человеке.

Мы концентрировали свое внимание на осмыслении и разработке проблемы мудрости и истины в философии, которую именовали бы как трансцендентно-экзистенциальное принятие, переживание, осознавание мудрости и истины. В значительной мере от трансцендентно-экзистенциального проживания мудрости и истины, на наш взгляд, зависит вся культурная, аксиологическая и духовная сферы жизни каждого человека и человечества в целом.

ЛИТЕРАТУРА

1. Гейзенберг В. Физика и философия. Часть и целое. М., 1989. 329 с.

2. Э де Мелло. Одна минута глупости. М.: ООО ИД «София», 2005. 436 с.

3. Витгенштейн Л. Логико-философский трактат. М., 2009. 328 с.

Поступила в редакцию 03.04.2012 г.