CC BY
8
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 27. ГЛОБАЛИСТИКА И ГЕОПОЛИТИКА. 2020. № 3
Чумаков Александр Николаевич
докт. филос. наук, профессор, кафедра геополитики факультета глобальных процессов МГУ имени М.В. Ломоносова.
Москва, Ленинские горы, д. 1, стр. 13А (корпус В)
chumakov@iph.ras.ru
ГЛОБАЛЬНЫЙ МИР В АСПЕКТЕ РОССИЙСКОГО И КИТАЙСКОГО ВОСПРИЯТИЯ (часть 2)*
Chumakov Alexander N.
Doctor of Philosophy, Professor, Department of Geopolitics, Faculty of Global Processes, Lomonosov Moscow State University.
Moscow, Leninskie Gory, 1/13A (building B) chumakov@iph.ras.ru
GLOBAL WORLD IN THE ASPECT
OF THE RUSSIAN AND CHINESE PERCEPTIONS
(PART 2)
Введение. Автор, отталкиваясь от проведенного в первой части статьи анализа динамики и реального положения дел в глобальном мире, указывает на усиливающиеся тенденции экономической, политической и иных коммуникаций между странами и народами в условиях современной глобализации. В этой связи отмечается необходимость более активного межкультурного взаимодействия, в особенности между народами, живущими по соседству.
Материалы и методы. Анализируя современные реалии и перспективы развития России и Китая в глобальном мире, автор использует преимущественно исторический и компаративный методы исследования. Это позволяет проследить различные стратегии и тактики поведения стран в быстро меняющемся мире и выявить преимущества и недостатки отличных друг от друга подходов.
Результаты исследования. В статье показано, что различное восприятие и понимание современных процессов глобализации отдельными странами со-
* Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ в рамках проекта проведения научных исследований («Культурно-философские основания китайско-российского сотрудничества»), проект № 19-511-93002.
Первую часть статьи см.: Вестник Московского университета. Сер. 27. Глобалистика и геополитика. 2020. № 2.
ответствующим образом преломляется и в их конкретной внутренней и внешнеполитической деятельности. Также в стремлении установить наиболее оптимальные формы взаимодействия субъектов международных отношений важно учитывать менталитет и культурный контекст разных народов.
Обсуждение. Основное внимание уделено России и Китаю, которые по-разному воспринимают глобализацию и, как следствие, развиваются параллельными, практически несовпадающими курсами. В частности, на примере Китая показано, как умение не противостоять объективным естественным процессам, а использовать их энергию, динамику и направленность, становится мощным дополнительным импульсом в решении внутренних и внешних задач страны.
Заключение. Сделан вывод, что адекватное восприятие глобального мира, а также первостепенное внимание к человеческому капиталу и гуманитарной сфере являются главными факторами успешного социально-экономического развития в современных условиях.
Ключевые слова: Россия, Китай, глобальный мир, мировая политика, культура, человеческий капитал.
Introduction. The author, based on the analysis of the dynamics and real state of affairs in the global world conducted in the first part of the article, points to the increasing trends in economic, political and other communications between countries and peoples in the conditions of modern globalization. In this regard, it is noted that there is a need for more active intercultural interaction, especially between peoples living in the vicinity.
Materials and methods. Analyzing the current realities and prospects of development of Russia and China in the global world, the author uses mainly historical and comparative research methods. This allows it to track different strategies and tactics of countries' behavior in a rapidly changing world and identify the advantages and disadvantages of different approaches.
Results of the study. The article shows that the different perception and understanding of modern processes of globalization by individual countries is also reflected in their specific domestic and foreign policy activities. Also, in an effort to establish the most optimal forms of interaction between subjects of international relations, it is important to take into account the mentality and cultural context of different peoples.
Discussion. The main focus is on Russia and China, which perceive globalization differently and, as a result, develop parallel, almost non-matching courses. In particular, the example of China shows how the ability not to resist objective natural processes, but to use their energy, dynamics and direction, becomes a powerful additional impulse in solving various internal and external problems of the country.
Conclusion. In conclusion, it is concluded that an adequate perception of the global world, as well as priority attention to the human capital and the humanitarian sphere are the main factors of successful socio-economic development in modern conditions.
Keywords: Russia, China, the global world, world politics, culture, human capital.
Введение
Сказанное в первой части статьи в целом объясняет то многообразие позиций, которое имеет место в восприятии современного глобального
мира. В процессе глобализации все страны и народы объективно вступают во все более тесные связи и отношения [22]. Это в полной мере относится к России и Китаю. Так, Россия, обладая многими характеристиками мировой державы, объективно не может не претендовать на активную позицию в мировых делах. Также обстоит дело и с Китаем. Быстрое развитие и беспрецедентный рост его влияния на мировой арене делают экономическую, политическую и культурную коммуникацию не только между Китаем, Западом, Россией, но и другими странами все более глубокой и интенсивной [19]. Все это существенно влияет на отношения в современном мире и как открывает дополнительные возможности, так и порождает новые проблемы. В таких условиях все страны и народы должны больше знать о культуре других народов и, что особенно важно, о культуре тех, с кем они соседствуют.
Материалы и методы
Для анализа современных тенденций и перспектив мирового и межгосударственного развития будем использовать преимущественно исторический, культурологический и компаративный методы исследования [24]. Такая методология позволит выявить преимущества определенных стратегий и тактик поведения отдельных стран в быстро меняющемся мире и показать преимущества и недостатки отличных друг от друга подходов.
Результаты исследования
Различные страны по-разному понимают и оценивают современные глобальные процессы, что во многом предопределяет их внутреннюю и внешнюю политику. Так, восприятие глобализации прежде всего как объективно-исторического процесса и прагматическое отношение к ее позитивным и негативным последствиям ведет, как правило, к положительным результатам в социально-экономическом развитии страны, тогда как недостаточное внимание к глобализации оборачивается дополнительными трудностями и проблемами в различных сферах общественной жизни [22]. Выстраивание наиболее оптимальных форм взаимодействия субъектов международных отношений зависит от степени внимания к менталитету и культурному контексту разных народов.
Обсуждение
Ключевые мегасубъекты мировой политики
Среди важнейших субъектов мировой политики Россия и Китай занимают особое положение. Отсюда эффективное межкультурное взаимодействие этих стран является не только серьезным фактором поддержания добрососедских отношений, но и фактором стабильности как в регионе, так и во всем мире. В современных условиях обе культурно-цивилизационные системы — ключевые игроки на мировой арене [6]. Наряду с еще двумя
другими культурно-цивилизационными системами — условно коллективным Западом и еще более условным, но тем не менее представляющем определенную целостность, исламским миром, Россия и Китай во многом предопределяют политический и экономический климат на планете. Разумеется, каждый из этих мегасубъектов мировой политики действует в меру своих амбиций и возможностей, руководствуясь прежде всего своими целями и интересами [21]. Но одно несомненно, их роль и влияние в мировых делах предопределены как экономическими, идеологическими, религиозными и политическими амбициями, так и объективными обстоятельствами, проистекающими из их неординарного геополитического положения, соответствующих ресурсов и особых возможностей, с которыми никто не может не считаться [10, 13].
Так, ключевое преимущество России предопределено совокупностью таких геостратегических параметров, как ее самая большая в мире территория, богатейшие запасы разнообразных природных ресурсов, мощный военный потенциал, колоссальные запасы ядерного оружия, передовые ракетные технологии и внушительные итоги более чем шестидесятилетнего освоения космоса. Не стоит сбрасывать со счетов и другие, менее существенные, но по совокупности достаточно важные параметры и аспекты внутреннего и международного положения страны.
Китаю, обладающему обширной территорией, активную политику планетарного масштаба позволяют проводить огромный человеческий капитал, мощная экономика, внушительный военный потенциал, ядерные и космические достижения. При этом именно Россия и Китай, в отличие от исламского и Западного миров, являющихся по существу гетерогенными конгломератами, при принятии решений на международном уровне имеют перед последними то преимущество, что представляют собою целостные системы с явно выраженной централизацией власти. То есть являются отдельными самостоятельными государствами, не связанными с кем бы то ни было и какими бы то ни было узами, и выступают абсолютно самодостаточными субъектами международных отношений [12,13]. На этом фоне не только разрозненный исламский мир, но и Запад, сколь консолидированным и по совокупности более мощным он бы не был, его международная политика не имеет того «кумулятивного» эффекта, которым обладают Россия и Китай. И даже отдельно взятый авангард Запада — США, оказывается менее оперативным в принятии решений на международном уровне. В отличие от двух последних, США, в соответствии с демократическими процедурами, сталкиваются с необходимостью во внутренней и внешней политике проводить соответствующие согласования, так или иначе учитывая в каждом конкретном случае баланс различных сил и интересов. Как отмечает в этой связи Л.Е. Гринин: «Демократия, имея определенные преимущества в национальном масштабе (но далеко не везде и не всегда), может их утратить в рамках наднациональных образований. Например, европейское объединение, прежде казавшееся образцом, в настоящее время таковым уже не выглядит, так как выявились
серьезные проблемы. В частности, сверхдемократические процедуры и требование консенсуса создают противоречивость управления де-юре и де-факто» [3, с. 8]. Что касается восприятия объективных реалий, то в политике США все больше просматривается осознание ими многополярности современного мира и, как следствие, появление тенденции к автаркии и изоляционизму.
Россия в глобальном мире: модель поведения
Иначе на этом фоне выглядит позиция России, которая стремится в силу своих возможностей играть активную роль за пределами своих границ. Являясь страной, где глобальные исследования с самого начала их появления велись на самом высоком теоретико-методологическом и научно-практическом уровне, она, как ни странно, в своей внешней политике по существу игнорирует объективные тенденции глобальных процессов. Это трудно назвать случайным или временным явлением, поскольку глобальная тематика на государственном уровне не имеет никаких преференций. И более того, не то чтобы безо всякой поддержки, а даже с подачи государства уже в постсоветский период перестало существовать даже то, что было создано в свое время отцами-основателями отечественной глобалистики, а именно — уникальные структуры и учреждения соответствующей направленности. Так, например, в Российской академии наук больше нет основанного академиком И.Т. Фроловым при Президиуме Академии наук СССР Научного совета по философским и социальным проблемам науки и техники, который многие годы был основным центром притяжения всех тех междисциплинарных сил, направленных на исследования глобальной проблематики. Также в начале XXI в. не стало созданного им же академического Института человека, в центре внимания которого были глобальные аспекты общественной жизни [16]. Такая же участь в 2017 г. постигла и беспрецедентное детище другого выдающегося ученого, академика Н.Н. Моисеева, который в 1992 г. основал Международный независимый эколого-политологический университет (МНЭПУ) и оставался его президентом вплоть до своей кончины в 2000 г. Это был новационный университет страны, где студенты изучали тесно взаимосвязанные дисциплины с акцентом на экологическую, глобальную и правовую тематику [15]. Также и авторитетнейший центр подготовки кадров высшей квалификации в области глобалистики — кафедра экологии и управления природопользования в Российской академии государственной службы (РАГС) и созданный на ее базе Диссертационный совет соответствующего профиля, на волне реорганизации прекратили свое существование.
Разрушение таких уникальных структур и учреждений, ориентированных на исследования и подготовку специалистов в области глобалистики, следует признать серьезной ошибкой, которую в полной мере не может восполнить даже успешная работа не менее уникального факультета глобальных процессов, созданного в 2005 г. в Московском государственном университете имени М.В. Ломоносова, а также издание всего лишь двух
профильных (по глобальной тематике) журналов «Век глобализации» и «Вестник Московского университета. Серия 27. Глобалистика и геополитика» [16]. И это не может не иметь соответствующих последствий, что особенно наглядно проявляется хотя бы в том, что в отличие, например, от китайского подхода (о чем будет сказано ниже) российские политики ни на словах, ни на деле фактически не ориентируются на наработки и выводы современной глобалистики. В итоге без должного внимания остается холистический взгляд на современный мир, не учитываются должным образом объективный характер многоаспектной глобализации и нарастание проистекающей отсюда всеобщей взаимозависимости всех стран и народов [14]. Такое положение дел чревато снижением способности просчитывать всевозможные, в том числе долгосрочные, последствия принятия важных социально-экономических и политических решений.
Этими же причинами можно объяснить и недопонимание важной роли «мягкой силы» в глобальном мире, равно как и недооценку предельной опасности применения «жесткой силы» в современных условиях, не говоря уже об отсутствии адекватной интерпретации «средней силы», которой собственно и является политика всевозможных санкций в условиях глобальной взаимозависимости [20]. На практике же это проявляется, в частности, в том, что, став правопреемником СССР, Россия и сегодня руководствуется тем же, что и Советский Союз, характерным для «догло-бального» мышления «страновым» подходом в своей внешнеполитической деятельности. Так, например, достаточно много внимания уделяется отдельным странам, таким как Сирия, Украина, Венесуэла. При этом многие потенциально интересные для сотрудничества страны, тем более глобальные процессы, всеобщая взаимозависимость, наконец, мировое сообщество как целостная система, остаются без должного к ним внимания [17,18]. В этой связи «вопрос о том, насколько Россия способна влиять на мировую политику и насколько это необходимо с точки зрения ее национальных интересов, продолжает оставаться актуальным» [4, с. 34].
Важно отметить, что сказанное выше не является чем-то особенным или характерным только для России. На такое отношение к глобальной проблематике указывал еще первый президент Римского клуба А. Печчеи, когда после безрезультатных попыток донести до мировых лидеров озабоченность глобальными проблемами писал: «Мы побывали в Москве, Вашингтоне, Оттаве, Токио и ряде других столиц европейских и развивающихся стран... Однако наши упорные скитания по свету не привели, по сути дела, ни к каким ощутимым результатам — как будто бы глобальные проблемы, к которым мы стремились привлечь всеобщее внимание, касались вовсе не нашей, а какой-то совсем иной, далекой планеты... Короче говоря, наши слова нашли не больше отклика, чем проповеди папы римского, увещевания Генерального секретаря ООН У. Тана или, скажем, предостережения обеспокоенных ученых и мыслителей. Создавалось впечатление, что их забывали еще до того, как слышали» [7, с. 98—99]. С тех пор, как были сказаны эти слова, прошло более сорока лет, но политики
во всем мире и государства в целом в абсолютном своем большинстве ведут себя так же, как и прежде.
Китайский вектор глобального развития
Однако ситуация в последние десятилетия кардинально изменилась. И теперь более эффективной является политика, основанная на системном, глобальном видении современного мира и сетевом принципе построения отношений в экономической, политической, культурной и иных сферах. Именно это обстоятельство находится в центре внимания китайского руководства с тех пор, как там был взят курс на проведение кардинальных реформ. Как отмечает известный китайский философ Ли Хэй: «Около 40 лет назад глобализация для Китая еще была далекой... С 1990-х гг. вопрос "Как понять новый этап глобализации?" стал злободневной темой в научной и политической среде Китая и главной темой культурной политики Китая в течение более 10 лет» [5, с. 67]. В итоге, отмечает он, политика реформ и открытости позволила Китаю добиться скачкообразного развития в экономической и социальной сферах. Как видим теперь, Китай научился «ловить ветер глобальных перемен в свои паруса».
Убедительным доказательством этого является концепция «возрождения Великого шелкового пути, впечатляющего своей масштабностью, всеобъемлющим характером и горизонтами планирования, незнакомыми западной культуре. Мало кто верил в Новый шелковый путь, но он проложен. Более того, именно на фоне глобальных изменений приобретает все большие перспективы» [9]. Китай всемерно стремится воспользоваться перспективами, которые глобальный мир открывает каждому, кто воспринимает его адекватно. Это достаточно хорошо продемонстрировал китайский лидер Си Цзиньпин, который, выступая в 2017 г. на Давосском экономическом форуме, сказал буквально следующее: «Некоторые люди винят глобализацию за хаос в современном мире. Действительно, она создала проблемы, но нельзя из-за этого полностью отказываться от глобализации. Нужно направлять ее, минимизировать негативные последствия, давая вкусить плоды всем странам. Мировая экономика — как океан, от которого не отгородишься. Но Китай научился в нем хорошо плавать» [2]. То, что данное выступление не является просто красивой фигурой речи или частным, продиктованным конкретной ситуацией заявлением, а в полной мере отражает реальную и долгосрочную политику Китая, подтверждается многими конкретными делами и заявлениями видных представителей этой страны. Так, например, глава департамента международного экономического сотрудничества МИД Китая Чжан Цзюнь высказался вполне определенно в том же духе, что и лидер страны: «Раз уж требуется, чтобы Китай играл роль лидера, то мы должны взять на себя эту ответственность» [9].
Наиболее ярким примером адекватного учета современных реалий глобального мира и альтернативой «страновому» подходу во внешней политике является масштабный китайский проект «Один пояс — один путь», предложенный в 2013 г. председателем КНР Си Цзиньпином. Первые же
упоминания о необходимости возрождения Великого шелкового пути относятся к 1987 г., когда в ЮНЕСКО был принят проект «Шелковый путь — путь диалога» [23]. Так виделось решение задачи укрепления межцивили-зационного диалога путем налаживания обширных и более тесных культурных и экономических контактов. Наконец, в 1993 г. на Генеральной ассамблее ООН было принято решение о возрождении Великого шелкового пути, который рассматривался в качестве важного канала международного сотрудничества в области дипломатии, торговли, культуры, науки, туризма. Как показал последующий ход событий «идея Шелкового пути далеко не исчерпывается вопросом развития торговли и транспортных сетей, являясь полноценным геополитическим проектом со своими ценностями, альтернативными западному глобализму. Его целью является создание евразийского мегапроекта с грандиозной инфраструктурой, которая станет основой для экономического развития стран Евразии и должна вовлечь в себя 4,4 млрд человек» [9]. Предполагается, что в перспективе «Один пояс — один путь» свяжет более чем 60 стран Центральной Азии, Европы и Африки, что выведет торговые и межкультурные отношения между участниками проекта на новый уровень.
О том, что в Пекине мыслят глобальными категориями и изначально воспринимают мир как целостную систему, говорит и тот факт, что в китайской внешней политике приоритеты выстраиваются, как правило, от общего к частному, а стратегия превалирует над тактикой. Свидетельством стремления Китая занять нейтральную позицию относительно региональных конфликтов является то, что он явно дистанцируется от участия в сирийском конфликте, борьбе с террористическими организациями в Ираке или, например, йеменском кризисе. На это указывают, в частности, И.И. Абылгазиев и Е.С. Васецова, которые пишут: «Пекин избегает участия в региональных конфликтах и воздерживается от принятия решений, которые впоследствии могут негативным образом сказаться на экономическом положении страны» [1, с. 93].
Достаточно наглядно это проявляется и в развитии китайско-иранского сотрудничества, которое тесно связано с реализацией проекта «Один пояс — один путь» и где Китай придерживается взвешенных подходов, не оказывая прямой поддержки иранской стороне по спорным вопросам мировой политики. Иначе говоря, «на ближневосточном направлении Пекин действует крайне осторожно, избегая вовлечения в геополитические, религиозные, экономические противоречия и вооруженные конфликты, раздирающие регион. Пекин делает ставку на развитие партнерских отношений с государствами региона, основанных преимущественно на экономической экспансии» [1, с. 98]. Таким образом, вполне очевидно, что в своей внешнеполитической деятельности Китай стремится избегать прямой конфронтации с реальными и потенциальными конкурентами на мировой арене и «делает ставку на подъем экономики страны путем развития партнерских отношений с максимально большим числом акторов» [1, с. 100].
К сожалению, объем статьи не позволяет показать еще одну важную составляющую китайской политики, как и движущую силу впечатляющих успехов современных китайских реформ. Там сделали ставку на человеческий капитал, создавая для широких слоев населения возможности и стимулы для проявления инициативы и реализации своих способностей. Также культура и гуманитарная сфера, которые еще с древности традиционно превалируют в системе приоритетов китайской государственной политики, были поставлены во главу угла проводимых реформ. На это указывает и китайский философ Ли Хэй, когда утверждает, что «Китай за последние 40 лет превратился в одну из самых открытых культурных систем в мире. В действительности провозглашенный в 1978 г. курс политики реформ и открытости — это в первую очередь великое дело идеологии и культуры» [8, с. 62]. В этой связи можно было бы привести массу других ярких высказываний о культуре, человеке и его центральной роли в историческом развитии. Причем это были бы не только Лао-Цзы или Конфуций, но и Достоевский, Бердяев и многие другие мыслители. Но все эти высказывания можно свести, пожалуй, к одной знаменитой фразе, принадлежащей древнегреческому философу Протагору, который еще в V в. до н.э. сказал то, что сегодня выглядит не менее актуально, чем прежде: «Человек есть мера всех вещей» [11].
Заключение
К этому же выводу в конечном счете пришел и А. Печчеи, который в своей замечательной книге «Человеческие качества» подчеркивал, что могущество без мудрости сделало современного человека «варваром, обладающим громадной силой, но не имеющим ни малейшего представления о том, как применить ее. Снова и снова размышляя над всем этим, — отмечал он, — я все более убеждался, что нынешний глобальный кризис — где все элементы человеческой системы оказались неуравновешенными друг с другом — является прямым следствием неспособности человека подняться до уровня, соответствующего его новой могущественной роли в мире, осознать свои новые обязанности и ответственность в нем. Проблема в самом человеке, а не вне его, поэтому и возможное решение ее связано с ним» [7, с. 44]. Трудно не согласиться с этим выводом, но это тема уже другого, не менее важного разговора.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Абылгазиев И.И., Васецова Е.С. Отношения Китая и Ирана в условиях меняющегося миропорядка // Век глобализации. 2020. № 1 (33). С. 93—101.
2. Выступление председателя КНР Си Цзиньпина в Давосе в полном объеме (17 января 2017 г.). URL: https://www.weforum.org/agenda/2017/01/full-text-of-xi-jinping-keynote-at-the-world-economic-forum (дата обращения: 06.03.2020).
3. Гринин Л.Е. Взгляд в будущее: Прогнозы на XXI столетие // Век глобализации. 2019. № 3 (31). С. 3—24.
4. Дробот Г. А. Лидерский потенциал России в глобальной политике // Вестник Московского университета. Сер. 27. Глобалистика и геополитика. 2018. № 2. С. 34—36.
5. Ли Хэй. Перед лицом глобализации: Китайская культурная политика на рубеже веков // Россия и Китай: Межкультурное взаимодействие в постсоветский период / Под ред. А.Н. Чумакова. М.: КНОРУС, 2017.
6. Межкультурное взаимодействие России и Китая: Глобальное и локальное измерение / Под ред. А.Н. Чумакова, Ли Хэй. М.: Проспект, 2019.
7. Печчеи А. Человеческие качества. М.: Прогресс, 1980.
8. Россия и Китай: Межкультурное взаимодействие в постсоветский период / Под ред. А.Н. Чумакова. М.: КНОРУС, 2017.
9. Сухарева О. Шелковый путь все увереннее становится на ноги // Ритм Евразии. 2017. 10 февр. URL: http://finobzor.ru/show-31487-shelkovyy-put-vse-uverennee-stanovitsya-na-nogi.html (дата обращения: 06.03.2020).
10. Чумаков А.Н. Глобальный мир: Столкновение интересов. М.: Проспект,
2019.
11. Between Global Violence and the Ethics of Peace: Philosophical Perspectives / Ed. by E. Demenchonok. Oxford: Wiley-Blackwell, 2009.
12. Between Past Orthodoxies and the Future of Globalization: Contemporary Philosophical Problems / Ed. by A.N. Chumakov, W.C. Gay. Leiden; Boston: Brill-Ro-dopi, 2016.
13. Chumakov A.N. Philosophy of Globalization. Selected articles. 3rd rev., exp. ed. М.: Moscow University Press, 2020.
14. Encyclopedia of Global Studies / Ed. by H.K. Anheier, M. Juergensmeyer. California, USA: SAGE Publications, 2012.
15. Global Studies Encyclopedic Dictionary / Ed. by A.N. Chumakov et al. Vol. XI. Amsterdam; N.Y.: Rodopi B V., 2014.
16. Global Studies Directory. People, Organizations, Publications/Ed. by A.N. Chumakov et al. Leiden; Boston: Brill-Rodopi, 2017.
17. Goals for Mankind / Ed. by E. Laszlo et al. N.Y.: Dutton, 1977.
18. Mesarovic М., Pestel Е. Mankind at the Turning Point. N.Y.: Dutton, 1974.
19. Nusser K, Tuninetti L, Seubert H. et al. G7 and Philosophy. A Philosophical Review of the Political Agenda of the G7 Summit in Taormina, Italy, 2017 / Ed. by S.C. Roh. Rome: Link Campus University, 2017.
20. Nye J.S. Soft Power. The Means to Success in World Politics. N.Y.: Public Affairs, 2004.
21. Slaughter A.-M. A New World Order. London; Princeton: Princeton University Press, 2004.
22. The Dialectics of Modernity — Recognizing Globalization. Studies on the Theoretical Perspectives of Globalization / Ed. by E. Kiss. Budapest, Arisztotelesz Kiado, 2014.
23. This Globalizing World/Ed. by A.N. Chumakov, L.E. Grinin. Volgograd: "Uchi-tel" Publishing House, 2015.
24. World Revolution through World Law. Basic Documents of the Emerging Earth Federation / Ed. by G.T. Martin. Sun City: IED, 2005.
REFERENCES
1. Abylgaziev I.I., Vasecova E.S. 2020. "The Relations between China and Iran in the changing world order". The age of globalization, no. 1 (33), pp. 93—101. (In Russ.)
2. Speech of Chinese President XI Jinping in Davos in full. 2017, January 17. Available at: https://www.weforum.org/agenda/2017/01/full-text-of-xi-jinping-keynote-at-the-world-economic-forum (accessed: 06.03.2020).
3. Grinin L.E. 2019. "Glimpse into the future: forecasts for the XXI century". The age of globalization, no. 3 (31), pp. 3—24. (In Russ.)
4. Drobot G.A. 2018. Leadership potential of Russia in global politics. Bulletin of the Moscow University. Series 27. Globalistics and geopolitics, no. 2. pp. 33—36. (In Russ.)
5. Lee Hay. 2017. "In the face of globalization: Chinese cultural policy at the turn of the century". In Chumakov A.N. (ed.). Russia and China: intercultural interaction in the post-Soviet period. Moscow, KNORUS, pp. 61—117. (In Russ.)
6. Chumakov A.N., Lee Hay (eds.). 2019. Cross-cultural interaction between Russia and China: global and local dimensions. Moscow, Prospect. (In Russ.)
7. Pechchei A. 1980. Human qualities. Moscow, Progress. (In Russ.)
8. Chumakov A.N. (ed.). 2017. Russia and China: cultural interaction in the postSoviet period. Moscow, KNORUS. (In Russ.)
9. Sukhareva O. 2017. Silk Road becomes more confident on its feet. Available at: http://finobzor.ru/show-31487-shelkovyy-put-vse-uverennee-stanovitsya-na-nogi.html (accessed: 06.03.2020). (In Russ.)
10. Chumakov A.N. 2019. Global world: clash of interests. Moscow, Prospekt. (In Russ.)
11. Demenchonok E. 2009. Between Global Violence and the Ethics of Peace: Philosophical Perspectives. Oxford, Wiley-Blackwell.
12. Chumakov A.N., Gay W.C. (eds). 2016. Between Past Orthodoxies and the Future of Globalization: Contemporary Philosophical Problems. Leiden, Boston, Brill-Rodopi.
13. Chumakov A.N. 2020. Philosophy of Globalization. Selected articles. 3rd revised and expanded edition. Moscow, Moscow University Press.
14. Anheier H.K., Juergensmeyer M. (eds.). 2012. Encyclopedia of Global Studies. USA, SAGE Publications.
15. Chumakov A.N., Mazour I.I., Gay W.C. (eds.). 2014. Global Studies Encyclopedic Dictionary, vol. XI. Amsterdam, New York, Rodopi B V.
16. Chumakov A.N., Ilyin IV., Mazour I.I. (eds.). 2014. Global Studies Directory. People, Organizations, Publications. Leiden, Boston, Brill-Rodopi.
17. Laszlo E. et al. (eds.). 1977. Goals for Mankind. New York, Dutton.
18. Mesarovic M., Pestel E. 1974. Mankind at the Turning Point. New York, Duttion.
19. Nusser K., Tuninetti L., Seubert H., Nitschke H., Chumakov A., Sayamov Y., Mifsud J. 2017. "G7 and Philosophy". In Roh S.C. (ed). A Philosophical Review of the Political Agenda of the G7 Summit in Taormina, Italy, 2017. Rome, Link Campus University.
20. Nye J.S. 2004. Soft Power. The Means to Success in World Politics. New York, Public Affairs.
21. Slaughter A.-M. 2004. A New World Order. London, Princeton, Princeton University Press.
22. Kiss E. (ed.) 2014. The Dialectics of Modernity — Recognizing Globalization. Studies on the Theoretical Perspectives of Globalization. Budapest, Arisztotelesz Kiado.
23. Chumakov A.N., Grinin L.E. 2015. This Globalizing World. Volgograd, "Uchi-tel" Publishing House.
24. Martin G.T. 2005. World Revolution through World Law. Basic Documents of the Emerging Earth Federation. Sun City, IED.
ТРАНСЛИТЕРАЦИЯ
1. Abylgaziyev I.I., Vasetsova Ye.S. Otnosheniya Kitaya i Irana v usloviyakh menya vedut miroporyadka // Vek globalizatsii. 2020. № 1 (33).
2.Vystupleniye predsedatelya KNR Si TSzin'pina v Davose v polnom ob'yeme. 2017. 17 yanv. URL: https://www.weforum.org/agenda/2017/01/full-text-of-xi-jinping-keynote-at-The-mir-ekonomicheskiy forum (data obrashcheniya: 06.03.2020).
3. Grinin L.Ye.Vzglyad v budushcheye: Prognozy na XXI stoletiye // Vek globalizatsii. 2019. № 3(31). S. 3—24.
4. Drobot G.A. Liderskiy potentsial Rossii v global'noy politike // Vestnik Mos-kovskogo universiteta. Ser. 27. Globalistika i geopolitika. 2018. № 2. S. 33—36.
5. Li Khey. Perednyaya storona globalizatsii: kitayskaya kul'turnaya politika na rube-zhe vekov // Rossiya i Kitay: Mezhkul'turnoye vzaimodeystviye v postsovetskiy period / Pod red. A.N. Chumakova. M.: KNORUS, 2017.
6. Mezhkul'turnoye vzaimodeystviye Rossii i Kitaya: Global'noye i lokal'noye izme-reniye / Pod red. A.N. Chumakova, Li Khey. M.: Prospekt, 2019.
7. PechcheiA. Chelovecheskiye kachestva. M.: Progress, 1980.
8. Rossiya i Kitay: Mezhkul'turnoye vzaimodeystviye v postsovetskiy period / Pod red. A.N. Chumakova. M.: KNORUS, 2017.
9. Sukhareva O. Shelkovyy put' vse uverenneye stanovitsya na nogi 2017. 10 fevr. // Ritm Yevrazii. URL: http://finobzor.ru/show-31487-shelkovyy-put-vse-uverennee-stanovitsya-na-nogi.html (data obrashcheniya: 06.03.2020).
10. Chumakov A.N. Global'nyy mir: Stolknoveniye interesov. M.: Prospekt, 2019.
