CC BY
55
ЭКОНОМИЧЕСКАЯ КРИМИНОЛОГИЯ
УДК 343.9 ББК 67.51
В.И. Поклад*
ГЛОБАЛЬНЫЙ КРИЗИС И ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ПРЕСТУПНОСТЬ
Аннотация: Ядром ценностно-нормативной системы, претендующей последние 200 лет на глобальное доминирование, выступают индивидуализм, экономический либерализм и политическая демократия. «Глобальный индивидуализм», выводящий индивидов за пределы национальных систем социального контроля, разрушает культурные ограничения в сфере потребления, что приводит к росту преступности вообще и экономической преступности в частности.
Ключевые слова: Финансовый кризис; глобализация; деглобализация; региональные системы; социальная эволюция.
V.I. Poklad
GLOBAL CRISIS AND ECONOMIC CRIMINALITY
Annotation: In the course of the past 200 years the system of values and standards has pretended to global dominance and individualism, economic liberalism and political democracy are considered its nucleus. In its turn «global individualism» takes individuals beyond the limits of the national systems of social control and thus destroys cultural restrictions in the field of consumption that results in crime wave on the whole and increasing economic crime rates in particular.
Key words: financial crisis; globalization; deglobalization; regional systems; social evolution.
Нынешний мировой экономический кризис повлиял (хотя и с разной степенью интенсивности) на жизнь людей во всех регионах глобального сообщества. Так, по данным исследования, проведённого в городе Луганске в мае 2009 года ^ = 703), у 51% опрошенных луганчан за последний год уменьшились доходы семьи, у 34% увеличились семейные расходы, 14% столкнулись с проблемой безработицы (полной или частичной), у 13% возникли проблемы с выплатой банковских кредитов. Каждый пятый респондент стал ощущать ограничение свободы в планировании своей собственной жизни.
* Василий Иванович Поклад — кандидат философских наук, доцент, заведующий кафедрой криминологии, конфликтологии и социологии Луганского государственного университета внутренних дел имени Э.А. Дидоренко (Луганск, Украина). E-mail: [email protected] © В.И. Поклад, 2010
Криминология
Кризис, естественно, является криминогенным фактором. Среди ответов жителей города Луганска на вопрос «Что больше всего может повлиять на совершение человеком преступления в период обострения кризиса?» выделяются позиции «ухудшение материального положения личности» (52%), «отсутствие постоянной работы» (19%).
Отдельной проблемой является влияние кризиса на экономическую преступность. Естественным будет предположение о том, что её уровень также возрастает, поскольку кризис ухудшает естественные условия функционирования хозяйственных субъектов, вследствие чего они, дабы минимизировать неизбежные потери, «вынуждены» идти на всяческие нарушения, вплоть до криминала.
Однако для массового сознания данная аксиома таковой не является. В ходе уже упомянутого исследования респондентам было предложено ответить на вопрос
«Представители какой группы населения больше всех способны на совершение преступления в период обострения кризиса?». По мнению жителей города Луганска, наибольшей криминогенностью в период кризиса отличаются безработные (42%). Второе место заняла позиция «все в равной степени», которую отметили 36% респондентов. Все прочие группы населения в попытке формирования иерархии кри-миногенности получили результат ниже 3% (т. е., в пределах статистической погрешности выборки). Это же относится и к предпринимателям (реальным субъектам экономических деликтов) с их «индексом криминогенности» в 1,4%. Следовательно, для массового сознания жителей города Луганска субъекты экономических преступлений настоящими преступниками (типа насильников, карманников, уличных грабителей) не являются.
Можно, конечно, акцентировать внимание на тотальную криминализирован-ность нашего социума вообще и луганского населения в частности1. Однако то же самое существует и на Западе. Эдвин Сатерленд, основатель американской экономической криминологии, который 70 лет назад впервые поставил вопрос о том, являются ли преступления людей в белых воротничках преступлениями, писал о том, что отношение общества к бизнесменам, нарушившим закон, «это смесь страха и восхищения».2 Как отмечают авторы современного английского социологического словаря, для общественного мнения «беловоротничковая» преступность не является преступностью, поскольку она направлена против институтов, а не против людей.3 Очевидно, эта особенность массового сознания учитывалась законодателем
1 Как заявил начальник областного УМВД В. Гуславский, в Луганской области «на 2,5 миллиона населения — полмиллиона ранее судимых». — См.: Сафонов Е. Столица преступности — Хулиганск URL: // http://focus.ua/society/42805 (дата обращения: 01.08.2010).
2 Сатерленд Э. Являются ли преступления людей в белых воротничках преступлениями? // Социология преступности. — М., 1966. — С. 55.
3 Аберкромби Н. Социологический словарь.
Пер. с англ. — 2-е изд., перераб. и доп. — М., 2004. —
С. 39-40.
с древнейших времен: «Еще римляне различали действия, с которыми не мирится «сознание и совесть» (natura turpia sunt), от тех поступков, которые необходимо запретить исходя из потребности общественной безопасности (civiliter et quasi more civitatis). Эту разницу фиксировало и средневековое англосаксонское право в виде «общих преступлений» и «преступлений против уставов».4
Насколько закономерно глобальное противоречие между массовым сознанием и государственно-правовой квалификацией, относящей экономические преступления к наиболее тяжким? Как на это противоречие влияет мировой кризис? Для ответа на эти вопросы потребуется рассмотреть специфику глобальной динамики в целом, а не только её экономикокриминологические составляющие.
Современный кризис нельзя рассматривать только лишь как финансово-экономический феномен, как глобальные последствия ипотечного кризиса в США. На наш взгляд, это — проявление кризиса одного из вариантов (сценариев) глобализации, процесса усиления взаимозависимости мирового сообщества, в ходе которого мир превращается в единую глобальную систему,5 разворачивавшегося начиная со второй половины ХХ века.
Глобализация как этап эволюции общества в качестве результата предполагает формирование глобального социального порядка. Этот порядок, как и всякий другой, базируется на универсализации некой ценностно-нормативной системы, обеспечивающей единый социальный контроль в глобальном масштабе. Исходя из того, что культура является основным механизмом поддержания социального порядка в обществе, культурная глобализация выступает стержнем процесса формирования нового мирового порядка. При этом в качестве образца имплицитно предполагается модель постиндустриального общества. И ядром ценностно-нормативной системы, претендующей последние 200 лет на глобальное доминирование, выступают индивиду а-
4 Рущёнко І.П. Соціологія злочинності. — Харків, 2001. — С. 109.
5 Там же. — С. 81.
лизм, экономический либерализм и политическая демократия.
Ценности личного успеха, свободного предпринимательства и демократических процедур «снятия» социальной напряженности очень тесно взаимосвязаны между собой. Каждая из них является необходимым условием функционирования остальных. Поэтому эффективным может быть лишь социальный порядок, основанный на целостном внедрении ценностно-нормативной парадигмы. Однако во второй половине ХХ века переход от национальных культур к глобальному социальному порядку осуществлялся, в основном, путём спонтанной замены отдельных элементов ценностно-нормативных систем регионального уровня глобальными стандартами жизнедеятельности, вторичными по отношению к фундаментальным ценностям. И в первую очередь глобальными становились стандарты потребления (пища, мода, увлечения). При этом ядром нового глобального стиля жизни становилась массовая культура США. В этом смысле наиболее глобализированными можно считать представителей молодого поколения. Именно субкультура глобализированной молодежи (независимо от страны проживания) демонстрирует снижение общего культурного уровня, примитивные стандарты поведения, элементы криминальной субкультуры.
Степень вовлечённости того или иного социума в процессы культурной глобализации стала считаться критерием перспективности его развития. Как отмечает Р. Мюнх, «государственная значимость выбора гражданства, приоритет региональных ценностей не рекомендуются рациональной мудростью. Это также означает, что партикулярные миры жизни (жизненные миры) лишь тогда имеют шанс остаться в живых, когда они присоединяются к глобальной научно-технической, индустриальной системе»,6 а отдельные модели развития не способны привести к хозяйственному успеху «если будут ориентиро-
6 Мюнх Р. Социологический анализ новой диалектики и динамики развития глобального информационного общества // Социология на пороге ХХ1 века: Основные направления исследований. — М., 1999. — С. 51-52.
Криминология
ваться только на культурно-специфические региональные отношения, установки и стандарты поведения».7 В результате и украинский, и российский социум, «в настоящем своем качестве, разумеется, также ориентирован на некие общие потребительские стандарты, которые свойственны любому другому обществу, основанному на рыночных механизмах».8
Экономический либерализм как основа глобального экономического порядка, в свою очередь, предполагает доминирование таких ценностей как конкуренция, свободный рынок и т.д. При этом в ходе исторического развития социальные (неформальные) механизмы ограничения рыночной стихии (в частности, протестантизм с его хозяйственной этикой9) постепенно ослабевали, утрачивали свою регулятивную эффективность и обществу приходилось всё более апеллировать к формально-правовым способам контроля. И если в пределах национальных государств законодательное закрепление базовых ценностей осуществлялось более или менее системно и адекватно процессам социальной динамики, то «в связи с развитием глобальной экономики встал вопрос о том, какие законы и нормы следует применять при установлении стандартов поведения. Может ли считаться преступлением нарушение международных соглашений, если оно не нарушает уголовного закона всех государств? Если экономическая деятельность проводится в странах с несопоставимыми законами и нормами, в соответствии с каким стандартом следует определять криминальное поведение?».10 Теоретическая постановка проблемы на практике разрешалась достаточно традиционно: «Основным принципом западной культуры всегда оставалось стремление переделать все существующие общества по своему образцу».11
7 Там же. — С. 59.
8 Кривошеев В.В. Особенности аномии в современном российском обществе // Социологические исследования. — 2004. — № 3. — С. 94.
9 См.: Вебер М. Протестантська етика i дух каш-талiзма. — Киев, 1994.
10 Криминология / Под ред. Дж. Ф. Шели / Пер. с англ. — СПб.: Питер, 2003. — С. 374.
11 Кристи Н. Удобное количество преступлений. Пер. с англ. — СПб., 2006. — С. 31.
Эволюция преступности и её контроля воспроизводит основные этапы, закономерности, специфику развития общества, а также основные этапы достижения и закрепления прав и свобод личности. Именно наличие автономной (свободной) личности является первым условием совершения преступления и воспроизводства преступности. Одновременно нельзя не признать, что последовательная реализация индивидуализма с расширением объёма прав человека является основным условием складывания «общества потребления». Чем свободнее индивид, тем менее он зависит от социального контроля, в том числе и в реализации своих желаний, в сфере потребления. Как пишет Р. Мюнх, «чем меньше мы идём в ногу морально и этически с традиционным развитием, тем больше определяем успех мировой рыночной конкуренции. ...Мы движемся в морально полностью дерегулированном мире, в котором не содержится ничего, кроме закона и силы».12
Последовательная реализация ценностей рыночной экономики не может не привести к ситуации, когда практически всё превращается в товар. В том числе и «административный ресурс» — властные полномочия различных должностных лиц. Ни для кого не является секретом, пишет Г.С. Мауленов, что «должностные обязанности работников государственного аппарата превращаются в особый вид товара, при этом негласные расценки устанавливаются в зависимости от чина и вида услуги с учётом темпов инфляции.13 Но оценивается ли массовым сознанием коррупция так же негативно, как, например, уличное ограбление? В связи с этим вспоминают-
12 Мюнх Р. Социологический анализ новой диалектики и динамики развития глобального информационного общества // Социология на пороге XXI века: Основные направления исследований. — М., 1999. — С. 60.
13 Мауленов Г.С. О совершенствовании право-
вых мер, направленных на противодействие кор-
рупции и организованной преступности в Казахста-
не // Криминология: вчера, сегодня, завтра. Труды
Санкт-Петербургского криминологического клуба.
— 2008. — № 2(15). — С. 88; См. также: Даренский В.Ю. Коррупция как феномен социальной самоорганизации в переходных обществах // Практична філософія. — 2009. — № 2.
ся результаты экспериментального опроса студентов, проведённого Г.С. Батыгиным. На вопрос «Часто ли Вы совершаете безнравственные поступки?» положительно ответили 3% респондентов, а на вопрос «Часто ли Вам приходится сталкиваться с безнравственными поступками?» — 93%.14
«Четвёртая волна модернизации» (переход постсоветских государств к либеральной экономике и демократическому управлению) реализовывалась в основном через интенсивное заимствование вещественно-технологических компонентов культуры. Социальная и духовная сферы отставали. Важным индикатором отставания являлся рост преступности. Прежний внешний социальный контроль (социалистическая идеология в сочетании с государственным принуждением) был разрушен, самоконтроль ослаблен. Сфера потребностей и желаний индивидов бесконтрольно расширяется, а круг возможностей для легального их удовлетворения оказывается явно недостаточным. Налицо состояние социальной аномии в её классической дюркгеймовской характеристике.
Аномическое состояние украинского общества в условиях кризиса усугубляется дальнейшим разрушением ценностно-нормативных регуляторов поведения. Нормы первичных групп (семейные и корпоративные) приобретают приоритет по отношению уже не только к праву («Корпоративные моральные кодексы обычно придают первостепенное значение соблюдению служащими правил и норм организации и удивительно мало внимания уделяют соблюдению норм закона»15), а и к нормам морали. Повышается уровень безразличного отношения к правонарушениям, не затрагивающим «ближний круг» индивида.
Неудовлетворённость уровнем потребления, при ослаблении контроля первичных групп и отсутствии возможностей для самореализации, а также ослаблении ценностно-нормативного регулирования поведения, стимулирует противоправное поведение. По данным исследования
14 Батыгин Г.С. Как невозможна социология морали // Оправдание морали. — М. — Тюмень, 2000.
— С. 114-115.
(Луганск, май 2009 г.) более 20% респондентов ответили, что в период обострения кризиса личные потребности и желания являются главным детерминантом поведения. При этом выше среднего значения данная позиция отмечалась в ответах наиболее «культурно глобализированных» категорий населения: молодежи в возрасте 18-25 лет (29%), студентов (38%), лиц, состоящих в гражданском браке (30%). Напротив, для наименее глобализированных в культурном смысле категорий населения (пенсионеры) характерны иные ценностные ориентации.
Культурная глобализация постсоветских обществ в части восприятия новых экономических ценностей имеет свою специфику. Личная экономическая активность вне государственных предприятий запрещалась и даже была криминализирована. Поэтому «предпринимательство как экономическая деятельность в бывшем Советском Союзе существовала лишь в виде теневого бизнеса, а предпринимательская карьера отличалась элементами уголовного характера».16 По подсчётам российских криминологов за 25 лет (1966—1991) к уголовной ответственности за спекуляцию было привлечено около 1 млн. человек.17 Тем не менее, 20-летие интенсивной модернизации постсоветского общества повлияло на изменение ценностных ориентаций «с точностью до наоборот»: осуждаемые (и наказуемые) прежде виды деятельности сейчас стали высокостатусными.
Отсутствие эффективной глобальной системы контроля преступности,18 слабость национальной правоохранительной системы стимулируют реанимацию неформаль-
15 Криминология / Под ред. Дж. Ф. Шели / Пер. с англ. — СПб.: Питер, 2003. — С. 363.
16 Черноволенко В., Иващенко О., Симончук Е. Проблемы статусной легитимации политических и хозяйственных элит современного украинского общества // Социология: теория, методы, маркетинг.
— 1999. — № 4. — С. 24.
17 Криминология / Под ред. В.Н. Кудрявцева, В.Е. Эминова. — М., 2000. — С. 75.
18 См.: Лунеев В. Права человека и преступность в глобализирующемся мире // http: // URL: www.igpran.ru/public/publiconsite / luneev_prava_ cheloveka.doc. (дата обращения: 01.08.2010).
Криминология
ных способов противодействия ей, характерных для предыдущих этапов развития (от изгнания субъекта преступления, его изоляции и до самосуда19 в соответствии с традициями). Как отмечает В.С. Овчинс-кий, «радикализм в реализации либеральных принципов разрушает систему сложных взаимосвязей индивида, общества и государства и порождает радикальные ан-тилиберальные, репрессивные тенденции в реагировании на преступность».20
Если эта социальная тенденция сохранится, можно прогнозировать последовательное развитие процесса ограничения сначала потребления (как реакции на экономический кризис), а затем и свободы личности и прав человека, которая по-разному будет проявляться в различных системах социального порядка. В качестве примера можно привести попытку Верховной Рады Украины восстановить смертную казнь (февраль 2010 года).
Нынешние мероприятия по преодолению кризисных явлений в различных государствах земного шара, так или иначе, связаны с ограничением потребления, что свидетельствует о вынужденном критическом пересмотре модели развития, ориентированной на построение «потре-бител ьского общества». Так, победившего под лозунгом перераспределения прибылей президента США Барака Обаму критики именовали не иначе как «социалистом».21
Понимание преступности как социального явления предполагает постоянное установление корреляций между тенденциями общественного развития и динамикой криминальных процессов. Их взаимосвязь более чем очевидна. В обозримой истории человечества невозможно обнаружить крупномасштабные социальные перемены без сопутствующих им изменений в струк-
19 О тенденции самостоятельной расправы с преступниками в Украине — см.: Орел С. Постсиндром Лозинского // «Зеркало недели». — № 43(771).
— 2009. — 7-13 ноября.
20 Овчинский В.С. Радикальный либерализм, сильное государство и уголовная политика // Криминология: вчера, сегодня, завтра. — 2008. — № 2(15). — С. 78.
21 Лучшие умы США спорят, переживет ли капитализм нынешний кризис // http: // news.mail. ru/economics/
туре либо характере преступности. Прогнозирование криминальных последствий основных тенденций развития общества может способствовать их минимизации за счёт упреждающего противодействия. Но ещё более важным является диагностический анализ криминальных явлений, призванный своевременно скорректировать направление социального развития. Как отмечает В.А. Бачинин, преступность испытывает на прочность ценностно-нормативное устройство цивилизации, она не даёт людям впасть в спячку и подталкивает к усовершенствованию способов сдерживания и блокирования. Кроме того, преступления указывают на девиантные, неприемлемые линии вероятного развития цивилизаций, а фигура преступника олицетворяет трагические, ошибочные пути.22 Глобальный рост преступности, прежде всего, экономической, можно рассматривать в качестве индикатора девиантности модели развития, ориентированной на построение «общества потребления». «Ведь должны быть пределы роста маразма потребления?» — восклицает В.С. Овчинс-кий.23 Ответом на этот вопрос можно считать мировой кризис и его последствия.
Исходя из проведённого анализа представляется возможным определение в качестве последствий мирового экономического кризиса следующих направлений социальной эволюции:
- деглобализация, переход от иерархической модели глобального порядка с доминированием евроатлантизма к сетевой модели с формированием пяти-шести мегасистем социального порядка, основанных на традиционных для каждого соци-
ума ценностно-нормативных параметрах. Социологи уже зафиксировали данную тенденцию. Так, в декабре 2007 года, выступая на социологических чтениях в Киеве «Современное состояние и перспективы развития социологии в Украине и Европе» президент Европейской социологической ассоциации Клер Уоллес отмечает, что происходит «переход от «больших картин» всеобъемлющего характера в объяснении социальных процессов к фрагментарности нынешней социологии, обусловленной крахом глобальных проектов социальной инженерии.»;24
— ослабление значения материальных (вещественных) ценностей в структуре каждой из систем социального порядка и соответственное усиление социально-коммуникативных и духовно-творческих ценностей;
— регионализация, с повышением роли местных нормативно-ценностных регуляторов социального поведения, в том числе и предпринимательской деятельности;
— ограничение прав и свобод личности в субглобальных мегасистемах социального порядка в пользу традиционных для каждой из них способов контроля преступности.
Иначе говоря, общество, столкнувшись на пути своего развития с неким болезненным состоянием (мировой кризис), симптомом которого являлась кроме всего прочего и глобальная динамика экономической преступности, вынуждено будет сделать шаг назад для упорядочения функционирования в пределах субглобальных подсистем и уже после этого думать о дальнейших направлениях глобального развития.
22 Бачинин В.А. Философия права и преступления. — Харьков, 1999. — С. 460.
23 Овчинский В.С. Об организованной преступности как форме социальной организации жизни в России и необходимости нового российского курса // Криминология: вчера, сегодня, завтра. — 2008.
— № 2(15). — С. 135.
24 Первые международные социологические чтения памяти Н.В. Паниной «Современное состояние и перспективы развития социологии в Украине и Европе» // Социология: теория, методы, маркетинг.
— 2008. — № 1. — С. 238.
