CC BY
31
ПРИОРИТЕТЫ РОССИИ
23 (164) - 2012
УДК 330.341.1: 338.242
глобальные ограничения экономического роста и приоритеты инновационного развития россии*
В. в. клочков,
доктор экономических наук,
ведущий научный сотрудник лаборатории
экономической динамики и управления инновациями
E-mail: vlad_klochkov@mail. ru
Институт проблем управления
им. В. А. Трапезникова РАН, г. москва
е. а. болбот,
ведущий инженер E-mail: bolbotl2002@mail. ru московский физико-технический институт (государственный университет)
В статье делается попытка ответить на вопрос: способствуют ли действующие экономические стимулы решению ресурсных и экологических проблем экономического роста? Сформулированы рекомендации по выбору приоритетов инновационного развития российской экономики и места России в глобализирующемся мире.
Ключевые слова: инновационное развитие, ограниченность ресурсов, конкурентное преимущество, общие интересы, приоритеты, «ловушка лидерства».
Введение
В поисках путей экономического развития России отечественные экономисты неизбежно обращаются к опыту США, страны, являющейся в настоящее время мировым лидером в экономическом, военно-политическом, научном отношении (см., например, [10]). В основе национальной политики США, стратегии развития американских экономики, науки и др. лежит концепция лидерства, глобального превосходства. На
*Статья подготовлена при поддержке Российского фонда фундаментальных исследований (РФФИ), проект № 11-08-00986.
взгляд авторов, этот тезис не нуждается в излишне подробном обосновании. Соответствующие амбиции этой страны отражены во множестве официальных документов. Само понятие «лидерство», используемое США, неявно, но однозначно подразумевает соревнование, в котором будут и проигравшие. Зададимся следующими вопросами:
• может ли Россия победить в этом соревновании;
• может ли она в нем не участвовать. Отвечая на вопрос о возможности победы в глобальной инновационной гонке, необходимо выделить те наукоемкие и высокотехнологичные отрасли и рынки, на которых Россия могла бы победить в международной конкуренции, поскольку очевидно, что «по всему фронту» глобального преимущества достичь не удастся. В частности, исследования [7], посвященные перспективам развития авиационной промышленности, показывают, что прямая конкуренция с мировыми лидерами для российских авиастроителей малоперспективна. В силу ряда отраслевых особенностей чрезвычайно дорогостоящим будет восстановление утраченного за кризисные
годы потенциала отрасли, и даже при условии наверстывания технологического отставания сложно вернуться на однажды утраченные рынки сложной и долговечной техники. Подчеркнем, что речь идет об одной из тех отраслей, в которых в определенные периоды нашей стране удавалось выйти на мировой уровень и даже в отдельных сегментах задавать его. В этой связи расчет на то, что в новых отраслях (в информационных, биомедицинских технологиях и т. п.) России удастся занять лидирующие позиции, нуждается, по мнению авторов, в дополнительном обосновании. Как признает и автор работы [9], например, в сфере информационных технологий (ИТ) нашей стране отводится в основном роль исполнителя заказов на офшорное программирование.
Более того, по мнению авторов, сама по себе парадигма «догоняющего развития» в современной экономике малоперспективна. Этот тезис вполне коррелирует с результатами более детальных исследований конъюнктуры рынков инновационной продукции, проводимых другими исследователями. Во многих стратегиях догоняющего развития ставятся цели наподобие «занять к году Х не менее У % рынка товара Z». Однако при этом, как правило, отсутствуют прогнозы относительно будущего тех производителей, которые занимают эти рынки в настоящее время, их возможного противодействия входу новых участников. И даже если желаемую долю рынка удастся занять, вполне возможно, что стоимостная емкость рынка сократится при входе новых игроков. Такой риск наиболее высок, если эластичность спроса на продукцию низка, что в свою очередь характерно для многих рынков наукоемкой и высокотехнологичной продукции1, выпуск которой наиболее привлекателен с точки зрения обеспечения качества национального экономического роста. В этих случаях, как показано в работе [4], имитационная стратегия малоэффективна. Более детальный анализ, проведенный в работе [14] применительно к рынкам авиатехники, подтверждает этот вывод. И даже если российская промышленность окажется новатором при освоении производства очередного поколения продукции данного сегмента, в любом случае конкуренция двух и более производителей при низкой эластичности спроса существенно снижает их выручку, прибыль и т. п.
1 Например, спрос на сложную технику с длительным жизненным циклом, как правило, обладает низкой ценовой эластичностью, поскольку цена составляет относительно малую часть общих затрат потребителя на фоне эксплуатационных расходов.
Помимо чисто коммерческой бесперспективности прямой конкуренции с мировыми лидерами на рынках наукоемких продуктов следует отметить и социально-экономическую неэффективность соответствующих целей инновационного развития. Так, например, выход российского авиастроения на рынок магистральных и региональных пассажирских самолетов позволит в лучшем случае занять 10—15 % рынка изделий, которые в свою очередь удовлетворяют потребности в перевозках 7—10 % населения Земли (что примечательно, приблизительно таков же коэффициент доступности авиаперевозок и в России). В итоге оказывается, что в лучшем случае данная отрасль российской наукоемкой промышленности будет удовлетворять потребности порядка 1 % населения Земли и аналогичной доли населения нашей страны. Сложно признать социально значимым даже такой, подчеркнем, оптимистический результат. В то же время, как показывают исследования [7], в силу специфики российской географии и социально-экономической ситуации могут существовать новые емкие ниши рынка гражданской авиатехники, в которых зарубежное авиастроение не составит сильной конкуренции отечественному. При этом их освоение позволит решить некоторые социально значимые проблемы страны, в том числе обеспечения ее транспортной связности, что имеет прямое отношение к национальной безопасности.
Таким образом, даже победа в прямой конкуренции на рынках наукоемкой продукции (без учета вероятности ее достижения) может быть малоэффективной как с коммерческой, так и с социальной точек зрения. По крайней мере, применительно к авиастроению (в котором наша страна традиционно занимала ведущие позиции в мире) декларируемый многими экономистами и политическими деятелями императив экономического развития России — достижение «национальной конкурентоспособности», с одной стороны, трудновыполним, а с другой — может не отвечать национальным интересам. В таком случае перейдем ко второму вопросу: можно ли не участвовать в навязанном извне соревновании, в котором у России невелики шансы на победу? Чтобы обоснованно ответить на этот вопрос, необходимо более тщательно проанализировать мотивы, которыми руководствуются те силы, которые навязывают нашей стране разнообразные соревнования. Чем обусловлено стремление (или, по меньшей мере, готовность) США постоянно с кем-либо соревноваться?
Многие авторы обращали внимание на глубочайшую укорененность конкурентных принципов в менталитете американцев, в их воспитании и культуре. Например, весьма подробно эти аспекты описаны в книге американского (важно это подчеркнуть) ученого Э. Деминга [5]. Будучи всемирно признанным специалистом в области конкурентоспособности, он последовательно опровергает в указанной работе стереотип благотворного влияния конкуренции на экономическое развитие, показывая на многочисленных практических примерах, что приписываемые ей положительные следствия — повышение эффективности работы фирм, стремление к улучшениям и инновациям и т. п. — характерны как раз для кооперации, т. е. сотрудничества, а не соперничества. Э. Деминг призывает перейти от модели «победитель — проигравшие» к модели «победитель — победитель». Однако для этого категорически недостаточно деклараций, необходимо понимать экономические механизмы, склоняющие субъектов к конкуренции либо кооперации. Поскольку речь идет о национальной политике и стратегии, естественно, имеет смысл искать рациональные, прагматические мотивы.
Основным фактором, убеждающим элиту США в необходимости соревноваться со всем остальным миром и побеждать в этом соревновании, на взгляд авторов, является осознание ограниченности разнообразных ресурсов. Следует иметь в виду, что на массовое сознание истеблишмента экономически развитых стран мира оказали большое влияние в XIX в. работы Т. Р. Мальтуса, а далее — почти современные нам работы по глобальному моделированию Форрестера, Медоузов и др. (см., например, [15]). Ограниченность природных ресурсов2 становится одним из главных препятствий на пути экономического развития во всем мире. С одной стороны, на основе современных технологий невозможно обеспечить массовую доступность многих товаров и услуг, являющихся атрибутами высокого качества жизни. С другой стороны, широко известны оценки специалистов в области глобального моделирования (например, так называемого Римского клуба, проф. С. П. Капицы и коллектива Института математического моделирования РАН, Института системного анализа РАН, Международного института прикладного системного анализа и др.) [6, 19], согласно ко-
2 Ресурсы здесь следует понимать расширенно — не только собственно природные ресурсы, но и способности окружающей среды перерабатывать антропогенные отходы.
торым, если бы даже удалось снять экономические барьеры на пути обеспечения массовой доступности образа жизни, характерного для наиболее развитых стран мира, и все человечество смогло позволить себе уровень потребления, характерный для населения США, через несколько лет или даже месяцев планету постиг бы энергетический и экологический коллапс. Поэтому усилия многих инженеров и ученых в ведущих промышленно развитых странах мира направлены на разработку ресурсосберегающих технологий и технологий воспроизводства ограниченных ресурсов. В то же время развитие таких технологий и их последующее внедрение требуют значительных затрат. В рамках экономики природопользования разрабатываются инструменты стимулирования перехода к «зеленым» технологиям, соответствующей промышленной и научно-технической политике государства.
Однако существуют серьезные опасения, что сама система экономических стимулов, характерная для рыночной экономики, плохо совместима с императивами устойчивого развития. Вполне возможно, что даже при условии внедрения более экономичных технологий ресурсные проблемы принципиально нерешаемы без изменения самих императивов экономического развития.
Рыночная свобода и ресурсные ограничения: «ловушка эгоизма»
Ограниченность разнообразных природных ресурсов является одной из главных первопричин глобальных социально-экономических противоречий и конфликтов, которые маскируются под межнациональные, межконфессиональные, а в последнее время — под «цивилизационные», «межкультурные» и т. п. В условиях жестких ресурсных ограничений неизбежны неравенство, бедность и др. негативные социально-экономические явления. Можно предположить, что сложившееся в мировой экономике неравенство стран и различных социальных групп внутри этих стран считается желательным и даже необходимым, поскольку, по мнению лиц, принимающих стратегические решения в политике и бизнесе, в мире недостаточно ресурсов для обеспечения достойного уровня жизни для всех. Вследствие этого многие инновационные технологии ориентированы на «счастье не для всех». Обеспечивая повышенное потребление ресурсов немногими,
они лишают большинство возможностей повысить свой уровень жизни. Такое явление можно назвать «ловушкой эгоизма», или «ловушкой элитарности». Так, например, известно, что легковой автомобиль и на стоянке, и на дороге (с учетом динамического коридора) требует многократно большей площади в расчете на одного пассажира, чем автобус, или, тем более, рельсовый вагонный транспорт [12]. В этой связи, чем больше граждан пересаживается на личные автомобили, тем меньше места остается для общественного транспорта, а также других таких же автомобилей (что ограничивает общее число их пользователей). При этом либо существенно снижается средняя скорость движения как личных автомобилей, так и общественного транспорта, либо приходится расширять дороги, увеличивать размеры городов, что опять же усугубляет транспортные проблемы. Аналогичные эффекты порождает переход к индивидуальным решениям в сфере энергетики, строительства, ЖКХ, образования и здравоохранения (в последнее время наметилась тенденция их превращения в так называемые клубные блага с ограниченным числом пользователей) и т. п. Причем, вполне возможно, что «индивидуалистическая» технология удовлетворяет определенные потребности не лучше или незначительно лучше, чем «коллективистская», но в то же время требует многократно больших удельных затрат ресурсов. И применение хотя бы частью граждан «индивидуалистической» технологии лишает большинство остальных граждан возможности пользоваться хотя бы и более экономичными «коллективистскими» технологиями.
Перераспределение ограниченных ресурсов между «богатым меньшинством» и прочими осуществляет, как правило, рыночный ценовой механизм. И если бы, например, пассажиры автобусов были готовы заплатить за единицу площади на дороге дороже, чем владельцы индивидуальных автомобилей, последним пришлось бы умерить свои запросы. Однако расслоение населения по доходу может быть настолько сильным, что более дешевая и экономичная технология не сможет конкурировать с элитной и ресурсоемкой. При этом расслоение может усугублять следующая положительная обратная связь: более высокий уровень потребления, в том числе удовлетворения рассматриваемой потребности (в перемещении, в энергии и т. п.) дает индивиду преимущество и в получении дохода. Найти условия проявления такой
«ловушки элитарности» в инновационном развитии можно, пользуясь структурными экономико-математическими моделями. Эти условия представляют собой определенные сочетания ресурсоемкости благ, полученных по обеим технологиям, а также распределения населения по доходам.
В принципе «индивидуалистическая» технология может уступать «коллективистской» как по цене, так и по качеству, однако последняя требует общественного согласия (и финансирования), что порождает хорошо изученный институциональной экономикой комплекс проблем общественного выбора, тогда как первая реализуется «естественным образом» в индивидуальном порядке. Ограничить реализацию таких решений (блокирующих реализацию «коллективистского» варианта, пусть даже его склонно выбрать большинство населения) можно, только отказавшись от основополагающего принципа «рыночной демократии»: каждый должен иметь возможность многократно превзойти окружающих по уровню благосостояния. Капитализм как таковой основан на идее о том, что у каждого есть шанс (но никак не гарантия!) разбогатеть. При этом большинство вполне может жить бедно, но признавать справедливым такое устройство общества, поскольку шанс, на первый взгляд, есть у каждого (при этом не учитываются реально действующие положительные обратные связи в сфере распределения доходов и богатства, эффекты самовоспроизводящейся бедности и т. п.). Можно провести аналогию с так называемой «оптимистической» стратегией в играх: если гарантированный результат, обеспечивающий достойный уровень жизни всем, представляется невозможным, остается предпочесть такое устройство хозяйственной жизни, при котором хоть у кого-то (каждый надеется, что именно у него) будет шанс на гораздо больший выигрыш, пусть даже ценой проигрыша всех остальных. В условиях, когда ресурсы ограничены и на всех не хватает, конкуренция выступает как механизм распределения ограниченного выигры-ша3: в ней кто-то выигрывает, а кто-то обязательно
3 По мнению британского социолога и философа Р. Скидель-ски [13], капитализм нужен, пока возможности удовлетворения материальных нужд ограничены. Как только ситуация улучшится, стремление к обогащению потеряет привлекательность. Впрочем, и здесь возможны иные сценарии развития, так как существует статусное соперничество и т. п. Можно выдвинуть гипотезу о том, что в любом случае какие-то ресурсы всегда будут ограниченными — хотя бы брачные партнеры.
должен проиграть (причем при нынешнем уровне технологического развития и ресурсоемкости производства высококачественных благ — многие). Но конкуренция, как будет показано далее, лишь усугубляет проблему ограниченности ресурсов.
Конкуренция и приоритеты инновационного развития: «ловушка лидерства»
Преодолевать проблему ограниченности ресурсов — одну из фундаментальных проблем экономики — принципиально возможно двумя способами:
1) искать (сообща или поодиночке) возможности раздвинуть рамки ресурсных ограничений;
2) приняв эти рамки как данность, попытаться перераспределить ресурсы в свою пользу.
В последнем случае глобальная политика воспринимается как игра с нулевой (или даже отрицательной) суммой, в которой наличие проигравших неизбежно — и неизбежен антагонизм. На первый взгляд, альтернативный вариант — повышение доступности общих ресурсов — как потенциально бесконфликтный должен быть более предпочтител ь-ным для лидеров инновационного экономического развития. Однако более тщательный анализ, проведенный с применением экономико-математического моделирования, не внушает оптимизма на этот счет. Напротив, существуют объективные экономические факторы, заставляющие лидеров технологического развития идти по пути антагонистической конкуренции.
Инновационное развитие может быть направлено как на конкурентную борьбу, так и на улучшение общих условий. Например, производители транспортного и энергетического оборудования могут лишь повышать экономичность собственной продукции, а могут попытаться разработать методы получения более дешевого и доступного топлива, в том числе из возобновляемых и экологически безопасных источников. Результативность таких разработок будет выше при совместных усилиях. Однако нет никакой гарантии, что производителю более экономичных изделий будет выгоднее инвестировать в разработку более доступного топлива, чем в дальнейшее повышение экономичности собственной продукции. Согласно современной биологической теории эволюции в ходе естественного отбора побеждает не абстрактно «сильнейший», а именно участник, наиболее приспособленный к условиям внешней среды. Нередко от ухудшения
6 -
общих условий (в данном случае исчерпания и удорожания ресурсов) наиболее приспособленный игрок (соответственно, производитель более экономичных изделий) может получать выгоду, поскольку общий выигрыш перераспределяется в его пользу. Вначале при ухудшении условий работы более приспособленный к нему игрок может даже выигрывать за счет перераспределения выигрыша (доли рынка и др.) в его пользу, но затем, возможно, уже вытеснив конкурентов, начинает ощущать сокращение собственного выигрыша.
Для количественного анализа этой проблемы авторы предложили в работе [3] следующий подход. Рассмотрим взаимодействие двух производителей — А и В. Сначала, на стадии НИР, каждый из них разрабатывает новые технологии, а затем выпускает с их помощью некоторые блага. Пусть эти блага, производимые А и В, однородны и продаются по единой цене л, зависящей от суммарного предложения благ дЕ = дА + ^ . Предположим для простоты, что обратная функция спроса на производимую продукцию — линейная:
где а = л (0) — запретительная цена;
Ь — параметр, характеризующий емкость рынка
(она может быть оценена как д| л=0=а).
1 Ь
Предположим, что в период продажи продукции на рынке реализуется модель дуополии Курно. Это означает, что, оптимизируя свою политику, каждый игрок не учитывает возможной реакции конкурента (хотя она, разумеется, последует). Для простоты выкладок будем считать функции затрат на производство конечных благ линейными. Однако, в отличие от простейшей модели дуополии Курно, учтем, что себестоимость производства благ у конкурентов отличается по причине различия используемых технологий. Введем следующие обозначения:
£ — значение удельного расхода ресурсов на единицу блага (например, граммов топлива на пассажиро-километр или киловатт-час) у 7-го производителя, i = А, В;
Лрес — цена используемых общих ресурсов; с^ — значение прочих (не связанных с потреблением ресурсов) затрат на производство благ у 7-го производителя, i = А, В.
Тогда суммарные затраты на производство единицы благ у 7-го производителя, i = А, В, составят с7 = с7 + Р ■ Р7.
пр г рес о
Будем считать, что производители А и В максимизируют свои прибыли, управляя объемами выпуска благ. Поскольку здесь считается, что удельные затраты на производство благ не зависят от их выпуска (хотя и состоят из нескольких сложных слагаемых), дальнейший анализ аналогичен анализу простейшей модели дуополии Курно (см., например, [8]). Найдя игровое равновесие, получим равновесные значения прибыли конкурентов
п:=
(а + с1 - 2с' ) ~9Ь
где : — индекс данного производителя;
] — индекс его конкурента.
Выражение, возводимое в квадрат в числителе формул прибыли, можно представить в следующем виде:
а +С - 2с' = а +(с]- С ) - С.
Рост этого выражения означает и рост прибыли. Если данное выражение будет отрицательным, :-й производитель даже при отсутствии постоянных издержек будет терпеть убытки (П* < 0) и уйдет с рынка, а его конкурент ] останется монополистом. Разумеется, если а < с1, даже в монопольном положении работа 1-го производителя является убыточной, и он покинет рынок.
Анализ поведения выделенного выражения в числителе формулы прибыли показывает следующее. Прибыль растет не только при сокращении собственных затрат данного производителя ' , но также и при увеличении конкурентного преимущества, выражаемого разностью (С - с' ).
Какое направление инновационного развития наиболее привлекательно для игроков, и при каких условиях? Для упрощения анализа будем считать, что изменение параметров функции спроса (а и Ь) — вне пределов возможностей производителей А и В, и в своей инновационной политике они могут влиять только на уровень затрат. Тогда изменение прибыли '-го игрока однозначно определяется изменением рассмотренного ранее выражения (а + с1 - 2с'). Вернемся к более подробному представлению суммарных затрат на производство конечных благ:
а + С - 2с' =
= а + С4 + Ррес • £ - 2 (^ + Ррес • £ ) .
Инновационные разработки могут быть нацелены и на сокращение прочих, не связанных с потреблением ресурсов, составляющих затрат
на производство и эксплуатацию оборудования. Однако здесь основное внимание уделяется инновационным проектам, нацеленным на снижение расходов, связанных с потреблением ресурсов. Наиболее очевидный путь снижения соответствующих затрат — сокращение удельного расхода ресурсов £. Что касается цены ресурсов ррес , она также может снижаться благодаря разработкам, направленным на повышение доступности ресурсов, поиску их новых, в том числе возобновляемых источников и т. п. Снижение цены ресурсов, достигнутое в результате НИР данного производителя, выступает как внешний эффект для его конкурента — необязательно положительный, как будет показано далее.
На стадии НИР каждый игрок выбирает наиболее выгодное для себя направление инвестиций — в снижение ресурсоемкости собственной технологии производства благ либо в снижение цены ресурсов, общей для обоих игроков. Принимая решение, на стадии НИР игроки также не рассматривают возможные ответные действия партнера, как и предполагается в моделях олигополии Курно. Также пока предположим, что действия, нацеленные на снижение потребления ресурсов или их цены, носят необратимый характер, т. е. например, если однажды удалось сократить цену ресурсов до определенного уровня, далее она не может повыситься, даже если бы какому-то игроку это показалось выгодным.
Снова преобразуем выражение, стоящее в числителе формулы прибыли:
а + С - 2с' =
= а + с^ - 2с; + р,ес •(^ - 2g•) .
Как было показано ранее, увеличение этого выражения однозначно приводит к росту прибыли '-го игрока. И если снижение удельного расхода ресурсов однозначно выгодно, то удешевление ресурсов оказывает на уровень прибыли неоднозначное влияние. Как видно из последней формулы, если 2£ < g}, или g' < —, т. е. :-й игрок
имеет по меньшей мере двукратное преимущество в экономичности продукции перед конкурентом, ему вообще невыгодно снижение цены ресурсов. Разумеется, конкретный уровень порогового конкурентного преимущества () определяется
принятой в данной работе спецификацией простейшей модели дуополии Курно. Однако и при других, например нелинейных функциях спроса и затрат, но обладающих теми же качественными особенностя-
- 7
ми, выводы из анализа данной модели сохраняют силу. То есть ее можно рассматривать как «мягкую» экономико-математическую модель [1].
Анализ полученного результата позволяет сделать следующий парадоксальный на первый взгляд вывод. Если конкурентное преимущество определенного производителя над прочими превосходит определенный пороговый уровень, он может быть, в принципе, не заинтересован в повышении доступности общих ресурсов, поскольку его выигрыш в конкурентной борьбе обусловлен именно их дороговизной. То есть для лидера «чем хуже, тем лучше»! Этот эффект можно назвать «ловушкой лидерства» в инновационном развитии. Особо подчеркнем, что эта «ловушка» относится не к институциональным ловушкам, анализу которых уделяется большое внимание в последнее время, а, скорее, к технологическим, наподобие широко известного QWERTY-эффекта. Термин «ловушка» здесь означает, что при попадании значений технологических параметров (в данном случае — значений ресурсо-емкости технологий конкурентов) в определенные области реализуются неблагоприятные траектории инновационного развития.
Феномен «ловушки лидерства» заставляет корректировать современные представления о стимулах к сотрудничеству. Так, например, в работах Э. Острем показано, что ужесточение внешних условий способствует кооперации частных агентов. Однако, как следует из проведенного здесь анализа, этот вывод далеко не универсален, и условия его применимости нуждаются в уточнении. В ситуации «ловушки лидерства» лидер может быть не заинтересован в сотрудничестве во имя улучшения общих условий, вне зависимости от их жесткости4.
Также учет описанного эффекта позволяет объяснить на первый взгляд парадоксальное поведение некоторых экономически развитых стран, например США. В связи с активной ролью этой страны в вооруженных конфликтах на Ближнем Востоке часто высказывается предположение о том, что эти конфликты были инициированы самими странами Запада для захвата контроля над
4 По крайней мере в рамках простейшей модели, в которой режим «ловушки лидерства» наступает вне зависимости от цен ресурсов, а только в зависимости от соотношения удельных расходов ресурсов у конкурирующих производителей. В то же время в работе [3] приведен реалистичный пример ситуации, в которой начиная с определенного порога жесткости условий, причем еще до ухода с рынка аутсайдеров, дальнейшее ужесточение условий уже и лидеру наносит ущерб.
нефтедобычей и снижения ее закупочной цены. Однако такие предположения на первый взгляд пока отнюдь не подтверждаются, поскольку в обозримом будущем эти конфликты, напротив, приводят к удорожанию нефти, а США являются крупным ее импортером, т. е. терпят ущерб. Означает ли это, что в ближневосточных конфликтах США не могут руководствоваться никакими корыстными мотивами? Однако в свете описанного эффекта и такое поведение становится логичным. Вполне возможно, что США стимулируют рост нестабильности в сырьевых регионах и удорожание ресурсов, поскольку, располагая наименее ресурсоемкими технологиями (в машиностроении, на транспорте и т. п.), также рассчитывают на эффект «ловушки лидерства». В первую очередь удорожание ресурсов ударит по КНР и другим, менее приспособленным к этому странам. Как показано многими отраслевыми экономистами (см., например, [7]), именно удорожание горючесмазочных материалов стало движущей силой замены советской авиатехники на западную, более экономичную и т. п.
Подчеркнем, что лидеру, сделавшему ставку на победу в соревновании, необходимы проигравшие — именно за их счет, за счет перераспределения ресурсов, «проигранных» ими, он получает свой выигрыш. Паразитизм возможен не только на природных ресурсах остального мира, но и на трудовых, если существующий уровень производительности труда не позволяет лидеру самостоятельно реализовать желанный «постиндустриальный» образ жизни (подробнее эти аспекты проанализированы в работе авторов [2]). В этой связи показателен и символичен пример силового «принуждения к дружбе и сотрудничеству» Японии, проведенного США в 1853—1854 гг. В этой бедной любыми природными ресурсами (включая территорию) стране зарубежный капитал интересовал практически единственный ресурс — внутренний рынок Японии. На этом фоне сложно рассчитывать на то, что Россия, богатая всевозможными ресурсами, может остаться невовлеченной в мировые хозяйственные связи. Причем в эпоху информационного управления и финансовой глобализации в основном можно обойтись инструментарием «мягкой силы», однако, как показывает новейший опыт, при необходимости и в XXI в. могут использоваться силовые рычаги воздействия. Разумеется, автаркия вряд ли возможна и целесообразна по естественным, эконо-
мическим причинам, но и сама по себе открытость экономики внешнему миру еще не гарантирует, вопреки стереотипу, ее благополучия.
Как показывает проведенный анализ, просто пассивно устраниться от навязанной, заведомо невыгодной и ненужной нашей стране глобальной конкуренции не удастся. То есть на оба вопроса, поставленных в начале статьи, П2«у)ены отрицательные ответы. Означает ли это неизбежно ст ь пессимистического сценария «развитая- нашей страны? На взгляд авторов, не следует ограничиваться лишь теми вопросами, которые были поставлены — следует ставить новые вопросы. России остается иной путь — победить в конкуренции более высокого уровня. А именно, в конкуренции моделей инновационного развития, предлагая миру экологичную и социально ориентированную модель, в которой проигравших не будет (точнее, их будет гораздо меньше, чем при нынешней антагонистической модели инновационного развития, и это будут, скорее, те, кто паразитировал на неэффективности нынешнего миропорядка).
сценарии коэволюции природы и технологий с учетом «ловушки лидерства»
В работе [11] говорится о том, что хотя традиционная экономическая теория (а также технические науки) рассматривает природную среду как нечто неизменное, очевидно, что экономические факторы (посредством техники) влияют на ее состояние и эволюцию. Автор выделяет следующие макропериоды развития экономики: экономика адаптации, экономика биосферы и экономика ноосферы. Некоторые идеи, высказанные в указанной статье, получают развитие в свете изложенных здесь идей, поскольку выбор направления инновационного развития технологий определяет и темпы исчерпания ресурсов.
Продолжим анализ феномена «ловушки лидерства». Даже если вышеуказанный пороговый
уровень конкурентного преимущества («' < —) не
достигнут, повышение доступности общих ресурсов может стать для игроков выгоднее повышения экономичности собственных изделий только в том случае, если оно требует существенно меньших затрат. Предположим, что сокращение удельного расхода ресурсов на 1 % требует от '-го игрока затрат в размере г«, , а сокращение цены ресурсов на 1 % — затрат г . Сокращение цены ресурсов на
1 % снижает5 фигурирующее в формуле прибыли
произведение [ррес • - 2«')] ровно на 1 %, тогда
как сокращение на 1 % удельного расхода ресурсов сокращает то же самое произведение на
д(«' - 2«')
«
д«а' 2 «'
_ -2«'
«-1 - 2«' а1 - 2«'
■% > 1%,
- 2« 2« - « 1 « 1 причем по мере приближения «' к — эта величина
неограниченно возрастает. То есть при равных значениях г и гр инвестиции в повышение доступ-
« ^рес б
ности ресурсов также заведомо менее выгодны6. Они становятся эффективнее «эгоистического» повышения экономичности собственных изделий лишь при выполнении следующего соотношения:
>-
2«
2« - « 1
или
«
2 (г, - гр )
Ррес /
Заметим, что этот пороговый уровень от-
«' 1
ношения —- заведомо выше —. То есть даже в
« 1 2
отсутствие «ловушки лидерства» для того, чтобы игрок выбрал «эгоистическую» стратегию инновационного развития, ему необязательно обладать двукратным преимуществом перед конкурентом в
удельном расходе ресурсов. Более того, пороговое
«
отношение — может быть более 1, т. е. и менее
приспособленный к высокой цене ресурсов игрок может быть заинтересован, скорее, в повышении экономичности собственной продукции, чем в удешевлении общих ресурсов.
Если же -й производитель останется на рынке монополистом, выражение в числителе формулы прибыли, соответствующее затратам на ресурсы, примет вид произведения (ррес •«'). В этих условиях снижение на 1 % удельного расхода ресурсов и их цены принесет одинаковый эффект, и наиболее выгодным направлением инновационного развития будет самое «дешевое». Если, например, гр^ < г«, ,
5 При условии « >~, в противном случае, как показано ранее, удешевление ресурсов заведомо невыгодно -му участнику.
6 Разумеется, предполагается, что ожидаемый прирост прибыли выше потребных затрат на повышение экономичности оборудования или снижение цены ресурсов, иначе соответствующие проекты инновационного развития являются невыгодными в абсолютном, а не в сравнительном отношении.
- 9
г
г
«
«
>
г
р
монополист сосредоточит свои усилия на повышении доступности ресурсов.
В жестких природных условиях есть следующая альтернатива: подстроиться под них или попытаться их изменить. Из модели «ловушки лидерства» следует, что часто выгоднее подстраиваться, обретая конкурентное преимущество, чем добиваться улучшения общих условий. В условиях конкуренции при наличии явных лидеров «преобразовательная» деятельность уступает по эффективности «приспособленческой». И лишь в условиях монополии, в том числе государственной, или относительно однородного развития конкурентов более выгодной может стать именно «преобразовательная» деятельность. На первый взгляд первый вариант является более «природосберегающим». Однако всегда ли это так?
Во-первых, жесткость условий может быть как раз вызвана деятельностью человека: исчерпанием ресурсов либо загрязнением окружающей среды (что также можно расширенно трактовать как исчерпание ресурсов). И в условиях «ловушки лидерства» конкуренты не заинтересованы в изменении тенденции, напротив, лидеру выгодно, чтобы условия и далее ужесточались. Аутсайдеру удорожание ресурсов невыгодно, но инвестировать в их удешевление он тоже нередко незаинтересован, как показано ранее.
Во-вторых, даже если не учитывать намеренного ухудшения условий, продолжение расходования исчерпаемых ресурсов — даже при сокращении их удельного расхода — не меняет результата: они рано или поздно будут израсходованы. Следует упомянуть отчасти перекликающуюся с данной статьей работу [18], в которой в качестве основной движущей силы научно-технического прогресса и экономического роста рассматриваются отрицательные внешние эффекты, имеющие место при потреблении общих невозобновляемых ресурсов. Каждый производитель благ и их потребитель, используя эти ресурсы и предъявляя на них спрос, способствуют повышению их дефицитности и цены, что негативно влияет на прочих производителей и потребителей. Те в свою очередь вынуждены во избежание снижения собственного благосостояния повышать свою экономическую активность, провоцируя дальнейшее исчерпание и удорожание ресурсов и т. д. Авторы упомянутой работы в рамках простой экономико-математической модели показали, что описанное динамическое равновесие вполне может
быть устойчивым при реалистичных значениях модельных параметров. Такая динамика экономического развития сопровождается ухудшением по Парето и в конце концов приводит к полному исчерпанию невозобновляемых ресурсов. То есть даже рыночные механизмы, удорожание исчерпа-емых ресурсов не гарантируют, что стимулы к их сбережению будут достаточно сильными.
Проблему «ловушки лидерства» интересно рассмотреть в свете классификации видов экономического роста. Он может быть как интенсивным (основанным на инновациях), так и экстенсивным — за счет захвата и поглощения конкурентов и их рыночных ниш. Примечательно, что сокращение ресурсоемкости материального производства вполне может трактоваться в экономической теории инновационного развития как интенсивный рост (так как технологии совершенствуются, удельное потребление ресурсов падает и т. п.), однако фактически он — экстенсивный, так как не решает глобальной проблемы ограниченности ресурсов, а даже усугубляет ее.
Необходимо совместно рассматривать динамику процесса развития технологий и исчерпания ресурсов. Исходя из общего вида зависимостей прибыли игроков от цены ресурсов и от уровня ресур-соемкости используемых ими технологий, можно предположить следующие возможные сценарии.
Сценарий А. Кооперация аутсайдеров для повышения доступности ресурсов. Если выполнены условия «ловушки лидерства», лидер заинтересован в удорожании ресурсов, которое происходит естественным образом по мере их исчерпания. При этом аутсайдеры, хотя и терпят ущерб от этого удорожания, но (если только эластичность затрат на НИОКР по цене ресурсов не будет существенно ниже эластичности по уровню ресурсоемкости, т. е. г^рес > г) также более заинтересованы в том, чтобы повышать экономичность своей продукции, а не заботиться о повышении доступности ресурсов. Однако по мере увеличения отставания от лидера в части ресурсоемкости ценность повышения доступности ресурсов для аутсайдеров растет. В итоге аутсайдеры, если они отстали достаточно сильно, могут в определенный момент (когда выполнится
р аугс
условие дид >-р-) сделать выбор в
Р 2(Гр"У™ - ^Ррес )
пользу повышения доступности ресурсов. Если их сравнительно много и они смогут скоординировать свои усилия (в том числе преодолевая сознательное
сопротивление лидера), возможен переход на новую траекторию инновационного развития отрасли.
Сценарий Б. Конвергенция технологий лидера и аутсайдеров, кооперация лидера и аутсайдеров. Необходимо учитывать исчерпание возможностей снижения ресурсоемкости, т. е. прогрессирующий рост г« . Вероятно, первым его испытает на себе лидер. В то же время, пока не будет выполнено ус-
Г 9„лид
«лид 2«
ловие->-, он по-прежнему не имеет
Гррее 2« - - «^ "
стимулов «переключаться» на повышение доступности ресурсов. Тогда аутсайдеры лишь догоняют лидера, а ресурсы продолжают исчерпываться, хотя и все меньшими темпами.
Если аутсайдерам удается приблизиться к лидеру (поскольку он достиг предела совершенствования технологии, или за счет форсирования собственных усилий), условия «ловушки лидерства» пропадают (т. е. «лид = «аугс). Однако по мере исчерпания возможностей снижения ресурсоемкос-ти как лидер, так и аутсайдеры получат стимулы к повышению доступности ресурсов. В этой ситуации возможны их кооперация, осознание общих интересов. Заметим, именно тогда, когда условия (вследствие совместных действий конкурентов) уже ужесточились до предела. Выражаясь нестрого, все игроки доигрались — и теперь придется выходить из сложившегося критического положения совместными усилиями.
Сценарий В. Разорение аутсайдеров и монополизация отрасли. Описанные ранее сценарии подразумевали, что аутсайдеры на протяжении всего процесса остаются на рынке, несмотря на меньшую в сравнении с лидером прибыль или даже убыточность. То есть они обладают достаточным «запасом прочности». В противном случае, если они уйдут с рынка раньше, лидер-монополист раньше испытает соответствующие проблемы и будет вынужден перейти к более перспективной инновационной политике.
Таким образом, естественные (рыночные) стимулы к улучшению общих условий, как правило, слабее стимулов к завоеванию конкурентного преимущества, а иногда даже может быть выгодным ухудшение этих условий. Подчеркнем, что именно конкурентный характер рынков усугубляет описанную проблему. При прочих равных больше вероятность того, что именно монополист, а не конкурирующие производители, сосредоточит свои усилия на повышении доступности ресурсов,
а не на повышении экономичности лишь своих собственных технологий. Этот вывод хорошо согласуется с логическим объяснением изучаемых в данной работе эффектов: монополист уже не может получать выигрыш от лучшей, чем у конкурентов, приспособленности к неблагоприятным условиям, поскольку конкуренты исчезли. Теперь эти условия являются для него самого неблагоприятным фактором. Однако осознание этого факта может произойти слишком поздно, поскольку:
• инновационные исследования и разработки, нацеленные на улучшение условий, могут быть длительными;
• ухудшение условий может носить необратимый характер, и за тот период, пока оно представлялось лидеру даже выгодным, может привести к непоправимым последствиям.
Поэтому государству придется принимать на себя функции долгосрочного стратегического планирования инновационных разработок, восполняя «близорукость» частного сектора [16, 17]. Однако нередко такую эгоистическую близорукость проявляют целые страны, в том числе относящиеся к крупнейшим экономикам мира, и возможности блокировать их действия посредством наднациональных институтов (таких как ООН) у прочих стран-аутсайдеров невелики. Таким образом, этим прочим странам (в том числе и России) следует объединять усилия с целью совместной разработки и реализации решений, направленных на повышение доступности общих ресурсов. То есть следует стремиться к реализации сценария А из числа описанных ранее к тому, чтобы мир вырвался из «ловушки лидерства», усугубляющей проблемы ограниченности ресурсов и глобальные социально-экономические противоречия.
Заключение
1. Как показал проведенный в статье анализ, рыночная конкуренция может провоцировать выбор таких направлений экономического роста и инновационного развития, которые не позволяют обеспечить повышение благосостояния большинству населения, даже если для этого имеются технологические условия. Более того, она может непосредственно способствовать ухудшению общих условий развития, например повышению дефицитности общих ресурсов. При достижении определенного порога конкурентного преимущества лидер
инновационной гонки может быть совершенно не заинтересован в улучшении общих условий, поскольку лучшая приспособленность к ним приносит ему выигрыш в конкурентной борьбе.
2. Динамика эволюции технологий и исчерпания природных ресурсов зависит от структуры рынков, режима их регулирования, неравномерности технологического развития. На конкурентных рынках агенты, как правило, менее заинтересованы в ослаблении ресурсных ограничений, чем на монопольных. Во избежание выбора приоритетов инновационного развития, неэффективных или даже опасных с социальной и экологической точек зрения, может потребоваться ограничение эгоистических устремлений частных агентов, корпораций и государств.
3. Вероятность и реальная эффективность победы России в прямой конкуренции с нынешними лидерами экономического развития низки. В связи с этим приоритеты инновационного развития российской экономики должны быть пересмотрены: вместо «достижения национальной конкурентоспособности» следует стремиться к реализации социально ориентированной и экологичной модели экономического развития, учитывающей природные, социально-экономические и культурно-исторические особенности России. При этом целесообразна кооперация стран — аутсайдеров мировой инновационной гонки с целью повышения доступности ограниченных общих ресурсов и предотвращения пагубных последствий «ловушки лидерства».
Список литературы
1. Арнольд В. И. «Жесткие» и «мягкие» математические модели. М.: МЦНМО, 2000.
2. Болбот Е. А., Клочков В. В. Риски и ограничения роста нематериального сектора экономики // Материалы всероссийской конференции — Девятых Друкеровских чтений «Информационная экономика: институциональные проблемы». М.: ИПУ РАН, 2009. С. 292—298.
3. Болбот Е. А., Клочков В. В. Приоритеты инновационного развития: конкурентное преимущество и общие интересы // Труды МФТИ. 2010. Т. 2. № 3. С. 22—31.
4. Голиченко О. Г. Технологическая революция и фрагментация цепей создания добавленной стоимости // Материалы международной научно-практической конференции «Управление инновациями — 2009». М.: ИПУ РАН, 2009. С. 36—41.
5. Деминг Э. Новая экономика. М.: Эксмо, 2006.
6. Капица С. П. Очерк теории роста человечества: Демографическая революция и информационное общество. М.: УРСС, 2008.
7. Клочков В. В. Управление инновационным развитием гражданского авиастроения. М.: ГОУ ВПО МГУЛ, 2009.
8. Клочков В. В. Экономика: учеб. пособие для вузов. М.: Инфра-М, 2012.
9. Ковалев С. В. Формирование и развитие конкурентоспособности национальных экономик в условиях глобализации // Россия и Америка в XXI веке. 2010. № 1. [Электронный ресурс]. URL: http://www. rusus. ru/?act=read&id=183.
10. Кудров В. М. Почему России полезен опыт формирования американской социально-экономической модели // Россия и Америка в XXI веке. 2007. № 1.
11. Неверов А. Н. Эволюция окружающей среды и современная экономическая теория // Экономический анализ: теория и практика. 2012. № 5 (260). С. 9—15.
12. Родоман Б. Б. Автомобильный тупик России и мира // Электронный научно-просветительский журнал «Скепсис». URL: http://scepsis. ru/library/ id_2101.html.
13. Скидельски Р. О мире после капитализма // «Взгляд». 08.07.2011.
14. Тимченко М. В., Клочков В. В. Анализ стоимостной емкости рынков гражданской авиатехники и перспектив догоняющего развития российского авиастроения // Экономический анализ: теория и практика. 2011. № 41 (248). С. 2—12.
15. Энциклопедия систем жизнеобеспечения. Т. 1. Знания об устойчивом развитии. М.: Магистр-пресс, 2005.
16. Хрусталёв Е. Ю., Ларин С. Н. Новые тенденции в организации партнерских отношений государства и бизнеса в инновационной сфере // Финансовая аналитика: проблемы и решения. 2011. № 34.
17. Хрусталёв Е. Ю., Славянов А. С. Проблемы формирования инвестиционной стратегии инновационно ориентированного экономического роста // Проблемы прогнозирования. 2011. № 3.
18. AntociA. andBartoliniS. Negative externalities as the engine of growth in an evolutionary context // MPRA Paper 13908, University Library of Munich, Germany, 1999.
19. URL: www. clubofrome. org.
