Глобальные факторы протестного поведения выходцев из иммигрантской среды в государствах Западной Европы Текст научной статьи по специальности «Политологические науки»

УДК 321

Ю. В. Кучерова

ГЛОБАЛЬНЫЕ ФАКТОРЫ ПРОТЕСТНОГО ПОВЕДЕНИЯ ВЫХОДЦЕВ ИЗ ИММИГРАНТСКОЙ СРЕДЫ В ГОСУДАРСТВАХ ЗАПАДНОЙ ЕВРОПЫ

Статья посвящена особенностям протестного поведения выходцев из иммигрантской среды в западноевропейских государствах на современном этапе. Рассмотрены ведущие страны, а также дана характеристика ситуации по всему региону в целом. Основными глобальными факторами формирования протестов в статье выступает политика мультикульту-рализма и её кризис. Ключевое внимание уделяется тому факту, что в Западной Европе в начале XXI в. потомки бывших трудовых мигрантов превратились в постоянных жителей. Их нужды, требования и социальное влияние как группы существенно усилились, в результате чего они стали активными участниками политического процесса. Тем не менее полноценной интеграции потомков мигрантов в исследуемых странах так и не произошло. Одним из следствий этого факта является формирование протестных движений выходцев из иммигрантской среды, причем на современном этапе они выступают одними из наиболее активных протестных социально-демографических групп.

Результаты проведенного анализа могут быть применены при дальнейшем исследовании теоретических проблем политического протеста и собственно протестных движений как в Западной Европе, так и в других регионах мира. Полученные выводы могут быть использованы на практике лидерами политических партий, профсоюзов и общественно-политических движений.

Ключевые слова: политический протест, протестное движение, Западная Европа, Франция, Германия, Великобритания, миграционные процессы, глобализация, выходцы из иммигрантской среды.

Сегодня, в начале XXI в., миграционные потоки представляют особый тип взаимодействия цивилизаций — посредством них идет взаимопроникновение и обогащение культур. В то же время в ходе контроля и регулирования миграционных процессов выявляются объективные противоречия.

Естественно, на заре трудовой и постколониальной миграции мало кто мог предвидеть те глубокие и долгосрочные последствия для западноевропейских стран, которые эти процессы привнесли. То, что подразумевалось как временные рабочие руки, экономически активные, но в то же время «невидимые», превратилось в перманентных мигрантов, чьи действия, нужды, требования и социальное влияние усиливалось и выходило далеко за пределы экономической сферы.

Конец XX — начало XXI в. ознаменовал рост миграционных проблем, вызванных глобализацией, и протестная активность, порожденная соответствующими факторами, также обострилась (движение антиглобалистов и их масштабные протестные акции во многих странах). Актуальность темы определяется не только тем, что различного рода протесты постоянно сопровождают общественную жизнь, но и тем, что в связи с миграционными процессами именно на совре-

© Ю. В. Кучерова, 2013

менном этапе, кроме (ставших уже «традиционными») протестов представителей националистических, ультраправых групп, направленных против мигрантов, начинает развиваться протестное движение самих представителей иммигрантской среды (т. е. потомков мигрантов, проживающих в данной принимающей стране во 2-3-м поколении и в большинстве своём являющихся гражданами принимающего государства). Таким образом, они становятся акторами политического процесса.

Процессы глобализации в сочетании с переменами в политической и социально-экономической системах западноевропейских государств способствовали резкой интенсификации международных миграционных потоков, что привело к формированию принципиально новой миграционной политики и межэтнических отношений в мире. Выходцы из иммигрантской среды стали активными участниками политического процесса, но кризис мультикультурализма (как части внутренней политики большинства западных стран) породил множество проблем и спорных моментов, приводящих к конфликтам. В ведущих западноевропейских странах — Франции, Германии и Великобритании, при всей необходимости и потребности в низкоквалифицированной рабочей силе, культурное и социально-политическое сосуществование между потомками мигрантов и коренными европейцами сегодня не отличается эффективностью. Это неизбежно порождает конфликты и, как следствие, протестные движения. Самые наглядные примеры мы можем увидеть в протестных акциях, сопровождающихся затяжными массовыми беспорядками во Франции в ноябре 2005 г. (так называемая французская «война предместий») и в Англии в августе 2011 г (так называемый английский «Тотенхэм»). Более того, подобные протестные события характерны для многих стран Европы. Это обусловлено долгосрочным проживанием вместе различных этнических групп. Во всём регионе имеются схожие противоречия. Это общемировая проблема, и очевидных путей её урегулирования пока не предвидится.

Небольшой экскурс в историю. До появления концепции мультикультурализма альтернативой разделению и дискриминации была ассимиляция этнических меньшинств (по типу американского «плавильного котла»). Это было связано с процессами нацстроительства. Толчком же к более серьёзному рассмотрению проблем этнокультурного разнообразия послужили развитие интеграционных процессов в Европе и постепенное их замедление. Этнонациональные конфликты и дискриминация стали испытанием для многих стран.

Как пишет исследователь И. С. Семененко, «результатом социальных завоеваний рабочего и молодежного движения, кульминацией борьбы которых явились события 1968-1969 гг. во Франции и Италии, стало введение жестких правил регулирования рынка труда и системы социальных гарантий» (Семененко, 2006, с. 60), что привело к массовой трудовой иммиграции и новым проблемам. В связи с этим общество постепенно становилось всё более толерантным, пытаясь сгладить конфликты. Широкое распространение получила идея о поддержании этнического многообразия, не противоречащего единству нации в политическом смысле. Включение иностранцев не требовало растворения и полной ассимиляции, важна была лишь политическая лояльность.

Тем не менее, несмотря на все положительные аспекты, мультикультурализм порождает сегрегацию в обществе. «Фрагментация на языковые, этнические и религиозные общности затрудняет объединение усилий групп интересов, профсоюзов, социальных движений для борьбы за социальное равноправие и, как следствие, препятствует укреплению социальной солидарности. В результате мультикультурализм как идеология взаимодействия оказывается идеологией фрагментации и поддержания социальной исключённости» (Там же, с. 61). Доктрина, как и её практические результаты, с середины 2000-х гг. всё больше подвергается критике.

Далее мы вкратце рассмотрим ситуацию в трёх ведущих странах Западной Европы.

Начать следует с Великобритании, поскольку именно в этом государстве зародилась концепция мультикультурализма. «Этническая плюрализация населения, явившаяся результатом неевропейской иммиграции, привела к формированию такого облика мультикультурализма, который через педагогику, воспитание моральных качеств личности пытается устранить из социальной практики дискриминацию и расизм» (Куропятник, 2000, с. 115) — таким виделся этот концепт на начальном этапе своего внедрения во внутреннюю политику данного государства. Мультикультурализм рассматривался как идеология и политика стабилизации отношений между большинством и меньшинствами.

Великобритания, будучи на протяжении весьма длительного периода европейским лидером по эмиграции населения в страны Нового Света, во второй половине ХХ в. превратилась в страну, принимающую иммигрантов из государств Британского содружества. В 1990-х гг. здесь сложились крупные этнические группы, новые меньшинства. Они отличались от европейцев по многим параметрам: начиная от внешнего вида и заканчивая социально-экономическим положением. Осмысление произошедших изменений в социальной структуре общества, приведших к этнокультурному многообразию населения в стране, стало причиной разработки на государственном уровне концепта «культурного плюрализма».

Негативную роль сыграла имперская политика Великобритании, которая имела большое воздействие на формирование в этой стране определенного отношения к черным и цветным меньшинствам, породив огромные проблемы. Основной аспект межкультурного взаимодействия в данном случае составляло, согласно И. Стенбруку, то, что «среднестатистический цветной иммигрант имеет другую культуру, другую религию и другой язык. Это проблема. Это не имеет ничего общего с расой» (Там же, с. 117). В этом смысле мультикультурализм в Великобритании детерминирован концепцией этничности, которая не только связана с проблемой социальной дистанции, но и провоцирует ее в отношении к неевропейскому населению, живущему в этой стране уже не первое поколение. Такая реакция населения была обусловлена тем, что только с чернокожими гражданами страны у большинства населения ассоциируются такие негативные стереотипы, как отсутствие интереса к образованию, склонность к насилию, агрессии и т. д. Между тем единственное, что объединяет мигрантов, — это право на получение английского гражданства, так как они происходят из бывших

британских колоний и имеют право на иммиграцию в Англию (согласно Британскому Национальному Акту 1948 г). То, что они были вынуждены объединяться в отдельные группы, определялось отношением к ним окружающих и их социально-правовым положением.

Также стоит отметить, что, несмотря на провозглашённое равенство, в британском обществе существует иерархия культурных, этнических общностей. «На вершине находятся англичане, более низкий "статус" имеют выходцы из стран Северной, Центральной и Южной Европы, за ними следуют ирландцы, славяне, латиноамериканцы, арабы, азиаты и африканцы» (Там же, с. 118).

Характер отношений между английским национальным большинством и этническими меньшинствами можно определить как «смесь признания с дискриминацией». Подобное двойственное отношение к выходцам из иммигрантской среды, признанным гражданам, не может не порождать социальную и политическую неудовлетворённость. А это, в свою очередь, ведёт к формированию протестных настроений. Социальная несправедливость и расслоение вызывают противостояние.

Что касается следующей страны, Германии, то «одним из наиболее важных вопросов, на который пытаются ответить ученые и политики этой страны, раскалывающих немецкое общество на две оппозиционные части, на "национальное большинство" и "новые этнические группы меньшинств", является вопрос о признании или непризнании Германии "страной иммиграции"» (Там же, с. 120).

Даже поверхностное изучение немецкой истории даёт возможность оценить то феноменальное значение, которое имела иммиграция для развития и процветания этого государства. Масштаб и значимость миграционных процессов явно позволяют назвать Германию традиционной страной иммиграции. Известно, что уже «в период с 1914 по 1921 г. в немецкое государство прибыло около 100 тыс. евреев, выходцев из восточноевропейских государств, и значительное число итальянцев» (Там же). Миграция в основном носила трудовой характер, и главной причиной столь массовых миграционных потоков из Европы было успешное развитие немецкой промышленности.

Впрочем, уже в начале ХХ в. иммигранты как новые члены немецкого общества, интегрировавшиеся с экономической точки зрения, были практически исключены из политического процесса. В этом смысле Германия столкнулась с теми же проблемами интеграции иммигрантов, какие она имеет сегодня с выходцами из Турции. Компромисс в вопросе о предоставлении гражданства мигрантам был найден в том, что они признавались «гражданами государства», но не «гражданами немецкой нации-государства». Таким образом, спор о гражданских правах перерос в дискуссию об этнической сущности немецкой нации. Создание общего национального немецкого государства, в пределах которого различные группы населения могли выступать не только как единый народ, но и как единая нация, происходило совсем не так, как во Франции и Англии. С самого начала в Германии остро шло обсуждение, кого следует считать немцами, и какие основные признаки необходимо выделять для сохранения единства германской нации. Один вариант разрешения данного спора связан с либеральной европейской традицией, по которой права гражданства приобретаются

вне зависимости от этнической принадлежности. Другой вариант связан с идеей «культурной нации», в которой, наоборот, главное значение уделяется этнич-ности и национальной идентичности.

Как считает А. И. Куропятник, «этническим и культурным пониманием исторической сущности немецкой нации правыми силами страны "разогреваются" антииммигрантские настроения, отчетливо противопоставляются две группы населения "мы — немцы" — "они — не немцы", происходит мифологизация и фольклоризация этнического чувства сообществ» (Там же, с. 121). Деление населения страны на два «сорта», на немцев и не-немцев, затронуло в первую очередь национальные меньшинства. Это произошло во многом в результате такой позиции правительства Германии, которая в правовом отношении отделяла мигрантов и их потомков как граждан государства от «граждан немецкой нации».

Более того, здесь имеет место комбинация форм национальной идентичности — политической и этнокультурной. Один из них определяется, исходя из норм римского права, как «jus soli» («право земли»), т. е. для получения гражданства по факту рождения на территории определенного государства, и как «jus sanguinis» («право крови»). «Сохранение меньшинством своей национальной идентичности обусловливалось не тем, что они уклонялись от немецкой идентичности, а тем, что идеология этнической идентичности, основываясь на структурных принципах конституирования этнического сообщества: общности происхождения, языка и культуры, не смогла их принять как "своих"» (Там же, с. 122). Таким образом, и в данном государстве выходцы из иммигрантской среды оказались отсечены от коренного населения.

Исследуя следующую страну — Францию, стоит упомянуть, что одной из характерных особенностей этого государства является сочетание неоднородности этнического происхождения значительной части населения страны с высокой степенью его национального самосознания. «Пожалуй, нигде в Европе идея нации, которая родилась именно во Франции, не остается сегодня столь важным, как в этой стране, компонентом системы духовных ценностей народа, его культурной идентичности, необходимым условием легитимности любого политического режима» (Рубинский, 2004).

Начавшийся во второй половине ХХ в. массовый приток иммигрантов из бывших африканских и азиатских колоний Франции и по сей день остаётся фактором, влияющим на межэтнические отношения в стране. Мигранты и специфика их «культуры (прежде всего, ислама), традиционных ценностей поставила под вопрос складывающуюся веками французскую модель единой и неделимой нации, построенную на ассимиляторском принципе» (Рубинский, 2007, с. 7). Результатом стала растущая напряженность в обществе, в том числе выливающаяся в прямые конфликты коренных французов и иммигрантов.

На пороге третьего тысячелетия Французская Республика, как и иные европейские государства, столкнулась с двойным вызовом. С одной стороны — это «процессы региональной интеграции и глобализации, ведущие к распространению через границы одних и тех же стандартов быта "общества потребления", массовой культуры, создавая опасность размывания национально-культурной идентичности народов Европы, условием процветания которой всегда было ее

разнообразие» (Там же, с. 3). С другой — массовый приток иммигрантов с более низким уровнем экономического развития, но более высокой демографической динамикой.

Французское правительство относится к иммигрантам противоречиво. «С одной стороны, появляются дополнительные рабочие руки, которые можно использовать в низкоквалифицированном труде. С другой стороны, иммигранты являются носителями определенных культурных особенностей, отличающихся от местных, и зачастую не спешат от них избавляться» (Валлерстайн, http:// www2.binghamton.edu/fbc/archive/182en.htm). В таком контексте декларируется, что переселенцы могут легко стать частью французской «великой и неделимой нации», ассимилироваться, но на самом же деле иммигрантов пытаются отсечь; происходит расслоение общества.

В итоге основной причиной протестной мобилизации потомков мигрантов является не их происхождение, а низкий социально-экономический статус. Когда-то это устраивало мигрантов первого поколения, но их потомки с подобным положением уже не согласны. Оставшись жить в принимающей стране, мигрантам не так уж и просто было подняться с низов на следующую ступень социальной лестницы. «Низкий статус родителей, небольшой доход, проживание в одном из беднейших кварталов, где обычно живут иммигранты, — все эти изначально неблагоприятные стартовые условия сужают возможности получения хорошего образования для детей иммигрантов, а следовательно, резко уменьшают их шансы на социальную мобильность. Они либо занимают такие же непрестижные должности, как и их родители, либо вообще оказываются безработными» (Сапего, 2006, с. 54). Более того, негативная реакция на иммиграцию наблюдается как политический феномен уже довольно давно во многих странах Западной Европы.

Итак, процесс глобализации и связанная с ним массовая иммиграции в Западную Европу и по сей день остаются фактором, усугубляющим политические конфликты. В связи с этим от эффективного регулирования миграционных проблем и налаживания механизмов интеграции во многом зависит стабильность западноевропейского региона.

Литература

Валлерстайн И. Иммиграция: протест на протест? // http://www.binghamton.edu/fbc/ archive/182en.htm (Wallerstein I. Immigration: Backlash to the Backlash? // http://www.bingham-ton.edu/fbc/archive/182en.htm).

Куропятник А. И. Мультикультурализм: проблемы социальной стабильности полиэтнических обществ. СПб., 2000. 208 с. (Kuropyatnik A. I. Multiculturalism: the problem of social stability of multiethnic societies. St. Petersburg, 2000. 208 p.).

Рубинский Ю. И. Национальная идея в политической культуре Франции // Доклады Института Европы РАН. М., 2004. № 133. 61 с. (Rubinsky Yu. I. National idea in the political culture of France // Reports of the Institute of Europe RAN. Moscow, 2004. N 133, 61 p.).

Рубинский Ю. И. Франция в поисках новых путей / отв. ред. Ю. И. Рубинский. М.: «Весь Мир», 2007. 624 с. (Rubinsky Yu. I. France in search of new ways / ed. by Yu. I. Rubinsky. Moscow: "All The World", 2007. 624 p.).

ЛОЛМШЭКС 2013. Том 9. № 4

Сапего Г. П. Иммигранты в Западной Европе // Мировая экономика и международные отношения. 2006. № 9. С. 50-58 (Sapego G. P. Immigrants in Western Europe // World Economy and International Relations. 2006. N 9. P. 50-58).

Семененко И. С. Интеграция инокультурных сообществ в развитых странах // Мировая экономика и международные отношения. Институт мировой экономики и международных отношений РАН (ИМЭМО РАН). 01.10.2006. №. 10. С. 58-68 (Semenenko I. S. Integration of inokultural communities in developed countries // World Economy and International Relations. Institute of World Economy and International Relations (IMEMO RAN). 01.10.2006. N 10. P. 58-68).

ПОЛИТЭКС. 2013. Том 9. № 4