CC BY
335
17 См.: Hartmann, F. Gespraech zur aktuellen Debatte ueber Medienphilosophie [Электронный ресурс] / Frank Hartmann, Mike Sandbothe. - Режим доступа : http://www.sandbothe.net/259.
18 См.: Esposito Elena в сборнике «Medienphilosophie: Beitraege zur Klaerung eines Begriffs» (Frankfurt am Main: Fischer, 2003). Она пишет, что медиафилософия - это и есть prima philosophia XXI века.
П. М. Бобков
ГЛОБАЛИЗАЦИЯ И ПРОБЛЕМЫ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА
В статье анализируются глобальные проблемы человечества, осуществляется их систематизация, анализ и прогнозирование. Особое внимание уделяется рассмотрению социальных проблем современности и нахождению путей выхода из сложных ситуаций, создавшихся в результате исторических ошибок прошлого. В процессе анализа текущих проблем и выявления тенденций динамики социального развития автором проводится прогнозирование социальных реалий, которые могут ожидать в будущем Российскую Федерацию и зарубежные страны.
Осознание общности человеческой истории и судьбы обрело свои очертания в различных научных теориях уже в конце XIX века. Так, А. Тойнби писал: «Сегодня человечество на всем земном шаре сталкивается с множеством острых проблем. Эти проблемы сегодня осаждают всех нас, богатых и бедных, технологически передовых или отсталых, вне зависимости от того, принадлежит ли религия предков индивида или народа к индуистской школе. Универсальность этих современных общих проблем является историческим следствием мировой сети технологических и экономических отношений, которая была создана экспансией деятельности западноевропейских народов за последние пять столетий»1.
ХХ век, в течение которого произошел исторический переход от индустриализма к постиндустриализму, принес две мировые войны, десятки революций и сотни локальных конфликтов, «холодную войну», Хиросиму и Нагасаки, Чернобыль. Геополитические разломы ушедшего века
продемонстрировали всему миру, насколько хрупким является всемирное равновесие и как быстро оно может быть разрушено. Наряду с этим выводом, политики и ученые развитых стран пришли к осознанию того, что мировые процессы нуждаются в постоянном контроле и управлении, и тот, кто первым сможет предложить свой прогноз, будет определять или по крайней мере контролировать будущий вектор мирового развития. Неслучайно первые тезисы о глобальных проблемах человечества появились в недрах Римского клуба, в состав которого вошли в основном ученые, политики и бизнесмены развитых стран.
Первый доклад Клубу «Пределы роста» (1972)2 был составлен группой ученых под руководством Д. Л. Медоуза с супругой под влиянием идей профессора прикладной информатики и кибернетики Дж. Форрестера
(Массачусетский технологический институт), который в своей книге «Мировая
динамика» (1971) предсказывал неизбежность всемирных катастроф в начале XXI века.
Медоузы акцентировали внимание на экспоненциальном (прогрессирующем) росте населения, что может привести к нехватке ресурсов (как пищевых, так и сырьевых), которые при современных темпах роста индустрии истощатся через 50-100 лет. В качестве средств для предотвращения будущих катастроф школа Медоузов выдвинула план реализации трех глобальных технологий: 1) стабилизация населения (по некоторым прогнозам квота России должна составить 50 млн. человек); 2) зеленые технологии (слаборазвитые страны не имеют права использовать загрязняющие технологии, посредством которых государства-лидеры добивались своего статуса); 3)
ограничение изобилия (доступ к жизненным благам замораживается для стран, не обладающих технологией цикла расширенного воспроизводства). Примечательно, что если первые прогнозы Медоузов 1972 г., хотя и получили широкий общественный резонанс, были встречены в целом скептически, то проект 1990-х, предполагающий географическую дифференциацию «пределов роста», приобрел широкую поддержку на Западе (активным ее приверженцем выступил в частности
А. Гор)3.
Второй доклад «Римскому Клубу», написанный в 1974 г. коллективом авторов под руководством американского профессора М. Месаровича и директора института теоретической механики в ФРГ Э. Пестеля, в центр внимания поставил модель всемирного мирового хозяйства, состоящего из 10 географических регионов: Северная Америка, Западная Европа, Япония, другие развитые страны, социалистические и развивающиеся страны. «Разрешение кризисных ситуаций будет зависеть от того, писали авторы, - какой из двух путей -
недифференцированный рост, неизбежно ведущий к катастрофе, или органический рост и развитие выберет человечество»4. Рассуждения о взаимозависимости регионов и нежелательности роста некоторых из них открыто выражали интересы прежде всего тех стран, которые занимают «высшие уровни» в иерархии. По сути дела, отдельным странам и регионам навязывалась политика застоя экономики или технологической модернизации с обязательным условием либерализации политической системы.
В 1977 году под руководством американского социолога Э. Ласло был разработан очередной доклад «Глобальные цели и всемирная солидарность. Проект для “Римского Клуба” о качествах человека», где постулируется важность «человеческого фактора»: коренные проблемы века «надо искать не вне человека, а в нем самом». Свои идеи Ласло продолжил в докладе «Цели человечества», призывая объединить усилия науки и религии для формирования концепции американского образца, стирающей грани между различными религиями.
В 1979 году появились сразу два доклада «Римскому Клубу»: «Энергия: обратный счет» Тьерри Монбриаля и «Нет пределов обучению» Джеймса Боткина, Махди Эльманджры и Мирчи Малицы, призывающие к активному формированию будущего.
В 80-е годы были представлены доклады иного направления -объединенные проблемой взаимоотношений между «Севером» и «Югом», разрыва между развитыми и развивающимися странами. Это работы Мориса Гернье, сотрудника министерства национальной экономики Франции «Третий мир - три четверти мира» (1980); «Императивы сотрудничества между Севером и
Югом» (1981) Жана Сен-Жура, директора Департамента экономического прогнозирования министерства финансов Франции; «Третий мир способен себя прокормить» (1984) Рене Ленуара и «Босоногая революция» (1988) Бертрана Шнайдера.
За этими докладами последовали другие, в основе которых все более отчетливо просматривалась доктрина мондеализма (глобализма), отрицающая «традиционные» этнические и социокультурные воззрения и провозглашающая неизбежность глобального мирового порядка, без которого решение общепланетарных проблем осуществить невозможно.
Указанной прогностической практики придерживаются многие американские и западноевропейские ученые, поддерживающие идеи «Римского Клуба» или принимавшие в его работе непосредственное участие. Например, в концепции Г. Кана - американского футуролога, основателя и директора Гудзоновского института (с 1961 года), ставшего в дальнейшем международным центром по «исследованию будущего», предложена так называемая американоцентрическая модель будущего, по которой США, экспортируя американские технологии и свой образ жизни, тип культуры в разные регионы мира, вызовут падение рождаемости в мире, перестройку психологии в странах «третьего мира» в духе прагматизма и потребительства.
Множество грядущих проблем, с точки зрения Кана, будет связано с возникновением мировой «супериндустриальной» экономики, которая подразумевает широкое применение научно-технических достижений в современной экономике, что может привести к возникновению различных непредвиденных явлений. Эти проблемы могут оказаться самыми неотложными и драматичными для современных обществ и порождаться тремя путями: 1) эти общества сталкиваются с целым спектром новых технологических процессов, которые пока еще полностью не контролируются; 2) проблемы возникают в невиданных доселе масштабах; 3) они возникают экспоненциально, их могут и не замечать, пока они не достигнут своего критического момента. Например, супериндустриальный рост может привести к следующему:
- экологической катастрофе в результате крупномасштабного вмешательства в биосферу;
- генетической катастрофе в результате применения тысяч новых химикатов, о последствиях которого сегодня мы практически ничего не знаем;
- всемирной эпидемии, или «пандемии», как результату распространения путешествий;
- возникновению новых вирусов, устойчивых к лекарствам в результате чрезмерного применения этих лекарств;
- усилению опасности Армагеддона в результате распространения ядерного, термоядерного и биологического оружия на малые страны по мере того, как сверхдержавы будут дальше развивать системы разрушительного оружия5.
У. Бек видит три вида глобальных опасностей6:
1) экологические катастрофы, обусловленные высоким уровнем техникоэкономического развития (парниковый эффект, промышленное загрязнение, озоновая «дыра» и т. п.);
2) экологические катастрофы, обусловленные низким уровнем развития (дефицит питьевой воды, истребление лесов и т. д.);
3) катастрофы, обусловленные существованием оружия массового поражения.
К настоящему времени сформировался общепризнанный блок глобальных проблем, который полностью или частично обсуждается в глобальных прогнозах научных и политических институтов и на встречах международного уровня:
1. Социально-политические проблемы;
2. Социально-экономические проблемы;
3. Социально-экологические проблемы;
4. Проблемы человека (включая человеческое измерение общественного прогресса)1.
Такая структуризация является достаточно условной, т. к. в реальности глобальные проблемы тесно взаимосвязаны между собой не только в рамках отдельной группы, но и тесно переплетены связями и отношениями между различными группами, взаимно дополняя друг друга и усложняя их разрешение. Следовательно, фактически функционирует целостная система глобальных проблем (пространство глобальной проблемной области) с многоуровневой структурой. Эти проблемы определяют, на наш взгляд, взаимосвязь между различными международными акторами («государство -государство», «государство - международная организация» и т. д.), а также взаимоотношения «общество - человек», «человек - государство» и
взаимодействие «общество - природа».
Таким образом, проблемное поле глобализации охватывает разнообразные формы, процессы и структуры современного мира.
Параллельно процессам идентификации глобальных проблем на международном уровне в рамках ООН идет формирование подходов к их решению. Наиболее известной на сегодня концепцией является Концепция устойчивого развития, где развитие понимается как рост, реформы, нововведения, использование инновационных технологий и т. п. История термина «устойчивое развитие» (УР) берет свое начало в Декларации первой Конференции ООН по окружающей среде (Стокгольм, 1972), совпавшей по времени с выходом в свет первого Доклада «Римского Клуба». На Конференции 1972 года впервые на международном уровне была обозначена связь между проблемами окружающей среды, экономическим и социальным развитием мирового сообщества.
В 1980 году в Докладе «Всемирная стратегия охраны природы», представленном Международным союзом охраны природы и природных ресурсов, понятие УР получило дальнейшее закрепление, однако в обиход оно вошло после публикации доклада «Наше общее будущее» (1987),
подготовленного Комиссией ООН по окружающей среде и развитию (Комиссией Брунтланд). В докладе в частности прозвучало: «Человечество способно сделать развитие устойчивым - обеспечить, чтобы оно удовлетворяло нужды настоящего поколения, не подвергая риску способности будущих поколений удовлетворять свои потребности»8.
На международной конференции в Рио-де-Жанейро в 1992 году был сформулирован главный принцип устойчивого развития - сотрудничество стран и цивилизаций для достижения баланса их интересов на основе согласия, который может быть реализован только в случае серьезного адекватного анализа каждой страной своей культуры, осознания ее духовных основ, системы национальных ценностей, механизмов «открытости», «адаптивности» и «иммунитета»9. Однако именно осознание народом своей национальной идентичности лежит сегодня в основе многих межэтнических, межконфессиональных и политических конфликтов. Цивилизации несхожи по своей истории, языку, культуре, традициям
и религии. Представители различных культур по-разному смотрели и смотрят на отношения между Богом и человеком, индивидом и группой, гражданином и государством, родителями и детьми и т. д. Эти различия фундаментальны и они существуют независимо от политических или экономических режимов.
Дальнейшее осмысление Концепция УР получила в работе Генеральной Ассамблеи ООН (г. Нью-Йорк, 1997) и Всемирной встречи на высшем уровне по устойчивому развитию (г. Йоханнесбург, 2002). В уточненном варианте УР - это преимущественно западная модель социально-экономической жизни общества, при реализации которой удовлетворение жизненных потребностей нынешнего поколения людей достигается без лишения такой возможности будущих поколений. Обеспечение устойчивого развития требует не просто инвестиций в экологию или каких-то новых технологий, но, прежде всего, социальных новаций, смены приоритетов и целей развития цивилизации10.
В активном продвижении в политических и научных кругах концепции устойчивого развития мондеалистского толка, хотя она и являет собой симбиоз результатов ряда философских, политологических, экономических и экологических исследований, многие ученые усматривают «экологический» перекос в определении сущности надвигающегося глобального кризиса и перспектив развития общества. Грядущий кризис будет иметь системный и многоплановый характер, он будет не только экологическим, но и, по меньшей мере, политико-экономическим11.
Ряд ученых и политиков вообще подвергают сомнению целесообразность развития концепции устойчивого развития, говорят о ее утопичности и осуществляют разработку новых прогнозных вариантов будущего общества, явно не отражающих принцип «общей платформы».
Сегодня во многих странах формируется свое понимание УР (здесь и далее
- устойчивое развитие). В России, например, понимание УР строится на западных подходах. В 90-х годах приобщение к УР выразилось в подписании Президентом Б. Ельциным Указа «О государственной стратегии РФ по охране окружающей среды и обеспечению устойчивого развития» (1994 г.); утверждении кабинетом В. Черномырдина «Концепции перехода Российской Федерации к устойчивому развитию» (1996 г.); разработке Министерством экономики «Государственной стратегии устойчивого развития Российской Федерации» (1997 г.), итогом которых стал, в конце концов, кризис 1998 года.
Вторая стадия УР началась после 2000 года, когда пришло понимание того, что у страны в действительности отсутствует реальная Программа развития. До сих пор в стране не была реализована ни одна программа, направленная на снижение социальной напряженности в обществе и повышение социальноэкономической стабильности. К началу XXI века технологические сдвиги в российской экономике приобрели устойчиво регрессивный характер и выразились в быстрой деградации ее промышленной, технологической структуры, демографическом кризисе, охватившем большую часть территории. Быстрыми темпами продолжается деградация научной сферы и образования. До настоящего времени не решаются сложнейшие вопросы внутренней национальной и миграционной политики: растут потоки нелегальной миграции. Нарастают
проявления экстремизма, расовой нетерпимости, исламского фундаментализма и терроризма. В ряде регионов фактически сложились свои полукриминальные «центры власти», чья политика имеет мало общего с декларируемыми общегосударственными приоритетами. В последние годы на федеральном уровне
ставка делается исключительно на ужесточение законодательства, увеличение штатов силовых ведомств, что, однако, не приводит к желаемому эффекту ни в экономике, ни в социальной сфере, не снимает проблемы социального неравенства, не снижает уровень преступности и коррупции, не повышает авторитет страны на международной арене. На концептуальном уровне Россия продолжает следовать доктрине УР, что еще раз подтвердил последний саммит стран «Большой восьмерки» в Санкт-Петербурге в июле 2006 года, в центре которого оказался следующий круг глобальных проблем:
- энергетическая безопасность,
- образование,
- борьба с распространением инфекционных заболеваний,
- глобальная безопасность и интересы общества,
- торговля, устойчивое развитие и проблемы африки,
- права человека,
- охрана биоразнообразия и нераспространение генетически-модифицированных организмов,
- бизнес и общество,
- интеллектуальная собственность,
- проблемы демографии,
- борьба против расовой дискриминации, национальной и религиозной вражды,
- климат,
- борьба с бедностью и др.
Обращают на себя внимание приоритеты. Если тридцать лет назад основные акценты были сконцентрированы на проблемах демографии, то сегодня это - энергетическая безопасность. В рамках новой энергетической доктрины, где России отведена весомая роль, мировое сообщество возвращается к идее развития атомной энергетики. Энергетическая безопасность понимается при этом своеобразно, главным образом с позиции европейских государств в русле прогнозов западных аналитических центров.
Так, в прогнозах Центра «Стратфор» на 2006 год отмечено особое положение России как поставщика природного газа в страны Западной и Центральной Европы. Прогнозируется также, что «Россия будет стремиться к восстановлению своего влияния на постсоветском пространстве, используя энергетический потенциал»12. По прогнозам экспертов web-сайта «Европа 2020», ближайшие десятилетия Россия останется важнейшим партнером ЕС, и будет обеспечивать до 30 % энергетических потребностей Европы13.
Но насколько такая глобальная энергетическая безопасность безопасна и выгодна для самой России, которой предлагается заменить тепловые электростанции на природном газе на атомные? Для этого, согласно уже утвержденным планам Правительства РФ, придется построить приблизительно 30 новых реакторов к 2020 году, чтобы довести долю атомной энергетики в электрическом балансе до 25 %. Расчеты экономистов показывают, что превращение страны в глобального «энергетического донора» потребует немалых расходов: для поддержания необходимого в России уровня нефтедобычи в 2000 году требовалось 2,2 млрд. долл., в 2005 году потребовалось 7 млрд. долл., а в 2020 году потребуется 43 млрд. долл.14
Выгоды новой энергетической стратегии для России весьма эфемерны, а угрозы, с учетом опыта Чернобыля и долгого застоя в отечественной атомной энергетике, вполне реальны. Кроме того, современная энергетическая
инфраструктура уязвима со стороны воздействия стихийных природных сил и социальных катаклизмов (террористические акты).
Демографическая проблема за эти годы сохранила не меньшую остроту. В «Global Trends 2020»15 выделяются три основные группы глобальных факторов, которые определят ситуацию на постсоветском пространстве к 2020 году: 1) радикальные изменения в соотношении размеров экономик и общего соотношения сил западных и незападных стран; 2) демографический упадок старых индустриальных стран («глобального Севера») и резкий рост населения в развивающихся странах («глобального Юга»); 3) усиление исламского
экстремизма и международного терроризма.
Отдел экономических и социальных проблем ООН 24 февраля 2006 года опубликовал новые прогнозы демографической ситуации в мире на период до 2050 года. Эксперты предрекают, что за 45 лет число жителей Земли увеличится с 6,5 млрд. до 9,1 млрд. человек. Самой многонаселенной страной должна стать в 2030 году Индия - на пять лет раньше, чем говорилось в прошлых прогнозах. В Китае уровень рождаемости составляет 1,7 ребенка на женщину, в Индии этот показатель примерно равен 3. Для всех остальных стран миллиард жителей - дело очень далекого будущего, более далекого, чем 2050 год. Число жителей России уменьшится со 143 млн. до 112 млн. человек, в результате чего страна из 7-й по населению в мире превратится в 17-ю, пропустив вперед, например, Вьетнам и Египет16. По некоторым прогнозам к 2050 году в России будет проживать менее
17
100 млн. Человек .
Различия в скорости роста населения разных стран - очень опасный социальный фактор, потенциально ведущий к конфликтам и войнам (албанцы -против сербов и македонцев, палестинцы - против евреев, курды - против турок и т. д.). Рост населения в бедных и развивающихся странах может привести к попыткам перераспределения мировых природных ресурсов. Все это усугубляется истощением минеральных ресурсов, включая воду.
С учетом демографического упадка во многих европейских странах, в том числе в России как части «глобального Севера», при росте населения в странах Азии, на международном уровне требуется принятие специальных мер, направленных на предотвращение грядущих демографических коллапсов. Одной из наиболее эффективных мер может стать, например, упрощение (либерализация) движения миграционных потоков, так как нынешняя политика «закрытых» дверей, которую приняло большинство развитых стран и стран с переходной экономикой, включая Россию с ее крайне неэффективной иммиграционной политикой, создают в этой сфере повышенную социальную напряженность.
При растущем дефиците сырья и высоких ценах на энергоносители18 наиболее вероятно возрастание политической и экономической нестабильности в таких ключевых с точки зрения производства энергетического сырья регионах, как Ближний Восток, Прикаспий, Венесуэла, Западная Африка, Россия, актуализируются вопросы поиска альтернативных источников энергии и развития недорогих энергосберегающих технологий.
Несмотря на исключительно сложный характер взаимоотношений представителей различных культур и растущее число межэтнических и
межконфессиональных конфликтов, дальше постановки вопроса С. Хантингтоном «Столкновение цивилизаций?» (1993 г.) и публикаций его единомышленников и последователей, дело практически не идет. Не нашла эта тема отражения и на Саммите «Восьмерки» 2006 году в Санкт-Петербурге, который начался на фоне очередного военного конфликта между Израилем и Ливаном.
Напомним, суть концепции Хантингтона заключается в признании того, что основой столкновения цивилизаций выступают не экономические и политические противоречия, а межкультурные различия, уходящие в глубь этнической и цивилизационной истории. Глобальная политика реализуется на уровне отношений между цивилизациями, а региональная политика - на уровне межэтнических отношений. Социокультурная природа различий между странами и цивилизациями обусловливает межцивилизационные столкновения и конфликты по демаркационным линиям, главная из которых проходит по линии, «отделяющей народы, которые представляют западно-христианскую традицию, от мусульман и православных»19. При этом свои теоретические построения Хантингтон основывает на признании однополярного мира во главе с западной цивилизацией (прежде всего во главе с США), которая отличается от всех остальных «потенциальных цивилизаций».
Анализируя современные процессы в мировой политике, приходится признать, что важность и актуальность диалога христианства с миром ислама на уровне вер и культур еще в полной мере не осознана ни в современной науке, ни в политическом процессе. В условиях духовного кризиса западной цивилизации и отсутствия конструктивного диалога между Западом и Востоком, с учетом крайне нестабильной ситуации в Ираке, Афганистане, обострения отношений США и Ирана, Израиля и Ливана, нарастает вероятность широкомасштабного военного конфликта межрелигиозного характера, вплоть до угрозы Третьей мировой войны. Именно этот аспект должен являться сегодня главным направлением в формировании системы глобальной безопасности, а не рассматриваться исключительно в ракурсе международной борьбы с терроризмом, под которым все чаще понимают исключительно исламский фундаментализм или «исламский фашизм» (Дж. Буш-младший).
Вышесказанное свидетельствуют о том, что глобальные проблемы охватывают не только все человечество, но и недра, атмосферу и даже космическое пространство, попадающие в сферу деятельности человека. Вместе с тем, с одной стороны, эти проблемы являются объективным фактором мирового развития и не могут быть проигнорированы кем бы то ни было. Нерешенность глобальных проблем может привести в будущем к серьезным, возможно, непоправимым последствиям для всего человечества и среды его обитания.
С другой стороны, некоторые глобальные проблемы, которые находят отражение в реальной жизни, не получают соответствующий статус. Многие противоречия, существующие в современном мире, остаются вне поля зрения международных институтов и национальных правительств. Эти проблемы не концептуализированы на международном уровне и, следовательно, их как будто не существует.
Даже те глобальные проблемы, которые активно обсуждаются, очень часто не отражают ситуацию объективно. Реальных механизмов, с помощью которых человечество может бесконфликтно сосуществовать сегодня и существовать в ряду поколений при процветании каждого человека в отдельности, пока не предложено. Одного провозглашения глобализации в качестве важнейшей
философской проблемы современности20 явно недостаточно. Мир стоит на пороге планетарного хаоса (К. Санторо, 1994) и пришествия нового варварства21, которые не получают на международном уровне адекватной оценки.
Сложность реализации заложенных в различных доктринах идей заключается в чрезвычайно большой их разрозненности в географическом и мировоззренческом плане, несогласованности действий различных регионов мира, в отсутствии единообразия в видении будущих сценариев общественного развития. В настоящее время их три: сциентистский (возможность решения любых проблем за счет развития науки и техники); консервационистский (восстановление естественной природы при резком снижении численности народонаселения) и центристский («золотая середина» между двумя первыми сценариями)22. В определенной мере все они утопичны и не содержат решения многих актуальных общечеловеческих проблем, состоящих фактически из региональных и национальных.
Пожалуй, устойчивое развитие следует рассматривать одновременно как в широком, так и узком контексте. В широком понимании УР означает не модель, а скорее процесс достижения такого социально-экономического баланса в жизни мирового сообщества, при котором удовлетворение жизненных потребностей нынешнего поколения людей достигалось бы без глобальных конфликтов в настоящем и возможности устойчивого развития будущих поколений. В основе этого процесса должно лежать формирование качественно нового общественного устройства, предполагающего более справедливое распределение продуктов мирового производства (выравнивание уровня жизни на всей Земле) с одновременным снижением уровня потребления.
В узком понимании УР представляет собой систему стратегических приоритетов (ССП), состоящую из четырех взаимосвязанных элементов или факторов общественного развития: научного, экологического, социально-
экономического и политического. ССП должна основываться на принципах, признаваемых большинством государств мирового сообщества, где ни одна страна не могла бы иметь явного преимущества перед другими.
ССП имеет трехуровневую структуру, в которую входят международный, национальный, локальный (территориальный) уровни. Конкретное наполнение концепций устойчивого развития на международном, национальном и локальном уровне, безусловно, имеет различия, однако соблюдение общепризнанных принципов при формировании концепций должно быть незыблемым. Концепция устойчивого развития - это стратегический вектор общественного развития, направленный на гармонизацию отношений между человеком и природой, личностью и обществом, гражданином и государством. Только в этом случае человечество сможет достигнуть консенсуса по наиболее важным международным вопросам.
Примечания
1 Тойнби, А. Дж. Диалоги Тойнби / Дж. А. Тойнби, Д. Икеда. - М., 1998. - С. 5-6.
2 См.: Meadows, D. L. et al. The Limits to Growth : A Report for the Club of Rome's Project on the Predicament of Mankind / D. L. Meadows. - N. Y. : Universe Books, 1972; Медоуз, Д. Х., Пределы роста / Д. Х. Медоуз, Д. Л. Медоуз и др. ; пер. с англ. - М. : Изд-во МГУ. - 1991. - 208 с.
3 См.: Кургинян, С. Что есть устойчивое развитие? / С. Кургинян, А. Кудинова,
В. Репин // Завтра. - 1995. - № 16.
4 Mesarovic, M. and Mankind at the Turning Point : The Second Report to the Club of Rome / M. Mesarovic, E. Pestel. - N. Y. : E. P. Dutton and Co. Inc., 1974.
5 См.: ^hn, Н. ^е ^ming Вооmr Есоnоmiс, Ро1Шса1 аnd Sосiаl / H. Kahn. - N. Y., 1980.
6 См.: Beck, U. Was ist Globalisierung? [Электронный ресурс]. - Режим доступа : www.europe2020.org/en/anticipation/g1oba1/G1oba1Europe3_draft. htm.
7 См.: Пигарев, Е. С. Будущее России за...? / Е. С. Пигарев // Средний класс в России : прошлое, настоящее, будущее : матер. науч.-практ. конф. (Санкт-Петрбург, 9-10 декабря 1999 г.) / отв. ред. Г. Н. Крупнин ; сер. «Symposium». -Вып. 2. - СПб. : Санкт-Петерб. филос. общество, 2000. - С. 70-76.
8 Отчет комиссии ООН по окружающей среде и развитию «Наше общее будущее», 1987. - С. 7.
9 См.: Олех, Л. Г. Проблемы выбора России в канун XXI века / Л. Г. Олех // Закономерности социального развития : ориентиры и критерии моделей будущего : сб. ст. Ч. I. - Новосибирск : РАН СО, 1994. - С. 64-69.
10 См.: Марков, Ю. Г. Социальные факторы экологически устойчивого развития / Ю. Г. Марков // Закономерности социального развития: ориентиры и критерии моделей будущего : сб. ст. Ч. II. - Новосибирск : РАН СО, 1994. - С. 29-33.
11 См.: Комлева, Е. В. Социально-философские проблемы развития ядерной техносферы России / Е. В. Комлева //Филос. науки. - 2004. - № 3 (22). - С. 121134.
12 Из России - с реализмом / Stratfor. - 2006 [Электронный ресурс]. - Режим доступа : www. inosmi. ru.
13 См.: Режим доступа : www. europe2020. org/en/anticipation/global/
GlobalEurope3_ draft. htm.
14 См.: Неизбежность развития глобального экологического кризиса в XXI веке
[Электронный ресурс]. - Режим доступа : http://civilg8.ru/priority/energy/
5823.php.
15 См.: Россия и мир в 2020 году. Доклад Национального разведывательного совета США «Контуры мирного будущего», «Европа», 2005.
16 См.: ООН - демографический прогноз [Электронный ресурс]. - Режим доступа : http://civilg8.ru.
17 См.: www.europe2020.org/en/anticipation/global/GlobalEurope3_draft.htm.
18 См.: Mapping the global future. Global trends 2020 (December, 2004).
19 Хантингтон, С. Столкновение цивилизаций и преобразование мирового порядка / С. Хантингтон // Новая постиндустриальная волна на Западе : антология / под ред. В. Л. Иноземцева. - М., 1999. - С. 534.
20 См.: Чумаков, А. Н. Объективные и субъективные аспекты глобализации / А. Н. Чумаков // Философия и будущее цивилизации : матер. IV Рос. филос. конгресса. - Т. 3. - М., 2005. - С. 333.
21 См.: Fukuyama, F. The Great Disruption. Human Nature and the Reconstitution of Social Order / F. Fukuyama. - N. Y., 1999.
22 См.: Миркин, Б. М. Сценарии перехода к устойчивому развитию / Б. М. Биркин, Л. Г. Наумова // Экология и жизнь. - 2002. - № 5.
