Главмузей и комиссия и Л. Д. Троцкого «По учету и сосредоточению ценностей» (ноябрь 1921 г. - октябрь 1922 г. ) Текст научной статьи по специальности «История и археология»

МУЗЕЙ И ОБЩЕСТВО

УДК 069:351.853; 342.731

М. Ю. Крапивин

ГЛАВМУЗЕЙ И КОМИССИЯ Л. Д. ТРОЦКОГО «ПО УЧЕТУ И СОСРЕДОТОЧЕНИЮ ЦЕННОСТЕЙ» (НОЯБРЬ 1921 г.—ОКТЯБРЬ 1922 г.)

11 ноября 1921 г. Политбюро ЦК РКП(б) приняло решение (прот. № 76, п. 3-н) «назначить т. Троцкого1 ответственным за объединение и ускорение работ по учету, сосредоточению и реализации драгоценностей всех видов (драгоц[енные] камни, митр[ы] и пр.), имеющихся в РСФСР <...>. Доклад о формах объединения и ускорения означенных работ назначить за т. Троцким через 2 недели. Провести это решение сегодня же через СТО, а затем по телефону через СНК»2.

В тот же день аналогичное постановление одобрил Совет труда и обороны (прот. 266, п. 30 (25))3, 12 ноября был произведен опрос членов Совнаркома по телефону4, после чего Л. Д. Троцкому было выдано удостоверение за подписью председателя СНК, которым предписывалось «всем учреждениям Республики оказывать тов. ТРОЦКОМУ всяческое содействие в исполнении возложенного на него поручения и допускать его к осмотру и обревизованию всех без исключения хранилищ ценностей5 и книг по учету и регистрации их»6.

Целью намечавшихся большевиками мероприятий должна было стать мобилизация дополнительных средств как для решения текущих социально-экономических проблем (в том числе чрезвычайного свойства: борьба с голодом), так и для реализации стратегических задач: достижения финансовой стабильности, поддержания обороноспособности страны, в целом — обеспечения жизнеспособности правящего режима и подпитки мирового коммунистического движения.

Уже 29 ноября 1921 г. уполномоченный Экономического управления ВЧК С. В. Жуков обратился (делопроизводственный № 84996) в Наркомпрос к Н. И. Троцкой7 с просьбой

1 Троцкий (Бронштейн) Лев Давидович (1879-1940). В 1921-1922 г. — член ЦК РКП(б), член Политбюро ЦК РКП(б), наркомвоенмор РСФСР, председатель Реввоенсовета Республики. В ноябре 1921 г. Л. Д. Троцкому было поручено руководство (в статусе «Особоуполномоченного» Совнаркома РСФСР) специальной «Комиссией по учету и сосредоточению ценностей».

2 Российский государственный архив социально-политической истории (РГАСПИ). Ф. 17. Оп. 163. Д. 212. Л. 1, 5-5 об.

3 Там же. Ф. 19. Оп. 1. Д. 451. Л. 34; Оп. 3. Д. 266. Л. 10-11, 178-179.

4 Там же. Оп. 1. Д. 451. Л. 2, 33.

5 В тексте удостоверения, полученного Л. Д. Троцким, перечень ценностей был откорректирован: «драгоценные металлы, камни, иностранная валюта и пр.» (Там же. Л. 36).

6 Там же.

7 Троцкая (Седова) Наталия Ивановна (1882-1962). Вторая жена Л. Д. Троцкого и мать двух его сыновей. Окончила 8-классную гимназию в Харькове. Позднее «слушала лекции» в Москве,

предоставить имеющиеся у ведомства сведения «о ценностях в музеях[,] дворцах, церквах, монастырях и проч.». Ответ, последовавший через неделю (делопроизводственный № 11561 от 7 декабря 1921 г.), свидетельствовал о том, что наркомат подобной информацией в концентрированном виде не располагает: «означенные сведения могут быть даны Главмузеем8 лишь по выборке их из целых томов списков, находящихся в различных

в Женеве (с 1900 по 1903 г. на естественно-историческом факультете Женевского университета) и в Париже. Член РСДРП с 1902 г. Вернулась в Россию из эмиграции в мае 1917 г. В 1918 г. была принята в ряды Петроградской организации РКП(б). С конца мая 1918 г. и по 1927 г. включительно возглавляла (в качестве заведующей) Музейный отдел (Отдел по делам музеев) Народного комиссариата по просвещению (Наркомпроса) РСФСР (подробнее см.: сноска № 8). Параллельно, с ноября 1919 г., исполняла обязанности председателя Всероссийского комитета помощи больным и раненым инвалидам войны (Всеркопома). Эмигрировала из СССР в 1929 г. вместе с супругом. Скончалась во Франции (РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 100. Д. 7784. Л. 1-7; Политбюро и церковь. 1922-1925 гг. / сост. и коммент. Н. Н. Покровского и С. Г. Петрова: в 2 кн. М.; Новосибирск, 1997-1998. Кн. 2. С. 571, 625; Проданные сокровища России: история распродажи национальных художественных сокровищ, конфискованных у царской фамилии, церкви, частных собственников, а также изъятых из музейных собраний СССР в 1918-1937 годах / авт.-сост. Н. Ильин, Н. Семенова. М.: Русский авангард; Трилистник, 2000. С. 236, 238).

8 28 мая 1918 г. Большая Государственная комиссия по просвещению принимает решение отказаться от двойного подчинения музеев Наркомпросу РСФСР и Наркомату имуществ Республики и создает в структуре Наркомпроса специальный отдел для руководства музейным строительством (ГАРФ. Ф. А-2306. Оп. 2. Д. 135-а. Л. 114-114 об.; Д. 80. Л. 186; Ф. А-2307. Оп. 3. Д. 20-б. Л. 175)

[встречающиеся варианты названия: Отдел по делам музеев; Отдел по делам музеев и охране памятников искусства и старины; Музейный отдел]. Заведующей отделом назначается Н. И. Троцкая, но при этом работа отдела организуется на принципах коллегиальности (Кузина Г. А. Государственная политика в области музейного дела в 1917-1941 гг. // Музей и власть: сб. науч. трудов НИИ культуры / отв. ред. С. А. Каспаринская: в 2 ч. Ч. I: Государственная политика в области музейного дела (ХШ1-ХХ вв.). М., 1991. С. 107 со ссылкой на: ГАРФ. Ф. А-2306. Оп. 2. Д. 167. Л. 1, 4, 11, 24-26, 36, 77-78 об.). 17 июля 1919 г. Наркомпрос (протокол заседания коллегии Наркомпроса № 93/211, п. 7), во исполнение резолюции Первой всероссийской музейной конференции (Петроград, февраль

1919 г.), утверждает текст постановления о концентрации деятельности художественных и культурно-исторических музеев в руках Всероссийской коллегии по делам музеев и охране памятников искусства и старины при Народном комиссариате по просвещению (Кузина Г. А. Государственная политика... С. 120-121 со ссылкой на: ГАРФ. Ф. А-2306. Оп. 2. Д. 397. Л. 153). В наркоматовской структуре Всероссийская коллегия, организационно состоявшая из московской и петроградской частей, функционировала на правах самостоятельного отдела, возглавлявшегося председателем (КузинаГ.А. Государственная политика... С. 107, 109, 118-119, 123).

11 июля 1918 г. Совнарком РСФСР издает декрет об объединении Наркомпроса и Наркомата имуществ, при этом откладывая его осуществление до утверждения текста постановления Президиумом ВЦИКа. 30 августа 1918 г. коллегия Наркомпроса отдает распоряжение о создании на базе упраздняемого Наркомата имуществ Республики Отдела имуществ Республики, то есть Наркомат имуществ вливается в Наркомпрос РСФСР на правах отдела (Жуков Ю. Н. Становление и деятельность советских органов охраны памятников истории и культуры, 1917-1920 гг. М., 1989. С. 159; Кузина Г. А. Государственная политика... С. 108). 26 февраля 1920 г. постановлением по Наркомпросу РСФСР Отдел имуществ Республики был поглощен Музейным отделом. Новое подразделение по предложению А. В. Луначарского переименовывают в Отдел музеев и охраны памятников искусства и старины (с выделением в его структуре музейной секции). Подведомственные Отделу имуществ учреждения, дворцы и здания с прилегающими к ним парками и садами с 1 марта 1920 г. передаются в ведение Отдела музеев. Работой отдела руководила (согласно постановлению Наркомпроса РСФСР от 6 марта 1920 г. Протокол № 23/296, п. 1) Всероссийская коллегия в составе наркома А. В. Луначарского, зав. отделом Н. И. Троцкой и уполномоченного по Петрограду Г. С. Ятманова (ГАРФ. Ф. А-2306. Оп. 1. Д. 318. Л. 100-100 об.).

11 февраля 1921 г. Совнарком утверждает положение «О Народном Комиссариате просвещения», детально определявшее его структуру, функции и организацию работы (Собрание узаконений

учреждениях (дворцах, музеях, церквах и т. п.)[,] имеющих сведения о всех без исключения предметах[,] находящихся в данных хранилищах, как представляющих материальную, так и историческую ценность»9.

Вместе с тем, 12 декабря 1921 г. Главмузей проинформировал Л. Д. Троцкого (делопроизводственный № 11754), что «в целях осуществления задания по изъятию согласно постановлению] С. Н. К. находящихся в ведении Главмузея в музейных хранилищах разного рода ценностей, не имеющих музейного значения, как принятых на учет Главмузея, так равно и ценностей[,] эвакуированных из Петербурга, состоявших в ведении бывшего Министерства Двора, Главмузеем образуются для научно-художественного определения этих ценностей и отбора тех из них, которые представляют художественное или особое историческое или бытовое значение», особая Центральная Комиссия Государственного Фонда Главмузея и местные экспертные комиссии. Согласно прилагавшемуся к письму тексту положения, «для взаимной связи и согласования работ в состав центральной Комиссии Главмузея входит представитель от уполномоченного С.Н.К.». Кроме того, «Уполномоченному] С.Н.К. предоставляется право контроля действий каждой Экспертной Комиссии, посредством включения в ее состав своего представителя». При этом подчеркивалось, что «утвержденные Центральной Комиссией Главмузея списки предметов[,] отобранных местными Экспертными Комиссиями, должны признаваться решающими. В случаях, если представитель от уполномоченного] С.Н.К. будет не согласен с постановлением Центральной Комиссии Главмузея, дело поступает на рассмотрение Главмузея, решение которого является окончательным»10.

и распоряжений рабочего и крестьянского правительства (СУ). 1921. № 12. Ст. 78; Известия ВЦИК 1921. 15 февр.). Предусматривалось разделение наркомата на 2 центра (Академический и Организационный) и 4 Главные управления. В состав Академического центра входили: научная (Управление научных учреждений) и художественная секции, Главархив и Главмузей (Бюллетень Наркомпроса. 1921. № 2). Решение о создании Главмузея принимается 2 марта 1921 г. на заседании Коллегии Отдела музеев и охраны памятников искусства и старины (Протокол № 9, п. 1 // ГАРФ. Ф. А-2307. Оп. 3. Д. 21. Л. 30, 44; Оп. 8. Д. 135. Л. 13, 86). 5 июня 1921 г. вступает в силу Положение о Главмузее — Главном комитете по делам музеев и охране памятников искусства, старины и природы [при этом на официальном бланке словосочетание «искусства старины» писалось без разделительной запятой] (Там же. Оп. 3. Д. 131. Л. 5 и др.). Параллельно продолжает функционировать Музейный отдел Главмузея. Работой Главмузея и одновременно Музейного отдела по-прежнему руководила Н. И. Троцкая (КузинаГ.А. Государственная политика... С. 123-124, 168).

В конце 1921 г. наступает время очередного реформирования Наркомпроса: во исполнение постановления Президиума ВЦИК (от 13 декабря 1921 г) распоряжением по Наркомпросу № 1/448 от 2 января 1922 г. Управление научных и научно-художественных учреждений Академического центра Наркомпроса РСФСР было реорганизовано в Главное управление научных[, музейных] и научно-художественных учреждений Академического центра Наркомпроса РСФСР (Главнаука) [как вариант — с иными падежными окончаниями: Главное управление научными, музейными и научно-художественными учреждениями].

Отдельные главки Академического центра преобразуются в отделы Главнауки. Главмузей также становится составной частью единого главка в форме Отдела [по делам] музеев Главнауки Академического центра Наркомпроса РСФСР (Бюллетень официальных распоряжений и сообщений Наркомпроса. 1922 г. № 64 (18 янв.). С. 1). Заведующей отделом переназначается Н. И. Троцкая (ГАРФ. Ф. А-2307. Оп. 3. Д. 43. Л. 28-29), которая продолжает занимать эту должность по 1927 г. включительно. Особо отметим, что в течение большей части 1922 г в переписке, на бланках, в обращениях к адресату, в формуле подписи использовалось наименование Главмузей, хотя формально этой структуры уже не существовало.

9 ГАРФ. Ф. А-2307. Оп. 3. Д. 131. Л. 27-27 об.

10 Там же. Л. 10-11 об.

14 декабря 1921 г. Политбюро ЦК РКП(б) установило (прот. № 85, п. 12) «для проведения работ по изысканию, сосредоточению и взятию на точный учет всех принадлежащих РСФСР драгоценностей 6-ти месячный срок»11.

27 декабря 1921 г. Президиум ВЦИК утвердил текст декрета «О ценностях, находящихся в церквах и монастырях», который требовал при изъятии, ликвидации и использовании этого имущества различать (посредством музейной экспертизы): 1) «имущество, имеющее историко-художественное значение», которое «подлежит исключительному ведению отдела по делам музеев» Наркомпроса и не может отчуждаться без его разрешения; 2) «имущество материальной ценности», подлежащее передаче в Гохран12 и 3) «имущество обиходного характера, где оно еще сохранилось»13: его судьба оставлялась на усмотрение местных властей14. Секретный циркуляр Президиума ВЦИК, разосланный на места 19 (30) декабря 1921 г., указывал на многочисленные факты нерационального использования, неорганизованной продажи и бессмысленного распыления местными организациями и учреждениями церковного достояния (с 1918 г. национализированного, принятого на баланс советской властью и находящегося лишь в пользовании групп верующих), настаивая на необходимости проведения срочной ревизии и передачи наиболее ценной части культового имущества (за исключением уже находившегося в пользовании верующих) в распоряжение Гохрана15.

В шифротелеграмме НР 383/9С (№ 811/ш) от 14 января 1922 г. за подписями Троцкого (в качестве председателя РВСР), а также руководителей Наркомфина, ВЧК и НКВД РСФСР, направленной «ВСЕМ ЗАВГУБФИНОТДЕЛАМ КОПИЯ ПРЕДГУБЧЕКА И ГУБ-ВОЕНКОМАМ», говорилось, что «Наркомфин неоднократно предлагал своими циркулярными распоряжениями незамедлительно сосредоточить кассах Губфинотделов ценности хранилищ отдельных учреждений губернии и высылать таковые по мере накопления Москву по принадлежности <...> тчк <...> Предписывается под Вашу личную ответственность кратчайший срок произвести сдачу всех хранящихся учреждениях губернии цен-ностей16 Губфинотделы тчк Для учета всех возможных хранилищ как то хранилищ

11 РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 163. Д. 227. Л. 1, 11-12.

12 Гохран был создан 3 февраля 1920 г. декретом Совнаркома РСФСР № 414 как Государственное хранилище ценностей при Центральном бюджетно-расчетном управлении Наркомфина РСФСР, «для централизации хранения и учета всех принадлежащих РСФСР ценностей, состоящих из золота, платины, серебра, в слитках и изделиях из них, бриллиантов, цветных драгоценных камней и жемчуга...» (Декреты Советской власти. Т. 7: 10 декабря 1919 г. — 31 марта 1920 г. М., 1975. С. 193). Важнейшей задачей Гохрана было обезличение поступавших в него ценностей: обезличение документальное и обезличивание физическое (демонтаж изделий и сортировка драгоценных металлов и камней с последующей выдачей на товарный рынок в установленные сроки) (ГАРФ. Ф. Р-130. Оп. 5. Д. 104. Л. 95-97, 98, 104, 113, 115, 117; Российский государственный архив экономики (РГАЭ). Ф. 7632. Оп. 1. Д. 2. Л. 4 об и др.).

13 Оговорка насчет неприкосновенности культовых предметов обиходного характера и повседневного пользования содержалась и в тексте постановления Президиума ВЦИК от 2 января 1922 г. «О ликвидации церковного имущества» (прот. № 1, п. 15), в котором в очередной раз указывалось, что предметы историко-художественного значения подлежат исключительному ведению Главмузея, потому «никакие изъятия и использования» не могут осуществляться «без разрешения на то Главмузея или его органов на местах» (Цит. по: Политбюро и церковь. Кн. 2. Док. № П-1. С. 5-6 со ссылкой на: ГАРФ. Ф. Р-1235. Оп. 39. Д. 85. Л. 2).

14 СУ. 1922. № 19 (7 апр.). Ст. 215. С. 296-297; Политбюро и церковь. Кн. 1. С. 22 со ссылкой на: ГАРФ. Ф. А-353. Оп. 3. Д. 730. Л. 18.

15 Центральный государственный архив Санкт-Петербурга (ЦГА СПб.). Ф. 151. Оп. 2. Д. 4. Л. 11.

16 Речь шла об изделиях из драгметаллов, монетах, слитках, драгоценных камнях, кредитных билетах, расчетных знаках (в том числе ветхих и суррогатных), процентных бумагах, иностранной валюте (Циркуляр Вятской губернской Чрезвычайной тройки по изъятию ценностей от 23 января

музеев монастырей домовых церквей барских усадьб дворцов пустующих помещений бывших частных банков полковых цейхаузов отделов управлений и прочих организуйте чрезвычайные тройки составе Завгубфинотдела Предгубчека и Губвоенкома тчк Работу необходимо проводить условиях строгой конспирации тчк О ходе работ результатах всех конкретных фактах равно о встретившихся препятствиях доносить Гохран ЗамОсобо-уполномоченному Совнаркома товарищу БАЗИЛЕВИЧУ17 тчк»18.

23 января 1922 г. состоялось одно из первых заседаний «комиссии по учету и сосредоточению ценностей <...>. Присутствовали: тт. Троцкий, Красиков, Лебедев, Бази-левич, Филиппов, Уншлихт, Сосновский, Галкин, Краснощёков». Был заслушан «Доклад тов. Базилевича о работах секретной комиссии по изъятию ценностей из церквей и монастырей и работах ТРОЙКИ по изъятию ценностей из Главмузея. Постановили: <...> 2. Признать необходимым во всех губерниях образовать только одну авторитетную комиссию при Исполкомах по фактическому учету, фактическому изъятию и фактической отправке ценностей в ГОХРАН, независимо от того, в каких государственных хранилищах (музеях, складах ЧК и Губфинотделов, закрытых монастырях и пр.) эти ценности хранятся. <... > 4. Инструкцию для работы местных секретных комиссий по изъятию церковных и монастырских ценностей и инструкцию для работы местных ТРОЕК по учету, изъятию и сосредоточению ценностей утвердить, слив их в одну, с поправкой „поскольку дело идет об имуществе упраздненных церквей и монастырей необходимо присутствие в ТРОЙКЕ представителя Губюста"19. <...> 6. Считать утвержденными инструкции

1922 г. // Государственный архив социально-политической истории Кировской области. П-98. Оп. 1. Д. 79. Л. 1).

17 Базилевич Георгий Дмитриевич (1889-1939). Подполковник царской армии. В феврале 1917 г. вступил в ряды РСДРП (в феврале—марте разделял взгляды меньшевиков, затем был принят в партию большевиков). С марта 1918 г. — в РККА. В марте—апреле 1918 г. участвовал в работе Высшей военной инспекции (под начальством Н. И. Подвойского), штаб которой располагался на Нижней Волге, в Камышине. Далее командовал Западной армией (Саратов); войсками Донской области и Северного Кавказа (по сведениям на апрель 1920 г. — командующий Северо-Кавказским военным округом). С лета 1920 г. — командующий Харьковским военным округом. Конец 1920-1921 г. — главный начальник снабжения РККА. В 1921-1922 гг. состоял для особо важных поручений при Реввоенсовете Республики. С конца 1921 г. — заместитель Особоуполномоченного Совнаркома РСФСР по учету и сосредоточению ценностей (то же на 18 октября 1922 г). Между 10 мая и 7 июля 1922 г. был назначен начальником Гохрана. По сведениям на 17 ноября 1922 г. — начальник «Отдела Металл. Алмазн. Фонда» (МЕТАЛФОНД) Валютного управления Наркомфина РСФСР. С 1924 г.—снова в РККА: с 1925 г. — командующий Московским военным округом, с 1927—Приволжским военным округом. С 1931 г.—секретарь Комитета (в 1931-1937 гг. — Комиссии) обороны при СНК СССР Был арестован 23 ноября 1938 г., 3 марта 1939 г. расстрелян. Реабилитирован посмертно (РГАЭ. Ф. 7733. Оп. 1. Д. 467. Л. 45; Веселая Г. А. «Отец учил меня...»: история московской семьи // Человек: иллюстрированный научно-популярный журнал. М.: Наука, 2007. № 3 (май—июнь). С. 163-167, 171-172; № 4 (июль—август). С. 156, 160-161, 174.

18 РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 167. Д. 4. Л. 120. — См. также: ГАРФ. Ф. Р-1235. Оп. 140. Д. 68. Л. 20,

28.

19 Согласно утвержденной 23 января 1922 г. Инструкции местным комиссиям по учету, изъятию и сосредоточению ценностей, губернские тройки должны были обследовать все хранилища — склады ЧК, музеи, губфинотделы, закрытые ранее монастыри и церкви (Политбюро и церковь. Кн. 1. С. 16; Кн. 2. С. 22, 466 (комм. 14) со ссылкой на: ГАРФ. Ф. Р-1235. Оп. 140. Д. 59. Л. 8-8 об.). Особая процедура предусматривалась при конфискации ценностей закрытых монастырей: ценности изымались Комиссией по соглашению с Отделами Управления Губсоветов при обязательном присутствии в момент сдачи ценностей в Гохран представителей Губюста, Губмузея и Центральной Экспертной Комиссии Главмузея.

экспертным комиссиям по разбору и научно-художественному определению ценностей, находящихся в музейных хранилищах Главмузея»20.

Доклад Л. Д. Троцкого о промежуточных результатах порученной ему работы, который должен был состояться во исполнение постановления СНК от 12 ноября 1921 г., несколько раз переносился в течение декабря 1921 г. — января 1922 г.21 В конечном итоге Троцкий, отъехавший в отпуск22, 30 января 1922 г. предоставил на имя Председателя СНК В. И. Ленина письменную справку (делопроизводственный № 91)23 о предварительных итогах деятельности возглавлявшейся им комиссии: «Препровождаю при сем очень суммарный доклад замещающего меня по работе по ценностям т. Базилевича относительно фактического хода сосредоточения ценностей и их примерного количества. <... > Доклад говорит о производимом ныне изъятии золота и серебра из местных и центральных учреждений ЧК, финотделов, музеев, дворцов, особняков и упраздненных, т. е. превращенных в простые хранилища, монастырей. Другими словами, доклад не затрагивает действующих церквей и вообще всяких действующих религиозных учреждений и заведений. Изъятие ценностей из этих учреждений является особой задачей, котор[ая] ныне подготовляется политически с разных концов. Сколько может дать эта операция, никто даже предположительно сказать не может»24.

К тексту справки была приложена докладная записка № 440 от 30 января 1922 г. «Зам-особоуполномоченного Совнаркома по учету и сосредоточению ценностей» Г. Д. Базиле-вича на имя Председателя Реввоенсовета Республики: «По состоянию к 27/1 с/г. в ГОХ-РАНЕ имеется грубоучтенных ценностей <...> всего на сумму: ...116.861.877 руб. Оценка произведена с допуском увеличения суммы при более детальном учете ценностей. <... > Все суммы приблизительной оценки приведены мною в довоенных золотых рублях». Далее в докладе обильно фигурировали упоминания о музейных ценностях: «Совершенно не оцененных, но учтенных по весу и количеству мест в ГОХРАНЕ имеется следующее количество:

золотых вещей худож[ественно]-историч[еского] значения 1 п[уд] 2 ф[унта] 44 з[о-лотника] <... >

музейной монеты.......................................38 п[удов] 11 ф[унтов] 72 з[олотника] <...>

ценности Новгор. Юрьевск. Монастыря............................................................9 ящиков

(приблиз[ительная] оценка 2.000.000 руб.)

ценности[,] привезенные из Истор[ического] Музея .........................................25 мест

Предприняты работы по разбору и изъятию ценностей из Оружейной Палаты. <... > <...> в хранилище Оружейной Палаты находится 1469 мест эвакуированных ценностей с разных мест. Разбор 13 ящиков дал по приблизительному подсчету 4.000.000 руб. Троице-Серг[иева] Лавра заключает также громадное количество ценностей. Особенно

20 Цит. по: Нжтт Василь 1ванович. На кола сво!. 1ст^я приходу евангелютсько-лютерансько! церкви Христа Спасителя м. Миколаева [На круги своя. История прихода евангелическо-лютеран-ской церкви Христа Спасителя г. Николаева]. Микола!в: Видавництво 1рини Гудим, 2006. 320 с. С. 252 со ссылкой на рассылавшуюся на места заверенную копию протокола заседания Комиссии: Государственный архив Николаевской области. Ф. Р-2801. Оп. 1. Д. 3. Л. 32.—См. также: Государственный архив Кировской области. Ф. Р-1163. Оп. 1. Д. 29. Л. 29.

21 РГАСПИ. Ф. 5. Оп. 1. Д. 341. Л. 2; Д. 2989. Л. 1; Ф. 19. Оп. 1. Д. 492. Л. 112-113.

22 Л. Д. Троцкий с 31 января 1922 г. находился в отпуске. Вернувшись не позднее 11 марта 1922 г., он отправился в рабочую поездку по западным губерниям.

23 РГАСПИ. Ф. 19. Оп. 1. Д. 492. Л. 102.

24 Там же. Л. 103.

много жемчуга, есть крупные бриллианты и золото. Все ценности Лавры находятся под охраной, не исключающей возможности хищения. К устранению этого мною приняты меры. Для учета и изъятия ценностей Троице-Серг[иевой] Лавры необходимо срочно организовать комиссию, о чем Главмузей поставлен в известность. За ценностями Северной Области в Петроград отправлен приемщик»25.

10 февраля 1922 г. в дополнение к своему предыдущему докладу Г. Д. Базилевич направляет на имя Л. Д. Троцкого (делопроизводственный № 604) исправленную «сводку фактического наличия золота, серебра и платины на 1 февраля 1922 г., составленную на основании данных, имеющихся в Сметно-Административном Отделе Наркомфина» (отчетные данные Комиссии СТО по золотому фонду). Речь шла об общей сумме от 279,3 млн руб. до 287, 3 млн руб. (исходя из двух вариантов оценки). «Кроме ценностей, определенных в золотых рублях и сведенных выше в таблице, следует принять во внимание <...> Ценности[,] только что поступившие в Гохран и совершенно не разобранные. а) 14 вагонов с ценностями из Петрограда (главным образом серебро, золото и драгоценные камни). <... > Предстоит затем в результате начатой уже работы поступление большого количества ценностей из монастырей, закрытых и обращенных в музейные хранилища. Учесть стоимость этих вещей даже приблизительно не представляется возможным»26.

Параллельно с февраля 1922 г. в РСФСР начинается (и до августа 1922 г. продолжается) кампания по изъятию ценного церковного имущества из действовавших храмов и монастырей27. Конфискационные функции были возложены на специальные губернские комиссии по изъятию церковных ценностей (КИЦЦ), действовавшие под эгидой ЦК Помгола28 и с опорой на аппарат сформированных в январе 1922 г. местных комиссий «по учету и сосредоточению ценностей»29. Формальным председателем Центральной комиссии по изъятию церковных ценностей (ЦКИЦЦ) был утвержден М. И. Калинин30. На практике все нити управления сосредоточивались в руках Л. Д. Троцкого, фактически руководившего работой Бюро ЦКИЦЦ31. В дальнейшем деятельность обеих комиссий

25 РГАСПИ. Ф. 19. Оп. 1. Д. 492. Л. 104-105.

26 Там же. Л. 106-111.

27 Подробнее см.: КрапивинМ.Ю. Главмузей и изъятие церковных ценностей в Советской России (весна—лето 1922 г.) // Вопросы музеологии. 2016. № 1 (13). С. 32-51.

28 ЦК Помгол—Центральная комиссия помощи голодающим при ВЦИК. Создана согласно постановлениям ВЦИК от 17 февраля и 18 июля 1921 г. Председатель—М. И. Калинин. В числе основных задач: изыскание средств для борьбы с голодом, выяснение его размеров, решение вопросов о признании голодающими отдельных губерний и уездов, реализация декретов ВЦИК об изъятии церковных ценностей. Упразднена 15 октября 1922 г. Ей на смену пришла ЦК Последгол (Центральная комиссия по борьбе с последствиями голода при ВЦИК), сформированная постановлением ВЦИК от 7 сентября 1922 г. Председатель—М. И. Калинин. В числе основных задач: предоставление ссуд пострадавшим районам, материальной помощи и налоговых льгот крестьянам и другим категориям лиц, пострадавшим от голода. Была ликвидирована 1 августа 1923 г.

29 Однако параллельно ВЦИК учредил еще и свои собственные комиссии в губерниях, тем самым внеся изрядную путаницу в структуру механизма изъятия. В целях упорядочения деятельности всех вышеперечисленных ведомственных подразделений 20 марта 1922 г. Политбюро (прот. № 114, п. 6) принимает решение о сосредоточении руководства кампанией в руках партийных органов посредством создания в центре и на местах (под прикрытием ЦК Помгола) секретных «ударных» комиссий по изъятию с участием секретарей губкомов и местных руководителей ГПУ

30 Калинин Михаил Иванович (1875-1946). С 30 марта 1919 г. —председатель ВЦИК. С 1919 г. — член ЦК РКП(б). В 1921-1922 гг. — кандидат в члены Оргбюро ЦК и Политбюро ЦК РКП(б).

31 Политбюро и церковь. Кн. 1. Док. № 23-14. С. 133-134; Док. № 23-18. С. 145-146.

(по учету и сосредоточению ценностей всех видов и по изъятию церковных ценностей) полностью переплетается.

15 февраля 1922 г. Г. Д. Базилевич обратился в НКВД РСФСР (делопроизводственный № 142) с просьбой срочно предоставить сведения «о монастырях и церквах всех исповеданий, как функционирующих, так и ликвидированных, на территории Сов. Республики с <... > отметкой, имеется ли в делах Административного отдела копия инвентарной описи имущества этих богослужебных мест»32. 4 марта 1922 г. Адмуправление НКВД РСФСР в свою очередь отдает циркулярное распоряжение (делопроизводственный № 75) всем губернским и уездным отделам управления (разослано за № 425/с от 14 марта 1922 г.): «прекратить всякую реализацию церковного имущества и предметов религиозных культов, ликвидированных монастырей, храмов, молитвенных домов и других богослужебных зданий: по договору новой передачи ценных вещей не производить». Одновременно НКВД требует в месячный срок «выслать копии всех старых епархиальных описей церковного имущества, ликвидированных монастырей и храмов, имевшихся при таковых до революции, а также те описи, по которым означенное имущество принималось местной властью на основании декрета „Отделение церкви от Государства" с точным указанием, где хранятся означенные предметы»33.

12 марта 1922 г. Л. Д. Троцкий пишет записку В. И. Ленину, в которой, среди прочего, говорит о том, что «главная работа до сих пор шла по изъятию из упраздненных монастырей, музеев, хранилищ и пр. В этом смысле добыча крупнейшая, а работа далеко не закончена», однако «из церквей не изъято фактически ничего»34.

13 марта 1922 г. Президиум ВЦИК принимает решение (прот. № 20/М, п. 11) образовать Комиссию по изъятию ценностей из музеев в следующем составе: Т. В. Сапронов35 —председатель; члены комиссии Р. С. Самойлова (Землячка)36 «с заменой» И. Н. Сту-ковым37 и И. С. Уншлихт38 «с заменой» Ф. Д. Медведем39. Полномочия и компетенции Комиссии в протокольном решении прописаны не были. Напротив, Президиум ВЦИК поручает Секретариату «выяснить функции» вновь созданной структуры40.

Одновременно на места рассылается инструкция «по разбору и научно-художественному определению ценностей, находящихся в музейных хранилищах Главмузея» (от 13 марта 1922 г.), которой предписывается создание специальных научно-художественных

32 ГАРФ. Р-393. Оп. 43 а. Д. 1817. Л. 48-48 об.

33 Там же. Л. 12; ЦГА СПб. Ф. 1001. Оп. 9. Д. 10. Л. 2.

34 РГАСПИ. Ф. 2. Оп. 2. Д. 1168. Л. 1.

35 Сапронов Тимофей Владимирович (1887-1939). С 29 декабря 1921 г. по 30 декабря 1922 г. —кандидат в члены Президиума ВЦИК. С 13 марта 1922 г. — председатель Московской КИТТИ с 20 марта 1922 г.—заместитель председателя Центральной КИЦЦ. С 2 апреля 1922 г. по 17 апреля 1923 г. — член ЦК РКП(б).

36 Землячка (Самойлова-Залкинд) Розалия Самойловна (1876-1947). В 1922-1923 гг. — секретарь Замоскворецкого райкома РКП(б) г. Москвы.

37 Стуков Иннокентий Николаевич (1887-1937). Зав. отделом МК РКП(б), редактор газеты «Московский рабочий», редактор издательства «Красная новь». В 1922 г. —член Московской КИЦЦ.

38 Уншлихт Иосиф Станиславович (1879-1938). С 15 апреля 1921 г. по 15 октября 1923 г. —первый заместитель председателя ВЧК—ГПУ

39 Медведь Филипп Демьянович (1890-1937). С марта 1922 г. — начальник Московского губ-отдела ГПУ

40 Официальное решение о создании Комиссии поступило в Главмузей, судя по штампу, только 3 апреля 1922 г. (ГАРФ. Ф. А-2307. Оп. 3. Д. 131. Л. 16; Ф. Р-1235. Оп. 39. Д. 86. Л. 446). Более в делопроизводственной документации весны—осени 1922 г. сведений о деятельности упомянутой структуры с вышеперечисленным персональным составом не встречается.

экспертных подкомиссий по обследованию учреждений Наркомпроса «на предмет учета и изъятия вещей, имеющих художественную ценность»41.

Между тем, отношения между Главмузеем и Комиссией Л. Д. Троцкого в центре и в губерниях складывались весьма непросто: Главмузей и его отделения на местах трактовали действовавшие на тот момент нормативные документы как право музейщиков принципиальным порядком влиять на ход и масштабы конфискационных процессов.

Заведующий Оружейной палатой Д. Д. Иванов42 впоследствии вспоминал: «С 14 января 1922 года в Оружейной палате Комиссией Особоуполномоченного по учету и сосредоточению ценностей43 <...> начат разбор хранившегося в ней колоссального имущества различных придворных учреждений, причем разбор этот осуществлен в неимоверно тяжелых условиях, при температуре около 5 градусов мороза, с постоянным замерзанием чернил несмотря на непрестанные усилия к их оттаиванию на жаровне, работая с утра до вечера в необыкновенно быстром темпе, разбирая за день сплошь и рядом по несколько сотен предметов самого разнообразного качества от первейших в мире до самых грошовых, определяя бесповоротно их судьбу и значение в несколько мгновений и испытывая в течение долгого времени в самой тяжелой форме удручающий гнет крайне резких притязаний Гохрана. Представители Гохрана не считались с культурными задачами науки, искусства и производства, безоглядно требуя обезличения и скорейшего использования драгоценных металлов и камней и вызывая постоянные острые столкновения, пререкания и споры <...>.

На первых порах многие несомненно музейные предметы были отобраны Гохраном и даже обезличены, то есть уничтожены, несмотря на все виды борьбы и настояний со стороны музейных представителей, и в частности на специальную записку, поданную мною т. Базилевичу и рассмотренную в Коллегии Наркомфина с указанием на крайнюю убыточность для государства подобных попыток починки финансовых прорех за счет культурных ценностей страны <...>.

41 Национальный архив Республики Татарстан. Ф. Р-3682. Оп. 1. Д. 313. Л. 14; Отдел письменных источников Государственного исторического музея (ОПИ ГИМ). Ф. 54. Оп. 1. Д. 983. Л. 108.

42 Иванов Дмитрий Дмитриевич (1870-1930). В 1893 г. закончил юридический факультет Московского университета, служил по судебному ведомству. В 1916-1917 гг. — директор Второго департамента Министерства юстиции. В 1917 г. был членом Совета министра юстиции, товарищем обер-прокурора Уголовного кассационного департамента Правительствующего Сената, управляющим юрисконсультским отделом Министерства финансов, на правах товарища министра. В сентябре 1918 г. был зачислен в Музейный отдел Наркомпроса РСФСР. Выполнял функции эксперта, участвуя в работе различных комиссий, в том числе Комиссии Л. Д. Троцкого по учету и сосредоточению ценностей. С 27 апреля 1922 г. по 1929 г. возглавлял (в качестве заведующего, позднее —директора) Оружейную палату. 1 декабря 1929 г., будучи не в состоянии переносить разорение вверенных ему коллекций, написал прошение об отставке и перешел на должность хранителя. Покончил жизнь самоубийством 12 января 1930 г. накануне изъятия по директиве Наркомфина большого количества экспонатов, в том числе и тех, которые Д. Д. Иванову удалось спасти в 1922-1923 гг.

43 Речь идет о работе Комиссии Особоуполномоченного ВЦИК и СНК по учету и сосредоточению ценностей дворцового ведомства (14 января—9 сентября 1922 г.) // Отдел рукописных, печатных и графических фондов (ОРПГФ) Музеев Московского Кремля. Ф. 20. Оп. 1922 г. Д. 4. Л. 1-162 об. — Опубликовано: Тутова Т. А. Судьба дворцовых ценностей Российского императорского дома: журналы работы Комиссии 1922 года в Московском Кремле: в 2 ч. М.: Федеральное государственное бюджетное учреждение культуры «Государственный историко-культурный музей-заповедник „Московский Кремль"», 2015. Ч. 1: Тексты. 315 с.; Ч. 2: Комментарии. 231 с.

Под влиянием неустанной и самоотверженной борьбы постепенно Гохран начал отступать от своего непримиримого отношения <...>»44.

Свидетельством достижения известного компромисса заинтересованных сторон могли бы служить тексты приведенных ниже двух документов.

Так, 28 марта 1922 г. Г. Д. Базилевич проинформировал Н. И. Троцкую (делопроизводственный № 1004, получено 31 марта 1922 г.) о разосланной ранее им (за подписями замособоуполномоченного СНК и Завглавмузеем) телеграмме № 913 от 15 марта 1922 г. в адрес «ВСЕМ ЗАВГУБФИНОТДЕЛАМ тире ПРЕДКОМИССИЙ ПО УЧЕТУ ЦЕННОСТЕЙ (кроме Петрограда)[.] Подтверждается неуклонному руководству[,] что осмотру комиссий подлежат лишь хранилища музеев зпт экспонаты[,] выставленные в музеях[,] неизымаются (так в оригинале. — М. К.) тчк Из найденных хранилищах вещей спорного порядка оставлять на месте только высокохудожественные хрупкие вещи зпт могущие быть повреждены при пересылке зпт каковые держать на особом учете Губфинотделах Губмузеях[,] сообщая подробную опись мне[,] копии Главмузей Троцкой тчк»45.

Циркулярная телеграмма № 1067 от 8 апреля 1922 г., от имени Г. Д. Базилевича адресованная «ВСЕМ ГУБФИНОТДЕЛАМ. Копия ПредЭк[с]Комиссии по изъятию ценностей», уточняла: «В виду повторяющихся случаев неточного выполнения инструкций Экскомиссиями, предлагается к неуклонному и строжайшему руководству, что изъятию подлежат из хранилищ музеев только вещи благородного металла и драгоценных камней, представля[ющие] большую материальную ценность и не имеющие большого художественного музейного значения. Вещи спорного характера не изымать, а оставлять на месте, присылая мне, копию Главмузей подробное описание вещи и заключение членов Комиссии. Экспонаты, ковры, картины, ткани прочее ни в коем случае не изымаются»46.

Тем не менее, 3 мая 1922 г. Н. И. Троцкая отправила в Бюро ЦКИЦЦ «доклад», в котором речь шла о порочной и недопустимой практике изъятия церковных ценностей из действующих музеев, происходившей в рамках процесса экспроприации движимого имущества Православной Российской Церкви: «Главмузей может указать на следующие несколько примеров <... > последних дней, которые рисуют грозную опасность для сохранности величайших памятников искусства, имеющих не только общероссийское, но и мировое значение. В Кирилло-Белозерском монастыре изъяты и вывезены в Уфин-отдел все музейные вещи, среди которых имеются уники и редчайшие произведения 15-17 веков, и таким образом Главмузей потерял их из вида. В Боровском монастыре, где с 1920 г. организован в специальном здании гражданской архитектуры (не в храме) Музей Древне-Русского Искусства и где уже с 11 Марта было произведено изъятие церковных ценностей не музейного значения, ныне вопреки телеграмме ВЦИК от 19 Апреля с/г. за № 83829/953747 и телеграмме Председателя ВЦИК М. И. Калинина от 24 апреля48, предлагающим музейные вещи оставить на месте в ведении Главмузея, было произведено

44 Отчет о работе музея «Оружейная палата» за 1918-1923 гг., составленный его заведующим Д. Д. Ивановым. Утвержден Ученым Советом Оружейной Палаты 14 апреля 1923 г. (Цит. по: Сокровищница России: страницы исторической биографии музеев Московского Кремля (Материалы и исследования / Федеральное государственное учреждение культуры «Государственный историко-культурный музей-заповедник „Московский Кремль"». Вып. XIV). М., 2002. С. 378-379.

45 ГАРФ. Ф. А-2307. Оп. 3. Д. 131. Л. 129-130.

46 Там же. Л. 215. — См. также: Политбюро и церковь. Кн. 2. С. 270, 493 (комм. 138) со ссылкой на: ГАРФ. Ф. Р-1235. Оп. 140. Д. 59. Л. 109.

47 Политбюро и церковь. Кн. 2. Док. № П-114. С. 217-219.

48 Не выявлено; аналог: Политбюро и церковь. Кн. 2. Док. № П-55. С. 92-93.

вторичное изъятие <...>. Кроме того были изъяты и вывезены в Уфинотдел вещи из Музея <...>. Тоже повторилось и в Москве, Петрограде, Костроме, Смоленске, Нижнем Новгороде, Калуге, Рязани, Казани и Ярославле. <...> Из приведенных фактов видно, что Комиссии по изъятию церковных ценностей смешивают два дела, не имеющих между собой ничего общего: постановление ВЦИК об изъятии ценностей имеет в виду исключительно церкви, а отнюдь не музеи, в составе коллекций которых также могут находиться предметы, имеющие некогда церковное значение, но экспонируемые в Музее в разрезе не церковного обихода, но только искусства или древнего быта. Само собой разумеется, что изъятие церковных ценностей ни коим образом не должно касаться музеев. Если бы когда[-]нибудь жизненные интересы государства привели к неизбежности пожертвовать частью и музейных ценностей, то, получив соответствующее предложение, Главмузей во всяком случае смог бы ликвидировать эти ценности с неизмеримо большей пользой ко благу трудящихся Р.С.Ф.С.Р., с сохранением наиболее нужных предметов для музеев <...>. Исходя из всего вышеизложенного и зная, что в настоящее время изъято значительное количество золота, серебра и драгоценных камней, которые составляют внушительный основной фонд Помгола, Главмузей просит Вас окончательно подтвердить его право и обязанность, сосредоточить в наиболее значительных и соответствующих своим целям хранилищах Губмузеев в провинции и Оружейной Палате в Москве все музейные ценности для производства окончательной научной экспертизы, полного учета и классификации их и дать надлежащее распоряжение о том, чтобы все эти вещи не были направляемы в Гохран»49.

Между тем, 18 мая 1922 г. Л. Д. Троцкий написал письмо (делопроизводственный № 314) конкретно поименованным руководителям экономического блока правительства (М. И. Фрумкину50 и Г. Я. Сокольникову51, копия в ЦК РКП(б) И. В. Сталину52), ставя их в известность, что его «работа по сосредоточению и учету ценностей закончена и в дальнейшем

49 Политбюро и церковь. Кн. 2. Док. № П-119. С. 228-230 со ссылкой на: ГАРФ. Ф. Р-1235. Оп. 140. Д. 60. Л. 660-661.

17 июня 1922 г. директор Эрмитажа С. Н. Тройницкий, обращаясь к Л. Д. Троцкому, подчеркивал: «Вполне сознавая всю необходимость в данный тяжелый период использовать все средства, которыми обладает государство, считаю себя обязанным <...> высказать свое мнение о нерациональности применения к музеям тех же методов обследования, которые применяются к церквям и другим хранилищам немузейного типа. <...> Ежели государство в настоящий момент поставлено в грустную необходимость использовать ценности своих музеев, то оно должно и может их использовать с наибольшей выгодой именно, как музейные объекты» (Проданные сокровища России. С. 80 со ссылкой на: ЦГА СПб. Ф. 2555. Оп. 1. Д. 487. Л. 440).

Тройницкий Сергей Николаевич (1882-1948). Доктор искусствоведения, специалист по прикладному искусству. С 1908 по 1932 гг. — сотрудник Эрмитажа: с 1918 по 1927 гг. занимал пост директора; с 1927 по 1931 гг. — должность заведующего отделом прикладного искусства. В 1935 г. был арестован и выслан из Ленинграда (до 1938 г. находился в ссылке в Уфе). В 1939-1941 гг. работал в Музее керамики в Кусково (с 1943 г. — как консультант). С 1945 г. — заведующий сектором декоративного искусства ГМИИ им А. С. Пушкина.

50 Фрумкин Моисей Ильич (1878-1939). С апреля 1922 г. по 1925 г. — заместитель наркома внешней торговли РСФСР.

51 Сокольников Григорий Яковлевич (Бриллиант/Бриллиантов Гирш Янкелевич) (1888-1939). В 1922-1930 гг. — член ЦК РКП—ВКП(б). В 1921-1922 г. заместитель наркома финансов РСФСР. 23 ноября 1922 г. — 16 января 1926 г. — нарком финансов РСФСР-СССР.

52 Сталин (Джугашвили) Иосиф Виссарионович (1879-1953). На момент описываемых событий — член ЦК, член Оргбюро ЦК, член Политбюро ЦК РКП(б), член Президиума ВЦИК, член Реввоенсовета Республики. С апреля 1922 г. — Генеральный секретарь ЦК РКП(б). С 24 февраля 1920 г. по 25 апреля 1922 г. — нарком Рабоче-Крестьянской инспекции РСФСР.

Вам надлежит сноситься непосредственно с моим главным сотрудником и заместителем по сосредоточению ценностей т. Базилевичем, который по просьбе Наркомфина переходит в его ведение и таким образом необходимые связи сохраняет целиком»53.

22 мая 1923 г. В. И. Ленин энергично выступил «за неприятие отставки (от этого дела) Троцкого»54. Некоторые члены Политбюро предлагали сохранить за Л. Д. Троцким функцию наблюдения «за реализацией ценностей». Однако 26 мая 1922 г., непосредственно на самом заседании Политбюро (прот. № 8, п. 1), проходившем в присутствии Троцкого и в отсутствии Ленина, был одобрен нижеследующий текст постановления: «Принять к сведению сообщение т. Троцкого, что работа по сосредоточению и учету ценностей, порученная ему Политбюро и Совнаркомом, закончена и передана целиком в Наркомфин. Ликвидацию комиссии провести в советском порядке»55.

23 мая 1922 г. Г. Д. Базилевич докладывал Л. Д. Троцкому, что за 6 месяцев Комиссии по учету и сосредоточению ценностей удалось сконцентрировать в Гохране «детально учтенных ценностей» на 684 236 031 золотой рубль 22 коп. и предварительно оцененных —на 233 142 990 рублей золотом (из них до 16 ноября 1921 г. на балансе Нарком-фина находилось лишь на 17 миллионов ценностей, позднее подвергшихся некоторой переоценке)56. Неизвестно, учитывались ли в этой сумме церковные ценности, однако, в любом случае, сводная ведомость ЦК Последгол ВЦИК от 4 ноября 1922 г. свидетельствует, что на 1 ноября 1922 г. суммарная стоимость «собранных церковных ценностей» составила лишь 4 650 810 рублей золотом57, что соответствовало всего нескольким процентам от денежной массы общей «добычи» Троцкого — Базилевича.

Согласно указанию Пленума ЦК от 16 мая 1922 г., вместо Комиссии по сосредоточению и учету ценностей, была официально58 создана Комиссия для максимального ускорения реализации ценностей в составе Л. Д. Троцкого, Г. Я. Сокольникова и Л. Б. Красина59, с возможной заменой последнего М. И. Фрумкиным60.

Ликвидация Комиссии по учету и сосредоточению ценностей была запланирована Совнаркомом на 30 мая 1922 г., однако накануне заседания в секретариате СНК была получена срочная телефонограмма (№ 1298/14) за подписью Г. Д. Базилевича с просьбой

53 РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 163. Д. 277. Л. 4.

54 Там же. Л. 5; Ф. 17. Оп. 84. Д. 304. Л. 62.

55 Там же. Ф. 17. Оп. 163. Д. 277. Л. 2-4; Ф. 5. Оп. 2. Д. 52. Л. 33.

56 Политбюро и церковь. Кн. 1. С. 18 со ссылкой на Российский государственный архив новейшей истории (РГАНИ). Ф. 3. Оп. 39. Д. 93. Л. 62.

57 Политбюро и церковь. Кн. 1. Док. № 23-50. С. 184 со ссылкой на РГАНИ. Ф. 3. Оп. 60. Д. 23. Л. 76-77.

58 Не исключено, что комиссия с подобными функциями неофициально (фактически) уже действовала, по крайней мере, с марта 1922 г. (см.: «протокол № 9 заседания комиссии по реализации ценностей» от 22 марта 1922 г.: Троцкий, Красин, Фрумкин, Литвинов, Шейман, Туманов) (Политбюро и церковь. Кн. 1. С. 17 со ссылкой на РГАНИ. Ф. 3. Оп. 39. Д. 93. Л. 12).

59 Красин Леонид Борисович (1870-1926). С 8 июля 1920 г. по 6 июля 1923 г. — нарком внешней торговли. С августа 1920 по 1926 г. — полпред и торгпред РСФСР-СССР в Великобритании.

60 Политбюро и церковь. Кн. 1. С. 474-475 (комм. 5) со ссылкой на РГАНИ. Ф. 3. Оп. 39. Д. 93. Л. 47.

В мае—июне 1922 г. возник спор между Л. Д. Троцким и Г. Д. Базилевичем, с одной стороны, и Л. Б. Красиным и Г. Я. Сокольниковым, с другой. Первые оценивали общие сборы Комиссии по учету и сосредоточению ценностей ориентировочно в 1 млрд золотых рублей, вторые считали более реалистичной сумму в 100 млн рублей (РГАСПИ. Ф. 5. Оп. 1. Д. 127. Л. 144; Ф. 17. Оп. 86. Д. 17. Л. 143-144; Оп. 163. Д. 276. Л. 2, 7, 8-8 об; Д. 280. Л. 2, 16-16 об., 17; Политбюро и церковь. Кн. 1. С. 18 со ссылкой на РГАНИ. Ф. 3. Оп. 39. Д. 93. Л. 51-63 об.)

«вопрос <... > временно снять с повестки дня <... > ввиду затянувшейся работы по изъятию ценностей на окраинах Республики[,] в переброске ценностей с Украины[,] из[-за] целого ряда спорных вопросов, каковые Комиссия должна разрешить в ближайшее время»61. Просьба была частично удовлетворена. В постановлении, принятом Совнаркомом 6 июня 1922 г. (прот. № 494, п. 5 (3)), говорилось: «Тройки, организованные на местах телеграммой Особоуполномоченного СНК по учету и сосредоточению ценностей за № 389/дс (так в оригинале. —М. К.) от 12 янв.[,] ликвидируются—причем на Завгубфинотделами возлагается в течение одного месяца закончить досылку ценностей, подлежащих компетенции К[оми]ссии учета и сосредоточения ценностей». Вместе с тем, по итогам обсуждения доклада Базилевича, текст постановления был дополнен несколькими пунктами, адресованными Главмузею: «б) Для изъятия экспонатов высоко-материальной ценности из музеев, а также для решения вопросов о спорных вещах, изъятых из хранилищ музеев и сосредоточенных в Гохране, создается Комиссия, решения которой безапелляционны. На НКФ по соглашению с НКПросом возлагается в недельный срок представить на утверждение СНК персональный состав комиссии. в) Полномочия Особоуполномоченного СНК сохраняются до конца работ Комиссии. г) Настоящее пост[ановление] не распространяется на изъятие церковных ценностей специальными органами»62.

Решения СНК от 6 июня 1922 г. оказались совершенно неожиданными для руководства Наркомпроса и Главмузея, которые на заседании отсутствовали (согласно версии Н. И. Троцкой, не были приглашены). Поэтому 13 мая 1922 г. заместитель наркома В. Н. Максимовский и Н. И. Троцкая обратились в секретариат СНК с просьбой «вопрос о персональном утверждении Комиссии по изъятию музейных экспонатов отложить»63.

15 июня 1922 г. телефонограммой (№ 736) Нарком по просвещению А. В. Луначар-ский64 направил обоим заместителям председателя Совнаркома и Совета труда и обороны А.И. Рыкову65 и А. Д. Цюрупе66 заявление следующего содержания: «[С]амым энергичным образом оспариваю какую бы то ни было возможность изъятия для реализации чисто музейных ценностей. О реализации имущества музеев[,] не носящаго музейнаго характера[,] представляю соответственный законопроект согласно разговору с т. Цюрупой»67. В ответ А. Д. Цюрупа достаточно резко заметил: «если Вы не довольны постановлением СНК[,] опротестуйте его в Президиум ВЦИК»68.

Еще через несколько дней, 4 июля 1922 г., А. Д. Цюрупа в письме А. В. Луначарскому (делопроизводственный №358/Ц) перешел, фактически, на язык ультиматумов: «Так как до настоящего времени опротестования не последовало и постановление СНК не

61 РГАСПИ. Ф. 19. Оп. 1. Д. 492. Л. 115.

62 Там же. Л. 118-118 об.

63 Там же. Л. 124-125.

64 Луначарский Анатолий Васильевич (1875-1933). С 8 ноября 1917 г. по 12 сентября 1929 г. — нарком по просвещению РСФСР-СССР.

65 Рыков Алексей Иванович (1881-1938). На момент описываемых событий—член ЦК РКП(б), член Орбюро и Политбюро ЦК РКП(б), член Президиума ВЦИК, с конца мая 1921 г. — заместитель председателя Совнаркома РСФСР. В 1920, 1922-1924 гг. — заместитель председателя Совета труда и обороны РСФСР-СССР.

66 Цюрупа Александр Дмитриевич (1870-1928). С 29 декабря 1921 г. —член Президиума ВЦИК, с 5 декабря 1921 г. — заместитель председателя Совнаркома РСФСР. В 1921-1925 гг. — заместитель председателя Совета труда и обороны РСФСР-СССР. Одновременно с 25 апреля 1922 г. по 6 июля 1923 г. — нарком Рабоче-Крестьянской инспекции.

67 РГАСПИ. Ф. 5. Оп. 1. Д. 341. Л. 8.

68 Там же. Л. 8 об.—9.

исполнено—предупреждаю Вас, что, если Вами не будет указанное постановление выполнено в 24-х часовой срок, то представитель Наркомпроса будет назначен по усмотрению СНК без согласования с Наркомпросом»69.

6 июля 1922 г. Г. Д. Базилевич обратился (делопроизводственный № 1412) за поддержкой к секретарю СНК Л. А. Фотиевой70: «Ввиду того, что вопрос образования безапе[лл]я-ционной Комиссии для разрешения спорных вопросов об изъятых из Хранилищ Музеев ценностях остается открытым вследствие отказа Главмузея дать в вышеозначенную Комиссию своего представителя, считаю нужным указать на необходимость срочного разрешения данного вопроса. Комиссия по учету и сосредоточению ценностей в своей работе неоднократно наталкивалась на высоко-материальные ценности, историко-ху-дожественное значение которых ею оспаривалось или материальная ценность каковых признавалась значительно преобладающей их музейному значению. Сейчас в конце нашей работы образовался целый ряд таких ценностей, вопрос об изъятии которых[,] так или иначе, должен быть разрешен[,] и вследстви[е] равных полномочий представителя Особоуполномоченного и Главмузея не может быть разрешен существующими сейчас Экспертными Комиссиями. Полагаю, что работа вышеозначенной Летучей Комиссии коснется только крупных центров как то: Петроград, Москва и Троице-Серг[и]евская Лавра и будет проведена в совершенно срочном порядке»71.

5 июля 1922 г. А. В. Луначарский телефонограммой (№ 748) еще раз подтвердил, «что НКПрос протестует против состоявшегося решения об изъятии музейных экспонатов из музеев и переносит вопрос в Президиум ВЦИК»72.

Однако до 11 июля соответствующая бумага из Наркомпроса во ВЦИК так и не пришла. 11 июля по распоряжению Цюрупы вопрос был внесен в повестку дня Совнаркома, «но за недостатком времени» был «отложен и рассмотрен в СНК лишь 18/УП»73. 18 июля 1922 г. Совнарком (прот. № 506, п. 15 (9)) поставил «на вид тов. Луначарскому волокиту, проявленную им с исполнением постановления СНК от 6/У1» и предложил «НКПросу дать своего представителя в Комиссию по изъятию ценностей в 3-х дневный срок»74.

Наконец 22 июля А. В. Луначарский письменно сообщил Л. Д. Фотиевой (делопроизводственный № 1603)75, что интересы Наркомпроса и Главмузея в составе Комиссии «по изъятию экспонатов высоко-материальной ценности из музеев» будут представлять И. Э. Грабарь76 и, в качестве заместителя, директор Петроградского государственного

69 РГАСПИ. Ф. 19. Оп. 1. Д. 492. Л. 128.

70 Фотиева Лидия Александровна (1881-1975)—член РСДРП(б) с 1904 г. С марта 1918 г. — 2-й секретарь Совнаркома РСФСР. С декабря 1920 г. по 1930 г. — секретарь Совнаркома РСФСР (с июля 1923 г. — Совнаркома СССР). С ноября 1918 г.—секретарь Совета рабочей и крестьянской обороны (Совета обороны) РСФСР (с апреля 1920 г. — Совета труда и обороны РСФСР; с июля 1923 г. — СТО СССР). Одновременно в 1918-1924 гг. — секретарь В. И. Ленина.

71 РГАСПИ. Ф. 19. Оп. 1. Д. 492. Л. 117-117 об.

72 Там же. Л. 129.

73 Там же. Л. 123.

74 Там же. Ф. 5. Оп. 1. Д. 341. Л. 14.

75 Там же. Ф. 19. Оп. 1. Д. 492. Л. 131.

76 Грабарь Игорь Эммануилович (1871-1960). Живописец и искусствовед. В 1913-1917 гг. — попечитель, а с 1918 г.—директор Третьяковской галереи. После октября 1917 г. был привлечен к работе Наркомпроса РСФСР, с лета 1918 г. — один из ведущих сотрудников Отдела по делам музеев и охране памятников искусства и старины Наркомпроса (заместитель заведующего отделом, председатель подотдела Государственных музейных фондов/Национального музейного фонда). Параллельно

Эрмитажа С. Н. Тройницкий. 9 августа Совнарком утвердил (прот. 509, п. II) персональный состав комиссии, добавив к вышепоименованным еще двух человек: Ф. А. Вейса77 (от Наркомфина и Гохрана) и Г. Д. Базилевича (от Особоуполномоченного СНК)78.

7 августа 1922 г. из Управделами Совнаркома в Секретариат заместителя Председателя Совета труда и обороны А. И. Рыкова поступила (делопроизводственный № 1003/16) подборка документов, характеризовавших точку зрения музейного сообщества по ряду актуальных проблем79, в том числе по вопросу «изъятия экспонатов высоко-материальной ценности из музеев»80. Так, в тексте докладной записки Н. И. Троцкой от 28 июля 1922 г. «О РАСПРОДАЖЕ МУЗЕЙНЫХ КОЛЛЕКЦИЙ», в частности, говорилось: «Распродавать предметы из Музеев — значит лишать страну самого ценного из всего, что отобралось и накопилось в ее культуре в течение веков. Культурные ценности имеют то свойство, что творят новые[,] еще ценнейшие. <...> Можно сказать, что в музеях заключается все будущее русского искусства и русского производства не только как зап[ас] образцов, созданных лучшими головами и лучшими руками за несколько веков, но и как незаменимая основа для будущих самостоятельных вдохновений и откровений.

Музеи жизненно необходимы не только для изобразительного искусства, но и для художественно-промышленного производства. <... > Без музейных образцов оскудевает и бледнеет наука истории, теряют фактическую почву под ногами все остальные науки[,] черпающие из уроков истории свои доводы и данные.

Распыление Музеев представляет страшную угрозу для такого великого дела, как художественное воспитание подрастающих поколений. Всякий руководитель экскурсии знает, что лучше совсем не водить экскурсий, чем показывать подделки и знакомить с треть[и]м сортом производства. А теперь как раз, казалось бы, наступает эпоха, когда вся основа воспитания переходит, наконец[,] от системы заучивания к системе наглядного запечатления о[бра]зом. <...> Но как приохотить к искусству, если в музеях будут отсутствовать лучшие вещи и останется то, на что не находится покупателя?

с 10 июня 1918 г. возглавлял Комиссию по сохранению и раскрытию памятников живописи при Всероссийской коллегии по делам музеев и охране памятников искусства и старины (с 6 июля 1918 г. — Центральные реставрационные мастерские на правах реставрационного подотдела Отдела по делам музеев Наркомпроса; с 1924 г. — Центральные государственные реставрационные мастерские). 4 мая 1923 г. оставил Музейный отдел, а в 1925 г. ушел и с поста директора ГТГ, сохранив только директорство в ЦГРМ (ГАРФ. Ф. А-2307. Оп. 2. Д. 7. Л. 153-158).

77 Вейс Флориан Адольфович (1873-1926). С 31 января 1922 г. работал в Гохране по распоряжению ЦК РКП(б), с рекомендацией Г. Д. Базилевича. Член Комиссии Совнаркома РСФСР по учету и сосредоточению ценностей. В 1923 г. — помощник начальника Металфонда Валютного управления Наркомфина РСФСР. С 1 декабря 1923 г., ввиду упразднения должности второго заместителя начальника Гохрана, был откомандирован в Комиссию по реализации ценностей (РГАЭ. Ф. 7733. Оп. 39. Д. 798 (Личное дело)).

78 РГАСПИ. Ф. 5. Оп. 1. Д. 341. Л. 26; Ф. 19. Оп. 1. Д. 492. Л. 130.

79 «Музейный Отдел Главнауки, озабоченный тяжелым положением Государственных Музеев <...>, создавшимся в связи с новыми экономическими условиями в Р.С.Ф.С.Р.», назначил на 31 июля —2 августа 1922 г. созыв конференции «Центральных Государственных Музеев». Основное место в повестке дня конференции занимали вопросы материального положения главных музеев страны, их финансирования из госбюджета, местного бюджета и побочных источников дохода (РГАСПИ. Ф. 5. Оп. 1. Д. 341. Л. 23-25; Кузина Г. А. Государственная политика... С. 150). Музейщики просили А. И. Рыкова как председателя «Временного комитета науки» о личной встречи и приглашали его принять участие в работе конференции (Там же. Л. 18-18 об.). Рыков, сославшись на чрезвычайную занятость, отказался и от того, и от другого.

80 Там же. Ф. 5. Оп. 1. Д. 341. Л. 16, 20, 22 об.

Все это настолько очевидно и понятно, что трудно говорить[,] чтобы в наше время серь[е]зно подымался вопрос о сокращении музейной, т. е. наивысшей и наилучшей художественной наличности страны. Неужели Республика действительно находится в таком безвыходном положении, что должна жертвовать своим будущим ради бюджетных соображений текущего года[,] и не слишком ли узок кругозор при такой постановке вопроса?

Нельзя не отметить здесь того факта, что в настоящее время положение Республики, по[-]видимому, не принуждает ликвидировать многие предприятия широкого задания, рассчитанные на успех сторицею, но далеко не в самом близком будущем, как, напр[имер,] — изучение магнитной аномалии, электрификации, питомники, подготовки новых железных дорог и каналов и т. п. Но в таком случае — почему же именно Музеи <...> не только не получают средств для лучшей постановки в будущем, но прямо намечаются для ликвидации, хотя бы и частичной. Этот частичный план ликвидации чреват самыми серьезными последствиями, ибо слишком ясно, что, раз став на неверную точку[,] крайне трудно потом остановиться на наклонной плоскости. И музейное дело, в настоящее время в России столь блестящее, име[ющее] неоспоримое мировое значение и вызывающее зависть и похвал[у] иностранцев, в дальнейшем осуждено безостановочно падать со ступеньки на ступень.

Нельзя скрывать от себя, что перед лицом иностранного капиталистического мира п р и с т у п к п р о д а ж е... [из] р у с с к и х музеев вызовет крайне н е в ы г о д-н о е для России впечатление. <...> Будет бросаться в глаза экономически плохой расчет, а также логическое противоречие со всею системою политики Советской Республики. В самом деле, Советским законодательством еще в 1918 [г.] соответствующим декретом СОВНАРКОМА установлено запрещение вывоза заграницу частным лицам художественных произведений музейного значения, и будет казаться весьма несообразным, что Государство в настоящее время с легким сердцем отчуждает произведения искусства и старины высокого музейного значения и в то же время ревниво охраняет предметы искусства и старины ни[з]шего достоинства, находящ[и]еся в частных руках. <...>

Если сколько[-]нибудь держаться в этом вопросе целесообразной Государственной экономической точки зрения, то надо немедленно поставить со всей остротою вопрос о том, что в смысле выручки [все] задуманное предприятие обречено на крупную неудачу, если не на полный провал.

Торговля произведениями искусства—дело чрезвычайно трудное. Она требует знания, чутья и прямо особого таланта. Цены очень изменчивы. Момент имеет огромное значение. Требуется колоссальная выдержка и искусная подготовка. Даже частную коллекцию, сравнительно небольшую <...>, приходилось и в прежнее время более богатое свободными деньгами, распрод[а]вать в течение нескольких лет, чтобы искусственно не уронить цену. Произведения искусства и старины—это не предметы домашнего обихода, продаваемые на рынках. Больших миллионов, и притом свободных, далеко не так много. Круг покупателей чрезвычайно ограниченный. Нужна большая выдержка и очень медленный темп. Н[ед]аром у больших антикваров предметы крупной ценности выдерживались обычно годами или десятками лет. Накладные расходы велики, добросовестные агенты редки. Разумеется, задаром разбросать музейные ценности за четверть це-ны—возможно, но это сведется к обогащению лишь посредников[-]спекулянтов, и не будет, конечно, в интересах Республики.

Но хуже всего то, что один слух о возможности музейных продаж оказывает деморализующее влияние на весь темный мир дельцов-антикваров и будит, и дразнит их хищные

инстинкты. В погоне за своею личною выгодою они, конечно, будут всеми силами подталкивать это дело, надеясь нагреть на нем руки, и не побрезгуют в этом отношении никакими средствами. Русские и иностранные антиквары представляют в этом отношении для русской культуры громадную опасность. <... >

В прошлом — продажи художественных ценностей никогда не оказывались пригодным средством для оздравлени[я] финансов страны. <... > Так и в настоящем случае можно с определенной уверенностью предсказать, что продажа музейных экспонатов не окажет на положение Государственных финансов страны решительно никакого, сколько[-] нибудь заметного, влияния. Стоимость музейных сокровищ условна и лишь кажется значительной на первый взгляд. Она[,] во всяком случае[,] несоизмерима с Государственными потребностями. Продавать Музеи, чтобы оздоровить бюджет, — это все равно, что в засуху выбегать в поле и поливать его из лейки.

Для оздоровления финансов страны потребны иные средства. Не следует также забывать, что изъятие церковных ценностей далеко не оправдало в смысле выручки, возлагавшихся на него надежд, в особенности, если подсчитать стоимость самой кампании по сбору и дождаться точных результатов реализации. <... >

Кроме всего этого, продажа экспонатов из русских музеев будет понятна как мероприятие, продиктованное последнею крайностью. Враги Республики будут как нельзя более обрадованы таким явным доказательством, что на карту ставится последний ресурс страны. Наоборот, ничто не могло бы так способствовать подъему кредита и престижа Советской Республики, как блестящая постановка Музеев. <... >

<... > Музеи не только полезны и важны в культурном отношении, но и в высшей степени выгодны в отношении экономическом.

Если Музей привлекает в год столько посетителей, что в страну вливается благодаря ему миллион рублей ежегодно, то безрассудно, конечно, за два миллиона продать его содержимое и потом убедиться, что ликвидация обошлась в миллион. Русские Музеи в ближайшем будущем привлекут и из заграницы посетителей, обогащая страну золотым дождем.

Не то будет, конечно, если Музеи окажутся распыленными и ликвидированными, как многое уже ликвидировано в стране. Русским музейным деятелям останется тогда, по примеру Ноздрева, у бе[с]смертного бытописателя Н. В. Гоголя, показывать гостям пустые стойла, „где прежде стояли хорошие лошади".

Надеяться, что с наступлением мировой Революции наши художественные ценности будут нам возвращены, едва ли возможно. <...>

В настоящий момент Советская Власть, несмотря на трудные экономические условия страны, должна стремиться выявить,—какое значение представляют для ее будущего ее художественно-культурные ценности, находящиеся в музеях, ярко освещающие собственное народное творчество, и стойко защищать это народное достояние, созданное вековой работой ряда поколений русского народа и собранное в музеях и там кристаллизировавшееся в коллекции мирового значения»81.

Заместитель Управделами Совнаркома В. А. Смольянинов82 сопроводил пересылаемые А. И. Рыкову документы собственным комментарием: «Я лично считаю, что они

81 РГАСПИ. Ф. 5. Оп. 1. Д. 341. Л. 20-22 об.

82 Смольянинов Вадим Александрович (Смольников Сергей Александрович) (1890-1962). Член РСДРП(б) с 1908 г. С апреля 1921 г. — помощник, затем заместитель управделами СТО и заместитель управделами СНК РСФСР.

целиком правы, что мы не сможем выручить такое количество денег, которое хотя-бы в минимальной степени обеспечило нашу финансовую тяжесть. Опыт запродажи церковных ценностей нельзя не учесть, хотя продажа музейных ценностей и значительно проще, ибо они сосредоточены в немногих местах и не будут скрываться, тем не менее[,] я не думаю, чтобы нам удалось таким образом выручить сколько[-]нибудь значительные суммы. Продажа музейных художественных ценностей—крайняя мера, которая, на мой взгляд, учитывая ее возможные результаты, не является абсолютно необходимым. Подумав над этим вопросом и ознакомившись с материалами, прошу Вас сделать так, чтобы эти ценности не продавались»83.

16 августа 1922 г. заведующий Секретариатом Заместителя председателя Совета труда и обороны передал официальный ответ (делопроизводственный № 215) на записку В. А. Смольянинова, а тем самым, и на письмо самой Н. И. Троцкой: мнение Рыкова сводилось к тому, что необходимо «сохранение порядка, установленного постановлением СНК от 6/У1 и подтвержденного 18/УП, т. е. изъятие остается и происходит через Комиссию». Лишь «в отдельных, исключительных случаях» Рыков допускал «обжалование НКПросом постановления Комиссии»84.

24 августа 1922 г. Президиум ВЦИК, заслушав (прот. № 56/В, п. 9) «протест Нар-компроса на постановление СНК об образовании Комиссии по изъятию ценностей из музеев»85, указал: «постановление СНК принять за основу, внеся следующую поправку: В п. „б"—после слова «материальной ценности» добавить „не имеющих исторического и художественного значения". Заключения Комиссии, созданной постановлением СНК, беза[пелл]яционны при единогласном решении»86.

18 сентября Г. Д. Базилевич информировал Секретариат и Управделами Совнаркома (делопроизводственный № 1565), что «ввиду нахождения в отпуску представителя Глав-музея тов. Грабаря, и ввиду того, что его Заместитель Директор Эрмитажа т. Тройниц-кий освободился от его служебных работ и прибыл в Москву только в сентябре мес[яце], Комиссия по изъятию из Музеев экспонатов высоко-материальной ценности фактически приступила к работам только 16-го сентября с/г. и уже в порядке работ просмотрела ценности Троице-Сергиевской Лавры, эвакуированные в Оружейную Палату»87.

Однако ровно через месяц, 16 октября 1922 г., тот же Г. Д. Базилевич сообщал секретарю СНК Л. А. Фотиевой (делопроизводственный № 1607), что «созданная постановлением Совнаркома от 9-го Августа Комиссия по изъятию из Музеев экспонатов высоко-материальной ценности свои работы закончила. Означенной Комиссией в период с 16-го Сентября по 15-ое Октября были обследованы Музеи и их хранилища городов Москвы, Петрограда и их окрестностей и назначено для передачи в фонд Республики до 25 фунт[ов] золота в изделиях, серебра в изделиях до 35 пудов и до 150 карат бриллиантов, подлежащих замене стразами. Означенные ценности в настоящее время сдаются в Гохран, оценка же их будет сообщена после детальной сортировки Гохрана. С окончанием же этих работ полагаю функции Замособоуполномоченного СНК исчерпанными»88.

83 РГАСПИ. Ф. 5. Оп. 1. Д. 341. Л. 15-16.

84 Там же. Л. 27.

85 Судя по тексту телефонограммы А. В. Луначарского в СНК (№ 756 от 13 июля 1922 г.), протест Наркомпроса был внесен в Президиум ВЦИК 13 июля 1922 г. (РГАСПИ. Ф. 19. Оп. 1. Д. 492. Л. 122).

86 Там же. Л. 133.

87 Там же. Л. 139-139 об.; Ф. 5. Оп. 1. Д. 341. Л. 32-32 об.

88 Там же. Ф. 5. Оп. 1. Д. 341. Л. 45.

К тексту сообщения была приложена краткая справка, из которой явствовало, что:

«Комиссия по просмотру и изъятию из музеев экспонатов высоко-материальной ценности произвела работу в нижеследующих музеях:

1. ОРУЖЕЙНАЯ ПАЛАТА.

Постановлено передать в Гохран золотую панагию с бриллиантами, застежку золотую с сапфирами и заменить 35 бриллиантов и 4 солитера стразами89.

2. ТРОЙЦЕ-СЕРГИЕВСКАЯ ЛАВРА.

Постановлено передать в Гохран 109 окладов с икон и других церковных предметов (серебр[о])90.

3. ПЕТРОГРАД—МУЗЕИ ШТИГЛИЦА91, ЭРМИТАЖА и РУССКИЙ92.

Передать в Гохран: до 20 ф[унтов] золота в изделиях, до 30 пуд[ов] серебра в изделиях и заменить стразами 100 карат бриллиантов.

4. НОВО-ДЕВИЧИЙ МОНАСТЫРЬ.

Передать в Гохран 28 предметов, из них 2 золотых <...>.

5. РОССИЙСКИЙ ИСТОРИЧЕСКИЙ МУЗЕЙ.

Передать в Гохран: 3 золотых предмета (жезл фельдмаршальский; бабочка-брошь и бабочка от головного прибора). Все усыпаны драгоценными камнями. 28 серебряных венков и пальмовых веток.

[6.] РУМЯНЦЕВСКИЙ МУЗЕЙ.

Передать в Гохран 120 предметов, из них золотых 19 предметов, весом 430 грамм»93.

Итоговый отчет Музейного отдела Наркомпроса за 1917-1923 гг. дополняет вышеприведенную информацию Г. Д. Базилевича: «В связи с постановлением Совнаркома от

89 Как явствует из акта осмотра «музейных экспонатов высоко-материальной ценности в Оружейной Палате» от 16 сентября 1922 г., было принято решение, в частности, заменить стразом драгоценный камень из золотой шпаги графа Остен-Сакена (Там же. Л. 33).

«В исполнение соответственного декрета Совнаркома произведена выдача в Гохран экспонатов высокой материальной стоимости, а именно застежек от порфиры с изумрудами исключительного качества и ценности, а в шпаге Остен-Сакена, а также в одной митре и одной панагии Сергиевской Лавры произведена через Гохран замена алмазов и бриллиантов стеклами, причем эти предметы после длительной переписки и упорного хождения в конце концов получены из Гохрана обратно в Палату» (Отчет о работе музея «Оружейная палата» за 1918-1923 гг., составленный его заведующим Д. Д. Ивановым. Утвержден Ученым Советом Оружейной Палаты 14 апреля 1923 г. (Цит. по: Сокровищница России: страницы исторической биографии музеев Московского Кремля. С. 384)).

Остен-Сакен Дмитрий Ерофеевич, граф (1792-1881). Всю кампанию 1812 г. совершил в должности адъютанта генерал-лейтенанта графа Остермана-Толстого. По изгнании французов из России был переведен в лейб-гвардии Литовский полк. В звании адъютанта генерала от инфантерии графа Милорадовича участвовал во взятии Парижа и был награжден 26 ноября 1814 г. золотой шпагой с надписью «За храбрость» (золотое наградное оружие в Российской империи, причисленное к статусу государственного ордена).

90 Копия акта осмотра «музейных предметов Сергиевского Историко-Художественного Музея» от 17 сентября 1922 г., согласно которому постановили: «передать в Гохран оклады с икон: 1) <...>109)» (РГАСПИ. Ф. 5. Оп. 1. Д. 341. Л. 37-38 об.).

91 Центральное училище технического рисования барона А. Л. Штиглица. С 1918 г. — Государственные художественно-промышленные мастерские (Петроградские Высшие государственные художественно-технические мастерские). В 1922 г. учебное заведение с музеем (который основал архитектор М. Е. Месмахер в 1895 г.) и библиотекой влилось в Петроградский Высший художественно-технический институт.

92 Комиссия отбыла в Петроград 19 сентября 1922 г. (РГАСПИ. Ф. 5. Оп. 1. Д. 341. Л. 36; Ф. 19. Оп. 1. Д. 492. Л. 141) и работала в городе на Неве в течение двух дней.

93 Там же. Ф. 5. Оп. 1. Д. 341. Л. 46-46 об.

М[узейного] О[тдела] Н[ародного] К[омиссариата] П[росвещения] было выдано из дворцов и музеев в Гохран материальных ценностей (золота, серебра, бриллиантов и драгоценных камней), не имеющих музейного значения и находившихся в учреждениях, подведомственных Музейному Отделу: царские регалии, коронные бриллианты из Оружейной Палаты на 750 000 000 руб. золотом; из Зимнего Дворца свыше 3.000 каратов бриллиантов, 3 У пуда золота, 300 пудов серебра, 21 ф[унт] платины; из Тр[ои]цкой Лавры —500 бриллиантов, 150 пудов серебра; из Соловецкого монастыря—384 бриллианта, около 10 ф[унтов] золота, 84 пуда серебра; из Исторического Музея около 4 ф[унтов] золота, 116 пуд[ов] серебра; из Румянцевского Музея 366 предметов серебра и из Оружейной Палаты золотого и серебряного лома 40 пуд[ов]»94.

Вместе с тем, как свидетельствовал в 1923 г. заведующий Оружейной Палатой Д. Д. Иванов, «были предприняты все меры к возвращению из Гохрана хотя бы части тех музейных ценностей, которые неправильно туда попали в период наибольшего натиска его в занятиях Комиссии по учету и сосредоточению ценностей. После хлопот, начавшихся 5 августа 1922 г.[,] удалось <...> 4 апреля 1923 г. получить 59 особенно интересных в музейном отношении предметов95. В результате закончившегося разбора дворцовых ценностей можно высказать, что музейным деятелям ценой невероятных усилий удалось сохранить для музеев все предметы первоклассные, но из второй категории, не говоря о третьей, весьма многим овладел Гохран»96. К несчастью, пройдет всего несколько лет, и музейные сокровища России будут, в значительном своем объеме, выставлены на аукционную распродажу и окажутся утерянные для нашей страны навсегда.

Информация о статье Автор: Крапивин Михаил Юрьевич—доктор исторических наук, профессор, Институт истории, Санкт-Петербургский государственный университет, Санкт-Петербург, Россия, 199034, Санкт-Петербург, mihailkrapivin61@yandex.ru.

Заглавие: Главмузей и комиссия Л. Д. Троцкого «по учету и сосредоточению ценностей» (ноябрь 1921 г. — октябрь 1922 г.).

Абстракт: В конце 1921 г. партийным руководством было отдано распоряжение сконцентрировать в Москве, в Гохране, золото, платину, серебро, в слитках и изделиях из них, драгоценные камни, жемчуг, иностранную валюту и иные ценности, в свое время конфискованные советским государством и с тех пор находившиеся на складах ЧК и губернских финансовых отделов, в помещениях бывших частных банков, на территории дворцовых ансамблей и дворянских усадеб, не функционировавших монастырей и храмов, превращенных в простые хранилища, подведомственные Главному комитету по делам музеев и охране памятников искусства старины и природы Народного комиссариата

94 Цит. по: Проданные сокровища России. С. 21 со ссылкой на: ГАРФ. Ф. А-2307. Оп. 3. Д. 12. Л. 35-36.

95 В 1923 г. Д. Д. Иванов возглавил Научно-экспертную комиссию для определения и отбора музейных ценностей в Металфонде в целях распределения их по государственным музейным хранилищам. В результате работы удалось возвратить из Гохрана несколько тысяч музейных предметов, многие из них были переданы в Исторический музей, Эрмитаж, Третьяковскую галерею и другие музеи (Тутова Т. А. Судьба дворцовых ценностей Российского императорского дома... Ч. 2: Комментарии. С. 208).

96 Отчет о работе музея «Оружейная палата» за 1918-1923 гг., составленный его заведующим Д. Д. Ивановым. Утвержден Ученым Советом Оружейной Палаты 14 апреля 1923 г. // Цит. по: Сокровищница России: страницы исторической биографии музеев Московского Кремля. С. 386.

по просвещению РСФСР (Главмузею). Собранные материальные ценности в дальнейшем планировалось реализовать на внешнем рынке (за исключением предметов, имевших историко-художественное значение).

Руководство специальной Комиссией по учету и сосредоточению ценностей в ноябре 1921 г. было поручено Л. Д. Троцкому (в статусе «Особоуполномоченного» Совнаркома РСФСР). Особые тройки, руководившие всем делом «сосредоточения» ценностей на губернском уровне, стали создаваться с середины января 1922 г.

Параллельно в феврале 1922 г. в РСФСР разворачивается (и до августа 1922 г. продолжается) кампания по передаче в распоряжение Гохрана наиболее ценной части культового имущества из действующих богослужебных зданий и молитвенных помещений различных конфессий. Деятельность комиссий по учету и сосредоточению ценностей всех видов и по изъятию церковных ценностей практически переплетались. При этом процедура отчуждения должна была происходить при обязательном участии музейных работников (высокохудожественные вещи религиозного назначения подлежали исключительному ведению Главмузея и его органов на местах).

Целью осуществлявшихся большевиками мероприятий должна была стать мобилизация дополнительных ресурсов как для решения текущих социально-экономических проблем (в том числе чрезвычайного свойства: борьба с голодом), так и для реализации стратегических задач достижения финансовой стабильности, укрепления обороноспособности страны, в целом—обеспечения жизнеспособности правящего режима и поддержки мирового коммунистического движения.

Отношения между Народным комиссариатом по просвещению и комиссией Л. Д. Троцкого в центре и в провинции складывались очень непросто, зачастую—весьма напряженно: Главмузей и его отделения на местах трактовали действовавшие на тот момент нормативные документы как право музейщиков принципиальным порядком влиять на ход и масштабы конфискационного процесса. Особенно резко музейщики критиковали порочную и недопустимую практику отчуждения предметов религиозного культа, находившихся на хранении в советских музеях.

Комиссия Л. Д. Троцкого по сосредоточению и учету ценностей была ликвидирована 6 июня 1922 г. В тот же день начался процесс формирования специальной Комиссии «для изъятия экспонатов высокой материальной ценности из музеев (не имеющих исторического и художественного значения)», а также для решения вопросов о спорных вещах музейного уровня, сосредоточенных в Гохране в предшествующие месяцы. Оформленная постановлениями Совнаркома от 9 августа и Президиума ВЦИК от 24 августа 1922 г. Комиссия Г. Д. Базилевича (в недавнем прошлом—заместителя Л. Д. Троцкого) с 16 сентября по 15 октября обследовала около десятка музеев Москвы, Петрограда (и их окрестностей). Музейное сообщество пыталось протестовать против состоявшегося решения о реализации музейных предметов. Невероятными усилиями музейным работникам удалось сохранить для общества большинство первоклассных экспонатов (ценой утраты менее значимых). Как оказалось—лишь временно. Пройдет всего несколько лет, и музейные сокровища России будут, в значительном своем объеме, выставлены на аукционную распродажу и окажутся утерянные для нашей страны навсегда. Ключевые слова: Комиссия по учету и сосредоточению ценностей Совета народных комиссаров РСФСР (ноябрь 1921 — июнь 1922 г.), Комиссия для изъятия экспонатов высокой материальной ценности из музеев (август—октябрь 1922 г.), Государственное хранилище ценностей Народного комиссариата финансов РСФСР (Гохран), Главный комитет

по делам музеев и охране памятников искусства старины и природы Народного комиссариата по просвещению РСФСР (Главмузей).

Information on article Author: Krapivin Mikhail Yuryevich—Doctor in History, Professor, Institute of History, St. Petersburg State University, St. Petersburg, Russia, mihailkrapivin61@vandex.ru. Title: Glavmuseum and L. D. Trotsky's Commission for "accounting and concentration of values" (November 1921 — October 1922).

Abstract: At the end of 1921, the Party leadership ordered the concentration in Moscow, in Gokhran, of gold, platinum, silver, bullion and products from them, precious stones, pearls, of all gold and silver products, foreign currency and other values, once confiscated by the Soviet state and since located in the warehouses of the Cheka and the provincial financial departments, in the premises of former private banks, in the territory of palace ensembles and aristocratic estates, monasteries and temples that were not functioning, turned into simple storages, subordinated to the Heads of the Main Committee on Museum Affairs and the Preservation of Monuments of Old Art and Nature of the People's Commissariat for Education of the RSFSR (Glavmuseum). Collected material values were later planned to be sold on the foreign market (with the exception of items that had historical and artistic significance).

The leadership of the special Commission for Accounting and Concentration of Values (in the status of "specially authorized" Council of People's Commissars of the RSFSR) in November 1921 was entrusted to L. D. Trotsky. Special triplets, who led the whole matter of "concentration" of values at the provincial level, began to be created from the middle of January 1922.

In parallel, in February 1922, the campaign was launched for the transfer to the disposal of Gokhran of the most valuable part of the cult property from existing liturgical buildings and prayer rooms of various confessions. The activities of the commissions on accounting for and concentration of values of all kinds and on the seizure of church values were practically intertwined. At the same time, the alienation procedure was to take place with the participation of museum workers (highly religious items were subject to the exclusive jurisdiction of Glavmuseum and its local bodies).

The aim of the measures carried out by the Bolsheviks was to mobilize additional funds for both solving current social and economic problems (including the extraordinary character: fighting hunger) and for implementing strategic tasks of achieving financial stability, strengthening the country's defense capability, the viability of the ruling regime and the support of the world communist movement.

The relations between the People's Commissariat for Education and the commission of Leonid Trotsky in the center and in the provinces were very complex, often very tense: the Glavmuseum and its branches interpreted the normative documents that were in effect at the time as the right of museum workers to influence the course and scope of the confiscation process. Particularly sharply, the museum workers criticized vicious and unacceptable practice of alienating objects of religious worship that were kept in Soviet museums.

Leonid Trotsky's commission for concentration and accounting of values was abolished on June 6, 1922. On the same day, the process of forming a special commission for removing of exhibits of high material value from museums (which had no historical or artistic significance) began, as well as resolving issues on the controversial things of the museum level, concentrated in Gokhran in the preceding months. Formed by the decisions of the Council of People's Commissars on August 9 and the Presidium of the All-Russian Central Executive

Committee on August 24, 1922, the Commission of G. D. Bazilevich (in the recent past—deputy of L. D. Trotsky) from September 16 to October 15 surveyed about ten museums in Moscow, Petrograd (and their environs). The museum community tried to protest against the decision to sell museum items. With incredible efforts, museum workers managed to preserve for the public the majority of first-class exhibits (at the cost of losing less significant ones). As it turned out—only temporarily. Only a few years will pass, and the museum treasures of Russia will, in a considerable amount, be auctioned and will be lost forever for our country. Keywords: Commission for accounting and concentration of the values of the Council of People's Commissars of the RSFSR (November 1921 — June 1922), Commission for the removal of exhibits of high material value from museums (August—October 1922), State repository of values of the People's Commissariat of Finance of the RSFSR (Gokhran); The Main Committee for the affairs of museums and the preservation of monuments of old art and nature of the People's Commissariat for Education of the RSFSR (Glavmuseum).