CC BY
31
УДК 811.512.141
ГЛАГОЛЬНЫЕ ФОРМЫ С СОВМЕЩЕННЫМИ ТЕМПОРАЛЬНО-ЭВИДЕНЦИАЛЬНЫМИ ЗНАЧЕНИЯМИ В БАШКИРСКОМ ЯЗЫКЕ
© Р. А. Абуталипова
Башкирский государственный университет Стерлитамакский филиал Россия, Республика Башкортостан, 453103 г. Стерлитамак, пр. Ленина, 49.
Тел./факс: +7 (3473) 43 22 50.
Email: [email protected]
В настоящей статье рассматриваются формы прошедшего времени глагола в башкирском языке, содержащие совмещенное темпорально-эвиденциальное значение. Темпо-ральность и эвиденциальность как самостоятельные языковые категории исследованы неравномерно. Первая из них изучается в рамках трех временных форм еще с античных времен, тогда как эвиденциальность стала объектом исследования лингвистов лишь с начала XX в. В башкирском языкознании эвиденциальность как особая языковая категория еще не выделена и не исследована. Однако автор статьи, анализируя научную литературу, утверждает, что еще в 1944 г. А. И. Харисовым зафиксированы глагольные формы с эвиденциальными значениями и введен термин 'свидетель факта'. Н. К. Дмитриев и Дж. Г. Киекбаев также отмечают, что формы прошедшего времени башкирского глагола содержат указание на очевидность и неочевидность действия. В классификации М. В. Зайнуллина имеются три пары временных форм, противопоставленных по признаку засвидетельствованности и незасвидетель-ствованности действия: 1) прошедшее определенное - прошедшее неопределенное; 2) предпрошедшее определенное - предпрошедшее неопределенное; 3) давнопрошедшее определенное - давнопрошедшее неопределенное.
Целенаправленный анализ научной литературы и фактического языкового материала позволяет автору настоящей работы делать вывод о том, в башкирском языке формы прошедшего времени глагола образуют двучленные оппозиции, различающиеся только по признаку засвидетельствованности и незасвидетельствованности действия, выраженного в глагольной основе. Следовательно, все формы прошедшего времени глагола в башкирском языке содержат в себе не только темпоральное, но и эвиденциальное значение, и носят совмещенный (диффузный) темпорально-эвиденциальный характер.
Ключевые слова: эвиденциальность, темпоральность, формы прошедшего времени глагола, совмещенные значения, башкирский язык.
дения), на снах (сновидения, полученные путем откровения), на догадках (предположительные сведения) или на собственном опыте (сведения, извлекаемые из памяти)» [17, с. 102].
В статье «Категория эвиденциальности (проблемы типологического анализа)» Н. А. Козинцева выделяет два типа эвиденциальности - косвенная и прямая. Ученый указывает, что «в одних языках значения, объединяемые термином 'эвиденциальность', являются грамматически обязательными для оформления высказываний определенных типов - тюркских, кавказских, финно-угорских, в языках американских индейцев, африканских и др. В других языках, как, например, в русском, английском, немецком, французском и др., эти значения передаются лексически» [14, с. 92]. Материал башкирского языка, одного из тюркских языков, подтверждает вывод Н. А. Козинцевой о том, что значения, объединяемые термином 'эвиденциаль-ность\ являются грамматически обязательными для оформления высказываний.
В настоящей статье рассматриваются формы прошедшего времени глагола в башкирском языке, каждая из которых содержит совмещенное темпо-рально-эвиденциальное значение.
Темпоральность и эвиденциальность как самостоятельные языковые категории исследованы неравномерно. Темпоральность, которая охватывает «временные отношения, ориентированные на момент речи или какой-либо иной момент, связанный со временем речи» [15, с. 42], изучается в рамках трех временных форм (прошедшего, настоящего и будущего) еще с античных времен и имеет многовековую историю. Средства репрезентации эвиден-циальных значений стали объектом исследования лингвистов лишь с начала XX в. [12].
В отечественном языкознании история изучения эвиденциальности (засвидетельствованности) как самостоятельной языковой категории берет свое начало со статьи «Шифтеры, глагольные категории и русский глагол» Р. О. Якобсона (перевод А. К. Жолковского). Работа опубликована в 1972 г. в сборнике научных трудов зарубежных ученых по типологии «Принципы типологического анализа языков различного строя». Основная функция категории эвиденциальности, по определению Р. О. Якобсона, указание источника сведений о сообщаемом факте: «Говорящий сообщает о событии, основываясь на сообщении какого-либо другого лица (цитативные, т.е. от кого-то полученные све-
ТББМ 1998-4812 Вестник Башкирского университета. 2017. Т. 22. №1
211
Следует отметить, что в башкирском языкознании эвиденциальность как самостоятельная языковая категория еще не выделена и не исследована. Однако ученые -башкироведы и авторы учебников не могли оставить вне поля зрения такие формы глагола, которые содержат указание на источник сведений о сообщаемом факте.
Анализ научной и учебной литературы показывает, что еще в 1944 г. в монографии А. И. Харисова «Категория глагольного вида в башкирском языке» зафиксированы формы глагола, которые указывают на засвидетельствованность и незасвидетельствованность действия. Так, по-мнению ученого, форма «прошедшего категорического времени» глагола, «подчеркивает достоверность и очевидность действия, которые не оставляют места для сомнения в реальности сообщаемого факта» [16, с. 80]. А форма, названная автором 'перфект или прошедшее-настоящее время', указывает, что «<...> говорящий может и не быть свидетелем (обычно так и воспринимается). В последнем случае говорящий расценивает действие, которое совершилось как бы без его ведома» [16, с. 76]. Как видим, здесь налицо сравнение значения двух форм глагола не по времени, а по признаку засвидетельствованности и незасвидетельствованности обозначенного глаголом действия, и именно в данном определении впервые в башкирском языкознании используется термин 'свидетель факта'.
Н. К. Дмитриев также отмечает, что формы прошедшего времени башкирского глагола содержат указание на очевидность и неочевидность действия. Например, о форме прошедшего законченного (или прошедшего категорического) времени он пишет, что используется «в том случае, если говорящий наблюдал передаваемый факт как очевидец или если это такой факт, реальность которого ни для кого не подлежит сомнению. <...> Данное время отличается этим от Перфекта (иначе: Прошедшего-настоящего), где говорящий обычно не выступает очевидцем передаваемого факта и где центральным моментом является не само действие, а его следствие или результат» [4, с. 139].
Наибольший интерес с точки зрения проблематики нашего исследования представляет классификация форм прошедшего времени глагола в работе «Современный башкирский язык» Дж. Г. Ки-екбаева. Ученый формы прошедшего времени изъявительного наклонения подразделяет на две большие группы и вводит соответстующие их значениям термины: 1) 'шаЫтлы Yткэн заман формалары' - очевидные формы прошедшего времени; 2) 'шаЫт^г^ Yткэн заман формалары'' -неочевидные формы прошедшего времени [13, с. 104]. Следует отметить, что слово 'шаhит, в Башкирско-русском словаре переводится как свидетель и очевидец [3, с. 766]. Следовательно, термины 'шаhитлы, и 'шаШтЫ^ можно было бы
перевести на русский язык не только как 'прошедшее очевидное' и 'прошедшее неочевидное', но и как 'прошедшее засвидетельствованное' и 'прошедшее незасвидетельствованное'. Мы считаем, что в данной классификации, хотя автор и не оперирует современной терминологией, впервые в башкирском языкознании формы прошедшего времени рассматриваются с точки зрения возможности выражения ими эвиденциальных значений.
Существенный вклад в изучение временных форм башкирского глагола внес М. В. Зайнуллин. Данной проблеме посвящен целый ряд работ ученого, в которых представлена целостная картина специфического языкового отражения представления о времени в башкирском языке [5-11].
В коллективной монографии «Грамматика современного башкирского литературного языка» (автор главы «Изъявительное наклонение» М. В. Зайнуллин) выделяются следующие формы прошедшего времени: 1) прошедшее определенное, 2) прошедшее неопределенное, 3) прошедшее незаконченное, 4) предпрошедшее определенное, 5) предпрошедшее неопределенное, 6) давнопрошедшее определенное, 7) давнопрошедшее неопределенное [6, с. 272-278]. Как видим, для разграничения засвидетельствованных форм от незасвидетельствованных используются термины 'определенное' и 'неопределенное' формы прошедшего времени. В перечне представлены три пары временных форм, противопоставленных только по признаку засвидетельство-ванности и незасвидетельствованности обозначенного в глагольной основе действия: 1) прошедшее определенное - прошедшее неопределенное; 2) предпрошедшее определенное - предпрошедшее неопределенное; 3) давнопрошедшее определенное - давнопрошедшее неопределенное.
Результаты наших исследований показали, что формы прошедшего времени глагола в башкирском языке содержат диффузные сегменты аспектуально-темпорального, аспектуально-локативного и других типов [1, с. 268; 2, с. 17]. Они содержат совмещено и темпорально-эвиденциальное значение, что подтверждает фактический материал башкирского языка.
Рассмотрим подробно на конкретных приме -рах башкирского языка.
Прошедшее определенное (очевидное) и неопределенное (неочевидное) формы времени противопоставлены по эвиденциальным значениям.
Прошедшее определенное время образуется посредством аффикса -ды и его фономорфо-логических вариантов. В коллективной монографии «Грамматика современного башкирского литературного языка» (автор главы «Изъявительное наклонение» М. В. Зайнуллин) указывается, что «основным грамматическим значением прошедшего определенного времени является выражение прошлых действий и событий, участником и очевидцем которых был сам говорящий. При его помощи передается подлинность, реальность и ис-
тинность действия или состояния в прошлом» [6, с. 273]. Фактический материал подтверждает, что в данной форме прошедшего времени глагола содержатся и темпоральные, и эвиденциальные значения. Например: Быдкаклап ямгыр яуырга то-тондо (Р. Низамов) - 'Начал моросить дождь'. Унан килеп тирмэ алдына кейе$ юрзан йэйеп, ике $ур ак тышлы мендэр hалып, ашъяулык йэйеп, сэй э$ерлэй hалды (Х. Давлетшина). Ул арала кукте кай$андыр ацзармадтан килеп сыккан болот каплап алды, hалкынса, дымлы ел исте... (Т. Гарипова). Хэтеремдэ, бе$ YCмер малай сакта ауылда бер ят кеше куренде (Р. Султангареев). Эрэмэлеккэ якынлаша башлагас, Акназар атын туктатты (Я. Хамматов). В данных конструкциях субъект речи сам является свидетелем (очевидцем) происходящего.
Многофункциональный аффикс -ган (и его фономорфологические варианты) в зависимости от контекста может передавать значение прошедшего времени, протвопоставленное предыдущей форме по признаку незасвидетельствованности обозначенного в глагольной основе действия. Например: Тик башкорт бер касан да ил басмаган (Р. Низамов) -'Но башкир никогда не завоевывал страны'. Икекендэ лэ ауыл халкы Таймастан ике-вс сакрым твньяккарак Кэрешкэ тип йврвтвлгэн урынза ынтылзан (Р. Султангареев).
Выражают совмещенное темпорально-эвиден-циальное значение и образуют пару, противопоставленную по признаку засвидетельствованности и незасвидетельствованности действия, определенное и неопределенное формы предпрошедшего времени.
Педпрошедшее определенное время образуется при помощи аффикса -зайны (и его фономор-фологических вариантов). Данная форма времени означает законченные в прошлом засвидетельствованные действия, результат которых существует и в настоящем. Например: Замановтар нэсел-нэсэ-птэре менэн урманза, урман эшенэ бэйлэнгэйнелэр (Н. Мусин) - 'Замановы всем семейством (уже) связаны лесом, лесными работами'. Ул (Мвбэрэк) ауылза кайтып ингэндэ, твн уртаЫг аузайны инде (Н. Мусин).
Предпрошедшее неопределенное время образуется при помощи конструкции «спрягаемые формы глагола на -зан/-гэн + вспомогательный глагол була, булзан-» и выражает незасвидетельствованные действия, законченные в прошлом действия, результат которых существует и в настоящем, а также действия, которые произошли раньше другого действия. Например: Алпамышаныц башында тыумыштан алтын айы булзан була (Из эпоса "Алпымыша") - 'У Алпамыши на лбу с рождения, оказывается, был золотой месяц'. Емештэр вйгэ кайтып ингэндэ, эцер твшвп, киске аш вакыты еткэн булзан (З. Биишева).
Определенное и неопределенное формы давнопрошедшего времени различаются также лишь
засвидетельствованностью и незасвидетельство-ванностью выражаемого глаголом в деепричастной форме действия и содержат совмещенное темпорально-эвиденциальное значение.
Наиболее продуктивной моделью репрезентации давнопрошедшего определенного времени является спрягаемая сложная форма «деепричастия на -а/-э, -й + торзайны/торзан ине», которая выражает в виде воспоминания действия, свидетелем которых был субъект речи. Например: Шул ук фе-кер$е МэскэY ауылы егете шазир Фэрит Билалов та (мэрхYм) эйтеп йврвй торзайны (Р. Насиров) -'Ту же мысль, бывало, высказывал парень из деревни Москва (покойник) поэт Фарит Билалов'. Свйвмбикэ шундай тыныс, сабыр холокло була торзайны (Н. Мусин). Был hY$$эр$е табын йыйзан сакта уныц атаhы йыш кына эйтэ торзайны (М. Карим).
Аналитическая конструкция «причастие будущего времени на -ыр/-ер + вспомогательный глагол ине» употребляется в произведениях устного народного творчества и в повествовательной прозе. Например: Твскэ-башка уртаса зына, эммэ донъя эшен емереп эшлэр ине (Н. Мусин) - 'Внешне посредственная, однако вела хозяйство очень старательно (досл.: работала, ломая, разрушая)'.
Аналитические модели «основной глагол в форме деепричастия на -а/-э, -й + торзан булды-» и «основной глагол в форме -ыр/-ер + булды» обозначают систематически повторявшиеся очевидные действия в прошлом. Например: Бара-бара ул Хаматтыц Y$ен KYреY генэ тYгел, тауышын ишетhэ лэ, каушап кала торзан булды (З. Биишева) - 'Со временем она, бывало, не только увидев его, но даже услышав голос Хаммата, терялась'. Шундай hэр hвйлэшеY кемдец кем икэнен асыклау менэн осланыр булды (Б. Рафиков).
Давнопрошедшее неопределенное время выражается двумя аналитическими конструкциями: «основной глагол в форме -ыр/-ер + булзан» и «основной глагол в форме деепричастия на -а/-э, -й + торзан булзан». Данная форма передает значение кратности незасвидетельствованного действия, происходившего в очень давние времена. Например: Ул (Алпамыша), зэ$эте буйынса, бер йоклаhа, алты квн, алты твн йоклай торзан булзан (Из эпоса "Алпымыша") - 'Он (Алпамыша), если засыпал, то, по привычке, спал шесть дней и шесть ночей'. Карабай йэйлэY кешелэре менэн бергэлэп кырзы$ далаларына hунарга йврвр булзан (Из эпоса "Кудейкурпес и Маянхылыу").
Прошедшее незаконченное время образуется посредством аналитической глагольной конструкции, образованной по модели «основной глагол в форме деепричастия на -а/-э, -й + спрягаемый вспомогательный глагол ине-». Форма передает действия, события в прошлом, очевидцем которого был субъект речи, т.е. содержит диффузное темпорально-эвиденциальное значение. Например:
ISSN 1998-4812 Вестник Башкирского университета. 2017. Т. 22. №1
213
Ныязгол Иаман квйлэй ине (Х. Давлетшина) - 'Ния-згул все еще продолжал говорить'. Ошогаса донъ-якын матур итеп тэрбиэлэп, тормоштан бик тэ кэнэгэт булып, бадалкы гына йэшэп ята ине Рэкиэ (Н. Мусин).
Целенаправленный анализ научной литературы и фактического языкового материала, извлеченного из текстов устного народного творчества, башкирской классической и современной литературы, свидетельствует о том, что в башкирском языке формы прошедшего времени глагола содержат в себе не только темпоральные, но и эвиден-циальные значения. Они образуют двучленные оппозиции, различающиеся только по признаку засвидетельствованности и незасвидетельствован-ности действия, выраженного в глагольной основе, следовательно, носят совмещенный (диффузный) темпорально-эвиденциальный характер.
ЛИТЕРАТУРА
1.
Абуталипова Р. А. Функционально-семантическая категория аспектуальности в башкирском языке. Уфа: Гилем, 2008. 294 с.
2. Абуталипова Р. А. Об аспектуальной семантике форм прошедшего времени глагола в башкирском языке // Актуальные проблемы филологии и филологического образования: труды Всерос. науч. конф. (27 марта 2006 г.). Уфа: Гилем, 2006. С. 14-17.
3. Башкирско-русский словарь /32000 слов/ РАН РБ, Уфимский научный центр / под ред. З. Г. Ураксина. М.: Дигора, Рус. яз., 1996. 884 с.
4. Дмитриев Н. К. Грамматика башкирского языка / отв. ред. Ф. Г. Хисамитдинова. М.: Наука, 2008. 264 с.
5. Зэйнуллин М. В. Хэ^ерге баштсорт э^эби теле. Морфология: югары укыу йорттарыныц филология факультеты студенттары есен дэреслек. 0фо: Баштсорт дэYЛэт университеты, 2002. 388 б.
6. Зайнуллин М. В. Изъявительное наклонение // Грамматика современного башкирского литературного языка. М.: Наука, 1981. С. 271-286.
7. Зайнуллин М. В. К вопросу о классификации форм прошедшего времени глаголов изъявительного наклонения в современном башкирском языке // Вопросы методологии и методики лингвистических исследований. Уфа, 1966. С. 205-210.
8. Зайнуллин М. В. Категория времени глагола изъявительного наклонения в современном башкирском языке: ав-тореф. дис. ... канд. филол. наук. Казань, 1963. 24 с.
9. Зэйнуллин М. В. Хэ^ерге баштсорт э^эби теле. Морфология: югары утсыу йорттарыныц филология факультеты студенттары есен дэреслек. 0фе: Баштсорт дэYЛэт университеты, 2002. 388 б.
10. Зэйнуллин М. В. Баштсорт телендэ тсылым hейкэлештэре hэм тсылым теркемсэлэре // Баштсортостан укытыусьЛы, 1973. №>10. 41-45 б.
11. Зэйнуллин М. В. 'Кылывдыц куптэн уткэн заман формалары // Башкортостан утсытыусы11ы, 1960. .№7. 23-27 б.
12. Иохельсон В. И. Одульский (юкагирский язык) // Языки и письменность народов Севера: Языки и письменность палеоазиатских народов. М.-Л., 1934. Ч. Ш. С. 149-80.
13. Кейекбаев Ж. Б. Хэ^ерге баштсорт теле (Баштсорт дэYЛэт университетыныц ситтэн тороп утсыусы студенттары есен лекциялар). 0фе: Баштсортостан китап нэшриэте, 1966. 146 б.
14. Козинцева Н. А. Категория эвиденциальности (проблемы типологического анализа) // Вопросы языкознания. 1994. №3. С. 92-104.
15. Теория функциональной грамматики: Введение, аспек-туальность, временная локализованность, таксис. 3-е изд, стереотип. М.: Едиториал УРСС, 2003. 352 с.
16. Харисов А. И. Категория глагольного вида в башкирском языке. Уфа, 1944. 92 с.
17. Якобсон Р. О. Шифтеры, глагольные категории и русский глагол // Принципы типологического анализа языков различного строя. М.: Наука, Гл. ред. восточной литературы, 1972. 1972. С. 95-113.
Поступила в редакцию 09.03.2017 г.
VERB FORMS OF THE BASHKIR LANGUAGE WITH COMBINED MEANING OF TEMPORALITY AND EVIDENTIALITY
© R. A. Abutalipova
Bashkir State University, Sterlitamak branch 49 Lenin Avenue, 453103 Sterlitamak, Republic of Bashkortostan, Russia.
Phone: +7 (3473) 43 22 50.
Email: [email protected]
In the article, the past tense of the verb in the Bashkir language, containing a combined temporal-evidential meaning is discussed. Temporality and evidentiality as independent linguistic categories are studied unevenly. The three temporal forms were studied even in ancient times, while evidentiality became the object of linguistic studies only at the beginning of the 20th century. In the Bashkir linguistics, evidentiality is still not recognized as a special category of language. However, the author of the article analyzing the scientific literature argues that Ahnaf Kharisov in 1944 recorded verb forms with evidential meaning and introduced the term 'witness to the fact'. Nikolai Dmitriev and Jalil Kiekbaev also point out that the forms of the past tense of the Bashkir verb contain a reference to observable and unobservable actions. In the classification of Marat Zainullin, there are three pairs of temporal forms opposed on the basis of observable and unobservable actions: 1) past certain -unspecified past; 2) pluperfect certain - unspecified pluperfect; 3) pluperfect certain - unspecified pluperfect. Targeted analysis of scientific literature and the actual language material allows the author of the article to conclude that in the Bashkir language forms of the past tense of the verb form binomial opposition differing only on the basis of observable and unobservable action, expressed on verbal basis. Consequently, all forms of the past tense of the verb in the Bashkir language contain not only temporal, but also evidential meaning; they have combined temporal-evidential character.
Keywords: evidentiality, temporality, past tense of the verb, combined meaning, Bashkir language.
Published in Russian. Do not hesitate to contact us at [email protected] if you need translation of the article.
REFERENCES
1. Abutalipova R. A. Funktsional'no-semanticheskaya katego-riya aspektual'nosti v bashkirskom yazyke [Functional-semantic category of aspectuality in the Bashkir language]. Ufa: Gilem, 2008.
2. Abutalipova R. A. Aktual'nye problemy filologii i filologicheskogo obrazovaniya: trudy Vseros. nauch. konf. (27 marta 2006 g.). Ufa: Gilem, 2006. Pp. 14-17.
3. Bashkirsko-russkii slovar' /32000 slov/ [Bashkir-Russian dictionary (32000 words)]. Ed. Z. G. Uraksina. Moscow: Digora, 1996.
4. Dmitriev N. K. Grammatika bashkirskogo yazyka [Grammar of the Bashkir language]. Ed. F. G. Khisamitdinova. Moscow: Nauka, 2008.
5. Zainullin M. V. Khajerge bashKort ajabi tele. Morfologiya: yurary uKyu iorttarynyg filologiya fakul'tety studenttary esen dareslek. 0fo: BashKort daYlat universitety, 2002.
6. Zainullin M. V. Grammatika sovremennogo bashkirskogo literaturnogo yazyka. Moscow: Nauka, 1981. Pp. 271-286.
7. Zainullin M. V. Voprosy metodologii i metodiki lingvisticheskikh issledovanii. Ufa, 1966. Pp. 205-210.
8. Zainullin M. V. Kategoriya vremeni glagola iz''yavi-tel'nogo nakloneniya v sovremennom bashkirskom yazyke: avtoref. dis. ... kand. filol. nauk. Kazan', 1963.
9. Zainullin M. V. Khajerge bashKort ajabi tele. Morfo-logiya: yurary uKyu iorttarynyg filologiya fakul'tety studenttary esen dareslek. 0fe: BashKort daYlat universitety, 2002.
10. Zainullin M. V. BashKortostan uKytyusyhy, 1973. No. 10. 41.
11. Zainullin M. V. BashKortostan uKytyusyhy, 1960. No. 7. 23.
12. Iokhel'son V. I. Yazyki i pis'mennost' narodov Severa: Yazyki i pis'mennost' paleoaziat-skikh narodov. M.-L., 1934. Ch. Sh. Pp. 149-80.
13. Keiekbaev Zh. F. Khajerge bashKort tele (BashKort daYlat universitetynyg sittan torop uKyusy studenttary esen lektsiyalar). ©fe: BashKortostan kitap nashriate, 1966.
14. Kozintseva N. A. Voprosy yazykoznaniya. 1994. No. 3. Pp. 92-104.
15. Teoriya funktsional'noi grammatiki: Vvedenie, aspek-tual'nost', vremennaya lokalizovannost', taksis [The theory of functional grammar: Introduction, aspectuality, temporal localization, taxis]. 3 ed. stereotip. Moscow: Editorial URSS, 2003.
16. Kharisov A. I. Kategoriya glagol'nogo vida v bashkirskom yazyke [Category of verb aspect in the Bashkir language]. Ufa, 1944.
17. Yakobson P. O. Printsipy tipologicheskogo analiza yazykov razlichnogo stroya. Moscow: Nauka, 1972. Pp. 95-113.
Received 09.03.2017.
