ГИБРИДНАЯ МОДЕЛЬ СФЕРЫ СОЦИАЛЬНЫХ УСЛУГ: ОРГАНИЗАЦИОННО-ЭКОНОМИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ

Огородникова Е. С.; Плахин А. Е.; Ростовцев К. В.

DOI: 10.29141/2658-5081-2022-23-1-7 JEL classification: I00, C21, D61

Е. С. Огородникова Уральский государственный экономический университет, г. Екатеринбург, Российская Федерация

А. Е. Плахин Уральский государственный экономический университет, г. Екатеринбург,

Российская Федерация

К. В. Ростовцев Уральский государственный экономический университет, г. Екатеринбург, Российская Федерация

Гибридная модель сферы социальных услуг: организационно-экономические аспекты

Аннотация. Гибридная модель сферы социальных услуг, которая сформировалась при переходе плановых экономик к рынку, имеет определенные ограничения: поставщик услуг выбирается с позиции снижения расходов, а показатель выпуска и достаточность обеспеченности населения услугами не учитываются, что противоречит принципам социального государства. Статья посвящена обоснованию методологии, позволяющей сформировать гибридную модель сферы социальных услуг согласно принципу аллокативной эффективности, который предусматривает сравнение объемов выпуска производителями социальных услуг государственного, коммерческого и некоммерческого секторов экономики. Методологическая база работы включает теории общественного и клубного блага, конкуренции, эффективности. В качестве базового метода исследования использовался сравнительный анализ. Предложена методика построения модели, в которой критерием гибридизации является показатель аллокативной эффективности. Получены прогнозные данные по объему выпуска отраслей сферы социальных услуг при внедрении принципа аллокативной эффективности. Сравнение этих данных с объемом выпуска существующей гибридной модели обнаруживает высвобождение значительных ресурсов, которые могут быть направлены на другие социальные нужды. Это подтверждает достоверность сформулированных методологических положений.

Ключевые слова: социальные услуги, эффективность, аллокативная эффективность, гибридная модель; социальная сфера.

Для цитирования: Ogorodnikova E. S., Plakhin A. E., Rostovtsev K. V. (2022). Hybrid model for the social services sphere: Organisational and economic aspects. Journal of New Economy, vol. 23, no. 1, pp. 131-148. DOI: 10.29141/2658-5081-2022-23-1-7 Дата поступления: 10 января 2022 г.

Ekaterina S. Ogorodnikova Ural State University of Economics, Ekaterinburg, Russia Andrey E. Plakhin Ural State University of Economics, Ekaterinburg, Russia

Konstantin V. Rostovtsev Ural State University of Economics, Ekaterinburg, Russia

Hybrid model for the social services sphere: Organisational and economic aspects

Abstract. The hybrid model of the social services sphere, which has formed during the transition of the planned economies to the market, suffers from certain limitations. Specifically, the main criterion to select services providers is cost reduction, while the services output and the population sufficiency with the provision of services are not taken into account, which contradicts the principles of the social state. The article aims to substantiate a methodological approach that allows forming a hybrid model for the social services sphere based on the principle of allocative efficiency, which provides for the comparison of the output by social services providers from the public, private and non-profit sectors of the economy. The methodological basis of the study includes the club theory, theories of public goods, competition, and efficiency. The major research method is comparative analysis. The paper proposes a method for building the said model for the social services sphere, where the criterion of hybridization is allocative efficiency. The papers forecasts the volume of social services industries' output given the introduction of principle of allocative efficiency. Comparison of this data with the output of the existing hybrid model reveals that significant resources can be released to be potentially redirected to satisfy other social needs. This confirms the reliability of the formulated methodological provisions.

Keywords: social services; efficiency; allocative efficiency; hybrid model; social sphere.

For citation: Ogorodnikova E. S., Plakhin A. E., Rostovtsev K. V. (2022). Hybrid model for the social services sphere: Organisational and economic aspects. Journal of New Economy, vol. 23, no. 1, pp. 131-148. DOI: 10.29141/2658-5081-2022-23-1-7 Received January 10, 2022

Введение

Опыт гибридизации сферы социальных услуг сформирован начиная с 1980-х гг. в Великобритании и последовавших ее примеру западноевропейских государствах и США. В странах бывшего Советского Союза и социалистического лагеря формирование соответствующей гибридной модели началось несколько позже, во второй половине 1990-х гг., поэтому в этих странах вовлеченность коммерческого и некоммерческого сектора в оказание социальных услуг ниже и составляет порядка 50 %. При этом источниками финансирования ресурсных потребностей для негосударственных производителей данных услуг являются средства государственного бюджета и государственные внебюджетные фонды. Охарактеризованный исследователями опыт государств, сравнительно недавно осуществивших указанную гибридизацию, например Франции [Archambault, 2015, p. 2283] и Польши [Nalçcz, Les, Pielinski, 2015, p. 2351], показывает отраслевую специфику использования коммерческих и некоммерческих организаций в процессах оказания социальных услуг.

Построение гибридной модели сферы социальных услуг основывалось на аутсорсинге и широком перечне квазирыночных механизмов. Функции государства в этом случае сводятся к формированию и распределению финансовых ресурсов и обеспечению

контроля их распределения [Le Grand, 1991, p. 1256]. Данный процесс привел к созданию полисубъектных сетевых моделей оказания социальных услуг, согласно которым эти услуги предоставляли потребителям организации коммерческого и некоммерческого сектора, осуществляющие деятельность в рамках систем общественного контроля. Такой подход позволил переложить груз ресурсного обеспечения сферы социальных услуг с государства на население [Henry, 2002, p. 374; Московская, 2018, с. 88].

Основу формирования гибридных связей составили следующие формы взаимодействия коммерческих и некоммерческих производителей социальных услуг и государства как источника покрытия потребности в ресурсах:

• гранты, бюджетные субсидии, соглашения о сотрудничестве, формируемые и выделяемые на конкурсной основе;

• контракты, заключаемые в ходе закупочных процедур;

• ваучеры, потребительские сертификаты, позволяющие потребителям оплачивать услуги поставщика.

Реализация данных форм основана на методологии, объединяющей положения теории конкуренции и экономической эффективности. Вследствие такого подхода отбирается более конкурентоспособный поставщик социальных услуг с позиции снижения расходов на их оказание, но при этом не учитываются показатель выпуска и достаточность обеспеченности населения этими услугами. Данная методология имеет ограничения реализации на территории Российской Федерации, поскольку концепция социального государства, закрепленная в Конституции России, гарантирует равенство прав на образование, здравоохранение, социальное обслуживание, культуру для всего населения страны. Соответственно, механизм предоставления социальных услуг должен предусматривать реализацию данных гарантий вне зависимости от территории нахождения и экономической ситуации получателей услуг.

Цель статьи - обоснование методологии аллокативной эффективности гибридной модели сферы социальных услуг, которая позволит определить оптимальные организационные формы работы производителей данных услуг и принципы наиболее эффективного использования ресурсной базы их оказания с целью максимизации их выпуска.

Теоретико-методологические основы исследования

Подсистемы сферы социальных услуг представляют собой модели взаимодействия в зависимости от принадлежности к государственному, корпоративному или общественному секторам экономики. В теории сложилось обоснование трех моделей:

• инфраструктурно-распределительной;

• рыночной;

• модели деятельности социально ориентированных некоммерческих организаций (СОНКО).

Инфраструктурно-распределительная модель (ИРМ) предполагает статистическую оценку потребности населения в социальных услугах и привязку данной потребности к нормативам потребления. Оказание услуг осуществляется на основе централизованного распределительного процесса и расходования средств через организации, которые относятся к соответствующему ведомству. Объемные показатели социальных услуг напрямую зависят от инвестиционных затрат на формирование имущественного комплекса и операционных расходов. Ресурсная база формируется за счет субсидий, предоставляемых государственным учреждениям на выполнение государственного задания и осуществление капитальных вложений, которые, в свою очередь, определяются на основании подушевых нормативов и стандартов предоставления услуги. Несомненным

преимуществом данной модели является обоснованность нормативов, стандартизация процессов оказания услуг и достаточно жесткий контроль расходования ресурсов. Вместе с тем ее использованию препятствуют отсутствие заинтересованности производителя услуг в постоянном повышении их качества и применении инновационных методов работы с получателями социальных услуг, а также ограниченность средств бюджета и государственных внебюджетных фондов, направляемых в социальную сферу.

Постепенно в научных работах стала проявляться тенденция к критике организационно-экономических механизмов предоставления социальных услуг иерархического типа, поскольку, по мнению авторов, иерархия не может обеспечить результат реализации функций здравоохранения, образования, социального обслуживания, аналогичный иным формам как по количественным, так и по качественным параметрам. К основным причинам отказа от иерархических моделей ученые относят внутренние противоречия, включая отсутствие мотивации лиц, оказывающих услуги, иждивенчество получателей, низкий уровень взаимодействия между государственным, коммерческим и некоммерческим секторами в вопросах оказания услуг.

Данные ограничения привели к смене методологической базы формирования модели сферы социальных услуг и использованию рыночных принципов. В основу предоставления данных услуг в рамках общественного сектора помещаются конкурентные отношения между независимыми производителями, а управление процессом представляет собой сочетание конкуренции, ценового механизма и контрактных отношений. Внедрение рыночных принципов в сферу производства социальных услуг призвано компенсировать провалы государства и нацелено на преодоление ограничений инфраструктур-но-распределительной модели с точки зрения эффективности производства и наиболее полного удовлетворения потребностей граждан. В рамках рыночной модели (РМ) государство по-прежнему финансирует и регулирует производство социальных услуг, но при этом ликвидирует собственную монополию на участие в производственном процессе, который становится открытым для организаций всех форм собственности. При этом спрос на услуги частных производителей формируется двумя способами. В первом случае потребители оплачивают эти услуги за счет собственных средств, во втором потребители (или их представители) получают бюджетные средства в виде субсидий или ваучеров, что дает им возможность самим выбирать поставщика услуги.

Использование рыночных принципов позволило урегулировать вопросы качества оказания социальных услуг, однако вопрос доступности и равных возможностей их получения в соответствии с нормативами и стандартами обслуживания для всех групп населения не был решен. Получение прибыли как основной принцип коммерческой деятельности приводит к сокращению ресурсной базы, к выводу ресурсов в качестве дохода предпринимателя и инвестора. Вместе с тем рыночная модель позволяет платежеспособным группам населения получить социальные услуги необходимого качества и снизить ресурсную нагрузку на бюджетные источники. До середины 2000-х гг. методологической основой этого механизма оставался выбор между инфраструктурно-распределительной и рыночной моделями сферы социальных услуг. Методологически обе концепции не позволяют реализовать принципы равной доступности и соответствующего качества для всех групп населения.

Основой новой методологии расширения сферы социальных услуг стала модель деятельности социально ориентированных некоммерческих организаций. Данные организации следуют принципам гибкости и адаптивности предоставляемых услуг, способны привлекать к решению социальных проблем внебюджетные источники и продолжать инициированные государством проекты. Основным отличием указанной модели от

модели рыночной является отсутствие прибыли в первом случае и необходимость ее формирования во втором. Между тем распространено мнение о том, что некоммерческая организация при отсутствии прибыли является еще и безубыточной, а также формирует добавленную стоимость в виде заработной платы сотрудников и роста стоимости основных фондов.

Гибридная, или «смешанная», модель сферы социальных услуг - это специфический тип взаимодействия производителей и источников финансирования ресурсов, позволяющий максимизировать выпуск услуг. Такое взаимодействие меняет представления об утилитарном характере субъектов и связей сферы социальных услуг. Гибридизация этой сферы направлена прежде всего на обеспечение государственных гарантий прав на образование, здравоохранение, социальное обслуживание и культурные ценности для всего населения страны. Поэтому в основе гибридных механизмов лежат инфраструктурно-распределительные принципы построения: стандартизация, нормирование, контроль расходов. При этом с помощью построения гибридных отношений инфраструктурно-распределительная модель модифицируется.

Так, комплекс квазирыночных механизмов модифицирует ИРМ путем создания конкурентных взаимоотношений между производителями социальных услуг и формирования спроса. Данные методы затрагивают основные аспекты предпринимательской деятельности на рынке социальных услуг и обусловливают саму возможность такой деятельности с учетом общественных и частных интересов [Ищенко, 2011, с. 50]. Концепция квазирынков была разработана в рамках институционального экономического анализа для обоснования развития конкурентных начал в государственном управлении и общественном секторе. Квазирынок понимается как система отношений между экономическими агентами, в которой производители конкурируют за право предоставления услуг потребителям, чьи расходы финансируются государством [Корытцев, 2009, с. 37; Мокроносов, Маврина, 2016, с. 72; Ogorodnikova, 2019, р. 42].

Квазирынки представляют собой особый тип гибридных экономических структур, функционирующих согласно принципам сочетания рыночных механизмов и государственного регулирования, искусственно создаваемых с целью повышения эффективности удовлетворения потребности в услугах общественного сектора. Специфика квазирынков как институциональных структур заключается в том, что они формируются на принципах конкурентного взаимодействия его субъектов, одним из которых выступает государство как регулятор рыночных отношений.

Механизм государственно-частного партнерства (ГЧП) в сфере социальных услуг, достаточно хорошо освещенный в научной и практической литературе, предусматривает производство и оказание инфраструктурных услуг на основе совместных инвестиций государственного и коммерческого сектора [Нюхаев, 2012, с. 116; Зайнашева, Семкина, 2013, с. 29; Никишина, Радченко, 2015, с. 69]. Участниками ГЧП являются органы государственной и местной власти, коммерческие и некоммерческие организации. Стандарты и показатели эффективности оказания социальных услуг устанавливаются государственными участниками. Негосударственные участники выполняют функции инвестирования и осуществления операционной деятельности по оказанию услуг [Барков, Серова, 2016, с. 268; Ярская-Смирнова, Романов, 2005, с. 489].

Преимущество данной гибридной модели видится в использовании ресурсов коммерческого сектора экономики для расширения производства социальных услуг [Коко-вихин, Мокроносов, Огородникова, 2019, с. 74]. Вместе с тем заинтересованность их производителей за счет формируемой в ходе деятельности прибыли снижает ресурсную базу их оказания и приводит к сокращению выпуска. Соответственно, гибридный механизм

ГЧП в сфере социальных услуг был бы более эффективным с позиции производства общественных благ при создании гибридной структуры не с коммерческими, а с некоммерческими организациями.

Гранты для социально ориентированных некоммерческих организаций [Кумаритова, 2008, с. 88; Шуба, 2014, с. 126] можно назвать гибридной формой ИРМ и модели на основе деятельности СОНКО, поскольку первая сторона направляет безвозмездно средства для создания ресурсной базы оказания социальных услуг в рамках некоммерческих организаций. При этом рациональность снижения ресурсной базы инфраструктурно-распределительной модели за счет предоставления грантов объясняется более высокой адаптивностью представителей некоммерческого сектора в ходе оказания социальных услуг. Необходимо отметить, что такая гибридная форма не может быть рационально обоснована с позиции использования ресурсов социальной сферы, поскольку нет совокупности требований к эффективности их использования, уровню квалификации и оценке качества предоставляемых услуг сектором некоммерческих организаций. Гранто-вая поддержка не может быть системной основой деятельности СОНКО по предоставлению социальных услуг, поскольку в долгосрочной перспективе понадобится внедрение инструментов профессионализации деятельности, стандартизации, внешнего контроля расходования ресурсов [Грищенко, 2014, с. 64; Шафиков, 2016, с. 27].

Необходимо отметить, что перечисленные виды гибридной модели сферы социальных услуг характеризуются существенной экономической составляющей, причем использование государственно-частного партнерства и предоставления грантов СОНКО не позволяет расширить оказание социальных услуг населению. В первом случае формирование прибыли коммерческого участника снизит возможные объемы социальных услуг, а во втором случае произойдет перераспределение ограниченных ресурсов без должного квалификационного обеспечения их использования. Квазирыночные формы, действительно, позволяют расширить предложение социальных услуг и контролировать их предоставление с помощью существующей системы независимой оценки их качества.

Четвертая форма гибридной модели - инициативные проекты органов государственной и муниципальной власти - получила широкое распространение в условиях пандемии COVID-19. Вместе с тем присутствуют научные работы, посвященные проектному управлению волонтерской деятельностью [Бродовская и др., 2017, с. 17; Хапаева, Ершова, Ершова, 2018, с. 23; Герлах, 2018, с. 63]. Общим признаком соответствующих проектов является ведущая организационная роль органов государственной и муниципальной власти и координация деятельности добровольцев с применением информационных платформ. Ограничение использования данной формы связано с ограниченностью круга получателей социальных услуг, оказываемых волонтерами.

Пятая форма гибридной модели сферы социальных услуг, выделяемая в теории, предполагает использование положений сетевой теории, которая меняет представление о целевой ориентации модели производства общественных благ, преодолевая противоречия между экономически ориентированным и публично ориентированным управлением. Данный подход, сформулированный в рамках общей концепции устойчивого развития [Liu et al., 2007, с. 1513; Ostrom, 2010, с. 41; Сиденко, 2017, с. 104], предусматривает замену цели конкурентности в потреблении на меру влияния потребления блага одними на благосостояние других. Новый характер связей в такой модели обусловлен возможностями самоорганизации, характерными для небольших сообществ [Hood, 1991, с. 3; Goldsmith, Eggers, 2005, с. 211].

На наш взгляд, использование сетевых принципов взаимодействия, таких как самоорганизация, не позволяет в полной мере решить проблему роста выпуска социальных

услуг. Основной причиной является рыночный характер мотиваторов участников сети [Мильнер, 1998, с. 114]. Соответственно, формирование гибридной модели на основании сетевых принципов столкнется с отсутствием стремления к сотрудничеству со стороны участников сети и потребует очередной инфраструктурной надстройки для управления сетевым взаимодействием.

Несмотря на декларируемые преимущества применения теории сетей к формированию указанной модели, в работах авторов, освещающих данный вопрос, отсутствуют ее методологические контуры. Можно сделать вывод о заимствовании принципов самоорганизации и самонастройки деятельности участников в рамках сетевых моделей из положений, лежащих в основе построения рыночной модели сферы социальных услуг. Данное заимствование не будет успешным, поскольку, как отмечалось выше, основным стимулом для самоорганизации субъектов указанного механизма является возможность генерации прибыли - при отсутствии такого стимула сети субъектов формироваться не будут. Таким образом, для сферы социальных услуг, где основной целью является максимизация выпуска даже в ущерб прибыли субъектов, сетевая гибридизация малоприменима.

Представленный обзор моделей позволяет говорить о необходимости развития теоретической и методологической базы формирования гибридной модели сферы социальных услуг в зависимости от объема и источников ресурсной базы. Специфика этой сферы предполагает замену критерия гибридизации с показателя экономической эффективности на показатель аллокативной эффективности. Аллокативная эффективность характеризует состояние оптимального размещения ресурсов для получения необходимого результата, в частности максимального выпуска социальных услуг при ограниченных ресурсах [Пасс, Лоуз, Дэвис, 1998, с. 50; Сухарев, 2009, с. 5].

Методика построения модели сферы социальных услуг: организационно-экономические аспекты

Методический подход к формированию гибридной модели сферы социальных услуг основан на методологическом положении о возможности селективного отбора субъектов этой сферы конкретной локации на основании показателей аллокативной эффективности.

Формирование указанной модели относится к классу оптимизационных задач. В самом общем виде данная модель должна обеспечивать максимизацию выпуска социальных услуг:

V(RL..72) ^ max; R Е W, (1)

где R = (R1, R2, ... , R72); W- область допустимых значений переменных R1, R2, ..., R72; V(R) - целевая функция.

Решение задачи оптимизации означает поиск R Е W такого, что V (R0) > V (R) при любом R Е W. Ограничениями этого решения являются коэффициенты прямых и трудовых затрат, потребления основного капитала, прибыли и возможности покрытия расходов ресурсов из определенных источников, т. е. оплата услуг за счет средств

• корпоративного сектора (Y1);

• домашних хозяйств (Y2);

• государственного бюджета и государственных внебюджетных фондов (Y3);

• некоммерческих организаций (Y4).

Общая запись задачи имеет следующий вид:

Vux rl..72) = Z r172 x * max;

Z A x Ri^72 < У/, (2)

где Az Rl 72 - коэффициент полных затрат ресурсов; R1 ... 72 - расход ресурса (1 ... 72).

Данный подход предполагает формирование гибридной модели сферы социальных услуг с параллельным анализом полученных результатов и пересмотром состава субъектов и порядка их функционирования в зависимости от ключевых параметров алло-кативной эффективности. Факторные характеристики модели формализуются в рамках следующих групп:

• стандарты и порядки оказания социальных услуг, определяющие состав и количество услуг;

• параметры ресурсного обеспечения.

Алгоритм формирования указанной модели представлен на рисунке.

Данные о коэффициентах прямых и трудовых затрат, потребления основного капитала и прибыли для производителей социальных услуг в зависимости от модели и источников ресурсного обеспечения (корпоративный сектор, домашние хозяйства, государственный бюджет и внебюджетные фонды, НКО) вносятся в матрицу для решения задачи максимизации выпуска социальных услуг в рамках гибридной модели. Исследование целесообразно осуществлять в границах административно обособленной территории, что позволит избежать искажений оценки под воздействием факторов территориальной дифференциации, в частности стоимости энергоресурсов, доступа к газоснабжению, отдельных мер институционального регулирования.

При разработке гибридной модели в соответствии с принципом аллокативной эффективности мы предполагаем, что все субъекты сферы социальных услуг учитывают требования нормативно-правовых документов, стандартизирующих процесс оказания услуг и условия деятельности. Данные инструменты предписывают выполнение условий регулятора (органов государственной власти) и при этом могут существенно ограничивать возможности деятельности субъектов при оказании соответствующих услуг. Характер воздействия предполагает стандартизацию и контроль соответствующими отраслевыми подразделениями исполнительной власти.

На следующем этапе реализации методики происходит решение разработанной оптимизационной задачи. Сложность и объемность данного процесса требует использования специальных компьютерных программ и высокопроизводительного оборудования. Внутренняя логика решения заключается в следующем: первоначально определяется достаточность бюджетного финансирования для объема услуг (V...) субъектов по убыванию показателя аллокативной эффективности, данные субъекты функционируют в рамках инфраструктурно-распределительной модели. Затем устанавливается достаточность ресурсного обеспечения субъектов за счет платежей населения - такие субъекты функционируют в рамках рыночной модели, и последняя итерация предполагает определение достаточности финансирования для ресурсного обеспечения оказания объема услуг за счет пожертвований. В случае достаточности субъект работает в рамках модели СОНКО. Партисипативная модель, как правило, используется при недостатках покрытия ресурсов из всех источников.

Таким образом, методическое обеспечение формирования гибридной модели сферы социальных услуг позволяет последовательно реализовать этапы анализа и конструирования. Новизной данного подхода является взаимоувязывание показателей расхода ресурсов, отличающегося в зависимости от принадлежности субъекта производителя к

Алгоритм формирования гибридной модели сферы социальных услуг Algorithm of building a hybrid model of the social services sphere

модели сферы социальных услуг и источников ресурсного обеспечения. Такой подход в сочетании с усилением контроля соблюдения норм и порядков обслуживания граждан

позволит выявить значительные резервы роста данной сферы, будет стимулировать субъектов рынка к инновационной, эффективной деятельности.

Результаты исследования

Исходя из полученных результатов можно представить комплексную картину выпуска в рамках отдельных моделей сферы социальных услуг и источников покрытия ресурсов (табл. 1).

Таблица 1. Соотношение выпуска субъектов моделей сферы социальных услуг и источников финансирования ресурсов, 2018 г., млрд руб. Table 1. The ratio between the subjects' output within models of the social services sphere and sources of resource coverage,

2018, billion rubles

Модели и источники финансирования Отрасль

образование здравоохранение спорт, отдых и развлечения

Инфраструктурно-распределительная модель 3 591,5 3 919,6 823,8

бюджет 2 923,0 3 296,1 694,9

корпоративный сектор 152,9 130,8 147,2

население 502,2 933,0 446,5

Рыночная модель 31,0 831,0 637,0

бюджет 11,6 37,8 4,4

корпоративный сектор 12,6 18,4 6,0

население 33,0 310,0 118,0

Модель, основанная на деятельности СОНКО 2,5 2,4 16,2

бюджет 3,4 6,1 2,9

корпоративный сектор 0,0 0,8 0,0

население 5,8 6,0 8,4

Анализ данных в табл. 1 позволяет сделать вывод о двух разнонаправленных тенденциях в формировании современной гибридной модели сферы социальных услуг. С одной стороны, существует незначительный сегмент коммерческих и некоммерческих организаций, получающих финансирование за счет средств бюджетов. Как правило, это организации, участвующие в конкурсах на получение государственного задания, и получатели различных мер поддержки, направленных на формирование конкурентных условий на социально значимых и приоритетных рынках. В то же время основной объем потребления платных социальных услуг приходится на производителей, действующих в рамках инфраструктурно-распределительной модели.

Полученные данные свидетельствуют о нишевом характере деятельности производителей рыночной модели и модели, основанной на деятельности СОНКО, даже при наличии спроса со стороны населения. Ряд исследователей связывает динамику развития гибридных форм в сфере социальных услуг с динамикой доходов населения, объясняя расширение присутствия негосударственных производителей возможностью оказывать социальные услуги на платной основе [Еферина, Лизунова, Просянюк, 2014, с. 1; Василь-цова, Невьянцева, 2017, с. 68].

В то же время информация, представленная в табл. 1, свидетельствует о том, что население выплачивает государственным участникам в совокупности по всем отраслям свыше триллиона рублей. Соответственно, причина отсутствия расширения доли негосударственных участников сферы социальных услуг заключается не в наличии спроса на услуги, а в низкой аллокативной эффективности данных участников. Эффективный путь

гибридизации должен быть направлен на формирование субъекта производителя сферы социальных услуг, который, во-первых, в состоянии оказывать услуги исходя из тарифов, действующих для субъектов инфраструктурно-распределительной модели, и, во-вторых, обладает достаточным уровнем компетенции для обеспечения сопоставимого качества.

Аллокативная эффективность характерна преимущественно для субъектов ИРМ сферы социальных услуг. Данные субъекты формируют больший выпуск при тех же привлеченных ресурсах, что является ключевым для решения проблемы создания гибридных моделей, основанных на принципах максимизации выпуска социальных услуг при ал-локативной эффективности использования ограниченных ресурсов. Результаты данного исследования объясняют также отсутствие инициативного развития субъектов рыночной модели и модели, функционирующей на основе деятельности СОНКО, и роста выпуска социальных услуг в рамках данных моделей.

Далее представим результаты реализации методики формирования гибридной модели сферы социальных услуг на принципах аллокативной эффективности (табл. 2).

Таблица 2. Ресурсы участников гибридной модели сферы социальных услуг согласно параметрам аллокативной эффективности производителей услуг, млн руб.

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

Table 2. Resources of participants in the hybrid model of social services according to the parameters of service providers' allocative efficiency, million rubles

Отрасль Источник покрытия ресурсов Модель Материальные расходы Оплата труда Расходы основного капитала

Образование Бюджет ИРМ 611 053,1 1 925 374,2 80 515,7

РМ 0,0 0,0 0,0

СОНКО 0,0 0,0 0,0

Корпоративный сектор ИРМ 35 388,4 111 505,7 4 663,0

РМ 0,0 0,0 0,0

СОНКО 0,0 0,0 0,0

Средства населения ИРМ 116 046,1 365 651,0 15 290,9

РМ 0,0 0,0 0,0

СОНКО 0,0 0,0 0,0

Здравоохранение Бюджет ИРМ 1 033 848,9 1 260 068,9 85 477,2

РМ 0,0 0,0 0,0

СОНКО 0,0 0,0 0,0

Корпоративный сектор ИРМ 59 793,0 72 876,5 4 943,6

РМ 0,0 0,0 0,0

СОНКО 0,0 0,0 0,0

Средства населения ИРМ 426 807,5 520 198,7 35 287,8

РМ 0,0 0,0 0,0

СОНКО 0,0 0,0 0,0

Деятельность по уходу с обеспечением проживания Бюджет ИРМ 47 671,4 86 111,3 1 913,6

РМ 0,0 0,0 0,0

СОНКО 0,0 0,0 0,0

Корпоративный сектор ИРМ 362,8 655,3 14,6

РМ 0,0 0,0 0,0

СОНКО 0,0 0,0 0,0

Средства населения ИРМ 17 247,7 31 155,4 692,3

РМ 0,0 0,0 0,0

СОНКО 0,0 0,0 0,0

Окончание таблицы 2

Table 2 (concluded)

Отрасль Источник покрытия ресурсов Модель Материальные расходы Оплата труда Расходы основного капитала

Предоставление социальных услуг без обеспечения проживания Бюджет ИРМ 99 676,6 180 051,0 4 001,1

РМ 0,0 0,0 0,0

СОНКО 0,0 0,0 0,0

Корпоративный сектор ИРМ 758,5 1 370,1 30,4

РМ 0,0 0,0 0,0

СОНКО 0,0 0,0 0,0

Средства населения ИРМ 36 063,4 65 143,1 1 447,6

РМ 0,0 0,0 0,0

СОНКО 0,0 0,0 0,0

Деятельность творческая, деятельность в области искусства и организации развлечений Бюджет ИРМ 2 073,3 2 259,5 390,7

РМ 2 964,3 975,9 113,0

СОНКО 49 986,8 23 510,8 1 063,5

Корпоративный сектор ИРМ 2 073,4 2 259,5 390,7

РМ 2 964,2 975,9 113,0

СОНКО 0,0 0,0 0,0

Средства населения ИРМ 2 073,3 2 259,5 390,7

РМ 2 964,2 975,9 113,0

СОНКО 29 888,5 14 057,8 635,9

Деятельность библиотек, архивов, музеев и прочих объектов культуры Бюджет ИРМ 0,0 0,0 0,0

РМ 0,0 0,0 0,0

СОНКО 177 119,9 88 559,9 8 856,0

Корпоративный сектор ИРМ 0,0 0,0 0,0

РМ 0,0 0,0 0,0

СОНКО 18 956,9 9 478,5 947,8

Средства населения ИРМ 0,0 0,0 0,0

РМ 0,0 0,0 0,0

СОНКО 113 526,8 56 763,4 5 676,3

Деятельность в области спорта, отдыха и развлечений Бюджет ИРМ 0,0 0,0 0,0

РМ 0,0 0,0 0,0

СОНКО 159 862,6 79 931,3 7 993,1

Корпоративный сектор ИРМ 0,0 0,0 0,0

РМ 0,0 0,0 0,0

СОНКО 0,0 0,0 0,0

Средства населения ИРМ 0,0 0,0 0,0

РМ 0,0 0,0 0,0

СОНКО 0,0 0,0 0,0

Модель демонстрирует целесообразность привлечения к оказанию социальных услуг производителей, относящихся к РМ, и модели, функционирующей на основе СОНКО, только в отрасли «Деятельность творческая, деятельность в области искусства и организации развлечений» при распределении средств бюджета и средств населения (в табл. 2 выделено цветом). В остальных случаях производители относятся к инфраструктурно-распределительной модели. Такая ситуация вполне объяснима с позиций аллокативной эффективности деятельности субъектов сферы социальных услуг: поскольку субъекты РМ и модели, действующей на основе СОНКО, по параметрам формирования выпуска менее эффективны, отсутствуют естественные рычаги и мотиваторы развития данных моделей в экономике.

Далее рассмотрим, как повлиет на параметры выпуска следование принципу аллокативной эффективности при гибридизации модели сферы социальных услуг (табл. 3).

Таблица 3. Изменения параметров выпуска в случае использования принципа аллокативной эффективности при гибридизации модели сферы социальных услуг, млн руб. Table 3. Changes in output parameters with the principle of allocative efficiency applied in the hybridisation of social services,

million rubles

Отрасль Источник покрытия ресурсов Суще ствующий выпуск Выпуск при внедрении принципа аллокативной эффективности

Образование Бюджет 2 616 943,0 2 973 799

Корпоративный сектор 151 557,0 172 223,9

Население 496 988,0 564 759,1

Здравоохранение Бюджет 2 379 395,0 2 643 772

Корпоративный сектор 137 613,0 152 903,3

Население 982 294,0 1 091 438

Деятельность по уходу с обеспечением проживания Бюджет 135 696,3 135 696,3

Корпоративный сектор 1 032,6 1 032,57

Население 49 095,4 49 095,42

Предоставление социальных услуг без обеспечения проживания Бюджет 283 728,7 283 728,7

Корпоративный сектор 2 159,0 2 159,01

Население 102 654,1 102 654,1

Деятельность творческая, деятельность в области искусства и организации развлечений Бюджет 82 004,2 88 176,56

Корпоративный сектор 8 776,8 9 437,419

Население 52 561,4 56 517,68

Деятельность библиотек, архивов, музеев и прочих объектов культуры Бюджет 274 535,8 295 199,8

Корпоративный сектор 29 383,2 31 594,84

Население 175 966,6 18 9211,4

Деятельность в области спорта, отдыха и развлечений Бюджет 247 787,0 266 437,6

Корпоративный сектор 87 953,0 87 953,0

Население 243 346,0 243 346,0

Итого 8 541 470,1 9441 136

Таким образом, использование принципа аллокативной эффективности при гибридизации модели сферы социальных услуг позволило бы высвободить ресурсы в размере 899 млрд рублей, что доказывает возможность применения данной методологии для получения значительных экономических и социальных эффектов для населения России.

Заключение

Реализация социальной функции государства через обеспечение для населения страны равного доступа к социальным услугам предполагает увеличение выпуска данных услуг. Существенную роль в этом процессе играет деятельность их производителей, относящихся к государственному, коммерческому и некоммерческому секторам экономики.

Несмотря на унификацию социальной услуги с помощью внедрения стандартов, нормативов обеспечения и порядков оказания социальных услуг, деятельность каждого из перечисленных типов производителей отличается уникальными характеристиками,

предопределяющими возможность выпуска. Для учета этого параметра предложено использовать методологию конструировании гибридной модели сферы социальных услуг согласно принципу аллокативной эффективности.

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

Полученные данные подтверждают потенциальный рост выпуска при отборе производителей социальных услуг, обладающих более высокой аллокативной эффективностью деятельности. Предложенная методология позволяет учесть превалирование социальной функции этих производителей и увеличить выпуск в рамках гибридной модели.

Задача гибридизации модели сферы социальных услуг, в частности увеличения присутствия в этой сфере субъектов рыночной модели и модели, функционирующей на основе деятельности СОНКО, не должна решаться простым копированием западного опыта с целью сокращения бюджетных расходов. Лучшим способом ее решения будет достижение аллокативной эффективности деятельности субъектов путем внедрения уже известных методов, таких как тендерные системы закупки материалов, достижение эффекта масштаба, оптимизация запасов и т. д. Без внедрения данных методов использование инструментария институциональной поддержки не даст долгосрочного позитивного результата и приведет к расходованию ресурсов общественного сектора, сопровождающемуся всё большим сокращением совокупного выпуска.

Источники

Барков А. В., Серова О. А. (2016). Государственно-частное партнерство на рынке социальных услуг в свете развития социального предпринимательства: проблемы гармонизации правового регулирования // Вестник Пермского университета. Юридические науки. № 33. С. 268-280. Б01: 10.17072/1995-4190-2016-33-268-280.

Бродовская Е. В., Домбровская А. Ю., Карзубов Д. Н., Лесконог Н. Ю. (2017). Оценка качества социальных проектов, реализуемых образовательными организациями г. Москвы с участием старшеклассников и молодых учителей: программа и результаты исследования // Социальные проекты образовательных организаций г. Москвы: обзор лучших практик. Москва: Спорт и Культура - 2000. С. 17-69.

Васильцова Л. И., Невьянцева Н. Н. (2017). Рынок социальных услуг: векторы развития и социально-экономические последствия // Дискуссия. № 5. С. 68-73.

Герлах И. В. (2018). Социально-педагогический проект «волонтеры здоровья» // Научно-методическая работа в образовательной организации. № 2. С. 63-65.

Грищенко А. В. (2014). Механизмы формирования финансовых ресурсов некоммерческих организаций // Вестник Финансового университета. № 4. С. 64-74.

Еферина Т. В., Лизунова В. О., Просянюк Д. В. (2014). Механизмы повышения качества социальных услуг: разгосударствление сферы социального обслуживания населения // Социальное обслуживание. № 5. С. 1-12.

Зайнашева З. Г., Семкина О. С. (2013). Государственно-частное партнерство в сфере предоставления социально значимых услуг // Вестник Университета (Государственный университет управления). № 3. С. 29-37.

Ищенко М. М. (2011). О методах адаптивного администрирования в региональных экономических системах // Научные труды Вольного экономического общества России. № 145. С. 50-62.

Коковихин А. Ю., Мокроносов А. Г., Огородникова Е. С. (2019). Институциональное моделирование системы управления региональными участниками дуального образования // Образование и наука. № 2. С. 74-95. Б01: 10.17853/1994-5639-2019-2-74-95.

Корытцев М. А. (2009). Квазирынки: институциональная структура и механизмы функционирования. Ростов н/Д: Фонд «Содействие - XXI век». 316 с.

Кумаритова А. А. (2008). Государственные и муниципальные гранты: возникновение, становление и перспективы развития в российском гражданском праве // Журнал российского права. № 7. С. 88-99.

Мильнер Б. З. (1998). Теория организации. Москва: ИНФРА-М. 193 с.

Мокроносов А. Г., Маврина И. Н. (2016). Предпринимательский потенциал развития автономного вуза. Екатеринбург: Издательство РГППУ 166 с.

Московская А. А. (2018). Стимулы и барьеры привлечения негосударственных поставщиков к оказанию социальных услуг: российский и зарубежный опыт // Вопросы государственного и муниципального управления. № 3. С. 88-116.

Никишина А. Л., Радченко И. Н. (2015). Государственно-частное партнерство в социальной сфере: анализ функционирования и проблемы // Вектор науки Тольяттинского государственного университета. Серия «Экономика и управление». № 1. С. 69-73.

Нюхаев Д. В. (2012). Государственно-частное партнерство в социальной сфере // Социально-экономические явления и процессы. № 1. С. 116-119.

Пасс К., Лоуз Б., Дэвис Л. (1998). Словарь по экономике Collins. Экономическая школа. Санкт-Петербург: Экономическая школа. 750 с.

Сиденко О. А. (2017). Полицентричность и сетевая модель публичного управления // Вестник Воронежского государственного университета. Серия «История. Политология. Социология». № 2. С. 104-110.

Сухарев О. С. (2009). Проблемы эффективности в экономике (классическая и системная трактовка) // Журнал экономической теории. № 2. С. 5-15.

Хапаева С. С., Ершова Е. С., Ершова С. А. (2018). Социальный проект «Мы вместе»: опыт организации // Вестник Московского государственного областного университета. Серия «Педагогика». № 4. С. 23-27. DOI: 10.18384/2310-7219-2018-4-23-28.

Шафиков А. М. (2016). Государственная поддержка социально ориентированных некоммерческих организаций, оказывающих услуги социальной защиты: автореф. дис. ... канд. экон. наук. Челябинск. 27 с.

Шуба К. Н. (2014). Обеспечение государственной поддержки социально ориентированных некоммерческих организаций // Известия Санкт-Петербургского государственного экономического университета. № 3. С. 126-128.

Ярская-Смирнова Е. Р., Романов П. В. (2005). Новая идеология и практика социальных услуг: оценка эффективности в контексте либерализации социальной политики // Журнал исследований социальной политики. № 4. С. 489-512.

Archambault E. (2015). France: A late-comer to government - nonprofit partnership. Voluntas: International Journal of Voluntary and Nonprofit Organizations, vol. 26, pp. 2283-2310. DOI 10.1007/s11266-015-9644-5.

Goldsmith S., Eggers W. D. (2005). Governing by network: The new shape of the public sector. Washington, D.C.: Brookings Institution Press. 211 p.

Henry N. (2002). Is privatization passé? The case for competition and the emergence of intersectoral administration. Public Administration Review, vol. 62, no. 3, pp. 374-378.

Hood C. (1991). A public management for all seasons? Public Administration, vol. 69, issue 1, pp. 3-19. https://doi.org/10.1111/j.1467-9299.1991.tb00779.x.

Le Grand J. (1991). Quasi-markets and social policy. The Economic Journal, vol.101, issue 408, pp. 1256-1267. https://doi.org/10.2307/2234441.

Liu J., Dietz T., Carpenter S., Alberti M., Folke C., Moran E., ... Taylor W. (2007). Complexity of coupled human and natural systems. Science, vol. 317, pp. 1513-1516. D0I:10.1126/science.1144004.

Nalçcz S., Les E., Pielinski B. (2015). Poland: A new model of government - nonprofit relations for the east? Voluntas: International Journal of Voluntary and Nonprofit Organizations, vol. 26, no. 6, pp.2351-2378.

Ogorodnikova E. S., Plakhin A. E., Kochergina T. V., Mikhailovsky P. M., Guseva T. I., Selezneva M. V. (2019). The effectiveness of state support for entrepreneurs in the markets of social services in rural areas. Espacios, vol. 40, no. 25. https://www.revistaespacios.com/a19v40n25/19402528.html.

Ostrom E. (2010). Beyond markets and states: polycentric governance of complex economic systems. American Economic Review, vol. 100, no. 3, pp. 641-672. DOI: 10.1257/aer.100.3.641.

Информация об авторах Огородникова Екатерина Сергеевна, кандидат экономических наук, доцент, доцент кафедры менеджмента и предпринимательства Уральского государственного экономического университета, 620144, РФ, г. Екатеринбург, ул. 8 Марта/Народной Воли, 62/45 Контактный телефон: +7 (343) 283-10-53, e-mail: ogoroes@usue.ru

Плахин Андрей Евгеньевич, доктор экономических наук, доцент, заведующий кафедрой менеджмента и предпринимательства Уральского государственного экономического университета, 620144, РФ, г. Екатеринбург, ул. 8 Марта/Народной Воли, 62/45 Контактный телефон: +7 (343) 283-10-53, e-mail: apla@usue.ru

Ростовцев Константин Викторович, кандидат экономических наук, доцент, доцент кафедры менеджмента и предпринимательства Уральского государственного экономического университета, 620144, РФ, г. Екатеринбург, ул. 8 Марта/Народной Воли, 62/45

Контактный телефон: +7 (343) 283-10-53, e-mail: rostovtsev@isnet.ru

■ ■ ■

References

Barkov A. V., Serova O. A. (2016). Gosudarstvenno-chastnoe partnerstvo na rynke sotsial'nykh uslug v svete razvitiya sotsial'nogo predprinimatel'stva: problemy garmonizatsii pravovogo regulirovaniya [Public-private partnership in the market of social services in terms of social entrepreneurship development: Problems of the legal regulation harmonization]. Vestnik Permskogo universiteta. Yuridicheskie nauki = Perm University Herald. Juridical Sciences, no. 33, pp. 268-280. DOI: 10.17072/1995-4190-201633-268-280. (In Russ.)

Brodovskaya E. V., Dombrovskaya A. Yu., Karzubov D. N., Leskonog N. Yu. (2017). Assessment of the quality of social projects implemented by educational organisations in Moscow with the participation of high school students and young teachers: the program and the results of the study. In: Brodovskaya E. V. (ed.) Sotsial'nye proekty obrazovatel'nykh organizatsiy g. Moskvy: obzor luchshikh praktik [Social projects of educational organisations in Moscow: A review of best practices]. Moscow: Sport i Kul'tura - 2000 Publ., pp. 17-69. (In Russ.)

Vasiltsova L. I., Nevyantseva N. N. (2017). Rynok sotsial'nykh uslug: vektory razvitiya i sotsial'no-ekonomicheskie posledstviya [Social services market: Development ways and socio-economic consequence]. Diskussiya = Discussion, no. 5, pp. 68-73. (In Russ.)

Gerlakh I. V. (2018). Sotsial'no-pedagogicheskiy proekt "volontery zdorov'ya" [Socio-pedagogical project "health volunteers"]. Nauchno-metodicheskaya rabota v obrazovatel'noy organizatsii = Scientific and Methodological Work in Educational Organisations, no. 2, pp. 63-65. (In Russ.)

Grishchenko A. V. (2014). Mekhanizmy formirovaniya finansovykh resursov nekommercheskikh organizatsiy [NPO financial resource formation mechanisms]. Vestnikfinansovogo universiteta = Bulletin of the Financial University, no. 4, pp. 64-74. (In Russ.)

Eferina T. V., Lizunova V. O., Prosyanyuk D. V. (2014). Mekhanizmy povysheniya kachestva sotsial'nykh uslug: razgosudarstvlenie sfery sotsial'nogo obsluzhivaniya naseleniya [Mechanisms for improving the quality of social services: The denationalisation of the sphere of social services for the population]. Sotsial'noe obsluzhivanie = Social Service, no. 5, pp. 1-12. (In Russ.)

Zaynasheva Z. G., Semkina O. S. (2013). Gosudarstvenno-chastnoe partnerstvo v sfere predostav-leniya sotsial'no znachimykh uslug [Public-private partnership in the provision of socially significant services]. Vestnik Universiteta (Gosudarstvennyy universitet upravleniya) = University Bulletin (State University of Management), no. 3, pp. 29-37. (In Russ.)

Ishchenko M. M. (2011). O metodakh adaptivnogo administrirovaniya v regional'nykh ekonomich-eskikh sistemakh [On the methods of adaptive administration in regional economic systems]. Nauchnye trudy Vol'nogo ekonomicheskogo obshchestva Rossii = Scientific Works of the Free Economic Society of Russia, no. 145, pp. 50-62. (In Russ.)

Kokovikhin A. Yu., Mokronosov A. G., Ogorodnikova E. S. (2019). Institutsional'noe modelirovanie sistemy upravleniya regional'nymi uchastnikami dual'nogo obrazovaniya [Institutional modelling of the management system for regional participants of dual education]. Obrazovanie i nauka = The Education and Science Journal, no. 2, pp. 74-95. DOI: 10.17853/1994-5639-2019-2-74-95. (In Russ.)

Koryttsev M. A. (2009). Kvazirynki: institutsional'naya struktura i mekhanizmy funktsionirovaniya [Quasi-markets: Institutional structure and mechanisms of functioning]. Rostov-on-Don: Fond "Sodey-stvie - XXI vek" Publ. 316 p. (In Russ.)

Kumaritova A. A. (2008). Gosudarstvennye i munitsipal'nye granty: vozniknovenie, stanovlenie i perspektivy razvitiya v rossiyskom grazhdanskom prave [State and municipal grants: Emergence, formation and development prospects in the Russian civil law]. Zhurnal rossiyskogo prava = Journal of Russian Law, no. 7, pp. 88-99. (In Russ.)

Milner B. Z. (1998). Teoriya organizatsii [Organizational theory]. Moscow: INFRA-M Publ. 193 p.

Mokronosov A. G., Mavrina I. N. (2016). Predprinimatelskiy potentsial razvitiya avtonomnogo vuza [Entrepreneurial potential for the development of an autonomous university]. Ekaterinburg: Russian State Vocational Pedagogical University. 166 p. (In Russ.)

Moskovskaya A. A. (2018). Stimuly i baryery privlecheniya negosudarstvennykh postavshchikov k okazaniyu sotsial'nykh uslug: rossiyskiy i zarubezhnyy opyt [Incentives and barriers to engaging nonstate providers in the provision of public social services: Russian and foreign experience]. Voprosy gosu-darstvennogo i munitsipal'nogo upravleniya = Public Administration Issues, no. 3, pp. 88-116. (In Russ.)

Nikishina A. L., Radchenko I. N. (2015). Gosudarstvenno-chastnoe partnerstvo v sotsial'noy sfere: analiz funktsionirovaniya i problemy [Public-private partnership in the social sphere: Analysis of the functioning and problems]. Vektor nauki Tol'yattinskogo gosudarstvennogo universiteta. Seriya "Ekono-mika i upravlenie" = Science Vector of Togliatti State University. Series: Economics and Management, no. 1, pp. 69-73. (In Russ.)

Nyukhaev D. V. (2012). Gosudarstvenno-chastnoe partnerstvo v sotsial'noy sfere [Public-private partnership in the social sphere]. Sotsial'no-ekonomicheskie yavleniya i protsessy = Socio-Economic Phenomena and Processes, no. 1, pp. 116-119. (In Russ.)

Pass C. L., Lowes B., Davies L. (1998). Slovar po ekonomike Collins. [Collins dictionary of economics]. Saint Petersburg: Ekonomicheskaya shkola Publ. 750 p. (In Russ.)

Sidenko O. A. (2017). Politsentrichnost' i setevaya model' publichnogo upravleniya [Polycentric-ity and governing by network]. Vestnik Voronezhskogo gosudarstvennogo universiteta. Seriya "Istoriya. Politologiya. Sotsiologiya" = Proceedings of Voronezh State University. Series: History. Political Science. Sociology, no. 2, pp. 104-110. (In Russ.)

Sukharev O. S. (2009). Problemy effektivnosti v ekonomike (klassicheskaya i sistemnaya traktovka) [Problems of efficiency in economics (classical and system interpretation)]. Zhurnal ekonomicheskoy te-orii = Russian Journal of Economic Theory, no. 2, pp. 5-15. (In Russ.)

Khapaeva S. S., Ershova E. S., Ershova S. A. (2018). Sotsial'nyy proekt "My vmeste": opyt organizatsii [Social project "we are together": Experience of the organization]. Vestnik Moskovskogo gosudarstvennogo oblastnogo universiteta. Seriya "Pedagogika" = Bulletin of the Moscow Region State University. Series: Pedagogics, no. 4, pp. 23-27. DOI: 10.18384/2310-7219-2018-4-23-28. (In Russ.)

Shafikov A. M. (2016). Gosudarstvennaya podderzhka sotsial'no orientirovannykh nekommercheskikh organizatsiy, okazyvayushchikh uslugi sotsial'noy zashchity. Avtoref. diss. kand. ekon. nauk [State support of socially oriented non-profit organisations providing social welfare services. Abstract of Cand. econ. sci. diss.]. Chelyabinsk. 27 p. (In Russ.)

Shuba K. N. (2014). Obespechenie gosudarstvennoy podderzhki sotsial'no orientirovannykh nekommercheskikh organizatsiy [Providing state support for socially oriented non-profit organisations.]. Izvestiya Sankt-Peterburgskogo gosudarstvennogo ekonomicheskogo universiteta = Bulletin of the Saint Petersburg State University of Economics, no. 3, pp. 126-128. (In Russ.)

Yarskaya-Smirnova E. R., Romanov P. V. (2005). Novaya ideologiya i praktika sotsial'nykh uslug: ot-senka effektivnosti v kontekste liberalizatsii sotsial'noy politiki [New ideology and practice of social services: Efficiency assessment in the context of social policy liberalisation]. Zhurnal issledovaniy sotsial'noy politiki = The Journal of Social Policy Studies, no. 4, pp. 489-512. (In Russ.)