CC BY
43
УДК 008:001.8; 31.314.06 ББК 60.7
геронтологическая модель в традиционной и современной
культуре
Овсянникова Наталья Валериевна,
кандидат исторических наук, доцент кафедры «Социальные технологии», Поволжский государственный университет сервиса, ул. Гагарина, 4, г. Тольятти, Россия, 445677, e-mail: [email protected]
Аннотация
В статье раскрывается механизм функционирования геронтологической модели в рамках традиционной и современной культуры. Изменения человека как индивида, происходящие в пожилом возрасте, направлены на то, чтобы актуализировать потенциальные, резервные возможности, накопленные в организме в другие возрастные периоды. При этом участие личности в сохранности индивидной организации и регуляции её дальнейшего развития в период становления старости должно только усиливаться. Это способствует принятию старости в качестве закономерного и необходимого периода человеческой жизни.
Ключевые слова
Возрастной символизм в культуре, старость, геронтологическая модель, традиционная культура, современная культура, межпоколенные взаимодействия.
Понятие возраста тесно связано с символизмом в культуре и отражает систему представлений и образов, в которых общество воспринимает, осмысливает и легитимизирует жизненный путь индивида и возрастную стратификацию. Возрастной символизм как подсистема культуры включает в себя следующие взаимосвязанные элементы: нормативные критерии возраста, аскриптивные возрастные свойства, символические представления о возрасте, возрастные обряды, возрастные субкультуры.
В традиционной культуре представления о возрасте позволяют моделировать человеческую жизнь и используются индивидом для понимания и объяснения различных ситуаций собственного и чужого развития, а также их ментального принятия или непринятия. Принятую современной культурой возраст-
ную терминологию характеризуют нормативные критерии периодизации жизненного цикла с указанием длительности задач его основных этапов. В отличие от понятия «жизненный путь», фиксирующего открытость и вариативность жизнедеятельности человека, «жизненный цикл» отражает нечто повторяющееся, обязательное и нормативное. В целом нормативные критерии возраста соответствуют стадиям жизненного цикла и структуре возрастных слоёв.
Аскриптивные (предписанные общепринятым мнением) возрастные свойства или возрастные стереотипы отражают черты и свойства, обусловленные конкретной культурой для лиц определённого возраста и задаваемые обществом через традиции. Индивидуальные возрастные различия в каждой культуре отражают соответствующие свойства возрастных слоёв
17
и имеют нормативные регуляторы (возрастные обряды). Возрастные обряды — это ритуалы, посредством которых культура структурирует жизненный цикл и оформляет взаимоотношения возрастных слоёв и групп.
Этнические представления о том, как протекают или должны протекать рост, развитие и переход индивида из одной возрастной стадии в другую конкретизируются, в основном, через символизацию возрастных процессов в культуре. Человек может искусственно «затормаживать» движение по жизненному пути, лично не принимая факт собственного возраста, что особенно характерно для периода старости. Однако как субъект культуры он всегда делит время жизни на периоды, конкретизирует представления об определённом возрасте.
Таким образом, символизация возрастных процессов и возрастные обряды представляют не что иное, как отражение и легитимацию возрастных изменений и социально-возрастных процессов.
Реальные взаимоотношения возрастных слоёв в обществе проявляются в виде возрастной субкультуры. Возрастная субкультура характеризует специфический набор признаков и ценностей, по которым представители данного возрастного слоя или группы осознают и утверждают себя в качестве «мы», отличного от всех остальных возрастных общностей 1.
Проблемы старости всё чаще становятся предметом гуманитарных исследований, в том числе и культурологии, основной задачей которой является объяснение феномена старости и старения с позиций изменения ценностей и духовно-нравственных качеств стареющего индивида. При этом феномен старости либо «отрывается» от субъекта-носителя и рассматривается как своеобразная среда, в которую помещается человек, либо анализируется ментальный (мыслительный) мир старости.
По мнению Елисеевой Ю. А., под ментальным миром старости можно понимать систему 18 прямо или косвенно связанных со старостью и старением представлений, формирующихся как в индивидуальном, так и в коллективном сознании субъектов культуры. Структурирование этих представлений может проводиться по различным основаниям: степени
1 Бочаров В. В. Антропология возраста: учеб. пособие. СПб., 2000. С. 82.
детализации (представления о старости «вообще», об отдельных аспектах старения, например, телесных изменениях, о собственной старости); сравнительному контексту (старость и юность; молодость, старость и детство; старость и смерть); доминированию тех или иных интеллектуальных форм (перцептов, образов, концептов); принятию / непринятию старости и т.п. 2
Для детального постижения старости «изнутри» необходимо создать её традиционную и современную модели. Применительно к нашей теме созвучны и уместны идеи М. Вебе-ра 3, т.к. нам не обойтись без «отнесения к ценности». Реальная жизнь, по Веберу, состоит из человеческих действий, которые приобретают значимость с осознанием ценности, смысла поступка, т.е. это сознательная, ценностно-ориентированная деятельность. Вместе с тем, общественную жизнь нельзя представлять себе и как «равнодействующую» индивидуальных воль, сознаний, интересов или систему материальных отношений, складывающихся независимо от сознания человека. Действия людей существуют в нормативно-ценностных рамках, хотя ценности не образуют целостной системы.
Общество, согласно Веберу, нельзя понять ни через объективное описание, ни путём субъективного «вчувствования». Но это можно сделать путём построения «идеального типа» — образа культуры, который как бы «накладывается» на изучаемую реальность. Этот методологический посыл позволяет выявить своеобразную геронтологическую модель, которая апеллирует к внутреннему миру стареющего человека.
«Идеальный тип», по Веберу, создаётся исследователем как теоретическая смысловая конструкция путём усиления, заострения, логического связывания элементов, встречающихся в разных обществах и в разные эпохи. Тем самым исследователь конструирует орудие, которое затем будет применено для решения собственно исследовательских задач: объяснения, систематизации, понимания, прогнозирования, оценки. Автор придерживается идеи о том, что
2 См.: Елисеева Ю. А. Возраст в культурном сознании: опыт системного моделирования. Саранск, 2008.
3 См.: Вебер А. Избранное: Кризис европейской культуры. СПб., 1998.
геронтологическая модель в этнической культуре может выстраиваться на конкретных базисах: субстрата, пространства, времени, энергии, информации,— при этом фактор принятия или непринятия определённых оснований модели является ведущим.
М. Вебер обращал внимание на то, что «идеальные типы» заведомо «утопичны». Однако такие мыслительные конструкции, которые мало встречаются в действительности, могут быть основой обратных связей или возмущающим фактором в точке бифуркации. Более того, как справедливо предполагал М. Вебер, средством объяснения (и условием) неизбежного движения общества от традиции к «рациональности». Вместе с тем, неразрешимым остаётся вопрос: как культуре удаётся выделить наиболее важные процессы и факторы? Ответ даёт синергетика. Он состоит в том, что во множестве случаев происходит самоорганизация, связанная с выделением параметров порядка, которые можно связать с понятием рационализации. В процессе рационализации происходит вытеснение случайных, аффективных или рутинных действий или мотивов, преодоление отклонений (и противоречий) от основной линии действия и поведения и последовательное упорядочивание действий, их планирование и накопление результатов 4.
Анализ геронтологической традиционной и современной модели с этих позиций развития культуры позволяет выявить сущностные черты феномена старости по указанным основаниям. Остановимся подробнее на каждом из них.
По базису субстрата, означающего сомато-психическую целостность индивида, старость соотносится с категориями «жизнь» / «смерть». При пониженной значимости иных ценностей утрата психотелесных преимуществ часто становится экзистенциальной трагедией для стареющего человека. При этом концепт «старость-смерть» не обязательно явно фигурирует в сознании, но эмоционально окрашивает индивидуальные представления о старости, генерируя чувство «начала конца». Такие явления наиболее характерны для современной культу-
4 Овсянников В. П. Некоторые направления культурологических исследований региональной культуры с использованием постнеклассических методов // Этносоциум и межнациональная культура. 2013. № 3 (57). С. 19.
ры и отчётливо выражают феномен непринятия старости в формах борьбы, игнорирования или бегства от неё. Лейтмотивом борьбы с возрастом выступает идея консервации времени человеческой жизни или даже поворачивания его вспять. Игнорирование старости обусловливает пролонгацию зрелости, акме индивида. В традиционной культуре пограничная сущность старости не отрицается, однако она осмысливается не как «начало ухода», а как «конец пребывания» (старость-жизнь). Главное отличие старости от других возрастов — лишь в большем ментальном «багаже», который нуждается в хранении и упорядочении в силу культурной ценности для индивида и социума. Именно поэтому представители «третьего возраста» чаще всего оказываются главными действующими лицами народных традиций и обрядов.
По базису пространства старость соотносится с категориями «тупик» / «трансспекти-ва» как способность сознания соединять в настоящем прошлое и будущее и тем самым суммировать, интегрировать время своей жизни. Старость предстаёт как граничный отрезок, за которым либо ничего не следует, либо цикл начинается заново. Разрушение пространственной модели старости предполагает ментальное освоение движения не только в будущее, но и в прошлое, «местом хранения» которого является человеческая память. Это позволяет анализировать, оценивать, а также повторно переживать события своего прошлого, как бы ещё раз прожить отрезок своей жизни. Для традиционной культуры это состояние является естественным и проявляется в вербальной передаче общественного опыта, традиций из поколения в поколение, поддерживающей высокий статус пожилого человека. В современной культуре, одним из лейтмотивов которой является: «живи здесь и сейчас», общественный опыт и традиции обесцениваются, тем самым происходит и десакрализация старости.
По базису времени старость соотносится 19 с категориями «проигрыш» / «приобретение». Все возрасты жизни номинально имеют временной резерв, и только старость — это возраст свершившегося, реализованного, исчезновения времени будущего, без которого мног ие жизненные проекты теряют смысл. Однако постижение сущности времени, осознание своей
20
мудрости может стать одним из главных куль-туроментальных приобретений индивида в старости. В традиционной культуре именно мудрость определяла уникальный статус пожилого человека, его особую роль в жизнедеятельности крестьянской общины. В современной культуре, актуализирующей массовые потоки постоянно обновляющейся информации, концепт мудрости продолжает доминировать в пределах бытовой культуры (в семье и ближнем окружении). Во многих этнических культурах наличие в семье пожилого родственника престижно, а его прошлое, жизненный опыт являются предметом гордости родственников.
По базису энергии старость соотносится с категориями «дефицит» / «запас». Хроническая нехватка жизненных сил является мощным фактором негативизации образов старости, поскольку энергетический дефицит порождает у стареющего или старого человека тяжело переживаемое чувство зависимости от других, более молодых и сильных людей. В перспективе дефицит жизненных сил может приводить к ментальному дефициту, у индивида развивается синдром «выученной беспомощности», происходит деградация личности. Дефицит жизненной энергии стареющего человека может быть преодолён только в случае особой энергетической организации, когда аккумуляция жизненной энергии происходит в процессе её отдачи: чем чаще индивид становится энергетическим «донором», тем больше каналов получения этого вида энергии перед ним открывается и тем реже ощущается её дефицит. Сегодня во всём мире возникает уникальная ситуация, когда в один временной период живут не только поколения детей — отцов, матерей — бабушек, дедушек, но и прабабушек, прадедушек. Это создаёт условия для особого межпоколенного взаимодействия, значительно сокращающего конфликты «отцов и детей».
По базису информации старость соотносится с категориями «монолог» / «диалог». Основной проблемой возраста старости является не собственно информационный голод, а естественное размывание «возрастного братства», социальных связей в целом. Так основными опасностями старости становятся: одиночество, апатия, жалость к себе, безнадёжность, социальное исключение. Для благополучного старения пожилой человек должен из
многообразия окружающего мира создать оптимальные условия своей жизнедеятельности и развития. Информационная открытость, нереализованные потребности духовно-познавательного и творческого плана, способность и желание к изменению, необходимость в социальных контактах могут стать ресурсом пожилых людей. В традиционной культуре именно межпоколенный диалог внуков с бабушками и дедушками снимал или нивелировал конфликт «отцов и детей». Современная культура и СМИ предоставляют огромные возможности для коммуникации и саморазвития в пожилом возрасте.
Непринятие себя в старости, её отторжение как чего-то «внешнего», «чужеродного» предполагает своеобразное ментальное «примерива-ние». Его результаты напрямую зависят от возрастного потенциала: что можно и чего нельзя осуществить в рамках данного возраста, каков спектр и горизонт возможностей индивида. Непринятие старости — это результат неудовлетворительной «примерки» возраста, вместо которого индивид должен определить заместительный возраст, например, пролонгированную молодость или зрелость. При этом условный характер этой ментальной операции, безусловно, осознаётся, но телесные маркеры старости полностью не устраняются. Противостояние возрасту старости вовлекает индивида в своеобразную игру-соревнование (агон) с возрастом, в которой значимой становится не победа, а участие 5.
Личностные изменения человека, происходящие в пожилом и старческом возрасте, направлены на то, чтобы актуализировать потенциальные, резервные возможности, накопленные в организме в другие возрастные периоды. При этом участие личности в сохранности индивидной организации и регуляции её дальнейшего развития в период становления старости должно только усиливаться.
При прохождении каждого возрастного этапа человек решает определённые задачи развития: естественно-культурные, социально-культурные и социально-психологические задачи. Естественно-культурные задачи включают в себя достижение определённого уровня физического и сексуального развития. Применительно к пожилому возрасту, решение этих
5 Елисеева Ю. А. Указ. соч. С. 18.
задач направлено главным образом на сохранение достигнутого уровня физического развития при адекватном восприятии старения организма.
Социально-культурные задачи охватывают познавательную, морально-нравственную, ценностно-смысловую сферу. Такая широта охвата связана с тем, что пожилой человек приспосабливается к новым для себя ролям. В это время происходит трансформация от статуса зрелого, работающего человека к положению пенсионера. Пожилой человек, как правило, перестаёт быть родителем (потому что дети уже выросли), но принимает роль прародителя (бабушки, дедушки). Ему необходимо перераспределить своё время, переструктурировать сферу собственной занятости, перестроить отношения с супругой (супругом), либо примириться с потерей. Человек делает выбор, развиваться ли ему дальше интеллектуально и культурно, или основательно «отдохнуть», плыть по течению.
Социально-психологические задачи связаны с самосознанием личности, её самоопределение в актуальной жизни и на перспективу, самореализацию и самоутверждение. Для «третьего возраста» особенно необходимо сохранение согласованности с собственной идентичностью, которая требует опоры на прошлое и, в тоже время, своевременной перестройки Я-концеп-ции и стиля поведения в соответствии с изменившимися условиями жизни 6. Кроме того,
6 Альперович В. Д. Геронтология. Старость. Социокультурный портрет: учеб. пособие. М., 1998. С. 46.
у пожилых людей возникает острая потребность нахождения обновлённого смысла жизни, которая напрямую связана с оценкой собственного прошлого.
Решение этих и других возрастных задач может быть облегчено при использовании пожилым человеком внутренних ресурсов, таких как: мудрость, нереализованные потребности духовно-познавательного, творческого плана, способность и желание к изменению, способность к социальным контактам и необходимость в них.
Таким образом, геронтологическая модель позволяет выявить ментальные отвержения старости. Доминирующие негативные образы старости фиксируют затухание человеческих потенций именно для того, чтобы под влиянием страха «края» жизни люди острее чувствовали её ценность в самом процессе развёртывания. Непринятие старости в современной культуре носит условный характер, так как старение пока неотвратимо. Поэтому так значим в традиционной и современной культуре процесс противостояния психотелесным «ограничителям» «третьего возраста», ментальным условием которого и выступает непринятие старости. Ментальное укоренение позитивных модусов в индивидуальном и коллективном сознании способствует принятию старости в качестве закономерного и необходимого периода человеческой жизни. Культурный потенциал ментального нестарения заключается в активизации всех жизненных потенций «человека культуры».
список литературы
1. Альперович В. Д. Геронтология. Старость. Социокультурный портрет: учеб. пособие. М., 1998. С. 46.
2. Бочаров В. В. Антропология возраста: учеб. пособие. СПб., 2000. С. 82.
3. Вебер А. Избранное: Кризис европейской культуры. СПб., 1998.
4. Елисеева Ю. А. Возраст в культурном сознании: опыт системного моделирования. Саранск, 2008.
5. Овсянников В. П. Некоторые направления культурологических исследований региональной культуры с использованием постнеклассических методов // Этносоциум и межнациональная культура. 2013. № 3 (57). С. 19.
21
gerontological model in traditional and modern culture
Ovsyannikova Natalya Valeriyevna,
PhD in History, Associate professor, Volga Region State University of Service, Gagarina Str. 4, 445677 Togliatti, Russia, E-mail: [email protected]
Abstract
The article reveals the functioning mechanism of gerontological model within the traditional and modern culture. Changes of a person as the individual, occurring at advanced age, are directed on actualizing the potential, reserve opportunities which have been saved up in an organism during other age periods. Thus participation of the personality in safety of the individual organization and regulation of its further development during formation of an old age has to deepen. It promotes old age acceptance as the natural and necessary period of human life.
Keywords
Age symbolism in culture, old age, gerontological model, traditional culture, modern culture, intergenerational cooperation.
22
