CC BY
67
ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ И АРХЕОЛОГИЯ
УДК 93
«ГЕРОИЧЕСКОЕ» КАК АТРИБУТ ВОЙНЫ (К ВОПРОСУ О ФУНКЦИОНИРОВАНИИ НАГРАДНОЙ
СИСТЕМЫ В ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЕ)
И.В. Алферова, Е.В. Гончаров Работа выполнена при поддержке гранта РГНФ № 15-01-00399
В статье на основе различных видов источников рассматривается влияние нового статута ордена Святого Георгия на функционирование наградной системы в русской армии периода Первой мировой войны. Показана роль Георгиевских Дум в стимулировании проявления героизма на фронте.
Ключевые слова: статут, орден Святого Георгия, воинские подвиги, Георгиевский крест, Георгиевская медаль, Георгиевское оружие, Георгиевская Дума.
В большинстве стран существовала своя система знаков отличия, почётных наград за особые заслуги. Российская империя в начале XX века не являлась в этом вопросе исключением, здесь также был сформирован порядок награждения за военную и гражданскую службу. Однако за год до Первой мировой войны в эту систему было внесено существенное изменение, которое касалось статута ордена Святого Георгия, ставшего главной наградой за героизм, проявленный в ходе военных действий.
Особая комиссия под председательством члена Государственного совета кавалера ордена Святого Георгия 3-й степени генерала от инфантерии Х. Х. Роопа, созданная в начале XX века для разработки нового статута Военного ордена Святого Великомученика и Победоносца Георгия, предложила исключить из статута примеры воинских подвигов, не соответствующих современным способам ведения войны, и заменить их новыми. Причем при составлении примеров члены комиссии руководствовались «совокупностью трех данных: опасность, успех подвига, польза от него» [8, с. 93]. В указе Николая II от 10 августа 1913 г. говорилось о том, что «Последовавшее за истекшее восьмидесятилетие полное изменение свойств боя на суше и на море и, в особенности, чрезвычайное развитие техники военного и морского дела, с очевидностью указали на явную необходимость изменения положений, касающихся награждения Военным орденом св. Георгия и причисленным к оному знаком» [11].
Новый статут устанавливал правила награждения орденом Святого Георгия и принадлежащим к нему знаком отличия Военного Ордена, которому было присвоено название «Георгиевский крест», а также вновь причисленными к ордену «Георгиевским оружием» и «Георгиевской медалью». «Мы нашли справедливым отличить заслуги и тех нижних чинов, деяния коих, не подходя под требования статута Георгиевского креста, тем не менее, свидетельствуют о присущей российскому воину неустрашимости и твердому, не за страх, а за совесть, исполнению долга служения Нам и дорогому отечеству. Мы приняли также во внимание, что и многие лица, не принадлежащие к составу армии и флота, но беззаветно жертвующие своею жизнью в разных случаях боевой обстановки, а в особенности в деле ухода за ранеными, также не должны оставаться без поощрения. Признавая наиболее отвечающею всем сим случаям наградой медаль с надписью "За Храбрость", установленную в 1878-м году в Бозе почивающим Дедом Нашим, Императором Александром II, постановили Мы наименовать оную "Георгиевскою" и ввести правила о награждении помянутою медалью в настоящий статут, в качестве его особой части» [11].
Одним из героических символов периода Первой мировой войны стала сестра милосердия Римма Михайловна Иванова, которая ухаживала за ранеными в 100-м пехотном Оренбургском полку. Во время боя 9-го сентября 1915 г., когда 10 рота осталась без командира, она собрала вокруг себя солдат и бросилась с ними на окоп неприятеля, который был взят. Получившая ранение сестра милосердия скончалась. Героический подвиг Риммы, чье имя первоначально по ошибке записали «Мирра», стал широко известен: о нем сообщали многие периодические издания. (В ноябре 1915 года по заказу военного ведомства был снят фильм «Героический подвиг сестры милосердия Риммы Михайловны Ивановой».) Думается, не случайно (и вполне заслуженно) она первой из сестер милосердия была награждена офицерским орденом св. Великомученика и Победоносца Георгия 4-й степени [1, с. 20].
Как и Георгиевский крест, Георгиевская медаль имела 4 степени: 4-я - серебряная медаль на Георгиевской ленте, 3-я - серебряная на ленте с бантом, 2-я - золотая на ленте, 1-я - золотая на ленте с бантом. На лицевой стороне медали носили изображение в профиль лица императора. Многочисленные параграфы статута определяли все случаи, достойные награждения орденом Святого Георгия, Георгиевским оружием, Георгиевским крестом или медалью как отдельных военнослужащих, так и воинских частей.
Подробно определялись также права и льготы награжденных, суммы прибавки к жалованью и пенсии. По Георгиевскому кресту: 4-й степени - 36 рублей, 3-й - 60 рублей, 2-й - 96 рублей, 1-й - 120 рублей. По Георгиевской медали: 4-й степени - 12 рублей, 3-й - 18 рублей, 2-й - 24 рубля, 1-й - 36 рублей. «Означенная денежная выдача производится нижним чинам действительной службы в виде прибавочного жалованья, а по увольнении в отставку или в запас - в виде пенсии из Государственного казначейства» [3]. Вдовы награжденных Георгиев-
ским крестом или Георгиевской медалью после смерти мужа могли пользоваться причитавшейся за награду денежной выдачей в течение одного года.
Орден Святого Георгия жаловался генералам, адмиралам, штаб и обер-офицерам. Первой и второй его степенью награждал «по собственному своему усмотрению» сам император, а третьей и четвертой - особые Думы, которые состояли из самих кавалеров ордена. Установлено было, что к 3-й степени могли быть представлены только кавалеры ордена 4-й степени. Был также определен и характер подвигов, за который предполагалась выдача наград. Подчеркивалось, что «ни высокий род, ни прежние заслуги, ни полученные в сражениях раны не приемлются в уважение при удостоении к ордену Св. Георгия за воинские подвиги; удостоивается онаго единственно тот, кто не только обязанность свою исполнял во всем по присяге, чести и долгу, но сверх сего ознаменовал себя в пользу и славу Российского оружия особенным отличием: кто, презрев очевидную опасность и явив доблестный пример неустрашимости, присутствия духа и самоотвержения, совершил отличный воинский подвиг, увенчанный полным успехом и доставивший явную пользу, <...> усмотрев во время битвы ту минуту, в которую представляется случай внезапным и сильным нападением нанести неприятелю значительное расстройство и даже самое поражение, может, и не ожидая приказания начальства, решиться на таковой подвиг, и ежели достигнет совершенного успеха, то вполне достоин будет награды.» [11].
Орден Святого Георгия Победоносца, так же как и солдатский Георгиевский крест, были весьма почетными. Это была чисто боевая награда, дававшаяся исключительно в период военных действий за подвиги, совершенные «на поле брани», награда, которой удостаивались очень немногие. Орденом 1-й степени за годы войны никто не был награжден. Последним этой награды был удостоен 26 ноября 1877 г. (за Аладжийскую битву) Великий князь Михаил Николаевич, который являлся Кавказским наместником. Общее число награжденных орденом 1-ой степени за всю его историю - 23 человека, из которых было 8 иностранных кавалеров [12].
К концу 1916 г., т. е. накануне Февральской революции, Ордена Святого Георгия 2-й степени были удостоены 4 человека, 3-й - 53, 4-й - 3504. Георгиевским оружием были награждены 5314 человек [2, с. 13]. Орден 2-й степени получили только Великий князь Николай Николаевич, генерал-адъютант главком Юго-Западного фронта Н.И.Иванов, Н.Н.Юденич и Н. В. Рузский. Однако при, несомненно, высоком статусе награды периодически возникали ситуации, нарушавшие объективность оценки подвига награжденного. Например, журналист, военный цензор в ставке Верховного главнокомандующего в 1915-1916 гг. М.К.Лемке ставил под сомнение справедливость получения Георгиевского креста 4-й и 3-й степени генералом Н.В.Рузским за взятие «совершенно пустого» города Львова. «В официальных "сообщениях" штаба Верховного вся львовская операция, случайная и по существу крайне вредная, изложена была так, что Рузский сразу сделался героем войны» [9, с. 78], - утверждал М. К. Лемке, поясняя, что неумелые действия генерала на самом деле позволили австрийской армии в 600 тыс. человек выскользнуть из готовившегося окружения.
По мнению одного из участников Первой мировой войны генерала Б. В. Геруа, новый статут «нажимал не столько на подвиги личной храбрости, сколько на достигнутые результаты, на трофеи и, вообще, внешние признаки победы». Существовал даже пункт о взятии в плен Главнокомандующего. «Этот дух статута открывал широкие возможности старшему командному составу и сокращал их для рядового офицерства» [4, с. 32]. Будучи командиром сперва 123-го пехотного Козловского полка, а затем лейб-гвардейского Измайловского, Б. В. Геруа несколько раз был представлен к награде, но награждение регулярно откладывалось. Действительно, награждения командиров полков орденом 3-й степени, были весьма редкими. Среди награжденных был последний Главнокомандующий русской армией генерал Духонин, командир 165-го пехотного Луцкого полка полковник Лосев, командир 9-го драгунского Казанского полка, и полковник Зыков - командир Текинского конного полка [4, с. 32].
Проблему объективности критериев «справедливого» получения боевых наград, затрагивал в своих воспоминаниях и М. К. Лемке: «Все положительно основано на лжи, - сокрушался он. - Лжет начальник отряда, когда доносит, что с боем взял такой-то населенный пункт, - он был очищен неприятелем еще за двое суток раньше и взят без всякого сопротивления. Лжет генерал, когда сообщает о подвиге в своем присутствии рядового Иванова, беззаветно храбро бросившегося в немецкий окоп и там заколовшего с десяток немцев» [9, с. 172]. Генерал, отсутствовавший на месте совершения героического поступка, по мнению автора воспоминаний, намекает на свое присутствие на передовых позициях, что уже гарантировало ему награду, на самом деле незаслуженную.
«К сожалению, - сетовал в своих воспоминаниях Б. В. Геруа, - вопрос о награждении по статуту знаком ордена св. Георгия выродился у нас с самого начала войны в самую уродливую форму, уронившую значение этой боевой награды. Нельзя было быть уверенным, видя крест на чьей-либо груди, что он действительно заслужен» [4, с. 32]. В частности он описал случай получения награды командиром Н-кого полка за бой 6-7 октября 1914 г. у села Мезенец, в то время как на самом деле полк отступил в неизвестном направлении и потребовалось некоторое время, чтобы его найти. В этом конкретном случае Б. В. Геруа объяснял произошедшее тем, что «доблестный полковник» имел в штабе «услужливых и талантливых друзей» [4, с. 32].
Каждый командир отдельной части имел право представить к Георгиевской награде подчиненных ему офицеров, но при условии, что совершенный подвиг подпадал под тот или иной параграф статута ордена Святого Георгия или Георгиевского оружия. Все войсковые части имели вполне понятную тенденцию претендовать, что «главное» сделано именно ими, а не соседними частями. К представлению должны были быть приложены письменные свидетельские показания очевидцев, кроки местности и вообще все другие документы, удостоверявшие
действительность совершенного подвига и неоспоримую ценность его последствий. Таким образом, каждое представление было в действительности целым «делом».
Когда в штабе армии накапливалось достаточное количество таких представлений, командующий армией созывал «Георгиевскую Думу», назначая ее членами офицеров - Георгиевских кавалеров разных родов войск и разных частей, входящих в состав армии. Обыкновенно это делалось в период затишья на фронте и Дума собиралась при штабе одного из корпусов, командир которого был сам Георгиевский кавалер и, как старший в чине, становился, автоматически ее председателем [5, с. 3].
Состав Георгиевской Думы мог быть самым разнообразным: от генералов до штаб-офицеров и обер-офицеров. Заседания были строго секретными, поэтому сохранилось небольшое количество воспоминаний участников этой деятельности. Условия награждения были следующими: «1) подвиг или действие должны были быть выполнены в условиях неоспоримой опасности для жизни, то есть под огнем и в боевой обстановке, 2) содеянное должно было быть, безусловно, полезным и ценным и 3) чтобы был налицо успешный результат. Если содеянное не удовлетворяло хотя бы одному из этих условий, представление отклонялось» [5, с. 4]. Для того чтобы кандидат был награжден нужно было, чтобы он получил большинство в 2/3 голосов. По окончании сессии Думы председатель ее отправлял в штаб армии простой список «удостоенных», все же остальные были отклоненные. Некоторые представления возвращались Думой для «дополнения» или «уточнения» того или иного факта. В этом случае они рассматривались затем в следующей Думе, но уже другого состава и при обязательном условии, что вторичное представление было дополнено новыми данными и свидетельскими показаниями, могущими в корне изменить предыдущее решение [5, с. 4].
Орденские знаки присуждались на основе письменных свидетельских показаний товарищей и подчиненных претендента на награду, которые можно было слегка приукрасить при желании провести кандидата. Существовали и другие способы обойти положения статута. Например, по сохранившимся воспоминаниям одного из членов Думы, был случай, когда разбиралось около 30 представлений на офицеров одной кавалерийской дивизии за один и тот же военный эпизод, связанный с преследованием бегущего противника [5, с. 5]. Причем членам Думы было известно, что эта дивизия ничего «геройского» не совершила, но хотела только воспользоваться удачными действиями пехоты для получения около двадцати наград. Представление было отклонено, но вновь подано на заседание нового состава Думы. Были случаи, когда в составе Думы преобладали штабные офицеры и результат незамедлительно проявлялся в значительном увеличении представлений к награде служащих в штабе.
Таким образом, не было и не могло быть ни одного награждения командующим армией по его личному решению и усмотрению без постановления Георгиевской Думы. Фактически, командующий армией лишь фиксировал в приказе ее постановление. Однако такое постановление не требовалось, когда император лично выносил решение о награждениях.
В воспоминаниях Б. В. Геруа сохранился рассказ о двух эпизодах, связанных с награждениями, осуществленными без участия Георгиевской Думы самим царем. Во время посещения Николаем II Ставки Верховного главнокомандующего, расположенной в Барановичах, ему была доставлена телеграмма, в которой в ярких красках рассказывалось о подвиге Воронежского полка. Победа пришлась не только на полковой праздник воронеж-цев, но и в день именин царя. Депеша была поднесена ему после церковной службы 6 декабря 1914 г. и «взятые орудия и пленные повергались к стопам Его Величества в виде именинного подарка, а бой изображался как лучший способ отпраздновать полковой праздник» [4, с. 49]. Тронутый этим подарком, Николай II в ответной телеграмме объявил благодарность полку-имениннику, а его командира наградил орденом Святого Георгия 4-й степени. По версии Б. В. Геруа, 5 декабря посланцы чешского полка, занимавшего позицию напротив воронеж-цев, предложили предпринять атаку на них с целью сдачи в плен, что и было успешно осуществлено следующим утром. Приведенные генералом сведения носят довольно противоречивый характер, но вполне достоверно отражают проблему личного представления к наградам царем.
Второй эпизод, рассказанный все тем же Б. В. Геруа, произошел спустя три дня. Штаб дивизии вновь телеграфировал в Ставку, где по-прежнему находился император, о подвиге офицеров артиллерийского дивизиона, которые в условиях неожиданного наступления австрийцев отбили огнем из револьверов свою батарею. Царь в своей ответной телеграмме поздравил всех офицеров дивизиона с получением георгиевских наград. «В числе получивших белый крест в этом ускоренном порядке, без Думы, оказался и тот офицер, который во время боя находился при парках, в нескольких верстах от поля сражения, и даже не имел понятия о его ходе. Носил он потом свой крест сконфуженно, под ироническими взглядами офицеров 31-й пехотной дивизии» [4, с. 57].
Нередкими были также случаи ходатайства по поводу награждений перед царем и даже вмешательство Николая II в решения Георгиевских Дум. Свидетельством тому служат еще одни воспоминания. Е. Оношкович-Яцына - бывший фельдфебеля Пажеского корпуса, вспоминал о своем присутствии в Царской Ставке в день Георгиевского праздника 26 ноября 1915 г. Обходя строй гвардейцев, Николай II обратился к автору воспоминаний с вопросом: «.доволен ли я получить Георгия по постановлению Думы, так как мой командир эскадрона штабс-ротмистр Петровский - флигель-адъютант - доложил Государю во время дежурства о моем подвиге и просил Императора о моем награждении. Государь мне пояснил, что он ответил Петровскому, что если Дума откажет мне в награждении, то он даст мне Георгия сам, но раз Дума мне не отказала, Государь считал, что я должен быть удовлетворен» [10, с. 21].
В 1914-1915 гг. награждения орденом Св. Георгия происходили гораздо реже, чем в 1916 г. По словам одного из членов Георгиевских Дум, «Ходил даже слух, что некоторые командиры частей, не будучи еще сами награждены крестом, никого из своих подчиненных к награждению им не представляли, обосновывая это тем, что, если он, командир части, еще креста не получил, это потому, что часть не показала себя в бою достаточно на высоте» [5, с. 6]. Зато число награжденных Георгиевским крестом и медалью достигало свыше миллиона человек.
Сложно судить о степени объективности принимаемых решений, поскольку даже увеличение наград в 1916 г. имело свое объяснение событиями на фронте и рядом успехов в проведенных операциях, порождавших всплеск героических поступков на фронтах. Однако, несомненно и то, что было довольно много случаев награждений, полученных вопреки содержанию статей статута. Свидетельством тому, помимо уже приведенных эпизодов, является «главное награждение» октября 1915 г. «Государь император Николай 2-й возложил на Себя орден 4-ой степени, поднесенный Ему 25 октября 1915 г. Свиты Его Величества генерал-майором князем А. В. Барятинским по постановлению Кавалерской Георгиевской думы, собранной при штабе армий Юго-Западного фронта» [6].
Инициатором награждения императора Георгием 4-ой степени был, по мнению М.К.Лемке, главнокомандующий Юго-Западным фронтом генерал-адъютант Н.И.Иванов, будто бы узнавшего о желании Николая II получить орден, который был у его деда и отца. Генерал собрал Георгиевскую Думу фронта, которая усмотрела: «что присутствие государя императора на передовых позициях вдохновило войска на новые геройские подвиги и дало им великую силу духа; что изъявив желание посетить воинскую часть, находящуюся на боевой линии, и приведя таковое в исполнение, его императорское величество явил пример истинной воинской доблести и самоотвержения; что, прибывая в местах, неоднократно обстреливаемых неприятельской артиллерией, государь император явно подвергал опасности свою драгоценную жизнь и пренебрегал опасностью в великодушном желании выразить лично войскам свою монаршую благодарность, привет и пожелания дальнейшей боевой славы...» [9, с. 188-189].
На основании вышеизложенного Дума единогласно постановила: «Оказать обожающим державного вождя войскам великую милость и радость, соизволив возложить на себя орден св. великомученика и победоносца Георгия 4-й степени, на основании 7-й статьи статута» [9, с. 188].
Современный историк, профессор Р. Н. Иванов выдвигает предположение, что генерал-адъютант таким образом желал укрепить свое неустойчивое положение на посту командующего Юго-Западным фронтом или «руководствовался лишь беззаветной любовью к Верховному Вождю и Помазаннику Божьему» [7, с. 115]. В любом случае, на награждение Государя Николая Александровича главным военным орденом тогда не было ни малейших оснований, т. к. из 115 пунктов действующего статута этого ордена, утвержденного в 1913 г. самим Николаем Александровичем, не было статьи о присуждении награды всего лишь за посещение Действующей армии. Тем более, справедливо указывает исследователь «посещение Верховным Главнокомандующим Действующей армии составляло его обязанность и никак не могло квалифицироваться как подвиг в сражении» [7, с. 115].
В ходе военных действий были внесены изменения в положение о Георгиевских думах. Приказом Верховного главнокомандующего за № 123 от 1916 г. было сказано: «Государю Императору в заботах о скорейшем проведении через Думы ордена Святого Георгия и Георгиевского оружия представлений, благоугодно было в 29 день декабря 1915 года повелеть: не отказываясь от возможности учреждения Кавалерственных Дум при армиях, учредить таковые Думы и в Петрограде, не настаивая при выборе в оные кавалеров ордена Святого Георгия и лиц, пожалованных Георгиевским оружием, на старшинстве по времени пожалования, дабы дать возможно более места в Думах лицам, награжденным в настоящую войну».
As the title implies the article describes in detail the impact of the new Statute of the Order of St. George on the the operation of the award system in the Russian army during the First World War. It is analyzed the role of St. George's Duma in promoting the demonstration of heroism at the front.
Keywords: the statute, the Order of St. George, military exploits, The Cross of St. George, The medal of St. George, George's arms, George's Duma.
Список литературы
1. Алферова И. В. Женщины-героини в социально-политическом контексте Первой мировой войны (на страницах печати)// Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. Научно-теоретический журнал. № 1(63). 2016. С. 16-22.
2. Андоленко С. Орден Святого Георгия // Военная Быль. 1969. № 100. Ноябрь. С. 7-14.
3. Армейский Вестник. 1915. № 186. 22 октября.
4. Геруа Б. В. Воспоминания о моей жизни. Париж, 1970. Т. II. 219 с.
5. Г. К. «Георгиевская дума» и награждение офицеров орденом св. Георгия и Георгиевским оружием // Военная Быль. № 111. 1971. Июль. С. 3-6.
6. Государи Императоры и Императрица, награжденные орденом святого Георгия // Военная Быль. 1969. № 100. Ноябрь. С. 16.
7. ИвановР. Н. Генерал-адъютант Его Величества. Сказание о Гуссейн-Хане Нахичеванском. М., 2009. 312 с.
8. Ильина Т. Н. Герои Великой войны. 1914-1918. Материалы Трофейной комиссии в собрании Военно-исторического музея артиллерии, инженерных войск и войск связи. М.: Кучково поле, 2014. 501 с.
9. Лемке М. 250 дней в царской ставке (25 сентября 1915 - 2 июля 1916). Пг., 1920. 859 с.
10. Оношкович-Яцына Е.Принесение поздравления Государю Императору в Ставке в Могилеве26 ноября 1915 г., по случаю возложения Государем на себя ордена Св. Великомученика и Победоносца Георгия 4-й степени // Военная Быль. 1969. № 100. Ноябрь. С. 20-21.
11. Полное собрание законов Российской империи. Собр. 3-е. Т. 33 (1913) № 40135.
12. Список Кавалеров Императорского Военного Ордена Святого Великомученика и Победоносца Георгия Первой степени // Военная Быль. 1969. № 100. Ноябрь. С. 15.
Об авторах
Алферова И.В. - доктор исторических наук, профессор кафедры философии, истории и политологии Брянского государственного университета имени академика И.Г. Петровского, alferovairi@yandex.ru
Гончаров Е.В. - магистрант второго года обучения факультета истории и международных отношений Брянского государственного университета имени академика И.Г. Петровского, evgeniy16.goncharov@yandex.ru
УДК 94 (470)
О КОЛИЧЕСТВЕ ПОДГОТОВЛЕННЫХ АВИАЦИОННЫХ КАДРОВ В ВОЕННО-УЧЕБНЫХ ЗАВЕДЕНИЯХ ВВС В ГОДЫ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ
О.Н. Астраханцев
Статья посвящена деятельности военных авиационных школы и училищ военно-воздушных сил СССР, осуществлявших подготовку летно-технических кадров в годы Великой Отечественной Войны. Автором раскрываются вопросы, касающиеся количества военно-учебных заведений ВВС, и подготовленных в них авиационных специалистов. На основе анализа архивных документов автором указывается, что трудности начального периода войны повлияли на количество выпускников авиашкол и училищ, их количество заметно снизилось. Ситуация улучшилась лишь после коренного перелома в войне. Ключевые слова:Военно-воздушные силы, военно-учебные заведения, авиация, авиашкола. Курсанты, Красная Армия.
Великая Отечественная война - особая страница в истории нашей страны. Немалую роль в победе над фашизмом сыграли Военно-воздушные силы (ВВС) СССР. Рассмотрим деятельность авиационных военно-учебных заведений (ВУЗов) в этот период.
По окончании войны авиационные школы и училища представляли в вышестоящие штабы справки-доклады о своей деятельности за время Великой Отечественной войны. После, под грифом «совершенно секретно», был составлен общий доклад о подготовке летно-технических кадров в ВУЗах ВВС в период с 1.01.41 по 1.05.45гг. Не так давно с этих документов был снят гриф секретности и исследователи получили возможность ознакомиться с ними. Анализ этого архивного материала поможет представить общую картину о деятельности авиационных школ и училищ в годы Великой Отечественной войны.
На 1.01.41 года в составе ВВС Красной Армии (КА) имелось 130 ВУЗов, в том числе:
а) военно-авиационных училищ и высших школ - 5;
б) военно-авиационных школ пилотов - 40, из них:
- школ истребителей - 20;
- школ бомбардировщиков - 20;
в) школ стрелков-бомбардиров - 10;
г) школ авиационных механиков- 6, из них:
- школ авиамехаников по эксплуатации - 4;
- школ авиамехаников по вооружению - 1;
- школ авиамехаников по специальным службам - 1;
д) школ младших авиационных специалистов - 69.
В течение 1941 года было сформировано:
а) авиационных училищ - 5, из них:
- летных - 2;
- технических - 2;
- штабных командиров - 1;
б) школ первоначального обучения - 30;
в) школ авиационных механиков - 9, из них:
- школ авиамехаников по эксплуатации - 7;
- школ авиамехаников по вооружению - 1;
- школ по специальным службам - 1.
Всего было сформировано - 44 ВУЗа.
Во второй половине 1941 года были расформированы:
а) школ пилотов истребителей - 5;
