CC BY
12
к т "Tir Тематический Bibn^y/CKt ТТ "W^ "М"
/lll|l|Pll I И фо11лт:епксс0т[ч1мс:ксрем2ран[1>1гпне: I I
■ ■ 1 ■ # ЛТ I I II герменевтика иудожественной ■ ,11 í\j I I 1
ГжАА Mr CvAAt/A_коммуникации V/J.J. ÍVJ- Л-J
Оригинальная статья УДК 821.161.1
https://doi.org/10.29025/2079-6021-2022-4-217-227
Thematic issue
TEXT IN THE MODERN PHILOLOGICAL PARADIGM: HERMENEUTICA OF LITERARY COMMUNICATION
http://philjournal.ru 20022 No 4 2217-227
Герменевтика авангардистского текста: эксперимент с жанровой формой в романе И.М. Зданевича «Восхищение»
*Шевченко Е.С.1, Симакова В.Е.2
Самарский национальный исследовательский университет имени академика С.П. Королева;
443086, Российская Федерация, Самара, Московское шоссе, 34;
'ORCID ID: 0000-0003-2400-6856; 2ORCID ID: 0000-0002-0360-8279;
'Scopus Author ID: 57203166127; 'Web of Science Researcher ID: I-8759-2018; *e-mail: e.shevchenko@ssau.ru
Резюме: Статья посвящена актуальной проблеме интерпретации авангардистского текста в литературе русского зарубежья, а также поиску релевантных методологических подходов и методик его анализа. В качестве материала исследования привлекаются тексты одного из наиболее радикальных представителей русского авангарда первой волны эмиграции И.М. Зданевича (Ильязда). Цель работы состоит в изучении особенностей поэтики и построения романа «Восхищение» И.М. Зданевича как экспериментального текста, а также в выявлении его взаимосвязей с литературой рассматриваемой эпохи. В ходе исследования используются сравнительно-исторический и типологический методы, мо-тивный анализ и дискурс-анализ, а также стратегии деконструкции, обнажающие внутреннюю противоречивость авангардистского текста и скрытые в нем смыслы. Нами установлено, что «Восхищение» является воплощением принципов «всёчества» - разработанного Ильяздом художественного критерия, для которого характерно нивелирование понятия «оригинал», отсутствие рамок и необязательность таких творческих категорий, как вдохновение и дарование. В связи с этим авторами статьи предложен новаторский подход к авангардистскому тексту, заключающийся в максимально широком диапазоне его трактовок в духе «всёчества»: от традиционного романа с собственным оригинальным сюжетом и героями до философского романа, романа-мифа и романа о художнике и проблеме творчества (метаро-мана). Мы пришли к выводу, что «Восхищение» И.М. Зданевича - это роман, в котором эксперимент используется писателем как комплекс эстетических принципов и художественных приемов, позволяющих ему реализовать собственную оригинальную концепцию нового искусства. Используя безграничные возможности романного жанра и объединяя в романном целом черты различных его модификаций -приключенческого, философского, сентиментального, символистского, футуристического романов, романа-мифа, поэтологического романа, И.М. Зданевич смог провести эксперимент по разрушению жанровых границ. Также нами было выявлено, что «Восхищение» И.М. Зданевича сближается с литературой магического реализма, что определяет перспективы дальнейших исследований в заявленном в статье ракурсе.
Ключевые слова: И.М. Зданевич (Ильязд), авангард, футуризм, литература русского зарубежья, магический реализм, экспериментальный роман, роман «Восхищение», Ф.Т. Маринетти, метароман.
Для цитирования: Шевченко Е.С., Симакова В.Е. Герменевтика авангардистского текста: эксперимент с жанровой формой в романе И.М. Зданевича «Восхищение». Актуальные проблемы филологии и педагогической лингвистики. 2022. № 4. С. 217-227. https://doi.org/10.29025/2079-6021-2022-4-217-227.
Original Paper
https://doi.org/10.29025/2079-6021-2022-4-217-227
Hermeneutics of the Avant-Garde Text: Experiment with Genre Exposition in I.M. Zdanevich's "Admiration"
*Ekaterina S. Shevchenko1, Valeria S. Simakova2
Samara National Research University;
34 Moskovskoye shosse, Samara, Russian Federation, 443086;
'ORCID ID: 0000-0003-2400-6856;
2ORCID ID: 0000-0002-0360-8279 'Scopus Author ID: 57203166127;
'Web of Science Researcher ID: I-8759-2018; *e-mail: e.shevchenko@ssau.ru
Abstract: The article is devoted to the actual problem of interpreting the avant-garde text in the literature of the Russian diaspora, as well as the search for relevant methodological approaches and techniques for its analysis. The texts of one of the most radical representatives of the Russian avant-garde of the first wave of emigration, I.M. Zdanevich (Ilyazd). The purpose of the work is to study the features of poetics and the construction of the novel "Admiration" by I.M. Zdanevich as an experimental text, as well as revealing its relationship with the literature of the era under consideration. The study uses comparative historical and typological methods, motivational analysis and discourse analysis, as well as deconstruction strategies that reveal the internal inconsistency of the avant-garde text and the meanings hidden in it. We have established that "Admiration" is the embodiment of the principles of "all-ness" - an artistic criterion developed by Ilyazd, which is characterized by the leveling of the concept of "original", the absence of frames and the optionality of such creative categories as inspiration and talent. In this regard, the authors of the article propose an innovative approach to the avant-garde text, which consists in the widest possible range of its interpretations in the spirit of "all-ness": from a traditional novel with its own original plot and characters to a philosophical novel, a novel-myth and a novel about an artist and the problem of creativity (metanovel). We came to the conclusion that "Admiration" by I.M. Zdanevich is a novel in which the writer uses the experiment as a set of aesthetic principles and artistic techniques that allow him to realize his own original concept of new art. Using the limitless possibilities of the novel genre and combining in the novel as a whole the features of its various modifications - adventure, philosophical, sentimental, symbolist, futuristic novels, myth-novel, poetological novel, I.M. Zdanevich was able to conduct an experiment on the destruction of genre boundaries. We also found that "Admiration" by I.M. Zdanevich is moving closer to the literature of magical realism, and this opens up new horizons for future research.
Keywords: I.M. Zdanevich (Ilyazd), avant-garde, futurism, Russian literature abroad, magical realism, experimental novel, "Admiration" novel, F.T. Marinetti, metanovel.
For citation: Shevchenko E.S., Simakova V.E. Hermeneutics of the Avant-Garde Text: Experiment with Genre Exposition in I.M. Zdanevich's "Admiration". Current Issues in Philology and Pedagogical Linguistics. 2022, no 4, pp. 217-227. https://doi.org/10.29025/2079-6021-2022-4-217-227 (In Russ.).
Введение
Проблема понимания, толкования и интерпретации литературного текста является одной из насущных в современной науке о литературе. Особенно актуальна она в отношении авангардистского текста, автор которого бросает вызов общепринятым представлениям о природе, сущности и границах художественного высказывания. Авангардистский текст сопротивляется традиционным практикам его анализа и интерпретации и требует иных подходов, учитывающих его новаторский характер. В настоящей статье осуществляется поиск релевантных методологических подходов и методик анализа литературного текста одного из наиболее радикальных представителей русского авангарда в эмиграции И.М. Зданевича.
Илья Михайлович Зданевич (он же - Ильязд) - романист, поэт, автор цикла «заумных» пьес и нескольких романов, теоретик авангарда.
Родился И.М. Зданевич в Тифлисе, но большую часть своей жизни провел во Франции, где активно занимался разнообразной культурной деятельностью - организовывал балы, работал художником по тканям, издавал книги малоизвестных авторов совместно с художниками-авангардистами. Также за границей И.М. Зданевич пытался продолжать деятельность Тифлисского «Университета 41°» - читал открытые доклады, посвященные основным тенденциям развития современной литературы и культуры в целом. Еще раньше, до отъезда за границу, в 1922 году, в своем автобиографическом докладе «Илиазда» он фактически предсказал дальнейшее развитие искусства до современного его состояния. Ильязд озвучил ряд радикальных творческих принципов: нивелирование понятия «оригинал», отсутствие рамок и необязательность наличия не только вдохновения, но и дарования [1: 684-685]. Эти принципы, как и установки на преемственность и множественность, явились основой «всёчества», разработанного И.М. Зданевичем совместно с другом и художником М.В. Ле-Дантю, и нашли отражение не только в теоретических докладах и необычайно богатой на события биографии Ильязда, но и в его творчестве, прежде всего в его романах. «Всёческий» подход к созданию художественного произведения открывал перед И.М. Зданевичем возможность экспериментировать как с содержанием, так и с формой.
Одним из первых на экспериментальную природу текстов И.М. Зданевича обратил внимание В.Б. Шкловский, который назвал Ильязда «писателем для писателей», превратившим «все свое дарование в художественный эксперимент» [2: 150].
Объектом нашего исследования стал экспериментальный роман И.М. Зданевича «Восхищение» (1930). Предмет исследования - комплекс специфических для «Восхищения» художественных принципов и приемов, проявляющихся на разных уровнях - от сюжетного и повествовательного до синтаксического - и позволяющих выявить сущность эксперимента писателя с жанром романа в рассматриваемом тексте.
Цель статьи
Цель работы заключается в изучении и описании особенностей поэтики и построения романа «Восхищение» как экспериментального текста. Для достижения поставленной цели требуется изучить место эксперимента как приема в философии и поэтике русского авангарда и в творчестве И.М. Зданевича; проанализировать жанровые особенности романа «Восхищение»; определить роль основных мотивов в создании художественного целого; сравнить роман И.М. Зданевича с иными, эстетически или типологически близкими, художественными явлениями.
Обзор литературы
Роман долгое время не исследовался, и литературоведческих материалов, посвященных конкретно этому произведению, до сих пор немного.
История создания и публикации романа «Восхищение» подробно описана одним из первых исследователей творчества Ильязда французским славистом Р. Гейро [3]. Как удалось установить Р. Гейро, И.М. Зданевич начал работу над романом в 1926 году, весной 1927 года роман был закончен, но у автора еще не было намерения издать его самостоятельно. Ильязд послал три первых главы в Москву брату Кириллу, который передал их в редакцию журнала «Красная Новь», где роман согласились взять и напечатать сначала в журнале, а затем и отдельной книгой. Однако когда брат Ильязда получил следующие две главы, положение ухудшилось: закрывались 40 издательств, некоторые из которых вливались в издательство «Федерация». В мае 1928 года И.М. Зданевич обратился уже в «Федерацию», где от романа почти единогласно отказались, обвинив автора в мистицизме, равнодушии к собственным героям, отсутствии четкого указания места и времени, а также в безграмотности языка. Весной 1930 года И.М. Зданевич издал роман за счет собственных средств тиражом 750 экземпляров. Через несколько дней после публикации романа и появления его на прилавках автор добавил к книге бумажную ленточку с надписью: «Русские книготорговцы отказались продавать эту книгу. Если Вы такие же стеснительные, не читайте ее!» [1: 716-117]. Этим явно провокационным заявлением И.М. Зданевич подталкивал потенциальных читателей к прочтению своего экспериментального романа, при этом провокация была частью его авторской стратегии.
Помимо Р. Гейро, значительный вклад в исследование этого текста Ильязда внес сербский исследователь М. Йованович [4]. При анализе романа «Восхищение» оба исследователя уделяли наибольшее
внимание мотивному анализу, который, безусловно, является актуальным, но не исчерпывающим по отношению к данному произведению.
К изучению же творчества И.М. Зданевича в целом или других аспектов его деятельности (драматургия, автобиографические доклады и т.д.) применялись иные, не менее результативные подходы: исследовалось влияние психологический теории начала ХХ века, в том числе психоанализа, на заумные драмы И.М. Зданевича, прослеживалась связь драматических произведений И.М. Зданевича с эстетикой балагана, выявлялись особенности автобиографизма писателя. Что касается исследований русского авангарда в целом, то в них анализировалось это литературное явление в самых разнообразных аспектах, в частности, в связи с идеями эпохи: именно в работах такого рода эксперимент рассматривается как прием, необходимый для выражения авторского мировидения и концепции искусства.
М. Йованович в статье о «Восхищении» пишет, что критика почти не заметила публикации романа [4: 165]. Известно, что существовало две рецензии - Б. Поплавского в журнале «Числа» [5] и Д. Святополка-Мирского в «La Nouvelle Revue Française» [6; 7]. Б. Поплавский оценил оригинальность произведения, назвал И.М. Зданевича «художником-изобретателем», а роман - «своеобразнейшим произведением». Он отметил что книга затягивает читателя с первых строк в совершенно особенный мир. Однако, Б. Поплавский упрекнул автора в том, что психологии героев уделено мало внимания, особенно по сравнению с описанием жизни в горах. Примечательно, что Б. Поплав-ский сравнил «Восхищение» с рассказами Э.А. По, одного из его любимых писателей, что является признаком очень высокой оценки [5]. Рецензия Д. Святополка-Мирского отличается одобрительным тоном: в новом романе И.М. Зданевича критик видел пример преодоления кризиса, постигшего русскую литературу (особенно советскую ее часть). Но имеет место в рецензии и неточность (И.М. Зданевич назван представителем «эзотерической части футуризма»), показательная в том плане, что Д. Святополк-Мирский почувствовал ключевой аспект повествования и посчитал книгу «безусловно заумной», связывая ее, тем самым, с «дра» Ильязда. Кроме этого, критик высоко оценил стиль И.М. Зданевича и подчеркнул, что роман очень подходит для переработки в киносценарий [6].
В статье ««Восхищение» Зданевича-Ильязда и поэтика 41°» М. Йованович анализирует роман с позиций мотивного анализа. Он отмечает в романе присутствие отдельных мотивов «дра» Ильязда: «разбойничий» сюжет, обыгрывание евангельских тем, повальные смерти и немотивированные убийства и т.д. [4: 165]. В качестве основополагающего мотива романа исследователь выделяет мотив «сокровища» - истинного и ложного [4: 173]. Безотносительность происходящего ко времени и пространству, в которой обвиняли И. Зданевича советские редакторы, М. Йованович связывает с особенностями мифопоэтизации пространства с целью его «сакрализации/десакрализации» [4: 165]. Исследователь анализирует семантику собственных имен героев и символику заглавия и приходит к выводу, что восхищение в романе тесно связано именно с гибелью, а имена героев, хотя и имеют библейское происхождение, не всегда точно соответствуют библейским сюжетам, из которых заимствованы [4: 168-170]. Связь с Евангелием, по мнению исследователя, выражается как раз в «обыгрывании» И. Зданевичем библейских сюжетов, что ярче всего проявляется в истории главного героя, проходящего путь от «спародированного» Христа до Антихриста [4: 173, 180]. Кроме особенностей реализации в тексте библейских мотивов, М. Йованович рассматривает и влияние идей З. Фрейда, и влияние идей произведений Ф.М. Достоевского на И.М. Зданевича. В статье исследователь говорит о том, что библейские мотивы, фрейдистские представления об Эросе и Танатосе и религиозно-философские идеи Ф.М. Достоевского в тексте проявлены, переплетаются и образуют сложную систему, в основе которой лежит оппозиция «жизнь/смерть» - основная оппозиция романа. Сам роман М. Йованович определил как «книгу о смерти <.. .> о влечении к смерти» [4: 167-168].
Р. Гейро, как и его сербский коллега, назвал «Восхищение» «романом о распаде и смерти» [3: 718] и подчеркнул, что тематика сокровищ встречается и в мемуарной повести «Письма Моргану Филипсу Прайсу» (1929): в этом произведении И.М. Зданевич с восторгом описывает базар в Константинополе, где самые ценные вещи в лавках не выставляются на витринах, а прячутся вглубь лавки, потому что предназначены для ценителей, который умеют спрашивать о них [3: 719-720]. Р. Гейро рассматривает и вопрос о заумном языке: он утверждает, что, не используя заумь явно, И. Зданевич вводит ее черты непосредственно в фабулу романа [3: 722]. Р. Гейро подтверждает и возможность прочтения романа как истории футуризма, подтверждая ее тем фактом, что в 1913 году, после чтения доклада о Н. Гончаровой, Ильязд говорил об идее создания киносценария «История павшего мужчины»,
в котором речь бы шла о метафорическом рассказе истории футуризма [3: 724-725]. Это киносценарий о футуризме вообще мог бы иметь немало общего с историей, рассказанной в «Восхищении», но в 1927 году данный сюжет ассоциировался уже с конкретным представителем этого движения -В.В. Маяковским [3: 724-725]. Особое внимание в статье уделяется анализу цветописи, рассматривается влияние на И. Зданевича современных ему художников, особенно Н. Пиросмани, для картин которого характерно слияние горизонтального и вертикального: исследователь приходит к выводу, что в ключевые моменты в романе цвета земли и неба меняются местами, а общая цветовая гамма постепенно меняется с белой на красную [3: 731-733]. Р. Гейро очень высоко оценил качества романа, назвав его «синтезом всего, что было найдено авангардом» [3: 740-741].
П. Казарновский охарактеризовал проблематику творческих поисков Ильязда как «разрыв, почти катастрофический, между означаемым и означающим», а «Восхищение» назвал романом, в котором «внешнее вытесняется внутренним» [8]. По мнению исследователя, за фабулой «детектива» скрывается философский роман, наполненный притчеобразностью и поэзией. Необычное построение романа исследователь сравнивает с вертепом, а о стилистическом своеобразии говорит следующее: «В стилистике "Восхищения" обращает на себя внимание неожиданный, словно исподтишка, поворот фразы к опровержению первоначального смысла или утверждения: первоначальный смысл как нечто названное обречен быть по меньшей мере неузнанным, если не ложным» [8].
Исследованию творчества И.М. Зданевича, кубофутуристов, а также вопросам визуальной перцепции, литературе авангарда посвящены работы М. Хардера и К. Тайлена [9], И.В. Зыковой и О.В. Соколовой [10], К. Праньича [11], И.М. Сахно [12], С.Д. Титаренко [13], А.В. Швец [14], Д.В. Токарева [15].
Все эти исследования определили пути дальнейшего анализа романа И. Зданевича «Восхищение», но, тем не менее, все еще остается много простора для дальнейших литературоведческих изысканий в данной области.
Методы исследования
Объективная сложность исследуемого материала потребовала обращения к целому комплексу научных методов: сравнительно-историческому и типологическому методам, методам мотивного анализа и дискурс-анализа, а также к стратегии деконструкции, что позволило рассмотреть роман «Восхищение» в контексте творчества и «жизнетворчества» автора, идей эпохи, а также в ряду литературных явлений, с которыми творчество Ильязда имеет генетическую либо типологическую общность.
Результаты и дискуссия
П. Казарновский в статье «Тайна в движении» предположил, что для осознания специфики поэтики И. Зданевича (в том числе и поэтики романов) необходимо не только составить перечень используемых автором художественных средств, но и установить связи с наиболее близкими художнику европейскими и советскими деятелями культуры [8]. Мы считаем, что важно установить не только явные и генетические, но и типологические связи, что позволит рассматривать роман «Восхищение» в контексте мировой литературы. Такой подход также необходим для рассмотрения романа как «всёческого» с его установками на универсальность и на преемственность.
Ниже мы приводим описание двух литературных явлений: романа, являющегося повествованием о судьбе идеального футуриста и одновременно метафорическим описанием появления футуризма вообще, и магического реализма как метода. С этими явлениями роман Ильязда «Восхищение» имеет ряд общих черт: от сюжетных совпадений до построения в тексте мифа.
Роман Ф.Т. Маринетти «Мафарка-футурист» был издан во Франции в конце 1909 года, спустя некоторое время после публикации знаменитого футуристического манифеста. В 1916 году роман был издан с купюрами в России по инициативе В. Шершеневича, который и перевел роман на русский. В нем речь идет о жизни африканского короля Мафарки, равнодушного к земной власти, но стремящегося с помощью воли преодолеть всякие поведенческие и биологические ограничения.
Е.А. Бобринская характеризует роман Ф.Т. Маринетти как произведение о создании массового мифа из осколков культуры прошлого, образов повседневности и личных воспоминаний. В центре романа стоит новый мифологический герой - воплощение философии футуризма [16: 25].
Однако образ Мафарки может показаться и пародией на сверхчеловека, его «площадным вариантом», т.к. роман полон сцен насилия и неприличных описаний, за которые Ф.Т. Маринетти был осужден властями на более чем два месяца заключения. В статье ««Красота и необходимость насилия. Мифопоэтика раннего футуризма» Е.А. Бобринская подчеркивает, что Т.Ф. Маринетти еще в первом манифесте назвал
тему насилия одной из важнейших тем для современного искусства и его отличительным свойством и что образы насилия футурист брал не из мифологии, а из повседневности, в частности, из примеров агрессивного поведения масс [16: 195]. Исследовательница связывает это со сформировавшейся еще в XIX веке идеей о творческом потенциале насилия, о его обновляющих свойствах, а также с представлением о том, что в толпе человек ведет себя нерационально, подобно дикарю [16: 194-195]. Экзотичность романа Е.А. Бобринская связывает именно с описанием специфических территорий (предположительно действие романа происходит в Египте [16: 15-16]) - необычность места действия позволяет отказаться от линейного описания времени в пользу нелинейного, что актуально и для воплощения идеи обновления культуры через «варваризацию», и для передачи идеи субъективности восприятия времени, аналогичной популярной в то время концепции «длительности» А. Бергсона [16: 20]. А стилистическую необычность исследовательница характеризует как принадлежность к эстетике кэмпа, для которой характерно использование преувеличенной искусственности с целью порождения двойной интерпретации [16: 14]. Важно отметить двойственность текста романа Маринетти, о которой пишет Е.А. Бобринская и которую она обозначает как рациональную и ориентальную его составляющую: «...текст романа Маринетти существует на двух уровнях: рациональный строй (роман логически выстроен, его образы прозрачны и легко читаемы) и по-восточному пышная, избыточная орнаментальная игра - метафоры, аллегории, гротеск, усложненная вязь слов» [16: 11].
Помимо сходства с футуристским романом, «Восхищение» Зданевича обнаруживает сходство с произведениями магического реализма.
Термин «магический реализм» впервые ввел Ф. Роо в статье «К проблеме интерпретации Карла Хай-дера. Замечания о постэкспрессионизме» (1923), посвященной анализу творчества пришедших на смену экспрессионистам художников и ситуации в современной живописи в целом. В своей статье Ф. Роо анализировал связь новых тенденций в искусстве с экспрессионизмом и реализмом и пришел к следующему выводу: новое искусство «метафизически» связано с экспрессионизмом, но стоит как бы в оппозиции к нему, т.к. является реакцией на его кризис. Там же специалист по живописи предложил заменить термин «постэкспрессионизм» на «магический реализм» как наиболее точно описывающий новое явление. Более широкое распространение термин получил после выхода в свет в 1925 году книги Ф. Роо «Постэкспрессионизм. Магический реализм. Проблемы новейшей европейской живописи» [17: 5-7], а уже в 1927 году М. Бонтемпелли, итальянский писатель и критик, написал о «магическом» реализме в своем литературном журнале «900», издававшемся на французском языке [17: 25]. Цель нового искусства, по М. Бонтемпелли, состоит в возвращении человеку «духовной родины»: задача художника (и писателя-прозаика прежде всего) - заново сконструировать внешнюю и внутреннюю реальность (составляющие мира человека) и соединить в своем произведении «мир воображаемый» и «мир реальный». Как реализм, так и переполненная фантастическими элементами литература представлялись М. Бонтемпелли неподходящими для выполнения такой задачи, слишком одноплановыми, в отличие от магического реализма, где мир повседневности представлен как наполненный загадками, тайнами и приключениями [17: 25-27].
Таким образом, уже вскоре после появления термина обозначились два теоретических подхода к его толкованию:
- рассмотрение магического реализма как соединения реального и фантастического в одном художественном пространстве: при этом мистические элементы воспринимаются как естественная часть картины мира, не требующая объяснений (подход, близкий М. Бонтемпелли);
- отношение к магическому реализму как к более пристальному взгляду на будничную реальность, углу зрения, позволяющему видеть скрытые связи между объектами (подход, близкий Ф. Роо) [17: 55].
Магический реализм является художественным методом (шире - типом художественного творчества), в основе которого лежит двуплановость художественной реальности, поскольку в одном тексте сосуществуют реальный и фантастический миры. На первый план выходит категория истины, которая проблематизируется, поскольку в каждом из миров своя логика и своя истина. Протагонистическим является мир, наполненный магией: в этом мире истина часто открывается герою посредствам магических ритуалов и связана с местом, в котором происходят события (это, как правило, страна третьего мира, т.е. обращение к ритуалу как способу познания в той местности является естественным). Представителями антагонистического мира являются выходцы из западной культуры (капиталисты и колонисты), привыкшие руководствоваться рационально-логическим способом мышления, не приме-
нимым к реалиям территорий, наполненных тайнами и чудесами. Миры эти могут вступать в борьбу друг с другом [17].
Обращение к корням и защиту территории в магическом реализме можно рассматривать как стремление отстоять суверенитет и право на своеобразный способ мышления, т.к. с понятием «территория» связана не только сама земля, но и распространенные на ней культы и верования [17]. Неслучайно предтечей магического реализма считают доколумбовую культуру индейцев [17: 54]. В произведениях магического реализма, хотя они и написаны людьми культурными и образованными, авторский взгляд часто замещается взглядом представителя примитивной культуры, т.е. персонажа, способного увидеть скрытую реальность [17: 83]. Доминирующим же восприятием в литературе магического реализма является экзистенциальное. Проявляется это в постановке перед главным героем вопроса выбора, который может повлиять не только на судьбу главного героя, но и на судьбу его земли: показывается, что активный разрушительный процесс, при игнорировании созидательного начала, ведет к саморазрушению героя [17: 84-85]. Тогда герой утрачивает наивное отношение к миру и выпадает из циклического времени мифа в круговорот истории [17: 85]. Однако, в отличие от литературы экзистенциализма, смерть главные героев мистически окрашена, носит знаковый характер и сопровождается магией. Этому методу вообще свойственна «проницаемость» границ между мирами: мертвые приходят в мир живых, а живые видят мертвых [17: 88].
Кроме мотива «проницаемости» миров, исследователи выделяют массу других характерных для магического реализма тем и мотивов. Помимо всего выше перечисленного, К.Н. Кислицин подчеркивает, что магическому реализму свойственен отказ от психологического детерминизма и антиутопичность, антипрагматизм, бегство в мир мифопоэтической реальности или в прошлое [18].
О.Л. Шаланова в статье «Магический реализм как художественный метод» акцентирует внимание еще и на следующих моментах:
- обратный порядок причинно-следственных связей;
- частое использование символов;
- использование в тексте фольклорных, мифологических и легендарных сюжетов;
- открытый финал, предоставляющей читателю возможность самому решать, какой план повествования был истинным [19: 56-57].
Н.З. Шамсутдинова выделяет вопрос веры как центральный для магического реализма и подчеркивает, что неуверенность в принятии решений идет от столкновения культурных систем и направлена она в сторону веры в магические явления, хотя повествование ведется в духе реализма, исключающего эти явления. Восприятие же текста, по мнению исследовательницы, в таком случае зависит от того, к какой культуре принадлежит читатель [20: 287].
В статье «Сквозные темы и аналогии героев в произведениях «магического» реализма» Н.З. Шам-сутдинова выделяет следующие характерные для метода мотивы и темы:
- вымышленность и ограниченность территории, ее недоступность в силу особенностей местности (из этого следует обреченность героев на одиночество);
- связь политических потрясений с темой кровопролития;
- мотив фальшивого чуда, бесполезности дара героя;
- мотив запретной любви;
- описывается восхождение героя, его развенчание и казнь;
- сочетание исторических событий и мифа (как это обычно свойственно коллективной памяти), что часто представлено в качестве альтернативы официальным сведениям и заявлениям;
- соединение различных миров и реальностей, противостоящих друг другу на онтологическом уровне;
- разрушение привычных представлений о времени, пространстве и идентичности [20: 282-288].
Примечательно, что в романе И.М. Зданевича «Восхищение», написанном в 1930 году (то есть как
раз почти параллельно с появлением самого явления и термина «магический реализм»), встречаются почти все перечисленные выше темы, мотивы и приемы.
Прежде всего, стоит подчеркнуть значение того, что местом действия является труднодоступная деревушка с труднопроизносимым называнием - там свои верования (поверие о том, что праведные люди, умирая, становятся деревьями), свои обряды (обряд венчания, изобретенный за отсутствием духовных лиц, суть которого - совершение женихом и невестой изнуряющих действий) и свои мифы (миф о козлоногом, живущем в горах и отнимающем у разбойников ружья). Как и многие авторы, использу-
ющие метод магического реализма, И.М. Зданевич выбирает в качестве героев людей необразованных, диковатых, но зато имеющих представление о народных обычаях и фольклоре. Труднодоступность деревушки резко дифференцирует людей на ее жителей и всех остальных. Жители деревушки, как это наблюдается и в литературе магического реализма, как бы существуют в двух мирах одновременно, всегда готовые к восприятию тайных знаков и чудес: «Очевидно, что у всех вещей есть язык, и что язык этот существует не для обмена мнениями и мыслями, на подобие человеческого, а истекает, отражая ум вещей, как вытекает песня, лишенная слов» [19: 55]. Красавица Ивлита является воплощением духа высокогорий - она наделена даром необыкновенной красоты и живет естественной жизнью, думая о жизни и смерти, а не о социальных отношениях. Ивлита, не имея себе подобных в деревушке, была бы обречена на одиночество, если бы не появление Лаврентия. Влюбленность в Лаврентия открыла девушке глаза на мир духов, природа будто бы заговорила с ней, но любовь эта является запретной по двум причинам: он пограничный персонаж, тайны жизни «умом ума» закрыты для него («Мы гостеприимны, но Лаврентию нужно помнить, что он чернь» [1: 52]); он разбойник («У разбойничьей жены нет права на детей и права на уважение, с ней не здороваются, женщинам запрещается сноситься с нею» [1: 65]).
Кроме того, уход Лаврентия на плоскость, на разбой объясняется зовом крови, то есть тяга его к саморазрушению непреодолима: «Кровь у тебя дымная, смерти ищет» - «Чего ее искать то, - огрызнулся Лаврентий» [1: 77].
Отношения Лаврентия и Ивлиты наполнены знаками: после того как разбойник крадет девушку из дома ее отца, на деревушку с гор сходят снега.
С сюжетом восхождения и падения Лаврентия в романе связаны основные внешние события. В основе метаний Лаврентия лежит его «пограничность» - он силен настолько, что может не подчиняться человеческим законам, но он не так мудр, чтобы жить «умом ума». Сила Лаврентия - ложный дар, приносящий не удачу, а всеобщее разорение.
Лаврентий спускается на плоскость, в город, где «не только в крылья не верят, <.. .> здесь ни во что не верят, над всем издеваются и всем торгуют» [1: 76]. Совершая преступления в городе, как в горах, Лаврентий нарушает не только законодательство, что позволяет властям открыто напасть на горы, но и рушит тонкое равновесие, невидимые границы. Став разбойником, Лаврентий не может позволить себе жить иначе, мирно существовать на вершине гор со своей семьей. Роман заканчивается полной безысходности, но освещенной чудом сценой: обессиленный Лаврентий умирает, став свидетелем того, что Ивлита и с ней ребенок превратились в деревья.
Примечательно почти полное типологическое совпадение между типичными для магического реализма темами и мотивами и теми, что использовались И. Зданевичем в романе «Восхищение». Очевидно, это совпадение обусловлено совпадением цели, для которой они использовались, - показать внутреннюю жизнь, жизнь души посредством внешних ее проявлений.
Заключение
Нами были исследованы особенности романа «Восхищение» как экспериментального текста, а также взаимосвязь этого произведения с контекстом культуры XX века. Было установлено, что роман И.М. Зданевича «Восхищение» даже в ряду авангардной литературы представляет собой явление необыкновенное - установка на эксперимент проявляется в самом построении романа.
Проведя исследование, мы пришли к выводу, что установка на эксперимент вообще была свойственна литературе первых десятилетий XX века, когда границы между искусством и наукой, искусством и жизнью размываются, а иногда и уничтожаются. Эксперимент в литературе становится необходимым условием реализации авторского представления о новом искусстве. В романе «Восхищение» И.М. Зда-невич решается на эксперимент по разрушению границ и смешению черт различных модификаций романного жанра: в одном произведении автор использует узнаваемые черты приключенческого, философского, сентиментального и символистского романов, ориентируясь не на жанровые рамки, а на необходимость как можно точнее воплотить собственную эстетическую позицию.
И.М. Зданевич стремится показать скрытую, подсознательную жизнь через проявления жизни сознательной. Для достижения этой цели при создании образа мира и населяющих его персонажей И.М. Зданевич использует развернутую систему устойчивых мотивов. Описывая пространственные перемещения героев, особенности их восприятия времени, отношение героев к жизни и смерти, их понимание сокровищ и даже неявные ассоциации, возникающие в их сознании, автор романа выстраивает многоплановую художественную реальность.
Известно, что И.М. Зданевич активно экспериментировал с изменением и разрушением границ между искусством и жизнью, читая автобиографические доклады, построенные как художественные произведения, и выстраивая свою жизнь как «всёческое» произведение искусства - с установкой на оригинальность и множественность. У него был опыт активного использования (авто)биографем в творчестве еще до написания романа «Восхищение». С учетом этого опыта писателя роман «Восхищение» может быть прочитан и интерпретирован как метафорическая история конца футуризма (ку-бофутуризма) - метафорическое развертывание биографем М. Маяковского и В. Хлебникова. Но, в отличие от романа-манифеста Ф.Т. Маринетти, являющегося повествованием о футуристе и футуризме, «Восхищение» И.М. Зданевича может быть прочитано и как история о судьбе футуризма, и совершенно иначе, в более традиционном ключе - как повествование о героях (проявляется авторская установка на универсальность).
В ходе исследования нами также было установлено, что роман «Восхищение» имеет общие черты с литературой магического реализма. Типологическое схождение тем и мотивов, характерных для литературы магического реализма и использованных И.М. Зданевичем в романе, является почти полным. На наш взгляд, это обусловлено выбором особого типа героев - носителей примитивного сознания, воспринимающих мир через народные традиции и фольклорные верования (работа сознания сближается в этом случае с бессознательной и подсознательной деятельностью). Установление связей между романом И.М. Зданевича и методом магического реализма, более детальное их рассмотрение и выявление в романе черт поэтики, характерных для магического реализма, представляется нам возможным полем для продолжения исследования.
Список литературы
1. Зданевич И.М. Философия футуриста. Романы и заумные драмы. Москва: Гилея; 2008. Доступно по: https://flibusta.su/book/108300-filosofiya-iuturista-romanyi-i-zaumnyie-dramyi/read/. Ссылка активна на 05.05.2022.
2. Шкловский В.Б. Гамбургский счёт: Статьи - воспоминания - эссе (1914-1933). Москва: Сов. писатель; 1990. Доступно по: http://discours.philol.msu.ru/wp-content/uploads/2018/09/Виктор-Борисович-Шкловский-Гамбургский-счет_-Статьи-воспоминания-эссе-.pdf. Ссылка активна на 05.05.2022.
3. Гейро Р. Предисловие. Зданевич И.М. Философия футуриста. Романы и заумные драмы. Москва: Гилея; 2008. Доступно по: https://flibusta.su/book/108300-filosofiya-iuturista-romanyi-i-zaumnyie-dramyi/ read/. Ссылка активна на 05.05.2022.
4. Йованович М. Избранные труды по поэтике русской литературы. Белград; 2004. Доступно по: https://www.elibrary.ru/item.asp?id=19888988. Ссылка активна на 05.05.2022.
5. Поплавский Б. Ильязд. Восхищение. Изд-во 41° Париж 1930. Числа. 1931; 2-3: 258-259. Доступно по: https://imwerden.de/pdf/chisla_02-03_1930.pdf. Ссылка активна на 05.05.2022.
6. Mirski D.S. Voskhichtchenie (Ravissement), par Iliazd. La Nouvelle Revue Française. 1931; 219: 962963. Доступно по: https://assets.edenlivres.fr/medias/be/1619ceb9b11e4ed1a14c212adefdbfa4a213aa.pdf. Ссылка активна на 05.05.2022.
7. Ефимов М.В., Димитриева Л.А. Об одной малоизвестной рецензии Д.П. Святополк-Мирского на книгу И. Зданевича. Русская литература. 2019; 1: 154-162. https://doi.org/10.31860/0131-6095-2019-1-154-162.
8. Казарновский П. «...Тайна в движении...». Новое литературное обозрение. 2010; 101. Доступно по: http://magazines.russ.ru/nlo/2010/101/ka24-pr.html. Ссылка активна на 05.05.2022.
9. Harder M., Tylén K. What is up and down in embodied language processing? An experimental study on semantic priming of visual perception. Cognitive Semiotics. 2019; 12: 2. https://doi.org/10.1515/ cogsem-2019-2015.
10. Зыкова И.В., Соколова О.В. Языковой эксперимент как установка на идиоматизацию в манифестах кубофутуристов: идиоматика авангарда. Вопросы когнитивной лингвистики. 2019; 2: 7-20. https:// doi.org/10.20916/1812-3228-2019-2-7-20.
11. Pranjic K. Zvocna destabilizacija jezika: glosolalija in zaum. Матице српске за славистику. 2018; 93: 231-248. Доступно по: https://www.academia.edu/41466179/Sound_Destabilization_of_Language_Trans_ rational_Language_and_Glossolalia_Zvo%C4%8Dna_destabilizacija_jezika_zaum_in_glosolalija. Ссылка активна на 05.05.2022.
12. Сахно И.М. Стереоскопическая образность графической поэзии Ильи Зданевича. Русская литература. 2017; 91: 139-168. https://doi.Org/10.1016/j.ruslit.2017.09.005.
13. Титаренко С.Д. "Русский Монпарнас": транснациональное измерение. Русская литература. 2018; 1: 241-242. https://doi.org/10.31860/0131-6095-2019-1-241-242.
14. Швец А.В. Импровизация как тип читательского отклика в поэтических практиках авангарда (на примере творчества группы «41°»). Новый филологический вестник. 2020; 4(55): 51-55. https://doi. org/10.24411/2072-9316-2020-00094.
15. Токарев Д.В. «Гегель труден, но лучше, то есть ближе, не напишешь»: Романы Бориса Поплав-ского как «гегелевский текст» русской литературы. Новое литературное обозрение. 2019; 156(2): 34-47. Доступно по: https://www.nlobooks.ru/magazines/novoe_literaturnoe_obozrenie/156_nlo_2_2019/ article/20886/. Ссылка активна на 05.05.2022.
16. Бобринская Е.А. «Красота и необходимость насилия». Мифопоэтика раннего футуризма. Искусствознание. 2015; 1-2: 194-215. Доступно по: http://sias.ru/upload/2015_1-2_194-215_bobrinskaya.pdf. Ссылка активна на 05.05.2022.
17. Гугнин А.А. Магический реализм в контексте литературы и искусства XX века. Москва; 1998. Доступно по: https://inslav.ru/images/stories/pdf/1998_Gugnin.pdf. Ссылка активна на 05.05.2022.
18. Кислицын К.Н. Магический реализм. Знание. Понимание. Умение. 2011; 1: 274-277. Доступно по: https://cyberleninka.ru/article/n/magicheskiy-realizm. Ссылка активна на 05.05.2022.
19. Шаланова О.Л. Магический реализм как художественный метод. Вестник науки. 2018; 9: 54-57. Доступно по: https://cyberleninka.ru/article/n/magicheskiy-realizm-kak-hudozhestvennyy-metod. Ссылка активна на 05.05.2022.
20. Шамсутдинова Н.З. Сквозные темы и аналогии героев в произведениях «магического» реализма. Ученые записки Казанского государственного университета. 2008; 150: 282-290. Доступно по: https:// elibrary.ru/item.asp?id=11482184. Ссылка активна на 05.05.2022.
References
1. Zdanevich IM. Philosophy of a futurist. Novelsand zaum plays. Moscow: Gileya; 2008. Available at: https://flibusta.su/book/108300-filosofiya-futurista-romanyi-i-zaumnyie-dramyi/read/ Accessed May 5, 2022. (In Russ.).
2. Shklovsky VB. Hamburg reckoning: articles - memoirs - essays (1914-1933). Moscow: Sovetsky pi-satel; 1990. Available at: http://discours.philol.msu.ru/wp-content/uploads/2018/09/Виктор-Борисович-Ш-кловский-Гамбургский-счет_-Статьи-воспоминания-эссе-.pdf. Accessed May 5, 2022. (In Russ.).
3. Gayraud R. Preface. Zdanevich IM. Philosophy of a futurist. Novels and zaum plays. Moscow: Gileya; 2008. Available at: https://flibusta.su/book/108300-filosofiya-futurista-romanyi-i-zaumnyie-dramyi/read/. Accessed May 5, 2022. (In Russ.).
4. Jovanovic M. Selected works on Russian literature poetics. Belgrade; 2004. Available at: https://www. elibrary.ru/item.asp?id=19888988. Accessed May 5, 2022. (In Russ.).
5. Poplavsky B. Ilyazd. Admiration. 41° Publishing house Paris 1930. Numbers. 1931; 2-3: 258-259. Available at: https://imwerden.de/pdf/chisla_02-03_1930.pdf. Accessed May 5, 2022. (In Russ.).
6. Mirski DS. Voskhichtchenie (Ravissement), par Iliazd. La Nouvelle Revue Française. 1931; 219: 962963. Available at: https://assets.edenlivres.fr/medias/be/1619ceb9b11e4ed1a14c212adefdbfa4a213aa.pdf. Accessed May 5, 2022. (In Fr.).
7. Efimov MV, Dmitrieva LA. On one little-known review of I. Zdanevich's book by D.P. Svyatopolk-Mirsky. Russian Literature. 2019; 1: 154-162. https://doi.org/10.31860/0131-6095-2019-1-154-162. (In Russ.).
8. Kazarnovsky P. "...Mystery in motion...". New Literary Review. 2010; 101. Available at: http://maga-zines.russ.ru/nlo/2010/101/ka24-pr.html. Accessed May 5, 2022. (In Russ.).
9. Harder M, Tylén K.What is up and down in embodied language processing? An experimental study on semantic priming of visual perception. Cognitive Semiotics. 2019; 12: 2. https://doi.org/10.1515/ cogsem-2019-2015. (In Eng.).
10. Zykova IV., Sokolova OV. Language experiment as the aim to use idioms in cubo-futurists' manifestos. Issues in Cognitive Linguistics. 2019; 2: 7-20. https://doi.org/10.20916/1812-3228-2019-2-7-20. (In Russ.).
11. Pranjic K. Zvocna destabilizacija jezika: glosolalija in zaum. Матице српске за славистику. 2018; 93: 231-248. Available at: https://www.academia.edu/41466179/Sound_Destabilization_of_Language_Trans_
ratioml_Language_and_Glossolalia_Zvo%oC4%o8Dna_destabilizacijaJezika_zaum_in_glosolalija. Accessed May 5, 2022. (In Serb.).
12. Sakhno IM. Stereoscopic figurativeness of graphical poetry by Ilya Zdanevich. Russian Literature. 2017; 91: 139-168. https://doi.org/10.1016/j.ruslit.2017.09.005. (In Russ.).
13. Titarenko SD. "Russian Montparnasse": transnational dimension. Russian Literature. 2018; 1: 241-242. https://doi.org/10.31860/0131-6095-2019-1-241-242. (In Russ.).
14. Shvets AV Improvisation as a type of the reader's response in avant-garde poetic practices (on the basis of group "41°" works). New philological bulletin. 2020; 4(55): 51-55. https://doi.org/10.24411/2072-9316-2020-00094. (In Russ.).
15. Tokarev DV "Hegel is difficult, but you can't write better, that is, closer": Boris Poplavsky's novels as a hegelian text of Russian literature. New literary review. 2019; 156(2): 34-47. Available at: https://www.nlobooks. ru/magazines/novoe_literaturnoe_obozrenie/156_nlo_2_2019/article/20886/. Accessed May 5, 2022. (In Russ.).
16. Bobrinskaya ЕА. "Beauty and need for violence". Mythopoetics of early futurism. Art Studies. 2015; 1-2: 194-215. Available at: http://sias.ru/upload/2015_1-2_194-215_bobrinskaya.pdf. Accessed May 5, 2022. (In Russ.).
17. Gugnin АА. Magic realism within the context of the 20th century literature and art. Moscow; 1998. Available at: https://inslav.ru/images/stories/pdf/1998_Gugnin.pdf. Accessed May 5, 2022. (In Russ.).
18. Kislitsyn KN. Magic realism. Knowledge. Understanding. Skill. 2011; 1: 274-277. Available at: https:// cyberleninka.ru/article/n/magicheskiy-realizm. Accessed May 5, 2022. (In Russ.).
19. Shalanova OL. Magic realism as artistic method. Science Bulletin. 2018; 9: 54-57. Available at: https:// cyberleninka.ru/article/n/magicheskiy-realizm-kak-hudozhestvennyy-metod. Accessed May 5, 2022. (In Russ.).
20. Shamsutdinova NZ. Recurrent themes and characters' analogies in "magic" realism works. Proceedings of Kazan University. 2008; 150: 282-290. Available at: https://elibrary.ru/item.asp?id=11482184. Accessed May 5, 2022. (In Russ.).
История статьи:
Получена: 20.10.2022
Принята: 16.11.2022
Опубликована онлайн: 25.12.2022
Article history:
Received: 20.10.2022
Accepted: 16.11.2022
Published online: 25.12.2022
Сведения об авторах:
Шевченко Екатерина Сергеевна, доктор филологических наук, профессор, Самарский национальный исследовательский университет имени академика С.П. Королева, Самара, Российская Федерация; e-mail: e.shevchenko@ssau.ru.
Симакова Валерия Евгеньевна, магистрант, Самарский национальный исследовательский университет имени академика С.П. Королева, Самара, Российская Федерация; e-mail: simakowa.valeriya@ yandex.ru.
Bionotes:
Ekaterina S. Shevchenko, Prof. Dr. habil. (Philology), Samara National Research University, Samara, Russian Federation; e-mail: e.shevchenko@ssau.ru.
Valeria E. Simakova, Master's student, Samara National Research University, Samara, Russian Federation; e-mail: simakowa.valeriya@yandex.ru.
75ч I Статья опубликована на условиях лицензии Creative Commons Attribution 4.0 International
!■! J (CC-BY4.0).
This is an open access article distributed under the terms of Creative Commons Attribution 4.0 International License (CC-BY 4.0)
