CC BY
67
ГЕРМЕНЕВТИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ СОВЕТСКИХ ВОЕННО-УТОПИЧЕСКИХ ФИЛЬМОВ ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ 1930-Х ГОДОВ НА МЕДИАОБРАЗОВАТЕЛЬНЫХ ЗАНЯТИЯХ В СТУДЕНЧЕСКОЙ АУДИТОРИИ *
А. В.Федоров
доктор педагогических наук, профессор
Аннотация. Главный медиаобразовательный итог герменевтического анализа советских военно-утопических фильмов второй половины 1930-х годов на занятиях в студенческой аудитории - не только понимание аудиторией исто-рико-политического, социокультурного контекста и механизмов формирования стереотипных пропагандистских представлений советских «оборонно-наступательных» фильмов этой эпохи, но развитие у аудитории медийного восприятия, умений анализа и интерпретации медиатекста, формирование критического мышления.
Ключевые слова: герменевтический анализ, медиаобразование, медиа-педагогика, медиаграмотность, медиакомпетентность, студенты, вуз советские фильмы 1930-х годов, война.
Hermeneutical analysis of the Soviet military-utopian film the second half of 1930 on the media studies in students' audience
Prof. Dr. Alexander Fedorov, president of Russian Association for Media Education, vice-rector of Anton Chekhov's Taganrog State Pedagogical Institute,
Abstract. The main outcome of media education hermeneutical analysis of Soviet military-utopian film the second half of 1930 on the media studies in students' audience -not just the students' understanding of historical, political, social and cultural context and the mechanisms of formation of stereotypical representations of Soviet propaganda, the «military-offensive» films of this era, but the development of the audience's perception of media, skills of analysis and interpretation of media texts, the formation of critical thinking.
Keywords: Hermeneutical analysis, Soviet military, media education, media literacy, media competence, analysis, universities, students, films, 1930s years, war.
* статья написана при финансовой поддержке Федеральной целевой программы «Научные и научно-педагогические кадры инновационной России» на 2009-2013 годы по мероприятию 1.1 (III очередь) «Проведение научных исследований коллективами научно-образовательных центров», лот № 5 - «Проведение научных исследований коллективами научно-образовательных центров в области психологичес -ких и педагогических наук»; проект «Анализ эффективности российских научно-образовательных центров в области медиаобразования по сравнению с ведущими зарубежными аналогами», руководитель проекта - А.В.Федоров).
Введение
Ведущие теоретики современного медиаобразования [Buckingham, 2002; 2003; Masterman, 1997; Potter, 2001; Silverblatt, 2001; Worsnop, 1994; Усов, 1989 и др.] неоднократно обращали внимание на приоритетную значимость критического анализа медиатекстов в различных возрастных аудиториях. В рамках интегрированного медиаобразования такого рода анализ может успешно сочетаться с герменевтическим анализом, встроенным, например, в лекционные курсы, уроки, практические занятия по истории.
Герменевтический анализ культурного контекста
(Hermeneutic Analysis of Cultural Context) - исследование процесса интерпретации медиатекста, культурных, исторических факторов, влияющих на точку зрения агентства/ автора медиатекста и на точку зрения аудитории. Герменевтический анализ предполагает постижение медиатекста через сопоставление с исторической, культурной традицией и действительностью; проникновение в его логику; анализ медиатекста через сопоставление медийных образов в историко-культурном контексте.
Технология проведения данного занятия предусматривает сочетание исторического, герменевтического анализа со структурным, сюжетным, этическим, идеологическим, иконографическим/визуальным, анализом медийных стереотипов и персонажей медиатекста.
В качестве примера нами будет использоваться интегрированное медиаобразовательное занятие на историческом материале, постро-
енное на медиатекстах советских военно-утопических фильмов второй половины 1930-х годов. Помочь этому могут как работы историков [Голубев, 2008; Григорьева, 2008; Кузнецова, 2005; Марголит, 2002; Невежин, 1999: Токарев, 2006 и др.], так и серия DVD «Киноколлекция «Важнейшее из искусств...»: 30-е годы», выпущенная в 2010 году ООО «Олимп-тел» и «Диск про плюс» (просмотр этих лент может стать предварительным домашним заданием для студентов).
Технология герменевтического анализа медиатекстов по А.Сил-верблэту
Американский исследователь и медиапедагог А.Силверблэт [Silverblatt, 2001, p.80-81] предложил следующий цикл вопросов к герменевтическому анализу медиатекстов в историческом, культурном и структурном контексте.
В соответствие с положениями этого цикла нами была разработана технология построения медиа-образовательного занятия в студенческой аудитории.
A. Исторический контекст [Silverblatt, 2001, p.80-81].
1. Что медиатекст сообщает нам о периоде своего создания?
a) когда состоялась премьера этого медиатекста?
b) как тогдашние события влияли на медиатекст?
c) как медиатекст комментирует события?
2. Помогает ли знание исторических событий пониманию меди-атекста?
a) медиатексты, созданные в течение конкретного исторического периода:
- какие события происходили во время создания данного произведения?
- имеются ли исторические ссылки в медиатексте?
- как осознание этих событий и ссылок обогащает наше понимание медиатекста?
- каковы реальные исторические ссылки?
В начале интегрированного медиаобразовательного занятия аудитория знакомится с фильмог-рафией советских военно-утопических фильмов второй половины 1930-х годов. В лекционном курсе дается краткий исторический обзор контекста их создания. В частности, говорится, что появление серии советских «оборонно-наступательных» фильмов было связано не только с установлением в Германии (начиная с 1933 года) агрессивного нацистского режима, но и с внутренними переменами в СССР В течение считанных лет после торжественного принятия (1936) Конституции СССР состоялась бесспорная победа Сталина над своими внутренними реальными и мнимыми политическими противниками (крестьянами-«единоличниками», оппозиционерами, военной верхушкой, «гнилой интеллигенцией»). Советский строй официально потерял черты переходной фазы на пути к мировой революции, и стал неким подобием «социалистического канона». При этом антитезой этому сталинскому канону стало «враждебное капиталистическое окружение», а государственная граница превратилась в символ «преграды между двумя не просто антагонистичными, но именно антите-
тичными мирами. ... Враждебный мир-антитеза выстраивается на советском экране как перевернутый двойник мира идеального. Если советская действительность — мир вечного праздника и вечного солнечного дня, то враждебный мир — это мир вечной ночи, мрачных подземелий, в полном соответствии с традиционными мифологическими конструкциями. С одной стороны, мир расцвета человеческой личности, сознательного подвига, великой советской демократии, с другой — мир солдатчины, казармы» [Марголит, 2002]. Не будет забывать также, что СССР и Германия - по разные стороны баррикад - были вовлечены в гражданскую войну в Испании (июль 1936 - апрель 1939).
Практически на протяжении всех лет создания военно-утопических фильмов второй половины 1930-х годов в СССР осуществлялись массовые репрессии, в том числе и по отношению к высокопоставленным государственным и военным деятелям. Отсюда и очевидная осторожность кинематографистов - кроме портретов и фамилий Сталина и Ворошилова -нет никаких упоминаний о реальных политических/командных советских фигурах тех лет. Зато во всех лентах-«оборонках» четко прослеживается официальная военная доктрина будущей войны: молниеносно, малой кровью, на территории противника. «Военные утопии должны были морально подготовить современников к будущим испытаниям, воспитать в них все необходимые для войны бойцовские качества» [Токарев, 2006, с.112].
Конечно, реальные политические события существенным образом отразились на конкретной трактовке «образа врага». Война в Испании (1936-1939), аннексия Германией Австрии и части Чехословакии (1938) дали реальный повод открыто или чуть завуалировано придать экранным врагам СССР немецкую окраску. Зато после заключения договора о ненападении между СССР и Германией 23 августа 1939 года (то есть через четыре месяца после окончания войны в Испании и за неделю до начала второй мировой войны (и, соответственно, за считанные недели до раздела территории Польши между Германией и СССР), гипотетический европейский противник приобрел на экране (до 22 июня 1941 года) абстрактно-западные черты .
В. Культурный контекст [Б^егЫай, 2001, р.80-81].
1. Каким образом медиатекст отражает, укрепляет, внушает, или формирует культурные: а) отношения; Ь) ценности; с) поведение; с1) озабоченность; е) мифы.
Коммунистические ценности и отношения в их сталинской трактовке, патриотически и идеологически идеальное поведение советских персонажей военно-утопических фильмов второй половины 1930-х годов визуально подкреплялись светлыми красками изображения Страны Советов и сложившейся мифологией противостояния двух титанов тотального «Добра» и тотального «Зла». Изложенный выше исторический и политический контекст дополнялся многозначительной топографией: мрачный форпост противника («Танкисты») или
«подземная крепость, где сосредоточены вражеские силы («Эскадрилья № 5») вызывают прямые ассоциации с царством смерти, равно как и сражение с врагом на дне моря, где советская подводная лодка инсценирует свою гибель, чтобы в решающий момент нанести удар и с победой всплыть на поверхность родных вод («Моряки», «Четвертый перископ»). Все эти мотивы, так или иначе, варьируют центральный образ Германии как царства ночи. «Ночь над Германией», «мгла средневековья», и т.д., и т.п. — постоянные языковые клише советской прессы тех лет — находят свое буквальное воплощение в кинематографическом образе Германии второй половины 30-х» [Марголит, 2002].
И хотя в некоторых советских медиатекстах в это время еще сохраняется мифология о мощной поддержке коммунистических идей со стороны западного рабочего класса (см., например, «Эскадрилья № 5», 1939) в целом к концу 1930-х «разработчики мифа о победоносной войне отказались от тезиса о зависимости советской обороны от поддержки зарубежного пролетариата. Отпор Красной армии признавался самодостаточным» [Токарев, 2006, с.101]. Разумеется, напористая советская мифология («Уничтожим врага на его территории!») не предусматривала ни отступлений, ни эвакуации мирных жителей, ни разрушений городов и поселков, ни жертв среди мирного населения...
Вместе с тем, любопытно отметить, что даже во время выхода на экраны «оборонно-наступательной»
утопии не все современники принимали их «на ура». К примеру рецензент газета « Правда» в 1939 году возмущенно писал, что в фильме «Танкисты» «бои идут без единой жертвы со стороны красных; бензин в наших танках не взрывается даже тогда, когда его поджигают, а танкисты не получают ожогов от огня. Подобная лакировка действительности, преуменьшение силы, знаний и сметливости врага снижает достоинства картины» [Моров, 1939].
«Младшими братьями» фильмов о масштабных вражеских вторжениях были в 1930-х ленты о шпионах и диверсантах, неизменно ликвидируемых отважными советскими пограничниками («На границе», 1936; «Граница на замке», 1937 и др.). Сюжетная схема и типология персонажей там была примерно та же, но всего было, понятное дело, меньше, и врагов, и войск, и перестрелок.
2. Мировоззрение: какой мир изображен в медиатексте? [Б^егЫай, 2001, р.80-81].
При ответах на этот вопрос блока «культурного контекста» студентам может быть предложено заполнение следующей таблицы (таблица 1).
Возможен также иконографический анализ типичного места действия медиатекстов с помощью таблицы 2.
Заполнение студентами таблицы № 3 поможет им лучше проанализировать типологию персонажей медиатекстов советских военно-утопических фильмов второй половины 1930-х годов и обосновать свои ответы.
В последние десятилетия для консолидации действий медиапе-дагогов разных стран всё большее значение имеет представленная ниже (таблица 4) обобщенная схема ключевых понятий медиаобра-зования, основанная на работах К.Бэзэлгэт (C.Bazalgette) [Бэзэлгэт, 1995, с.48], Дж.Баукера [Bowker, 1991] и Э.Харта [Hart, 1997, p.202].
В итоге с учетом этих ключевых понятий и на основании просмотренного и изученного материала студенты могут выделить обобщенную структуру стереотипов советских военно-утопических фильмов второй половины 1930-х годов.
Структура стереотипов советских военно-утопических фильмов второй половины 1930-х годов Исторический период, место действия, жанр: вторая половина 1930-х годов, СССР другие страны, чаще всего - некая империалистическая вражеская страна, похожая на Германию. Жанр - военно-приключенческий боевик (иногда с элементами драмы). Характерные примеры: «Родина зовет» (1936), «Глубокий рейд» (1938), «Если завтра война» (1938), «Танкисты» (1939), «Эскадрилья №5» (1939) и др.
Обстановка, предметы быта: скромные жилища, учреждения и предметы быта советских персонажей, унифицированные фактуры советских и вражеских военных объектов - баз, штабов, аэродромов, кабин самолетов и танков, палуб военных кораблей, отсеков подлодок.
Приемы изображения действительности: жизнь советских людей (преимущественно, военных) показана, как правило, условно правдо-
Таблица 1. Идеология и мировоззрение мира, изображенного в медиатекстах советских военно-утопических фильмов второй половины 1930-х годов
Ключевые вопросы к медиатекстам советских военно-утопических фильмов второй половины 1930-х годов Изображение мира СССР Изображение вражеского мира
Какова идеология этого мира? Коммунистическая «мирная» идеология в ее сталинской трактовке. Империалистическая / нацистская агрессивная идеология
Какое мировоззрение представляет этот мир - оптимистическое или пессимистическое? Исключительно оптимистическое на протяжении всего действия. Оптимистическое в начале действия, пессимистическое после поражения в финале.
Какова иерархия ценностей согласно данному мировоззрению? Патриотизм - коммунистическая партия - Сталин - народ - ненависть к врагам - семья. Агрессия - империализм/нацизм - вождь - пренебрежительное отношение к врагам.
Какие ценности могут быть найдены в данном медиатексте? Какие ценности преобладают в финале? Патриотические, коммунистические ценности (на протяжении всего действия медиатекста). Империалистические, нацистские ценности. В финале (после поражения) - страх за свою жизнь.
Что означает иметь успех в этом мире? Как человек преуспевает в этом мире? Какое поведение вознаграждается в этом мире? Насколько оно стереотипно? Это значит быть коммунистом, верным ленинцем-сталинцем, патриотом, умелым и храбрым воином, безжалостным к врагам, хорошим семьянином. Все без исключения персонажи счастливы и стереотипны, индивидуальные черты представлены слабо. Это значит быть империалистом/нацистом, профессиональным военным, безжалостным к врагам. Все без исключения персонажи стереотипны, индивидуальные черты представлены слабо. Относительно счастливыми вражеских персонажей можно назвать разве что до начала агрессии.
подобно и всегда позитивно, враждебные государства показаны исключительно в условиях военного быта, их изображение также условно правдоподобно, хотя часто не лишено некоторого гротеска.
Детали: В фильмах «Родина зовет», «Эскадрилья № 5» нацистская свастика на крыльях самолетов-агрессоров и характерная
военная форма врага позволяют сделать вполне определенный вывод об их национальном происхождении. В лентах «Глубокий рейд», «Если завтра война», «Танкисты» форма противника более условна, но косвенно (готический шрифт, манера поведения) все указывает на то, что это немцы. В «Моряках» (1940), снятых
Таблица 2. Типичные иконографические коды места действия в медиатекстах советских военно-утопических фильмов второй половины 1930-х годов
Условные коды типичного места действия в медиатекстах Визуальная характеристика проявления данных кодов в медиатекстах
Жилище персонажа-врага Намеренно не показано, чтобы советские зрители не могли его сравнить со своим
Жилище советского персонажа Скромное, но добротное. В квартирах офицерского состава есть пианино и телефон.
Армейский штаб Обстановка функциональная - стол, стулья/кресла. В советском варианте все добротно, но просто, без излишеств (правда, портреты вождей на стене обязательны). Во вражеском стане обстановка более дорогая, но мрачная. Часто это где-то в подземелье, бункере. Вопреки нацистским традициям, портрета вождя на стене нет (во избежание невольной плейсмент-пропаганды: не случайно же, что с 1934 по ноябрь 1940 года фотографии А.Гитлера никогда не появлялись в советской печати [Григорьева, 2008, с.19]..
Самолет, корабль, подлодка Строго функциональная обстановка - кабина, рычаги и приборы управления, оружие, отсеки и пр. Окопы не показаны ни разу, что полностью отвечает общей советской военной доктрине - не оборонятся, не окапываться, а быстро наступать и громить врага.
уже после подписания договора о дружбе между СССР и Гзрманией (август 1939), - враги становятся японцами. По той же причине в «Пятом океана» (1940) западные противники СССР лишены национальных черт (правда, можно предположить, что это финны). Во всех фильмах почти не показываются потери советских войск и особенно - потери среди мирного населения. Одно из немногих исключений - гибель сына советского летчика от осколка немецкой бомбы в фильме «Родина зовет». В советских учреждениях и штабах на видных местах висят портреты Сталина и Ворошилова. В фонограмме фильмов, как правило, присутствуют бодрые маршевые «оборонно-наступа-
тельные» песни («Если завтра война, если завтра в поход, мы сегодня к походу готовы...»).
Персонажи, их ценности, идеи, этика, одежда, телосложение, лексика, мимика, жесты: положительные персонажи (советские военные любых родов войск, мирные граждане) - носители коммунистических идей; агрессоры (военнослужащие, диверсанты, террористы) -носители антигуманных идей. Разделенные идеологией и мировоззрением (нацистскими/империалистическими и коммунистическими) персонажи, как правило, обладают крепким телосложением, одеты в военную форму и выглядят согласно установкам источника медиатек-ста: вражеские персонажи (солдаты, офицеры, шпионы) показаны
СП
оо
Мужские персонажи Гендерные признаки
20-50 лет возраст персонажа | Описание репрезентации категории в медиатексте: \
В основном - белая (за исключение немногих фильмов о японских агрессорах) раса персонажа
Персонажи, как правило, обладают крепким телосложением, одеты в военную форму, обычную гражданскую одежду. внешний вид, одежда, телосложение персонажа
Высшее (командиры), среднее и начальное (солдаты, мирные жители) уровень образования, профессия
Командиры женаты, подчиненные холосты семейное положение персонажа
В основном - военнослужащие, реже - работники различных мирных процессий. социальное положение персонажа
Сила, находчивость, активность, верность, оптимизм, смелость, целеустремленность (советские персонажи), враждебность, хитрость, жестокость, целеустремленность, (вражеские персонажи). черты характера
Патриотические, коммунистические ценности (советские персонажи), империалистические, нацистские ценности (вражеские персонажи), религиозные ценности выводятся за рамки медиатекстов. ценностные ориентации (идейные, религиозные и др.) персонажа
Поступки персонажей продиктованы развитием фабулы медиатекста. Сразу после вражеской агрессии советские персонажи демонстрируют свои лучшие профессиональные/военные качества, блестяще разрабатывают и воплощают план разгрома противника. Вражеские персонажи поначалу разрабатывают логичный план внезапного нападения, но потом он по причине силы и мощи советской армии терпит крах. поступки персонажа, его способы разрешения конфликтов
ш о\ ь
•Е
ш
О)
£ -о о о
л "
I"
Е о
_>. Я
<о о со о о л
Л О
х ч
д °
5 я
Ь 5
О X
Я и
о о
СП
со
женские персонажи Гендерные признаки
20-60 лет (во всех фильмах показаны только советские женские персонажи) возраст персонажа | Описание репрезентации категории в медиатексте: \
В основном - белая раса персонажа
Персонажи, как правило, обладают средне-статистическим телосложением, одеты в обычную, простую гражданскую одежду, реже - военную форму. внешний вид, одежда, телосложение персонажа
среднее и начальное уровень образования, профессия
Женщины старше 18 лет обычно замужем. семейное положение персонажа
Работницы различных мирных процессий, реже - военные летчицы. социальное положение персонажа
находчивость, активность, верность, оптимизм, смелость, целеустремленность. черты характера
Патриотические, коммунистические ценности. ценностные ориентации (идейные, религиозные и др.) персонажа
Поступки персонажей продиктованы развитием фабулы медиатекста. Сразу после вражеской агрессии советские женщины демонстрируют свои лучшие профессиональные/военные качества. поступки персонажа, его способы разрешения конфликтов
с с< о
с с<
тз
I §
с о
3
о тз с с
тз с с
а тз ш
1 с
с
о-с 01 а со
Таблица 4. Ключевые понятия медиаобразования
№ Ключевой вопрос понятия: Ключевые понятия медиаобразования:
1 Кто передает информацию и почему? Агентства медиа/Media Agencies
2 Какой это тип текста? Категории медиа/ Media Categories
3 Как это текст создан? Технологии медиа/ Media Technologies
4 Как мы узнаем о том, что этот текст означает? Языки медиа/Media Languages
5 Как этот текст представляет свою тематику? Медийные репрезентации (переосмысления) / Media Representations
6 Кто воспринимает этот текст, и какой смысл из него извлекает? Аудитории медиа/Media Audiences
злыми, грубыми и жестокими фанатиками с примитивной лексикой, активной жестикуляцией и неприятными тембрами истошных криков (впрочем, иногда они выглядят неглупыми противниками); советские персонажи (солдаты, офицеры, их родственники) изображены, напротив, сугубо позитивно - это целеустремленные, честные борцы за свою Родину и коммунистические идеи, с деловой или пафосной лексикой, скупыми жестами и мимикой. Разумеется, во всех случаях характеры персонажей прочерчены лишь пунктирно, без какого-то либо углубления в психологию. Вражеские персонажи говорят (для «понятности» для зрителей) по-русски, хотя иногда с немецким акцентом. В редких случаях произносятся реплики по-немецки.
Существенное изменение в фабуле медиатекста и жизни персонажей: Положительные советские персонажи живут мирной жизнью (на это им выделяется от 7 до 30 минут экранного времени). Отрицательные/зарубежные персонажи (как правило, в летнее ночное время) совершают агрессию/ преступление (вероломное военное нападение, диверсии, убий-
ства). Благодаря разведке, советское командования, как правило, загодя узнает о готовящемся нападении.
Возникшая проблема: нарушение закона - жизнь положительных персонажей, а чаще всего - жизнь всей советской страны под угрозой.
Детали: В фильме «Танкисты» (1939) вражеский генерал перед самым нападением на СССР произносит следующий, своего рода, пророческий для будущей реальной ситуации лета 1941 года монолог: «Наступательная доктрина красных на этот раз окажет им плохую услугу. Они проповедуют наступление - сильный удар, стремительные атаки. Наполеоновская тактика! Но бой будет там, где вести его захотели мы...».
Поиски решения проблемы: вооруженная борьба положительных персонажей с вражеской агрессией. Наиболее характерный сюжетный ход: советские люди объединяются для борьбы с захватчиками, советское командование отдает приказ о воздушной/танковой/морской атаке.
Детали:
В фильме «Родина зовет» (1936) прерывая действие теат-
рального спектакля, боевой командир произносит мобилизационную речь: «Волк сбросил овечью шкуру Только что без объявления войны, без предупреждения враг перешел границу! Он не сумел прорваться, просчитался. Враг посягнул на революцию, на коммунизм! Он будет разбит, раздавлен, уничтожен!». В зале начинается дружное пение «Итернационала».
В фильме «Если завтра война...» (1938) маршал Ворошилов выступает с зажигательной речью, полностью отражающей официальную военную доктрину СССР: «Рабоче-крестьянская Красная Армия - это только передовой отряд нашего доблестного народа. Он первый должен принять удар на себя, но за нами стоят миллионы и миллионы нашего народа! Неоднократные наши заявления о том, что навязанная нам война будет происходить не на нашей Советской земле, а на территории тех, кто осмелится первый поднять меч. Это заявление остается постоянным, неизменным, оно в силе на сегодняшний день. Товарищи, эти наши слова были бы пустым потрясением эфира, если бы за ними не стояла действительная сила Рабоче-крестьянской Красной Армии и нашего могущественного, великого Советского народа!».
Из общего стандартного ряда несколько выпадает один из сюжетных ходов фильма А.Роома « Эскадрилья № 5» (1939): там союзниками советских летчиков-диверсантов, попавших в тыл врага, становятся... немецкие подпольщики-антифашисты.
Решение проблемы: уничтожение/пленение агрессоров, быстрая, сокрушительная победа советской армии.
Детали: Из финальной реплики советского командира: «Если нужно - советские танки летают!» («Танкисты», 1939). В небе советские самолеты, только что разгромившие противника, выстраиваются в виде букв фамилии вождя: «Сталин» («Эскадрилья № 5», 1939).
Сила воздействия такого рода медийных стереотипов на массовую аудиторию тех лет была столь велика, что какое-то время они продолжали действовать (по крайней мере - в тылу) и после реального нападения Германии на СССР в 1941 году Так один из современников эпохи вспоминал о просмотре пропагандистского фильма «Если завтра война» в одной из тыловых советских школ в ноябре 1941: «стояла торжественная тишина, не только эвакуированные дети, но и взрослые воспитатели с просветленными лицами смотрели на экран. Там была подлинная война, обещанная Сталиным, победоносная и гордая, а не тот необъяснимый кошмар, что звучал в страшных сводках «От советского Информбюро» с длинным перечнем оставленных городов» [Герман, 1989, с.481-482].
Выводы.
В итоге интегрированного исто-рико-медиаобразовательного занятия студенты на примерах конкретных советских военно-утопических фильмов второй половины 1930-х годов могут убедиться в справедливости мнения историка О.И.Григорьевой: «в течение 1933-1939 гг совет-
ская пропаганда формировала образ нацисткой Германии как врага, действия которого направлены, с одной стороны, против самого немецкого народа и культуры Германии, и с другой - посредством подчеркнуто агрессивной антисоветской идеологической и внешнеполитической доктрины - против СССР При этом народ Германии в рамках идеологии интернационализма был показан жертвой нацистских властей (такой мотив отчетлив в фильме А.Роома «Эскадрилья № 5» - А.Ф.) и отделен от фашистских руководителей страны» [Григорьева, 2008, с.15]. Кратковременный отход от такого рода идеологической концепции, наблюдавшийся в период «дружбы» между СССР и Германией с августа 1939 по 21 июня 1941 года, не успел существенно изменить сложившиеся установки советской аудитории по отношению к теперь уже пограничному соседу Хотя все упомянутые в нашей статье «оборонные» фильмы, хоть как-то намекавшие на Германию, как врага, были с осени 1939 по июнь 1941 года изъяты из проката, внешняя пропагандистская «мобилизационная готовность» в значительной мере сохранялась.
Главный медиаобразователь-ный итог занятия - не только понимание аудиторией историко-полити-ческого, социокультурного контекста и механизмов формирования стереотипных пропагандистских представлений советских военно-утопических фильмов второй половины 1930-х годов о будущих событиях, но и развитие у аудитории медийного восприятия, умений анализа и интерпретации медиатекста, формирование критического мышления.
Вопросы для герменевтического анализа медийных стереотипов в советских военно-утопических фильмов второй половины 1930-х годов на занятиях в студенческой аудитории [Бергер, 2005; Федоров, 2004, с.43-51; Федоров, 2005; Федоров, 2006, с.175-228; Buckingham, 2003, p.54-60, Silverblatt, 2001, p.107-108 и др.]: Медийные агентства (media agencies):
Кто создает медиатексты? Кто отвечает за создание медиатек-стов? Какова цель создания меди-атекстов? Содержит ли создание медиатекстов: скрытую функцию?
Каков путь прохождения медиатекста - от авторского замысла до аудитории?
Что является главной целью данного медиатекста? В какой степени достигнута данная цель? Какую реакцию аудитории ожидают его создатели? Дает ли данный медиатекст ответы на поставленные вопросы, или вопросы остаются без ответа?
Кто управляет производством и распространением медиатекстов?
Можете ли вы назвать стереотипные функции медийного агентства (в данном случае - киностудии) сталинских времен второй половины 1930-х годов?
Категории медиа/медиатек-стов (media/media text categories): Есть ли иные способы классификации медиатекстов, кроме жанровых? Если есть, то какие? (к примеру, тематические, видовые, стилевые)
В чем вы видите различие между игровыми (вымышленными) и документальными медиатекстами?
Как условности и коды работают в медиатекстах советских военно-утопических фильмов второй половины 1930-х годов?
Есть ли здесь предсказуемая жанровая формула? Как понимание этой формулы помогает вашему восприятию конкретного меди-атекста?
Какова функция жанровой формулы медиатекста?
Как жанры медиатекстов влияют на культурные отношения и ценности, культурную мифологию, мировоззрения людей?
Можно ли проследить эволюцию конкретных медийных жанра, темы?
Что эти жанровые/тематические изменения говорят о трансформациях в культуре общества?
Какие стереотипные сюжеты, условности фабул характерны для конкретных жанров/тем?
Что завязка сообщает нам о медиатексте? Предсказывает ли завязка дальнейшие события и темы медиатекста? Каково воздействие этой завязки на медиатекст?
Можете ли вы сформулировать стереотипы завязок для стереотипных жанров/тем советских военно-утопических фильмов второй половины 1930-х годов?
Медийные технологии (media technologies):
Как технологии влияют на создание медиатекстов?
Как в этих медиатекстах может проявляться стереотипность технологических решений?
Языки медиа (media languages):
Почему авторы медиатекста N. именно так построили тот или иной эпизод? Почему определенные
предметы (включая одежду персонажей и т.д.) изображены именно так? Что говорят нам эти предметы о персонажах, их образе жизни, их отношении друг к другу? Как важны для развития действия диалоги, язык персонажей?
Чьими глазами увидены (кем рассказаны) события в том или ином эпизоде медиатекста? Как изображены люди и предметы в том или ином эпизоде? Есть ли в медиатексте моменты, когда предлагаемая точка зрения помогает создать ощущение опасности или неожиданности?
Какова роль света, цвета, звука, музыки в медиатексте?
Возможны ли стереотипы изобразительного решения в медиатексте? Если да, то в чем конкретно они проявляются в советских военно-утопических фильмов второй половины 1930-х годов?
Возможны ли стереотипы звукового решения в медиатексте? Если да, то в чем конкретно они проявляются в советских военно-утопических фильмов второй половины 1930-х годов?
Можете ли вы назвать стереотипы визуальных кодов в советских военно-утопических фильмов второй половины 1930-х годов?
Медийные репрезентации (media representations):
Есть ли в медиатекстах специфический взгляд на мир? Есть ли мораль или политические ценности?
Как медиа могут обострять социальные, политические проблемы или, наоборот, содействовать их разрешению?
Как медиа представляют отдельные социальные группы? Дей-
ствительно ли эти представления точны? Какие политические, социальные и культурные стереотипы отображены в советских военно-утопических фильмов второй половины 1930-х годов?
Задумывался ли этот медиа-текст реалистичным? Почему некоторые тексты кажутся более реалистичными, чем другие? Как медиа доказывают, что сообщают правду о мире? Как медиатексты пробуют казаться подлинными?
Что авторы включили/исключили из контекста данного медиатек-ста? Почему?
Как изображаются в данных медиатекстах: семья, класс, пол, раса, жизнь в других государствах и т.д.?
Каковы ключевые эпизоды данного медиатекста? Почему вы считаете их ключевыми?
Как вы думаете, что было отобрано, чтобы получился именно такой кадр? Каково соотношение между различными предметами, которые мы видим в кадре?
Как вы думаете, есть ли возможность вставить в медиатекст дополнительные эпизоды? Если да, то какие именно? В какую часть медиатекста их можно было бы вставить?
Как изменения в показе персонажа и ситуации помогают развитию действия медиатекста?
В каких сценах и как именно раскрываются конфликты в медиа-тексте N.?
Кому симпатизирует автор медиатекста? Как он дает аудитории это понять? Почему вы сделали такой вывод?
Есть ли сцены насилия в данном медиатексте? Если да, то ка-
кова разница между изображением насилия в других известных вам медиатекстах?
Есть ли в медиатексте события, которые зеркально отражают друг друга?
Мог ли данный сюжет завершиться раньше? Что изменилось бы тогда в нашем восприятии медиатекста? В чем важность реального финала медиатекста?
Медийная аудитория(тесНа audiences):
Для кого предназначен медиа-текст? Для одного или большего числа типов аудитории?
Как выбор аудитории влияет на стратегию, стиль, и содержание медиатекстов?
Как стратегия, стиль, и содержание медиатекста влияют на понимание их аудиторией?
Что такое целевая аудитория в сфере медиа? Как медиа пытаются на нее воздействовать? Какие предположения об аудитории имеются у создателей медиатекстов? С какими персонажами то или иное агентство хочет вас отождествить? Какую идеологию эти персонажи выражают?
Почему аудитория принимает некоторые стереотипные медийные репрезентации, как истинные, и отклоняют другие, как ложные?
Как вы думаете, какова была реакция советской массовой аудитории строй половины 1930-х годов на упомянутые выше военно-утопические фильмы?
Возможны ли различные интерпретации стереотипных медиа-текстов и их персонажей? Или стереотипность изначально предполагает одинаковые трактовки медиатекстов?
Воздействуют ли стереотипные медийные репрезентации на нашу точку зрения об отдельных социальных группах или проблемах?
На какие группы общества медийные стереотипы воздействуют наиболее сильно? Почему?
Можно ли избавиться от воздействия медийных стереотипов на общество? Обоснуйте свою точку зрения.
Какие типы удовольствия аудитория извлекает из медиатекстов? Какие ценности, опыт и перспективы принимаются аудиторией? Влияют ли эти общедоступные ценности, опыт, или перспективы на ее понимание или интерпретацию медиатекстов?
Какова роль гендера, социального класса, возраста и этнического происхождения в медийном восприятии аудитории?
Как, каким образом мы понимаем медиатекст? Как медийная информация может влиять на наши решения? Как ваш жизненный опыт сказывается на интерпретации медиатекстов?
Как (по каким причинам), по вашему мнению, аудитория обычно выбирает/покупает медиатексты? Что помогает вам в выборе медиа-текста, который вы собираетесь прочесть/посмотреть/прослушать?
В чем причины успеха у аудитории самых знаменитых медиатекстов последнего времени (жанр, тема, система эмоциональных перепадов, опора на мифологию, счастливый финал, расчет на максимальный охват медиапредпочте-ний аудитории и т.д.)?
Как поддерживается интерес аудитории к повествованию в меди-
атексте? Можно ли проследить, как растет наше внимание от эпизода к эпизоду?
По каким параметрам (политическим, социальным, моральным, философским, художественным и т.д.) нужно оценивать медиатек-сты?
Какова типология аудитории медиа? По каким типичным показателям медиапредпочтений можно дифференцировать аудиторию?
Какие способности, умения нужны человеку, чтобы квалифицированно анализировать медиатексты?
Фильмография
Родина зовет. СССР, 1936. Мосфильм. Премьера: 29 апреля 1936.
Режиссер Александр Мачерет (второй режиссер К. Крумин). Сценаристы: Валентин Катаев, Александр Мачерет. Оператор Николай Ренков. Композиторы: Валериан Богданов-Березовский, Гавриил Попов. Художники: Петр Бейтнер, Василий Рахальс. Актеры: Михаил Кедров, Елена Мельникова, Александра Попова, Алеша Горюнов, О.Шахет, Петр Березов и др.
Граница на замке. СССР, 1937. Союздетфильм. Премьера: 23 февраля 1938.
Режиссер Василий Журавлёв (второй режиссер К.Когтев). Сценаристы: Михаил Долгополов, Илья Бачелис. Оператор Николай Прозоровский. Ком -позитор Никита Богословский. Художник Яков Фельдман. Актеры: Константин Нассонов, Семен Свашенко, Галина Могилевская, Константин Градополов, Виктор Аркасов, Федор Селезнёв, Михаил Викторов, Виктор Шепель, Лев Прозоровский, Павел Массальский и др.
Глубокий рейд. СССР, 1938. Мос-техфильм. Премьера: 23 февраля 1938
Режиссер Петр Малахов. Сценарист Николай Шпанов. Оператор Александр Пулин. Композиторы: Николай
Будашкин, Владимир Юровский. Художник Алексей Уткин. Актеры: Георгий Любимов, Елена Строева, Николай Головин, Константин Барташевич, Александр Чебан, Николай Гладков, Георгий Музалевский, Сергей Комаров, Н. Беляев, Сергей Ценин, Николай Кутузов, Андрей Файт и др.
Если завтра война. СССР, 1938. Мосфильм. Премьера: 23 февраля 1938.
Режиссер: Ефим Дзиган (вторые режиссеры: Лазарь Анци-Половский, Георгий Березко, Н. Кармазинский). Сценаристы: Георгий Березко, Ефим Дзиган, Михаил Светлов. Оператор Е. Ефимов. Композиторы: Даниил и Дмитрий Покрасс. Художник Михаил Тиунов. Актеры: Всеволод Санаев и др.
На границе. СССР, 1938. Лен-фильм. Премьера: 2 декабря 1938.
Режиссер и сценарист Александр Иванов. Оператор Владимир Рапопорт. Композитор Венедикт Пушков. Художник Павел Зальцман. Актеры: Елена Тяпкина, Зоя Фёдорова, Николай Крючков, Степан Крылов, Николай Виноградов, Эраст Гарин, Юрий Лавров, Николай Мичурин и др.
Морской пост. СССР, 1938. Одесская к/ст. Премьера: 19 февраля 1939.
Режиссер Владимир Гончуков. Сценарист Лев Линьков. Оператор Г. Шабанов. Композитор Николай Крюков. Художник Николай Валерианов. Актеры: Иван Новосельцев, С. Юмашева, Николай Ивакин, И. Рожнятовский, Александр Луценко, Василий Людвин-ский, Владимир Уральский, Мария Яроц-кая, Иван Юдин и др.
Танкисты. СССР, 1939. Ленфильм. Год: 1939. Премьера: 21 февраля 1939.
Режиссеры: Зиновий Драпкин, Роберт Майман. Сценаристы: Зиновий Драпкин, Роберт Майман, Георгий Селиверстов. Операторы: Александр Си-гаев, Моисей Магид. Композиторы: Даниил и Дмитрий Покрасс. Художники: Дмитрий Рудой, Петр Якимов. Актеры: Г. Горбунов, Михаил Вольский, Александр Кулаков, Владимир Чобур, Иван
Кузнецов, Василий Меркурьев, Дмитрий Дудников и др.
Эскадрилья №5. СССР, 1939. Киевская к/ст Премьера: 7 июня 1939.
Режиссер Абрам Роом. Сценарист Иосиф Прут. Оператор Николай Топчий. Композитор Константин Данькевич. Художники: Алексей Бобровников, Михаил Солоха. Актеры: Юрий Шумский, Н. Гарин, Борис Безгин, Софья Альтов-ская, Андрей Апсолон, Виктор Громов, Сергей Ценин, Николай Братерский, Яков Заславский, Л. Новиков и др.
Четвертый перископ. СССР, 1939. Ленфильм. Премьера: 25 декабря 1939.
Режиссер: Виктор Эйсымонт. Сценаристы: Георгий Венецианов, Г. Блауштейн. Оператор Владимир Рапопорт. Композиторы: Борис Гольц, Венедикт Пушков. Художники: Абрам Векслер, Иван Знойнов. Актеры: Борис Блинов, Владимир Чест-ноков, Мария Домашева, Константин Нас-сонов, Валентин Архипенко, Владимир Лукин, Сергей Морщихин, Павел Волков, Лев Шостак, Георгий Кранерт, Александр Нежданов, Владимир Чобур, Иван Дмитриев, Николай Крюков и др.
Моряки. СССР, 1939. Одесская к/ ст. Премьера: 21 февраля 1940.
Режиссер Владимир Браун. Сценарист Иоган Зельцер. Операторы: Михаил Каплан, Григорий Айзенберг. Композитор Юрий Милютин. Художник Михаил Юферов. Актеры: Владимир Ос-вецимский, Антонина Максимова, Сергей Столяров, С. Тимохин, Алена Егорова, Николай (Микола) Макаренко, Аркадий Аркадьев и др.
Пятый океан. СССР, 1940. Киевская к/ст. Премьера: 15 ноября 1940.
Режиссер Исидор Анненский. Сценаристы: Алексей Спешнев, Александр Филимонов. Оператор Владимир Оку-лич. Композитор Сергей Потоцкий. Художники: Соломон Зарицкий, Валентина Хмелёва. Актеры: Андрей Абрикосов, Евгения Горкуша, Петр Алейников, Антон Дунайский, Василий Зайчиков, Анастасия Зуева, Алексей Максимов, Иван Новосельцев, Александра Попова и др.
Литература
Бергер А.А. Видеть - значит верить. Введение в зрительную коммуникацию. М.: Вильямс, 2005. 288 с.
Герман М. Политический салон тридцатых. Корни и побеги // Суровая драма народа. М., 1989. С. 481-482.
Голубев А.В. «Россия может полагаться лишь на саму себя»: представления о будущей войне в советском обществе 1930-х годов // Российская история. 2008. № 5. C.108-127.
Григорьева О.И. Формирование образа Германии советской пропагандой в 1933-1941 гг. Автореф. дис. ... канд. ист. наук. М., 2008. 28 с.
Кузнецова М. Если завтра война. Оборонные фильмы 1930-х годов // Историк и художник. 2005. № 2. С.17-26.
Марголит Е.Я. Как в зеркале. Германия в советском кино между 1920-30 гг. // Киноведческие записки. 2002. № 59. http://www.kinozapiski.ru/article/253/
Моров А. «Танкисты» // Правда. 1939. 14 фев.
Невежин В.А. Советская пропаганда и идеологическая подготовка к войне (вторая половина 1930-х - начало 1940-х гг.). Дис. ... д-ра. ист. наук. М., 1999.
Токарев В.А. Советская военная утопия кануна второй мировой // Европа. 2006. № 1. С.97-161.
Усов Ю.Н. Кинообразование как средство эстетического воспитания и художественного развития школьников: Дис. ... д-ра пед. наук. - М., 1989. 362 с.
Федоров А.В. Медиаобразование: творческие задания для студентов и школьников // Инновации в образовании. 2006. N 4. С.175-228.
Федоров А.В. Специфика медиа-образования студентов педагогических вузов // Педагогика. 2004. № 4. С.43-51.
Bowker, J. (Ed.) (1991). Secondary Media Education: A Curriculum Statement. London: BFI.
Buckingham, D. (2002). Media Education: A Global Strategy for
Development. Policy Paper for UNESCO. In: Buckingham, D., Frau-Meigs, D., Tornero, J.M. & Artigas, L. (Eds.).Youth Media Education. Paris: UNESCO Communication Development Division. CD-ROM.
Buckingham, D. (2003). Media Education: Literacy, Learning and Contemporary Culture. Cambridge, UK: Polity Press, 219 p.
Fedorov, A. (2003). Media Education and Media Literacy: Experts' Opinions. In: MENTOR. A Media Education Curriculum for Teachers in the Mediterranean. Paris: UNESCO.
Hart, A. (1997). Textual Pleasures and Moral Dillemmas: Teaching Media Literacy in England. In: Kubey, R. (Ed.) Media Literacy in the Information Age. New Brunswick (U.S.A.) and London (UK): Transaction Publishers, pp.199-211.
Masterman, L. (1997). A Rational for Media Education. In: Kubey, R. (Ed.J Media Literacy in the Information Age. New Brunswick (U.S.A.) and London (UK): Transaction Publishers, pp.15-68.
Potter, W.J. (2001). Media Literacy. Thousand Oaks - London: Sage Publication, 423 p.
Silverblatt, A. (2001). Media Literacy. Westport, Connecticut - London: Praeger, 449 p.
Worsnop, C. (1994). Screening Images: Ideas for Media Education. Mississauga: Wright Communication, 179 p.
References
Berger, A. (2005). Seeing - is believing. Introduction to visual communication. Moscow: Williams, 2005. 288 p.
Bowker, J. (Ed.) (1991). Secondary Media Education: A Curriculum Statement. London: BFI.
Buckingham, D. (2002). Media Education: A Global Strategy for Development. Policy Paper for UNESCO. In: Buckingham, D., Frau-Meigs, D., Tornero, J.M. & Artigas, L. (Eds.).Youth Media Education. Paris: UNESCO Communication Development Division. CD-ROM.
Buckingham, D. (2003). Media Education: Literacy, Learning and Contemporary Culture. Cambridge, UK: Polity Press, 219 p.
Fedorov, A.V. (2004). Specificity of media education future teachers. Pedagogica. 2004. № 4, p.43-51.
Fedorov, A. (2003). Media Education and Media Literacy: Experts' Opinions. In: MENTOR. A Media Education Curriculum for Teachers in the Mediterranean. Paris: UNESCO.
Fedorov, A. (2003). Media Education and Media Literacy: Experts' Opinions. In: MENTOR. A Media Education Curriculum for Teachers in the Mediterranean. Paris: UNESCO.
German, M. (1989). Political Salon thirties. Roots and shoots. Harsh drama of the people. Moscow, 1989, p.481-482.
Golubev, A.V. (2008). «Russia can rely only on itself»: the submission of a future war in Soviet society (1930s). Russian History. 2008. № 5, p.108-127.
Grigorieva, O. (2008). Formation of the Soviet propaganda image of Germany in 1933-1941. Ph.D. Dis. Moscow.
Hart, A. (1997). Textual Pleasures and Moral Dillemmas: Teaching Media Literacy in England. In: Kubey, R. (Ed.) Media Literacy in the Information Age. New Brunswick (U.S.A.) and London (UK): Transaction Publishers, pp.199-211.
Kuznetsova, M. (2005). If tomorrow war ... Defensive movies 1930s. Historian and Artist. 2005. № 2, p.17-26.
Margolit, E.Y. (2002). As in a mirror. Germany in the Soviet cinema between 1920s-1930s. Film Studies Note. 2002. № 59. http://www.kinozapiski.ru/article/253/
Masterman, L. (1997). A Rational for Media Education. In: Kubey, R. (Ed.) Media Literacy in the Information Age. New Brunswick (U.S.A.) and London (UK): Transaction Publishers, pp.15-68.
Morov, A. (1939). «Takers». Pravda. 1939. Feb. 14.
Nevezhin, V.A. (1999). Soviet propaganda and ideological preparation for war (second half of 1930s - early 1940s.). Ph.D. Dis. Moscow, 1999.
Potter, W.J. (2001). Media Literacy. Thousand Oaks - London: Sage Publication, 423 p.
Silverblatt, A. (2001). Media Literacy. Westport, Connecticut - London: Praeger, 449 p.
Tokarev, V.A. (2006). Soviet military utopia eve of the Second World. Europe. 2006. № 1, p.97-161.
Usov, Y.N. (1989). Film education as a means of aesthetic education and artistic development of students: Ph.D. Dis. Moscow??, 1989. 362 p.
Worsnop, C. (1994). Screening Images: Ideas for Media Education. Mississauga: Wright Communication, 179 p.
