CC BY
4ТРУДЫ КАФЕДРЫ БОГОСЛОВИЯ
Научный журнал Санкт-Петербургской Духовной Академии Русской Православной Церкви
№ 4 (20) 2023
А. М. Прилуцкий
Герменевтический анализ концепта «эсхатологический голод» в дискурсе современных апокрифических пророчеств
УДК 27-175
DOI 10.47132/2541-9587 2023 4 156 EDN YQDCNP
Аннотация: В статье с религиоведческих позиций анализируется специфическая ция концепта «эсхатологический голод» в современном эсхатологическом дискурсе. В настоящее время указанный концепт является одним из наиболее частотных в дискурсе «народной эсхатологии». «Эсхатологический голод» с пугающими деталями и подробностями описывается в различных анонимных и псевдонимных эсхатологических пророчествах, активно транслируемых на различных информационных платформах сети Интернет. В статье рассматриваются основные герменевтические паттерны, в соответствии с которыми происходит интерпретация указанного концепта. В заключении делается вывод о том, что интерпретация концепта «эсхатологический голод» в дискурсе современных апокалиптических пророчеств, популярных в различных эсхатологически настроенных субкультурах, осуществляется в соответствии с базовыми установками мифологического мировосприятия.
Ключевые слова: «эсхатологический голод», народная эсхатология, апокалиптика, профетиче-ский дискурс, герменевтический паттерн, урбанофобия.
Об авторе: Александр Михайлович Прилуцкий
Доктор философских наук, профессор и директор института истории и социальных наук Российского государственного педагогического университета им. А. И. Герцена, профессор кафедры богословия Санкт-Петербургской духовной академии. E-mail: alpril@mail.ru
ORCID: https://orcid.org/0000-0002-7013-9935
Для цитирования: Прилуцкий А. М. Герменевтический анализ концепта «эсхатологический голод» в дискурсе современных апокрифических пророчеств // Труды кафедры богословия Санкт-Петербургской Духовной Академии. 2023. №4 (20). С. 156-165.
Статья поступила в редакцию 22.08.2023; одобрена после рецензирования 05.09.2023; принята к публикации 13.09.2023.
ИЯ&50
ичевда
интерпрета-
PROCEEDINGS OF THE DEPARTMENT OF THEOLOGY
Scientific Journal Saint Petersburg Theological Academy Russian Orthodox Church
No. 4 (20)
2023
Alexander M. Prilutskiy
Hermeneutic Analysis of the Concept of "Eschatological Hunger" in the Discourse of Modern Apocryphal Prophecies
UDC 27-175
DOI 10.47132/2541-9587_2023_4_156 EDN YQDCNP
Abstract: This article analyzes the specific interpretation of the concept of "eschatological hunger" from the perspective of religious studies in the contemporary eschatological discourse. Currently, this concept is one of the most frequent in the discourse of "popular eschatology." "Eschatological hunger" is described in various anonymous and pseudonymous eschatological prophecies, actively disseminated on various online platforms. The article examines the main hermeneutic patterns according to which this concept is interpreted. In conclusion, it is argued that the interpretation of the concept of "eschatological hunger" in the discourse of modern apocalyptic prophecies, popular in various eschatologically oriented subcultures, is in line with the basic tenets of mythological worldviews.
Keywords: eschatological hunger, popular eschatology, apocalypticism, prophetic discourse, hermeneutic pattern, urbanophobia.
About the Author: Alexander Mikhailovich Prilutskiy
Doctor of Philosophy, Professor, and Director of the Institute of History and Social Sciences at the Herzen State Pedagogical University of Russia (Saint Petersburg); Professor of the Department of Theology at the Saint Petersburg Theological Academy. E-mail: alpril@mail.ru
ORCID: https://orcid.org/0000-0002-7013-9935
For citation: Prilutskiy A. M. Hermeneutic Analysis of the Concept of "Eschatological Hunger" in the Discourse of Modern Apocryphal Prophecies. Proceedings of the Department of Theology of the Saint Petersburg Theological Academy, 2023, no. 4 (20), pp. 156-165.
The article was submitted 22.08.2023; approved after reviewing 05.09.2023; accepted for publication 13.09.2023.
Тема «эсхатологического голода» занимает особое место в современных эсхатологических пророчествах, популярных как среди представителей различных маргинальных православных сообществ и юрисдикций, так и среди православного мейнстрима. Описание причин и последствий «эсхатологического голода» в различных псевдонимных и анонимных пророчествах, приписываемых, нередко без достаточного основания, различным прозорливцам, старцам, авторитетным церковным деятелям и даже канонизированным святым, как правило поражает натуралистичностью, пристальным вниманием к деталям и подробностям. Изображаемая ими картина вселенского «эсхатологического голода», представленная в эмоциональных модальностях страха, оказывается способной не только оказывать психотравмирующий эффект, но и влиять на социальное поведение людей, — призывы бежать из городов в деревню, где последствия голода будут не столь губительны, обретают сегодня особую популярность1.
Отчасти востребованность темы «эсхатологического голода» может быть объяснена референциями к новозаветной апокалиптике, прежде всего книге Откровения Иоанна Богослова (Апокалипсис), в тексте которой описанию «эсхатологического голода» посвящены стихи 6:8 и 18:8. По мере роста эсхатологического напряжения религиозными субкультурами формируется особый «параноидальный стиль интерпретации символизма товаров и символических систем»2, который провоцирует интерес к мифологической интерпретации новозаветной апокалиптики, причем задействуемые им герменевтические модели более тяготеют к «народной герменевтике» (по аналогии с «народной этимологией»). На место классической догматической эсхатологии Православной Церкви, развивающей и актуализирующей патристические герменемы, приходит «народная эсхатологическая герменевтика», в которой бедность теологического содержания «компенсируется» подчеркнутым интересом к устрашающим деталям, предельно конкретным пониманием эсхатологической символики, акцентом на ассоциации, формирующимся при помощи различных паронимических аттракций. При этом «эсхатологический голод» постоянно ожидается как то, что должно вот-вот начаться, причём «здесь» и «сейчас», а различные изменения сложившегося уклада повседневной жизни интерпретируются или как события (процессы), которые непременно приведут к голоду, или же как его символические предвестники. Поэтому денежные и паспортные реформы, переписи, массовые мероприятия санитарно-противоэпидемического характера становятся включенными в семантическое поле «эсхатологического голода».
На формирование народной эсхатологической герменевтики безусловно повлияли трагические события ХХ в. Ранее мы высказали предположение о том, что популярная эсхатологическая мифотеологема о трёх эшелонах сформировалась под влиянием «памяти о репрессиях 30-50 гг. прошлого
1 Термины и понятия радикальных религиозных субкультур: словарь-справочник: учебное пособие / А. М. Прилуцкий, А. В. Гайдуков, Д. Т. Хусаинов, Д. А. Головушкин; под ред. А. М. Прилуцкого. СПб., 2023. С. 17.
2 Дэвис Э. Техногнозис: миф, магия и мистицизм в информационную эпоху. Екатеринбург, 2007. С. 196.
столетия, массовых депортациях, высылках, транспортировке репрессированных в лагеря системы ГУЛАГ»3. Аналогичным образом историческая память о массовом голоде в ХХ в. не могла не повлиять на формирование соответствующих современных эсхатологических нарративов.
В большинстве современных профетических нарративов эсхатологический голод упоминается и описывается, не будучи включённым в казуальные отношения. Он предстает перед читателем как некая данность, лишь косвенно обусловленная апокалиптическими событиями, как денотат, не связанный с логическим понятием. Предполагаемой попытки теологического осмысления и объяснения «эсхатологического голода» не происходит, или же оно ограничивается предельно неопределенными констатациями. При этом акцент делается на мрачные и пугающие подробности, которые часто трансформируются в нагромождение откровенных ужасов. Характерно, что устойчивым эпитетом «эсхатологического голода» является прилагательное «страшный», менее частотно встречаются эпитеты «жуткий», «жестокий» и «всемирный». При этом, согласно логике нар-рации, данные описания голода преследуют преимущественно экспрессивную цель — формирование у реципиента устойчивого чувства страха. Данной прагматике соответствует и включение голода в перечисления различных природных и социальных бедствий: войн, землетрясений, пожаров и т.д., например, «будет война, голод страшный по всей земле, не только в России. Пересохнут реки, озёра, водоёмы и океаны, и растопятся все ледники, и горы сойдут со своих мест. Солнце будет палящее»4. Еще один пример подобной семантической цепочки: «голод, смута, падение властей, развал, анархия, моры, голод, людоедство — невиданные ужасы накопленного в душах зла и разврата. Господь даст им жать то, что сеяли много веков и чем угнетали и развращали весь мир»5. Характерно, что «голод» в ней упомянут два раза.
Анализ относительно немногочисленных нарративов, в которых концепт «эсхатологический голод» оказывается включенным в логическую структуру текста, позволил выявить наиболее характерные герменевтические модели, позволяющие осуществить это вхождение. При этом концепт «эсхатологический голод» в современных профетических нарративах интерпретируется в соответствии с тремя герменевтическими паттернами:
— голод в контексте урбанофобской мифологии,
— «эсхатологический голод» как условие (контекст) божественного чудесного заступничества,
— «эсхатологический голод» как инструмент установления власти антихриста.
При этом возможно их комбинирование в рамках одного текста.
3 Прилуцкий А. М. Мифотеологический нарратив о трех эшелонах в современных эсхатологических дискурсах православных субкультур // Труды кафедры богословия Санкт-Петербургской Духовной Академии. 2020. № 1 (5). С. 45-53.
4 Предсказания про голод // URL: https://proroch-starcev.my1.ru/index/golod/0-25 (дата обращения: 02.08.2023).
5 Предсказания о будущем России и восстановлении православной монархии // Покаяние.га. URL: http://www.pokaianie.ru/article/prophecy/read/9451 (дата обращения: 22.08.2023).
«Эсхатологический голод» является устойчивым концептом урбанофоб-ского мифа. Более того, интент-анализ публикаций на тему «эсхатологический голод», размещенных в сети Интернет, позволяет сделать предположение, что через соответствующие нарративы и обусловленную ими эсхатологическую ажитацию разрешается инверсивное напряжение, обусловленное вовлечением носителей архаического сознания в современные урбанистические процессы6.
Полагаем, что причины этого явления восходят к тем социальным процессам, которые обусловили интенсивный рост городов и городского населения в ХХ в., при этом переселенцы из деревень — более традиционного, тяготеющего к архаике социума —зачастую лишь фрагментарно и неглубоко усваивали городскую культуру. Становясь формально «горожанами», они лишь фрагментарно усваивали паттерны городской культуры и фактически оставались на низших ступенях городского социума, что не могло не порождать растущего инверсивного напряжения, которое приводило к перенесению типичных крестьянских страхов в городскую среду. Страх перед неурожаем и голодом более характерен именно для аграрного населения и в меньшей степени свойственен для городских жителей. Тема «эсхатологического голода» в связи
7
с этим оказывается созвучной эсхатологическому нарративу о трех эшелонах , алармистским призывам «возвращаться в деревню», различным урбанофоб-ским мифологемам и мифотеологемам8, в которых легко угадывается глубинное неприятие городской культуры и города вообще (об истоках современного урбанофобского мифа будет сказано далее). Возможно, имеет место и контаминация данных настроений с присущим уже «чисто городской культуре» разочарованием в «городской жизни» по причине растущего психологического дискомфорта и экологического кризиса.
При этом урбанофобская мифология обретает сотериологическое измерение: если в деревне спасение возможно, то в городе оно крайне затруднитель-но9, а деревня и город оказываются вовлеченными в отношения бинарной оппозиции мифологического типа «живое — мертвое», голод естественным образом становится предикативным признаком «мертвого» города. Подобная интерпретация города, полагаем, обусловлена несколькими причинами. Во-первых, бытие города обусловлено наличием аграрных пригородов, обеспечивающих горожан продовольствием. Поскольку город непосредственно продовольствие не производит, но лишь потребляет, в плане существования городского социума существует известная зависимость от продуктивности загородного аграрного производства. То, что эта зависимость носит амбивалентный характер, т.к. интенсивное сельское хозяйство невозможно
6 Севостьянов Д.А. Инверсивный анализ эскалации конфликта // Философия права. 2021. № 3 (98). С. 33-40.
7 Прилуцкий А. М. Мифотеологический нарратив о трех эшелонах в современных эсхатологических дискурсах православных субкультур. С. 45-53.
8 Прилуцкий А. М. Категориальная семиотика оппозиции деревня-город в современном эсхатологическом дискурсе // Вестник Ленинградского государственного университета им. А. С. Пушкина. 2020. № 3. С. 80-93.
9 Православные старцы: пророчества и о спасении в последние дни // LogoSlovo.ru. URL: http://www.logoslovo.ru/forum/all/topic_9634_1/ (дата обращения: 22.08.2023).
без продукции городской промышленности, на динамику мифологического дискурса не влияет, поскольку блокируется мифологемами типа «земля всегда прокормит».
Более того, мифологическая идеализация сельской жизни, характерная для современной эсхатологической мифологии, распространяется преимущественно на архаические и примитивные способы ведения сельского хозяйства: образ крестьянина, возделывающего скудную землю при помощи деревянной бороны и конной тяги для нее более понятен, нежели образ успешного фермера, использующего новейшие технологии и оборудование. Нами фиксируется в дискурсе обретающее популярность заявление «в последние времена христианин должен стать крестьянином». Очевидно, что данное утверждение направлено не столько против представителей иных форм трудовой деятельности — интеллектуальной или промышленной, — но против самого уклада городской жизни. Лексема «крестьянин» в силу интертекстуальности (в значительной степени так реализуются сценарии мышления, сформированные во время сталинской коллективизации), ассоциируется именно с примитивными и малопроизводительными технологиями сельского производства, в рамках эсхатологического нарратива данные ассоциации формируют мифологические коннотации. При этом крестьянское производство наделяется религиозными смыслами и противопоставляется иным формам занятости.
Постоянная референция к теме эсхатологического голода, безусловно, связана с тем, что популярны соответствующие нарративы среди низовых социальных страт, которым часто бывает сложно на системном уровне обеспечивать себя качественными продуктами питания. Имеет место и зависть к более состоятельным горожанам, отчетливо не артикулируемое, но угадываемое желание, чтобы и они поголодали и вообще оказались вне того комфорта, который ассоциируется со «средним классом» и более высокими социальными стратами.
Во-вторых, город противопоставляется деревне в рамках мифологической бинарной оппозиции «земля — камень». Неслучайно в языке камень мета-форизирует различные аспекты мертвого, например, окаменеть — перестать двигаться, замереть в неподвижности, утратить способность к проявлению чувств, т.е. утратить признаки живого человека. При этом наделение земли свойствами и качествами живого существа популярно в различных дискурсах, передающих архаическое мировосприятие. Город же выступает как своего рода «царство камня» — мертвого, безжизненного, холодного, способного только к разрушению пространства.
Кроме того, известную роль в формировании данных коннотаций могло сыграть представление о городе как о «средоточии начальников, цитадели власти»10, что может быть соотнесено с властью антихриста, причем «власть антихриста» является не только устойчивым словосочетанием, но и популярной эсхатологической семой.
Наконец, анализируя проблему с точки зрения социальной психологии, нельзя проигнорировать наличие в городской семиосфере выраженных
10 Трепавлов В. В. «Белый царь». Образ монарха и представления о подданстве у народов России ХУ-ХУШ вв. СПб., 2017. С. 78.
урбанофобских мифологем, связанных с процессами урбанизации и достигших особой интенсивности в послевоенное время. При этом носители традиционной сельской архаической культуры оказывались вовлеченными — часто вопреки своей воли — в сложные отношения городской культуры, которая на уровне мировосприятия продолжала оставаться чуждой, едва ли не враждебной. Некоторые параллели просматриваются с эсхатологической мифологизацией Санкт-Петербурга как самого «западного» из российских городов, — город, воздвигнутый как своего политическая аллегория торжества традиции над архаикой, в представлении носителей архаического мировосприятия обречен на гибель, разрушение, затопление и т. п.
«Эсхатологический голод» в связи с этим трактуется как преимущественно городское явление: «будет страшный голод, в городах люди в своих квартирах будут умирать с голоду, трупы будут валяться по квартирам. Не будет ни воды, ни электричества, ни газа»11, или «в больших городах жизнь будет очень трудная. Голод такой настанет, что люди будет лезть в дома, чтобы найти съестное»12. Соответственно, данные нарративы активно используются для обоснования необходимости срочного переселения из городов в деревни, что, по крайней мере на уровне деклараций, становится одним из признаков современной эсхатологии.
Интерпретация «эсхатологического голода» как условия (контекста) божественного чудесного заступничества осуществляется в соответствии с двумя базовыми нарративами. Согласно первому, Бог в условиях «эсхатологического голода» будет особым образом насыщать верных ему людей, не принявших апокалиптического начертания Зверя. В результате действия божественной благодати несъедобные вещества или малокалорийные продукты (различные растения и их отвары) станут не только съедобными, но и питательными. Устойчивость данного тезиса, его регулярное повторение позволяет, с учетом семантики, рассматривать его как сложившуюся мифотеологему. Например, «в пришествие антихриста наступит голод такой, что злаков не будет. Надо будет заготавливать липовый лист, крапиву и другие травы, сушить, а потом заваривать — этого отвара будет достаточно для питания»13. Именно в свете данной мифотеологемы становится понятным рекомендация «траву сушить в банке и закручивать»14. Вообще, нарочитый интерес к различным травам, сопровождающийся «эсхатологической аффектацией... складывается в определенную творческую силу»15. Его проявления мы безусловно находим в интересе к паранаучным формам траволечения, причем последние
11 Пророчества и предсказания о антихристе и конце времён // Сайт Последних Дней. URL: https://lastdays.site/prophecies/saints/ (дата обращения: 22.08.2023).
12 Пророчества о спасении христиан // Православный портал «Москва — Третий Рим». URL: https://3rm.info/publications/23432-prorochestva-o-spasenii-hristian.html (дата обращения: 22.08.2023).
13 Последние судьбы России и мира в православных пророчествах // БерФорум. URL: https://berforum.ru/topic/49663-poslednie-sudby-rossii-i-mira-v-pravoslavnyh-prorochestvah/ (дата обращения: 22.08.2023).
14 Святые старцы о голоде. Пророчества святых о надвигающемся голоде // Дзен. URL: https://dzen.ru/a7ZMvE2vJMF2xRpfpn (дата обращения: 22.08.2023).
15 Дэвис Э. Техногнозис: миф, магия и мистицизм в информационную эпоху. С. 433.
в соответствующих субкультурах не только идеализируется, но и рассматривается зачастую как полноценная «благодатная» альтернатива демонизируе-мой доказательной медицине. Вероятно, что в данном случае мы имеем дело с некими реликтами мифомагического осмысления растений16, сохранившимися в ресемиотизированном виде в недрах архаической культуры. Несъедобные в обычных условиях вещества чудесным образом становятся съедобными: «вы тогда помолитесь Господу, возьмете щепочку земли, скатайте ее катуш-ком, перекреститесь и проглотите эту земельку. Вот вам будет хлеб и вода»17. Важная деталь — в дискурсе представлены бинарные оппозиции, при помощи которых транслируется эсхатологема: «Бог сможет насытить верующих даже при отсутствии у них продуктов питания, а антихрист не сможет насытить своих слуг ни в каком случае». Так, например, если Бог сможет сделать съедобными и питательными «катушки земли», отвары трав, вырастить на снегу виноград (о последнем см. далее), то «зверь будет давать им (т.е. принявшим печать. — А. П.) кормежку, но они не смогут наесться досыта. Человек за один раз проглотит эту кормежку и останется голодным»18. Данная оппозиция напоминает классические бинарные оппозиции по типу «живое — мертвое».
Согласно второму базовому нарративу, в условиях апокалиптических событий Бог таким образом повлияет на природные закономерности, что малопригодные для человеческого проживания территории Севера станут чудесным образом плодородными, например, «на Севере на снегу виноград будет расти для подкрепления верующих»19. Именно в рамках данной наррации тема чуда оказывается наиболее четко выраженной.
Инструментальная интерпретация «эсхатологического голода» как способа и условия установления власти антихриста не отличается богатством сюжета. В большинстве случаев логика наррации такова: искусственный голод заставит большинство городских жителей принять известную печать, поскольку это будет единственным способом выживания в условиях города, например, «приобретайте землю, она спасет от голода. Лучше жить при земле, т.е. в деревне на всем своем... А в городе все примут, когда скажут: "Иначе отключим отопление, освещение, газ, канализацию, телефон"»20. При этом различия фиксируются лишь на уровне деталей, не имеющих принципиального значения. Так, согласно одним текстам, принятие печати будет предшествовать покупке продуктов как условие последней, согласно же другим, нанесение печати будет осуществляться «тайно» в момент такой покупки при помощи современных технологий в «антихристовых магазинах». В этих случаях задействуется конспирологическая мифологема, согласно которой вещи в действительности
16 История религий: учебник для вузов / В. Ю. Лебедев, А. М. Прилуцкий, А. Ю. Гри-горенко; под ред. В. Ю. Лебедева, А. М. Прилуцкого. М., 2016. С. 66.
17 Православные старцы: пророчества и о спасении в последние дни...
18 Пророчества и предсказания о антихристе и конце времён.
19 О первых, вторых, третьих эшелонах // Инфопедия. URL: https://infopedia.su/1xa569. html?ysclid=llge5g08n2179020761 (дата обращения: 22.08.2023).
20 Многие спасутся отказом — Господь помилует. Гурий (Чезлов) // LogoSlovo.ru. URL: http://www.logoslovo.ru/forum/all/topic_11529/?ysclid=llm2dru9mq276803021 (дата обращения: 22.08.2023).
оказываются вовсе не тем, чем они представляются обыденному восприятию. Так, видеокамеры, банкоматы, киоски самообслуживания, датчики пожарной и охранной сигнализации, магнитные рамки и т.д. в реальности являются «антихристовыми приспособлениями», которые в автоматическом режиме наносят невидимым и неощущаемым образом известную печать ничего не подозревающим, избалованным комфортностью современных технологий пользователям. Человек получает «печать» незаметно, не догадываясь об этом, во время использования соответствующих приспособлений и даже случайно оказавшись в поле их действия. В этом случае религиозно-этический компонент оказывается скрытым под пластами семиотики: «поклонение зверю и образу его» понимается аллегорически как использование современных технологий, документов, электронных устройств вопреки предупреждениям об их подлинной духовной сущности, причем само это использование трактуется как символическое богоотступничество. В наиболее радикальных формах это проявляется как «запрет молиться о документниках», поскольку сам факт наличия современного российского паспорта трактуется как «результат неверия,
21
акт апостасии, принятие власти антихриста» .
Заключение
Проведенное исследование позволяет сделать вывод о том, что интерпретация концепта «эсхатологический голод» в дискурсе современных апокалиптических пророчеств, популярных в различных эсхатологически настроенных субкультурах, осуществляется в соответствии с базовыми установками мифологического мировосприятия. Акцент, делаемый на ярких, вызывающих эмоциональную реакцию деталях, живописание различных ужасов полностью подменяют в них теологическое осмысление апокалиптики. Неслучайно в анализируемых текстах полностью отсутствуют референции к трудам Святых Отцов и авторитетных религиозных писателей при наличии массы неверифицируемых анонимных и псевдонимных ссылок на визионерские откровения наших современников.
Источники и литература
1. Дэвис Э. Техногнозис: миф, магия и мистицизм в информационную эпоху. Екатеринбург, 2007. 480 с.
2. История религий: учебник для вузов / В. Ю. Лебедев, А. М. Прилуцкий, А. Ю. Григоренко; под ред. В. Ю. Лебедева, А. М. Прилуцкого. М.: Изд-во Юрайт, 2016. 456 с.
3. Прилуцкий А. М. Категориальная семиотика оппозиции деревня-город в современном эсхатологическом дискурсе // Вестник Ленинградского государственного университета им. А. С. Пушкина. 2020. № 3. С. 80-93. DOI 10.35231/18186653_2020_3_80.
21 См.: Термины и понятия радикальных религиозных субкультур... С. 20. 164 Труды кафедры богословия № 4 (20), 2023
4. Прилуцкий А. М. Мифотеологический нарратив о трех эшелонах в современных эсхатологических дискурсах православных субкультур // Труды кафедры богословия Санкт-Петербургской Духовной Академии. 2020. № 1 (5). С. 45-53. EDN PEMTGX.
5. Севастьянов Д.А. Инверсивный анализ эскалации конфликта // Философия права. 2021. № 3 (98). С. 33-40.
6. Термины и понятия радикальных религиозных субкультур: словарь-справочник: учебное пособие / А. М. Прилуцкий, А. В. Гайдуков, Д. Т. Хусаи-нов, Д. А. Головушкин; под ред. А. М. Прилуцкого. СПб.: Первый издательско-полиграфический холдинг, 2023. 171 с. EDN ISGGBT.
7. Трепавлов В.В. «Белый царь». Образ монарха и представления о подданстве у народов России XV-XVIII вв. СПб.: Изд-во Олега Абышко, 2017. 320 с.
