CC BY
128
<е> I I. IO Николаев. 2005
ГЕРМАНИЯ И ГААГСКАЯ МИРНАЯ КОНФЕРЕНЦИЯ 1899 ГОДА
Н.Ю. Николаев
Со второй половины XIX в. во всем мире отчетливо наблюдалась тенденция к постоянному увеличению военных расходов. Кровопролитные войны, колониальное соперничество, борьба за экономическое и политическое влияние вынуждали вооружаться не только великие державы, но и малые государства. Одновременно в Западной Европе и Северной Америке стало шириться общественное движение, пропагандировавшее идеи мирного разрешения международных столкновений и всеобщего разоружения. К1895 г. в мире, прежде всего в Западной Европе, насчитывалось больше 120 антивоенных общественных объединений, выступавших против усиления милитаризма '. В Германии с 1892 г. действовало Германское общество мира, основанное известным пацифистом и общественным деятелем, лауреатом Нобелевской премии мира Альфредом Фридом. Идеи сокращения военных бюджетов и кодификации «права войны» выдвигались и на правительственном уровне. В 70—90-е гг. XIX в. в ряде европейских стран проходили весьма представительные межгосударственные форумы, призванные гуманизировать правила ведения войны. Одним из самых важных шагов, сделанных в этом направлении, стала Гаагская мирная конференция 1899 года, созванная по инициативе российского правительства.
Процесс милитаризации не обошел стороной и Германию. Более того, именно Бердан задавал тон в мировой гонке вооружений. По мнению некоторых отечественных исследователей, именно активность Германии в наращивании своих вооруженных сил вынудила Россию выступить с идеей созыва Гаагской мирной конференции 1899 года. Например,
В.И. Бовыкин считал, что невозможность «поспеть в гонке вооружений за Германией» вынудила царское правительство выступить с предложением их сокращения2.
Германское правительство регулярно добивалось от парламента увеличения военного бюджета. Весной 1898 г. правительство Вильгельма II, стремившегося превратить Германию в могущественную морскую дер-
жаву, представило в рейхстаг проект строительства мощного военно-морского флота. Идея ускорения его постройки стала витать в Берлине с началом правления нового кайзера и назначения в 1897 г. морским министром адмирала А. фон Тирпипа3. Тирпиц не раз заявлял, что Германия должна иметь сильный флот, чтобы обезопасить свою внешнюю торговлю и колониальные владения. В результате стоимость германской судостроительной программы составила гигантскую сумму — 250 млн марок, которая после некоторого сопротивления была утверждена парламентариями. Подобные шаги Берлина означали, очевидно, «покушение на морскую гегемонию “владычицы морей” и начало подготовки вооруженной борьбы против нее»4.
Новые военные программы Германии вызывали в Петербурге естественные опасения. В частности, 21 (9) августа 1898 г. министром иностранных дел М.Н. Муравьевым была представлена всеподданнейшая записка. В ней выражалась озабоченность усилением вооруженных сил Германии. Согласно полученной во внешнеполитическом ведомстве информации, Вильгельм II «намеревается потребовать от парламента нового весьма значительного усиления состава имперской армии»5.
Кроме того, Германия, как и все ведущие европейские державы, ассигновала огромные суммы на научные изыскания в сфере новейших средств ведения войны и перевооружение армии. Например, в Германии была разработана новая полевая 77-миллиметровая пушка образца 1896 г., скорострельность которой увеличилась в сравнении с предыдущими образцами в 3—5 раз.
Безусловно, огромные расходы Германии на военные нужды были связаны с той взрывоопасной международной обстановкой, которая наблюдалась в мире со времен окончания франко-прусской войны. В 1879 г. между Германией и Австрией был заключен договор, направленный против России, с обязательством помогать друг другу в случае нападения со стороны России и оставаться в дружественном нейтралитете в случае нападения на одну из них какой-либо другой дер-
жавы. В 188 ! г. это соглашение било возобновлено нм шестилетнии срок, а sa тем к лому Л01 опору присоединилась Италия. Болгарский кри зис i 885.1886 гг. серьезно обострил
отношения России с Германией и Двстро-Венгрией и привел к формальному расторжению courut грех императоров. I (оследовлв-fîeut i». 1890 г. отставка О. Бисмарка изменила всю зщазедьно настроенную им систему международных отношений. Новый рейхскаштлер Л. Каприви о ска .шея продолжить, за кдючен-ный н ¡887 г. русско-германский договор о перестраховке. В мае 189! г. странi»f, »холившие о Тройственный союз, возобновили свои обязательства В ответ находившиеся в политической изоляции Россия и Франция г, 1891 г. подписали соглашение об образовании воен-1‘^-политического союза, дополненного вскоре секретной военной конвенцией.
!2 (24) августа 1898 г. всем аккредитованным в Санкт-Петербурге представителям иностранных государств М.Н. Муравьевым была передана циркулярная нота, в которой
i i редла гадось созвать между! гарод> i у ю коифе ренциюдля обсуждения вопроса о разоруже нии держав и упрочнении всеобщего мира''. Главным направлением работы созываемою собрания обья^¡ялоеь повсеместное сокращение вооружений и носи них ассигновании. Однако реакция иностранных правительств и общесмвенного мпепин па инициативу Росси;: была неоднозначном. «С одной Шоопиы, — :.;мсчал В.М Гессен, восторженное удивление и благодарность, не знающая границ,
. другой ■ ■ недоверчивая положительность мудрствующий скептицизм»7.
Российский посол в Берлине Будаиель отмечал восторженное отношение к августовскому нпркупяру со стороны всех слоев немецкого общества («благоговейные и радостные чувства»}. В то же время он отмечал недоверие, с которым российскую инициативу встретили социал-демократы Германии \ Куда более резкая реакция па предложение Петербурга нос л ел овала со стороны кайзера. Б. Гяо лов и своих мемуарах вспоминал, что Видь ;сдьм 1! «был так поражен и возбужден тгим выступлением России», что отправил своему кузену вызывающую телеграмму, в которой высмеивал его миролюбивые намерения. В ней кай ¡ер «подчеркивал необходимость держать русский меч обнаженным с таким пылом, как если бы он был русским военным министром».. Кроме того, Вичыедьм П иредуп ре ждал царя о предстоящих трудностях в практической реализации миролюбивых намерений России \
Бюлов считал, что неїаіивпос отношение кап зера к российской мирной инициативе было вызвано элементарной завистью. Он процитировал слова траста Ф. ')и icuíjypiа о Вильгельме II: «Наш любимый юсударь терпеть не может, котла кто-нибудь другой становится на первом плане»1".
Схожее- мнение о реакции кайзера на августовский циркуляр высказал российский военный министр Л.М. Куроиаткип. Он указывал, что личное неприятие іермаиским императором российской инициативы произошло »следствие зависти кайзера Вильгельма и ею склонности к внешним эффектам и популярности !S, Тем не менее в Вердине выразили ГО'ТОВНОСТЬ участвовать в предс тоящей мирной конференции, о чем министру Му равьеву и сообщил германский посол в России князі. Радом*.и
Несмотря на существование единой Германии,российские посланники тради ционно были аккредитованы и в бывших удельных землях. Они известили Петербург о благосклонном отношении местных правительств к российской ипнппат иве. В то же время А.И. Извольский писал из Мюнхена, что здешние решения являются «отголоском того, что решат в Берлине* Политика Баварии. Вюртемберга. Ганновера п д р у і ■ и х германских зс м с л і > б! ,■ /; а полностью лишена самостозпель-юсі и и целиком зави села от вод и центральной власти
Однако под влиянием ряда обстоятельств зимой ¡898/99 произошло изменение приоритетов российской программы, которая в окончательном виде была сформулирована в меморандуме от 30 декабря 1898 г. {! I января .1899 г.) С декларируемою и а шусте уменьшения сухопутных и военно-морских сил центр внимания переместился на вопросы, связанные с мирным разрешением международных конфликтов и кодификацией гуманитарно! о права. Практически все страны, получившие новое сообщение России, подтвердили свое намерение участвовать в грядушем мирном форуме- Германское правительство через своего статс-секретаря но иностранным делам В. Бюдова также подтвердило участие в предстоящей мирной конференции '\
Таким образом, можно констатировать, что германское правите льет но. хо:я и с неохотой. но все же полче-ржа ю мирную инициативу Петербурга. Причиной .»тою стало понятное пожелание Вердина прослыть противником миролюбив!,їх инициатив России При этом Вильгельм 11 предварительно убе-
44
!/./() Пикоійев Германия к Гаагская шцшач конференция
дился в том, что обсуждение вопросов сокращения военного бюджета, а тем более уменьшения вооружений на предстоящей конференции обречено на провал.
Достаточно прохладным и скептическим было отношение к мирной инициативе со стороны германской общественности. После окончания Гаагской конференции в Германии вышел сборник карикатур, напечатанных в западных, прежде всего немецких периодических изданиях. Некоторые из этих карикатур довольно ядовиты. Как правило, русский царь изображался в образе вооруженного до зубов медведя в окружении столь же колоритных британского льва и галльского петуха |6.
Резко выступили против предстоящего мирного форума такие известные немецкие ученые, как Т. Моммзен и К. Фишер. Моммзен назвал будущую конференцию «опечаткой в истории, о которой нечего и говорить». К. Фишер заявил: «Из трех добродетелей: веры, надежды и милосердия, первые два покидают меня, когда я думаю о конференции»'7.
Настороженно отнеслись к предложению России и германские социал-демократы. По их мнению, целью российской инициативы было предупреждение русско-английского столкновения из-за Азии. Августовский циркуляр рассматривался ими в контексте критического анализа всей внешней политики царизма. Газета «Vorwärts» — печатный орган немецких социал-демократов — отмечала, что основным недостатком российской ноты стало отсутствие в ней главного вопроса — рассмотрение и устранение причин военных конфликтов |8.
Накануне открытия мирной конференции в Берлине вышел сборник мнений ведущих ученых Европы (преимущественно правоведов) относительно перспектив предстоящего в Гааге собрания. Составителем этого любопытного сборника стал немецкий адвокат, доктор права Хальперт-Берлин (Halpert-Berlin). Наиболее скептические мнения относительно перспектив предстоящей конференции в этом сборнике высказывали прежде всего германские общественные деятели.
Профессор уголовного права в Геттин-геие К.Ф. Бар (Ваг) считал, что рост национализма, расовой ненависти, помноженный на споры из-за колоний, в любой момент грозит военным конфликтом между великими державами. Тем не менее идею разоружения в существующей политической обста-
новке Бар признавал нереализуемой. Касаясь проблемы арбитража, профессор предлагал свой, альтернативный вариант устройства третейского суда.
Свою точку зрения на перспективы предстоящей конференции высказал и знаменитый немецкий экономист, иностранный член-корреспондент Петербургской академии наук Л. Брентано (Brentano). Прежде всего, он указывал на первостепенную важность вопроса об арбитраже. По мнению Брентано, существующая практика использования третейского разбирательства доказывает необходимость существования подобных инструментов разрешения конфликтов. Отмечая экономические и социальные издержки гонки вооружений, Брентано тем не менее скептически относился к идее ее приостановки. От мирной конференции он не ждал значительных результатов, но в целом оценивал предстоящее событие как важное и небесполезное.
Преподаватель международного права в Эрлангене профессор X. Рэм (Rehm), считая в принципе разоружение необходимым, предрекал неудачу этой инициативе на предстоящем собрании. В то же время Рэм полагал, что рассмотрение вопросов арбитража на мирном форуме сулит вполне реальные перспективы.
Профессор германского права в Страсбурге П. Лабанд (Laband) не ожидал от будущего форума существенных практических результатов. Он допускал успешное решение некоторых вопросов, связанных с гуманитарным правом. Но реализовать главную задачу — начать процесс разоружения — делегатам мирной конференции, считал он, не удастся.
Отрицательно к идее разоружения относился профессор международного права в Грайсфальде Ф. Штёрк (Störk). Определенный скепсис Штёрк выражал и по поводу создания третейского суда.
Профессор государственного и церковного права из университета в Кенигсберге Ф. Цорн также скептически оценивал результаты предстоящей конференции в области сокращения вооружений. В то же время он указывал на возможные достижения и подвижки в сфере унификации и дальнейшей разработки международного права19.
Таким образом, можно сделать вывод
о том, что многие видные общественные деятели Германии скептически отзывались о возможности достичь на предстоящем форуме существенных практических результатов.
Первая конференция мира открылась в четверг 6 (18) мая 1899 г. в одном из са-
мых старинных и красивых городов Нидерландов— Гааге, в небольшом живописном замке XVII в., носившем название Huis ten Bosch (Лесной замок)20. Многие столицы мира претендовали на право стать местом проведения первой мирной конференции. В Германии даже циркулировали слухи о том, что местом собрания мирного форума станет столица Саксонии21.
Германской делегацией руководил посол в Париже граф Г.Г. Мюнстер. По предложению руководителя российской делегации Е.Е. Стааля подготовительная работа конференции была распределена между тремя комиссиями, каждая из которых занималась определенным кругом специальных вопросов. В распоряжение каждой комиссии поступили различные документы, материалы, которые относились к рассматриваемой проблеме 22. В комиссии, рассматривавшей вопросы, связанные с механизмом сокращения вооружений, председательствовал бывший премьер-министр Бельгии О. Беернар. При этом она была поделена на три подкомиссии: по рассмотрению правил ведения сухопутной войны, морских сражений и непосредственно по разоружению23.
Предполагалось, что результаты деятельности комиссии по разоружению должны были стать наиболее значимыми на форуме, так как принесли бы незамедлительное улучшение финансового и экономического состояния государств, а также способствовали всеобщему умиротворению. Однако с самых первых заседаний конференции обнаружилось, что сами делегаты вовсе не спешат форсировать работу комиссии. Российские предложения о неувеличении бюджетов Военного и Морского министерств и численности сухопутной армии и флота встретили резкое сопротивление представителей Германии. Так, германский технический делегат полковник Шварцгоф заявил, что его страна вполне способна нести соответствующие расходы, а население отнюдь не страдает от налогов, «так как и частное благосостояние в Германии возрастает с каждым годом». Такое заявление сделало практически все дальнейшие дискуссии бессмысленными, дальнейшая судьба русского предложения была предопределена. Правда, сочтя такой итог излишне нелицеприятным, члены комиссии решили передать проект решения на обсуждение в подкомиссии, но и здесь его содержание не претерпело никаких изменений 24.
Следующая комиссия изучала возможность использования в ходе военных конфликтов институтов посредничества и третейского разбирательства. Именно она стала, пусть и нео-фициально, главной на конференции, приковывая внимание делегатов мирного форума и мировой общественности. Председательсгво в комиссии по арбитражу было предложено первому уполномоченному Франции — Л. Буржуа. Делегат из Берлина, Ф. Цорн, называл введение в практику международного права института третейского суда в качестве обязательного мероприятием несвоевременным и даже вредным 25. Справедливости ради следует отметить, что Цорн не скрывал своих скептических взглядов на возможные результаты конференции еще до ее начала м. В итоге эта точка зрения Цорна победила, и единственное, чего удалось добиться поборникам арбитража, — это учреждения постоянного судебного органа, и то во многом благодаря усилиям делегатов от Великобритании и США27.
Представители Германии энергично препятствовали продуктивному ходу работы мирного форума28. Показательным в этой связи выглядит включение в состав германской делегации профессора Штенгеля, который незадолго до открытия конференции опубликовал книгу, выдержанную в откровенно милитаристском тоне -5. Этот труд носил название «Вечный мир» («Der ewige Fride») и был издан в Мюнхене. В нем Штен-гель отстаивал жизненную необходимость войн для политического, экономического, научно-технического и культурного (?!) развития народов. При этом автор рассуждал о вреде, который способны причинить идеи мира, а также содействующие их распространению различные конгрессы и конференции (в особенности предстоящая), так как они «могут ослабить боевые качества, воинственную бодрость и мужество немцев»30.
Такая точка зрения в то время не была чем-то исключительным. Политическая элита Германии придерживалась схожих убеждений. Например, по мнению Б. Бюлова, гарантией сохранения мира могли служить лишь сильные армия и флот. А милитаризм он объявлял «наилучшей частью государственного, национального и народного развития Германии»31. Понятно, что, включив в состав делегации профессора Штенгеля, в Берлине едва ли всерьез рассчитывали достичь каких-либо существенных прорывов в деле ограничения роста вооружений. Подобные действия лишь в очередной раз подтвердили бытовавшее мнение
46
Н.Ю. Николаев■ Германия и Гаагская мирная конференция 1899 года
г
Г!, что истинные мотивы участия преть ставленных на конференции держав были весьма далеки от пацифистских убеждений и диктовались почти исключительно политическими соображениями и интересами. Просто представители других держав не столь явно и открыто демонстрировали свое нежелание потворствовать миролюбивым устремлениям российского правительства, в отличие от чиновников с Unter den Linden, откровенно проваливавших всякие попытки смягчить усиливавшийся по всей Европе рост милитаризма. К сожалению, сторонники мира не смогли добиться в Гааге даже временной приостановки гонки вооружений и неувеличения военных бюджетов. А ведь эта цель выдвигалась российским правительством как главная в ав-lycTOBCKOM циркуляре. Необходимо также признать, что немалая доля вины за столь скромные результаты мирного форума лежит на германской делегации, члены которой выступали резко против всяких попыток уменьшить военные расходы и сократить численность армии. Представители Берлина были противниками и обязательного третейского суда, так как внедрение подобной практики в международное право не отвечало интересам внешней политики Германии.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Подробнее о деятельности различных обществ мира в XIX в. см.: Камаровский J1.A. Успехи идеи мира. М., 1898.
2 Бовыкин В.И. Очерки истории внешней политики России, конец XIX в. —1917 г. М.. 1960. С. 27.
3 Бюлов Б. Германская политика. Пг., 1917.
С. 33-34,47.
4 Хвостов В.М. История дипломатии. 2-е изд. М., 1963. Т. 2. С. 382.
5 К истории первой Гаагской конференции 1899 г. //Красный архив. 1932. Т. 1-2(50-51). С. 79.
6 Архив внешней политики Российской империи. Ф. 151: Политархив. Д. 4687. Л. 4—5,8,10. (Далее: АВПРИ).
’Гессен В.М. О вечном мире // Журнал Министерства юстиции. 1899. №4. С. 182.
8 АВПРИ. Ф. 151. Д. 4689. Л. 7-9.
’ Die Grosse Politik der Europeischen Kabinette, 1871-1914. Berlin, 1925. Bd. 15. №4222. S. 151-152. (Далее: G.P.)
10 Бюлов Б. Воспоминания. M.; Л., 1935. C. 126.
11 Новые материалы о Гаагской мирной конференции 1899 г. // Красный архив. 1932. Т. 5—6 (54-55). С. 60.
12 АВПРИ. Ф. 151. Д. 4689. Л. 16.
13 Там же. JI. 234—236 об., 241—242, 243 об., 245-247, 257-261 об.
14 Там же. Ф. 151. Д. 4715. Л. 4—4 об.
15 Там же. Л. 15—15 об.
16 Abrustungs- Bilderbuch. Die Friedenskonferenz in der Karikatur aller Volker. Berlin, 1899.
17 Цит. по: Т.И.М. (Тимирязев В.А). Парламент мира // Исторический вестник. 1899. № 7. С. 1028.
18 Henike Hartmut. Die deutsche Sozialdemokratie und das Zarenmanifest 1898 // Europa um 1900. Berlin, 1989. S. 368-371.
15 Männer der Wissenschaft über die Friedens-Konferenz. Berlin, 1899. S. 1—43,48—65.
20 Мартенс Ф.Ф. Гаагская конференция мира: Культурно-исторический очерк // Вестник Европы. 1900. №3. С. 9-10.
21 АВПРИ. Ф. 167: Посольство в Берлине. Оп. 509/1. Д. 4287. Л. 33-33 об.
22 Иностранное обозрение // Вестник Европы. 1899. № 6-7. С. 802-803.
23 Мартенс Ф.Ф. Указ. соч. С. 13—14.
и Камаровский Л.А. Гаагская мирная конференция. М., 1902. С. 40—54.
25 G.P.Bd. 15. № 4278. S. 239.
26 Männer der Wissenschaft... S. 32.
27 Камаровский Л.A. Вопрос о посредничестве и международном третейском суде на Гаагской конференции // Русская мысль. 1900. № 1. С. 90—93; Данилин А.И. Проблема международного арбитража и позиции США и Германии на первой Гаагской конференции мира // Европейские государства и США в международных отношениях первой половины XX века (история и историография). М., 1983. С. 136-143.
28 ГАРФ. Ф. 568: В.Н. Ламздорф. Оп. 1. Д. 619. Л. 40-41.
29 Политика// Русское богатство. 1899. № 5— 8. С. 161.
30 Цит. по: Слонимский Л.З. Война и идеи мира // Вестник Европы. 1899. № 11—12. С. 342—349.
31 Бюлов Б. Германская политика. С. 49, 122.
