CC BY
28
А. А. Ляпина, аспирант,
кафедра истории русской литературы
ХХ-ХХ1 веков,
Московский государственный университет им. М. В. Ломоносова, г. Москва, Россия, anastasialyap@mail.ru
ГЕРМАН БАНГ: РЕЦЕПЦИЯ ЛИЧНОСТИ И ТВОРЧЕСТВА В РУССКОЙ КРИТИКЕ
Герман Банг (1857—1912) в начале ХХ века являлся одним из наиболее известных писателей не только на родине, в Дании, но и во многих странах Европы. Тонкий психологический анализ, импрессионистичный стиль, четкая и узнаваемая манера письма, рассказы о «маленьких людях» — все эти особенности делали произведения датчанина любимыми многими читателями в разных странах. Также общеевропейский успех Банга объяснялся и его многочисленными путешествиями — почти в каждой стране писатель выступал с лекциями о своем творчестве и понимании искусства.
Банг был поистине разносторонней творческой личностью. Так и не обретя славу актера (хотя это было его юношеской мечтой), он стал режиссером-постановщиком многих известных спектаклей, журналистом, театральным и литературным критиком, поэтом и писателем. Почти обо всех этих сферах деятельности Банга было известно и за пределами Дании, его произведения переводились и получали множество откликов.
В России Банг был =
одним из наиболее часто публикуемых датских авторов начала ХХ века. В течение нескольких лет выходят три собрания его сочинений (в издательствах «Современное
Тонкий психологический анализ, импрессионистичный стиль, четкая и узнаваемая манера письма, рассказы о «маленьких людях» - все эти особенности делали произведения датчанина любимыми многими читателями в разных странах.
творчество» (1909—1910), «Издательство В. М. Саблина» (1910-1911) и «Современные проблемы» (1910-1913), во многих журналах и газетах публикуются его рассказы и выдержки из романов, издаются отдельные книги. Русская критика активно включилась в процесс обсуждения его творчества, и до 1917 года во многих журналах и газетах можно было встретить оценки его произведений.
Первая публикация Банга в России относится к 1904 году, когда в небольшой брошюре «Рассказы для чтения в наших скорых поездах» был опубликован его малоизвестный рассказ «Сон в летнюю ночь». Откликов это произведение в русской печати почти не вызвало, что во многом объясняется типом издания, а также составом авторов, опубликованных в этом сборнике: в основном, это были авторы незапоминающейся «бульварной» прозы, среди которых не самый удачный рассказ писателя терялся.
К 1904 году также относится и первая рецензия на произведение Банга «Микаэль». Этот роман еще не был переведен на русский язык, = и датчанин А. Маде-лунг представил своего соотечественника русскому читателю на страницах журнала «Весы». Уже в этой рецензии критик кратко очертил творческий путь писателя (за 25 лет
№ 11 (41) ДЕКАБРЬ 2013
т
творческой деятельности Бангом написано более 30 произведений), попытался охарактеризовать основные его творческие принципы («стремится к абсолютной точности выражения», «верит в душу слов», «простирает руки к откровению»)1.
Следующая статья о Банге, также написанная иностранцем, появилась в 1907 году. Феликс Поппен-берг представил очень подробный анализ его творчества, пересказав и проинтерпретировав большинство переведенных на немецкий язык произведений. Следует отметить, что подобный очерк мог быть полезен лишь тем, кто познакомился с творчеством Банга заранее, потому что в тексте встречается множество отсылок к работам датского автора, не появившимся на русском языке. Дело в том, что Поппенберг писал эту статью для публикации в Германии, знакомой с книжными новинками, однако обзор без соответствующей адаптации был переведен в России. Тем не менее, в этом развернутом очерке встречается несколько очень ценных замечаний о стиле Банга («кисть его сурова и резка», у него «горький иронический смех»2). Также именно в статье Поппенбер-га впервые возникает сравнение творчества Банга и А. П. Чехова на том основании, что оба автора стремятся «представить жизненные явления как действия заведенного автомата», и, что показательно, немецкий историк литературы отдает предпочтение датскому автору: «Чехов скользит на поверхности, у Банга же раскрываются глубины и перспективы»3. Сопоставление датчанина и русского писателя после этой статьи станет общим местом при почти всех упоминаниях о Банге.
Следующей рецензией на творчество Банга также стала статья иностранного критика, однако очень известного и признанного в России, датского исследователя литературы Г. Брандеса. В этой статье, помимо кратких биографических данных, представлены основные темы и лейтмо-
тивы творчества писателя. Так, Брандес обращает внимание на тему рода и его вырождения, возникающую во многих произведениях Банга, образ матери, варьируемый в романах («полная жизни естественность, ... неудовлетворенное желание любовного счастья, сердечная доброта.»4). Впервые в этой статье говорится о желании Банга казаться излишне чувствительным, проявляющим повышенную нервозность в своих произведениях, о его болезненной сентиментальности, столь нехарактерной для творчества других датских художников. Однако это, по мнению критика, не умаляет заслуг писателя: «Если доктор Моро прав в своем утверждении: "Гений есть невроз", то Банг — гений»5.
Таким образом, еще до появления переводов Банга в России, читатели могли познакомиться с интерпретацией его произведений в Европе, узнать мнение о нем популярного датского критика. Также читатели уже могли изучить биографию писателя по иностранным источникам, уяснить основные тенденции его творчества, запомнить названия романов и рассказов. Такая ситуация была нетипична для российского рынка переводной литературы, ведь обычно произведения иностранных авторов публиковались без предисловий и какой бы то ни было информации о создателе книги. Однако в случае с Бангом никаких неточностей не возникало с самого начала, что можно объяснить его невероятной популярностью во всей Европе.
И уже с 1909 года начинают активно издаваться произведения Банга, появляются отклики отечественной критики, которые учитывают и опыт зарубежных коллег. Большинство отзывов можно разделить на две группы: критики, которые не принимают художественной манеры Банга, его языка, поэтому этот автор кажется им скучным и не заслуживающим внимания писателем, и критики, которые одобряют его творческий почерк и предпринимают до-
Ярким примером споров критиков о творчестве Банга можно считать противоречивые отклики на сборник рассказов «Из папки». Судьбе этого произведения в России датчанин придавал большое значение, поэтому он даже снабдил его специальным авторским предисловием, в котором объяснял, что представленные в книге отрывки - это важные этапы в его работе над более серьезными произведениями.
вольно успешные попытки дать полноценный разбор произведений. К группе «недовольных» критиков можно отнести М. Новикову, откликнувшуюся на «Роман сестры милосердия» (1896, в России — 1911). Сопоставляя психологические зарисовки Кнута Гамсуна и Банга, рецензент отдает предпочтение норвежскому автору, так как, на ее взгляд, произведение датчанина «утомляет глаз мелькающими изломами линий, кричащей дисгармонией случайных оттенков..., фабула путается...». Из этого сравнения М. Новикова делает следующий вывод: «Книга Банга читается с трудом, ни одной минуты не возбуждая не только глубокого интереса, но даже . чисто внешнего любопыт-ства...»6. В этом сопоставлении критик совершенно не учитывает различия в стилях и художественных установках писателей, так как особенностью творчества Банга была ориентация на многогеройность, ему было важно передать жизнь «как она есть». Это было основой его творчества, о чем неоднократно упоминалось в статьях, написанных иностранными критиками.
Более глубоко проник в замысел писателя В. Гофман, писатель-импрессионист, талантливый критик, почувствовавший в Бан-ге родственную душу. В начале своей статьи он отмечает, что «какие-то отрывочные, бесцветные, бессодержательные разговоры» могут навевать некоторую скуку при чтении, однако предлагает понять, что скрывается за ними. Гофман пишет так: «Нужно понять Банга. Его книга - это жизнь, не прикрашенная, не акцентированная, без курсивов и иллюминации»7. То есть критик точно угадывает то, к чему стремился датский писатель, — воплотить жизненную правду.
Та же самая ситуация возникает при оценке большинства произведений Бан-га: некоторые критики, не находя в книге привычного для себя развития действия, с негодованием констатируют нединамичность, неподвижность повествования, однако те рецензенты, которые вникают в суть творчества художника, пытаются соотнести замысел и исполнение, оставляют достаточно восхищенные отзывы.
Герман Банг любил все, что каким-либо образом было связано с Россией, он признавался, что русская литература повлияла на его творчество.
Ярким примером споров критиков о творчестве Банга можно считать противоречивые отклики на сборник рассказов «Из папки». Судьбе этого произведения в России датчанин придавал большое зна-- чение, поэтому он даже снабдил его специальным авторским предисловием, в котором объяснял, что представленные в книге отрывки — это важные этапы в его работе над более серьезными произведениями, и он надеется, что, благодаря этой публикации, русский читатель лучше поймет то, что составляет цель его работы: «Быть может, читая эти скромные рассказы, где ясней выявляется художник, они (читатели. — А. Л.) научатся немного глубже судить о душе человека»8.
Однако Н. Кадмин откликнулся на этот душевный порыв Банга крайне недоброжелательно: «Лучше было бы, если бы эти сентиментальные и большей частью фальшивые рассказы остались не-переведенными»9. Он объяснял свой суровый приговор следующим образом: нужно переводить уже готовые произведения, а не отрывочные записи или детские воспоминания. Однако критик, скрывшийся за инициалами Н. Т., по достоинству оценил замысел датчанина, который в последние годы жизни тяготился своей славой и стремился обрести друзей, понимающих его натуру, душу, разделяющих его предпочтения, а не просто поклонников. Именно это и отмечено в данной рецензии: «Ему хочется, чтобы его узнали и полюбили не как писателя, но как человека»10.
В России переводились также и статьи датского писателя о скандинавской литературе (о Ионасе Ли, некролог о Густаве аф-Гейерстаме), написанные специально для русской публики. Особый интерес представляли его очерки об известных людях России (Александре III, Федоре Шаляпине и т. д.).
Герман Банг любил все, что каким-либо образом было связано с Россией, он признавался, что русская литература повлияла на его творчество. Среди своих вдохновителей-учителей он называл М. Ю. Лермонтова, И. С. Тургенева, Ф. М. Достоевского, Л. Н. Андреева и, конечно же, А. П. Чехо-
ДИСКУССИЯ 4
журнал научных публикаций Щ
ва (неслучайно и в Дании, и в России его нередко называли «датским Чеховым»). Он активно переписывался с жившим в Германии журналистом Осипом (Йозефом) Мельником, от которого он многое узнавал о России, писателем Осипом Дымовым и др. Даже в свои произведения он нередко включал русских персонажей, вводил узнаваемые русские топонимы и омонимы. Так, например, в рассказе «Бархан умер» (посвященном О. С. Мельнику) почти все действующие лица — русские, живущие в Петербурге (при этом упоминаются некоторые реалии — журнал «Северный вестник», статья Волынского, Финляндский вокзал и т. д.). А в романе «Микаэль» одна из главных героинь — княгиня из России — рассуждает о картинах Верещагина. И почти все персонажи в творчестве Банга, в характере которых есть какая-то загадка, так или иначе связаны с Россией.
К 1911 году большинство произведений Банга уже было переведено на русский язык, и он был уже достаточно известен и любим в России, поэтому неудивительно, что при планировании своего кругосветного путешествия писатель наметил посещение Санкт-Петербурга и Москвы. В Москве он побывал на спектакле Художественного театра «Месяц в деревне», выступил с лекцией. Несколько газет написали заметки о приезде известного датского литератора, анонсируя его доклад в Польском доме. Однако на самом выступлении, где он читал свои произведения на немецком языке, присутствовало очень мало людей (что, в основном, объяснялось плохой организацией, отсутствием перевода и слабой информированностью). Благодаря газетным заметкам сохранились яркие эмоциональные описания этих событий. Пресса отмечала, что, несмотря на волнение и некоторое разочарование, датчанин провел чтения с блеском: «Банг читает. впрочем это слово совсем здесь не годится. Прежде всего он на эстраде — без книги. Он скорее играет, чем читает, играя за всех лиц., меняя голоса, жестикулируя, . рыдая...»11.
Среди своих вдохновителей-учителей он называл М. Ю. Лермонтова, И. С. Тургенева, Ф. М. Достоевского, Л. Н. Андреева и, конечно же, А. П. Чехова (неслучайно и в Дании, и в России его нередко называли «датским Чеховым»).
Сам Банг расценил свои чтения как «провал», но в этот приезд в Москву он сумел познакомиться со многими представителями русской окололитературной элиты, что становится ясно из появившихся вскоре некрологов, ибо всего через полтора месяца после приезда в Москву в январе 1912 года Герман Банг скончался в США. Некрологов было напечатано настолько много, что А. Левинсон объединил многие из них в сборнике «Поэт безнадежных поколений [Герман Банг]» (1912). В них прослеживается одна тенденция: демонизация образа писателя (особо подчеркивались темные печальные глаза) — и акцентируется его предчувствие смерти. В воспоминаниях русских Банг представал человеком, который в начале знакомства почти всем сообщал, что знает, что скоро умрет и даже предвидит, где это случится.
После смерти Бан-га публикация его произведений в России не прекращается, ему продолжают отдавать должное и критики. Правда, из-за недосмотра издателей иногда возникали казусы: например, во втором издании «Таинственных рассказов»
Банга (1913) было напечатано то же предисловие Я. Сегаля, что и в первом издании в 1911 году, которое завершалось словами: «Мы вправе ожидать от него (Банга. — А. Л.) еще многих интересных по замыслу и оригинальных по выполнению вещей»12. В 1913 году, через год после смерти датчанина, такая фраза выглядела нелепо.
После 1917 года издание произведений Банга продолжается. До 1930-х годов неоднократно переиздается его самый популярный в России рассказ «Четыре дьявола» (иногда с новыми предисловиями уже известных критиков, например, А. Левинсо-на). Однако после публикации в 1930 году достаточно тенденциозной статьи о датчанине в Литературной энциклопедии, наступает перерыв, однако Банг не был забыт. Так, например, в черновиках С. М. Эйзенштейна 1943 года можно найти шесть набросков к планируемой постановке «Четыре черта» (по рассказу датчанина).
С 1960-х годов возобновляется переиздание работ Банга, а также появляются новые статьи о его творчестве. Разнообразными аспектами поэтики датчанина занимаются такие исследователи, как Б. А. Ерхов (интерпретация психологических установок героев), А. В. Коровин (описание особенностей психологизма), В. П. Неустроев (характеристика этапов творчества), А. В. Сергеев (исследование взаимодействия натурализма и символизма в его наследии), Д. А. Элья-шевич (изучение личных связей датчанина с русскими литераторами) и др.
Таким образом, анализ рецепции личности и творчества Германа Банга в России показал, что, несмотря на некоторые первоначальные трудности с восприятием его творчества, русские критики оказались способны оценить этот необычный талант. Интерпретировать его произведения помогали и переводы иностранных рецензий на русский язык, которые нередко появлялись до издания самих художественных работ. Не последнюю роль в популяризации своих произведений в России сыграл и сам Банг, посетивший Россию и познакомившийся со многими литераторами и критиками. Также внезапная смерть датчанина вскоре после его отъезда из России была воспринята как сенсация и несколько лет подогревала интерес к его творчеству. По-
сле революции творчество Банга постепенно утрачивает популярность. Его второе открытие состоялось в 1960-е годы, когда начинают вновь издаваться его произведения, а творчество получает, наконец, полноценное литературоведческое освещение.
1. Madelung A. Herman Bang. М1каё1. Nordisk Forlag. Köbenhavn-Kristiania, 1904 // Весы. 1904. № 8. С. 57.
2. Северные писатели. Герман Банг, Кнут Гамсун, Густав Гейерстам. Критико-библиографические очерки Ф. Поппенберга под ред. проф. Г. Бранде-са с приложением образцов произведений. Пер. М.Н.Т. под ред. В.В. Битнера. СПб.: Вестник знания, 1907. С. 3.
3. Там же. С. 6.
4. Брандес Г. Герман Банг (пер. А. Койранского) // Критический альманах. Книга 1. М.: Заря, 1909. С. 127.
5. Там же. С. 129.
6. Новикова М. Рец. на Банг, Герман. Собр. соч. Роман сестры милосердия. Пер. М. Лавровой. К-во «Совр. пробл.». М., 1911 // Утро России. 1911. № 231. 8 октября. С. 5.
7. Гофман В. Рец. на Герман Банг. Роман сестры милосердия. Собрание сочинений. Т. VI. Перевод М. Лавровой. К-во «Современные проблемы». Москва, 1910. Ц. 1 р. 25 к. // Новая жизнь. 1911. № 7. С. 269.
8. Банг Г. Предисловие // Банг Г. Из папки. Пер.
A. Владимировой. Собр. соч. Т. VIII. М.: Издание
B. М. Саблина, 1911. С. 3.
9. Кадмин Н. Рец. на Герман Банг. Из папки / Рассказы. Москва, изд. В.М. Саблина. 1911 г. Ц. 1 р. // Новая жизнь. 1911. № 13 (декабрь). С. 283-284.
10. Н. Т. Рец. на Герман Банг. Собрание сочинений. Т. VIII. Из папки. Перевод. А. Владимировой. Издание В. М. Саблина. М., 1911. Ц. 1 р. // Московские ведомости. 1911. № 264. 17 ноября. С. 4.
11. На чтении Банга // Русские ведомости. 1911. № 281. 7 декабря. С. 4.
12. Сегаль Я. Предисловие // Банг Г. Таинственные рассказы. М.: Мысль, 1913. С. 7.
