CC BY
124УДК 327
А.О. Шуликов
Камчатский государственный технический университет, Петропавловск-Камчатский, 683003 e-mail: aoshulikov@yandex.ru
ГЕОПОЛИТИКА РОССИИ НА СОВРЕМЕННОМ ЭТАПЕ
В статье проведен анализ основных подходов к современному мироустройству и места в нем РФ. Сформированы подходы к определению центров силы на мировой арене. Раскрыты факторы, способствующие и препятствующие определению места РФ в современной геополитике. Указаны основные направления внешней политики РФ на современном этапе.
Ключевые слова: полицентричность, центры силы, внешняя политика, миропорядок, государство, потенциал, субъектность.
A.O. Shulikov
Kamchatka State Technical University, Petropavlovsk-Kamchatsky, 683003 e-mail: aoshulikov@yandex.ru
GEOPOLITICS OF RUSSIA AT PRESENT STAGE
The main approaches to the modern world order and the Russian Federation place in it are analyzed in this article. The approaches to define the centers of power on the world stage were formed. The factors causing and hindering the determination of the Russian Federation place in modern geopolitics are revealed. The main directions of the foreign policy of the Russian Federation at the present stage are indicated.
Key words: polycentricity, centers of power, foreign policy, world order, state, potential, subjectivity.
В настоящее время в теоретической и практической плоскости идут дискуссии как внутри России, так и на международном уровне по вопросу современных особенностей существующего в настоящий момент миропорядка, устанавливающего пространство для маневра при осуществлении различными государствами, в том числе и РФ, собственной внешней политики.
На сложившийся миропорядок во второй половине ХХ века непосредственное влияние оказывали два ключевых фактора: во-первых, осмысление первоочередности охраны прав и свобод индивида и их фиксация на глобальном уровне; во-вторых, развитие современных методов и технологий по формированию и распространению информации, которые способствовали свободному перемещению информации между различными государствами и к утрате с их стороны контроля над информационными потоками и доступа к информации со стороны населения [1].
Проходившие на мировой арене изменения под влиянием данных факторов привели к формированию внешней политики различных государств, где доминирующим фактором власти в международных отношениях стала выступать не сила, а легитимность. То есть только те действия, которые стали восприниматься со стороны большинства государств как соответствующие стандартам демократичности, справедливости и гуманности [1].
Отказ от легитимности в мировых отношениях произошел после распада биполярного мира и формирования мирового порядка на постбиполярном состоянии, где гегемония США опиралась на экономический, военный, финансовый и культурный потенциал и благосклонно воспринималась большей частью мира. Но существенной трансформации мирового порядка не произошло, так как мировой порядок - это институциональное устройство мира, его структура, составные части, организация и обязательные для всех правила поведения, закрепленные в международных документах, в международном праве, которым все должны подчиняться [2]. Миропорядок остался неизменным, так как имеющееся в момент распада биполярной системы военное, экономическое и финансовое преимущество США от всех остальных было настолько велико,
что политические элиты США пришли к выводу, что нет необходимости что-либо трансформировать в мироустройстве. Им в тот момент казалось, что доминирование США в мире необратимо. Однако политические элиты США не приняли во внимание, что формировавшиеся на протяжении длительного времени типы мироустройства и международное право были направлены на достижение одной основополагающей цели, которая заключалась в том, чтобы создать условия, при которых будет сформировано не индивидуальное, а совместное доминирование ведущих государств на мировой арене, предоставит им равные права и возможности. И главное -не допустить появление кого-либо из них в роли абсолютного гегемона, который смог бы навязывать свою волю другим [2].
С помощью Устава ООН страны-победительницы во Второй мировой войне закрепили в нормах международного права жесткую структуру соподчиненного мирового порядка и провели закрепление правил действий на мировом политическом поле, которых должны придерживаться все государства, все участники международного взаимодействия [2]. В результате на мировом политическом поле сформировалась не только уникальная, но и совершенно парадоксальная ситуация: с одной стороны возник однополярный мир в лице США как признанного всеми единственного в мире гегемона, с другой - формально, институционально и нормативно продолжал действовать многополярный мир, противостоящий притязаниям на доминирование любого отдельно взятого государства. Но уже в начале XXI века началась трансформация мирового порядка, а в международных отношениях все сильнее стала нарастать неопределенность.
По мнению Дж. Айкенберри, неопределенность в мировой политике представляет собой не кризис принципов либерального порядка, а в рамках сложившегося либерального порядка углубляется конкуренция между странами за место в глобальной иерархии, таким образом, международная система трансформируется в постгегемонистскую. И становится очевидным, что в соответствии с данным подходом фундаментальные изменения проявляются в первую очередь на статусно-ролевом, а не на институциональном уровне.
Так, президент Совета по международным отношениям частной американской организации Р.Н. Хаас считает, что наблюдается трансформация от постбиполярного состояния к хаотичному взаимодействию в ситуации, когда привлекательность американской политической и экономической модели уменьшилась, а возрастающее число игроков в лице ЕС, России, Китая, Индии, Юго-Восточной Азии, Бразилии и др. стали стремиться к большей автономии [3].
В марте 2021 года в Foreign Affairs вышла статья Р.Н. Хааса и профессора Джорджтаунского университета Ч. Купчана «Новый концерт держав. Как предотвратить катастрофу и обеспечить стабильность в многополярном мире», в которой авторы утверждают, что более чем двухсотлетнее доминирование англосаксонских держав - первоначально британское, а впоследствии американское, завершилось. Они приходят к выводу, что «коллективный» Запад утратил не только финансово-экономическое доминирование, но и идеологическое влияние, и наступает шестиполюсный мир: Китай, ЕС, Индия, Япония, Россия и США составят новый глобальный концерн держав [4].
Свой взгляд на причины трансформации мирового порядка высказал министр иностранных дел РФ С.В. Лавров на Мюнхенской конференции по безопасности в феврале 2017 г.: «Кризис (либерального миропорядка) был запрограммирован уже тогда, когда концепция экономической и политической глобализации задумывалась главным образом как инструмент обеспечения роста элитарного клуба государств и его доминирования над всеми остальными. Объективно устойчивость подобной системы не может быть долговечной» [5]. В связи с трансформацией современного миропорядка появилась необходимость классификации центров силы на мировой арене.
Среди современных отечественных и зарубежных авторов не существует единого мнения о том, какие критерии должны лежать в основе классификации государств и какие государства в этом случае являются истинными, а не номинальными центрами силы. Между ними отсутствуют серьезные расхождения только по поводу одного государства - США, за которым по-прежнему закреплен бренд сверхдержавы, и которое по-прежнему остается центром однополярного миропорядка.
Наиболее простой вариант - это выделение традиционных и новых центров силы. В зависимости от критериев классификации, различные авторы могут относить к этим центрам разные страны и их объединения. Без особых дискуссий традиционными центрами считаются США и ЕС, а к новым центрам относят Индию, Бразилию, Турцию и Иран. Китай, Россия, Япония, Южная Корея и пр., исходя из авторских подходов авторов, располагаются как в группе традиционных, так и новых центров силы на мировой политической арене [6].
Ряд зарубежных исследователей, среди которых, например, Ш. Хамеири, Л. Джонс и Дж. Хи-зершоу, приобщают к этому списку Индонезию, Саудовскую Аравию, чей экономический и политический потенциал существенно возрос за последнее время.
Иной взгляд предложен Е. Парлар Далом и С. Дипамой, которые применяют понятие «восходящий центр силы» к государствам, обладающим существенными экономическими, военными и/или политическими возможностями, и относят к ним: Китай, Россию, Бразилию, Индонезию, ЮАР, Турцию, Мексику, Индию и Аргентину. За границами анализа остаются такие государства, как Иран, Саудовская Аравия и Южная Корея.
Гипотеза о том, что главной характеристикой центра силы является экстраполяция на внешний контур военно-политической безопасности, предоставляет возможность обозначать в качестве традиционных центров силы США, ЕС и с определенными ограничениями - Японию; в качестве восходящих - Россию, Китай, Бразилию, Турцию, и в меньшей степени - Индию и Корею [7].
Среди отечественных исследований существенного внимания заслуживает концепция великодержавности Т.А. Шаклеиной и модель глобальной иерархии, разработанная группой специалистов Института мировой экономики и международных отношений (ИМЭМО) в рамках стратегического прогноза до 2030 г. Авторы данной концепции при классификации действующих и потенциальных центров силы предложили комплекс материальных и нематериальных критериев, к которым в том числе отнесли: размеры территории, численность населения, долю в мировой экономике, уровень развития национальной армии, науки, культуры, образования и пр.). На базе метода экспертной оценки Т.А. Шаклеина приходит к заключению, что из всех государств, которые в настоящее время претендуют на занятие положения центров силы, сбалансированным потенциалом с высокими показателями по анализируемым критериям обладает только США. Такие государства, как РФ и Китай, демонстрируют достаточно высокие показатели, но не по всем используемым критериям. При этом автор высказывает определенные сомнения в наличии политической воли у политического руководства Китая для участия в глобальном управлении. Такие же государства, как Индия, Бразилия и Япония, не обладают полноценными возможностями для воздействия на мировые политические процессы, и потому их причисление к числу центров силы в обозримом будущем маловероятно. ЕС с учетом его коллективной сущности и дефицитом централизма в процессе принятия политических решений автором в качестве центра силы не рассматривается, а отдельные государства на европейском континенте, по мнению автора, не обладают необходимым потенциалом в соответствии с указанными параметрами материального потенциала. Сделанные Т.А. Шаклеиной оценки сходственны с результатами исследования научного коллектива ИМЭМО.
Вместе с тем специалисты ИМЭМО придерживаются мнения о наличии коллективной субъ-ектности ЕС, что увеличивает количество глобальных центров силы. Выделяется четыре уровня центров силы. На высшем уровне мировой иерархии находятся США, располагающие экономическим, технологическим и оборонным преимуществом по сравнению с другими странами. ЕС и Китай расположились на следующем уровне ведущих мировых центров силы, которые сопоставимы по отдельным оценкам с экономической мощью США. На третьем находятся региональные государства, а на последнем уровне - группа государств, обладающих ограниченными потенциалами воздействия на глобальные политические процессы. По мнению экспертов ИМЭМО, Россия находится между вторым и третьим уровнем представленной классификации, и поэтому ее положение является неустойчивым. Отличия в выводах Т.А. Шаклеиной и представителей ИМЭМО можно обосновать сравнительным весом оборонных и экономических факторов в их анализе. Этим обосновывается неодинаковое положение РФ - в одном исследовании она фактически находится ближе всех к США, в другом - ей угрожает выпадение из клуба глобальных игроков [8].
Многими специалистами указывается, что даже с учетом меньшей роли РФ в мировой экономике по сравнению с США, ЕС и Китаем, Россия по-прежнему остается влиятельным актором в международной политике. По мнению В.Г. Барановского, в ситуации, когда на международные политические процессы в первую очередь оказывают влияние экономические и политические взаимоотношения между Китаем и США, у РФ появляется возможность оказывать воздействие на баланс между ними, а также на характер их взаимодействия, который колеблется между соперничеством и сотрудничеством [3].
Учитывая, что во всех концепциях внешней политики РФ отдает приоритет суверенитету и безопасности и практически на всех международных саммитах предлагает воспользоваться
помощью другим государствам для обеспечения собственной безопасности, пока немногие страны воспользовались данным предложением, но данный процесс требует неспешности и длительности.
Определенная двойственность в российской внешней политике заключается в том, что с одной стороны РФ выступает в качестве сторонника традиционных правовых международных норм, а с другой - своеобразного нарушителя сложившегося статуса-кво, в той или иной степени зеркаля поведение на международной арене традиционных центров силы.
Подобная гибкость во внешней политике РФ обусловливается ее экономической и политической взаимозависимостью, а также относительной самодостаточностью в сфере природных ресурсов, и в первую очередь энергетических.
Несмотря на незначительные объемы внешней торговли (по сравнению с ЕС, США и Китаем), зависимость от мировой экономики хотя и заставляет руководство РФ действовать осмотрительно, но позволяет проводить более жесткий внешнеполитический курс. Поэтому обеспеченность природными ресурсами и относительно незначительная глобализация российской экономики стали определенным сдерживающим фактором при возникновении конфликтов с центрами силы и принятия ими антироссийских экономических санкций.
РФ проявляет некую гибкость во внешней политике с целью реализовывать собственные национальные интересы и использовать имеющиеся возможности, несмотря на появляющиеся барьеры. Из числа наиболее весомых потерь можно указать материальные и репетиционные издержки вследствие украинского кризиса и начала санкционного противостояния РФ с ЕС и США, сохраняющийся высокий уровень зависимости социально-экономического развития РФ от политической конъюнктуры и осторожность зарубежных партнеров, обусловленная политическими факторами принимать активное участие в актуальных для РФ проектах [3].
Но выбранная парадигма внешней политики РФ базируется на таких преимуществах, как относительная экономическая автономия, направленность внешней политики на защиту собственных национальных интересов, доказанная возможность оказания действенной помощи зарубежным партнерам в урегулировании внутренних и внешних кризисов.
Литература
1. Макарычева А.В., Еряшев Н.И. Изменение стратегии государств во внешнеполитической сфере под влиянием социально-гуманитарных трансформаций // Сборник статей по итогам работы V Междунар. науч.-практ. конф. 26 апреля 2019 года «Трансформация международных отношений в XXI веке: вызовы и перспективы» / Отв. ред. О.П. Иванов. - Москва, 2020. - 282 с. (Дипломатическая академия МИД России). - С. 141-149.
2. Энтина Е., Энтин М. Реальность угрозы сползания в ад однополярного мира // Российский совет по международным делам [Электронный ресурс]. - URL https://russiancouncil.ru/ analytics-and-comments/analytics/realnost-ugrozy-spolzaniya-v-ad-odnopolyarnogo-mira/?sphrase_id= 89865801 (дата обращения: 11.04.2022).
3. Коновалова Н.А. Внешняя политика России в рамках современной международной системы // Россия и современный мир. - 2018. - № 1 (98). - С. 126-138.
4. Haass R.N., Kupchan C.A. The New Concert of Powers How to Prevent Catastrophe and Promote Stability in a Multipolar World Foreign Affairs March 23, 2021. - URL https://www.foreignaffairs.com/articles/world/2021-03-23/new-concert-powers.
5. Венедиктов А.Н. Мюнхенская конференция по безопасности и векторы российской внешнеполитической стратегии // Международное сотрудничество евразийских государств: политика, экономика, право. - 2017. - № 1 (10). - С. 6-14.
6. Центры силы в современной системе международных отношений: Междунар. конф. // Современная Европа. - 2004. - № 1 (17). - URL: https://cyberleninka.ru/article/n/tsentry-sily-v-sovremennoy-sisteme-mezhdunarodnyh-otnosheniy-mezhdunarodnaya-konferentsiya (дата обращения: 11.04.2022).
7. Горбунова М.Л., Комаров И.Д. Ведущие центры силы в обеспечении безопасности неустойчивых государств мира // Сравнительная политика. - 2020. - № 3. - С. 57-74.
8. Истомин И.А. Рефлексия международной системы в официальном дискурсе и научном осмыслении // Вестник МГИМО Университета. - 2016. - № 5 (50). - С. 20-33.
