CC BY
408
УДК 327 (075)
Шарапов Александр Константинович Alexsander Sharapov
ГЕОПОЛИТИЧЕСКОЕ ПРОСТРАНСТВО -АНАЛИЗ СОДЕРЖАНИЯ КАТЕГОРИИ
GEOPOLITICAL AREA - THE CATEGORY'S CONTENT ANALYSES
Дается определение категории «геополитическое пространство». Рассматривая его в качестве сложного, многоуровневого коммуникационного образования, формирующегося на основе взаимодействия социально-политической сферы и природно-геогра-фической среды, раскрывает содержание его структурных элементов
Ключевые слова: геополитическое пространство, геополитические опорные точки, геополитические барьеры, геополитический потенциал, геополитические структуры влияния, геополитические буферные зоны
In the given article the author defines the notion of geopolitical area considering, multilevel communication formation which comes into being on the interaction between socio-political sphere and geographical environment. He also reveals the meaning of its structural components
Key words: ggeopolitical area, geopolitical data points, geopolitical barriers, geopolitical potential, geopolitical patterns of influence, geopolitical buffer zones
Актуальность обращения к данной проблеме определяется тем, что в настоящее время в политический оборот внедрена и активно применяется одна из основных категорий геополитики «геополитическое пространство» (ГП), которая не получила должного теоретического раскрытия своего содержания в научных исследованиях. По нашему мнению, структура ГП формируется из двух основополагающих, взаимодействующих оснований, материально-физического и идейно-духовного. В пределах первого лежит территория государства ( империи, политического союза, военного блока государств) , а также, в определённой степени, территориальное пространство, находящееся под контролем вне государственных структур как субъектов геополитического процесса, таких как транснациональные компании, террористические сети, организационные структуры транснациональной преступности, со всеми присущими ей характеристиками и параметрами, опирающимися на природную
географическую среду. Идейно-духовное опирается на коммуникационное взаимодействие нематериальных полей влияния в виде информационного, идеологического, духовного и всей гаммы общественных интересов и отношений.
Таким образом, ГП вбирает в свои параметры, с одной стороны, материальное основание как базовое, имеющее достаточно выраженные и закреплённые физические пределы своего распространения, а с другой — пульсирующую область полей влияния с «ускользающими» характеристиками, как правило, выходящие за границы территории субъектов геополитического процесса. На основании изложенного геополитическое пространство определяется в качестве системного, многоуровневого образования, обладающего протяжённостью своей структуры, нелинейно развивающегося в историческом времени через коммуникационное взаимодействие социально-политической сферы с природно-гео-графической средой.
Экстраполируя подход С.А. Модесто-ва, есть основание утверждать, что процесс формирования ГП изначально осуществлялся эволюционным путём, на основе естественного расселения и освоения незаселённых районов географического пространства. В последующем он опирался на прямую территориальную экспансию с применением разнообразных средств и методов её осуществления. В новейшей политической истории этот процесс связан с «выделяющимся переносом основных конкурентных усилий в новые, особенно активно осваиваемые измерения геополитического пространства в связи с исчерпанием возможностей экстенсивного геополитического развития в традиционном измерении» [ 1 ]. По своему содержанию ГП представляет интегральную систему, развивающуюся через взаимодействие таких её основных, разновеликих сфер, как приро дно-географической, социально-политической, экономической, духовно-культурной , информационно- идеологической, которые, в свою очередь, формируют подвид геополитического пространства. На основе анализа эмпирического материала предлагается следующая модель ГП, которая включает следующие основные структурные элементы: геополитические опорные точки — доминирующая область ГП, контроль над которой обеспечивает эффективное управление всей сферой или значительной частью ГП. К его элементам относятся проливы, каналы, стратегические перевалы, источники пресной воды, доступные для освоения районы, насыщенные природно-минеральными ресурсами, отрасли экономики, определяющие научно-техническое доминирование в конкурентном противоборстве субъекта геополитического процесса. В качестве примера логично привести стратегическое значение Ормузского пролива, проход судов по которому контролирует Оманский Султанат и Иран. Географическое положение двух исламских стран таково, что они, контролируя т.н. «нефтяные ворота» Персидского залива — т.е. выход из Персидского залива, формируют и затрагивают зону стра-
тегических интересов не только Тегерана и Маската, но и многих других держав, так как через пролив проходит, по разным оценкам, от трети до 40 % транспортировки нефти планеты [2].
Подобных геополитических опорных точек на политической карте мира насчитывается значительное количество, которые в настоящее время все более проявляют себя, особенно это касается минеральных ресурсов, которые становятся доступными к освоению. Опираясь на индустриально-технический, научный потенциал государств, начинают реализовываться проекты, которые были невозможны в недалёком прошлом. Приобрел значение проект строительства канала, соединяющего Чёрное и Средиземное моря, через территорию Турции. Рассматривается проект строительства судоходного канала из Каспийского моря через территорию Ирана в Аравийское море. Становится очевидным, что в настоящее время достаточно чётко наметилась тенденция, связанная с интенсивным расширением количества геополитических опорных точек в мировом пространстве, формирование которых определяется геостратегическими приоритетами, целями и возможностями «старых» и формирующихся «новых» центров силы.
Геополитический потенциал рассматривается как вся совокупность ресурсов, которыми обладает субъект геополитического процесса для реализации своих интересов и заявленных целей. Геополитический потенциал отражает не только уровень развития ресурсов, но и его ёмкость, плотность их размещения в геополитическом пространстве. Прежде всего, к геополитическим ресурсам мы относим пространственные, природные, политические, экономические, научные, военные, информационные, культурные, идеологические, организационные возможности государства, способность его их реализовать во всём их многообразии и специфике применения. Геополитический потенциал рассматривается из понимания того, что это динамичная социальная сила, вбирающая в себя базисную основу для реализации постав-
ленных задач субъектами геополитики. В то же время, его состояние в значительной степени определяется востребованностью политической системой, тех параметров, в которых она нуждается. Если в доин-дустриальную и индустриальную эпоху на первый план выступала значимость физического пространства как фактора геополитического влияния, то в современных условиях в связи с появлением качественно новых типов ресурсов наблюдается процесс его «сжатия». Всё в большей степени приобретают значение интеллектуальные, информационные ресурсы, которые становятся активным инструментом в трансформации содержания геополитического пространства. Целенаправленное применение информации превращает её в действенный механизм воздействия на общество. В руках политических сил информационные технологии непосредственно становятся оружием прямого или опосредованного влияния на характер и направленность политического процесса.
В настоящее время в политическом обороте уже внедрены такие категории, как «информационная война», «информационная операция», «информационное оружие», которые наглядно характеризуют значение информации в системе преобразования геополитического пространства [3].
Геополитические центры силы (внутренние, внешние) — субъекты геополитического процесса, обладающие широким комплексом ресурсов, опираясь и включая их в геополитический процесс, способны формировать необходимый им доминирующий алгоритм развития геополитического пространства как на региональном, так и на глобальном уровнях. Подобные центры имеют возможность проецировать свои устремления на избранный объект влияния, применяя имеющийся геополитический потенциал в конкретной или прогнозируемой политической обстановке. Но при этом необходимо понимать, что промежуточный, конечный результат такого воздействия будет носить лишь вероятностный тип развития.
Геополитические структуры влия-
ния представляют собой различного рода информационные, культурные центры, военные базы, политические, общественные, неправительственные организации (НПО) и т.д., внедрённые в геополитическое пространство объекта воздействия или находящиеся вне его юридических границ, через которые осуществляется проведение воли определённого центра силы. Примером подобного рода влияния может служить реализуемая США практика развёртывания в глобальном масштабе системы военных баз. Так, на начало XXI в. у США насчитывалось не менее 700 иностранных военных баз в 130 странах мира, которые с полным основанием необходимо рассматривать как центры политического, военного, экономического, информационного влияния на страну пребывания или целый регион. Так, бригадный генерал морской пехоты США Мартин Робсон утверждает,...что для ведения «превентивной» войны нам необходимо «глобальное присутствие», под которым он подразумевает «заполучить гегемонию над любой страной, ещё не находящейся у Америки под каблуком» [4]. Подобные структуры влияния имеют различную направленность, в том числе ориентированных на коренное изменение общественного строя, приведение с помощью них к власти таких политических структур, которые отвечали бы геополитическим интересам проецирующего центра силы.
В этом отношении интересен «опыт» подобного политического переустройства в бывшей ГДР. С помощью ЦРУ в этой стране к 1990 г. создано около 190 различных общественных образований, на первый взгляд совсем с неполитическими названиями: «кружки в защиту мира», «экологические группы», «женские группы», «кружки врачей» и т.д. Кроме этого, существовало около 10 образований со специфическими координирующими функциями — «Комитет — конкретно за мир», «Рабочий кружок — солидарная церковь», «Экологическая сеть Ковчег» [5]. В последующем они стали теми агентами влияния, опираясь на которые осуществлена «бархатная революция» в этой стране. В качестве фактора актив-
ного геополитического влияния включены и специальные службы. В структуре Национального Совета по разведке США существует Секция российских и евразийских исследований (National Intelligence Office for Russia and Eurasia) (NIC), «которая участвует в координации финансирования и методического обеспечения западных и прозападных неправительственных организаций (НПО) в странах Восточной Европы и бывших республиках СССР, создавая здесь эшелонированную сеть влияния. К этой работе привлекаются представители оперативных подразделений разведсооб-щества, крупных медиа-холдингов, транснациональных корпораций, а также многочисленных «гуманитарных» организаций, таких как Фонд Сороса, Фонд «Евразия», Фонд Макартуров, Джеймстаунский фонд, Фонд Карнеги, Национальный демократический институт, Институт Альберта Эйнштейна, Фридом Хаус, Эмнести Интернэшнл, Хьюмэн Райтс Вотч и др.
Одновременно на другом уровне влияния США на Россию действуют многочисленные региональные центры, развернутые по периметру границ РФ. Как правило, это филиалы крупных международных, чаще американских, организаций в Польше, Чехии, Грузии, Турции, странах Балтии. Их значение резко возросло после ужесточения условий деятельности иностранных НПО в России в связи с принятием соответствующих законов. Эти структуры организуют тренинги местных правозащитников, борцов за «толерантность», демократию, либеральные ценности и т.д., занимаются их финансированием, методическим обеспечением, информационной поддержкой, а также первичной обработкой добываемой информации и её переправкой в США. Основная форма поддержания контактов — Интернет и проведение регулярных выездных семинаров, на которые приглашаются «активисты» из России и стран СНГ» [6].
Конфликтогенные узлы (рубежи) геополитического противостояния — пересечение в определённой зоне ( точке) геополитического пространства противоположных, несовпадающих интересов
субъектов геополитического влияния, создающее предпосылки для формирования между ними конфликта различной направленности, интенсивности, широте, его протекания в сформировавшемся противостоянии. По времени их проявление может носить длительный, среднесрочный или краткосрочный характер. Как правило, оно затрагивает несколько сфер, включая территориальную, экономическую, военную, идеологическую, духовную и т.д., в силу чего приобретает интегрированный тип функционирования. В качестве примера является сложившейся характер отношениях между Индией и Пакистаном. Проблема территориального размежевания одновременно сочетается с религиозно-духовной составляющей, не имеющая в ближайшее время какой-либо положительной динамики её разрешения. Конфликт тем самым приобретает «замороженный» тип функционирования, потенциально несущий угрозу территориальной ( пространственной) целостности обоим государствам, обладающим ядерным оружием. В целом, в настоящее время только по островной проблематике насчитывается более десятка спорных территорий между субъектами международного права. В центре территориальных споров стоят Фолклендские (Мальвинские острова) в Южной Атлантике, Парасельские острова в Южно-Китайском море, архипелаг Спратли, острова Такешима (Ток-До, Лианкур) в Тихом Океане и т.д. [7]. Если проблемы территориального размежевания ещё как-то можно обозначить и очертить через их физические границы, то противостояние в духовной, идеологической областях, проходящее через общественное сознание, с укоренившимися традициями, менталитетом народов предельно сложно. В данной сфере подобную материально-физическую форму измерения применить фактически невозможно.
Геополитические границы разделения сфер влияния — юридически закреплённые, де факто, традиционно сложившиеся границы (пределы) распространения сфер влияния геополитических субъектов в ГП.
В сфере реальной политики современное общество нередко сталкивается с ситуацией, когда достаточно отчётливо и нередко в явочном порядке наиболее сильные субъекты геополитического процесса стремятся зафиксировать границы распространения своего влияния в геополитическом пространстве, не исключая их дальнейшее расширение. Подобного типа границы не имеют жёстко закреплённого статуса, часто опираются на исторически, традиционно сформировавшуюся область геополитического присутствия конкретного субъекта в ГП. И любое вторжение в данную область, как правило, вызывает сопротивление присутствующей в данном регионе ( сфере) геополитической силы. По всей видимости, классическим примером в этом отношении может служить реализация США «доктрины Монро», в соответствии с которой Латинская Америка на протяжении двух столетий рассматривалась своеобразной вотчиной интересов США, вторжение в которую со стороны третьих стран встречало активное противодействие со стороны политических кругов США. В современных условиях, реализуя провозглашенный западной школой геополитики принцип «подвижности границ», США, опираясь на экономическое, военно-техническое, культурное превосходство, осуществляет активное расширение сфер своего влияния в новых областях геополитического пространства, определяемых ими как зону их национальных интересов. Попытки США и других стран Запада вытеснить Россию из этой жизненно важной для неё части ГП, определяемое как «постсоветское», практически полностью совпадающее с «исторической территорией России», естественно встречает со стороны руководства государства активное противодействие [8]. В Концепции внешней политики РФ, принятой в 2008 г., говорится, что приоритетным направлением внешней политики России является развитие двустороннего и многостороннего сотрудничества с государствами — участниками СНГ [9].
Геополитические буферные зоны — определённая часть ГП, находящегося меж-
ду противостоящими центрами силы, выполняющая функцию «компенсирования», смягчения давления одного субъекта по отношению к другому, способствующая предупреждению от их прямого столкновения или перенесение противостояния центров силы в область буферной зоны. Подобные геополитические буферные зоны получили свое развитие в качестве так называемых «санитарных зон», «линий водораздела», «санитарного кордона». Подобный тип буферной зоны рассматривался её архитекторами в 20-30-е гг. XX в. в виде специфического геополитического барьера, из числа лимитрофных государств, призванного защитить страны Западной Европы от проникновения коммунистической идеологии и «экспорта революций» со стороны Советской России. Такую зону, вдоль западных её границ (СССР), образовали такие страны-марионетки, как Польша, Венгрия, Румыния, Болгария, Эстония, Латвия, Литва.
Геополитические барьеры — часть геополитической среды (пространства), являющейся трудно преодолимым препятствием для распространения, расширения сферы влияния одного субъекта геополитики по отношению к другому. Барьерами подобного типа могут быть структурные сегменты географической среды, экономической, политической, идеологической, социально-культурной и других сфер. Наиболее выраженными проявлениями подобного типа барьеров являются, прежде всего, географические, представляющие горные системы, акваторию морей и океанов, трудно преодолимые безводные пустыни и т.д. Классическим примером подобного типа барьера может служить прикрытие территории США двумя океанами, что обеспечивало эту страну от возможности прямого внешнего вторжения на их территорию на протяжении всего периода их существования. В условиях развернувшейся между двумя системами «холодной войны», в начале 50-х гг. XX в., Советский Союз, не обладая стратегической авиацией, способной «достать» США, был вынужден активно осваивать арктическое побережье и льды Северного Ледовитого океана. Созданная там
авиационная группировка, ледовые промежуточные аэродромы «подскока» обеспечивали авиации, в случаи возникновения вооружённого конфликта, нанесение ответных ударов по территории США через Северный полюс. Тем самым это в максимальной степени снижало уровень защищённости США мировым океаническим пространством. После запуска в СССР в 1957 г. первого искусственного спутника земли стало очевидным, что появился качественно новый тип доставки средств поражения, для которого пространство начинает «сжиматься» в своей протяжённости и «течении» времени [10]. С появлением качественно новых средств коммуникаций, вооружений, географические барьеры утрачивают своё былое стратегическое значение. Особое место в этом отношении занимают барьеры, опирающиеся на идеологическое, духовное, культурологическое основание, проходящие через мировоззрение, «душу» человека, которые нередко становятся непреодолимой преградой для иных взглядов, ценностных ориентиров, политических устремлений, формирующие конфликтную рубежность в течение длительного исторического времени между народами и государствами.
Геополитическое «окно», «шлюз» — специфическая зона геополитического пространства, когда в его параметрах образуется «коридор», через который осуществляется прорыв изоляции геополитического субъекта и активизируется взаимодействие с внешним миром. В то же время геополитическое «окно» может служить инструментом для проникновения в «тело» геополитического субъекта идей, технологий, ценностей, духовных ориентиров, нацеленных на дестабилизацию политической, экономической, социальной сфер. В последующем их разрушение с целью взятия под контроль и управление геополитическим субъектом со стороны внешних или внутренних сил влияния.
Таким образом, геополитическое пространство необходимо рассматривать через призму протяжённости географической и социально-политической среды, формирующейся в процессе их взаимодействия в параметрах развивающегося исторического времени, при включённости в него всех других сфер социума. Геополитическое пространство — это изменяющаяся система, включающая разновеликие по своей значимости структурные сегменты социального и природного характера.
Литература
1. Модестов С. А. Системно-ресурсный подход к геополитике XXI века [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://ni-journal.ru/archive/dc347408/47943eaf/f4b2dd12/be634fe1/.
2. Гордеева Е. Ормузский пролив — центр столкновения Ирана и США. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://topwar.ru/9872-ormuzskiy-proliv-centr-stolknoveniya-irana-i-ssha.html.
3. Волконский В.И. Информационные войны как угроза национальной безопасности России. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.volkovsky.ru/publications/articles/show. php?id=35.
4. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://left.ru/2004/5/johnson104.html.
5. Глазунов О.Н. Государственный переворот. Стратегия и технологии. М.: ОЛМА-ПРЕСС Образование, 2006. С. 167 (Досье) (С. 446).
6. Манкие Марат. Механизмы влияния США на Россию и СНГ [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://regnum.ru/news/polit/1377502.html#ixzz1EsExDGjR.
7. Свиридов В. Острова раздора [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://press.try.md/ item.php?id=33248.
8. Суслов Д.В. Роль США сегодня и завтра: сборник. Россия и мир. Новая эпоха. 12 лет, которые могут всё изменить // Отв. ред. и рук. авт. кол. С.А. Караганов. М.: АСТ: Русь-Олимп, 2008. С. 343-357.
9. Концепция внешней политики РФ 2008 г. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http:// www. rg. /2008/05/26/koncepciya-dok.
10. Козин В.М. Резонансный метод разрушения ледяного покрова. Изобретения и эксперименты. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.rae.ru/monographs/11.
Коротко об авторе_
Шарапов А.К., канд. полит. наук, доцент кафедры государственного, муниципального управления и политики, Забайкальский государственный университет (ЗабГУ)
Научные интересы: изучение проявлений политического экстремизма в различных сферах общественной жизни, проблемы современной геополитики
_Briefly about the author
A. Sharapov, Candidate of Political Sciences, associate professor, state, municipal administration and politics department, Zabaikalsky State University
Scientific interests: study of manifestations of political extremism in various spheres of public life, problems of modern geopolitics
