CC BY
54
Добаев И. П., д. филос. н. СКАГС Дугин А. Г., д. полит.н. ЮНЦ РАН
ГЕОПОЛИТИЧЕСКИЕ ТРАНСФОРМАЦИИ В ЧЕРНОМОРСКО-КАСПИЙСКОМ РЕГИОНЕ
Геополитика, основные теоретические положения которой были основательно разработаны и изложены в XIX - XX вв. ее отцами-основателями (Ф.Ратцель, Р.Челлен, Х.Макиндер, А.Мэхэн, Н.Спикмен, К.Хаусхофер, К.Шмитт и др.), основывается на утверждении фундаментального дуализма теллурократии («Суши») и талассократии («Моря»), как противоположных онтологических и гносеологических концептов.
Классической геополитикой признается и третья, промежуточная область - т.н. «береговая зона», «Rimland», которая не обладает собственной онтологической природой, как не является и каким-либо «третьим центром». Скорее, это «составное пространство», потенциально способное быть фрагментом «талассократии» или «теллурократии», либо ареной их геополитического противоборства.
В таком контексте Черноморско-Каспийский регион, включающий в себя в качестве составной части «Большой Кавказ» (Северный и Южный), в рамках геополитики осмысливается исключительно в качестве «береговой зоны», которая с позиции «Суши» (Российская империя - СССР - Россия) должна быть включена в сферу континентального влияния, а с позиций «Моря» (Великобритания - СшА, НАТО), напротив, использована в качестве плацдарма для экспансии вглубь Евразии и установления над материком военно-политической и экономической доми-нации. Поэтому нет ничего удивительного в том, что «Большой Кавказ» всегда представлял собой место столкновения интересов и ожесточенной борьбы англосаксонских государств (с конца XVIII в. - Великобритания, с середины ХХ в. - США) и России, своеобразными «заложниками» которой на протяжении веков являлись (и являются) проживающие здесь народы1.
Сложный комплекс дипломатических, экономических, военных, разведывательных и иных мер, разнообразных ответных ходов и маневров, осуществлявшихся в XIX - XX вв. двумя главными геополитическими противниками - Великобританией и Россией, - получил в британском политическом обиходе, а позднее и в научной литературе, с лег-
Кузнецов А.Г., Сидоренко С.Я. Указ. соч. - С. 69.
кой руки английского разведчика Артура Коноли1, метафорическое определение «Большая игра» (Great Game)2. С 1948 г. в этом «игровом» противоборстве Великобританию заменяют США. Несмотря на то, что «Большая игра» по существу завершилась подписанием в 1907 г. в С.-Петербурге Англией и Россией конвенции о разделе сфер влияния в Персии, Афганистане и Тибете, по мнению многих геополитиков, она реально никогда не оканчивалась, но продолжается в расширенном до планетарных масштабов виде и в настоящее время3, хотя представители американского истеблишмента отрицают это, утверждая, что речь идет лишь о «продвижении демократии» на постсоветское пространство.
Однако геополитическое противоборство «Суши» (России) и «Моря» (США), особенно ярко проявляющееся в ЧерноморскоКаспийском регионе, в постсоветский период набирает обороты. Кавказ представляет собой составную часть указанного региона: это уникальная многоуровневая система, в рамках которой в сложнейших комбинациях переплетены народы, религии и культуры. Однако само по себе указанное обстоятельство еще не является достаточным основанием для объяснения необычайно высокого уровня конфликтогенности, захлестнувшей регион. Это позволяет, на наш взгляд, сделать вывод о том, что парадигма подавляющего большинства крупных социальных конфликтов в современном мире носит геополитический характер, в то время как их конкретное содержание формируется из ткани объективно существующих межэтнических, конфессиональных, политических, социальноэкономических и иных противоречий. Внезапное «обострение» конфликта, радикализация оппонентов, выбор необычайно агрессивных методов его «разрешения», затяжной характер противоборства, - все это верные признаки внешнего, субъективного вмешательства «третьей силы». Применительно к Кавказу такой «третьей силой» является трансатлантическое сообщество - США и их сателлиты, преследующие в регионе свои геополитические интересы4.
После последнего тура принятия новых членов весной 2004 г. НАТО значительно расширила свои границы и достигла российского Ближнего зарубежья. Это расширение совпало с усилением активности на Каспии и Черном море. Теперь Североатлантический альянс стремится стать «гарантом безопасности» для стран Центральной Азии и Кавказа, что было официально озвучено на саммите НАТО в июне 2004 г. в
1 Артуру Коноли вместе с другим английским разведчиком полковником Чарльзом Стоддартом по приказу эмира Бухары в июне 1842 г. отрубили головы.
2 Добаев И.П. Юг России в системе международных отношений: национальная и региональная безопасность. - Ростов н/Дону, 2004. - С. 14.
3 См., например: Алиев Ф. Кавказ сквозь призму евразийства // Центральная Азия и Кавказ. - 2005. - № 1 (37). - С. 107.
4 Гавриш Г.Б. Пространственно-временная модель Кавказа в условиях глобализации // Непризнанные государства Южного Кавказа и этнополитические процессы на Юге России / Южнороссийское обозрение. - 2005. - № 29. - С. 25.
Стамбуле, где объявили о планах организации обратить «особое внимание» на сотрудничество с двумя регионами1.
Наблюдается стремительно усиление военного присутствия США в регионе. В феврале 1998 г. Б.Клинтон подписал «План объединенных командований американских войск», впервые определивший зоны ответственности оперативно-стратегических межвидовых формирований ВС США с включением бывших республик СССР. С 1 октября 1998 г. Азербайджан, Грузия, Армения, Украина, Беларусь и Молдавия были включены в зону ответственности Европейского командования ВС США - ЕВ-КОМ (USEVCOM). Ровно через год в зону ответственности Центрального военного командования США - ЦЕНТКОМ (USCENTCOM) были включены Туркмения, Казахстан, Узбекистан, Таджикистан и Кыргызстан, а еще через три года (с 1 октября 2002 г.) в зону ответственности Европейского командования США - ЕВКОМ (USEVCOM) были включены большая часть Северной Атлантики, Каспийское море и Россия.
Прорывом американской дипломатии явилась организация миротворческого батальона в Центральной Азии - ЦЕНТРАЗБАТ (CENTRAZBAT). Следующий шаг был сделан в направлении создания подобной структуры на Кавказе (КАВБАТ) с участием Грузии, Армении и Азербайджана.
Начало массовому вхождению американских вооруженных сил в регион и созданию военных баз было положено после террористических атак на объекты США 11 сентября 2001 г. 7 октября 2001 г. началась антитеррористическая операция «Несокрушимая свобода», в ходе которой войсками Соединенных Штатов был оккупирован Афганистан. Одновременно Пентагон начал глобальную передислокацию вооруженных сил, призванную обеспечить стратегический контроль над «дугой нестабильности» от Ближнего Востока до Северо-Восточной Азии за счет расширения своего присутствия на этих театрах.
Результатом подобного смещения акцентов стали далеко идущие дипломатические и военные инициативы США в Центральной Азии и на Кавказе. Пентагон укрепил стратегическое присутствие в Узбекистане, разместив там 1500 американских солдат. Для успешного осуществления операции «Несокрушимая свобода» Узбекистаном были представлены базы «Ханабад», «Кокайды» и «Тузель». Позже, в июне 2002 г., И.Каримов подписал в США декларацию, в которой Ташкент был назван основным стратегическим партнером США в Центральной Азии.
Таджикистан в тот же период разрешил использование аэродрома «Айни» и аэродрома в Кулябе.
Кыргызстан предоставил международный гражданский аэродром «Манас». Сегодня уже с новым руководством этой республики американцы продолжают вести переговоры о предоставлении долгосрочных прав на аренду военной базы и углублении военного сотрудничества. В этой стране размещены 1300 военнослужащих, занимающихся тыловым обеспечением операций Пентагона в Афганистане; ведутся переговоры о
“Istanbul Summit Communigue”, Istanbul, June 28, 2004, http://www.nato.int
предоставлении киргизской стороной еще одной базы для нужд военного ведомства США, тогда численность американских военнослужащих будет доведена до трех тысяч человек.
Казахстан первым в сентябре 2001 г. предложил США свою помощь аэродромами в Чимкенте и Луговом, позднее в Алма-Ате. Между военными ведомствами США и Казахстана решен вопрос о безвозмездной поставке на Каспий для военно-морских сил республики корабля водоизмещением более 1 тыс. тонн. На американские деньги сегодня оборудуется вся береговая военная инфраструктура Казахстана. То же самое американцы предлагают Туркмении и Азербайджану1.
Аналогичные действия предпринимаются и на Кавказе. Соединенные Штаты обеспечили себе центральную роль в строительстве вооруженных сил Грузии, запустив в мае 2002 г. программу по их оснащению и обучению стоимостью в 64 миллиона долларов, призванную усилить возможности грузинских военных, как было заявлено, по борьбе с терроризмом. Представители Пентагона наладили контакты и с новым президентом Грузии М.Саакашвили, придерживающимся прозападной ориентации, в результате Тбилиси уже приступил к осуществлению масштабной военной реформы.
На территории Азербайджана администрация Буша стала инициатором проведения серии совместных учений в Каспийском море, призванных подготовить азербайджанские ВМС к защите морских нефтепромыслов. Представители Пентагона начали с Баку переговоры о разработке масштабной совместной программы в области обучения войск и подняли вопрос о возможности создания военных баз в этой стране2.
В настоящее время США настойчиво стремятся реализовать в Азербайджане программу «Каспийский страж». Согласно ей планируется формирование отрядов специального назначения и сети полицейских сил, способных оперативно реагировать как на атаки террористов на нефтепроводы, так и на любые чрезвычайные обстоятельства в прикаспийских странах. Командный центр программы «Страж», оснащенный новейшими радарными установками, предполагается разместить в Баку, и в ареал его ответственности будет входить вся каспийская зона3.
Соединенные Штаты также пытаются наладить контакт со стратегическим партнером России на Кавказе - Арменией. В апреле 2004 г. администрация Буша заключила с Ереваном соглашение о развитии военного сотрудничества, а затем представители американского правительства начали предварительные переговоры о возможности проведения совместных учений4.
1 Гордиенко А., Мамедов С., Иванов В. Застолбили Каспий // Независимая газета. 2005.
15 апр.
2 Берман И. Центральная Азия и Кавказ: новое поле боя // http://www.inosmi.ru. 2005. 28
марта.
3 Гордиенко А. и др. Указ. соч.
4 “Armenia, U.S. Discuss Military Cooperation”, RFE/RL Newsline. 2004. April 27.
Так реализуется четкий сценарий установления контроля над Черноморско-Каспийским и Центрально-Азиатским регионами. Осуществляется он в рамках решений Стамбульского саммита НАТО, прошедшего летом 2004 г., на котором Кавказско-Каспийский регион был объявлен стратегическим районом НАТО.
В годы «холодной войны» стратегия атлантизма базировалась на теоретических построениях первых англосаксонских геополитиков (Ма-киндер, Мэхэн и Спикмен), основой которой является так называемая «петля анаконды», нацеленная на «удушение» континентальной России за счет оттеснения ее от морских пространств с постепенным отсечением от нее окраин. В 80-е гг. ХХ в. американский геополитик З.Бжезинский сформулировал геополитическую теорию «линкидж» (linkage), согласно которой победа над СССР возможна только после «замыкания» (linkage) между собой всех береговых территорий Евразии. Этот процесс после добровольного ухода советских войск из Афганистана был осуществлен, в результате чего Советский Союз оказался в плотных тисках «петли анаконды», что и привело к его дальнейшему распаду.
Однако имеются веские основания полагать, что конструируемый атлантистами новый мировой порядок по американским лекалам предусматривает практическую реализацию теории «линкидж» уже в отношении новой России, охватив ее сухопутное пространство мощными объятиями анаконды. Разумеется, такое развитие событий предполагает очередной этап дезинтеграции уже собственно территории России. Такой вывод может быть аргументирован прагматикой геополитического оппонента. Как цинично подчеркивает заокеанский политолог Илан Берман, «вашингтонским политикам следует осознать несовместимость американских и российских приоритетов в регионе в долгосрочной перспективе»1.
В пространстве СНГ геополитическая логика стратегии США проявляется более чем наглядно: события в Грузии, Украине, Молдове, Кыргызстане показывают, что США серьезно ориентированы на вытеснение российского влияния на постсоветском пространстве. В результате территории государств - членов геополитического образования антироссий-ской направленности ГУУАМ (Грузия - Украина - Узбекистан - Азербайджан - Молдова) - в их нынешнем контексте создали прямой коридор для НАТО от Европы до Афганистана.
Последняя «революция тюльпанов» в Кыргызстане знаменует собой качественно новый этап «Большой Игры». Пример Киргизии наглядно продемонстрировал, что США всерьез принялись за установление в Евразии прямого контроля и собираются вводить на ее территории внешнее управление, не взирая на границы, суверенность постсоветских стран и демократические процедуры. То, что устраивает США, объявляется «де-
Берман И. Указ. соч. - С. 7.
мократичным», то, что не устраивает - «тоталитарным», «авторитарным» и «диктаторским»1.
«Цветные революции», безусловно, ставят своей целью резко ослабить влияние России на постсоветском пространстве, привести в этих странах прозападных, проамериканских политиков, готовых окончательно оторваться от Москвы, то есть довершить произошедший в 1991 г. распад единого пространства СССР.
Так, по целому ряду косвенных признаков можно сделать вывод о том, что США серьезно рассматривают вопрос о возможности смены в Азербайджане «недостаточно проамериканского» режима И.Алиева. По всей видимости, будет продолжено давление на Армению, в целях прихода к власти проамерикански настроенного лидера и адекватной ему элиты. Невысокий рейтинг социальной поддержки курса президента Р.Кочаряна, безусловно, будут способствовать процессам политической трансформации в этой республике.
В 2006 г. пройдут сложные выборы в Беларуси и Казахстане, которые также будут использованы для осуществления «цветных» переворотов.
Именно тогда в отношении России и будет реализована концепция «линкидж», поскольку именно в этот время произойдет внешнее «замыкание» ее пространства, и она окажется в плотных объятиях анаконды. Такого рода экскурс особенно актуален в преддверии 2007 г. (парламентские выборы) и особенно 2008 г. (выборы президента РФ). Для обеспечения социально-политической стабильности в России и обеспечения преемственности потребуются недюжинные усилия. Окончательно стратегия этого перехода российской властью еще не определена. Все это делает ситуацию крайне уязвимой, чем не замедлит воспользоваться «морская сила».
Для достижения своих далеко идущих целей США прибегают к новейшим технологиям, создавая многомерные и современные сетевые структуры. Сетевые проекты осуществления «оранжевых революций» базируются на доказавшей свою эффективность боевой концепции «сетевой войны», впервые выдвинутой в 1996 г. сотрудниками RAND Corporation Джоном Аквиллой и Дэвидом Ронфельтом2.
Практически изначально концепция «сетевой войны» предусматривает решающую роль информации в будущих военных конфликтах, а ключом к успеху считалось достижение информационного превосходства. В таком контексте «сетевая война» подразумевает создание децентрализованной сети «информационно оснащенных бойцов», способных обеспечить решительную бескровную победу путем направленного
1 Дугин А.Г. Кыргызстан: демонтаж Евразии (удар по Бишкеку - удар по нам) // Росшя. -2005. - № 11 (913).
2 Arguilla J., Ronfeldt D. The Advent of Netwar / In Athena’s Camp: Preparing for Conflict in Information Age // RAND Corporation. - 1997. - P. 275.
уничтожения ключевых «нервных центров» - систем управления противника1.
Несколько позже эти же авторы развили идею построения вооруженных сил на сетевой основе в концепции «роения» (swarming). Под ним понимают внешне аморфные, но тщательно структурированные и скоординированные действия разнородных сил с различных направлений и на всю глубину территории противника2. Такие действия, по мнению разработчиков концепции, будут наиболее эффективными в случае скоординированного взаимодействия множества мелких самостоятельных маневренных подразделений.
При этом подчеркивается, что все технические предпосылки для реализации такой структуры вооруженных сил (ВС) уже имеются (разведывательная сеть, включающая космические средства на стратегическом уровне, различные сенсоры на тактическом уровне, высокоточные системы вооружений, обеспечивающие избирательность уничтожения и снижающие возможность поражения от «дружественного огня», а также современные и совершенные средства связи)3. Более того, реализация концепции «боевых роев» (Battle Swarm) опирается на уже существующие операционные доктрины, в частности доктрину ведения воздушноназемных наступательных операций.
В отличие от последней, концепция «боевых роев» обеспечивает оптимальное использование потенциала, заложенного в сетевых формах организации, за счет широкомасштабного внедрения информационных технологий, объединения всех сил и служб, задействованных в операции.
Результаты концептуальных проработок в области сетевой организации ВС легли в основу инициативы «Армия будущего». Данная программа основывается на двух взаимосвязанных базовых принципах ведения боевых действий в будущем: скорости (маневренность) и знаниях (наличие и использование информации). В соответствии с этим легкие силы должны быть гибкими и обладать возможностью развертывания на удаленных театрах военных действий (ТВД) в короткие сроки.
Однако военные достижения в области «сетевой войны» были быстро усвоены современными террористическими организациями и группировками (многие из них, в частности «Аль-Каида», «Талибан» и др. возникли при содействии спецслужб США и дружественных им государств), которые начали строить свои организационные структуры по типу «паучьей сети», обладающей повышенной устойчивостью к внешним воздействиям и гибкостью, стали эффективно использовать террористическую тактику «пчелиного роя».
1 Бедрицкий А.А. Эволюция американской концепции информационной войны // Анали-
тические обзоры Российского института стратегических исследований. - М., 2003. - № 3. - С. 20.
2 Arguilla J., Ronfeldt D. Swarming and Future of Conflict // RAND Corporation. National
Defense research Institute. - 2000. - P. 4.
3 Ibid. - P. 5.
В результате управленческая пирамида нынешних террористических организаций становится все более сглаженной, входящие в нее отдельные группы могут действовать почти автономно и даже существовать раздельно. Например, структура «Аль-Каиды» состоит из ряда слабосвязанных друг с другом субъектов действия. Сегодня «Аль-Каида» -это, скорее всего, родовое название любой исламистской группы, стоящей на антиамериканских позициях. Подобные образования имеются не только в мусульманском мире, но везде, где есть мусульманские общины. Расследование, проведенное ФБР в отношении теракта 11 сентября 2001 г., пришло к выводу, что одной из основных причин успеха террористов стало то, что исполнители терактов до этого были совершенно не известны в мире радикального ислама. Все угонщики никогда не привлекались к уголовной ответственности, не были связаны с политическими партиями, многие происходили из обеспеченных семей. Следствие пришло к выводу, что они действовали небольшой автономной группой и не были связаны с террористами в какой-либо стране1.
Таким образом, под воздействием концепции «сетевых войн» основные черты современного «исламского» терроризма стали заключаться в следующем: он не замыкается в рамках одного региона; деятельность отдельных террористических групп предельно децентрализована; основной вид террора - акции смертников. Все это привело к тому, что, несмотря на некоторые успехи начавшейся после сентября 2001 г. международной антитеррористической операции, современный мир захлестнула волна терактов, имеющих самое прямое отношение к радикальным исламистским группировкам.
После 11 сентября 2001 г. тематика «сетевых войн» стала доминирующей в исследованиях Пентагона. В одном из выступлений, прозвучавшем вслед за этими трагическими событиями министр обороны США Д.Рамсфелд отметил, что в связи с совершенными в Нью-Йорке и Вашингтоне нападениями «мы наблюдаем появление нового поля боя... конфликтов иного типа». Он заявил, что в ближайшем будущем Америке предстоит решить две важные задачи: одержать победу в борьбе с терроризмом путем ликвидации сети террористических организаций, а также осуществить подготовку к совершенно другой войне - войне, разительно отличающейся не только от войн прошлого столетия, но и от той новой войны с терроризмом, которую США ведут в настоящее время2.
Такую качественно новую «сетевую войну» американцы определяют, как оперативную концепцию, базирующуюся на информационном превосходстве и позволяющую достичь увеличения боевой мощи войск путем ориентации на сеть датчиков, штабов и исполнительных подразделений. Это дает возможность достичь широкой осведомленности, увеличить скорость доведения приказов, более высокого темпа проведения
1 Добаев И.П., Немчина В.И. Новый терроризм в мире и на Юге России: сущность, эволюция, опыт противодействия. - Ростов н/Дону, 2005. - С. 27.
2 Гриняев С. «Сетевая война» по-американски // Независимое военное обозрение. - 2002. - 15 февр.
операции, большего поражающего действия, большей живучести и степени самосинхронизации.
По своей сути, «сетевая война» переводит информационное превосходство в боевую мощь, эффективно связывая интеллектуальные объекты в единое информационное пространство театра военных действий. Происходит трансформация понятия поля боя в понятие боевого пространства. В него, помимо традиционных целей для поражения обычными видами вооружений, включены также и цели, лежащие в виртуальной сфере: эмоции, восприятие и психика противника. Воздействие на новые классы целей достигается за счет тесной интеграции сетевых структур Министерства обороны и сетевых структур гражданского общества (как совокупности общественных объединений, отвечающих за выработку «общественного мнения).
А.Сибровски (адмирал ВМФ США, директор управления трансформации сил МО) и Б.Оуэнс выделили четыре основных принципа современной «сетевой войны»1:
создание мощных сетевых сил, обладающих расширенными возможностями по обмену информацией;
улучшение качества поступающей информации и понимания общей боевой ситуации, что достигается более эффективным информационным обменом и взаимодействием между всеми задействованными элементами;
сетевые элементы даже на тактическом уровне обладают возможностью «самосинхронизации», т.е. расширенными правами принятия решения, что повышает их боевую устойчивость (даже в случае нарушения центрального управления) и скорость боевого реагирования;
комбинация этих принципов увеличивает боевую эффективность за счет происходящих синергетических (взаимовлияющих) процессов в так называемой OOAD-петле (наблюдение, ориентация, принятие решения и действие).
Теория «сетевых войн» предполагает, что ее развертывание происходит в четырех смежных областях человеческой структуры: в физической, информационной, когнитивной (рассудочной) и социальной. Каждая из них имеет важное самостоятельное значение, но решающий эффект в сетевых войнах достигается синергией (однонаправленным действием различных сил) всех этих элементов.
Физическая область - это традиционная область войны, в которой происходит столкновение физических сил во времени и в пространстве. Эта область включает в себя среды ведения боевых действий (море, суша, воздух, космическое пространство), боевые единицы (платформы) и физические носители коммуникационных сетей.
Информационная область - это сфера, где создается, обрабатывается и распределяется информация. Эта область покрывает системы передачи информации, базовые сенсоры (датчики), модели обработки ин-
1 Scott W.B., Hughes D. Nascent Net-Centric War Gains Pentagon Toehold // Aviation Week
and Space Technologies. - 2003. - January 27. - P. 51.
формации и т.д. Информационная область в эпоху сетевых войн связывает между собой все уровни ведения войны и является приоритетной.
Когнитивной область представляет собой сознание бойца. Именно в когнитивной области располагаются такие явления как «намерение командира», доктрина, тактика, техника и процедуры. Сетецентричные войны уделяют этому фактору огромное значение, хотя процессы, происходящие в этой сфере, измерить значительно сложнее, чем в области физической. Но их ценность и эффективность подчас намного важнее.
Социальная область представляет собой поле взаимодействия людей. Здесь преобладают исторические, культурные, религиозные ценности, психологические установки, этнические особенности. Социальная область является контекстом сетевых войн.
Войны постмодерна (информационной эпохи) основаны на сознательной интеграции всех четырех областей. Из них и создается сеть, которая лежит в основе ведения военных действий. Сферы пересечения этих областей имеют принципиальное значение. Настройка всех факторов сети в гармоничном сочетании усиливает военный эффект от действия Вооруженных Сил, а сознательные действия, направленные против противника, напротив, расстраивают его ряды, разводят эти области между собой, лишая тем самым важнейшего фактора превосходства.
Центральной задачей ведения всех «сетевых войн» является проведение «операции базовых эффектов» ^е^-ЬаБеЬ орегайопБ - ЕВО), далее ОБЭ, которая определяются как «совокупность действий, направленных на формирование модели поведения друзей, нейтральных сил и врагов в ситуации мира, кризиса и войны»1.
По логике сетевых войн ОБЭ (операции базового эффекта) ведутся как против врагов, так и против нейтральных и даже дружественных держав во всех ситуациях (мира, войны и кризиса) с тем, чтобы манипулировать их поведением, влиять на их стартовые условия, подчинять их действия интересам субъекта, ведущего такие войны.
Таким образом, смысл военной реформы в рамках «новой теории войны» информационной эпохи состоит в одном: создание мощной и всеобъемлющей сети, которая концептуально заменяет собой ранее существовавшие модели и концепции военной стратегии, интегрирует их в единую систему. Война становится сетевым явлением, а военные действия - разновидностью сетевых процессов. Регулярная армия, все виды разведок, технические открытия и высокие технологии, журналистика и дипломатия, экономические процессы и социальные трансформации, гражданское население и кадровые военные, регулярные части и отдельные слабо оформленные группы - все это интегрируется в единую сеть, по которой циркулирует информация.
Исходя из изложенного выше материала, становится очевидным, что существенным отличием концепции «сетевой войны» от предшествовавшей ей доктрины «обычной», «традиционной» войны является воз-
1 ^t. no: Edward A.Smith, Jr. Effects-based Operations. Applying Network-centric Warfare
in Peace, Crisis and War. - Washington, 2002.
можность ее реализации в любых видах конфликтов, как высокой, так и низкой интенсивности1, а также и в целях осуществления разного рода иных действий, в том числе при инспирации «цветных революций» в государствах, ставших объектами устремлений субъектов глобальной и региональной геополитики.
Следует подчеркнуть, что по логике строения «сетевых войн» «оранжевая» сеть должна обладать адекватными войнам нового поколения качествами: высоким уровнем «всеобщей осведомленности» участников; высокой скоростью командного управления (остающегося всегда за кадром); способностью к самосинхронизации; продуманным распределением сил; демассификацией, но способностью оперативно сконцентрировать массы в нужное время и в нужном месте; глубоким сенсорным проникновением (сбором разнородной информации и ее оперативной обработкой); способностью осуществлять свои действия в сжатые сроки.
С конца 90-х гг. ХХ в. с учетом таких требований к ведению «сетевых войн» последовательно был осуществлен целый ряд государственных трансформаций, первоначально в Сербии, а затем и в новых независимых государствах на постсоветском пространстве (Грузия, Украина, Кыргызстан). При этом геополитическими оппонентами России преследовалась цель разрушения единого пространства СНГ под надуманными предлогами продвижения «демократии», «либерализма», построения «гражданского общества» и т.д.
При реализации «сетевых» технологий, как показывает практика, упор делается на приобретение позиций, прежде всего, в административной и интеллектуальной элитах государства-противника, в средствах массовой информации и в широких слоях молодежи. О шаблонном подходе к тиражированию «оранжевых революций» можно судить по подчерку ее организаторов. Так, подготовкой и обучением активистов «Кмара» («Довольно»), как и белорусского националистического «Зубра», занимались представители сербского молодежного движения «Отпор», которые в 2000 г., не без помощи западных НПО, способствовали уходу с политической арены бывшего лидера Югославии С.Милошевича. Косвенным признаком «сербского следа», проявившемся в ходе массовых молодежных манифестаций в период государственного переворота в Г рузии (2004 г.), явилось то, что на улицах грузинских городов, и особенно в Тбилиси, появлялись транспаранты с сербскими лозунгами и на сербском языке (без перевода), самым распространенным из которых был <^о^ Je» («С ним покончено»). Позже эти плакаты можно было наблюдать в Киеве, Минске. В свою очередь, молодые украинские «революционеры» готовы оказать содействие единомышленникам в Азербайджане, Белоруссии и т.д. Название и эмблема киргизского молодежного движения «Бирге» («Вместе») напоминает поднятый вверх кулак, который был символом
Ibid.
сербского «Отпора», грузинской «Кмары» и украинской «Поры»1. И таких «совпадений» можно привести немало.
Согласно прогнозам политических аналитиков, Россия в преддверии 2008 г., вслед за другими государствами СНГ, также неизбежно станет объектом сетецентричных операций, направленных на манипулирование ее поведением в условиях кризиса (как бы ни рассматривал Вашингтон российскую власть - как дружественную, нейтральную или враждебную - сетецентричные операции в той или иной цветовой гамме будут проводиться в любом случае). США будут делать это, прежде всего, чтобы не допустить любой разновидности реинтеграции постсоветского пространства вокруг России2.
Разумеется, в США есть политические силы, которые видят американо-российские отношения по-разному - от стремления немедленно разрушить Россию до желания использовать ее в качестве младшего и послушного партнера в интересах США в евразийском регионе. Но все эти силы, тем не менее, в равной мере согласны с необходимостью усиления структурного влияния на Россию, а значит, все они едины в отношении необходимости проведения против России сетецентричных войн и сетецентричных операций. Проводя эти войны, у США в любой момент будет возможность сменить один сценарий на другой, перейдя от варианта распада к мягкому влиянию, или от мягкого давления к жесткому революционному перевороту. Многое будет зависеть от способности установления контроля над ядерными объектами и другими стратегическими центрами, которые могут оказать существенное влияние на безопасность США и мировую экологию. В остальном сетецентричные операции позволяют подстраиваться под изменяющиеся условия в оперативном режиме.
Особенно это актуально для Северного Кавказа, поскольку именно это пространство является приоритетной зоной ведения сетевых войн.
В этом регионе есть центр активного сепаратизма - Чечня, развернуты исламистские сети, связанные с международным терроризмом. К региону примыкает Грузия, находящаяся под полным контролем США и Азербайджан, где влияние США возрастает.
Северный Кавказ пронизан линиями конфликтов между этносами, религиями, конфессиями, административными конструкциями, кланами и группировками, элитами, неформальными движениями. Сегменты Северного Кавказа разнородны и противоречивы.
Все эти элементы могут быть использованы при разворачивании сетецентричных операций. По нашему мнению, их накал будет возрастать по мере приближения к 2008 г. «Цветная» сеть на Северном Кавказе будет интегрировать в себя многие элементы, в том числе такие, как группы «оранжевых» в различных сегментах российского общества и
1 Родин А. Тюльпаны в крови. Кто обманул оппозицию в Киргизии? // Компромат. Яи (24.03.2005).
2 Эрлер Г. Америка - единственная супердержава. Россия на пути к себе // Сотрудничество в Европе: перспективы и вызовы развитию: Мат. российско-германского семинара (Москва, 12 июля 2001 г.). - М., 2001. - С. 11-12.
имеющиеся в их распоряжении СМИ; националисты; исламисты; сеть гуманитарных фондов и НПО, подконтрольных США и их союзникам; террористические организации на базе т.н. «ваххабитских джамаатов» типа печально известных «Дженнет» и «Ярмук»; финансовые сети теневого бизнеса и системы типа «хавала» (передача денег из разных стран на основании личного поручительства определенных фигур и телефонной связи); отдельные кланы в местной власти; криминальные сообщества и преступные группировки; а также базовые инфраструктуры сетевой природы (библиотеки, почтовые отделения, медпункты, страховые конторы и т.д.); отдельные эмиссары, курирующие сегменты сетей - однородных и разнородных и др.
«Цветная» сеть на Северном Кавказе призвана: на физическом уровне: обеспечить критическую массу людей, готовых принять активное участие в протестных акциях (под разными лозунгами и с разными целями - в зависимости от обстоятельств и регионов), отмобилизовать для точечных действий террористические ячейки;
на информационном уровне: поднять градус социальной активности, обострить обстановку, раздуть реально существующие проблемы, психологически осложнить обстановку вокруг конфликтных ситуаций, обеспечить прямые коммуникации между различными сетевыми организациями, придерживающимися наиболее радикальных взглядов;
на когнитивном уровне: оказать влияние на сознание людей, подтолкнув их к убеждению, что ситуацию надо менять радикальными способами, что «дальше так нельзя», что «жить стало невыносимо»;
на социальном уровне: активизировать и мобилизовать этнические, социальные, административные и религиозные группы населения Северного Кавказа, подталкивая их решению насущных проблем радикальными методами в ситуации назревающего хаоса.
Когда «оранжевым» удастся дестабилизировать ситуацию на Северном Кавказе, с помощью этого управляемого кризиса можно будет влиять на ситуацию во всей России, подталкивая процессы на федеральном уровне в нужном ключе. В зависимости от конкретного сценария развертывания событий эти процессы могут дойти до крайних пределов сепаратизма в отдельных республиках и областях Юга России, а могут остановиться в стадии «относительного хаоса». Однако в любом случае уже сейчас ассиметричным угрозам и вызовам российской государственности должна быть противопоставлена адекватная система мер.
