CC BY
41
УДК 502.36
DOI 10.29003/m1993.0514-7468.2020_43_1/41-53
ГЕОПОЛИТИЧЕСКИЕ РИСКИ УГЛЕВОДОРОДНОГО ОСВОЕНИЯ РОССИЙСКОЙ АРКТИКИ
О.П. Трубицина, В.Н. Башкин*
Статья посвящена вопросам геополитических рисков (ГПР) при углеводородном освоении Российской Арктики. Авторы особое внимание уделяют анализу современных геополитических и геостратегических вызовов освоения Арктического региона. Выявлены ключевые геополитические факторы, влияющие на устойчивое развитие Арктики, а также проанализированы сходства и различия геостратегических позиций государств «арктической пятёрки». Для объектов нефтегазовой промышленности ГПР могут быть преобразованы в противоположные факторы внешней среды в виде дополнительных возможностей или угроз, которые авторы детально выделяют для каждого вида риска.
Ключевые слова: геополитический риск, геополитика, геополитические факторы, нефтегазодобывающая промышленность, Арктика.
Ссылка для цитирования: Трубицина О.П., Башкин В.Н. Геополитические риски углеводородного освоения Российской Арктики // Жизнь Земли. 2021. Т. 43, № 1. С. 41-53. DOI: 10.29003/m1993.0514-7468.2020_43_1/41-53.
Поступила 29.01.2021 /Принята к публикации 17.02.2021
GEOPOLITICAL RISKS OF HYDROCARBON DEVELOPMENT IN THE RUSSIAN ARCTIC
O.P. Trubitsina1, V.N. Bashkin2 1 Northern (Arctic) Federal University named after M.V. Lomonosov, Arkhangelsk 2 Institute of Physicochemical and Biological Problems of Soil Science of RAS
The article is devoted to the issues of geopolitical risks (GPR) in the hydrocarbon development of the Russian Arctic. Meanwhile, the authors pay special attention to the analysis of modern geopolitical and geostrategic challenges to the development of the Arctic region. The key geopolitical factors affecting the sustainable development of the Arctic are identified, similarities and differences in the geostrategic priorities of the Arctic Five countries are analyzed. GPR can be transformed into opposite environmental factors of oil and gas industry objects in the form of additional opportunities or threats, which the authors identify in detail for each type of risk.
Keywords: geopolitical risk, geopolitics, geopolitical factors, oil and gas industry, the Arctic.
Введение. С точки зрения глобальных геополитических процессов одним из важнейших факторов, определяющих расстановку и взаимодействие различных геополитических сил в XXI веке, становится борьба за ресурсы. В этой связи неизбежно объективное нарастание геополитических противоречий в Арктике, связанное с её ресурсным потенциалом и транспортным значением, с одной стороны, и с отсутствием признанной и нормативно оформленной демаркации морских пространств и шельфа - с другой. Эксперты ведущих мировых держав прогнозируют возможность воз-
* Трубицина Ольга Петровна - к.г.н., доцент Северного (Арктического) федерального университета имени М.В. Ломоносова, test79@yandex.ru; Башкин Владимир Николаевич - д.б.н., проф., г.н.с. Института физико-химических и биологических проблем почвоведения РАН, vladimirbashkin@yandex.ru.
Жизнь Земли 43(1) 2021 41-53 41
никновения военных конфликтов из-за нарастающих противоречий на почве раздела колоссальных богатств Арктики [9].
Современное российское освоение углеводородных арктических ресурсов сопряжено с геополитическими вызовами, суть которых можно интерпретировать как появление качественных признаков изменений эволюции геополитических факторов, влияющих на процессы устойчивого развития Арктического региона [7].
Проведённое авторами ранее исследование основных тенденций рейтингов рисков деятельности предприятий нефтегазовой отрасли [12, 25] выявило среди доминантных позицию «Доступ к запасам и рынкам: ограничивающие факторы политического характера и конкуренция за подтверждённые запасы», связанную с геополитическими рисками (ГПР), анализ которых с точки зрения их преобразования в возможности и угрозы является одной из основных задач объектов нефтегазовой промышленности при реализации проектов освоения арктических месторождений. Возможности - факторы внешней среды, использование которых даёт дополнительные преимущества по достижению цели углеводородного освоения Арктики и создаёт преимущества внутренней среды (сильные стороны) нефтегазовых компаний с подобными целями в отрасли. Угрозы -факторы внешней среды, которые потенциально могут ухудшить положение нефтегазовых компаний в сфере достижения целей углеводородного освоения Арктики.
Геополитические особенности Арктических вызовов для России.
Геополитические факторы. Геополитика Арктики как макрорегиона определяется его положением по отношению к другим странам, прежде всего соседствующим с Россией через данный регион, с учётом сходств или различий политических систем и геополитических потенциалов России и других стран, а также наличия или отсутствия взаимных геополитических интересов и проблем [2].
Эволюция геополитических факторов, определяющих российскую миссию в Арктике, заключается не только в тенденции усиления их влияния на процессы устойчивого развития, но и в перераспределении их удельного веса. Влияние каждого фактора и связь с социальными категориями по экспертным оценкам учёных Арктической общественной академии наук (АОАН) показаны на рис. 1, построенном согласно материалам [7]. Наибольшая доля (69 %) приходится на три ключевых фактора: 1) географический (30 %), 2) военный (21 %), 3) экономический (18 %).
Рис. 1. Влияние геополитических факторов на устойчивое развитие Арктики, %. Fig. 1. Influence of geopolitical factors on the sustainable development of the Arctic, %.
Вызовы, обусловленные географическим фактором, определяемым пространственным положением и природными ресурсами, применительно к реалиям России являются базовыми. За прошлое столетие вследствие изменения территории России и новых подходов при определении внешних границ континентального шельфа в Арктике (вместо использования секторального подхода рекомендуются разграничения в соответствии с Конвенцией по Международному морскому праву), эволюция географического фактора была весьма значительной. В результате последнего этапа географических изменений произошло значительное «северение» России в XXI в. [7]. Соседями России через сухопутные и морские границы в пределах западного макрорегиона являются Норвегия и Дания, а в пределах восточного - Соединенные Штаты Америки и Канада. В целом к Арктике и её шельфу выходят Россия, США, Канада, Дания, Норвегия. Основанием для получения арктического статуса и закрепления за ними секторов Арктики стали их северные границы, выходящие за Северный полярный круг. Протяжённость береговой линии государств «арктической пятёрки» в порядке убывания представлена на рис. 2, выполненном по материалам [2].
25 ООО
?? АПП
Россия
Дания
Канада США (Аляска) Государство
Норвегия
Рис. 2. Протяжённость материкового побережья государств «арктической пятёрки» за Северным полярным кругом, км.
Fig. 2. The length of the mainland coast of the Arctic Five states beyond the Arctic Circle, km.
Прибрежные и островные зоны стран «арктической пятёрки» вместе с акваторией окраинных морей и Северного Ледовитого океана образуют арктический трансграничный регион. В целом это огромная циркумполярная бассейновая зона, которая пересекается множеством государственных границ: сухопутных, территориальных вод, морских экономических зон, разграничений арктического шельфа. Арктический трансграничный регион уже сейчас является зоной пересечения геополитических интересов всех этих стран (рис. 3). Предпосылки таковы, что в перспективе они будут только возрастать, а их пересечения усложняться [2].
К вызовам экономического фактора можно отнести снижение доли добавленной стоимости высокотехнологичных и наукоёмких отраслей экономики в валовом региональном продукте арктической зоны Российской Федерации (АЗРФ), слабое взаимодействие сектора научных исследований и разработок с реальным сектором экономики, разомкнутость инновационного цикла [14].
Особый градиент эволюции военного фактора в АЗРФ оказал весьма значительное влияние на все стороны арктической деятельности. Следует подчеркнуть, что во-
Рис. 3. Геополитическое положение арктической зоны России [2]. Fig. 3. Geopolitical position of the Arctic zone of Russia [2].
енный фактор связан практически со всеми остальными, определяющими устойчивое развитие или безопасность социума арктического масштаба. С технической точки зрения эволюция военного фактора привела к увеличению его удельного веса в системе факторов и качественному изменению его содержания, в котором можно выделить три основных направления. Эти направления требуют отказа от традиционных способов военных действий по ряду причин - экологических, политических, гуманитарных - и развития таких направлений, как информационное противоборство в виде «сетецен-трических» стратегий, массированное применение нелетальных видов оружия в борьбе с терроризмом в Арктике и массовое применение робототехники [7]. В то же время, Стратегия развития АЗРФ и обеспечения национальной безопасности на период до 2035 г. указывает на вызов роста конфликтного потенциала в Арктике, требующий постоянного повышения боевых возможностей группировок войск Вооруженных сил РФ, других войск, воинских формирований и органов в арктической зоне [14].
Авторы считают, что доля экологического фактора является недооценённой. Тем более, что экологические проблемы Арктики нельзя рассматривать как сугубо национальные или региональные, они являются индикатором глобальных тенденций. Поэтому вызывают всяческое одобрение идеи геополитической модели позиционирования России в Арктике, сформулированные Н. Залывским, И. Кефели, Ю. Лукиным и другими участниками Соловецкого форума-2011 «Геополитика Арктики» [10]. Эта модель должна включать и вопросы парирования арктических вызовов российской геополитики. Переход к устойчивому развитию должен осуществляться исходя из необходимости развития северных территорий как одного из необходимых условий и средств улучшения геополитического положения России. При этом следует учитывать центральную роль Русского Севера в обеспечении стратегической обороноспособности страны [9].
Таблица 1. Группы государств по геостратегическому отношению к Арктике Table 1. Groups of states by geostrategic attitude to the Arctic
Номер группы государств
Первая группа Вторая группа Третья группа
Государства «Арктическая пятёрка»: Россия, США, Дания, Канада, Норвегия (четыре последние - члены НАТО) Субарктические государства, не имеющие выхода к Северному Ледовитому океану, но входящие в Арктический совет: Исландия, Финляндия и Швеция Внерегиональные государства: Бразилия, Индия, Китай, Сингапур, Южная Корея, Япония, страны Евросоюза и др.
Характеристика Все имеют право на разработку природных богатств шельфа, ставших доступными в условиях глобального потепления и применения инновационных технологий. Эти страны имеют неурегулированные противоречия. В частности, расширение арктического шельфа на север. Не имеют прав на шельф, но стремятся повысить свой статус и влияние в формате Арктического совета. Исландия - член НАТО, а Финляндия и Швеция активизировали дискуссию о вступлении в НАТО, что подтверждается фактом участия первых лиц этих стран в саммите НАТО в Варшаве в июле 2016 г. Некоторые из них в 2012 г. получили статус постоянного наблюдателя в Арктическом совете. Их цель - максимально повысить свой статус, пытаться повлиять на пересмотр статуса Арктики, отнеся её к глобальным (общим) достояниям человечества (global commons).
Геостратегические вызовы. По геостратегическому отношению к Арктике достаточно условно можно разделить государства на три группы (табл. 1), которые соперничают как между собой, так и в формате международных организаций [11, 13].
Факт того, что США, Дания, Канада и Норвегия являются членами НАТО придаёт борьбе за Арктику особую остроту потенциальной возможности военного конфликта между НАТО и РФ. Россия, Норвегия, Канада, США разработали и приняли на государственном уровне программные документы, выражающие их намерения в освоении арктического региона. Часть их положений совпадают в следующих позициях [5]:
1) все отмечают стратегическое значение арктического региона не только для себя как отдельно взятого государства, но и для всего севера планеты и даже более того -считают стратегическим регионом мира. Арктика признаётся, прежде всего, стратегической ресурсной базой как для каждой из стран, так и для мира в целом;
2) все подчеркивают своё реальное или будущее исключительное лидерство в Арктике и ставят задачу укрепления своего суверенитета над соответствующим сектором Арктики;
3) все планируют развивать экономику и социальную сферу, охранять окружающую среду, совершенствовать структуру управления своего сектора Арктики, развивать здесь научные исследования. Эти важные направления деятельности предполагается осуществлять в режиме циркумполярного диалога;
4) для всех немаловажной частью считается военное присутствие в регионе. Предполагаются и уже активно создаются арктические группы войск, как сухопутных, так и морских, новые базы для таких группировок, укрепляются пограничные соединения, совершенствуется инфраструктура.
Наряду с общими позициями есть и те, которые отличают каждое государство «арктической пятёрки» от других в виде особенностей стратегий, а именно:
1. Дания провозгласила Арктическую стратегию в мае 2011 г. на срок 2011-20 гг. Она основывается на Илулиссатской декларации от 28 мая 2008 г. и на том, что научные, геологические данные и международное право образуют основу для будущего распределения территории. Эта декларация также является своего рода заявлением в адрес неарктических государств о том, что вопросы по разделу Арктики носят внутренний характер и касаются только арктических стран, и никак не будут рассматриваться по формату, близкому к Договору об Антарктике (1959) [17]. Датская стратегия 2011 г. была одним из первых ощутимых признаков устремлённости Дании к Арктике.
До этого момента взгляды Дании на Арктику были более узко сосредоточены на Гренландии. Вместе с Илулиссатской декларацией изменилось также отношение арктических государств к данному региону, особенно в середине нулевых годов. Государства Арктического совета (Канада, Дания, Финляндия, Исландия, Норвегия, Россия, Швеция и США), созданного 19 сентября 1996 г., глубже стали оценивать значение Арктики, что нашло отражение в определении приоритетов внутренней и внешней политики «арктической восьмёрки». Первым государством, прописавшим свою Арктическую стратегию, стала Норвегия (2006 г.), затем Россия (2008), Канада (2009), Финляндия (2010), Исландия (март 2011) и Швеция, Дания (май 2011), США (2013) [1].
2. Основы государственной политики Российской Федерации в Арктике на период до 2020 г. и дальнейшую перспективу были утверждены Президентом РФ 18 сентября 2008 г. К основным национальным интересам России в Арктике относятся: использование арктической зоны в качестве стратегической ресурсной базы, обеспечивающей решение задач социально-экономического развития страны, сохранение Арктики в качестве зоны мира и сотрудничества, сбережение уникальных экологических систем Арктики, использование Северного морского пути (СМП) в качестве национальной единой транспортной коммуникации России в Арктике.
Указом Президента РФ от 26 октября 2020 г. № 645 утверждена «Стратегия развития Арктической зоны Российской Федерации (АЗРФ) и обеспечения национальной безопасности на период до 2035 года» [14]. Целью её реализации является обеспечение национальных интересов РФ в арктической зоне, а также достижение целей, определённых в Основах государственной политики в Арктике. При этом подробно изложены меры трехэтапной реализации (2020-2024, 2025-2030, 2031-2035 гг.) основных задач в сферах: 1) социального развития, 2) экономического развития, 3) развития инфраструктуры арктической зоны, 4) развития науки и технологий в интересах освоения Арктики, 5) охраны окружающей среды и обеспечения экологической безопасности, 6) развития международного сотрудничества, 7) обеспечения защиты населения и территорий арктической зоны от чрезвычайных ситуаций природного и техногенного характера, 8) обеспечения общественной безопасности в арктической зоне, 9) обеспечения военной безопасности, защиты и охраны государственной границы. В новой Стратегии появился специальный региональный раздел, который определяет основные направления реализации Стратегии каждой территории в составе АЗРФ.
3. Норвегия является единственной из всех арктических стран, стратегия которой предполагает освоение Арктики не только в географическом и экономическом, но и в идеологическом пространстве и, соответственно, охрану не только географических и экономических, но и идеологических границ. Например, это проявляется в нор-46
вежско-российских отношениях, которые признаются в тексте Северной стратегии Норвегии. Российским студентам и учёным для обучения и научных исследований в учебных заведениях Северной Норвегии учреждается Стипендия северных регионов. Так осуществляется определённая степень трансформации сознания стипендиатов в процессе обучения и научных исследований, что способствует реализации политики «страны обучения» в рамках геополитических пространств иных обществ, являющихся родными для стипендиатов. Норвегия, активно готовящаяся к борьбе за свои интересы в Арктике, использует т. наз. «мягкую» силу (soft power), не снимая с повестки дня развитие силы «жёсткой» (hard power) [5].
4. Канада разработала арктическую стратегию «Северная стратегия Канады: наш север, наше наследие, наше будущее» [16] с акцентом на аспекты государственной политики, нацеленные на комплексное развитие северных территорий. В документе подчёркивается, что север - это неотъемлемая часть идентичности современной Канады, которая сложилась исторически ещё до прихода на американский континент европейцев и связана с длительным освоением севера коренными народами. Такая твёрдая, бескомпромиссная позиция нашла поддержку в общественном мнении страны. Большинство канадцев считают, что подтверждение прав на Арктику -приоритет номер один во внешней политике современной Канады [6]. Канада, как арктическая страна, претендует на активную руководящую роль в формировании управления, устойчивого развития и охраны окружающей среды стратегического арктического региона, а также на взаимодействие с другими странами для продвижения своих интересов [20].
5. США приняли Директиву по арктической политике 12 января 2009 г., где подчёркивается, что «в Арктике Соединённые Штаты имеют широкие фундаментальные интересы в сфере национальной безопасности и готовы действовать независимо, либо в союзе с другими государствами по защите этих интересов» [6, с. 3; 19]. Национальная стратегия США для арктического региона формулирует стратегические приоритеты правительства США в Арктике, обозначает основные угрозы и вызовы. В частности, отмечается возрастание роли СМП и использование богатств Арктики для развития экономики приарктических государств. В Стратегии отдельно записан пункт об обеспечении энергетической безопасности США, в т. ч. и за счёт ресурсов Арктики. Направление в сфере безопасности включает противоракетную оборону и раннее предупреждение, развёртывание морских и воздушных систем для стратегической морской перевозки и стратегического сдерживания, операции по обеспечению безопасности на море и свободы морей, в т. ч. через северные морские пути.
Стратегия в целом сосредотачивается на трёх основных направлениях:
1. Обеспечить интересы безопасности США - от безопасности коммерческой деятельности и научных операций до мероприятий национальной обороны.
2. Обеспечить ответственное управление арктической областью в формате защиты окружающей среды Арктики и сохранения её ресурсов.
3. Развивать международное сотрудничество в Арктике [8].
Новый виток изменений в государственном планировании США относительно Арктического региона произошёл с оглашением 6 июня 2019 г. Арктической стратегии Министерства обороны США, которая обновила предыдущую стратегию 2016 г. Новая стратегия включает секретное приложение и контекст соперничества разных стран, угрозы безопасности от России и Китая, отмеченные государственным секретарём Майклом Помпео в Финляндии [18]. Это новая тенденция, поскольку в Арктическом
совете вопросы безопасности практически не обсуждались ранее, и в основном дискуссии касались охраны окружающей среды, климатических изменений и устойчивого развития региона [19].
Угрозы и возможности ГПР для углеводородного освоения Арктики.
Факторы внешней среды ГПР. Арктика обладает огромными запасами нефти и газа и, как считается, содержит около четверти неразведанных мировых запасов нефти; большинство из них находится на Аляске, севере Канады, Норвегии и России, включая значительные объёмы в морских районах. Продолжающееся сокращение морского льда, вероятно, приведёт к увеличению нефтегазовой активности на шельфе, особенно с точки зрения увеличения морских перевозок нефти и газа по мере удлинения навигационного сезона и открытия новых морских путей [15]. Однако у потепления в Арктике есть и обратная сторона, которая заключается в постепенном разрушении инфраструктуры Заполярья, построенной на вечной мерзлоте [5].
Всеобщий повышенный интерес к нефтегазовым проектам шельфа Арктики основан на том, что именно здесь возможны открытия наиболее крупных месторождений, а открытия на суше в последнее десятилетие в основном характеризуются небольшими запасами. Большинство легкодоступных ресурсов углеводородов в мире уже открыты и используются. В то же время прогнозируют, что ископаемые виды топлива будут оставаться существенным источником энергии по крайней мере до 2050 г. на фоне того, что глобальный спрос на энергоресурсы только к 2035 г. вырастет более, чем на треть. Несмотря на то, что Россия обладает одной третью известных мировых запасов природного газа и является одной из крупнейших нефтедобывающих стран, Арктика представляет для неё область новых возможностей наряду как с геополитическими, так и геоэкологическими вызовами. Данный регион будет играть жизненно важную роль в удовлетворении мирового энергообеспечения в ближайшие несколько десятилетий [24].
Расширение проектов разработок нефти и газа, особенно на морском шельфе, может изменить экологическую ситуацию в худшую сторону. Согласно стратегической Программе действий по охране окружающей среды в АЗРФ, «... возросшие в последнее десятилетие темпы развития нефтегазовой отрасли в Арктической зоне Российской Федерации (АЗРФ) и планируемое развитие работ на шельфе Баренцева и других арктических морей создают угрозу перерастания локального масштаба деградации окружающей среды в общезональный. В настоящее время прямое поступление сырой нефти в морскую среду, в пресноводные водоёмы и на ландшафты прибрежных пространств АЗРФ имеет ограниченный характер и не рассматривается как фактор, существенно осложняющий общезональную экологическую обстановку. Опасность загрязнения морской среды нефтью связана с планами её добычи на континентальном шельфе РФ» [22, с. 4].
Активность в нефтегазовой отрасли АЗРФ в последние несколько лет растёт, и соответственно растёт и геоэкологический риск (ГЭР). Это приводит к образованию «горячих точек» и «зон воздействия», характеризующихся высоким уровнем химического загрязнения окружающей среды и трансформацией естественного геохимического фона, деградацией морской флоры, растительности, почв, неконтролируемым развитием эрозии, криогенезом, образованием провалов на обширных территориях, поступлением загрязняющих веществ в пищевые цепи, высоким уровнем заболеваемости населения, загрязнением воздуха соединениями стронция, тяжёлыми металлами (в частности ртутью), нефтепродуктами и др. [23, 24]. 48
Таким образом, крайне важно усиливать значение экологической позиции в общей структуре геополитических факторов, влияющих на устойчивое развитие арктического региона. В настоящее время большинство специалистов во многих странах мира уделяют особое внимание оценке вероятности проявления экологической опасности при отсутствии однозначного ответа о воздействии химического загрязнения современных производств на природные экосистемы. Вне зависимости от типа и характера производства предприятие выступает в качестве опосредованного элемента, определяющего структурную связь между ним и окружающей его природной средой [25].
Глобальный уровень ГПР связан с общемировыми процессами и тенденциями объявления зоны Арктики с её природно-ресурсным потенциалом международной. Индикатором возможного проявления ГПР считается нарушение состояния стратегической стабильности в геостратегическом пространстве Арктики. В данном контексте ГПР представляет собой вероятность изменения геополитической ситуации на региональном и глобальном уровнях, выражающемся в неблагоприятных условиях (риск гибридной войны, военные столкновения и т. д.) или дополнительных возможностях [19].
Выделим основные угрозы и возможности ГПР:
1. Обеспечение доступа к достаточным запасам углеводородного сырья Арктики со стороны различных государств, получение прав контроля над её природными ресурсами.
Угрозы:
1) Истощение регионов традиционной добычи;
2) Необходимость поиска новых источников нефти и газа и перенос разведки в более труднодоступные районы;
3) Потеря контроля над территориями Арктики, как принадлежащими государствам в соответствии с текущими реалиями международного права, так и над территориями, контроль за которыми юридически не зафиксирован в текущий момент за претендентами [8];
4) Военная конфронтация полярных стран по вопросам разграничения арктического шельфа и расположенных на нём углеводородных ресурсов.
Возможности:
1) Расширение ресурсной базы и повышение энергетической безопасности;
2) Разработка передовых технологий освоения новых запасов Арктики, ранее считавшихся нерентабельными из-за сложных природно-климатических условий [2, 14];
3) Обеспечение стабильного доступа к запасам углеводородов;
4) Решение спорных вопросов обладания арктическими территориями путём мирового консенсуса или консенсуса субъектов мировой политики;
5) Международная кооперация с привлечением иностранных инвестиций и технологий при сохранении национальных интересов государства;
6) Разработка необходимых технологий и ресурсов для снижения уровня ГПР.
2. Неопределённость правового статуса арктического региона.
Угрозы:
1) Повышение текущего геополитического внимания основных геостратегических и региональных игроков;
2) Неопределённость толкования единых международных требований и механизмов их применения.
Возможности:
1) Решение спорных вопросов обладания арктическими территориями путём мирового консенсуса или консенсуса субъектов мировой политики.
2) Гармонизация нормативных требований и создание единого международного механизма регулирования деятельности компаний в Арктике.
3. ГЭР как один из приоритетов внимания к действиям России в Арктике.
Угрозы:
1) Оказание давления на Россию в связи с её планами по развитию арктической инфраструктуры и строительству нефтегазового комплекса [18]. Анализ целей и действий приарктических государств показывает их направленность на доказательство того, что Россия не имеет юридических оснований для разработки шельфовых месторождений, на использование СМП как внутреннего прохода, а также на обвинение России в неспособности обеспечить экологическую безопасность при разработке месторождений полезных ископаемых в регионе [3];
2) Угроза «гибридной войны» России в Арктике в виде согласованного применения политико-дипломатических, информационно-психологических, экономических и силовых инструментов для достижения стратегических целей. В экспертных кругах НАТО для обозначения роли России в кризисных точках, как правило, уже используется понятие «гибридные войны» [15];
3) Манипуляция ГЭР путём геополитических провокаций против способности объектов российской нефтегазовой отрасли обеспечить экологическую безопасность в Арктике. Например, деятельность активистов «Гринпис» связана с тем, что они не выступают против освоения Арктики в целом, а возражают против отдельных проектов, наносящих урон экологии региона. При этом опасность проекта определяет сам «Гринпис». Как правило, проекты России («Газпром» и «Роснефть») регулярно оказываются среди них [24].
4) Санкции против России со стороны Европейского союза и США, введённые в 2014 г.
Возможности:
Разработки национальных инновационных технологий, ноу-хау, НДТ с целью усиления экологической безопасности углеводородного освоения Арктики Россией.
Заключение. В современном мире освоение арктического региона должно быть направлено на обеспечение устойчивого развития полярных территорий. При этом важной задачей должно стать рациональное размещение производственных отраслей (прежде всего, нефтегазовой), отвечающее защите и восстановлению окружающей среды, а также новым территориальным, экономическим и демографическим условиям.
Ключевыми геополитическими факторами, влияющими на устойчивое развитие Арктики, являются: географические, экономические и военные. Необходимо усилить роль экологического фактора. Тем более, что экологические проблемы Арктики нельзя рассматривать как сугубо национальные или региональные, они являются индикатором глобальных тенденций. Несмотря на геополитические ограничения, стратегическое значение Арктики возрастает. Обостряются связанные с экономическими интересами международные политические, военные и юридические споры за обладание её территориями.
Важнейшими рисками углеводородного освоения Арктики являются ГПР. Анализ их трансформации в возможности и угрозы является одной из основных задач объектов нефтегазовой промышленности при реализации проектов освоения арктических месторождений. При этом авторы предлагают сфокусироваться на следующих ключевых ГПР: 1) обеспечение доступа к достаточным запасам угле-50
водородного сырья Арктики со стороны различных государств, получение прав контроля над её природными ресурсами; 2) неопределённость правового статуса арктического региона; 3) ГЭР как один из приоритетов внимания к действиям России в Арктике.
ЛИТЕРАТУРА
1. Аллаяров Р.А, Шубин С.И. Стратегические интересы Дании в Арктике. Гренландия -главный фактор сохранения арктического статуса. Проблемы и перспективы // Вопросы студенческой науки, 2017. № 15. С. 7-11.
2. Бакланов П.Я., Мошков А.В., Романов М.Т. Географические и геополитические факторы и направления долгосрочного развития Арктической зоны России // Вестник ДВО РАН. 2015. № 2. С. 5-15.
3. Горобец А. Новая арктическая политика США. 5 июля, 2019 (https://icds.ee/ru/novaja-arkticheskaja-politika-ssha/).
4. Диагностический анализ экологического состояния российской Арктики (расширенное резюме) / Гл. ред. Б.А. Моргунов. М.: Научный мир, 2011. 172 с.
5. Комлева Н.А. Арктическая стратегия приарктических государств // Арктика и Север, 2011. № 2. С. 19-25.
6. Конышев В.Н., Сергунин А.А. Арктика в международной политике: сотрудничество или соперничество? Москва: Российский институт стратегических исследований, 2011. 194 с.
7. Митько А.В. Особенности арктических вызовов российской геополитики // Актуальные проблемы мировой политики в XXI веке. С. 173-180 (https://studref.com/420639/politologiya/ osobennosti_arkticheskih_vyzovov_rossiyskoy_geopolitiki).
8. Национальная стратегия США для Арктики: путь к сотрудничеству / Международный экспертный Совет по сотрудничеству в Арктике (http://www.iecca.ru/zakonodatelstvo/voprosy-prava/item/146-natsionalnaya-strategiya-ssha-dlya-arktiki-put-k-sotrudnichestvu).
9. Нурышев Г.Н. Арктические вызовы российской геополитики // Геополитика и безопасность. 2012. № 2 (18). С. 83-89.
10. Отчёт о проведении Соловецкого форума-2011 (https://narfu.ru/aan/news. Php?ELEMENT_ID=18109; https://www. Moitezis.ru /timeline/view/984/information 06.04.2012).
11. Смирнов А.И. Арктика: сетевая дипломатия 2.0 в дискурсе глобальной безопасности. Архангельск: САФУ, 2016. 157 с.
12. Трубицина О.П., Башкин В.Н. Геоэкология и геополитика в Арктике: экологические и политические риски // Проблемы анализа риска. 2017. Т. 14, № 2. С. 52-62.
13. Трубицина О.П., Башкин В.Н. Экологический рейтинг как стимул снижения геоэкологического риска деятельности российских нефтегазовых компаний в Арктике // Проблемы анализа рисков. 2017. Т. 14, № 2. С. 98-106.
14. Указ Президента РФ от 26 октября 2020 г. № 645 «О Стратегии развития Арктической зоны Российской Федерации и обеспечения национальной безопасности на период до 2035 года».
15. Bashkin V.N., Trubitsina O.P., Priputina I.V. Evaluation of geo-environmental risks in the impacted zones of oil and gas industry in the Russian Arctic // Biogeochemical Technologies for Managing Environmental Pollution in Polar Ecosystems. NY: Spinger, 2016. P. 109-116.
16. Canada's Northern Strategy: our North, our heritage, our future. Ottawa: Government of Canada, 2009. 42 р.
17. For more about Camp Century, watch 'The U.S. Army's Top Secret Arctic City under the Ice! "Camp Century". Restored Classified Film' (www.youtube.com/watch?v=1Ujx_pND9wg).
18. Looking North: Sharpening America's Arctic Focus. Speech. Michael R. Pompeo. Rovaniemi, Finland. May 6, 2019 (https://www.state.gov/looking-north-sharpening-americas-arctic-focus/).
19. National Security Presidential Directive (NSPD-66) and Homeland Security Presidential Directive (HSPD-25). 2009. January 12 (https://polarconnection.org/national-security-presidential-directive-66homeland-security-presidential-directive-25-january-2009/).
20. Statement on Canada's Arctic Foreign Policy. Exercising Sovereignty and Promoting Canada's Northern Strategy Abroad. 2010. 27p.
21. Trubitsina O.P. Ecological Monitoring of Acid Deposition in the Arctic Region // The Open Ecology J. 2015. V. 8. P. 21-31.
22. Trubitsina O.P. Biota Monitoring in the Impacted Zones of Oil and Gas Industry in the Arctic Region. In: Bashkin, VN (Ed) Biogeochemical Technologies for Managing Environmental Pollution in Polar Ecosystems. NY: Spinger, 2016. P. 87-94.
23. Trubitsina O.P., Bashkin V.N. The analysis of geoecological risks and ratings as a factor of improving investment attractiveness of enterprises // Biogeochemical Technologies for Managing Environmental Pollution in Polar Ecosystems. NY: Spinger, 2016. P. 141-150.
24. Trubitsina O.P., Bashkin V.N. Environmental ratings as a factor of improving investment attractiveness of Russian oil and gas companies, operating in the Arctic // Ecological and Biogeochemical Cycling in Impacted Polar Ecosystems. NY: NOVA, 2017. P. 275-291.
25. Trubitsina O.P., Bashkin V.N. Geoecology and geopolitic in the Arctic region: ecological and political risks and challenges // Ecological and Biogeochemical Cycling in Impacted Polar Ecosystems. NY: NOVA, 2017. P. 217-235.
REFERENCES
1. Allayarov R.A., Shubin S. I. Strategic interests of Denmark in the Arctic. Greenland is the main factor in maintaining the Arctic status. Problems and prospects. Voprosy studencheskoj nauki [Questions to the student of science]. 15, 7-11 (2017) (in Russian).
2. Baklanov P.Ya., Moshkov, A.V., Romanov M.T. Geographical and geopolitical factors and directions of long-term development of the Arctic zone of Russia. Vestnik DVO RAN. 2, 5-15 (2015) (in Russian).
3. Gorobets A. New Arctic policy of the United States. JULY 5, 2019 (https://icds.ee/ru/novaja-arkticheskaja-politika-ssha/) (in Russian).
4. Morgunov B.A. (Ed.). Diagnostic analysis of the ecological state of the Russian Arctic (extended summary). 172 p. (Moscow, Nauchny Mir, 2011) (in Russian).
5. Komleva N. A. Arctic Strategy of the Arctic States. Arktika i Sever. 2, 19-25 (2011) (in Russian).
6. Konyshev V. N., Sergunin A. A. The Arctic in international politics: cooperation or rivalry? 194 p. (Moscow: Russian Institute for Strategic Studies, 2011) (in Russian).
7. Mitko A.V. Features of the Arctic challenges of Russian geopolitics. Actual problems of world politics in the XXI century. P. 173-180 (https://studref.com/420639/politologiya/osobennosti_ arkticheskih_vyzovov_rossiyskoy_geopolitiki) (in Russian).
8. US National Strategy for the Arctic: a Path to Cooperation/International Expert Council for Cooperation in the Arctic (http://www.iecca.ru/zakonodatelstvo/voprosy-prava/item/146-natsionalnaya-strategiya-ssha-dlya-arktiki-put-k-sotrudnichestvu) (in Russian).
9. Nuryshev G. N. Arctic challenges of Russian geopolitics. Geopolitika i bezopasnost' [Geopolitics and Security]. 2 (18), 83-89 (2012) (in Russian).
10. Report on the Solovetsky Forum-2011 (https://narfu.ru/aan/news. Php?ELEMENT_ID=18109; https://www. Moitezis.ru /timeline/view/984/information 06.04.2012) (in Russian).
11. Smirnov A.I. The Arctic: network diplomacy 2.0 in the discourse of global security. 157 p. (Arkhangelsk: SAFU, 2016) (in Russian).
12. Trubitsina O. P., Bashkin V.N. Ecology and geopolitics in the Arctic: ecological and political risks. Problemy analiza riska [Issues of risk analysis]. 14 (2), 52-62 (2017) (in Russian).
13. Trubitsina O.P., Bashkin V.N. Environmental rating as the incentive to reduce geoecological risk activities of Russian oil and gas companies in the Arctic region. Problemy analiza riska. 14 (2), 98-106 (2017) (in Russian).
14. The presidential decree of October 26, 2020, № 645 "On the development Strategy of the Arctic zone of the Russian Federation and national security for the period up to 2035» (in Russian).
15. Bashkin V.N., Trubitsina O.P., Priputina I.V. Evaluation of geo-environmental risks in the impacted zones of oil and gas industry in the Russian Arctic. Biogeochemical Technologies for Managing Environmental Pollution in Polar Ecosystems. P. 109-116 (NY: Springer, 2016).
16. Canada's Northern Strategy: our North, our heritage, our future. 42 p. (Ottawa: Government of Canada, 2009).
17. For more about Camp Century, watch 'The U.S. Army's Top Secret Arctic City under the Ice! "Camp Century". Restored Classified Film' (www.youtube.com/watch?v=1Ujx_pND9wg).
18. Looking North: Sharpening America's Arctic Focus. Speech Michael R. Pompeo. Rovaniemi, Finland. May 6, 2019 (https://www.state.gov/looking-north-sharpening-americas-arctic-focus/).
19. National Security Presidential Directive (NSPD-66) and Homeland Security Presidential Directive (HSPD-25). 2009. January 12 (https://polarconnection.org/national-security-presidential-directive-66homeland-security-presidential-directive-25-january-2009/).
20. Statement on Canada's Arctic Foreign Policy. Exercising Sovereignty and Promoting Canada's Northern Strategy Abroad. 2010. 27 p.
21. Trubitsina O.P. Ecological Monitoring of Acid Deposition in the Arctic Region. The Open Ecology J. 8, 21-31 (2015).
22. Trubitsina O.P. Biota Monitoring In The Impacted Zones Of Oil And Gas Industry In The Arctic Region. Biogeochemical Technologies for Managing Environmental Pollution in Polar Ecosystems. P. 87-94 (NY: Springer, 2016).
23. Trubitsina O.P., Bashkin V.N. The analysis of geoecological risks and ratings as a factor of improving investment attractiveness of enterprises. Biogeochemical Technologies for Managing Environmental Pollution in Polar Ecosystems. P. 141-150 (NY: Springer, 2016).
24. Trubitsina O.P., Bashkin V.N. Environmental ratings as a factor of improving investment attractiveness of Russian oil and gas companies, operating in the Arctic. Ecological and Biogeochemical Cycling in Impacted Polar Ecosystems. P. 275-291 (NY: NOVA, 2017).
25. Trubitsina O.P., Bashkin V.N. Geoecology and geopolitic in the Arctic region: ecological and political risks and challenges Ecological and Biogeochemical Cycling in Impacted Polar Ecosystems. P. 217-235 (NY: NOVA, 2017).
