CC BY
33
рые могут быть использованы для транзита и хранения материалов, используемых для производства ОМУ. Учитывая, что Закавказье находится в непосредственной близости от зоны действий экстремистов, соблазн для перехвата соответствующего сырья здесь особенно велик. Огромное количество потенциального сырья для создания ядерного оружия имеется и в России. Выступая в декабре 2004 г., Владимир Путин заявил, что в России хранится до 70 тыс. т радиоактивных отходов, что является потенциальным источником обогащения для разного рода военных, чиновников, «бизнесменов», готовых, не считаясь с последствиями, разбогатеть на его продаже любым авантюристам, включая религиозных экстремистов. Чеченская война, особенно события, ей предшествовавшие, свидетельствуют, что возможность получения ими вооружения, боеприпасов остается достаточно высокой.
В начале XXI в. мировое сообщество в состоянии сохранять контроль над производством ОМУ, в том числе ядерным оружием. Однако мало кто возьмет на себя смелость утверждать, что такое положение дел сохранится навечно. Нынешняя система контроля не гарантирует полной безопасности хотя бы потому, что она не может считаться полностью эффективной в конфликтогенных регионах. Создание «грязной бомбы» возможно помимо государства - это может произойти в любой момент.
«Исламская альтернатива и исламистский проект»,
М., 2006г., с. 111-114.
Дина Малышева, доктор политических наук ГЕОПОЛИТИЧЕСКИЕ МАНЕВРЫ НА КАСПИИ
Стремительно меняющийся политический ландшафт Каспийского региона, появление здесь иностранных компаний, натовских военных, различных региональных и нерегиональных игроков превращают этот богатый энергоресурсами район в объект острого геополитического соперничества. Актуализируют каспийские проблемы неблагоприятные прогнозы перспектив урегулирования палестино-израильского конфликта, развития иракского кризиса и наращивания Ираном своей ядерной программы. Расши-
рение Европы за счет нестабильных и обделенных энергоресурсами государств бывшего «восточного блока» повышает спрос на нефть и газ Каспия. Все эти обстоятельства придают новый импульс политическим баталиям вокруг энергоресурсов региона и маршрутов их экспорта на внешние рынки. Между тем безопасность прикаспийских государств (России, Азербайджана, Ирана, Казахстана и Туркменистана) оставляет желать лучшего, в том числе и вследствие быстрой милитаризации региона.
Милитаризация развивается на неблагоприятном фоне. Во-первых, прикаспийским государствам до сих пор не удается договориться о правовом статусе Каспия. Невозможность установить единые правила игры подрывает взаимное доверие. Во-вторых, на особую роль в регионе претендуют внерегиональные державы и ТНК, контролирующие основные нефтяные проекты в Азербайджане и Казахстане. Отметим в этой связи намерение Пентагона, точнее его Европейского командования вооруженных сил, в ближайшие годы реализовать запущенную осенью 2003 г. программу «Каспийская стража». Она, по официальной версии, предполагает налаживание патрулирования и охраны границ прибрежных государств, чтобы перекрывать поток террористов, незаконный оборот оружия и наркотиков в Каспийском бассейне, сфере значительных интересов США. Выказывая озабоченность военным превосходством над другими прикаспийскими государствами России и Ирана, которые «уже имеют существенные военно-морские силы, включающие морскую пехоту», американские стратеги обещают сфокусировать усилия на «странах с прозападной направленностью» -Азербайджане и Казахстане. Военное ведомство США уже передало Вооруженным силам Республики Казахстан корабль водоизмещением более 1 тыс. т, проводит обучение персонала, оборудует береговую военную инфраструктуру. Казахстану обещаны также современные технические и радиоэлектронные средства наблюдения и разведки. Аналогичную помощь США предлагают и Азербайджану. В частности, в дополнение к уже построенному в Баку морскому командно-штабному пункту, планируется создать новые аналогичные центры, а также центры по воздушным и морским секретным операциям. На эти цели Пентагон выделяет около 130 млн. долл. В сентябре 2005 г. в прессе появились сообщения о намерении США построить в Азербайджане две радиолокацион-
ные станции(РЛС). Напомним, что в Азербайджане уже действует Габалинская РЛС, которую обслуживают российские специалисты. В 2002 г. Россия и Азербайджан подписали договор по этой станции. Тогда же российская сторона переименовала РЛС в информационно-аналитический центр «Дарьял».
Таким образом, США принимают самое активное участие в милитаризации региона, вбивая клин между Россией и ее прикаспийскими соседями. Вообще сам факт появления Пентагона на Каспии расценивается большинством военных экспертов как внешнеполитическое фиаско России и угроза ее стратегическим интересам, ибо Урал с его промышленными и оборонными предприятиями оказывается открыт для потенциального военного нападения с юга.
Стремясь перехватить у Америки инициативу обеспечения безопасности на Каспии, Россия выдвигает проект создания «Смешанных сил быстрого реагирования по обеспечению безопасности в бассейне Каспийского моря», куда планируется включить на добровольных началах войска и морские части прикаспийских государств. Они-то и будут бороться с терроризмом, противодействовать организованной преступности и наркотрафику. Одновременно предполагается ввести запрет на присутствие в регионе вооруженных сил третьих стран, не имеющих непосредственного выхода к Каспию, а также запретить плавание судов под их флагами. В августе 12005 г. в международном морском порту Ак-тау (Казахстан) Антитеррористический центр СНГ провел совместные командно-штабные учения «Каспий-Антитеррор-2005», в которых приняли участие спецподразделения России и Казахстана. Отрабатывались действия по нейтрализации условных террористов, для чего были привлечены военнослужащие Комитета национальной безопасности Казахстана и формирования специального назначения ФСБ России. Такие военные маневры на Каспии могут рассматриваться и как своеобразный ход России с целью продемонстрировать «флаг», и как свидетельство ее попыток добиться перевеса над США в борьбе за роль единственного гаранта безопасности остальных прикаспийских государств.
Но есть немалые сомнения в том, что России удастся единолично «вытянуть» амбициозную программу по обеспечению безопасности в регионе: ее соседи в Прикаспии заразились гонкой воо-
ружений, и вектор их внешнеполитической направленности все больше отклоняется от российского. Они ежегодно умножают расходы на оборону и охотно принимают военную помощь не только у России, но и у стран НАТО и Китая. Да и сами российские подходы к военным проблемам региона порой противоречивы. Активно выступая за демилитаризацию акватории Каспия, Москва планирует дальнейшее увеличение на каспийском направлении сил и средств, связанных с обороной своих водных рубежей. Пытается она и консолидировать в своих интересах военно-морские силы государств Каспия, обещая им помощь в создании национальных ВМС, что также ведет к наращиванию вооружения.
Во многом усиливает стратегическую неопределенность в Каспийском регионе фактор Ирана. Делая широковещательные заявления о необходимости превращения Каспия в море «мира, стабильности и братства», Иран развертывает там свои крупномасштабные военные программы, резко - в 1,5 раза - увеличивает военное присутствие, перебрасывая туда из Персидского залива свои ВМС. В 2003 г. принята новая программа развития Иранской национальной танкерной компании: она предусматривает строительство серии танкеров на местных судостроительных заводах и создание в перспективе иранского танкерного флота на Каспии. Напряженность в регионе связана также с программой развития иранской атомной энергетики: многие в мире считают ее прямой угрозой международной безопасности.
Россия поставлена в этой связи перед нелегким выбором. С одной стороны, Иран - ее сосед, с которым отношения в целом лучше, чем с другими прикаспийскими странами, включая многих участниц СНГ. Кроме того, Иран в отличие от других государств Персидского залива, не замечен в спонсорстве сепаратизма и терроризма на Северном Кавказе. Москва также имеет длительный опыт сотрудничества с Ираном во многих сферах, в том числе ядерной. Однако Россия менее всего заинтересована, чтобы у ее соседей - и Иран, несомненно, в их числе - началось производство ядерных бомб. В России не могут не признать: в рассуждениях американцев в отношении иранской ядерной программы есть своя логика; подобные амбициозные и «несистемные» ядерные державы могут быть очень опасны. И уж тем более у России нет серьез-
ных оснований строить совместно с Ираном антиамериканскую «ось».
Главные конкуренты в борьбе за добычу и экспорт энергоресурсов Каспия - компании США и России. Но с ними все чаще соперничают новые игроки, среди которых - динамично развивающиеся страны Дальнего Востока и Юго-Восточной Азии. Они прилагают огромные усилия, чтобы закрепить за собой не только существующие, но и потенциальные источники поставок. Один из таких игроков - Китай. Экономика этого гиганта Азии развивается с поразительной быстротой. Но ее слабым местом остается оснащенность энергоресурсами. Сегодня Китай импортирует 60% потребляемой нефти; в ближайшие пять лет, по расчетам экономистов, он будет закупать за рубежом 50 млн. т нефти и 50 млрд. м3 газа в год. Китай ведет переговоры о поставках газовых конденсатов почти со всеми странами-производителями, включая африканские. 2/3 импортной нефти поступает в Китай из стран Персидского залива. К 2010 г., если официальный Пекин не совершит прорыва в ином направлении, данный показатель может достичь 80%. Создание в непосредственной близости от китайских границ (в Афганистане, Киргизии) структур передового базирования американских войск, взятие под контроль Ирака, а в будущем, возможно, Ирана - серьезные вызовы, означающие, в частности, наращивание рисков для китайского нефтяного импорта с Ближнего Востока. Китай вынужден спешно реагировать на них. Еще до того, как США взяли под контроль иракскую нефть, китайцы не скрывали своей заинтересованности в выходе в районы, откуда нефть могла бы попадать к ним, минуя находящийся под наблюдением американцев Малаккский пролив. Поэтому интересы Китая в географически близком к нему Каспийском регионе вполне объяснимы и предсказуемы. Китайские инвесторы становятся здесь все более мощной и амбициозной силой: в конце 90-х годов их ежегодные нефтяные инвестиции не превышали нескольких десятков миллионов долларов, а сейчас близки к половине миллиарда.
Среди многочисленных китайских проектов - строительство трубопровода от берегов Каспийского моря в Синьцзян. Кроме того, в 2004 г. крупнейшая китайская государственная нефтяная компания China National Petroleum Corp. (CNPC) и Национальная холдинговая компания «Узбек-нефтегаз» заключили соглашение о
совместных поисково-разведочных работах в Узбекистане. Другая китайская компания Sheng Li подписала с Государственной нефтяной компанией Азербайджанской Республики (ГНКАР) соглашение о разделе продукции. Китайцы, действующие в составе компании Noble Sky вместе с зарегистрированной в Дубае азербайджанской Middle East Petroleum, договорились о разведке, реабилитации, разработке и разделе продукции на сухопутном месторождении Гарачухур. Приоритетными для Китая остаются отношения с Казахстаном. Еще в 1997 г. было подписано двустороннее соглашение о строительстве трубопровода из Актау в Китай. Затягивание реализации этого проекта было связано с нежеланием других игроков на мировом рынке углеводородов, в первую очередь России и США, создавать альтернативные маршруты существующим и уже строящимся нефтепроводам (Тенгиз-Новороссийск и Баку-Тбилиси-Джейхан). Но в 2003 г. Пекин и Астана подтвердили свою решимость осуществить этот проект. В 2004 г. было заключено соглашение о строительстве нефтяного трубопровода Атасу-Алашанькоу, а в июле 2005 г. - соглашение о развитии стратегического партнерства. Свидетельство растущей роли Пекина в казахстанском нефтегазовом секторе - покупка в 2005 г. компанией CNPC за 4,2 млрд. долл. одной из основных национальных нефтедобывающих компаний - «ПетроКазахстан» с мощностью более 7 млн. т нефти. Строящийся Китаем 1000-километровый нефтепровод к концу 2005 г. свяжет Карагандинский район Казахстана с Синьцзяном. Нефтепровод - жизненно важная часть более масштабного проекта - нефтяного маршрута (3 тыс. км) от нефтяных полей Каспия до Китая. Первые поставки нефти в Китай Казахстан надеется начать в 2006 г. Это означает, что традиционное западное направление казахстанского экспорта, по которому нефть идет транзитом через Россию, будет частично переориентировано на восток. Возможно, что поток каспийской нефти, переброшенный на восточный маршрут, уведет с собой и ощутимую часть сырья, предназначенного для транспортировки через Россию. Значение трубопровода Казахстан-Западный Китай особенно велико с учетом возможности последующего подключения к нему энергоресурсов Туркмении и Азербайджана. Для импортируемой из Казахстана нефти Китай готов построить огромный нефтеочистительный завод в Урумчи (Синьцзян). Согласно стратегии Пекина,
нефть с запада Китая будет перекачиваться на индустриальное восточное побережье. В таком контексте вопросы безопасности Каспийского региона в целом, а также каждого из государств Центральной Азии, по территории которых пройдет линия нефтепровода, приобретают для Пекина первостепенную важность.
Изменение геополитической ситуации на Ближнем Востоке и в Центральной Азии побуждает Китай к расширению политического и экономического сотрудничества с Ираном. Эта страна способна стать дипломатическим рычагом в геополитической игре Пекина на Ближнем Востоке и в Центральной Азии, важным источником энергоносителей, новым маршрутом для экспорта китайских товаров. Решающим фактором явилась и общая обеспокоенность проводимой США политикой «односторонности». Как китайские, так и иранские представители выражают озабоченность возможным «окружением» их стран американскими силами, которые сегодня располагают базами в Ираке, Афганистане, Киргизии. Сегодня более 40 китайских компаний участвуют в крупных энергетических, промышленных и строительных проектах, в том числе в сооружении трубопроводной магистрали до Тегерана. Цель этих усилий - стимулировать торговлю нефтью и нефтепродуктами с Казахстаном и Туркменистаном. Расширение китайско-иранских связей может придать импульс установлению нового торгового пути, называемого также «коридором Север-Юг», который соединит торговыми маршрутами Индию, Иран и Россию и составит в какой-то степени конкуренцию Суэцкому каналу.
Российско-китайские отношения за последние годы развивались неровно. События вокруг ЮКОСА повлекли срыв проекта прокладки нефтепровода в Китай. Кроме того, Япония предложила России тянуть трубу не до Дацина, как планировалось ранее, а до Находки. В России заговорили о намерении строить два новых трубопровода. Проект, который рассматривает Москва, подразумевает раздвоение трубы: одна ее ветка пойдет на китайский Да-цин, вторая - в порт Находка. Во время визита в 2004 г. в Россию премьер Госсовета КНР Вэнь Цзябао призвал российские власти вернуться к проекту строительства нефтепровода Ангарск-Дацин. Москва пообещала рассмотреть этот вариант. Однако В. Путин в ходе визита в Китай в 2004 г. дал понять, что «японское» направление для Москвы все же предпочтительнее. Существует устойчи-
вая традиция - изображать Китай как основного геополитического соперника России, намного более опасного, чем США или Евросоюз, с которыми, по логике, выгоднее «дружить» против Китая, в том числе и для того, чтобы предотвратить экспансию последнего в жизненно важные, с точки зрения стратегических интересов России, территории. Такой негативный имидж Китая формируется в России в значительной мере под влиянием традиционно настороженного восприятия этого азиатского гиганта на Западе. Но данный имидж не вполне соответствует реальной политике Китая, тем многообразным интересам, включая и интересы нефтяных компаний, которые питают контакты России с этим крупнейшим государством Азии. Российские эксперты справедливо замечают: «Сегодня Запад рисует из Китая ужасного коммунистического монстра, который угрожает демократии, поэтому Россию подталкивают продавать нефть не Китаю, а Японии. Но если Россия будет изолирована от Китая и Индии с одной стороны, а с другой - ей не дадут интегрироваться в Евросоюз, то у России останется путь превращения в страну-лимитроф на окраине Европы, в «недоевропу», перед которой всегда будет закрыто большинство дверей». С нашей точки зрения, Китай - перспективный потребитель энергоресурсов России и ее важный стратегический партнер. Он, конечно, создает реальную и сильную конкуренцию российским экономическим интересам на востоке - но кто ее не создает? Верно и то, что интересы России и Китая могут различаться, в частности, по вопросам разработки нефтегазовых запасов Каспийского бассейна. Но в долгосрочной перспективе обе региональные державы заинтересованы в развитии взаимовыгодного партнерства. Многообещающим в этой связи выглядит их совместное сотрудничество в рамках Шанхайской организации сотрудничества (ШОС) в сфере борьбы с терроризмом, религиозным экстремизмом, производством и распространением наркотиков. Кроме того, ШОС обозначила проблему нераспространения оружия массового уничтожения как одну из важнейших в своей повестке, что также представляет перспективное поле для взаимодействия России и Китая.
Индия - шестой в мире потребитель энергоносителей и третий после Китая и Японии - в Азии активно стремится диверсифицировать свои источники снабжения, проявляя, как и Китай, огромную заинтересованность в нефтегазовой отрасли государств
Каспийского региона. Министр энергетики Индии Шанкар явно воодушевлен идеей повторить проект трубопровода «Баку-Тбилиси-Джейхан и хотел бы построить маршрут, связывающий Индию с бассейном Каспийского моря. Рассматривают в Индии и возможность соглашения с Азербайджаном о поставке до 56 млн. т нефти в год. Но приоритетными являются отношения с Казахстаном. По мнению заместителя министра иностранных дел Индии Р. Сикри, «Казахстан сегодня - один из крупных производителей, а Индия - один из крупных потребителей нефти. Казахстану нужен надежный рынок сбыта, Индии - гарантированные поставки сырья. Обе стороны признают, что это взаимовыгодно». Индия ведет переговоры с казахстанским правительством на предмет создания нефтяного СП; она намерена инвестировать в разработку газовых и нефтяных месторождений Казахстана 1,5 млрд. долл. В поле зрения интересов Дели - месторождение «Курманга-зы» с извлекаемыми запасами от 900 млн. до 1 млрд. т нефти. По этому проекту, как известно, было подписано соглашение между казахстанской компанией «КазМунайГаз» и российской «Роснефтью» о разделе продукции. Индия рассчитывает получить 20-процентную долю в этом проекте. Помимо «Курмангазы» индийские нефтяники проявили интерес еще к десятку менее крупных нефтяных месторождений на казахстанском шельфе Каспия. В настоящее время между «КазМунайГаз», Министерством энергетики и минеральных ресурсов Казахстана и индийской компанией ОКОС проведено несколько раундов переговоров по разработке месторождений «Сатпаев» и «Махамбет» (потенциальные запасы нефти около 200 млн. т).
Помимо Китая и Индии в последнее время интерес к каспийским месторождениям стали проявлять арабские компании. Так, КайоП (Объединенные Арабские Эмираты) подписала недавно с азербайджанской компанией ГНКАР контракт на разработку месторождения Сураханы в течение 25 лет. Хотя это месторождение практически выработано, инвестиционные обязательства Яайой составили 400 млн. долл. Остаточные запасы месторождения составляют 6,8 млн. т нефти. Сейчас в эксплуатации находятся 234 действующие скважины и 258 подлежат восстановлению. Яайой, финансирующая долю азербайджанской стороны, обязуется в течение двух лет повысить добычу в 1,5 раза.
Относительно новый игрок на каспийской сцене - Пакистан -надеется активизировать участие прикаспийских государств в давнем энергетическом проекте - строительстве Трансафганской газопроводной системы, ведущей из Туркмении через Афганистан в Пакистан и Индию. Активизация Пакистана диктуется и политическим императивом. Во-первых, он как ведущая региональная держава стремится увеличить свое присутствие в Прикаспии путем налаживания экономических контактов с тамошними государствами. Во-вторых, Исламабад заинтересован в сдерживании здесь своего традиционного соперника - Индии. В-третьих, Пакистан ищет на севере новых партнеров ввиду непростых отношений, складывающихся у него с Вашингтоном.
Проект Трансафганского трубопровода имеет давнюю историю. Идея качать газ из Туркменистана главным потребителям в обход России возникла у президента Туркменистана С. Ниязова еще в 1995 г. и совпала с интересами ряда зарубежных энергетических компаний. Так, одновременно с появлением в Афганистане талибов (которых эксперты назвали тогда даже «передовым отрядом американских нефтяников») в Туркмению прибыли представители аргентинской фирмы Bridas и американо-саудовской компании Unocal, которые предприняли первые шаги к реализации плана достройки нефтепровода из Туркменистана предположительно через территорию Афганистана и Пакистана к Аравийскому морю. Компания Unocal должна была стать основой международного консорциума. Однако в 1998 г. она вышла из проекта: Конгресс США не рекомендовал ей участвовать в строительстве газопровода через Афганистан из-за озабоченности ситуацией в области прав человека в этой стране и нахождения там Усамы бен Ладена. По завершении антиталибской военной операции в Афганистане в 2001 г. в США вновь заговорили о Трансафганском трубопроводе.
Запад, который давно вынашивает планы проложить альтернативные российским маршруты поставки энергоресурсов на мировые рынки, весьма благосклонно относится к идее Трансафганского трубопроводного проекта. Вряд ли Пакистан стал бы без одобрения Вашингтона развивать сотрудничество с Ираном, давно уже причисленным администрацией Буша к «оси зла». Дополнительным подтверждением того, что за спиной Пакистана стоят
США, может служить и обострение конфликта между Америкой и Узбекистаном, элита которого некогда планировала стать важным партнером Запада, а сегодня вынуждена ориентироваться на Москву и Пекин. Примечательно, что почти в одно время с сообщениями о начале индо-пакистанского партнерства в газовой сфере прошла информация об укреплении связей «Газпрома» с Национальной холдинговой компанией «Узбекнефтегаз», традиционным конкурентом «Туркменнефтегаза». С «Узбекнефтегазом» глава российского «Газпрома» А. Миллер подписал 20 января 2006 г. документы, определяющие цену покупки узбекского природного газа и ставку транзита газа по территории Узбекистана.
Активную роль в геополитике Каспийского региона играет и Турция. Наряду с американскими компаниями, она выступает основным лоббистом трубопровода Баку-Тбилиси-Джейхан (1760 км). Этот нефтепровод, связав месторождения на Каспийском море с портами Турции, позволит диверсифицировать источники энергоносителей и ослабить зависимость Западной Европы и США от стран Персидского залива, значительно усилить политическое и, безусловно, экономическое влияние Анкары на Каспийский регион. Основное преимущество проекта Баку-Тбилиси-Джейхан - обход крайне перегруженных турецких проливов Босфор и Дарданеллы и обеспечение прямого доступа к портам, принимающим многотоннажные танкеры. Однако у проекта несколько слабых мест: при транспортировке каспийской нефти через Средиземноморье в Гибралтарском проливе могут возникнуть проблемы, аналогичные имеющимся на Босфоре. С рынком сбыта также нет определенности: пока неизвестны объемы и себестоимость добычи нефти, нельзя назначить и цену ее реализации. Помехой могут стать и сглаженные на сегодняшний день, но окончательно не урегулированные конфликты между Азербайджаном и Туркменистаном, а также Ираном и Азербайджаном из-за принадлежности некоторых каспийских месторождений. Так, в сентябре 2005 г. стало известно о намерении Ирана приступить к ведению поисково-разведочных работ на спорном месторождении «Алборз» (в Азербайджане его называют «Алов») с привлечением бразильской компании Ре1хоЬга8.
Геополитический фактор продолжает играть при прокладке трубопровода БТД доминирующую роль. Комплекс политических
ограничений при транспортировке через нестабильный Кавказ существенно снижает активность потенциальных инвесторов, а неудачи некоторых каспийских проектов (в частности, на ряде месторождений в Азербайджане) избавили транснациональные компании от прежней эйфории. Независимые аналитики до сих пор весьма скептически оценивают экономическую жизнеспособность проекта. Нефтепровод рентабелен только при транспортировке 4550 млн. т в год в течение 40-50 лет. Существующие извлекаемые запасы нефти в Азербайджане не обеспечивают такой загрузки. Казахстан - единственная страна в регионе, способная восполнить нехватку сырья. Администрация США добивается от него предоставления гарантий на загрузку нефтепровода. Но Казахстан их дать пока не может. Во-первых, предполагаемые запасы нефти в казахстанской части Каспийского шельфа еще не подтверждены окончательно. Во-вторых, определенные опасения вызывают физико-химические параметры каспийской нефти: для ее транспортировки необходимы дорогостоящие трубы с антикоррозийным покрытием. В-третьих, пока не определен способ транспортировки нефти из Актау в Баку: танкерами или трубопроводами, проложенными по морскому дну. Вариант доставки по имеющемуся маршруту: Атырау-Астрахань-Грозный-Баку невозможен из-за нестабильной ситуации в Чечне. Создание танкерного флота для доставки нефти в Баку не только весьма накладно, но и несет потенциальную угрозу и так уже подорванному экологическому балансу Каспия. Словом, от участия Республики Казахстан в данном проекте во многом будет зависеть его рентабельность и дальнейшая перспективность.
Пытается участвовать в геополитике Каспийского региона и крупнейшее европейское государство СНГ - Украина, где новые власти едва ли не высшим национальным приоритетом страны провозгласили энергетическую независимость от России. Через территорию Украины, а также Белоруссии проходит свыше 90% поступлений российского газа в Европу. Но если с Белоруссией, с которой Россия вроде бы строит союзное государство, российским энергетическим компаниям в целом удается договариваться, то Украина после «оранжевой революции» превратилась для Москвы в постоянную головную боль. Причем речь не идет только о проблемах, связанных с транзитом энергосырья в Европу: прово-
цирует серьезные вызовы возможность превращения Украины в военно-стратегический плацдарм США и НАТО, к чему упорно толкают страну лидеры победившей «оранжевой революции». Это серьезно затрагивает проблемы безопасности России. Объективно Украина занимает идеальное географическое положение удобного коридора для транспортировки нефти и газа из Каспийского региона на западные рынки. Самым подходящим каналом является трубопровод Одесса-Броды, строительство которого было закончено в 2001 г. и который тянется от города Броды, а оттуда дальше до польских Плоцка и порта Гданьск. Однако осуществлению этого плана мешает Россия, которая неизменно настаивает на своем праве эксплуатировать трубопровод в обратном направлении - для транспортировки нефти из России на юг и дальше по Черному морю на мировые рынки. Москва пытается также привлечь Украину к участию в таможенном и экономическом союзе в рамках Единого экономического пространства. Политики, пришедшие к власти на волне «оранжевой революции», были изначально в силу ряда причин настроены на разрыв связей с Россией. Но и Россию не могут устроить многие неблагоприятные тенденции, которые просматриваются в политике новой власти в Киеве. Это и устремление Украины в НАТО, и ведущееся обсуждение судьбы Черноморского флота РФ, и заведенный Киевом в тупик пограничный спор на Азовском море. Падение жизненного уровня на Украине -только один отсвет «оранжевой революции». Другой ее не менее серьезный вызов - топливно-энергетический кризис, в известной мере спровоцированный правительством Украины весной 2005 г. после неудавшихся переговоров о введении льготных цен на топливо для аграриев и установления максимальной торговой надбавки. Сыграл свою роль и внешний фактор - рост цен на каспийский газ.
Подписав соглашение с Россией о поставках ей с 2006 г. 60 млрд. м3 газа ежегодно в течение 30 лет, туркменские власти пообещали Киеву поставлять на Украину те же объемы газа, но по более высоким ценам. И с 1 июля 2005 г. главный покупатель газа из Туркменистана - Национальная акционерная компания «Нафто-газ Украины» (НАК) вынуждена была платить за 1000 м3 сырья 44 долл. наличными. Хотя прежде газ продавался формально по 58 долл., фактически, благодаря изобретенной сторонами сложной
форме расчетов, газ обходился импортеру в 32 долл., причем более половины оплачивалось украинскими товарами и услугами. Но с конца 2004 г. российские и украинские импортеры не участвуют в процессе ценообразования на туркменский газ. Воспользовавшись этим, за первые шесть месяцев 2005 г. Туркменистан трижды менял цену на газ для «Газпрома» и НАК, всякий раз добиваясь более выгодных для себя условий.
Если российский газ поставляется на Украину в оплату транзита в Европу, то у Туркмении в 2005 г. Украина купила 38 млрд. м3 газа по 68 долл. за тысячу кубометров и 23 млрд. м3 -по 50 долл. Однако соответствующее соглашение президент Ния-зов пока не подписал. В «Газпроме» же, договорившемся с правительством Туркмении о ежегодных закупках с 2007 г. тех же объемов газа, заявляют, что новый договор с НАК не будет действительным без разрешения российской компании. Усомнились в Москве и в возможности обслуживания Туркменией обоих покупателей при нынешнем уровне добычи, тем более что официально подробные данные о газовом балансе Туркменистана не публикуются. Скорее всего, президент Туркмении использует конкуренцию между газовиками для взвинчивания цен по обоим контрактам. По мнению отраслевых экспертов, заключая два очевидно конкурирующих договора, Туркмения рассчитывает развернуть борьбу между ключевыми покупателями - НАК и «Газпромом» - и реально продать газ тому, кто заплатит больше. Косвенно подтверждает эту версию заявление Ниязова от 20 октября 2005 г., в котором он озвучил предложение о совместном с Украиной строительстве Прикаспийского газопровода с пропускной способностью 30 млрд. м3. Украина, конечно, стремится уменьшить свою зависимость от России. Но она вряд ли станет поддерживать такой коллективный проект: ей выгоднее самостоятельно построить новый газопровод, чтобы продолжать держать руку на кране. Многое зависит от того, кто будет финансировать предложенный туркменским президентом проект. Да и в целом этот вопрос приобретает не столько экономическое, сколько политическое измерение, что сразу же порождает риски.
Неудивительно, что Киев ведет активные поиски альтернативных российским источников энергосырья, столь необходимого для поддержания на плаву переживающей кризис экономики. При
этом украинский президент и его окружение, неустанно напоминающие о своей приверженности демократическим ценностям, готовы сотрудничать с любым «авторитарным режимом» в СНГ, лишь бы он помог решить газовые и нефтяные проблемы Украины. Побывав весной 2005 г. в гостях у Туркменбаши, а затем у Назарбаева, украинский лидер намеревался выстроить с ними напрямую и без участия России новый энергетический альянс - газовый с первым, нефтяной со вторым. С президентом Туркменистана В. Ющенко попытался договориться об альтернативных российским поставках газа параллельно с подготовкой переговоров по созданию российско-украинско-немецкого консорциума по развитию газотранспортных сетей Украины. Между тем для Украины сотрудничество с известным своим непостоянством Туркменбаши было бы очень проблематичным, и для Киева Москва как надежный торговый партнер намного предпочтительнее. Но идеологический императив - стремление уменьшить зависимость от России -взял верх над соображениями экономической целесообразности. Другое дело, что втянуть президента Туркменистана в новый альянс украинскому лидеру не удалось: Ашхабад так и не уступил Киеву по вопросу о цене на газ. Сам же С. Ниязов не захотел рвать контакты с Россией и заключать новые договоры с Киевом. В октябре 2005 г. в Ашхабаде состоялась встреча С. Ниязова с министром топлива и энергетики Украины и председателем правления НАК, прибывшими в Туркменистан для урегулирования вопросов поставок природного газа. Президент Туркменистана обратил внимание украинских партнеров на недопустимость нарушения ранее достигнутых договоренностей по поставке товаров и оборудования в счет покрытия клиринговой задолженности за «голубое топливо». «Каждый раз даете слово, что погасите долг через полгода, но ничего не предпринимаете для этого, ограничиваясь одними обещаниями», - сказал президент, подчеркнув, что из 484 млн. долл. долга поставками товаров погашено лишь 8,7 млн. Серьезные претензии были предъявлены руководителям ТЭК Украины в связи с затягиванием процесса реализации инвестиционных проектов, финансируемых в счет поставок газа. Так, практически не сдвинулось с мертвой точки строительство железнодорожного моста через Амударью. Туркменский лидер особо подчеркнул, что развитие долгосрочного сотрудничества с Украиной в
газовой сфере должно строиться с учетом интересов третьего партнера - России.
Неприятной новостью для НАК стало и стремление «Газпрома» избавиться от зависимости от Украины в вопросах поставок газа в Европу. Первый контракт на поставки газа по СевероЕвропейскому газопроводу подписан Россией в обход Украины. В поисках альтернативного источника столь нужного Украине «черного золота» Киев возлагает большие надежды на Казахстан. Последний обладает мощным потенциалом увеличения импорта, он заинтересован в диверсификации экономических связей, а главное - в качестве поставщика энергоносителей способен гарантировать стабильность. Учитывая это, украинская сторона вознамерилась сократить объемы закупок российского сырья за счет частичной переориентации на казахстанскую нефть. За нее Киев намерен расплатиться Одесским нефтеперерабатывающим заводом: он, правда, сейчас находится в собственности Лукойла, но в свете идущей полным ходом в послереволюционной Украине ре-приватизации завод может и сменить хозяина - с российского на казахстанского.
Надеется Киев и «нейтрализовать» Россию, уговорив ее вместе с Казахстаном согласиться на создание своего рода паллиатива Единого экономического пространства (ЕЭП) - «зоны свободной торговли». Выгода этого проекта для Украины очевидна: ей, объявившей о намерении интегрироваться в ЕС, не придется подчиняться наднациональным органам Единого экономического пространства. Украина, кроме того, сможет получить изрядные доходы от транзита на восток, и прежде всего в Россию, неконтролируемого объема товаров. Есть у Киева и стратегические амбиции: он намеревается использовать космическую инфраструктуру Байконура. Так, В. Ющенко заявил в Астане, что собирается предложить России и Казахстану перевести комплекс запуска ракеты «Зенит» с морского варианта (т.е. с плавучего космодрома «Одиссей» в Тихом океане) на Байконур. Учитывая, что «Зенит» - это конверсионный вариант военных ракет, разработанных ГКБ «Южное» и выпускаемых в Днепропетровске, у украинской стороны на руках оказываются серьезные козыри. Словом, в Астану Ющенко приехал с солидным пакетом предложений. Но в казахстанской столице не откликнулись на призыв о помощи посланца Киева, претен-
дующего на роль неформального центра по распространению в СНГ «оранжевого настроения». Кроме того, в Астане президент Украины, который постоянно заявляет о приоритетности интеграции в европейские структуры, должен был вести переговоры с казахстанским лидером - главным и последовательным сторонником евразийской интеграции. Неудивительно, что умудренный жизненным и политическим опытом Н. Назарбаев посоветовал своему молодому украинскому коллеге решать возникающие проблемы в рамках ЕЭП. Не захотели в столице Казахстана и крепить с Украиной дружбу «против России». Назарбаев заметил, что вопросы транспортировки нефти Украине следует согласовывать с Россией, дав понять, что это самое крупное на евразийской суше государство все равно не обойти - как бы того ни хотелось украинскому президенту - ни в буквальном смысле (географически), ни в переносном (политически и экономически). На украинский же проект о «зоне свободной торговли» казахстанский лидер отреагировал достаточно резко и со всей определенностью еще на встрече с президентом Белоруссии в середине мая 2005 г. Назарбаев заявил: если Украину не устраивает формат «четверки» в рамках ЕЭП, то будем строить «тройку».
Проблема состоит в том, что закупка Украиной углеводородов в Казахстане станет экономически целесообразной, лишь если казахстанская нефть будет дешевле российской. Сейчас, согласно предварительным договоренностям, казахстанская сторона как будто бы согласилась продавать свои энергоносители по цене немного ниже российской - 305-310 долл. за тонну. Но это не снимает проблемы транспортировки нефти. Ведь в 2005 г. возросла стоимость ее железнодорожной перевозки, и Казахстан вообще не поставлял нефть на Украину. Но даже если Астана согласится начать эти поставки, есть другие серьезные обстоятельства. Во-первых, потребуется переоборудование украинских нефтеперерабатывающих заводов: они рассчитаны на российское сырье, которое по своим характеристикам отличается от казахстанского. Во-вторых, Лисичанский и Кременчугский заводы, куда должна поступать нефть из Казахстана, принадлежат российским инвесторам. Их едва ли воодушевит перспектива перерабатывать «чужую» нефть.
В марте 2005 г. Россия подписала с Казахстаном соглашения о начале строительства второй ветки нефтепровода КТК Тенгиз-Новороссийск. Это позволит увеличить годовой объем перекачки нефти по нему с 28 до 67 млн. т. В результате энергетическая зависимость Европы и Турции от России не только не уменьшилась (как на это надеялись в Стамбуле, подписывая в 1999 г. на саммите ОБСЕ документы, серьезно ограничившие Россию в возможностях маневра на постсоветском пространстве), а, напротив, возросла. Более того, поскольку емкость турецкого рынка газа ограничена, то транскаспийская газопроводная ветка в Туркмению становится фактически нерентабельной, коммерческий смысл ее строительства утрачивается. В то же время Украина, построив на свои деньги нефтепровод Одесса-Броды, устала ждать каспийскую нефть и запустила его в реверсном направлении. Это решение стимулировало борьбу Запада и международных финансовых институтов с Россией за контроль над энергопотоками. В начале 2005 г. Европейский инвестиционный банк объявил о готовности профинансировать продление до Польши нефтепровода Одесса-Броды приоритетного проекта для энергетической безопасности Европейского союза. А уже 28 февраля президент Украины и премьер-министр Грузии заявили на свой встрече о необходимости использования нефтепровода Одесса-Броды в прямом направлении. Это намерение было подтверждено на неформальном грузинско-украинском саммите в Боржоми и на встрече грузинского, украинского, польского и литовского президентов на праздновании юбилея «Артека». В поисках альтернативных (нероссийских) источников энергоносителей Киев устремился и в Тегеран, где он развивает диалог относительно строительства в обход России транзитного газопровода из Ирана в Западную Европу. «Меморандум взаимопонимания» об этом был подписан в июле 2005 г. председателем правления НАК с правительством Ирана, а также с «Газ де Франс». В августе начались предварительные переговоры по данному проекту. Иран при этом, безусловно, заинтересован не только в развитии своей газовой отрасли, но и в превращении Киева, благосклонно воспринимаемого в Европе, в своего важного энергетического партнера. Таков ход событий вне зависимости от того, нравятся они Москве или нет. Такова логика рынка. Другое дело,
что позитивный результат иранско-украинского проекта в ближайшей перспективе представляется весьма проблематичным.
Подведем некоторые итоги.
Перед такими прикаспийскими партнерами России, как Азербайджан, Казахстан и Туркменистан, выбор между разными центрами силы на Каспии жестко не стоит. Их активное сотрудничество в рамках совместных нефтегазовых разработок и по поводу определения правового статуса Каспия уравновешивается присутствием западных (американских) нефтяных и военных интересов в регионе. Транснациональные компании, действующие в интересах энергетической безопасности энергозависимых стран Западной Европы и в рамках долгосрочной стратегии США по контролю над мировыми энергоресурсами, займут преимущественное место в энергетическом секторе экономики прикаспийских государств. Эти компании и будут определять условия присутствия более мелких подрядчиков, среди которых найдут свое место и российские компании. Но участие последних едва ли будет определять стратегию дальнейшего развития стран региона. Роль и влияние России в прикаспийских государствах заметно сократятся по сравнению с предшествующим десятилетием. Главная цель усилий Китая - избежать зависимости от морских поставок и расширить доступ к сухопутным российским и центральноазиатским энергомаршрутам, в которых Китай очень заинтересован. В этой связи обращает на себя внимание стремление США не допустить усиления в Каспийском регионе представляющего для США долгосрочную опасность Китая, воспрепятствовать российско-китайскому сближению, поскольку это создает весьма неприятную для США конфигурацию в Азии. (Вырисовывается и геополитическая роль «оранжевой» Украины как нового американо-европейского союзника, на которого возложены вспомогательные функции при создании альтернативных объединений (ГУАМ) и проектов, цель которых -уменьшить региональное влияние России.) В «большой игре», которую ведут США на постсоветском пространстве, Украина уже попыталась сыграть (правда, не совсем удачно) отведенную ей небольшую роль, когда вознамерилась переманить на свою сторону упрямого и несговорчивого Туркменбаши. Общая нервозность усугубляется и обещаниями организовать «демократические революции» в странах, уклоняющихся от «дружеских» объятий Ва-
шингтона и пытающихся «закрыться» от процессов политической и экономической глобализации (эти обещания открыто проговаривают «трубадуры новой демократической волны», коими считают себя украинский и грузинский президенты). Новые лидеры Ирана (объявленные Западом «ставленниками консервативных сил»), предупредившие, что готовы к адекватному ответу в случае санкций либо «точечных» военных ударов по иранским ядерным объектам, похоже, еще глубже будут вовлечены в дипломатический конфликт с США и западноевропейской «тройкой» (Великобританией, Германией и Францией) из-за своих ядерных амбиций.
Удастся ли России сплотить вокруг себя прикаспийские государства - не столько для борьбы с «условными» террористами, сколько для противодействия отнюдь не условным геополитическим соперникам - покажет время. Пока же очевидно: слишком отличны у стран «прикаспийской пятерки» внешнеполитические ориентиры, слишком настороженно они относятся к инициативам России. А в то время Антитеррористический центр ловит на Каспии мифических террористов, влиятельные мировые силы без лишнего шума и бутафорских выстрелов решают в регионе сложные геополитические головоломки. Главный приз, который достанется победителю, - контроль над нефтяными и газовыми богатствами региона.
«Мировая экономика и международные отношения»,
М., 2006г., № 6, с. 71-81.
Ариф Юнусов,
публицист (Баку)
АЗЕРБАЙДЖАН НА ПЕРЕПУТЬЕ:
ПОЛИТИЧЕСКИЙ ПЕЙЗАЖ В 2006 ГОДУ
В конце прошлого года после парламентских выборов казалось, что основное внимание в начале 2006 г. будет приковано ко все более возрастающей конфронтации власти с оппозицией. Внешне все к этому располагало; недовольная итогами откровенно фальсифицированных парламентских выборов оппозиция начала серию митингов. И казалось, что эти митинги будут продолжаться и в течение последующих месяцев. Однако азербайджанская дей-
