CC BY
154Фархад ГУСЕЙНОВ
Преподаватель кафедры международных отношений Бакинского государственного университета
(Баку, Азербайджан).
ГЕОПОЛИТИЧЕСКИЕ ИНТЕРЕСЫ И МЕЖДУНАРОДНОЕ СОТРУДНИЧЕСТВО
Резюме
Статья посвящена рассмотрению взаимосвязи геополитических интересов государств и механизмов сотрудничества между ними. Автор, в частности, пытается дать ответ на
вопрос, насколько функциональны механизмы международного сотрудничества с точки зрения реализации государствами их геополитических интересов.
В в е д е н и е
Сотрудничество в реализации геополитических интересов непосредственно связано с таким понятием политической науки, как «анархия». Как пишут исследователи, со времен Фукидида международная политика формируется под влиянием анархии1. Это означает, что, несмотря на значительные успехи современной цивилизации: крушение тоталитарных режимов, приобщение к демократическим и либеральным ценностям все большего числа субъектов международного права, — мировой политический процесс остается все таким же неуправляемым, как и в прошлом.
Как отмечают исследователи, международная анархия стимулирует соперничество и конфликты между государствами и подавляет их готовность сотрудничать, даже когда
1 Cm.: Jervis R. Realism, Game Theory, and Cooperation // World Politics, 1988, Vol. 40, Issue 3. P. 317.
их объединяют общие интересы2. А отсутствие международного правителя не только делает войны возможными, но и усложняет достижение общих целей для государств, которые удовлетворены сложившимся статус-кво3.
Таким образом, ряд ученых воспринимают международную систему как набор элементов (национальных государств), действующих в условиях анархии4.
Анализ исторических процессов показывает, что порядок носит относительный характер, в то время как хаос и анархия абсолютны. Действия крупных держав могут расцениваться как попытка установления относительного порядка в мире и одновременно как попытка осуществления долговременного контроля над теми участками, в которых этот контроль удалось установить. Причем само слово «порядок» вовсе не следует понимать как нечто однозначно положительное. «Порядок» здесь означает лишь наличие правил, по которым что-либо совершается, — существующее устройство, режим. В этом смысле понятие порядка соотносимо с понятием качества, противопоставляемого понятию количества.
«Порядок» или «деятельность по установлению порядка», будучи относительными категориями, обнаруживают лишь систематизирующую деятельность человека. Они ничего не говорят о том, служит ли данный конкретный порядок благосостоянию региона, где он установлен. Совсем не случайно гитлеровский режим получил со стороны идеологов нацизма название «нового порядка». Важно также, что такие «новые порядки» предполагают международное сотрудничество в сфере их установления и действия.
Не менее важно и то обстоятельство, что порядок, каким бы антигуманным он ни был, имеет своих адептов. И с исчезновением порядка они не исчезают. Более того, их число может расти. Так, по сегодняшний день в мире существует немало сторонников гитлеровского и сталинского режимов, надеющихся на их возрождение.
Таким образом, говоря о геополитическом аспекте международного сотрудничества, можно выделить следующие моменты. Прежде всего, геополитическая стратегия ориентирована на установление определенного порядка в мире, то есть во внутреннем и внешнем по отношению к государству пространстве. Второе, порядок, на который ориентирована геополитическая стратегия, находится вне морали, не поддается этическим оценкам, независимо от идеологии и риторики инициатора той или иной стратегии. И, наконец, третье, геополитическая стратегия, ориентированная на установление определенного порядка, предполагает международное сотрудничество.
О понятиях «геополитические интересы» и «международное сотрудничество»
Геополитическими интересами характеризуются внешнеполитические действия любой страны. Неспособность реализовать свои геополитические интересы вовсе не означает их отсутствия. Само наличие географического «тела» страны и государства естественным и закономерным образом связывает его политику, причем не только внешнюю, но и внутреннюю, с особенностями географического положения, наличием или отсутствием природных богатств, отношением к важнейшим транспортным и торговым путям, ролью в структуре взаимоотношений третьих стран, историей отношений с соседями.
2 Cm.: Grieco J. Anarchy and the Limits of Cooperation: A Realist Critique of the Newest Liberal Istitution-alism // International Organization, Summer 1988, Vol. 42, No. 3. P. 485.
3 Cm.: Jervis R. Cooperation under the Security Dilemma // World Politics, January 1978, Vol. 30, Issue 2. P. 167.
4 Cm.: Majeski S.J., Fricks S. Conflict and Cooperation in International Relations // The Journal of Conflict Resolution, December 1995, Vol. 39, Issue 4. P. 622.
Важнейшим фактором активности геополитических интересов является культурное, цивилизационное и демографическое доминирование в отдельных регионах мира и в мире в целом. Указанные факторы непосредственно влияют на «расширение» государства, культуры, цивилизации, наконец, популяции. Все интересы страны, связанные с подобным расширением, носят сугубо геополитический характер. Скажем, геополитическая стратегия греков была ориентирована на создание подобного себе мира за пределами Эллады. Результатом явился эллинистический мир, то есть мир греческой культуры на Востоке. Геополитическое доминирование Рима привело к тому, что он стал представлять средиземноморскую цивилизацию, а расширение Рима фактически вылилось в распространение средиземноморской цивилизации: далеко за пределами региона собственной цивилизации Рим создал мир по своему образу и подобию. Таким образом, все устремления Греции и Рима носили геополитический характер, а результатом явилась современная западная культура, основанная на цивилизаци-онных ценностях античного мира. Сегодняшняя вестернизация мира, по сути, означает, что заданный Афинами и Римом духовный импульс пока еще себя не исчерпал.
Понятие сотрудничества предполагает в первую очередь совпадение интересов. Поскольку мировая политика, как показывает опыт, представляет собой плохо регулируемый и мало предсказуемый процесс, постольку понятие «интересы» становится ведущим для понимания сути международного сотрудничества. В быстроменяющемся мире быстро меняются и интересы. Соответственно, распадаются политические группировки. Поэтому всегда актуален известный афоризм, гласящий, что в мире нет и не может быть постоянных союзников, постоянными могут быть только интересы.
Для сотрудничества характерно также отрицание насилия: сотрудничество как политический процесс предполагает неприменение насилия по отношению к тому, с кем сотрудничаешь. Причем важно, что отсутствие насилия в отношениях между сотрудничающими сторонами обусловлено не каким-то политическим или идеологическим предписанием, некоторой обязательной для исполнения нормой, а логически вытекает из ситуации совпадения интересов (пусть и временного).
Геополитический характер сотрудничества проявляется в вынужденном характере объединения усилий одних государств против геополитической экспансии других. Например, в постсоциалистическую, или постсоветскую, эпоху важнейшим стимулом для международного сотрудничества стало стремление США к установлению гегемонии в мире, к созданию однополярного мира. Отсюда следует, что в современном мире все политические союзы геополитически осмысленны, то есть стимулированы стремлением к самосохранению в условиях возможного, а часто и реального насилия в области экономики и политики. Как отмечают некоторые исследователи, для достижения должного уровня национальной безопасности любому современному государству необходима определенная кооперативная деятельность на региональном уровне5.
Межгосударственное сотрудничество на различных уровнях, включая консолидацию в рамках различных организаций, довольно четко связывается с геополитическими интересами государств. Для большей наглядности обратимся к примерам.
Пример 1:
Шанхайская организация сотрудничества
После развала Советского Союза, что было воспринято в мире как торжество либерально-демократических ценностей, появилась надежда на формирование подлинно
5 См.: Эйвазов Д. Кавказ: лимиты и возможности регионального сотрудничества в сфере безопасности // Центральная Азия и Кавказ, 2004, № 4 (34). С. 144.
справедливого (по отношению ко всем народам, независимо от уровня развития и приобщенности к мировой цивилизации) мироустройства. Крушение наивных надежд на установление справедливых и «полифоничных» международных отношений, всецело основанных на международном праве, привело к сопротивлению открытым попыткам установить однополярный мир. Когда США объявили зоной своих жизненных интересов чуть ли не весь земной шар6, другие государства также стали рефлексировать по поводу их собственных жизненных интересов, имеющих непосредственное геополитическое выражение. Стали создаваться союзы государств, стремящихся отстаивать свои геополитические интересы и противодействовать экспансии США. Одним из таких союзов стала Шанхайская организация сотрудничества (ШОС). Стимулом для ее образования и объективной предпосылкой сотрудничества стало совпадение политических и экономических интересов государств-участников. Считается, что сближение этих стран диктовалось в первую очередь угрозой безопасности их приграничным территориям со стороны главного очага нестабильности в Центральной Азии — Афганистана, где шла гражданская война между войсками Северного альянса и движения «Талибан».
В 1996 году было подписано Соглашение об укреплении доверия в военной области в районе границы, в результате чего образовалась так называемая «Шанхайская пятерка». В 1997 году было подписано Соглашение о взаимном сокращении вооруженных сил в районе границы. О создании ШОС официально было объявлено 15 июня 2001 года, когда в Шанхае состоялась встреча глав России, Китая, Казахстана, Кыргызстана, Таджикистана и Узбекистана. На саммите была принята Декларация, в которой объявлялось, что основной целью ШОС является поддержание и обеспечение мира, безопасности и стабильности в Центральной Азии, а также развитие сотрудничества в политической, торгово-экономической, научно-технической, культурной, образовательной, энергетической, транспортной, экологической и других областях.
Вторым важнейшим документом, подписанным участниками саммита, была Конвенция о борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом. Конвенция впервые закрепляла на международном уровне определение сепаратизма и экстремизма как насильственных деяний, преследуемых в уголовном порядке.
В июне 2002 года в Санкт-Петербурге состоялась вторая встреча глав государств — членов ШОС. На этой встрече было подписано уже три документа: Хартия Шанхайской организации сотрудничества, Соглашение между государствами — членами ШОС о региональной антитеррористической структуре, а также Декларация глав государств — членов ШОС.
15 января 2004 года в Пекине состоялась церемония создания Секретариата ШОС. 17 июня в Ташкенте начала действовать Региональная антитеррористическая структура ШОС (РАТС).
Анализ документов, выработанных на встречах руководителей стран — членов ШОС, а также документы, принятые на саммитах, свидетельствуют, что сотрудничество ее участников обусловлено реальными объективными потребностями. Например, нестабильность в регионах, граничащих с Афганистаном, естественным образом вынуждала эти страны консолидировать усилия по нейтрализации исходящей оттуда угрозы. С другой стороны, сотрудничество стимулировалось и перспективами экономических выгод. В документах ШОС отразилось стремление нейтрализовать негативное воздействие финансового кризиса на экономику участников Организации. И, разумеется, совершенно ясно, хотя это открыто и не подчеркивается, что страны шестерки, прежде всего КНР и Россия, надеются таким образом противодействовать политической и экономической экспансии США в мире.
6 См.: Бжезинский 36. Великая шахматная доска. Господство Америки и его геостратегические императивы. М.: Международные отношения, 1998. 256 с.
Ясно также, что такие страны, как Казахстан, Кыргызстан, Таджикистан и Узбекистан, не способны реально ставить перед собой столь глобальные геополитические цели. Ставить подобные цели и добиваться их под силу гигантам вроде КНР и России, в фарватере которых Казахстан, Кыргызстан, Таджикистан и Узбекистан могут преследовать свои геополитические, прежде всего экономические, цели и стремиться обеспечить безопасность. Не случайно также, что страны ШОС заявляют об открытости организации и стремятся сделать ее привлекательной для других крупных держав региона, прежде всего Индии, Пакистана и Ирана.
В этой политике используются трения между США и этими странами. Не случайно также заявление США о том, что своим естественным стратегическим партнером в XXI веке они видят Индию. В этом заявлении проявляется беспокойство по поводу стратегического сближения России и Китая. Следует также напомнить, что на саммите в Астане (2005 г.) была принята декларация7, в которой США и их союзникам настоятельно предлагалось определиться с конечными сроками использования объектов инфраструктуры и пребывания военных контингентов на территории стран — членов ШОС. Казалось бы, если речь идет о борьбе с терроризмом, почему бы не консолидировать усилия? Почему США и их союзникам предлагается не сотрудничество в антитеррористической деятельности, а, напротив, изоляция? Ответ прост. Под каким бы лозунгом ни реализовы-валось военное присутствие США в регионе, оно расценивается как геополитическое доминирование этой сверхдержавы. Поэтому и сотрудничество стран ШОС, на наш взгляд, носит прежде всего антиамериканскую направленность.
Если мы обратим внимание на содержание документов ШОС, принятых на различных саммитах, то окажется, что почти все они посвящены реализации достигнутых ранее соглашений. Что это означает? Прежде всего, то, что прийти к соглашению и подписать соответствующий документ легче, нежели выполнять его. Более того, ведь смысл подобных соглашений о сотрудничестве в области политической, торгово-экономической и, что самое главное, в сфере безопасности заключается вовсе не в том, чтобы заставить кого-то их исполнять (раз уж они приняты). Смысл в том, чтобы они были реально выгодны. Если они плохо выполняются, а на последующих саммитах делается упор на необходимость более интенсивно претворять их в жизнь, — то, значит, что-то препятствует такому претворению. Препятствовать же реализации соглашений может только одно — несовпадение интересов. На наш взгляд, складывается парадоксальная ситуация, характеризующаяся параллельным действием двух противоположных тенденций. Сама организация по сотрудничеству возникает из четкого понимания необходимости совместно противостоять гегемонии США, которые и не пытаются скрывать свои гегемонистские амбиции. С другой стороны, имея реальную базу для плодотворного сотрудничества, страны ШОС «не сотрудничают», поскольку их интересы не только совпадают, но и сталкиваются.
В целом, в структуре организаций типа ШОС локомотивом являются интересы крупных держав. И в структуре ШОС основной движущей силой являются интересы России и КНР. Более того, именно противоречия, их единство и борьба, как бы банально ни звучала эта фраза, и являются стимулом как для развития, так и для возможного будущего развала ШОС и всех такого рода организаций по сотрудничеству.
Четыре остальные страны: Казахстан, Кыргызстан, Таджикистан и Узбекистан — не могут «плодотворно сотрудничать» в упряжке с такими гигантами, как КНР и Россия. Скорее всего, в этом случае срабатывает инстинкт самосохранения, заставляющий государства типа Казахстана, Кыргызстана, Таджикистана и Узбекистана искать геополитический союз с гигантами и надеяться за их счет отстоять свои интересы, прежде
7 См.: Декларация глав государств — членов Шанхайской организации сотрудничества, 5 июля 2005 [http://www.sectsco.org/RU/show.asp?id=98].
всего в сфере безопасности. Свидетельств тому множество. Достаточно еще раз вспомнить историю с американскими базами в Узбекистане. Ведь с какой-то целью американцам было разрешено разместить эти базы. С другой стороны, что-то существенное, видимо, заставило руководство страны попросить США убрать свои базы в кратчайшие сроки.
Таким образом, для жизнедеятельности и вообще жизнеспособности ШОС огромное значение имеет «договоренность» КНР и России. Причем такая договоренность каждый раз, на наш взгляд, будет носить тактический характер. То есть на каком-то этапе сотрудничества она будет носить реальный характер, поскольку была достигнута именно на этом этапе и для решения именно этих конкретных задач. Однако тактическая ситуация может сразу же измениться, и тогда КНР и Россия уже не смогут достигнуть договоренности, поскольку в новой ситуации их интересы не будут совпадать. Поэтому говорить об эффективности ШОС вообще, безотносительно к конкретным ситуациям, достаточно сложно. Видимо, следует особо рассматривать механизм нейтрализации тактических «неудобств». И если уж составлять долгосрочные программы сотрудничества в рамках Организации, то только с учетом всех тактических ситуаций, которые могут сложиться в будущем. В противном случае такая организация будет носить лишь декларативный характер.
Исходя из сказанного, можно сформулировать несколько вариантов развития событий в рамках организации типа ШОС. Во-первых, внешняя угроза может быть настолько серьезной, что страны-участницы будут искренне заинтересованы друг в друге, но только в плане противодействия угрозе и вызовам времени. Во-вторых, совершенно реалистический подход к сотрудничеству предполагает знание или программирование зон несовпадения интересов. В этом случае можно заранее анализировать возможности их нейтрализации или даже игнорирования, хотя последнее, конечно же, не самое лучшее решение. В-третьих, не исключено и такое развитие событий, при котором конфликтные ситуации не предусматриваются сторонами — они их просто не видят вплоть до момента, когда конфликт начинает переходить в качественно новую опасную фазу развития.
Думается, что перспектива развития таких организаций, как ШОС. непосредственно зависит от глубины и интенсивности конфликтов, запрограммированных геополитической ситуацией. Если говорить конкретно о ШОС, то совершенно ясно, что, как бы ни складывались отношения между странами, геополитические трения между КНР и Россией неизбежны. Это очевидно даже чисто теоретически. Россия — огромная страна с относительно небольшим населением и пустующими землями. Китай — значительно меньшая по размерам страна, но с огромным населением. Население КНР в десять раз превышает население России. Кроме того, важно, что они граничат. Именно этими обстоятельствами и определяется, на наш взгляд, подлинная стратегия сотрудничества между странами ШОС. Остальные четыре страны будут балансировать между Китаем и Россией. С другой стороны, экономические выгоды, какими бы заманчивыми они ни казались, вовсе не означают, что страны ШОС хоть на мгновение забудут о своих страхах. Прежде всего о страхе быть поглощенными КНР в демографическом отношении.
Несмотря на огромный потенциал в экономической сфере, эффективного сотрудничества между странами ШОС не наблюдается. Существуют силы, препятствующие, например, реализации совместных энергетических проектов КНР и РФ. Например, несмотря на то что Россия выиграла тендер, имеет большой опыт и явно лидирует в энергетическом машиностроении, она не получила ни одного заказа на поставки оборудования для гидроэлектростанций каскада «Трех ущелий» на реке Янцзы. Все заказы ушли в Европу8.
8 См.: Шершнев Л.И. Шанхайская организация сотрудничества: расширение или углубление? [http:// www.fnimb.org/doc_shos.htm].
В свою очередь, Россия нарушила договоренности об участии КНР в проекте разработки Ковыктинского газоконденсатного месторождения в пользу ТНК «Бритиш петролеум». Китайская национальная нефтяная компания (КННК) была отстранена от участия в торгах по сделке с продажей акций компании «Славнефть», хотя она предлагала гораздо более выгодные условия, чем «Бритиш петролеум». Неопределенной была ситуация с переносом вроде бы уже согласованного и зафиксированного на высшем уровне маршрута нефтепровода из российского Ангарска в китайский центр нефтепереработки Дацин на абсолютно невыгодный китайской стороне маршрут Ангарск — Находка (Японское море).
Серьезным препятствием на пути подлинного сближения стран ШОС является «китайская угроза». Эта угроза разделила шестерку на две стороны. На одной — Китай, на другой — все остальные. Остальные страны ШОС, конечно, сотрудничают с бурно развивающимся Китаем, но одновременно опасаются его растущего влияния. Россия опасается за свои земли, Казахстан — за энергоресурсы. В 2005 году совет директоров «Petro Kazakhstan» принял решение о продаже компании крупнейшей китайской корпорации КННК9.
Обозначившиеся инвестиционные виды Китая на Центральную Азию вызывают опасения, что со временем он может превратить ее в свою подсобную мастерскую по аналогии со странами Юго-Восточной Азии. Вообще, неудивительно, что Китай так ратует за развитие именно экономического сотрудничества в рамках ШОС. Экономика — это рычаг и основной способ покорения мира в новом столетии. Покорив таким образом Центральную Азию, Китай сможет опереться на ШОС в диалоге с США и Европой. Очевидно, что именно такую задачу и ставит перед собой КНР. Если Евросоюз расширяет свою территорию на западе Евразии, то Китай расширяет зону своего влияния на востоке. Думается, что в скором времени интересы Китая в этом регионе должны столкнуться с интересами России. И еще неизвестно, кто победит в этой борьбе. Во всяком случае, шансы Китая велики.
Важно отметить, что народы Центральной Азии испытывают сегодня большой страх перед демографической экспансией Китая. Например, Казахстан имеет территорию, сопоставимую с территорией Китая, но при этом население Казахстана в 100 раз меньше, нежели население КНР10.
Таким образом, главной проблемой для стран ШОС является не внешняя угроза, а внутренние противоречия и прежде всего недоверие и страх. Если их не удастся преодолеть, то перспектива сотрудничества этих стран, сколь бы заманчивой она ни казалась, будет достаточно иллюзорной. Пока внешняя угроза в лице США, также стремящихся установить свой контроль в регионе, еще сплачивает шестерку. Но неизвестно, как сложатся события, после того как США действительно уйдут из Центральной Азии.
Можно предположить следующий сценарий. Чтобы противостоять доминированию КНР и России в рамках ШОС, необходимо привлекать в Организацию новые страны. Интересы этих новых партнеров, безусловно, также будут в чем-то совпадать с интересами КНР и России, а в чем-то противоречить. Казахстан, Кыргызстан, Таджикистан и Узбекистан, на наш взгляд, больше заинтересованы в привлечении новых членов в ШОС, нежели Китай и Россия, так как могут надеяться на манипулирование их интересами в противовес интересам этих двух стран. Вообще, складывается интересная ситуация: Китай и Россия заинтересованы в новых членах, чтобы более эффективно противодействовать США и Западной Европе; Казахстан, Кыргызстан, Таджикистан и Узбекистан — чтобы внутри ШОС противодействовать Китаю и России.
9 См.: Миловзоров А. Дружба против Америки — дело тонкое [http://www.utro.ru/articles/2005/10/27/ 489783.shtm].
10 См.: Там же.
Еще один интересный вопрос связан с возможностью насилия в отношении членов ШОС. Как было отмечено выше, сотрудничество предполагает совместную деятельность, основанную на общности интересов и исключающую насилие. Однако, на наш взгляд, насилие исключается только в случае, когда внешняя угроза объективно способствует сплоченности членов организации. При малейшем ослаблении внешней угрозы сильный партнер вполне может прибегать к любому виду давления на слабых партнеров, которые в таком случае будут надеяться на покровительство другого сильного партнера. Таким образом, Казахстан, Кыргызстан, Таджикистан и Узбекистан в силу обстоятельств не столько являются равноправными членами ШОС, сколько вынуждены лавировать между КНР и Россией.
Пример 2:
НАТО
Другим характерным примером противоречий в рамках организации по сотрудничеству может служить НАТО. Как известно, в недавнем прошлом НАТО противостояла Варшавскому блоку. Обе организации заявляли о своих мирных намерениях и защитных функциях, но не упускали случая решать геополитические проблемы насильственным путем. Причем геополитическое противостояние НАТО и Варшавского договора проявлялось по всему миру, на разных континентах.
Внутри этих организаций могли быть постоянные и латентные угрозы единству, но характерно, что Варшавский блок их никак не обнаруживал, в то время как НАТО часто не могла скрывать противоречий. Так, почти всегда давали о себе знать противоречия между Турцией и Грецией. Тем не менее серьезных разногласий, способных послужить стимулом для центробежных тенденций, не было.
Ситуация объективно изменилась после развала СССР и социалистического лагеря: исчезла консолидирующая мотивация, объединявшая участников НАТО. Бывшие члены Варшавского блока стали устремляться в НАТО. Альянс появился на границах РФ. Всерьез обсуждается вступление в него Украины и Грузии. Все это свидетельство геополитической стратегии, которая вполне может расцениваться и как агрессия. Нередко именно такие оценки и звучат со стороны России. Во всяком случае, каждое вступление в альянс нового члена расценивается там как угроза.
Для современного этапа истории НАТО характерно несовпадение стратегических ориентиров. Былого единства партнеров, объединенных угрозой коммунистической агрессии, уже нет. Например, с точки зрения единства НАТО не всегда ясна позиция Германии. Сегодня объединенная Германия позволяет себе не соглашаться с США и пытаться противодействовать их гегемонистским планам. Некоторые исследователи отмечают, что центральное место в немецкой концепции НАТО занимает идея «интегрированной безопасности»11. В связи с этим выдвигается ряд требований.
1. Альянс должен быть местом политического диалога между США и Евросоюзом. Только в рамках такого диалога должны обсуждаться угрозы безопасности отдельных его членов. Ясно, что это требование уже делит НАТО на две части. Само понятие «диалог» предполагает изначальное отсутствие органического единства между партнерами и реализацию принципа «доверяй, но проверяй».
11 Тинский Г. Европейское против атлантического. Структуры НАТО раздирают внутренние противоречия: у США и Германии разные концепции развития альянса [http://otechestvo.org.ua/main/20092/ 2806.htm].
При этом предполагается, что между членами Евросоюза органическое единство должно существовать и существует, поскольку он является коллективным членом диалога с США. Но ясно, что такого естественного единства нет и между членами Евросоюза, просто сегодня геополитические интересы западноевропейских стран создают иллюзию их органического единства в противовес США. Такая иллюзия существовала в годы холодной войны, поскольку естественным образом объединяла капиталистический Запад против коммунистического Востока. Но как тогда союз Запада основывался на страхе перед агрессией коммунизма и, как только страх исчез, актуализировались геополитические интересы отдельных стран альянса, так и сегодня, на наш взгляд, члены Евросоюза не могут отказаться от собственных геополитических интересов. Просто консолидация более актуальна, поэтому частные геополитические интересы временно нейтрализуются. Таким образом, можно вывести общий принцип. Ситуация сотрудничества не исключает частных геополитических интересов и даже латентных ориентаций на насилие в отношениях с «сотрудниками». В зависимости от характера внешних угроз актуализируются интересы консолидации и нейтрализуются частные интересы. Напротив, при ослаблении внешней угрозы нейтрализуются консолидирующие интересы и актуализируются частные. Поэтому любой союз сотрудничающих государств базируется на балансе интересов.
2. Речь идет об усилении роли ЕС по отношению к США в рамках НАТО. С этой целью Германия предлагает усилить роль невоенных действий, то есть политических, судебно-полицейских и экономических. Эти действия должны, наравне с военными, нейтрализовывать угрозы терроризма, распространения оружия массового поражения и региональных конфликтов. Большое значение придается угрозе функционированию важных транспортных путей. Такую гражданскую компоненту деятельности НАТО Германия связывает с деятельностью Евросоюза.
3. Германия предлагает повысить роль РФ в рамках Совета НАТО — Россия. Она считает, что Россия должна более активно участвовать в миссиях НАТО и ЕС. Крайне важно и то обстоятельство, что Германия не солидаризируется с партнерами по НАТО в отношении гарантий членства для Украины и Грузии. Парадоксальность ситуации заключается в том, что необходимость диалога между США и ЕС в рамках НАТО вовсе не означает единства в рамках ЕС и такая позиция Германии создает проблемы не только для США, но, что важнее, и для отдельных стран в самой Европе. В частности, если ЕС действительно станет коллективным членом НАТО, то это лишит новых членов права вето. Интересно, что какие бы доводы ни приводились сторонниками Европы, говорящей одним голосом, именно право вето расценивается европейскими членами альянса как реальное равноправие, да и условие реального сотрудничества. Вряд ли удастся избежать комплекса неполноценности у новых членов НАТО, если они будут лишены этого святого права. Кроме того, вполне реальна перспектива, что они утратят это право и внутри ЕС. Следовательно, отношение к реализации единства Европы внутри НАТО чисто теоретически может расцениваться совершенно по-разному. Причем в обоих случаях оценки будут «европейскими». Так, идея «одного европейского голоса» может расцениваться как прогресс на пути консолидации усилий. С другой стороны, это вполне логично может расцениваться как насилие в рамках ЕС, лишение суверенных прав.
На первый взгляд может показаться, что антиамериканская политика европейских государств лишает НАТО единства и в общем-то должна расцениваться как негативная.
Если такая политика раскола действительно исходит из Европы, то «голос разума» должен быть на стороне США. Такие рассуждения основаны на элементарной логике. Существует военный блок, который обеспечивает безопасность входящих в него стран. Если одни из членов блока пытаются объединиться, то ясно, что объединяются они против кого-то. Такая позиция сторон со всей очевидностью противоречит логике сотрудничества. Особенно опасна такая позиция внутри военного блока. Кроме того, сторона, против которой объединяются другие, в принципе, подвергается насилию.
С другой стороны, создание группировок — а именно так следует расценивать инициативу создания общеевропейских войск и идею единого европейского голоса внутри НАТО — также стимулировано геополитическими интересами и попыткой защитить эти интересы. Так, специалисты отмечают, что идея создания общеевропейских вооруженных сил начала обсуждаться в Германии и Франции после войны против Югославии в 1999 году. Считается, что американцы в операции против Югославии отвели европейцам роль исполнителей. Все остальное, то есть сбор и анализ разведданных, оперативное планирование, управление войсками осуществлялось самими американцами. Поэтому заявление европейских государств на саммите в Хельсинки в 1999 году о создании общеевропейского вооруженного формирования12 следует расценивать не как попытку раскола в НАТО, а прежде всего как реакцию на насилие США. Ведь игнорирование американцами европейских членов НАТО во время югославской операции в действительности представляло собой дискриминацию и насилие в рамках организации по сотрудничеству.
3 а к л ю ч е н и е
Приведенные примеры убеждают в том, что международное сотрудничество представляет собой сложный и многохарактерный процесс, обнаруживающий особую динамику и противоречивость. Причем динамика процесса сотрудничества напрямую связана с противоречиями, характеризующими структуру отношений внутри самых разных объединений по сотрудничеству.
Такое понимание природы сотрудничества позволяет считать законом наличие между сотрудничающими сторонами противоречий, которые и стимулируют динамическое развитие политических союзов. Данный закон можно сформулировать и с противоположной стороны. А именно: всякий международный союз по сотрудничеству реален, живуч и действенен только до тех пор, пока его «терзают» противоречия.
Третьи страны, то есть страны, сотрудничающие с двумя (как минимум) и более странами, образующими некоторый блок по сотрудничеству, обязательно должны учитывать противоречия, характеризующие структуру отношений между государствами — членами союза. Политическое маневрирование союзов в отношении этих стран вовсе не равно изменению стратегических направлений. Просто дело в том, что геополитические интересы союза в целом абсолютно не означают, что у его государств-членов не могут обнаруживаться противоречащие друг другу геополитические интересы. Справедливость этого утверждения наглядно демонстрирует СНГ, теряющий свое значение в качестве межгосударственной интеграционной структуры. Опыт сотрудничества в рамках этой организации представляет собой яркое свидетельство геополитических разногласий. Интересно, что внутри этого союза образуются более мелкие союзы типа ГУАМ. Как видим, ШОС и НАТО также не составляют исключения. Следовательно, геополитика не только
12 См.: Тымчук Д. Вооруженные силы ЕС: Европа против НАТО? [http://glavred.info/archive/2008/02/21/ 120726-0.html].
объединяет страны, но и разъединяет их. Причем оба процесса протекают одновременно и параллельно.
Геополитические вызовы современности непосредственно стимулируют формирование одних союзов государств и распад других. Для структуры сотрудничества в рамках геополитических интересов характерно то, что они как объединяют, так и разъединяют. Поэтому ни один блок по сотрудничеству не может считаться целостным в геополитическом отношении. Целостными геополитические союзы могут быть только относительно — ровно настолько, насколько совпадают геополитические интересы стран-партнеров.
