CC BY-NC
102Геополитические и внутригосударственные причины динамики вооруженного конфликта в Республике Южный Судан
Кочанова Татьяна Викторовна
старшей научный сотрудник, Инстшуг Африки РАН 123001, Россия, г. Москва, ул. Спиридоновка, 30/1 Kochanova Tat'yana Viktorovna
lead research associate, the Institute ofArica, Russian Academy of Sciences 123001, Russia, Moscow, Spiridonovka St., 30/1
И kochankonflict@mail.ru
Аннотация. Предметом исследования является военно-политический конфликт, который случился в Республике Южный Судан спустя два года после получения в 2011 году независимости от северного Судана. Анализируя провал очередного американского проекта продвижения демократии на африканский континент, автор обращается к истокам конфликта, подвергая анализу множество факторов, способствующих отнюдь не экономическому росту молодого суверенного государства, а развитию коррупции, противостояния, деградации власти, обнищанию народа, превращению страны в полигон военных действий. В ходе исследования автор использовал сравнительно-исторический метод и принцип историзма, взяв за основу конфликта столкновение сторон, мнений и сил, сопоставляя развитие конфликта в Республике Южный Судан с опытом "демократизации" других стран Африканского континента. Использование этих методов позволило автору выяснить природу военно-политического конфликта. Слово «конфликт» чаще всего трактуется лишь как «столкновение сторон, мнений, сил». В данной статье автор, исследуя истоки и природу южносуданского конфликта с точки зрения данных трех категорий, расширяет спектр предполагаемых факторов появления и развития конфликта в современных геополитических условиях, рассматривает существующую проблему комплексно, при этом особое внимание уделяет такому важному в эпоху деполяризации и передела сфер влияния аспекту как «столкновение интересов» - что позволяет в будущем прогнозировать возможные конфликтные ситуации и тем самым снижать риск появления «горячих точек» в различных регионах мира.
Ключевые слова: Южный Судан, межэтнические противоречия, независимость, суверенитет, борьба за власть, миротворческие силы, военно-политический конфликт, гуманитарная катастрофа, глобальное доменирование, ИГИЛ
DOI: 10.7256/2454-0617.2017.1.22864 Дата направления в редакцию: 01-05-2017 Дата публикации: 26-06-2017
Статья из рубрики "Вооруженные конфликты и войны"
Abstract. The subject of this study is the military and political conflict that broke out in the Republic of South Sudan two years after receiving its independence from the North Sudan in 2011. Analyzing the failure of yet another American democracy-promotion project on the
African continent, the author turns to the origins of the conflict, analyzing the multitude of factors that hardly promote economic advance of a young sovereign state, but rather contribute to the spread of corruption, conflict, degradation of power, impoverishment, and transformation of the country into a battleground. As part of the study the author used a structural and functional method of analysis (taking the conflict of parties, opinions and forces as a basis of the conflict), as well as the comparative-historical method, by comparing the development of the conflict in the Republic of South Sudan with the experience of other countries of the African Continent being "democratized". The usage of these tools has allowed the author to study the nature of the military and political conflict. The word «conflict», according to the Great Encyclopedic Dictionary, is interpreted as a collision of parties, opinions, forces. The author explores the origins and the nature of the South Sudan conflict in the context of these three categories, and expands the range of supposed factors that influence the emergence and development of the said conflict in the modern geopolitical conditions, viewing the existing problem as a complex model. The author draws attention to clash if interests as an important aspect of conflict in the modern age of depolarization and redistribution of spheres of influence, which would allow to predict future conflicts, and thus lower the risks of "hot spots" forming in different parts of the world.
Keywords: military-political conflict, UN peacekeepers, race for power, sovereignty, independence, interethnic contradictions, South Sudan, humanitarian disaster, global hegemony, ISIL
Столкновение политических сил
После обретения 9 июля 2011 г. Южным Суданом независимости, образования нового го1 сударства - Республики Южный Судан (РЮС) и избрания Сальваторе (Салвы) Киира Ма1 ярдиты ее президентом регион подвергся длительным испытаниям. Деяния руководства РЮС, якобы нацеленные на свободное развитие региона, сегодня квалифицируются экспертами как геноцид собственного народа и заслуживают международного трибунала. Даже 17-летняя первая (1955-1972 гг.) и 22-летняя вторая (1983-2005 гг.) гражданские войны в этой стране не были такими жестокими, как нынешнее военно-политическое противостояние, начавшееся с отставки вице-президента Риека Мачара в 2013 г. и продолжающееся по сей день.
Анализируя внутриполитическую обстановку в РЮС, необходимо отметить, что с первых дней независимости страны возникла острая, хотя поначалу неявная, конкуренция меж1 ду двумя амбициозными лидерами: легитимно избранным президентом Салвой Кииром и ставшим вице-президентом Риеком Мачаром. Достаточно вспомнить тот факт, что 14 июля 2011 г. на торжественной церемонии поднятия государственного флага Южного Судана как 193-й страны-члена ООН рядом с генсеком ООН Пан Ги Муном стоял более образованный и респектабельный Риек Мачар, а не менее гибкий в политических и ди1 пломатических делах Салва Киир. На этот факт можно было бы не обращать внимания, если бы в будущем личный конфликт президента и вице-президента не развивался так быстро и не стал причиной вооруженного противостояния.
А между тем лидеров еще политически не окрепшего, институционально не до конца сформированного государства обуревали непомерные амбиции. С. Киир, хоть и вошел во власть легитимным путем (начав еще мальчишкой сражаться на фронтах Первой и Второй гражданских войн), но так и не смог обрести опыт государственного управления. А его
оппонент - вице-президент Р. Мачар - располагал определенным запасом политических навыков, но обладал мятежным характером, который можно было использовать при целенаправленном внешнем управлении. Хочется верить, что они оба, обретя власть, мечтали видеть свою страну развивающейся, успешной, богатой. И цель их была благо1 родной. Но вот средства в достижении результата каждый из них выбирал согласно соб1 ственному представлению о правилах и нормах политической борьбы.
Одной из возможных причин возникшего противостояния мог быть и трайбализм, провоцировавший конфликты в регионе испокон веков. Принадлежность лидеров РЮС к носителям разных групп нилотских языков позволяет предположить, что у президента С. Киира (представителя языковой общности динка), получившего 35% голосов избирателей, и бывшего вице-президента Р. Мачара (представителя общности нуэр), получившего 16% голосов, были основания для взаимной неприязни на почве «этнических» предубеждений. Ведь каждый из них еще задолго до провозглашения не1 зависимости Южного Судана формировал свой электорат, опираясь на свою родоплеменную клиентелу. Вполне очевидно, что актуализация негативных социокультурных («этнических») и конфессиональных стереотипов могла быть одной из причин конфликта, хотя этот детерминант противостояния не стоит преувеличивать. Поэтому «этнической розни» (так часто упоминаемой как отечественными, так и зарубежными исследователями при анализе причин региональных конфликтов) мы не будем уделять много внимания: пресловутая «этничность» обычно бывает инструментом мобилизации сторонников в конфликтной ситуации, а не причиной самого конфликта. Инструмент этот бывает очень эффективным в руках крупных глобальных политических и экономических игроков.
В этой связи напрашивается параллель между ситуацией в Южном Судане и событиями 1994 г. в Руанде, где конфликт между хуту и тутси привел к геноциду. Анализируя события 23-летней давности, можно обнаружить много общего, как в идеологическом, так и в исторически-событийном плане. Словно над развитием конфликта в той и другой стране работали одни и те же внешние «сценаристы». «Истинные причины геноцида коренились, разумеется, не в «межэтнической» розни между тутси и хуту. Эта версия чрезвычайно удобна для тех, кто спровоцировал геноцид. - пишет Филиппов В.Р., - вина этих несчастных людей состояла только в том, что они (в силу отсутствия политической традиции) позволили одурачить себя в угоду интересам мировых держав» Сш 218"". По его мнению «этнические коннотации решительно ничего не объясняют по сути трагических событий, а лишь затуманивают представления об истинных причинах
произошедшей трагедии» [2, Сш 202"". Так что «этнический» фактор - это лишь то, что лежит на поверхности, это лишь заметная часть айсберга. Латентные причины кроются в столкновении геополитических интересов тех стран, которые почему-то принято называть «великими».
Конфликт интересов и мнений
Рассматривая истоки военно-политического конфликта в Южном Судане, представляется правомерным не только углубиться в историю борьбы южан за независимость, но и рассмотреть столкновение точек зрения суданских политиков по поводу возможных путей решения проблемы. Даже среди яростных борцов за свободу существовали мнения, схожие по посылу, но разные по содержанию и предлагаемым парадигмам преодоления кризиса.
И в этой связи хотелось бы уделить внимание одной яркой фигуре из окружения С. Киира - вдове легендарного харизматичного лидера Народной армии освобождения
Судана - НАОС (фактически Первого вице-президента Судана и председателя правительства автономного Южного Судана) Джона Гаранга де Мабиора - Ребекке Ньянденг де Мабиор.
После трагической гибели мужа в июле 2005 г. в авиакатастрофе она не сломалась, а продолжила начатое им дело, отстаивая идею федеративного устройства Судана (причем Соглашение об автономии Юга на тот момент уже было подписано). В поисках поддержки политического курса покойного Дж.Гаранга она посетила Соединенные Штаты Америки, где встретилась с президентом США Джорджем Бушем-младшим и вскоре, вернувшись на родину, стала советником близкого сподвижника ее мужа - генерал-лейтенанта С. Киира, который занял пост Первого вице-президента Судана и председателя правительства автономного Южного Судана, а Р. Ньянденг вошла в состав правительства.
Их мнения по поводу предпочтительной формы правления и иным проблемам государственного строительства нередко расходились, а порой дебаты приобретали конфликтный характер. Амбициозный и напористый С. Киир, к тому времени обладавший мощной поддержкой НАОС, и, как теперь представляется, имевший существенную поддержку со стороны США, пошел дальше Дж. Гаранга в определении способов достижении независимости республики. Окрыленный своими политическими успехами, он вряд ли понимал, что стал марионеткой в руках глобальных игроков, и какая роль ему уготовлена на политической сцене мирового закулисья.
После проведенного референдума и учреждения РЮС Р. Ньянденг в состав кабинета министров не вошла (по официальной версии, в силу расхождения во взглядах с Президентом РЮС). И все же списывать ее с политической сцены Южного Судана еще рано. Оставаясь публичным человеком, она занимается политической деятельностью, участвует в конференциях и симпозиумах, дает интервью.
Киир же, как было сказано выше, уже с первых дней своего правления постарался со1 средоточить всю власть в своих руках (от кадровой политики до выбора экономической стратегии). Он манипулировал не только составом кабинета министров, но и службой безопасности, а также средствами массовой информации, что, естественным образом, повлекло за собой сложные взаимоотношения внутри южносуданского руководства.
Скорее всего, президент РЮС руководствовался экономическими соображениями. Ведь бюджетные поступления в РЮС на 98% состоят из отчислений от добычи нефти, нефть -основа экономики республики. При этом на южносуданской территории сосредоточено 60-70% от всех разведанных в прежнем Судане запасов нефти. То есть, будучи еще в составе единого государства, Юг производил примерно три четверти общего объема «черного золота» (470 тыс. барр. в сутки), добываемого в Судане. В статусе автономии Южный Судан должен был делить доходы от нефти пополам с Хартумом. После обретения независимости с трудом, но удалось перезаключить соглашения со многими действующи! ми на территории РЮС нефтедобывающими компаниями (китайскими, индонезийскими,
малазийскими и др.) на двусторонней основе без участия Судана [3, с 45]. Это позволило Джубе укрепить свои позиции на переговорах с Хартумом, в том числе по вопросу тран1 зита добываемой на территории РЮС нефти. Однако все эти вопросы не находили должного компромиссного решения не только в отношениях между Югом и Севером (Джубой и Хартумом), но даже среди членов правительства РЮС, лоббирующих тот или иной путь решения проблемы распределения доходов от нефтяной ренты.
В качестве примера можно привести разногласия, в результате которых РЮС объявила о
прекращении подачи нефти в трубопровод, проходящий по территории северного Суда1 на. В итоге не только обе стороны, но и иностранные нефтедобывающие компании, преж1 де всего китайские (еще до начала конфликта Китай рассматривал предоставление Джу1 бе инфраструктурного кредита в размере $2 млрд), понесли огромные убытки.
Ко всему сказанному необходимо добавить, что конфликт мнений, основанный на финансовых интересах, привел к разрастанию коррупции. Показатель коррупционных на1 рушений в Южном Судане впечатляет. Согласно «Индексу восприятия коррупции», еже1 годно публикуемому TransparencyInternational, РЮС постоянно находится на последних строчках: в 2016 г. ^ - на 175-м, предпоследнем, месте (из 176, на 1-м располагается страна с наименьшим восприятием коррупции), в 2015-м была на 163, в 2014-м -на 171-м, в 2013 г. -И - на 173-м.
Вооруженное противостояние
Открытое столкновение произошло 16 декабря 2013 г. в результате провокационных действий со стороны людей в военной форме (до сих пор не оглашены результаты расследований того инцидента). Из официальных источников конфликт произошел между правительственными войсками, подконтрольными самому президенту, и оппозиционными силами, во главе которых стоял отставной вице-президент Р. Мачар - главный политиче! ский оппонент действующего главы государства. Возникшая угроза военного переворота и насильственной смены власти (о чем тогда заявил сам президент) была предотвраще! на, но вооруженные столкновения продолжались: конфликт набирал обороты, нестабиль! ная обстановка сохранялась, потери росли и с той, и с другой стороны, количество бе1 женцев возрастало, продовольствия не хватало. Ситуация доходила до того, что даже мальчиков-подростков в прямом смысле стали забирать в армию насильно.
«Вооруженные силы правительства и оппозиции демонстрировали полное пренебреже! ние нормами международного гуманитарного права и стандартами в области прав чело1 века, совершая военные преступления и преступления против человечности, - отмечает! ся в Докладе по правам человека 2014/2015 гг. - ... Все стороны конфликта умышленно убивали мирных жителей на основании их этнической принадлежности, в том числе тех, кто пытался найти убежище в церквях и больницах. Сексуальное насилие, массовые гра1 бежи и уничтожение собственности носили повсеместный характер. Несмотря на такой уровень насилия, угрозу голода и эпидемий для миллионов людей, обе стороны игнори! ровали достигнутые договоренности о прекращении огня» [8, Сш 281.
Из 11,3 млн местных жителей (статистика 2013 г.- на начало военно-политического противостояния) в результате вооруженного конфликта «десятки тысяч человек, в том числе мирных жителей, были убиты», более 2 млн покинули свои дома, беженцами стали 900 тыс. человек (только в соседнем Судане нашли приют около 500 тыс. южносуданцев)
[8, с. 281. февраля 2015 г. после заключения соглашения между Управлением Верхов1 ного комиссара ООН по делам беженцев и правительственными учреждениями Судана по вопросам беженцев и миграции проводилась официальная регистрация беженцев. Толь1 ко в июле 2016 года, по данным УВКБ, из неспокойного Южного Судана в результате
очередной вспышки насилия бежали более 60 тыс. человек [9, 10, 11].
Столкновения сил наблюдались не только между противоборствующими сторонами (правительственными и оппозиционными), в конфликт оказались втянутыми и миротворцы. В плен попадали даже работники Миссии ООН (МООНЮС) [1011. И это притом, что именно они, в соответствии с резолюциями Совета Безопасности ООН И2", принятыми
по итогам докладов Генерального Секретаря ООН, были призваны обеспечивать не толь1 ко безопасность, но и развитие региона. Однако усилия миссионеров часто не находили одобрения со стороны властей Южного Судана. Даже оказавшись на краю пропасти под названием «гуманитарная катастрофа», С. Киир распорядился выдворить из страны за1 местителя спецпредставителя ООН в этой африканской стране гражданина Великобрита! нии Тоби Лэнзера, который, по словам пресс-секретарь генсека ООН, играл «важную роль в удовлетворении растущих потребностей в гуманитарной помощи в районах, по1 страдавших от конфликта» -Ш^. Президент РЮС всегда с недоверием относился к МООНЮС, считая их «интервентами».
Так политический конфликт лидеров РЮС перерос не только в масштабное военно-политическое столкновение вооруженных правительственных и оппозиционных сил, но и вызвал противостояние сил власти и сил международного права.
Учитывая факт появления на территории стран Магриба террористической организации «Исламское государство» и реальную возможность проникновения на территорию РЮС различных бандформирований, лидеры мировой дипломатии, включая министра и заместителей министра иностранных дел РФ, предприняли все возможные меры по урегулированию конфликта. Но при таком развитии событий предотвратить или изменить ход новейшей истории Южного Судана мировому сообществу стало не под силу.
Даже усилия посреднических региональных организаций - Африканского Союза (АС) и Межправительственной организации по развитию (ИГАД), на саммитах которых конфликтующим сторонам не раз было предписано заключить соглашения о незамедли! тельном прекращении огня, о «замораживании» всех вооруженных подразделений на местах дислокации, об урегулировании кризиса, об оказании содействия доставке гума1 нитарной помощи населению и т.д. - результата не имели. Видимо, в аду (а Южный Судан стал сущим адом) свои понятия о силе права и праве силы.
И даже когда все же удалось сформировать Переходное правительство национального единства (ППНЕ), в состав которого вошли представители широкого круга политических сил (включая оппозиционные), за два дня до пятой годовщины независимости страны Джубу вновь охватила волна насилия. В ходе вооруженных столкновений за считанные сутки погибли порядка 300 человек (из них более 30 мирных жителей и два миротворца ООН). После чего за один месяц было зарегистрировано 200 случаев изнасилований,
100 тыс. жителей страны в страхе бежали в Уганду -Ш1. МИД России в лице руководителя Департамента информации М. Захаровой настоятельно рекомендовал российским гражданам, планирующим посетить Джубу, «принять во внимание соответствующие риски и по возможности воздержаться от осуществления таких поездок» И4!.
Так что несмотря на официальное заявление об урегулировании политического конфлик! та, обстановка в регионе оставалась нестабильной весь 2016 год.
Между тем многие страны, имеющие в Южном Судане своих военнослужащих в составе миротворческого контингента ООН, несмотря на сложность обстановки, продлевали свое участие Мандат Миссии ООН (МООНЮС), ограниченный в 2016 году сроком сначала до 31 июля, потом до 12 августа,после выработки делегацией США проекта новой
Резолюции был продлен Советом Безопасности до 15 декабря 2016 года^16^. Однако пресс-секретарь Президента РЮС Атени Веу Атени официально донес до мировой общественности точку зрения С. Киира, который категорически отказывался принимать дополнительный контингент в составе МООНЮС (согласно Резолюции СБ ООН^16-
возрастающий с 12 тыс. до 17 тыс.человек) в связи с отсутствием «доверия к интервентам».
Но компромисс впоследствии, казалось бы, был найден благодаря посредничеству авторитетных региональных организаций, в том числе ИГАД, о чем было объявлено по
результатам встречи в столице Эфиопии Аддис-Абебе в 2016 году[17, 181. Согласно договоренностям дополнительный контингент из 4 тыс. полицейских должен был представлять Региональные силы защиты (РСЗ).
В ноябре 2016 года власти республики согласились на ввод Региональных сил защиты. А в декабре, после вступления в должность нового генерального секретаря ООН Антониу Гутерриша, так и не договорившись о более длительном сроке (из-за разногласий в вопросе санкций), Совбез продлил мандат сначала на сутки, а уж затем и на год (до 15 декабря 2017 года). Он уполномочил МООНЮС «использовать все необходимые средства
для выполнения своих задач» И51, что могло быть истолковано неоднозначно.
Видимо, такая «красноречивая» формулировка насторожила и власти РЮС, иначе объяснить их дальнейшее поведение не представляется возможным. Вопреки декабрьским заверениям, 13 января нового 2017 года официальный представитель МИД РЮС Мавейн Макол Арик и министр обороны Южного Судана Куол Маньянг Джуук заявили, что «правительство Южного Судана способно само обеспечить безопасность и стабильность в стране без развертывания сил защиты», что «страна более не заинтересована в дополнительных миротворцах» I20".
Преодолевать нарастающие противоречия, разногласия и разночтения становилось все труднее. Оставалась надежда на саммит Африканского Союза в Аддис-Абебе, куда 30-31 января 2017 г. съехались не только члены региональных и международных сообществ, но и д ипл о ма ты со в с е г о мира . П о с ло в а м но в о г о Г е не ра льно г о се кре та р я О О Н А нто ниу Гутерриша, на состоявшейся в столице Эфиопии трехсторонней встрече «представители ООН, Африканского союза и Межгосударственной организации по развитию (ИГАД) договорились о создании новой платформы для сотрудничества по урегулированию
конфликта в РЮС» В ходе пребывания на саммите генсек ООН также лично встретился с президентом Республики Южный Судан С. Кииром и заручился его согласием на сотрудничество в рамках миротворческой Миссии ООН по развертыванию Региональных сил защиты в РЮС.
В случае «препятствий политического или оперативного характера на пути к обеспечению функционирования Региональных сил по защите или препятствий усилиям МООНЮС по осуществлению ее Мандата, обусловленных действиями Переходного
правительства национального единства» члены СБ ООН гарантировали властям РЮС адресные санкции и введение эмбарго на поставки оружия. В этом ультиматуме, направленном на предотвращение военно-политического конфликта в регионе, можно усмотреть и конфликт интересов внешних сил, но об этом чуть позже.
Интересы сторон и вмешательство внешних сил
Анализ конфликта политических лидеров, превратившегося в длительное кровавое противостояние и гуманитарную катастрофу, дает основание предполагать, что зарождение военного конфликта и его дальнейшее развитие в современных геополитических условиях определяется степенью интереса к данному региону внешних акторов. Решающую роль при этом играет ресурсная база региона, в котором разворачивается противостояние. Южный Судан обладает запасами нефти, которые по
оценкам экспертов составляют от 3,75 до 5 млрд баррелей с возможностью добычи в 470-550 баррелей в сутки [22, 23]. Естественно, такой регион априори попадает в зону риска с точки зрения безопасности, ибо представляет повышенный интерес для любителей передела собственности и сфер влияния.
В последнее время особое беспокойство у экспертов по Черному континенту вызывают политтехнологи США. Вашингтон во имя геополитических амбиций и экономических интересов готов следовать циничному принципу «разделяй и властвуй», перестраивать регион в соответствии со своими замыслами, подталкивать к демонтажу политического режима, навязывать собственные принципы общественного развития, активно используя при этом трайбализм и конфессиональные противоречия. Более того, для манипулирова! ния людьми и целыми народами уже давно существуют разработанные специальные ме1 тодики. Под предлогом обеспечения стабильности и безопасности в регионе США не раз использовали специальные программы и доктрины. Такие, например, как «Система рабо1 ты с местным населением» (Human Terrain System), создавали специальные группы по работе с местным населением (Human Terrain Teams), работа которых задолго до южно1
суданского конфликта была опробована в Ираке и Афганистане [22, c- 49]. В основе эф1 фективности такого манипулирования лежит тщательное изучение обстановки, особенно! стей родоплеменной и клановой иерархии, специфики трайбалистских и межконфессио! на льных против о ре ч ий.
Надо сказать, что стратегию проникновения в Судан политтехнологи США начали разрабатывать давно. Позиционируя себя в качестве главного миротворца и первостепенного члена Организации Объединенных Наций, они включились в орбиту «урегулирования южносуданской проблемы» еще в самом начале 90-х годов. Стратегия разрабатывалась в зависимости от характера политического режима, от возможности его использования в своих интересах, от степени его «исламизации». В различные годы Вашингтон поддерживал то одну, то другую сторону в условиях постоянного противобор! ства между правительством и оппозицией. В результате сложились, как отмечает С. Кос1 телянец, «уникальные, с точки зрения теории и практики международных контактов, от! ношения, которые можно охарактеризовать как двойственные» [23, Ci 296"1.
Это только подтверждает двойные стандарты США в выборе партнера-жертвы. Ничто не мешало им поддержать С. Киира в его стремлении к отделению Юга от Севера, а позднее иметь дело с его оппонентом Р. Мачаром. Интересы Америки превыше всего!Да1 же если предположить, что цели их бескорыстны и направлены исключительно на демо! кратизацию суданского общества, то реальные результаты их вмешательства в конфликты были катастрофичными. Суданцы, мало что понимающие в комбинациях на ми1 ровой «шахматной доске», оказались заложниками большой геополитической игры. Пы1 таясь найти внешнюю поддержку, Р. Ньянденг и Р. Мачар продолжали смотреть в сторону США, С. Киир же обратил взгляд на Израиль.
А между тем, нужно было налаживать отношения с региональными партнерами, искать компромисс по ряду нерешенных спорных вопросов со своим северным соседом - Суда1 ном. В основе проблемы лежал экономический фактор - потеря Суданом почти 60% об!
щего объема налоговых и большей части внешнеторговых поступлений [24, Ci 42]. Вот пример: на начало 2014 г. запасы нефти и газоконденсатных жидкостей в Судане состав1 ляли 1500 млн баррелей/200 млн тонн [25, c-27"", тогда как в Южном Судане - 3500 млн баррелей/500 млн тонн[25, c,27].
Хотя в конфликте Судан - Южный Судан фундаментальную роль играла борьба за запасы
нефти и газа (она стимулировала поддержку южносуданских лидеров со стороны внеш1 них игроков), есть основания ожидать, что в ближайшей перспективе не меньшую роль
будет играть «водный фактор» [25, С-32"". В странах бассейна реки Нил уже имеются пер1 вые жертвы регионального противостояния Египет - Эфиопия - Судан - Южный Судан.
Правительству РЮС в этом смысле нельзя не учитывать посредническую деятельность в урегулировании отношений стран региона со стороны Межправительственной организации по развитию ИГАД. В состав ИГАД помимо основных соседних региональных стран, членов и учредителей организации: Джибути, Эфиопия, Сомали, Судан, Кения, Уганда, Эритрея. Позже (через «Форум партнеров», «ИГАД Плюс» и «Друзья ИГАД») в ассоциацию вошли Австрия, Бельгия, Великобритания, Дания, Ирландия, Италия, Канада, Китай, Нидерланды, Норвегия, Россия, США, Финляндия, Франция, ФРГ, Швейцария, Швеция, Япония. У всех имеются свои интересы в регионе, причем они не всегда совпадают с интересами Южного Судана. Наряду с ИГАД влияние в южносуданском регионе имеют и другие международные сообщества, организации и ассоциации. Некоторые из них «стремились повлиять на стороны конфликта в выгодном для них направлении» [26, Сш 175"".
Приведу лишь один пример. В 2002 г., правительство Республики Судан и Суданское Народно-Освободительное движение (СНОД) при содействии ИГАД подписали трудный Мачакосский Протокол. В части «А» этого документа значилось право народа Южного Судана на самоопределение через референдум в целях определения его будущего
статуса [26, приложение 2, с. 197"". Инициированный в рамках ИГАД процесс урегулирования конфликта Севера и Югом обрел, наконец, законную силу, хотя мирные договоренности были еще слишком зыбкими, а противоречия слишком взрывоопасными. И в это время Китай - адепт «мягкой силы», давно и конструктивно проводящий свою политику на Черном континенте, один из главных инвесторов, контролирующий 40% крупных нефтяных проектов в Судане, импортирующий 60% суданской нефти, - «соорудил в стране фабрику по производству оружия» [23, Сш 332"".
В этой связи встает вопрос: когда Совет Безопасности ООН грозит ввести эмбарго на поставки оружия в Ю жный Судан, но не делает этого, конфликт каких интересов колеблется на весах? И кто эти интересы лоббирует? И кто играет первую скрипку? По мнению экспертов между двумя мировыми гегемонами США и КНР давно развернулось нешуточное соперничество за право контролировать нефтедобычу в этом африканском регионе.
Однако не только США и Китай руководствуются двойными стандартами для достижения собственных внешнеполитических интересов. Франция не раз подвергалась подобным упрекам, в том числе обвинениям в политической подготовке геноцида в Руанде, пособничестве и даже в непосредственном участии французской армии в массовых убийствах руандийцев.
Словом, как отмечают известные африканисты, «сегодня мы наблюдаем острую геоэкономическую и геополитическую схватку за Африку» [27, Сш 57"". Причем, баланс сил постоянно меняется. «Старые мировые центры экономической силы постепенно уступают некоторые глобальные экономические позиции конкурентам. На этом фоне происходит переоценка сравнительной значимости и роли регионов мира как зон столкновения
интересов участников обновленного соперничества» [28, С-33"",
К тому же «глобализация диктует, чтобы национальные правительства стремились к за1
ключению соглашений с другими национальными правительствами, международными ор1 ганизациями, в том числе военными, неправительственными организациями, многонацио! нальными корпорациями, роль которых чрезвычайно усиливается. Последние диктуют подчинение наднациональным образованиям (как видно из сегодняшних тенденций, не
ООН) и ограничение национальных правительств» [29, Сш 65-661.
В то же время «противоположный, но диалектически неотделимый процесс локализации требует, чтобы национальные правительства договаривались («делились») с регионами и городами по вопросам разделения ответственности через субнациональные институты. И здесь идет уже децентрализация оставшейся власти, а часто и распад стран, который наднациональными военными и экономическими образованиями может быть сочтен вы1
годным и ими поддержанный» [29, Сш 66].
Заключение
Завершая анализ причин динамики вооруженного конфликта в Южном Судане, представляется уместным процитировать трактовку слова «конфликт», которую дает одно из российских научных изданий: «Конфликт (от лат. conflictus - столкновение) -
столкновение сторон, мнений, сил.» Вполне очевидно, даже в рамках данного узкого исследования, что справочное издание несколько устарело, ибо стремительное развитие мировых процессов, от локализации к глобализации и обратно, влечет за собой изменения во всех областях, в том числе в сфере современной лингвистики. Спектр разновидностей конфликта сегодня гораздо шире. Все большую значимость в современном мире обретают такие разновидности конфликта как «столкновение интересов» и «передел сфер влияния». Думается, что представленный выше именно такой, комплексный подход к анализу истоков и природы конфликта в Южном Судане позволит и в будущем в эпоху перехода от однополяности к многополярности мира прогнозировать возможные конфликтные ситуации и тем самым снижать риск появления новых «горячих точек» на планете.
О том, что мир вступает в «новую эру» говорил еще в 2015 году Верховный комиссар ООН по делам беженцев, ныне Генеральный секретарь ООН Антониу Гутерреш, при этом, по его словам, международное сообщество демонстрирует «неспособность работать со1 обща, чтобы остановить войны, тогда как те, кто развязывают конфликты, все чаще оста1 ются безнаказанными» I30!.
И сегодня, спустя два года, эти слова остаются актуальными. Жанна д'Арк Муджавамария, Чрезвычайный и Полномочный Посол Республики Руанда в России, выступая с очередной лекцией перед научным сообществом в Институте Африки РАН сказала: «Глаза, которые плакали, больше видели». Поэтому она с горечью констатировала, что «мировое сообщество не сделало никаких выводов», что «причастные к геноциду в Руанде скрываются на Западе и до сих пор не понесли
наказания» Франция так и не взяла ответственность за прямое или косвенное участие в геноциде в Руанде, лишь министр иностранных дел Франции Бернар Кушнер и позднее президент Николя Саркози признали «политические ошибки». А между тем история Руанды 23-летней давности повторяется в Южном Судане. И уже другие политические, военные, финансовые элиты в погоне за геополитическим доминированием совершают так называемые «политические ошибки».
Учитывая вышесказанное, дальнейшее урегулирование конфликта видится только в контексте дипломатических переговоров с привлечением всех заинтересованных сторон.
Библиография
1. Филиппов В.Р. «Франсафрик»: тень Елисейского дворца над Черным континентом. М.: Горячая линия-Телеком, 2016. С. 218.
2. Филиппов В.Р. Кому был нужен геноцид в Руанде? // Геополитический журнал. 2014. № 7. С. 49.
3. Мезенцев С.В. Южный Судан: независимость, что дальше? // Азия и Африка сегодня. 2012. № 8. 4.
4. Индекс восприятия коррупции. Transparency International Corruption Perception Index 2016.
RL:http://www.transparency.org/news/feature/corruption_perceptions_index_2016
5. Индекс восприятия коррупции. Transparency International Corruption Perception Index 2015.
URL:http://www.transparency.org/news/feature/corruption_perceptions_index_2015
6. Индекс восприятия коррупции. Transparency International Corruption Perception Index 2014. URL:http://www.transparency.org/cpi2014/results
7. Индекс восприятия коррупции. Transparency International Corruption Perception Index 2013. URL: http://www.transparency.org/cpi2013/results
8. Доклад 2014/2015 по правам человека в современном мире - Amnesty International. URL: https://amnesty.org.ru/sites/default/files/amnesty-report-2014-RU.pdf
9. Центр новостей ООН. 3.03.2015. URL: http://www.un.org/russian/news/story.asp? NewsID = 23293#.VUI CN_Bn6t8
10. Центр новостей ООН. 25.03.2015. URL: http://www.un.org/russian/news/focus.asp? focusID=10
11. Центр новостей ООН-26.06.2016 URL: http://www.un.org/russian/news/story.asp? newsID = 26160#.WPi3QLhqGog
12. Резолюции СБ ООН. № 1996 ( 2011 г.), № 2155 (2014 г.), № 2302, (2016 г.), № 2304 (2016 г.). URL: http://www.un.org/ru/sc/documents/resolutions/2011.shtml.
13. Центр новостей ООН.-26.06.2016. URL: http://www.un.org/russian/news/story.asp? NewsID = 26533#.V9pbhhJxwYg
14. Комментарий Департамента информации и печати МИД России. URL: http://www.mid.ru/ru/maps/ss/-/asset_publisher/YwkaV0IHiBIE/content/id/2352175
15. Новости Newsru. КНР посылает 800 миротворцев в Южный Судан для защиты нефтяных месторождений и своих граждан. URL: http://www.newsru.com/world/27feb2015/chinabluehelmets.html
16. Резолюция Совета Безопасности ООН № 2302 (2016 г.). URL: http://www.un.org/ru/sc/documents/resolutions/2016.shtml
17. Новости Euronews. URL: http://ru.euronews.com/2016/08south-sudan-agrees-to-deployment-of-international-protection-force
18. Лента новостей ТАСС. URL: http://www.clients.tass-online/? page = print&langID=1&aid = 9723595&
19. Резолюции Совета Безопасности ООН № 2304 (2016 г.). URL: http://www.un.org/ru/sc/documents/resolutions/2016.shtml
20. Лента новостей ТАСС. URL: http://www.clients.tass-online/? page = print&.langID=1&aid = 9788577&.
21. Лента новостей ТАСС. URL: http://www.clients.tass-online/?
page = print&langID=1&aid = 9880201&..
22. Устинов Е.И. Разделяют, желая властвовать // Азия и Африка. 2013. № 6.
23. Костелянец С.В. Дарфур: история конфликта. М., ИАфр, 2014. C. 296.
24. Костелянец С.В. Региональная политика Судана в контексте арабского кризиса // Азия и Африка сегодня. 2015. № 7.
25. Бежанова М.П., Стругова Л.И. Ресурсы, запасы, добыча, потребление и цены важнейших полезных ископаемых мира (на начало 2014 года). М., 2015.
26. Тихомиров Н.К. Региональные конфликты. Проблема Юга Судана., М., Институт Африки, 2006 г.
27. Абрамова И.О., Фитуни Л.Л. Оценка перспективности экономической экспансии в субсахарскую Африку и инвестиционного потенциала региона с точки зрения стратегических интересов России.// Африка и национальные интересы России/ Отв ред.Абрамова И.О., Фитуни Л.Л.-М.: Институт Африки РАН, 2016.
28. Фитуни Л.Л. Военно-стратегические интересы ведущих мировых держав в Африке// Африка и национальные интересы России/ Отв ред.Абрамова И.О., Фитуни Л.Л.-М.: Институт Африки РАН, 2016.
29. Фитуни Л.Л. Проблема международного терроризма // Мировой порядок или беспорядок / Под. ред. Ан.А. Громыко. М.: ИАфр. 2005, С. 65-66.
30. Лента новостей ТАСС. Мир вступает в новую эру. URL: http://tass.ru/spec/refugee
31. Муджавамария Ж. Genocide 1994 against Tutsi in Rwanda: Resilience keeps us stand firm on our achievements // Лекция Чрезвычайного и Полномочного Посла Республики Руанда в России д-ра Жанны д'Арк Муджавамария в Институте Африке РАН 12 апреля 2017 года, посвященная 23-й годовщине геноцида в Руанде // Архив а в то ра .
References (transliterated)
1. Filippov V.R. «Fransafrik»: ten' Eliseiskogo dvortsa nad Chernym kontinentom. M.: Goryachaya liniya-Telekom, 2016. S. 218.
2. Filippov V.R. Komu byl nuzhen genotsid v Ruande? // Geopoliticheskii zhurnal. 2014. № 7. S. 49.
3. Mezentsev S.V. Yuzhnyi Sudan: nezavisimost', chto dal'she? // Aziya i Afrika segodnya.
2012. № 8. 4.
4. Indeks vospriyatiya korruptsii. Transparency International Corruption Perception Index 2016.
RL:http://www.transparency.org/news/feature/corruption_perceptions_index_2016
5. Indeks vospriyatiya korruptsii. Transparency International Corruption Perception Index 2015.
URL:http://www.transparency.org/news/feature/corruption_perceptions_index_2015
6. Indeks vospriyatiya korruptsii. Transparency International Corruption Perception Index 2014. URL:http://www.transparency.org/cpi2014/results
7. Indeks vospriyatiya korruptsii. Transparency International Corruption Perception Index
2013. URL: http://www.transparency.org/cpi2013/results
8. Doklad 2014/2015 po pravam cheloveka v sovremennom mire - Amnesty International. URL: https://amnesty.org.ru/sites/default/files/amnesty-report-2014-RU.pdf
9. Tsentr novostei OON. 3.03.2015. URL: http://www.un.org/russian/news/story.asp? NewsID = 23293#.VUI CN_Bn6t8
10. Tsentr novostei OON. 25.03.2015. URL: http://www.un.org/russian/news/focus.asp?
focusID=10
11. Tsentr novostei OON-26.06.2016 URL: http://www.un.org/russian/news/story.asp? newsID = 26160#.WPi3QLhqGog
12. Rezolyutsii SB OON. № 1996 ( 2011 g.), № 2155 (2014 g.), № 2302, (2016 g.), № 2304 (2016 g.). URL: http://www.un.org/ru/sc/documents/resolutions/2011.shtml.
13. Tsentr novostei 00N.-26.06.2016. URL: http://www.un.org/russian/news/story.asp? NewsID = 26533#.V9pbhhJxwYg
14. Kommentarii Departamenta informatsii i pechati MID Rossii. URL: http://www.mid.ru/ru/maps/ss/-/asset_publisher/YwkaV0IHiBIE/content/id/2352175
15. Novosti Newsru. KNR posylaet 800 mirotvortsev v Yuzhnyi Sudan dlya zashchity neftyanykh mestorozhdenii i svoikh grazhdan. URL: http://www.newsru.com/world/27feb2015/chinabluehelmets.html
16. Rezolyutsiya Soveta Bezopasnosti OON № 2302 (2016 g.). URL: http://www.un.org/ru/sc/documents/resolutions/2016.shtml
17. Novosti Euronews. URL: http://ru.euronews.com/2016/08south-sudan-agrees-to-deployment-of-international-protection-force
18. Lenta novostei TASS. URL: http://www.clients.tass-online/? page = print&langID=1&aid = 9723595&
19. Rezolyutsii Soveta Bezopasnosti OON № 2304 (2016 g.). URL: http://www.un.org/ru/sc/documents/resolutions/2016.shtml
20. Lenta novostei TASS. URL: http://www.clients.tass-online/? page = print&.langID=1&aid = 9788577&.
21. Lenta novostei TASS. URL: http://www.clients.tass-online/? page = print&langID=1&aid = 9880201&.
22. Ustinov E.I. Razdelyayut, zhelaya vlastvovat' // Aziya i Afrika. 2013. № 6.
23. Kostelyanets S.V. Darfur: istoriya konflikta. M., IAfr, 2014. C. 296.
24. Kostelyanets S.V. Regional'naya politika Sudana v kontekste arabskogo krizisa // Aziya i Afrika segodnya. 2015. № 7.
25. Bezhanova M.P., Strugova L.I. Resursy, zapasy, dobycha, potreblenie i tseny vazhneishikh poleznykh iskopaemykh mira (na nachalo 2014 goda). M., 2015.
26. Tikhomirov N.K. Regional'nye konflikty. Problema Yuga Sudana., M., Institut Afriki, 2006 g.
27. Abramova I.O., Fituni L.L. Otsenka perspektivnosti ekonomicheskoi ekspansii v subsakharskuyu Afriku i investitsionnogo potentsiala regiona s tochki zreniya strategicheskikh interesov Rossii.// Afrika i natsional'nye interesy Rossii/ Otv red.Abramova I.O., Fituni L.L.-M.: Institut Afriki RAN, 2016.
28. Fituni L.L. Voenno-strategicheskie interesy vedushchikh mirovykh derzhav v Afrike// Afrika i natsional'nye interesy Rossii/ Otv red.Abramova I.O., Fituni L.L.-M.: Institut Afriki RAN, 2016.
29. Fituni L.L. Problema mezhdunarodnogo terrorizma // Mirovoi poryadok ili besporyadok / Pod. red. An.A. Gromyko. M.: IAfr. 2005, S. 65-66.
30. Lenta novostei TASS. Mir vstupaet v novuyu eru. URL: http://tass.ru/spec/refugee
31. Mudzhavamariya Zh. Genocide 1994 against Tutsi in Rwanda: Resilience keeps us stand firm on our achievements // Lektsiya Chrezvychainogo i Polnomochnogo Posla Respubliki Ruanda v Rossii d-ra Zhanny d'Ark Mudzhavamariya v Institute Afrike RAN 12 aprelya 2017 goda, posvyashchennaya 23-i godovshchine genotsida v Ruande // Arkhiv avtora.
