CC BY
41
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 12. ПОЛИТИЧЕСКИЕ НАУКИ. 2012. № 1
ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ: ВРЕМЯ, СОБЫТИЯ, ЛЮДИ
А.М. Айвазян
ГЕОПОЛИТИЧЕСКАЯ ДЕТЕРМИНАНТА ИМПЕРСКИХ
ПРЕДРАССУДКОВ И ВИЗАНТИЙСКИЙ ВОЕННЫЙ
ПРАГМАТИЗМ (ПО МАТЕРИАЛАМ «СТРАТЕГИКОНА»
МАВРИКИЯ)*
Проблема исторического формирования имперских предрассудков по отношению к непокорным народам, затрагивая ряд непреходящих вопросов государственного управления, является актуальной не только для историков, но и для специалистов по современным международным отношениям. В этом плане исключительно богатый материал предоставляет полуторатысячелетняя история трудных, зачастую конфликтных взаимоотношений между Римской и Византийской империями и армянским народом. В статье преимущественно на основе исторических данных, относящихся к эпохе правления императора Маврикия (582—602), рассматривается геополитическая детерминанта в формировании антиармянских представлений в руководящих кругах Византийской империи. Параллельно прослеживается преемственность этих представлений с аналогичной римской традицией предубеждения по отношению к армянскому народу.
Ключевые слова: геополитическая детерминанта, военный прагматизм, имперские предрассудки, социальные образы, государственная пропаганда, реальная политика.
Проблема исторического формирования имперских предрассудков по отношению к непокорным народам является актуальной не только для историков, но и для специалистов по современным международным отношениям, поскольку в ней затрагивается ряд универсальных вопросов государственного управления (степень влияния предрассудков на принятие политических решений, эффективность государственной пропаганды и сокрытия реально преследуемых целей, соотношение жестких и мягких средств подавления сопротивления неповинующихся этносов
* Настоящий материал является переработанной и существенно дополненной версией статьи, опубликованной на английском языке в журнале Armenian Folia Anglistika. 2011. N 1 (8). P. 141-149, а также на сайте www.militaryhistoryonline.com/medieval/artic-les/armemansstrategikon.aspx (Ayvazyan A. Byzantine Military Pragmatism vs. Imperial Prejudice: Possible Reasons for Omitting the Armenians from the List of Hostiles in Maurice's Strategikon).
и т.п.). В этом плане исключительно богатый материал предоставляет по-луторатысячелетняя история трудных, зачастую конфликтных взаимоотношений между Римской и заменившей ее Восточной Римской (Византийской) империями и армянским народом как в периоды существования независимого царства в собственно Армении (с древнейших времен до 428 г. н.э. и в 885—1046 гг.) и армянского государства в Киликии (1080—1375), так и во временных интервалах между ними.
Тема о разных образах армян в Византии стала уже объектом ряда схематичных научных исследований и интересных заметок1. Однако изучению подвергались, как правило, имиджи тех армян, которые находились за пределами Армении и проживали — в качестве новоприбывших иммигрантов или давно обосновавшихся жителей — в других периферийных провинциях империи или же чаще всего в ее столице. Как следствие анализ социальных представлений об армянах Византийской империи концентрировался на постановке вопросов о конфессиональных различиях между Греческой и Армянской церквями, этнических особенностях повседневного уклада жизни греков и армян, а также соперничества этих двух крупнейших этнических группировок византийской элиты при императорском дворе2. В настоящей же статье, напротив, исследуются византийские представления об армянах, живших на своей Родине и продолжавших пользоваться там национальной самостоятельностью в военно-политической, экономической, религиозной и культурной областях3. Соответственно здесь рассматривает-
1 Краткий, но содержательный очерк по данному вопросу см.: Vryonis S.Jr. Byzantine Images of the Armenians // R. Hovannisian. The Armenian Image in History and Literature. Malibu, 1981. P. 65-81; ср.: Каждая А. П. Армяне в составе господствующего класса Византийской империи в XI-XII вв. Ереван, 1975. C. 140-141; Garsoian N. G. The Problem of Armenian Integration into the Byzantine Empire // Studies on the Internal Diaspora of the Byzantine Empire / Ed. by H. Ahrweiler, A.E. Laiou. Washington, DC, 1998. P. 66-67; Айвазян А. Кодекс чести армянского воинства (IV—Vвв.). Ереван, 2000 (на арм. яз). C. 2526, 40-41 (прим. 52, 54).
2 По поводу этих группировок проф. Дженкинс писал, в частности, что «высшие круги общества» в Византии формировались из двух этносов — греческого и армянского, причем если первый комплектовал «бюрократию и наиболее консервативное крыло [Православной] церкви», то второй — армию: «Военная мощь, военная организация и военный гений Византии, основной, крепкий базис, на котором стояла вся сверкающая надстройка, были сплошь армянскими» (Jenkins R.J.H. The Byzantine Empire on the Eve of the Crusades. L., 1953. P. 11-12). В связи с этим, однако, следует сделать кардинальную оговорку относительно того, что значительная часть этнически армянской элиты Византийской империи в религиозно-культурном плане была почти полностью эллинизирована и безусловно ставила имперские интересы выше интересов Армении, сохраняя свою связь с ар-мянством лишь номинально, в основном лишь с целью получения карьерной поддержки от облеченных властью и богатством сородичей, а также для подтверждения своего подлинного или мнимого благородного происхождения из княжеских или даже царских кровей (династия армянских Аршакуни).
3 На необходимость при анализе византийских образов армян различать тех, кто жил в Армении, и тех, кто жил в Византии, а также тех, кто был халкедонитом, и тех, кто был
ся — преимущественно на основе исторических данных, относящихся к эпохе правления императора Маврикия (582—602) — оставленная до сих пор без внимания основополагающая геополитическая детерминанта в формировании антиармянских представлений в руководящих кругах Византийской империи. Параллельно выслеживается преемственность этих представлений с аналогичной римской традицией предубеждения по отношению к армянскому народу.
Перед тем как начать наше изложение, напомним, что в 387 г. Армения была разделена между Римской империей и Сасанидской Персией. Под контроль персов перешла ее более обширная восточная часть, где царство Великая Армения просуществовало вплоть до 428 г. В западной же части Армении, попавшей под правление Римской и вскоре заменившей ее Византийской (Восточной Римской) империй, Армянское царство было упразднено почти сразу же — уже в 390 г.
«Стратегикон» — авторитетное пособие по военной тактике и стратегии, предназначенное для командного состава византийской армии, включает отдельную главу, по словам автора — императора Маврикия, — о «тактике и характерных особенностях тех народов, которые могут причинить вред нашему государству»4. В этом разделе конкретно обсуждаются «персы»; «скифы, т.е. авары, тюрки5 и подобные им народы»; «светловолосые народы — франки, лангобарды и т.п. »; «славяне, анты и т.п. народы».
Маврикий весьма хвалебно отзывается о боевых качествах противников. И все же в «Стратегиконе» каждому из этих народов достается в большей или меньшей степени определенная доза великодержавных предрассудков. Так, персы — старый заклятый враг римлян/византийцев — описываются как «злые, лицемерные и склонные к рабству»6; авары — как «подлецы и хитрецы..., коварные, бесчестные, вероломные,
приверженцем Армянской национальной церкви, впервые указал американский византинист, проф. Сперос Врионис (Vryonis S.J. Byzantine Images of the Armenians // R. Ho-vannisian. The Armenian Image in History and Literature. Malibu, 1981.P. 65).
4 Maurice's Strategikon: Handbook of Byzantine Military Strategy / Translated by G.T. Dennis. Philadelphia, 1984. P.113-126. В настоящей статье для перевода соответствующих отрывков «Стратегикона» на русский язык использованы в основном указанное английское издание Дж. Дениса, а также старый перевод на русский язык с латинского: Маврикий. Тактика и стратегия / Пер. с лат. М. А. Цыбашева. СПб., 1903. Новый перевод «Стратегикона» с греческого оригинала на рус. яз. (Стратегикон Маврикия. СПб., 2004) в Ереване, к сожалению, достать не удалось.
5 Под тюрками подразумеваются либо болгары, которых первоначально византийцы также называли «тюрками/турками» (Маврикий. Тактика и стратегия / Пер. с лат. М.А. Цыбашева. СПб., 1903. прим. 218), либо тюркоязычные племена, кочевавшие тогда к северу и северо-востоку от Черного моря (см.: Maurice 's Strategikon: Handbook of Byzantine Military Strategy / Translated by G. T. Dennis. Philadelphia, 1984. P. 116, note 3, где сделана ссылка на диссертацию Дж. Вииты— Wiita J. The Ethnika in Byzantine Military Treatises. Ph.D. diss., University of Minnesota. 1977. P. 122).
6 Maurice's Strategikon... P. 113.
одержимые беспримерной алчностью к деньгам..., клятв не держат, договоров не исполняют., управляются не любовью, а страхом, очень непостоянны, скупы... »7; франки и лангобарды — как «непослушные своим вождям», «легко подкупаемые деньгами, поскольку жадны»8; славяне — как «питающие неприязнь друг к другу», «постоянно в ссоре друг с другом», «не уважающие договоров» и, следовательно, «совершенно не заслуживающие доверия»9. Этот последний упрек звучит особенно легковесно и цинично, поскольку несколькими страницами ранее Маврикий советует своим командирам всего лишь «делать вид будто соглашение [с противником] достигнуто»10. В действительности эти предрассудки являлись необходимым элементом имперской пропаганды и индоктринации собственных войск, то есть сами отчасти были вызваны к жизни тем же военным прагматизмом.
Перечисляя недружелюбно настроенные по отношению к империи и причиняющие ей беспокойство народы, Маврикий не упоминает армян, которые до этого множество раз сражались с византийскими войсками либо самостоятельно, либо в большинстве случаев как союзники или вассалы Персии. Более того, в VI в. в византийской части Армении прошло несколько вооруженных национально-освободительных выступлений. Среди них крупнейшим было восстание 538—539 гг., когда армяне, собрав и объединив свои войска, сумели установить контроль над значительной частью византийской Армении — провинцией Внутренней Армении (территориально соответствует провинции Высокая Армения царства Великой Армении). Столкновение противников произошло на сильно пересеченной местности, армянским силам удалось также убить главнокомандующего византийцев — именитого генерала Ситту, являющегося на тот момент наравне с Велисарием наилучшим полководцем императора Юстиниана (527—565)11.
Антивизантийские выступления армянских войск имели место и в период правления самого Маврикия — в 589, 591 и 601 гг.12 И хотя, в
7 Ibid. P. 116, 118.
8 Ibid. P. 119.
9 Ibid. P. 121-122.
10 Ibid. P. 120.
11 Proc. Bell. Pers., II.3 (Прокопий Кесарийский. Война с персами. Война с вандалами. Тайная история /Пер. с греч. СПб., 2001. С. 76-80; Procopiusof Ceasaria. History of the Wars: The Persian War. Vol. I, Book 2 / Transl. by H.B. Dewing. L.; N.Y., 1914. P. 272-277). Подробнее об этом восстании и генеральном сражении при Авнике см.: Айвазян А. Армянское восстание 538-539 гг. (военно-исторический анализ) // Собеседник Армении. 2011. № 20, 22, 27, 28. Переработанная и существенно дополненная научная версия этого исследования скоро выйдет в свет отдельной книгой.
12 Даниелян Э.Л. Политическая история Армении и Армянская Апостольская церковь (VI-VII века). Ереван. 2000 (на арм. яз.). P. 49-56; The Armenian History attributed to Sebeos / Transl. by R. W. Thomson. Historical commentary by James Howard-Johnston. Assistance from Tim Greenwood. Part 1. Liverpool, 1999. P. XX-XXI; Soultanian G. The History of Bishop Sebeos: Redefining a Seventh-Century Voice from Armenia. L., 2007. P. 45.
отличие от восстаний 538—539 гг., эти выступлениия не привели к крупномасштабным военным действиям и большому кровопролитию, но опять-таки выявили высокую вероятность военного конфликта с армянскими вооруженными силами, а также их высокую боеготовность. Как справедливо отмечает финский военный историк И. Сайван, после убийства Маврикия в 602 г. фактически существующие «недобрые отношения между римлянами и армянами [в период правления последнего — А.А.] привели к нежелательным результатам, как только персы смогли использовать как свою марионетку (предположительно) сына Маврикия», в результате чего, в частности, один из армянских военачальников перешел на сторону персов13.
Отсутствие армян в списке недружелюбных этносов/вероятных противников тем более примечательно на фоне крайне негативного отношения автора «Стратегикона» — императора Маврикия — к армянскому народу. В частности, его предвзятая характеристика армян представлена в армянском первоисточнике VII в. — «Истории» епископа Себеоса, который кратко излагает с претензией на дословность личное послание Маврикия своему союзнику, персидскому царю Хос-рову II Парвизу (590-628). Маврикий предлагал заговор с целью уничтожения вооруженных сил Армении посредством выведения из нее армянских войск и военного класса (т.е. дворянства) и их переселения в отдаленные районы Византийской империи и Персии. Вот, по Себео-су, суть этого послания словами самого Маврикия:
«Народ строптивый и непокорный живет между нами и мутит. Дай, я, говорит, мобилизую своих [армянских князей и их войска. — А.А.] и отправлю во Фракию; ты же мобилизуй своих и прикажи повести их на восток. Ибо если они погибнут, — то погибнут наши неприятели, а если они кого-нибудь убьют, то убьют наших неприятелей; а мы будем жить в мире. Пока же они будут находится в стране своей, до тех пор нам не знать покоя.
Оба [царя] согласились» [претворить в жизнь предложенную политику. — А.А.у14.
13 Syvanne (Syvanne) I.. The Age of Hippotoxotai, Art of War in Roman Revival and Disaster 491-636. PhD Dissertation in History, the University of Tampere (Finland). P. 414, note 5.
14 «"Uqq hp pinwnp Ъг mhhhmqmtiq bh, mut, ЦшЪ p lp£p JbpnLilbL щцшпрЬЬ: Pmjg Ъ l], mut, bu qpilu dnqm[bil Ъгp &рш1]Ьдп1111шрЪ11. Ъг цпг qpnjq dnqm[t Ъг hpшl[шJtJUpЪгЪ¡u тш^р ЯpЪptlЪnшhph p2hшl[pplЪnшhph. ЪгЪptuгqшhшhЪh qp2hшllpuuгqшhшhЪh. Ъг ИЪр ]Ъддтр ^шцшцтрЪшИр: Яp ЪрЬ цпрш ]Ъpl]pp pгpЪшhg ¡phpgph hq hшhqЪL n ¡php": UpшpшhЪgшh Ъpllnpph»: Utptnuji ЪЩш^пщпи^ ^mmtfni.pjnLU [Себеос. История. Критическое издание. Ереван, 1979. C. 86, подготовил к печати Г. Абгарян]; ср. издание той же «Истории», подготовленное С. Малхасянцем (Ереван, 1939. C. 49). В данном переводе мы впервые употребляем слово «мобилизовать» вместо «собирать» («dnqn^ti»), так как Маврикий намеревался собирать в первую очередь именно армянские войска, а не просто мирное население. Кроме того, «dnqn^ti» на древнеармянском при военном контексте текста имеет соответствующую коннотацию и определенно означает мобилизацию. Ср.
Себеос справедливо расценивает это предложение как «вероломный заговор Маврикия, имеющий целью оставить Армению без армянских князей»15. Он также подчеркивает нетерпимый характер обвинений этого императора, назвав его послание к персидскому царю «клеветническим письмом против князей всей Армении и их войск»16. По этому поводу отметим, что абсолютно неубедительным выглядит недавно высказанная известным английским историком Дж. Говардом-Джонстоном ревизионистская идея о том, будто «армяне выигрывали от элемента конкуренции в процессе вербовки» их войск византийцами и персами. По той же противоречащей историческим фактам логике Го-вард-Джонстон, не представляя каких-либо веских аргументов, резко отвергает данную Себеосом объективную оценку политики Маврикия и Хосрова по отношению к Армении17.
На самом деле деструкционные действия против армянского дворянства и до этого очень часто проводились именно в русле вышеупомянутых предложений Маврикия Хосрову II. Этой направленной на ослабление Армении и подрыв ее военной организации политике византийских и персидских властей давали адекватную оценку как историки того времени, так и современные историки18. Так, например, прежде чем Маврикий начал более интенсивно проводить в жизнь четко сформулированную им же колониальную политику, ее отличительные признаки несколькими десятилетиями раньше уже признавались крупнейшим византийским историком Прокопием Кесарийским, который в своей «Войне с готами» (III. 32.6—7) устами армянского вельможи отмечал, что Армения была «замучена непрерывными наборами и военными постоями, истощена чрезвычайными поборами», а армянский народ «всецело порабощен и рассеян по всем частям Римской империи»19.
переводы этого отрывка на русский и английский языки: История императора Иракла. Сочинение епископа Себеоса, писателя VII века / Пер. с арм. К. Патканяна. СПб., 1862. С. 52; История епископа Себеоса / Пер. с арм. Ст. Малхасянц. Ереван, 1939. С. 45; Адонц Н. Армения в эпоху Юстиниана: Политическое состояние на основе нахарарского строя. СПб., 1908. С. 206-207; AdontzN. Armenia in the Period of Justinian: The Political Conditions based on the NAXARAR System / Transl. with partial revisions, a bibliographical note and appendices by N.G. Garsoian. Lisbon , 1970. P. 161.
15 «hbtiqmmp fcrnphnpq Umplmj pmifinp jp2]umtimg Zmjng |mgngmtibl qZmju» (Себеос. История, изд. Г. Абгаряна, с. 86).
16 «qpp milpmuwmtmpbmti rfmuti fefamtimgh milbtimjti Zmjmuwmtibmjg bt qmpmg pLpbmtig» (там же).
17 The Armenian History attributed to Sebeos / Transl. by R. W. Thomson. Part 1. Liverpool, 1999. P. XX-XXI.
18 Адонц Н. Армения в эпоху Юстиниана: Политическое состояние на основе нахарарского строя. СПб., 1908. С. 205-207; GroussetR, Histoire de l'Armenie. P., 1947. P. 258. Э. Даниелян определяет эту политику как «доктрину Маврикия» (Даниелян Э.Л. Политическая история Армении и Армянская Апостольская церковь (VI-VII века). Ереван. 2000 (на арм. яз.). С. 49-56).
19 Прокопий Кесарийский. Война с готами. О постройках / Пер. П. С. Кондратьева. Москва, 1996 [далее — Proc. Bell. Goth.], III.32.6-7; Перевод Адонца звучит несколько ина-
Послание Маврикия Хосрову, в том числе его стратегические предписания, могут, вне всяких сомнений, считаться исторической реальностью. Нельзя исключать и сохраненную Себеосом текстуальную близость с не дошедшим до нас подлинником этого документа, так как его содержание или даже копия оригинала могли быть переданы армянским князьям (а через них — Себеосу) не кем иным, как тем же царем Хос-ровом II, который после убийства Маврикия в 602 г. сразу начал новую войну против Византийской империи. Хосров нуждался в поддержке армян, и это письмо послужило бы для него удобным доказательством, уличающим Византию в антиармянских намерениях.
Кроме всего прочего, послание Маврикия полностью соответствует более ранней римской традиции представления армян как исторически непокорного народа, осмеливающегося сопротивляться римской и иранской гегемонии. Имеющий геополитическую основу тот же негативный лейтмотив об образе армян легко узнаваем в комментарии римского историка Публия (Гая) Корнелия Тацита (56 — ок. 120):
«Этот народ испокон века был ненадежен и вследствие своего душевного склада, и вследствие занимаемого им географического положения, так как земли его, гранича на большом протяжении с нашими провинциями, глубоко вклиниваются во владения мидян. Находясь между могущественнейшими державами, армяне по этой причине часто вступают с ними в раздоры, ненавидя римлян и с ревностью относясь к парфянам»20.
В другом пассаже Тацит называет армян «двуличными и непостоянными», «не познавшими благ свободы», «вероломными»21. Именно в связи с этими выражениями американский исследователь секретных
че: «...[Армения], занятая постоянно войсками, истощается под тяжестью незаконных податей. .. .нацию его поработили всецело и рассеивают безостановочно по всем частям Римской империи» (Адонц Н. Армения в эпоху Юстиниана ... С. 206).
20 [Armenia] Ambigua gens ea antiquitus hominum ingeniis et situ terrarum, quoniam nostris provinciis late praetenta penitus ad Medos porrigitur; maximisque imperiis interiecti et saepius discordes sunt, adversus Romanus odio et in Parthum invidia (Tacitus. Annales / Tranl. by Clifford H. Moore, Cambridge, Mass.; L., 1969, V. II, 56, P. 472, 474). Тацит К. Сочинения в двух томах. Анналы. Книга II / Пер. А.С. Бобовича. Л. 1969, 56. C. 69. Бобович перевел словосочетание "in Parthum invidia " как «завидуя парфянам», что мы заменили на «с ревностью относясь к парфянам» (т. е. соперничая с парфянами). Такой перевод представляется более адекватным, если учитывать исторический контекст, о котором писал Тацит (I в. до н. э. — I в. н. э.), а также другое полноправное семантическое значение слова "invidia", которое использовано, например, во французском переводе этого отрывка: "...en Arménie. De tout temps la foi de ce royaume fut douteuse, â cause du caractère des habitants et de la situation du pays, qui borde une grande étendue de nos provinces, et de l'autre côté s ' enfonce jusqu ' aux Mèdes. Placés entre deux grands empires, les Arméniens sont presque toujours en querelle, avec les Romains par haine, par jalousie avec les Parthes" (Tacite Œuvres Complètes. Tradirites en Français avec une introduction et des notes par J. L. Bunouf. P., 1878. P. 79). Подробный анализ переводов этого отрывка на английский, русский, французский, а также изложение на современный армянский язык представлен в следущей работе на арм. яз: Айвазян А. Основы армянской идентичности: армия, язык, государство. Ереван, 2007, C. 107—110.
21 Тацит Корнелий. Соч. в 2-х т. Анналы. Книга XII. 46.4; XIII.34.5, 35.1.
операций древнего Рима (профессор истории и полковник одновременно) Роуз-Мэри Шелдон аргументированно пишет, что римляне, владея всем арсеналом «тайной войны» и очень часто прибегая к ней, в то же время мастерски изображали себя и свою политику по отношению к другим странам и народам «как открытую, прямую и честную, а иностранцев, например армян или карфагенцев, как не заслуживающих доверия», «на самом же деле, — пишет Шелдон, — они (римляне) были экспертами политической манипуляции, шпионажа и грязных афер»22.
Ориентированные на национальную независимость те же политические взгляды армян находят свое косвенное подтверждение в словах прославленного главнокомандующего (спарапета) армянской армии Васака Мамиконяна, сказанных после того, как в 368 г. он вместе с царем Великой Армении Аршаком II был приглашен персидским царем Шапухом II (309-379) на дружественную встречу в Персию, а затем вероломно пленен (цитируется по «Истории Армении» Фавстоса Бу-занда, V в.):
[Находясь на свободе], я великаном бьл. Я одной ногой стоял на одной горе, а другой ногой — на другой горе. Когда на правую я опирался ногу, проваливалась правая гора. Когда на левую опирался ногу, проваливалась левая гора. Царь Шапух спросил: «Ну, скажи мне, что это за горы, что проваливались под твоей стопой ?» Васак сказал: «Из тех гор — одной горою был ты, другою горою был царь греческий (т.е. римский император. — А.А.). Пока Бог благоволил ко мне, я и тебя проваливал под землю, и греческого царя...»23
Примечательно, что суждения как Тацита, так и императора Маврикия были высказаны в периоды комбинированной иранской и римской/византийской политики по оккупации Армении или ее разделу. Поэтому антииранские и антивизантийские массовые настроения армян абсолютно понятны. Предубеждения по отношению к полноценно состоявшейся этнокультурной консолидации армян в указанные исторические периоды на самом деле прекрасно иллюстрируют важную межкультурную корреляцию социально-психологической теории фрустрации—агрессии—смещения — «чем более развита координация и дисциплина внутри группы, тем более враждебно настроено против нее ее окружение»24.
На основании некоторых других греческих исторических свиде-
22 Sheldon R.M. The Ancient Imperative: Clandestine Operations and Covert Action // International Journal of Intelligence and Counterintelligence. 1997. Vol. 10. N 3. P. 299, 309.
23 История Армении Фавстоса Бузанда / Пер. с древнеарм. языка и коммент. М.А. Ге-воргяна, под ред. С.Т. Еремяна, вступит. ст. Л.С. Хачикяна. Ереван, 1953. С. 130-131 (IV.54).
24 "The more ingroup coordination and discipline, the more outgroup hostility" — LeVi-ne R.A.,Campbell D.T. Ethnocentrism: Theories of Conflict, Ethnic Attitudes, and Group Behavior. N.Y., 1972. P. 124-125.
тельств взаимодействия армян и греков в Константинополе в религиозно-конфессиональной и бытовой сферах С. Врионис также пришел к выводу о том, что в греческой среде с IV в. н.э. и по XIV в. н.э. существовала живучая «традиция предубеждения» против армян, и даже «яростно враждебное восприятие армян; восприятие, которое, прежде всего, не кажется основанным на религиозных отличиях; восприятие тем более гнусное, что оно пронизано тем, что мы сегодня называем расизмом»25. Врионис добавляет, что в византийском обществе «византийцы армянского происхождения идентифицировались по этническому признаку чаще, чем византийцы любого другого этнического происхождения»26. Говоря об организации армянских общин в империи в ГХ—ХП вв., Александр Каждан отмечал, что армяне «обладали сплоченностью и замкнутостью; в войске армяне формировали особые соединения, имели, по всей вероятности, собственные кварталы в городах и совместно выступали во время уличных беспорядков. Этническая обособленность византийских армян поддерживалась их религиозной обособленностью... За эту бытовую и вероисповедную обособленность византийское население платило армянам неприязнью»27.
Некоторые этнопсихологические черты раннесредневековых армян, живших на Родине — в Армении, подмечает видный военный историк-византинист, профессор Чикагского университета Вальтер Кэги. Он, в частности, указывает на «их тяготение к местной автономии» и «волю оставаться явственно армянами», подчеркивая, что и арабы, и византийцы были вынуждены брать в расчет «бескомпромиссность и суровый характер армян». Согласно Кэги, в Армении более, «чем в любой другой области Византийской империи. местные жители имели традицию быть отлично вооруженными и склонными полагаться на самих себя, свои кланы и группы знати»28.
Вышеприведенные исторические данные демонстрируют, что армяне полностью квалифицировались, чтобы считаться вероятными противниками Византийской империи. Поэтому их исключение из соответствующего списка «Стратегикона» нельзя считать случайностью. Вопрос о причинах их исключения оттуда ранее никогда не ставился29. Между тем обсуждение этого вопроса может привести нас к ряду важных выводов и предположений. Ниже предлагается перечень возможных ответов.
25 Vryonis S.Jr. Byzantine Images of the Armenians // R. Hovannisian. The Armenian Image in History and Literature. Malibu, 1981. P. 68-69.
26 Ibid. P. 67.
27 Подробнее см.: Каждан А.П. Армяне в составе господствующего класса византийской империи вХ!-ХПвв. Ереван, 1975. C. 140-141.
28 Kaegi W.E. Byzantium and the Early Islamic Conquests. Cambridge, 1992. P. 189, 198, 202.
29 Впрочем, насколько мне известно, «Стратегикон» вообще был игнорирован армянской историографией отчасти из-за малоразвитости в ней направления военной истории и отчасти, очевидно, оттого, что Армения и армяне там ни разу не упомянуты.
1. Если Маврикий действительно имел армянское происхождение (на сей счет в научной литературе высказывались различные мнения), то это обстоятельство могло удержать его от открытого изображения армян как враждебного народа, так как тем самым он косвенно мог поставить под удар свою собственную репутацию30.
2. Приблизительно по такой же мотивации Маврикий заведомо должен был сдержать себя от негативного изображения армян, поскольку они уже составляли значительную часть византийской военной и политической элиты: многие византийские сановники и особенно полевые командиры имели армянское происхождение. Как подсчитал известный американский византинист профессор Питер Харанис, «Про-копий [Кесарийский] упоминает по имени не менее чем семнадцать армянских командиров, в том числе, конечно, великого Нарсеса»31. Хотя, как отмечает Харанис, армянский элемент занимал видное место в армиях императоров Юстиниана и Тиберия II Константина (574— 582), «ситуация изменилась в ходе правления Маврикия, главным образом в результате аваро-славянских вторжений на Балканский полуостров. Эти вторжения практически ликвидировали Иллирию как источник рекрутов и снизили возможности Фракии. Они отрезали связь с Западом и сделали вербовку там крайне затруднительной. Как следствие империя была вынуждена набирать рекрутов для своих войск в другом месте. Она обратилась к регионам Кавказа и Армении. В армиях Маврикия мы все еще находим немного гуннов, а также немного лангобардов. Булгары там также встречаются. Но [этнический] элемент, который уже доминирует, — армяне»32.
Чтобы успешно реализовать свою предумышленную политику по переселению армян в неспокойные пограничные регионы империи, в основном на Балканы и особенно во Фракию, Маврикий последова-
30 О возможном армянском происхождении Маврикия и критике этой точки зрения см. : Adontz N. Les legends de Maurice et de Constantin V, empereurs de Byzance // Annuaire de l'Institut de Philologie et d'Histoire Orientales. Brussels, 1934. N 2. P. 1-12; Coubert P. Byzance avant l'Islam. V I. P., 1951. P. 34-41; Меликсет-бек Л.М. Из истории армяно-византийских отношений («Маврикиевы легенды» в памятниках культуры древней Армении) // Византийский временник. 1961. Т. 20. C. 64-74, где подробно представлены средневековые армянские предания, сохранившиеся в историях авторов XI—XIII вв. Степа-носа Таронского Асохика, Анонимного повествователя (Псевдо-Шапуха Багратуни), Ки-ракоса Гандзакского, да и историков более позднего периода, согласно которым Маврикий был родом из Армении, якобы из деревни Ошакан или же из Тарона, или же из Ани. В Ошакане до сих пор частично уцелела так называемая «Маврикиева колонна», уникальный базальтовый памятник VII в., который, по местной традиции, считается надгробием матери императора Маврикия. Ср. также Charanis P. The Armenians in the Byzantine Empire. Lisboa, 1963. P. 14; The Cambridge History of Iran: The Seleucid, Parthian and Sasanian Periods. Vol. 3. Cambridge, 1983. P. 522-523; Kaegi W.E. Byzantium and the Early Islamic Conquests. Cambridge, 1992. P. 64.
31 Charanis P. The Armenians in the Byzantine Empire..., P. 16.
32 Ibid. P. 17.
тельно и целенаправленно обхаживал армянских военных33. Он очень полагался на их лояльность и военное мастерство. Поэтому в действующем руководстве по тактике для командиров, многие из которых сами были армянами, представить их угрозой и недружелюбным этническим элементом было бы совершенно неуместно. Д. Николл отмечает, что «в военном отношении для Византии были очень важны армяне, которые с III по VIII в. имели высокую военную репутацию». Армянская конница «была особенно хорошо вооружена, так как Армения была богата железом. Армянская броня и вправду считалась необыкновенно тяжелой. В Армении более широкое распространение, чем где-либо, получили железные конские доспехи»34.
Было бы также полезно вспомнить, что один из предшественников Маврикия, император Юстиниан, был до такой степени снисходителен по отношению к бывшим руководителям армянского восстания 538—539 гг., что в конце концов один из них — Артаван Аршакуни — спланировал покушение на собственную персону императора35. А Артаван был тем человеком, который, по сообщению Прокопия Кеса-рийского, до этого, в 538 г., лично убил Акакия — наместника Юстиниана в Армении, а в 539 г. — посланного против армянской повстанческой армии вышеупомянутого генерала Ситту36. И даже после раскрытия дела о покушении на свою жизнь Юстиниан оставил Арта-вана фактически безнаказанным и продолжал использовать его полководческий дар37. Такое послабление по отношению к армянским генералам, некоторые из которых ранее сражались против его армий, явно вытекало из его желания использовать их военное мастерство и вооруженные силы38. В конечном итоге такая прагматичная политика оправдывала себя, принося реальные военные плоды, как в случае с Артава-ном, братьями Камсаракан, великим Нарсесом и множеством других талантливых генералов армянского происхождения. Между прочим, такое отношение к ранее крамольным, но одаренным военачальникам имеет свои аналоги в мировой истории. Вспоминается, например, назначение в 1700 г. английским королем Вильгельмом III лорда Джона Мальборо — всего через несколько лет после обвинений в заговоре и измене — командующим английскими войсками в Голландии и послом по особым поручениям на континенте.
33 Ср.: Nicolle D. Romano-Byzantine Armies 4th-9th Centuries. Oxford, 1992. P. 33.
34 Ibid. P. 34.
35 Proc. Bell. Goth., III.31-32.
36 Proc. Bell. Pers., II.3.
37 Ср.: Elton H. Army and Battle in the Age of Justinian // A Companion to the Roman Army / Ed. by P. Erdkamp. Oxford, 2011. P. 535.
38 Проф. К. Туманов объясняет невероятное помилование Артабаш Юстинианом «чем-то вроде благоговения выскочки перед царским отпрыском» ("something like a parvenu's awe before the royal birth"); — Toumanof C. Introduction to Christian Caucasian History: II: States and Dynasties of the Formative Period // Traditio. 1961. Vol. 17. P. 47. Note 219.
3. В 591 г. Маврикий навязал армянскому духовенству в византийской части Армении доминирующую в империи христологию Хал-кедонского собора. Опять же целью была избрана плавная эллинизация армян, а не их силовое подавление. Изображение армян враждебным элементом причинило бы вред и его церковной инициативе также.
4. Отсутствие армян в списке «Стратегикона» о враждебных народах может служить еще одним доказательством, что это военное пособие было составлено в период царствования Маврикия (582—602)39. Если рассматривать этот долго мучивший исследователей вопрос только лишь с точки зрения данного упущения, то наиболее вероятным сроком составления «Стратегикона» нужно будет считать последнее десятилетие его правления, т.е. после того как в 591 г. персидский царь Хосров II уступил часть Восточной Армении Маврикию, большая часть Армении была присоединена к Византийской империи, и одновременно большинство армян стали подданными этой империи. После этого открыто представлять армян в качестве враждебного народа стало бы практически невозможно.
Таким образом, византийские имперские предрассудки против армян, будучи подвергнуты цензуре и умышленно скрыты ввиду политической и военной целесообразности, оставались тем не менее полностью в силе и служили экспансионистской и колонизаторской политике империи по отношению к Армении. Однако, как выше было показано, все это не помешало армянам, традиционно стремящимся восстановить национальную независимость или как минимум сохранить местную автономию, правильно оценить настоящий умысел Маврикия, направленный на уничтожение военного потенциала Армении. Соответственно сами армяне воспринимали и характеризовали Маврикия как враждебного монарха, а его империю как принципиально колониальную.
Заключение
Главной причиной римско-византийского полуторатысячелетнего имперского предубеждения против армянского народа являлось конечно же его стремление к независимости и самостоятельности и сопутствующее неприятие политической и религиозной власти империи. Почти на всем протяжении сосуществования с империей армянство на своей родине, а в Х!—Х!У вв. и в Киликии, располагало серьезными
39 О полемике по вопросу датировки и авторства «Стратегикона», пришедшей в принципе к убедительному заключению насчет его составления императором Маврикием, см.: Кучма В.В. Военная организация византийской империи. СПб., 2001. C. 39-43, 154-159; ср.: Maurice's Strategikon... P. XVI-XVII. В контексте настоящей статьи еще менее правдоподобной выглядит гипотеза Джона Вииты, по которой «Стратегикон» был написан в период между 603 и 615 гг., а его автором являлся военачальник Филиппикус (Maurice's Strategikon. P. XVII).
возможностями для организации сопротивления, включая: 1) демографический фактор — абсолютное большинство населения Армении в рассматриваемый период было армянским; 2) мощный военный потенциал, который был окончательно подорван лишь к XIV-XV вв. монгольскими и тюркскими завоевателями; 3) национальную религиозную организацию (до 301 г. — языческую, после — Армянскую церковь со своей особой доктриной, ритуалом, одеянием и языком); 4) самобытную и разветвленную культуру, в том числе наличие уже с V в национальной литературы и образования на родном языке.
Кооптация определенной части армянского дворянства в высшие руководящие круги Византии и формально вполне лояльно настроенная к армянам государственная пропаганда все же оказались не в силах нейтрализовать эффект реальной политики империи, жестко нацеленной на эллинизацию Армении. В конечном итоге это приводило к зеркальному отображению имперского предубеждения — стабильно негативному восприятию Византийской империи в широких слоях армянского народа.
Хотя «Армения против Рима!Византии» и является отдельно взятым историческим примером необыкновенно длительного противоборства и сопротивления (иногда и сотрудничества) между империей и соседним народом, в будущем сравнительные исследования в этой области могут послужить, между прочим, выявлению определенных сходств и закономерностей в государственной пропаганде и «реал-политике» как древних и средневековых империй, так и великих держав нового и Новейшего времени.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Айвазян А. Кодекс чести армянского воинства (IV-V вв.). Ереван, 2000 (на арм. яз).
2. История императора Иракла. Сочинение епископа Себеоса, писателя VII века I Пер. с армян. К. Патканяна. СПб., 1862.
3. КажданА. П. Армяне в составе господствующего класса византийской империи вXI—XПвв. Ереван, 1975.
4. Кучма В. В. Военная организация византийской империи. СПб., 2001.
5. Маврикий. Тактика и стратегия I Пер. с лат. М. А. Цыбашева. СПб., 1903.
6. Фавстос Бузанд. История Армении Фавстоса Бузанда I Пер. с древне-арм. языка и коммент. М. А. Геворгяна. Ереван, 1953.
7. Charanis P. The Armenians in the Byzantine Empire. Lisboa, 1963.
8. Kaegi W. E. Byzantium and the Early Islamic Conquests. Cambridge, 1992.
9. Maurice's Strategikon: Handbook of Byzantine Military Strategy I Translated by G.T. Dennis. Philadelphia, 1984.
10. Sheldon R. M. The Ancient Imperative: Clandestine Operations and Covert Action II International Journal of Intelligence and Counterintelligence. 1997. Vol. 10, N 3.
11. Vryonis S.Jr. Byzantine Images of the Armenians II Hovannisian R. The Armenian Image in History and Literature. Malibu, 1981.
