CC BY
50
ИННОВАЦИИ В ОБРАЗОВАНИИ
О
/Kff
шк
Е.Н. Сулима
Доктор филос.наук, профессор кафедры геополитики, Московский государственный университет имени М. В. Ломоносова
E-mail: krikun_86@inbox.
М.А. Шепелев
Доктор полит.наук, профессор кафедры международных отношений и государственного правления, Юго-Западный государственный университет, Курск E-mail: ma_shepelev@ mail.ru
ГЕОНАУЧНАЯ ПАРАДИГМА ПОДГОТОВКИ МАГИСТРОВ МЕЖДУНАРОДНЫХ ОТНОШЕНИЙ
В статье предлагается модель организации профессиональной подготовки магистров международных отношений на основе системы геонаук (геонаучная парадигма), что позволяет сформировать целостную картину международной жизни на основе универсальной «геометодологии», при сохранении междисциплинарности научного знания о международных отношениях. В качестве компонентов системы геонаук рассматриваются геофилософия, геополитика, геоистория, геостратегия, геоэкономика, геофинансы, геосоциология, геокультура и геоюриспруденция.
Ключевые слова: геонаучная парадигма, геофилософия, геополитика, геоистория, геостратегия, геоэкономика, геофинансы, геосоциология, геокультура, геоюриспруденция
Междисциплинарный характер науки о международных отношениях обусловливает наличие различных дидактических подходов к её преподаванию в высшей школе и прежде всего - к профессиональной подготовке международников. Это выражается в конкуренции различных магистерских программ, делающих акцент на тех или иных профилях подготовки в рамках данного направления. Конструируемые под влиянием различных факторов, они могут быть весьма интересны и привлекательны, но далеко не всегда позволяют сформировать целостную модель
Как цитировать статью: Сулима Е.Н., Шепелев М.А. Геонаучная парадигма подготовки магистров международных отношений // Отечественная и зарубежная педагогика. 2017. Т. 1, № 1 (35). С.160-171.
специалиста, дать ему в руки собственный, специфический и одновременно универсальный инструментарий «познания и преобразования мира». Этому препятствует та самая междисциплинарность, которая как раз и привлекает к изучению международных отношений самим наличием в нём различных измерений - политического, экономического, культурного и т.д. Решить эту проблему способно применение геонаучной парадигмы подготовки магистров международных отношений, описанию начал которой и посвящена данная статья.
Смысл её состоит в изложении научного знания о международных отношениях и мировом развитии, формировании соответствующих умений и навыков на основе (и сквозь призму) системы так называемых геонаук. Скорее, правда, её компоненты ещё не представляют собой сложившейся системы в глазах научного сообщества, однако, за последние почти полтора столетия они получили определённое развитие как направления научного познания. При этом они так и не были синтезированы в учебном процессе.
Разумеется, подготовка международников в любом вузе акцентирует внимание на проблемах геополитики и геоэкономики (хотя как раз вузовским экономистам обычно не очень свойственна приверженность геоэкономическому подходу). Так или иначе освещаются проблемы геоистории и геокультуры, в гораздо меньшей степени - геофилософии, геостратегии, геоюриспруденции и геосоциологии. Но все эти знания остаются разрозненными, фрагментарными, не позволяют сформулировать универсальную «геометодологию» в её применении к международной жизни.
Между тем известны слова германского геополитика Адольфа Грабовски: «Мировая политика без взгляда на мир в его пространственном единстве является абсурдом» [9,8.3]. Именно пространство является той отправной точкой, с которой начинается научное познание государства и его внутренней и внешней политики, а также сферы международных отношений как отношений прежде всего межгосударственных. Совокупность пространственно обусловленных факторов определяет принятие как внутриполитических, так и внешнеполитических решений. Этот взгляд с необходимостью дополняется пространственно обусловленным подходом к изучению истории, экономики, общества, культуры, права и т.д. Поэтому лишь система геонаук позволяет сформировать целостное, панорамное мышление «тысяче-
летиями и континентами», о важности которого так настойчиво говорят исследователи в области геополитики.
В качестве основных принципов, на которых базируется геонаучная парадигма, можно выделить принципы генерализации, комплексности, универсальности и локализации. Принцип генерализации предполагает выведение структуры учебного процесса (учебных дисциплин) из общего методологического основания, в роли которого в данном случае выступает пространственное мышление. Если в основе подготовки экономистов лежит экономоцентричное мышление (или иначе экономический детерминизм - первичность экономики по отношению к другим сферам общественной жизни), логика подготовки юристов определяется правовым детерминизмом, а политологов - детерминизмом политическим, то в способности панорамно мыслить «континентами и тысячелетиями» заключена уникальная особенность специалистов в области международных отношений, вбирающих знания о международной политике, международной экономике и международном праве. Без этой специфики они лишаются целостного взгляда на мир, поскольку, по большому счёту, не являются в «чистом» виде политологами, экономистами или юристами. В свою очередь, принципы комплексности и универсальности позволяют обеспечить формирование целостного знания о многогранной сфере международной жизни, но постигаемой с позиций специфической «геометодологии». Наконец, важное значение имеет формирование умений и навыков оперировать в международном пространстве, формулировать, осмысливать и проводить в жизнь экономические, политические и другие интересы и цели, так или иначе связанные с позиционированием субъекта в мировом пространстве и с преобразованием этого пространства (принцип локализации).
Философским основанием системы геонаук является геофилософия как пространственная модель философии, которая складывается на основе наиболее общих географических образов - земли и территории. Философия активно осмысливает географическое пространство, которое осознаётся важным и органичным условием самого философствования, поскольку географические образы пронизывают структуры философствования и фактически определяют их эффективность. Философское мышление как мышление пространственное играет важнейшую роль в формировании и развитии способностей анали-
зировать международные ситуации и процессы, которые воспринимаются через географические образы в рамках определённой картины мира. С позиций геофилософии мысль формируется географическим пространством и становится, по сути, формой этого пространства. По мнению Ж. Делёза и Ф. Гваттари, «география не просто даёт материю переменных местностей для истории как формы. Подобно пейзажу она оказывается не только географией природы и человека, но и географией ума» [1,с.124]. Геофилософия также показывает предопределенность человека пространством, его специфическими качествами (рельефом, ландшафтом, климатом), что особенно проявляется при некотором дистанцировании от отдельного индивидуума, в масштабных социальных формах человеческой деятельности, связанной с созданием и развитием государств и цивилизаций, их контактами в пространстве и во времени. Особенно наглядно диалектическая природа международных отношений проявляется при рассмотрении их сквозь призму противоречия между теллурократиями и талассократиями, которое в сущности выступает эквивалентом классовой борьбы в марксистской социальной философии (попытка синтезировать эти два подхода реализована в геомарксизме).
Центральное место в структуре геонаучной парадигмы занимает геополитика. Геополитическая наука исследует пространственную, географическую обусловленность политики через раскрытие пространственных взаимосвязей политических феноменов. Своё главное внимание она направляет на раскрытие и изучение возможностей использования политикой факторов физической среды и влияния на неё, то есть рассматривает пространство, физическую среду с точки зрения интересов государства и политики. Как вид политики геополитика определяется территориальными интересами политических сообществ и связана с установлением, сохранением, расширением и укреплением ими контроля над пространством. В этом качестве геополитика представляет собой человеческую деятельность, связанную с выработкой, обсуждением, принятием и исполнением политических стратегий, тактик и конкретных решений по вопросам организации пространства и контроля над ним.
В основе геополитического мышления лежит территориальный императив, предполагающий, что земля, пространство предопределяют главные проявления человеческой деятельности. Политические реше-
ния, принимаемые в человеческом обществе, являются проявлениями его зависимости от действий законов пространства, от территориальных интересов государств и народов, обусловленных этими законами. После «закрытия ойкумены» в ХХ в. значение территориального императива, несмотря на некоторые утверждения, не только не уменьшилось, но и увеличилось. Это связано с ростом пространственной взаимозависимости, окончательным подрывом традиционных представлений о территориальном суверенитете государств, возникновением новых измерений проблемы территориально-государственного размежевания, обострением проблемы нехватки «жизненного пространства» в условиях демографического взрыва в глобальном масштабе, многими другими тенденциями. В этих условиях геополитика становится важнейшим для выживания человечества искусством - искусством властвовать. Именно развитое геополитическое мышление даёт возможность создавать картину упорядоченного, структурированного мира, осуществлять систематизированный анализ политической истории, международных отношений, стратегического планирования внешней и внутренней политики.
Применение «геометодологии» в историческом познании «вселенной международных феноменов» реализуется в рамках геоистории, являющейся концептуальной основой для понимания пространственно обусловленной логики мирового развития как такового. В её основании лежит осознание того, что захват земли является первым основанием цивилизации и её истории, за которым устанавливается пространственный порядок. Собственно, из захвата земли вытекает создание городов и возведение укреплений, война и мир, союзы, дипломатия и их правовое регулирование. В этом смысле мировая история есть история становления и развития пространственного порядка и, в том числе, его глобализации.
В другом смысле геоистория есть специфический исторический дискурс, опирающийся на методологию географического детерминизма и связанный с трудами Ш.Л.Монтескьё, Г.Т.Бокля, Ф.Ратцеля, Н.Я. Данилевского, В.И. Ламанского, Л.И. Мечникова, Д. Дрепера, Ф. Тернера и др. Так, по мнению Г.Т.Бокля, жизнь и судьбы народов определяются четырьмя факторами - климатом, почвой, пищей и ландшафтом. Эту же мысль воспроизводит П.А.Кропоткин: «Климат, пища, почва, общий вид природы - вот главнейшие агенты, обусловливающие
прогресс человеческих рас» [4, с.45].
Геоистория как метод осмысления логики мирового развития нашла своё воплощение в концепции Х.Маккиндера, изложенной им в 1904 г. в знаменитом докладе «Географическая ось истории». А.Грабовски вообще видел в геополитике «метод исторического познания». Также геоистория получила развитие, в частности, в трудах О.Шпенглера, К.Шмитта, А.Тойнби, Ж. Готтмана, Н. Спайкмена, Д. Мейнинга, историков «школы Анналов» и представителей школы мир-системного анализа, а также Л.Н.Гумилёва и его последователей.
Тесная взаимосвязь географии, геополитики и идеологии, находящая отражение в формировании, развитии и реализации «панидей», осмысливается в рамках геоидеологии, предмет которой - идеологическое освоение, контроль и преобразование пространства. Как отмечал Карл Хаусхофер, «все идеи, которые провозглашают охватывающие целые народы широкие цели (панидеи), инстинктивно стремятся к воплощению, а затем и к развитию в пространстве, становясь поддающимися описанию и реальными явлениями на просторах Земли в понятных, имеющих мировое политическое значение формах» [6, с.251]. С позиций геоидеологии развитие международных отношений предстаёт также в контексте борьбы идеологий за гегемонию в международной системе.
С геополитикой также неразрывно связана геостратегия, под которой традиционно понимается прежде всего военная геополитика. Термин «геостратегия» впервые использовал Фредерик Л. Шуман в статье «Давайте учиться нашей геополитике» (1942). Это был перевод немецкого термина «'МгеЬ^еоро1Шк», используемого К. Хаусхофером. Альтернативными попытками перевода были понятия «оборонная геополитика» или «геополитика войны». Впрочем, геостратегия не тождественна военной геополитике. Это понятие также используется для обозначения деятельности государства на международной арене, направленной на создание, поддержание и увеличение своего могущества за счет обладания благоприятным пространственным положением, что достигается с помощью военных и невоенных средств. Иными словами, это практическая геополитика, в основе которой лежат анализ и учет условий и возможностей применения силы по пространственным показателям или на основе пространственных приоритетов. Геостратегия подразумевает долговременный характер планирования
и действий, что обусловлено относительно постоянным состоянием пространства. Особая важность геостратегии обусловлена тем, что современные средства вооруженной борьбы по своей ударной силе способны решать в первую очередь стратегические задачи, и в этих условиях вопросы, связанные с войной, нельзя доверять только профессиональным военным, склонным готовиться к войне ради войны, без учета политики государства. Это требует сочетания геополитической и военной мысли в направлении геостратегического анализа.
Пространственный императив международных экономических отношений и процессов реализуется в рамках геоэкономики как междисциплинарной сферы научного знания, возникшей на стыке геополитики и политической экономии. Она изучает влияние экономических субъектов, национальных и глобальных экономик на международное пространство, использование пространства для развертывания экономической деятельности, утверждает идею сдвига международных силовых балансов с военно-политической сферы в экономическую и направлена на выработку стратегий экономического поведения в мировом экономическом пространстве. Как вид экономического взаимодействия, определяемый территориальными интересами экономических субъектов, геоэкономика нацелена на использование условий, возможностей, ресурсов пространства.
Представители итальянской школы геоэкономики как ведущей в рамках этого направления (К. Жан, П. Савона, С. Фиоре, Ф. Бруни Роччи) понимают ее как дисциплину, изучающую те аспекты международной конкуренции, где главными акторами выступают не корпорации, тресты или банки, а государства как «страны-системы». Итальянский генерал Карло Жан в статье «Геоэкономика: инструментарий, стратегия и тактика» доказывал, что «геоэкономика основывается не только на логике, но и на синтаксисе геополитики и геостратегии, а в более широком смысле - на всей практикологии конфликтных ситуаций» [10]. В геоэкономике как экономической геополитике, идущей на смену преимущественно военной геополитике прошлого, применяется геополитическая логика в специфическом варианте: как «логика потоков» - ресурсных и, в частности, финансовых. Это понимание получило распространение на постсоветском пространстве: так, согласно Владимиру Дергачёву, «геоэкономика - наука о геоэкономических войнах, борьбе без применения военной силы за выгодные региональные позиции (рынки сырья
и сбыта, транспортные коридоры) в мировой экономике» [2].
В свою очередь, американский политолог Эдуард Люттвак увидел в геоэкономике воплощение «логики конфликта в грамматике торговли». Она требует разработать приемы экономической обороны и наступления, направленные на достижение главной цели - «обеспечить наилучшую возможную занятость для наибольшей части своего населения», а если нужно, то и в ущерб населению других стран. Основное отличие между геоэкономикой и классической геополитикой, согласно Э. Люттваку, определяется двумя моментами: 1) большим плюрализмом модальностей мировой политики, среди которых перестает откровенно доминировать военно-силовая модальность; 2) тем, что первые государства не только были субъектами мировой борьбы, но и одновременно создавали саму структуру геополитического пространства, в борьбе за которую они стремились одну географическую позицию ущемить в пользу другой или подчинить ей. Теперь государствам предстоит бороться на поле мировой экономики, которого они собой не покрывают: его значительную часть образует частный, в том числе транснациональной, капитал, чья логика может не совпадать с геоэкономическими задачами государств-наций [12].
Особое направление геоэкономики представляют собой геофинансы, исследующие структуру и политику управления финансовым пространством. Термин «геофинансы» ввел в употребление в конце 80-х гг. ХХ века Э.Люттвак. Финансовые ресурсы в геофинансах рассматриваются как стратегически важное сырье, ограниченность которого обусловливает постоянную борьбу за его источники. Геофинансовые «каналы проникновения» позволяют контролировать извне государство-должника и рассматриваются как важный инструмент геополитической экспансии.
С позиций геофинансов государство также рассматривается в качестве получателя капитала, конкурирующего с другими государственными и частными, национальными и транснациональными субъектами. В этих условиях оно уже не может замыкаться в себе, но должно выставляться на суд международных рынков и доказывать свою надежность с помощью ясной и эффективной экономико-административной деятельности. Важнейшее значение для государства приобретает задача наращивания потенциала влияния на рынки, от которых оно зависит, что придаёт особое значение методам усиления «страте-
гической геофинансовой мощи» государства (таким, как валютно-кре-дитные операции и финансирование экспортных операций).
Геофинансы как наука изучают вопрос о том, как стране развить технологии, обеспечивающие наибольшую добавленную стоимость «перерабатываемого финансового сырья», о влиянии различных форм спекуляции на денежную стабильность и процентные ставки, о геоэкономической роли международных капиталов, входящих и выходящих из страны, о капиталовложениях за рубежом и их стратегической значимости, а также проблемы «отмывания» «грязных денег». В конечном счёте, геофинансы предлагают политику, которая делает денежные и финансовые перемещения более совместимыми с общими политическими целями государства.
Пространственная обусловленность социальных закономерностей, связей и взаимодействий является предметом геосоциологии. Впервые о необходимости «географической социологии», призванной исследовать влияние физико-географической среды на социальное поведение и демографические процессы, заявил в 1908 г. Эдвард Хейс. Разумеется, её появление обусловила традиция географического детерминизма, но к ней она не сводима. Согласно Жану Готтману, политическое единство или разобщенность уходит своими корнями в сферу духа, самосознания, которые он называл «психосоматикой территории». Он обратил внимание на духовную основу связи человека с пространством, которая воплощается в системе образов и символов, отражающих естественные локальные «образы жизни» и формирующих динамичную систему коммуникационных связей. Так была создана концепция иконографии пространства как формы пространственного проявления цивилизации и её символического мира.
Важным структурным компонентом геонауки, тесно связанным с геосоциологией, является геокультура. Термин «геокультура» был введен в общественные науки Иммануилом Валлерстайном для обозначения культурной основы миросистемы. Все миросистемы имеют геокультуру. Господствующей в рамках современной миросистемы является геокультура либеральная, фундаментальная черта которой - принцип дискриминации, выделения включенных и их отличия от исключенных. Вадим Цымбурский предложил трактовать геокультуру как способ «политического проектирования и политического оперирования, основанного на мобилизации тех или иных культурных при-
знаков, дающих субъекту возможность по-разному выделять в мире «свое» и «чужое»» [3]. Согласно Цымбурскому, при геокультурном конструировании пространства речь идёт о геополитике, строящейся на культурных основаниях и критериях, то есть на различении культурно «своих» и культурно «чужих», усваивающих или не усваивающих те или иные ценности. Геокультурной субъектностью обладают, по его мнению, те из государств, которые способны самостоятельно выбирать «своих» и отличать их от «чужих», а также реализовывать политические проекты, основанные на такого рода различениях.
Для Д.Н. Замятина геокультура - процесс и результаты развития географических образов в определенной культуре, а также «накопление», формирование традиции культуры осмысления этих образов. По его мнению, каждая культура «коллекционирует определенные географические образы», приобретая, в свою очередь, те или иные образно-географические конфигурации. Функцию геокультуры, которая как бы «излучает» на окружающий мир образы того или иного пространства, могут выполнять великие и/или мировые религии, на основе которых образуются цивилизации. К геокультурам относятся и большинство империй, формирующих вокруг себя своего рода культурные круги (геокультурные периферии) [7, с.5].
В качестве альтернативы геополитике геокультуру понимает Е.В.Островский. По его мнению, современные нации являются сообществами людей, объединенных культурой и языком, а не общей территорией. В этом смысле границы языковых миров проходят не по территориям, а по людям: в зависимости от того, на каком языке человек говорит и думает, к тому миру он и принадлежит. Если человек говорит на двух-трех языках, по его мнению, мы имеем дело с пограничным человеком, по которому проходит граница между этими языковыми мирами. Таким образом, геокультурный взгляд утверждает, что народ и нация - прежде всего язык и культура, которые объединяют и разделяют людей [5].
Геоюриспруденция в определённом смысле завершает систему геонаук, придавая ей нормативную направленность. Термин «Geojurisprudenz» используется в Германии с первых десятилетий ХХ века для обозначения «системного подхода к связи юридической науки, географии и геополитики». Уже в 1928 г. Карл Хаусхофер опубликовал эссе «Geopolitik und Geojurisprudenz», а в 1932 г. Манфред Лангханс-
Ратцебург выпустил брошюру «Понятие и задачи географической юриспруденции (геоюриспруденции)». Адольф Грабовски видел в ней «учение о том, как право порождается пространством». Карл Шмитт указывал на связь конкретного правового порядка и местоположения, отмечая, что «любое правовое учреждение, любой институт заключает в себе свою идею пространства и потому привносит с собой свою внутреннюю меру и свою внутреннюю границу» [8, с.570]. В частности, границы с позиций геоюриспруденции рассматривались как прочная правовая структура, уходящая корнями в географию. Теоретики геоюриспруденции, объясняя потребность в ней, обращали внимание на потребность преодоления и устранения боящегося пространства образа мысли, характерного для современного правосознания как порождении англосаксонского морского господства, чуждого земле и отличающегося безграничным универсализмом.
Новая версия геоюриспруденции - «Сео^пйо» (геоправо) как отрасль знания, изучающая отношения между правовой нормой и пространством - обязана своим появлением итальянскому юристу и теоретику права Наталино Ирти в 2001 г. Он исходит из того, что пространство и время являются априорными формами права. Правовая норма немыслима без определения места и времени: юридическое обязательство, как и любой другой вид обязательства, касается поведения одного или нескольких субъектов в данной точке пространства и в данный момент времени [11].
Таким образом, комплексное изучение международных отношений в рамках системы геонаук обеспечивает, при сохранении междисци-плинарности, формирование целостной картины международной жизни на основе универсальной «геометодологии». В противном случае международные отношения по-прежнему будут оставаться «проблемной» сферой научного знания с точки зрения своего научного статуса и наличия собственной методологической базы, а значит, и их преподавание будет представлять собой собрание разнородных сведений о различных международных феноменах и процессах.
Литература
1. Делез Ж. Что такое философия. М.: Институт экспериментальной социологии [Текст] / Ж. Делез, Ф. Гваттари. Спб.: Алетейя, 1998. 288 с.
2. Дергачев В. А. Глобальная геоэкономика (трансформация мирового экономического пространства) [Электронный ресурс] / В. А. Дергачев. http://www.dergachev.ru/book-8/01.html (дата
обращения: 04.11.2016).
3. Замятин Д. Н. Геокультура: образ и его интерпретации // Вестник Евразии. - 1992. - №2. - С.5-17.
4. Кропоткин П. А. Доклад комиссии по снаряжению экспедиции в Северные моря [Текст] / П. А. Кропоткин. СПб., 1871. 91 с.
5. Островский Е. Новые границы мира: геокультура [Электронный ресурс] / Е. Островский. http://gtmarket.ru/laboratory/publicdoc/2006/472 (дата обращения: 14.12.2016).
6. Хаусхофер К. О геополитике: Работы разных лет [Текст] / К. Хаусхофер. М.: Мысль, 2001. 426 с.
7. Цымбурский В. Это твой геокультурный выбор, Россия? [Электронный ресурс] / В. Цымбурский. http://www.politstudies.ru/universum/esse/7zmb.htm (дата обращения: 14.10.2016).
8. 8. Шмитт К. Homoc Земли в праве народов jus publicum europaeum [Текст] / К. Шмитт. СПб.: Владимир Даль, 2008. 670 с.
9. Grabowsky A. Deutschland und das Weltbilt der Gegenwart [Текст] / А. Grabowsky. Berlin, Zentralverlag, 1928. 92 S.
10. Carlo J. Geoeconomia: strumenti, strategic e tatticne [Текст] / J. Carlo // Informazfoni della Difesa. 1991. № 1. Р. 43-54.
11. Irti N. Norma e luoghi: problemi di geo-diritto [Текст] / N. Irti. Roma-Bari: Laterza, 2001.196 p.
12. Luttwak E. N. From geopolitics to geoeconomics: Logic of conflict grammar of commerce [Текст] / E. N. Luttwak // The National Interest. 1990. № 20. Р. 17-24.
