CC BY
72III. ГУМАНИТАРНЫЕ НАУКИ
УДК 930.85 П. И. Федотова1
Современное социально-историческое знание переживает один из поворотных моментов в своем развитии. Распространение исследований в рамках «глобальной истории» требует от социологов и историков нового осмысления уже известного исторического материала. К числу центральных проблем, обсуждаемых в рамках глобальной истории, относится и проблема миграции культурно-исторических центров. Самый факт такой миграции, то есть географического смещения экономических и политических центров силы, был зафиксирован еще в античности в так называемой «теории четырех монархий». В Новое время эта проблема стала предметом обсуждения многих историков и социологов [1]. Но лишь во второй половине XIX века настало время для концептуального осмысления этого исторического явления.
Одна из таких попыток понять закономерности распространения цивилизации и смещения ее основных центров принадлежит русскому ученому-географу Льву Ильичу Мечникову (1838 - 1888). В отличие от своих многочисленных предшественников, которые лишь фиксировали факт появления первых цивилизаций в «теплом климате на Востоке», Мечников попытался более детально рассмотреть те природные условия, которые стимулировали переход к цивилизации в первичных очагах ее возникновения. Ведущую роль в возникновении и развитии цивилизации он отводил гидроресурсам и водным коммуникациям. Сначала цивилизация возникает в нескольких географических очагах в долинах крупных рек, в последующем ее центры смещаются на побережья морей, а затем пальма мирового первенства переходит к странам, расположенным на океаническом побережье - сначала атлантическом, а затем тихоокеанском. Эти геогра-
ГЕОГРАФИЧЕСКИЕ ФАКТОРЫ
ЦИВИЛИЗАЦИОННОГО РАЗВИТИЯ В КОНЦЕПЦИИ Л. И. МЕЧНИКОВА
К 175-летию со дня рождения ученого
Са нкт- П етербургский государственный технологический институт (технический университет) 190013, Санкт-Петербург, Московский пр., д. 26
В статье прослеживается становление проблематики одного из новейших направлений современной науки - глобальной истории. По мнению автора, возникновение этого направления связано с решением проблемы миграции культурно-исторических центров. Предметом концептуального рассмотрения эта проблема стала в конце XIX века. Вехой в ее решении является работа русского ученого-географа Льва Ильича Мечникова «Цивилизация и великие исторические реки». Мечников показал, что географическое смещение культурно-исторических центров означало вместе с тем и новый исторический этап в развитии человеческой цивилизации. Автор прослеживает влияние идей Мечникова на последующее развитие науки.
Ключевые слова: Лев Мечников, цивилизация, физико-географическая среда, миграция культурно-исторических центров.
фические сдвиги цивилизационных центров вместе с тем приносили и смену исторических эпох. В соответствии с ними Мечников выделял три всемирно-исторические эпохи в развитии человеческой цивилизации: речную, морскую и океаническую. Эта концепция, названная им «географической теорией прогресса», была изложена ученым в работе «Цивилизация и великие исторические реки» (1889).
Считая понятие цивилизации «одним из самых сложных», Мечников понимал под цивилизацией всю совокупность научно-технических, художественных и социальных достижений человечества [2, с. 234]. Вслед за просветителями и эволюционистами он полагал, что различие в «цивилизованности» народов заключается только в степени, но не по существу [2, с. 233-234]. Однако анализ работы Мечникова убеждает, что в реальности он придерживался иной трактовки этого понятия. Он связывал появление «цивилизации» с определенной ступенью в социокультурном развитии народов, а именно, с возникновением сложных и многочисленных человеческих коллективов, в которых присутствует подневольный труд, государственная власть и социальная дифференциация. Вот почему первым периодом в «органической эволюции» человечества Мечников называл «период подневольных объединений», который начинается «с основания древневосточных деспотий и обществ, основанных на принуждении» [2, с. 270]. Такая непоследовательность в употреблении термина «цивилизация» была характерна не только для Мечникова, но и для многих других исследователей (в частности, известного английского историка Арнольда Тойнби). В англоязычной и франкоязычной традиции (особенно близкой Мечникову, поскольку главный его
1 Федотова Полина Игоревна, канд. филос. наук, доцент, каф. истории Отечества, науки и культуры, e-mail: Polinafedotova@yandex.ru. Дата поступления - 27 февраля 2013 года
труд был написан на французском языке), эта понятийная неопределенность сохраняется до сих пор: слова «культура», «цивилизация», «общество» часто используются как взаимозаменяемые. Чтобы избежать терминологической путаницы, наиболее обоснованной представляется точка зрения, согласно которой критериями перехода к цивилизации выступают появление государства, социальной дифференциации, письменности и городской культуры.
Вслед за творцами сравнительной географии Карлом Риттером, Александром Гумбольдтом, Арнольдом Гюйо Мечников отмечает факт неравномерного расселения людей и распространения цивилизации на земном шаре. Объяснения этому факту следует искать в неравноценности природных условий для жизнедеятельности человека. Очевидно, что далеко не все области планеты пригодны для проживания людей и «образования мощных человеческих коллективов». Роль полярных и околополярных областей в истории человечества была «совершенно ничтожна». Незначительна и роль тропического пояса, где до сих пор «не возникло прочной цивилизации» [2, с. 273].
Культурно-историческая деятельность человека была сосредоточена в определенном климатическом поясе, чьи географические границы можно проследить по расположению крупных городов и поселений на земном шаре. Самые значительные на земле города сгруппированы между двумя изотермами: + 16 и + 4 градуса. На изотерме + 16 расположены такие крупные городские и культурно-исторические центры, как Лиссабон, Рим, Константинополь, Шанхай, Киото, Токио. На изотерме + 4: канадский Квебек, столица Норвегии Осло, столица Швеции Стокгольм, столица Российской империи Санкт-Петербург. Климатической осью этого культурно-исторического пояса является изотерма + 10. На этой линии находятся богатейшие и многолюднейшие города мира: Чикаго, Нью-Йорк, Филадельфия, Лондон, Вена, Одесса, Пекин [2, с. 275-276].
И хотя Мечников несколько сузил «климатический коридор» антропогеографического оптимума (поскольку такие крупнейшие исторические города мира, как Каир, Александрия, Тегеран, Калькутта, Бомбей, Мехико расположены на изотермах выше + 16), неоспоримо существование географической зоны, оптимальной для проживания человека, в границах которой происходило культурно-историческое развитие человечества. В рамках этого оптимума и наблюдался тот цивилизационный дрейф, который неоднократно отмечался в научной литературе. А именно, цивилизационные центры с Ближнего Востока начинают «постепенно, но неуклонно перемещаться по направлению к северу или, вернее, к северо-западу, к Средиземному морю, а затем через Западную Европу к Соединенным Штатам Северной Америки» [2, с. 274]. Таким образом, невозможно отрицать, что в истории наблюдалось движение значительных очагов культуры из субтропиков по направлению к полярному кругу. «Действительно, Тир, Сидон, Афины, Карфаген, Рим хронологически последовали за субтропическими культурными центрами, с тем, чтобы в свою очередь уступить пальму первенства столицам Франции, Испании и Центральной Европы, к которым в ближайшую к нам эпоху присоединились Лондон, Берлин и большие культурные центры России и Швеции» [2, с. 275].
Эти факты неоспоримо доказывают «значительное влияние географической широты и климата вообще на развитие цивилизации» [2, с. 275]. Но как и почему это происходит? В решении этой задачи: «выяснить и отыскать естественные ... пути, при помощи которых различная физико-географическая среда оказывает влияние на судьбы народов, предоставляя некоторым из них верховенство над другими народами», - Мечников видел глав-
ную цель своего труда [2, с. 338-339]. Выполнить эту задачу в полном объеме он не успел: смерть помешала ученому осуществить задуманное. Работа осталась незавершенной. Мечников успел лишь рассмотреть влияние природных условий на зарождение и характер древневосточных цивилизаций. По его собственному признанию, в своем труде он отталкивался от идей немецкого географа К. Бёттигера, который указал на решающее значение водного фактора в истории [2, с. 336].
Развивая идеи своего предшественника, Мечников обратил внимание, что «все четыре древнейшие великие культуры» - месопотамская, египетская, китайская и индийская - возникли в сходных физико-географических условиях. Все они расположены в субтропической зоне северного полушария (между 20 и 40 градусами северной широты), где среднегодовые температуры не ниже + 22 градусов [2; с. 228, 274]. Но главное, все они зародились на берегах крупных рек. Египет - в долине Нила, ассиро-вавилонская цивилизация - на берегах Тигра и Евфрата, китайская - в бассейнах рек Хуанхэ и Янцзы, индийская -Инда и Ганга [2, с. 328-329]. Таким образом, цивилизация возникла не повсеместно, она возникала очагами, и лишь четыре географических района Старого Света оказались благоприятны для возникновения этих первичных очагов.
Общеизвестно, что одним из главнейших качеств ученого является умение задавать вопросы. Вслед за Мечниковым зададимся и мы вопросом: почему цивилизация возникала очагами? Что мешало ее сплошному распространению? Ход мысли Мечникова, в целом правильный, в некоторых моментах требует уточнения с позиций современной науки.
К числу первейших атрибутов цивилизации, как известно, относится городской образ жизни, которому предшествует появление оседлости. Однако сама по себе оседлость - необходимое, но еще не достаточное условие для возникновения цивилизации. В некоторых регионах, богатых биомассой, переход к оседлости произошел еще у охотников-собирателей, т. е. на стадии присваивающего хозяйства. Можно предположить, что поскольку все первые цивилизации были основаны на земледелии, то именно переход к земледелию и способствовал их появлению. Однако такому выводу препятствует то обстоятельство, что между переходом к земледелию и возникновением первых цивилизаций лежит временной разрыв как минимум в 4 тысячелетия. Переход к производящему хозяйству, получивший в науке название неолитической революции, произошел в 10 - 8 тыс. до н. э., тогда как первые цивилизации в ближневосточном регионе возникли лишь в конце 4 тыс. до н. э.
Переходу к оседлому земледелию и скотоводству долгое время препятствовал неизбежный результат хозяйственной деятельности человека - истощение пастбищ и земель. Ранние земледельцы вели полукочевой образ жизни, время от времени покидая истощенные земли и переходя на новые. Переход к полной оседлости был возможен только при условии овладения способами восстановления плодородия земли. Кроме того, создание городов - значительных по численности поселений, чье население непосредственно не участвовало в сельскохозяйственных работах, требовало весьма высокой урожайности зерновых культур. Только решив эти две взаимосвязанные задачи - увеличения урожайности и поддержания плодородия земли, человечество могло перейти на более высокую ступень развития.
Как правильно указал Мечников, этот переход стал возможен только в четырех географических районах Старого Света благодаря особому гидрорежиму протекавших здесь крупных рек. Их ежегодные разливы позволяли не только орошать большие площади приречной долины, но и ежегодно восстанавливать плодородие почвы благодаря
большому количеству ила, приносимого во время паводка. Именно плодородный ил, покрывавший значительную часть речной долины во время половодья, решал насущную для всех земледельцев проблему удобрения полей.
Однако главную роль в возникновении цивилизации, по мысли Мечникова сыграло иное обстоятельство. Переход к цивилизации характеризуется не только появлением городских поселений, но и радикальным изменением социальной структуры общества. На смену небольшим по численности человеческим коллективам с относительным равенством членов пришли большие скопления людей с жесткой иерархией разнородных социальных групп и деспотической властью. Что заставило человеческие коллективы перейти к иному типу социальной организации? Как полагал Мечников, причиной такого социального сдвига стал изменившийся характер производственной деятельности, обусловленный, в свою очередь, природными условиями данных регионов.
Разливы рек не были одинаковыми. Слишком низкий паводок грозил засухой, слишком сильный приводил к наводнениям, в которых гибли и люди, и животные. Чтобы сделать речные долины пригодными для обитания, необходимо было «укротить реку», построив систему водоотводных каналов, плотин и водохранилищ. Строительство этих грандиозных ирригационных сооружений, простиравшихся на сотни километров, требовало организованных и слаженных усилий больших масс людей: «Специфическая географическая среда этих рек могла быть обращена на пользу человека лишь коллективным, сурово дисциплинированным трудом больших народных масс» [2, с. 358]. Такой характер производственной деятельности повлек за собой специализацию функций внутри человеческих коллективов и возникновение иерархической социальной организации, способствуя в то же время социальной консолидации. По меткому замечанию Мечникова, река «ежегодно создавала своими благодетельными разливами не только новый слой плодородной почвы, но вместе с тем создавала и новые социальные связи, содействовала укреплению и развитию сложно организованного общества» [2, с. 359]. Так речные долины стали колыбелью первых цивилизаций, с существованием которых Мечников связывал первый период всемирной истории -период «речных цивилизаций». Он охватывает временной промежуток с момента появления первых очагов цивилизации в Египте и Месопотамии по IX век до н. э. [2, с. 337].
В дальнейшем «поток цивилизации спустился по берегам рек к морю и распространился по его побережью. Так наступила вторая эпоха в истории развития цивилизации, которую можно назвать морской эпохой» [2, с. 329]. Это была самая длительная эпоха всемирной истории. Она продолжалась около 2,5 тысяч лет: с начала I тыс. до н. э. по XV век н. э. Она связана с возникновением очагов цивилизации вокруг «внутренних» морей: Средиземного, Черного, Балтийского и Северного.
Ранее всего «морские цивилизации» (финикийская, греческая, римская) возникают на побережье Средиземного моря. С ними связан первый период морской эпохи -средиземноморский. Второй период этой эпохи характеризуется втягиванием в орбиту цивилизации бассейнов других внутренних морей: сначала Черного, затем Балтийского и Северного. Он начинается в V веке с образования Византии, соединившей бассейны Средиземного и Черного морей. В дальнейшем цивилизация распространилась на побережья Северного и Балтийского морей, где образовались «второстепенные цивилизации» Англии, Германии, Швеции и России [2, с. 329 - 333].
После открытия Нового Света и морского пути в Индию начинается третий период всемирной истории -океанический, «характеризующийся заметным перевесом
западноевропейских государств, лежащих на побережье Атлантики» [2, с. 338]. В этом периоде, по мнению Мечникова, тоже можно выделить две стадии. Первая - атлантическая (с конца XV до середины XIX века), связанная с доминированием атлантического региона в мировом экономическом и культурном обмене. Вторая, начавшаяся со второй половины XIX века, характеризуется присоединением Тихого океана к мировой цивилизации. Однако Мечников не считал возможным обозначить эту эпоху как «тихоокеанскую», предпочитая называть ее «всемирной», поскольку она характеризуется географической и экономической интеграцией всего земного шара [2; с. 335, 338]. Что касается мировых гегемонов нового «всемирного» периода, связанного с вовлечением в мировой обмен акватории Тихого океана, то Мечников прогнозирует возвышение государств, расположенных в тихоокеанском регионе (в частности, Японии). Особенно же возрастет роль Северной Америки, которая расположена на пересечении атлантических и тихоокеанских мировых путей.
Таким образом, критерием цивилизационного развития у Мечникова выступает степень освоения и господства человека над географическим пространством. Этот критерий носит интегральный характер, включая в себя не только географическую среду, но и научно-технический прогресс, и расширение экономических связей. Магистральным направлением развития цивилизации является ее пространственное распространение из первичных локальных очагов до всепланетарного масштаба. Характеризуя океаническую эпоху всемирной истории, в качестве главной ее особенности Мечников отмечает «стремление европейской цивилизации стать универсальной, проникнуть во все, даже глухие уголки земного шара и заглушить все местные различия» [2, с. 284]. Таким образом, Мечников принадлежал к тем ученым, которые еще в XIX веке подметили начало процесса глобализации.
Кроме того, его концепция содержит в себе важную методологическую установку, которая, как представляется, позволяет преодолеть те трудности, с которыми столкнулось современное обществознание при решении проблемы исторического развития. Эта трудность связана с попытками преодолеть разрыв между эволюционно-стадиальным пониманием истории и цивилизационным подходом, рассматривающим историю как процесс смены локальных цивилизаций. Само существование этих двух подходов не случайно и отражает противоречивый характер исторического процесса. С одной стороны, наблюдается явная цикличность в развитии общества (как на региональном, так и на глобальном уровне), но в то же время очевидна преемственность и поступательность этого развития. Мечников сумел объединить в рамках одной концептуальной схемы как принцип эволюционно-стадиальной поступательности, так и принцип цикличности исторического развития.
Таким образом, работа Мечникова, хотя и представляет собой незавершенную и во многом еще несовершенную попытку решения проблемы цивилизационной динамики, заключает в себе зародыш правильного подхода к ее решению.
Судьба научного наследия Мечникова оказалась непростой. Книга «Цивилизация и великие исторические реки» долгое время оставалась почти неизвестной на родине ученого. Не последнюю роль здесь сыграли обстоятельства политического характера. Анархист по убеждениям, Мечников большую часть жизни прожил в эмиграции и принимал активное участие в европейском революционном движении. Он был другом и единомышленником ряда крупных представителей революционно-анархического движения, в частности, Михаила Бакунина - одного из главных теоретиков русского анархизма. Близким другом Мечникова был также Элизе Реклю - вы-
дающийся французский географ, анархист, участник Парижской Коммуны, друг Жюля Верна и Петра Кропоткина. Именно Элизе Реклю подготовил к публикации незаконченную рукопись книги своего рано умершего друга. Благодаря его стараниям, первое издание книги Мечникова вышло посмертно в 1889 г. на французском языке. В 1897 и 1899 г. она дважды выходила в русском переводе (сначала в журнальном издании, затем отдельной книгой), но с обширными купюрами. Как отмечает современный публикатор и комментатор работ Мечникова В. И. Евдокимов, по цензурным соображениям были опущены все анархические положения, что привело к искажению концепции ученого. На первый план вышли географические факторы исторической эволюции, в то время как социальные факторы, которым Мечников придавал не меньшее значение, остались в тени [2, с. 446]. Замечание само по себе верное, с той лишь оговоркой, что именно идея географической обусловленности цивилизационного процесса, убедительно доказанная Мечниковым, получила подтверждение и дальнейшее развитие в науке.
Полный текст работы в новом переводе был осуществлен лишь в 1924 г. в анархистском кооперативном издательстве «Голос труда». В дальнейшем работы Мечникова и сам ученый стали в советской науке «фигурой умолчания». Концепция Мечникова замалчивалась не только по политическим, но и по теоретическим мотивам. Автора обвиняли в географическом детерминизме, а в политическом плане - в анархизме. Только в 1995 году к 150-летию Русского Географического общества небольшим тиражом в 5 тысяч экземпляров был издан сборник работ Мечникова, куда вошел и его основной труд «Цивилизация и великие исторические реки».
В результате таких изъятий преемственность в развитии отечественной науки была нарушена, и отечественные ученые в решении научных проблем зачастую оказывались в ситуации «изобретателя велосипеда». В частности, в конце 40-х годов ХХ века к проблеме миграции культурно-исторических центров обратился другой русский географ Николай Васильевич Морозов (1893 - 1949). Исследовательская задача, как ее сформулировал Морозов, по сути, совпадала с проблематикой труда Мечникова: «обрисовать перемещение ведущих центров хозяйства и культуры за исторический период - от зарождения цивилизации в Месопотамии и Египте до утверждения капитализма в Северо-Западной Европе» [3, с. 174]. Тем не менее, Морозов нигде не упоминает работу своего предшественника. Судьбы этих ученых странным образом совпали: Морозов, как и Мечников, не успел осуществить задуманное. Осталась только рукопись с предварительными тезисами, которые были опубликованы в 1968 г., спустя двадцать лет после их написания. После нереализованной попытки Н. В. Морозова проблема миграции культурно-исторических центров надолго ушла из поля зрения отечественных ученых.
Однако научное наследие Льва Мечникова не было забыто. Исследователи его творчества отмечали, что идеи «водно-цивилизационного подхода», намеченные в труде Мечникова, получили дальнейшее развитие в работах зарубежных ученых [4, с. 157]. В частности, в книге британского историка и географа Джона Фрэнсиса Хорра-бина (1884 - 1962) «Очерк историко-экономической географии мира». Первое издание этой работы на русском языке вышло в 1924 г. одновременно с полным русским изданием книги Л. Мечникова. «Очерк» Хоррабина пользовался популярностью и в 20-30-е годы неоднократно переиздавался в Советской России. Не утратил он своего значения и поныне. Будучи обработкой лекций, прочитанных рабочим, он представляет собой учебную компиляцию научного материала, но компиляцию содержательную и превосходно написанную.
Хотя британский ученый нигде не ссылается на книгу Мечникова, между работами обоих авторов существует прямая связь. В своих основных идеях и методологических установках они совпадают. Структура второй части «Очерка», посвященная обзору мировой истории, опирается на периодизацию Мечникова и целиком воспроизводит его схему, только в расширенном и уточненном варианте [5, с. 18-50]. Автор выделяет в мировой истории те же эпохи, что и Мечников: речной, морской и океанический периоды. К этой схеме британский географ добавляет еще четвертый период, связанный с появлением и развитием железных дорог, благодаря которым в орбиту цивилизации и экономический обмен были вовлечены не только побережья, но и внутриконтинентальные области [5, с. 42-50]. Основной вектор исторического развития Хоррабин, как и Мечников, видит в росте экономической взаимозависимости и вовлечении в орбиту цивилизации все новых областей, ранее для нее недоступных [5, с. 51]. По сути, Хоррабин дал расширенный вариант концепции своего русского коллеги, придав эскизно набросанной схеме Мечникова вид полнокровной и детально выписанной картины.
Дальнейшее изучение проблемы смещения культурно-исторических центров привело к возникновению таких научных направлений, как мир-системный анализ и глобальная история. В традиционной для западной науки форме она представала как проблема мировой гегемонии Запада. Но, изучая причины европейского лидерства, западные ученые пришли к неожиданному для себя выводу о гораздо более длительном периоде доминирования Востока в истории мировой цивилизации. С этого открытия начался пересмотр традиционных взглядов на Европу, как на флагман исторического прогресса. К сожалению, наша отечественная наука, некогда выступавшая пионером в постановке и решении проблем социально-исторического знания, ныне остается в стороне от магистрального пути его развития. Глобальная история, которая на наших глазах превращается из научного направления в самостоятельную научную дисциплину, даже по названию известна далеко не всем отечественным обществоведам.
В свое время известный публицист Александр Ка-зинцев сравнил научный кругозор нашей гуманитарной и инженерно-технической интеллигенции с освещенным единственным фонарем пятачком у провинциального клуба [6, с. 162]. С тех пор ситуация мало изменилась к лучшему. В 70-90-е годы ХХ века за рубежом вышел целый ряд, а точнее, вал крупных историко-экономических и историко-культурных исследований, существенно скорректировавших представления об истории, как Запада, так и Востока. О колоссальном объеме вышедшей за этот период научной литературы, так или иначе связанной с проблематикой «универсальной» истории, дает некоторое представление библиографический обзор, помещенный в книге американского биолога-эволюциониста Джареда Даймонда «Ружья, микробы и сталь» [7, с. 665-705]. Это единственное из крупных исследований в области глобальной истории, которое удостоилось русского перевода, хотя и спустя полтора десятилетия после его выхода в свет в 1997 году. Столь плачевная ситуация с переводной литературой разительно отличается от начала ХХ века, когда все сколько-нибудь значимые сочинения зарубежных мыслителей переводились в России сразу после их публикации на языке оригинала. Редкие обзоры новинок мировой исторической науки не меняют сложившейся застойной ситуации [8]. Для социально-гуманитарного знания в России до сих пор сохраняет свою актуальность двоякая задача: преодоление разрыва с мировой наукой и освоение всего многообразия собственной научной традиции.
Благодаря совокупным усилиям нескольких поколений ученых сегодня мы гораздо лучше понимаем факторы возникновения и развития цивилизации, чем понимал их Лев Мечников. С позиций современной науки его работа отражает начальный этап в исследовании этой проблемы. Да и сам Мечников не считал, что поставленная им задача, требующая синтеза многих научных дисциплин, может быть решена одним человеком. Как справедливо заметил один из исследователей его творчества: «Мечников наметил вехи и не ошибся в том, что другие ученые и сама история дополнят и доработают его концепцию» [4, с. 157]. Именно так и произошло. Метод гео-графо-социолого-исторического синтеза оказался долговечным и продолжает приносить значимые научные результаты.
Литература
1. Федотова П.И. Проблема миграции культурно-исторического центра в исторических трудах античности, средневековья и Нового времени // Научно-практ. конф. СПбГТИ (ТУ) «Экономика и менеджмент». Сб. трудов. Вып. 8. СПбГТИ (ТУ) - СПб.: Тандем, 2012. С. 242-245.
2. Мечников Л.И. Цивилизация и великие исторические реки; Статьи. М.: Прогресс, Пангея, 1995. 464 с.
3. Морозов Н.В. Продвижение цивилизации от Передней Азии к Северо-Западной Европе (Предварительные тезисы). География и хозяйство. М.: МГУ, 1968. С. 174-204.
4. Гловели Г.Д. Лев Мечников // Альтернативы. 1995. № 1. С. 146-165.
5. ХоррабинДж.Ф. Очерк историко-экономической географии мира. М.-Л.: ОГИЗ - «Московский рабочий», 1931. 111 с.
6. Казинцев А.И. Новые политические мифы. Опыт публицистического исследования. М.: Молодая гвардия, 1990. 223 с.
7. ДаймондДж. Ружья, микробы и сталь. М.: АСТ: АСТ МОСКВА: CORPUS, 2010. 720 с.
8. Цивилизации. Вып. 5: Проблемы глобалистики и глобальной истории: сб. статей. / Под ред. А.О. Чубарьян. М.: Наука, 2002. 239 с.
