CC BY
115БЮЛЛЕТЕНЬ КОМИССИИ ПО ИЗУЧЕНИЮ ЧЕТВЕРТИЧНОГО ПЕРИОДА
№70, 2010 г.
ГЕОАРХЕОЛОГИЯ И ЭКОНОМИКА КАМЕННОГО ВЕКА О. САХАЛИН (ДАЛЬНИЙ ВОСТОК РОССИИ): КОНЦЕПЦИИ И ПРОБЛЕМЫ
Я.В. Кузьмин
Введение
Изучение археологии острова Сахалин ведется с конца XIX в., однако лишь в середине XX в. оно стало систематическим; составной частью исследований палеолита, неолита и палеометалла являются работы по хронологии и природной среде. На Сахалине в данном направлении науки, известном как «геоархеология», в настоящее время наметился качественный прорыв, что позволило установить основные черты хронологии, палеогеографии и экономики археологических культур острова (см. важнейшие работы: [Кузьмин, 2005; Василевский, 2008]). Данная статья посвящена критическому анализу результатов геоархеологических исследований на Сахалине, полученных в последние 10-15 лет. Основное внимание уделено следующим аспектам: природная среда и хронология древних культур; палеонтологические материалы со стоянок древнего человека; источники обсидианового сырья; белковая диета древнего и этнографического населения; основные отрасли экономики и время их появления.
Концепция Я.В. Кузьмина
Автор занимается изучением природной среды древних культур Дальнего Востока России с конца 1970-х гг., неоднократно посещал о. Сахалин и работал на ряде археологических объектов острова. Результаты геоархеологических исследований древних культур эпох камня и палеометалла Сахалина изложены в серии работ, наиболее полной из которых является монография [Кузьмин, 2005, с. 106-109, 148-166]. Сущность концепции автора выражается в следующем.
Наиболее древним археологическим памятником Сахалина, надежно датированным радиометрическими методами, является стоянка
Огоньки-5. Она существовала во время максимально сухого и холодного климата (пик последнего оледенения, 20000-18000 радиоуглеродных лет назад, далее - л.н.) (рис. 1), в условиях сильно разреженных елово-пихтовых лесов с участием кустарников; вероятно, в незначительном количестве сохранялись широколиственные породы. Для культурного слоя Огоньков-5 получена серия радиоуглеродных (далее - 14С) дат в интервале 19440-17880 л.н.; имеется и более древняя 14С , дата 31130 л.н., валидность которой сомнительна. Памятник относится к позднему палеолиту; его каменная индустрия имеет ярко выраженный «микропластинчатый» характер [Василевский, 2008] и в этом сходна с опорными археологическими объектами смежных регионов (Приморье, Приамурье, Корея, о. Хоккайдо). Поскольку Сахалин в это время был соединен сухопутными «мостами» с материком и о. Хоккайдо, возможности для миграции древнего населения были весьма благоприятными, что подтверждается анализом источников обсидиана (см. ниже).
Памятники конца позднего палеолита на Сахалине изучены очень предварительно; достоверных данных относительно обитания человека около 18000-9000 л.н. нет (рис. 1). После значительного хиатуса в культурной последовательности о. Сахалин в этом интервале (за исключением единичных артефактов в пещере Останцевая на глубине 4.7—4.9 м [вогЬипоу, 2002, р. 173], датированных около 11500 л.н.) около 9000 л.н. на смену палеолиту приходит неолит (рис. 1), отличительной чертой которого является присутствие керамических сосудов. Таким образом, голоценовые культурные комплексы Сахалина начинаются с раннего неолита, который на современном уровне изучения хронологии древних культур датируется около 8900-8800 л.н. (стоянки Адо-Тымово-2 и
Рис. 1. Схема геоархеологии каменного века Сахалина (по [Кузьмин, 2005]; хронология неолита дана по [Василевский и др., 2009])
Возраст, л. н. Культуры Опгыпыяи Климат
опорные стоянки холоднее ^ г теплее
Палеометалл \ \ »
"2000 / / t
-4000 н поздний ** * / к \ >
S
-6000 ч о средний ее i \ \ i
и I * "i • « р север ¡на Сахалин / /
-8000 X ранний е' ч * \
- 10000 ( > Ё § »1 и * ( \ У ✓ /
- 12000 н финальный (?) S. а. И 3 <3 / 1
S \ ч ч ч ч
- 14000 Ч 1 1 / / / / /
- 16000 о и
- 18000 ч св я / / t /
с поздний i г > а 1 S 5 и а и / / / /
- 20000 2 1 t
* ★ Сиратаки Окего l l l 4
Стародубское-3; см. [Василевский, 2008; Kuzmin et al., 2004]). Около 11000-10000 л.н. исчезает сухопутная связь между Сахалином и Хоккайдо, образуется пролив Лаперуза.
Вслед за стоянками раннего неолита на Сахалине существовали памятники среднего и позднего неолита (рис. 1). К атлантическому (оптимальному) времени, около 6700-5800 л.н., приурочены памятники южно-сахалинской и ранней имчин-ской культур (средний неолит; рис. 1). В это вре-
11 Заказ 70
мя природный фон южной и центральной частей острова составляли хвойно-широколиственные леса (см. также: [Микишин, Гвоздева, 1996]). Стоянки позднего неолита (анивская культура, около 3000-2300 л.н.) датируются рубежом суббореаль-ного и субатлантического периодов и отвечают похолоданию. Природная обстановка представляла собой березово-темнохвойные леса с примесью широколиственных пород. Граница между неолитом и эпохой палеометалла на Сахалине
81
проводится около 2500-2300 л.н. (рис. 1). Культурные комплексы палеометалла и средневековья, выходящие за рамки данной работы, имеет возраст около 2300-300 л.н.
Возможности палеоэкономических реконструкций для каменного века Сахалина весьма ограничены, так как остатки фауны млекопитающих, рыб, моллюсков на памятниках палеолита и неолита крайне редки (см. [Алексеева и др., 2004]); на современном уровне изучены лишь отдельные известняковые пещеры (грот Тронный; пещеры Останцевая, Медвежьих Трагедий, Зигзаг, Мура-вейка), часто не содержащие следов пребывания человека в костеносных отложениях (см. [Кириллова, 2003; Kuzmin et al., 2005]). Высокая кислотность почв Сахалина препятствует сохранности костных остатков; на тех объектах, где окружающая среда более благоприятна (карстовые полости, «раковинные кучи»), примеры геоархеологических исследований до сих пор единичны. В связи с этим для реконструкции диеты населения палеометалла и этнографического периода был проведен анализ стабильных изотопов углерода и азота в коллагене костей [Roksandic et al., 1988; Kuzmin et al., 2007]. Выяснилось, что обитатели побережья Сахалина около 2500-400 л.н. употребляли в пищу в основном белок морского происхождения, что свидетельствует о высокой степени приморской адаптации в пост-неолитическое время.
Один из наиболее надежных методов определения миграций и контактов древнего населения - изучение источников каменного сырья; идеальным для этой цели является безводное вулканическое стекло (обсидиан), весьма редко встречающееся в природе и высоко ценившееся в древности за технологические свойства. Изучение на современном методическом уровне геохимического состава обсидиановых артефактов древних культур Сахалина показало, что все они имеют «импортное» происхождение из источников на соседнем с Сахалином о. Хоккайдо (Япония) - Сиратаки и Окето (рис. 1). Около 18000 л.н. обсидиан из источника Сиратаки был доставлен на юг Сахалина (стоянка Огоньки-5), ня расстояние около 300 км по прямой. Около 7500 л.н. (оценка возраста стоянки Одопту-2; см. [Василевский и др., 2010, с. 18]) хоккайдский обсидиан (источники Сиратаки и Окето) попал на самый север острова, на расстояние около 1000 км от источников (рис. 1). Эти данные свидетельствуют о значительном размахе доисторических контактов и миграций населения Сахалина и прилегающих районов СевероВосточной Азии, достигавшем сотен километров.
Таким образом, можно сделать вывод о том, что основой хозяйственной деятельности населения Сахалина в палеолите и неолите были охота на су-
хопутных животных, речное рыболовство и собирательство растений. Прямых свидетельств этого (костей млекопитающих и рыб, остатков растений и их плодов) практически нет (см. [Кузьмин, 2005, с. 148-154]); данный вывод основывается на общих представлениях об экономике каменного века Северо-Восточной Азии [Кузьмин, 2005]. Не существует надежных данных о морском зверобойном промысле и ловле рыбы в открытом море в неолите Сахалина (около 6000-2500 л.н.), хотя ранее автором высказывалось мнение о добыче морских млекопитающих на Сахалине уже около 6000 л.н. [Кузьмин, 2005, с. 150], со ссылкой на работу A.A. Василевского [2000] как источник первичной информации. Позднее выяснилось, что представленные A.A. Василевским данные нуждаются в проверке (см. ниже). В эпоху палеометалла (2300-300 л.н.) эксплуатация морских пищевых ресурсов (млекопитающие, рыбы, моллюски) на Сахалине документирована несравненно лучше (см., например: [Алексеева и др., 2004]), что подтверждено независимым анализом палеодиеты. Земледелие и скотоводство (за исключением собаки) на Сахалине никогда не были важной составляющей доисторической экономики.
Концепция A.A. Василевского и ее анализ
Другая принципиальная геоархеологическая модель каменного века Сахалина дана в монографии A.A. Василевского [2008]. Дать полное изложение концепции A.A. Василевского в настоящей статье по причине ограниченного объема не представляется возможным; заинтересованный читатель может самостоятельно с ней ознакомиться (монография доступна в Интернете: http://www.archaeologysakh-alin.ru/records/library.html). Поскольку материалы A.A. Василевского, полученные в результаты его многолетних работ на Сахалине (с середины 1980-х гг.), опубликованы в развернутом виде впервые, более важным, на мой взгляд, представляется анализ и критическая оценка книги A.A. Василевского [2008]. Она является наиболее полным за всю историю изучения археологии каменного века Сахалина исследованием, в которое вошли как результаты собственно археологических работ, так и данные по хронологии, природной среде и экономике древнего населения, о которых пойдет речь.
Постановка исследования
Анализ работы A.A. Василевского [2008] необходимо начать с ее постановочных моментов. Так, указывается, что в монографии «Освещаются вопросы взаимодействия человека и природной среды плейстоцена и голоцена в островном и
прибрежном мире северного региона Восточной и Северо-Восточной Азии» [Василевский, 2008, с. 5]; «Изучение процессов освоения человеком каменного века островного и прибрежного мира Японского и Охотского морей потребовало корреляции природных событий четвертичного периода и этапов генезиса древних человеческих сообществ. Все это на новой научной основе с учетом новейших достижений археологии и смежных наук ...В монографии рассматриваются вопросы взаимодействия человека и окружающей среды в районах перехода от материковой к островной суше и в условиях островной изоляции и глобальных колебаний климата и изменений уровня Мирового океана в среднем и позднем плейстоцене и голоцене» [Василевский, 2008, с. 7]; «Одной из основных идей, формирующих основу данного труда, является понимание того, что взаимоотношения человека и природы имеют сложный, многофакторный, далекий от линейной логики географического и социального детерминизма характер» [Василевский, 2008, с. 8]. В плане методологии работы отмечается, что «При решении конкретных проблем археологии каменного века изучаемой территории [о. Сахалин - Я/С] использовались методы, предполагающие комплексный характер исследования. В том числе: сравнительно-морфологический, технико-типологический, трасологический и статистический методы изучения артефактов; анализ керамики с целью определения характера примесей в гончарном тесте и сравнения с ранее определенными специалистами эталонными образцами; послойная реконструкция и моделирование палеолитических памятников с учетом результатов трехмерного планиграфического анализа и ремонтажа артефактов; геоархеологический подход к анализу ископаемых объектов; стратиграфический, гранулометрический, спорово-пыльцевой, диатомовый, петрографический анализы, а также оптико-люминесцентное и радиоуглеродное датирование; калибровка (коррекция) радиоуглеродных дат по высокоточным шкалам, разработанным специалистами в области радиохронологии и др.» [Василевский, 2008, с. 10].
Принимая во внимание приведенные выше цитаты из монографии A.A. Василевского [2008], необходимо теперь оценить, насколько полученные им результаты соответствуют современному уровню науки в области изучения взаимодействия природной среды и человека в прошлом, и какие методологические приемы были использованы в работе.
Природные условия эпохи камня Сахалина
Важнейшим является наблюдение о том, что «Совмещение в одних слоях комплексов разных
эпох и культур - типичная черта памятников северных регионов. Она также объясняется медленным осадконакоплением и небольшой мощностью культурных слоев большинства археологических объектов» [Василевский, 2008, с. 32-33]. Далее приводится развернутое изложение этого вывода: «Люди, приходя на одни и те же места, постоянно преображают их в соответствии со своими нуждами, при этом прямо вторгаясь в культурный слой. ... на всей указанной территории [СевероВосточной Азии -Я.К.] виду высокой влажности происходит постоянный смыв осадков на нижележащие уровни, и осадконакопление на высоких и средних террасах имеет замедленный характер. Дело усугубляет компрессия, во многих местах, особенно на севере, солифпюкция и повсеместно - корневая деятельность и активность землероев. В результате на большинстве геоархеологических объектов Сахалина, Приамурья и соседних территорий происходит совмещение разновременных культурных слоев, приводящее исследователей в заблуждение» [Василевский, 2008, с. 211]. Этот вывод имеет принципиальное значение для изучения геоархеологии Дальнего Востока России.
Интересным и важным является упоминание о находках японскими археологами в 1930—40-х гг. на южном Сахалине стоянок с обсидианом [Василевский, 2008, с. 22]. Это одно из первых свидетельств об использовании обсидиана для изготовления орудий на Сахалине; ранее об обсидиановых орудиях упоминал лишь И.С. Поляков [1884] (см. также [Василевский, 2008, с. 17]).
Представления о природной среде и климате плейстоцена и голоцена Сахалина [Василевский, 2008, с. 41-68] даются по литературным данным. Необходимо отметить, что основой плейстоценовой части обзора является монография А.Н. Александровой [1982], которая к середине 2000-х гг. устарела. Имеются более современные сводки по плейстоцену Сахалина (см., например: [Свиточ и др., 1991; Короткий и др., 1997а]), которые A.A. Василевским не использованы.
Вывод A.A. Василевского о том, что «... именно в периоды наиболее суровых климатических условий на Сахалине и Хоккайдо наблюдается повышение активности позднепалеолитических социумов. Это подтверждается увеличением, по сравнению с предшествующим периодом, числа стоянок, датированных в пределах 20-15 тыс. лет назад и в особенности 15-11 и 8-7 тыс. лет назад, т.е. относящихся к самому концу плейстоцена и раннему голоцену» [Василевский, 2008, с. 50], не обоснован. Для Сахалина нет |4С дат по памятникам в интервале 15-11 тыс. л.н., а единственная ранняя |4С дата 31130 л.н. на стоянке Огоньки-5 не является надежной (см. ниже). Таким образом, на
и*
83
Сахалине неизвестны стоянки, датированные непосредственно до и после 20-15 тыс. л.н. ([Kuzmin et al., 2004, p. 355]; см. рис. 1).
Заключение о формировании пролива Лапе-руза около 13-12 тыс. л.н. ([Василевский, 2008, с. 51, с. 285, рис. 1]) крайне важно для изучения взаимодействия человека и природы на Сахалине. За критическую отметку уровня Японского и Охотского морей, когда началось формирование пролива, A.A. Василевский принимает глубину 60 м. Такая оценка представляется заниженной. Если принять, что неотектонические движения в районе пролива Лаперуза невелики (а оценить их амплитуду на научной основе практически невозможно), то за критическую величину необходимо принять современную глубину порога пролива, которая составляет 50 м [Охотское море, 1981]. В этом случае начало его формирования на основании сводных работ по Японскому и Охотскому морям датируется около 11-10 тыс. л.н. (рис. 2) (см. [Короткий, 1982; Мечетин, 1988; Рязанцев, 1994; Кузьмина, Талденкова, 2000]). Для о. Хоккайдо надежных данных о положении уровня моря в интервале 15-10 тыс. л.н. нет. На о. Хонсю в районе залива Токио уровень океана достиг отметки -50 м около 11-10 тыс. л.н. (рис. 2). Таким образом, время образования пролива Лаперуза может быть оценено как не ранее 11-10 тыс. л.н.
Связь положения древних памятников с колебаниями уровня моря является одним из наиболее важных выводов A.A. Василевского в геоархеологическом аспекте. Так, он подчеркивает, что «Представленные в работе данные об изменениях
природной среды, и прежде всего о колебаниях уровня Охотского и Японского морей, начиная с конца среднего плейстоцена, подтверждаются объективными показателями об особенностях расположения древних поселений разных эпох в прибрежной зоне. Эти данные нашли свое подтверждение и были оглашены на международном симпозиуме Комиссии по изучению четвертичного периода - ИНКВА в г. Находка в 1988 г.» [Василевский, 2008, с. 10-11]. Однако верификации этого тезиса нет. Так, в упомянутых материалах симпозиума в Находке (см. [Василевский, 1988]) приводятся данные о том, что поселения среднего голоцена всегда расположены выше 12 м над уровнем моря, тогда как поздние памятники встречаются на гораздо более низких гипсометрических отметках. Из этого A.A. Василевский [1988, с. 19] сделал вывод о том, что терраса высотой 4 м на южном Сахалине освободилась от воды не ранее 3000 л.н. Однако новейшие данные об изменениях уровня моря в голоцене на западном Сахалине [Короткий и др., 1997а, с. 151] говорят о том, что максимальный уровень (+ 3—4 м по отношению к современной отметке) существовал около 6-5 тыс. л.н. Таким образом, выводы A.A. Василевского не имеет надежного подтверждения. Памятники, расположенные выше максимального уровня моря в голоцене, могут иметь любой возраст (см., напри- ■ мер: [Кузьмин, 2002, с. 81]).
Вывод о том, что «... в довольно краткие сроки в конце плейстоцена в регионе происходило замещение одной фауны другой» [Василевский, 2008, с. 140], является слишком общим и ничего не добав-
2500
5000
7500
10000
12500
15000
л. н.
Рис. 2. Изменения уровня Японского моря и Тихого океана в позднеледниковье и голоцене 1 - Японское море (по [Короткий, 1982; Короткий и др., 1997а]); 2 - Тихий океан, залив Токио (генерализованная кривая, по [Уо5Ыка\уа е1 а!., 1981, р. 138])
ляет к скудным знаниям о четвертичной фауне Сахалина (см. [Василевский, 2008, с. 48-60]). Он также противоречит данным по фауне позднеледнико-вья из грота Тронного (около 15900-12400 л.н.), где присутствуют только живущие в настоящее время виды (см. [Василевский, 2008, с. 156,278]).
Приморская адаптация населения Сахалина в каменном веке
A.A. Василевский [2008] представил все имеющиеся по стоянкам каменного века Сахалина данные о находках ископаемых остатков фауны и флоры, в чем состоит его заслуга в исследовании адаптации древнего населения острова. Одним из ключевых для концепции A.A. Василевского является вывод о широком использовании морских пищевых ресурсов в неолите. В качестве доказательств приводятся данные о единичных остатках морских животных -кость нерпы в жилище 3 стоянки Кузнецово-3 (14С даты около 6000-5700 л.н.) [Василевский, 2008, с. 58, 190]); «... обломки пористой кости морского зверя и тут же каменная фигурка кита ...» [Василевский, 2008, с. 58] и «... обгорелые косточки птиц и морских животных» в жилище 154 стоянки Стародубское-3 (14С дата около 6600 л.н.) [Василевский, 2008, с. 191].
Насколько мне известно, квалифицированного зооархеологического изучения кости нерпы со стоянки Кузнецово-3 проведено не было (по крайней мере, публикации по этому вопросу отсутствуют), как и не определена принадлежность пористой кости и обгорелых костей из Стародубского-3 морским животным. Из сводки по фауне животных и моллюсков из археологических памятников Сахалина [Алексеева и др., 2004] известен единственный неолитический объект Правда 2 с находками морских моллюсков, не изученный в достаточной степени и не датированный ,4С методом. Соответственно, выводы A.A. Василевского [2008, с. 58, 64, 199-200, 228] о приморской адаптации неолитического населения Сахалина неубедительны. Экстраполяция на неолит данных по памятникам раннего железного века и этнографических наблюдений, равно как и положения неолитических стоянок в устьях рек и на берегах лагун [Василевский, 2008, с. 59], не являются доказательствами широкого использования в новокаменном веке морских пищевых ресурсов.
В качестве одного из аргументов в пользу присутствия приморской адаптации в неолите Сахалина приводятся данные о стоянке культуры сони на о. Монерон, куда можно было попасть только с помощью плавательных средств (лодок) и прожить лишь путем эксплуатации морских ресурсов [Василевский, 2008, с. 199]. Не исключая воз-
можность наличия средств судоходства в среднем неолите Сахалина, следует отметить, что данный памятник (Бухта Кологераса) изучен очень предварительно - например, для него нет 14С дат, и собственно археологические данные очень скудные; поэтому принимать данный аргумент необходимо с большой осторожностью. Данные по «... остаткам ихтио- и терриофауны [так в тексте - Я.К.] в культурных слоях [культуры сони - ЯА-.] ...» [Василевский, 2008, с. 200] чрезвычайно бедны (см. выше). То же самое можно сказать об имчинской культуре, датируемой 5800-3700 л.н. [Василевский, 2008, с. 213], для которой «Морской зверобойный промысел и морское собирательство, вероятно, были развиты» [Василевский, 2008, с. 210] - прямых доказательств существования этих отраслей экономики нет! Попытка «спроецировать» на средний неолит «... экономические модели племен Нижнего Амура и Северного Сахалина XIX - первой половины XX в. ...» [Василевский, 2008, с. 210] неправомерна.
Таким образом, утверждать, что приморская адаптация в неолите Сахалина имела место (особенно на ранней стадии!), на мой взгляд, преждевременно. В качестве примера изучения морского промысла археологическими и другими методами можно привести сборник под редакцией H.H. Гу-риной [Рыболовство и морской промысел ..., 1991] и некоторые работы по Дальнему Востоку России (см., например: [Кузьмин, 2005]), где выводы о наличии (или отсутствии) эксплуатации морских ресурсов сделаны на основании прямых свидетельств (наличие костей морских млекопитающих и раковин морских моллюсков в культурных слоях; изотопные данные по коллагену костей древних людей).
В последнее время В.А. Грищенко [2009] попытался с помощью косвенных данных - таких, как топография памятников раннего неолита - доказать наличие в это время (около 8000-7000 л.н.) прибрежной адаптации на Сахалине. Использование непрямых свидетельств идет вразрез с принятой на международном уровне методикой изучения приморской адаптации (см., например: [Erlandson, Fitzpatrick, 2006]).
Палеолит Сахалина
Весьма важными для археологии всей Восточной Азии является развернутая информация о наиболее раннем, по мнению A.A. Василевского, археологическом памятнике Сахалина - нижнепалеолитической стоянке Сенная-1. Введение в научный оборот новых данных о стоянке с весьма архаичными орудиями и ее геоархеологическая характеристика являются серьезным вкла-
дом в знания древнейшего прошлого Дальнего Востока России.
Обоснование ее геоморфологического положения сделано с использованием данных А.Н. Александровой [1982]; упоминается о «... карте террас, составленной А.Н. Александровой ...» [Василевский, 2008, с. 72]. Однако при внимательном знакомстве с первоисточником выясняется, что такой карты в работе А.Н. Александровой нет, а есть лишь схема основных неотектонических и геоморфологических районов [Александрова, 1982, вкладка, рис. 2]. Опорных разрезов террас среднего плейстоцена вблизи стоянки Сенная-1 нет (см. [Александрова, 1982, с. 99-112]). Таким образом, вывод о том, что стоянка Сенная-1 приурочена к морской террасе среднего плейстоцена возрастом 400-200 тыс. лет, основан лишь на мнении A.A. Василевского [2008, с. 72, 90].
Генезис отложений стоянки Сенная-1, на мой взгляд, изучен в недостаточной степени. Для разреза мощностью 2.5 м отобрано и исследовано лишь 5 образцов (см. [Василевский, 2008, с. 248252]). Гранулометрический анализ [Василевский, 2008, с. 249] проведен поверхностно, и получить какие-либо научно обоснованные выводы о генезисе осадков на его основании - «Слои 9 и 10 имеют лагунный генезис, слои 8-3 аллювиально-пролювиального происхождения, слои 2-1 сформировались вследствие медленного склонового накопления» [Василевский, 2008, с. 75] - не представляется возможным. Можно согласиться с выводом об аллювиально-пролювиальном генезисе отложений стоянки Сенная-1 [Василевский, 2008, с. 75]; на это указывает и весьма неровные кровля и подошва слоев 2-9 разреза памятника (см. [Василевский, 2008, с. 292, рис. 12]). Вероятнее всего, пролювиальный и делювиальный материал в разрезе существенно превышает количество аллювиальных осадков, а значит - можно ожидать переотложения материала с более высоких гипсометрических отметок. Поэтому радиометрические даты для Сенной-1 (154 ± 15 - 197 ± 32 тыс. лет назад), полученные методом оптически стимулированной люминесценции [Василевский, 2008, с. 246-247], следует рассматривать с определенной осторожностью, так как при переотложении зерен размером 1-50 микрон материал раннего возраста мог попадать в более поздние осадки.
Спорово-пыльцевой анализ осадков стоянки Сенная-1, проведенный по 4 образцам [Василевский, 2008, с. 250-252], по моему мнению, не дает оснований для отнесения памятника к среднему плейстоцену. Количество выделенной пыльцы и спор очень невелико - от 1-2 до 47-75 зерен; дать какое-либо надежное заключение о возрасте осадков по такому скудному материалу невозможно.
Находка единичного пыльцевого зерна водного растения явно недостаточна для обоснования аллювиального фактора осадконакопления на стоянке [Василевский, 2008, с. 251]. Как результат, вывод о том, что «... аллювий террасы р. Сенной следует относить к одному из кратковременных потеплений климата - межледниковых эпизодов в рамках холодной - ледниковой эпохи во второй половине среднего плейстоцена» [Василевский, 2008, с. 252], не обоснован фактическим материалом в должной степени.
Несколько слов о древнейших памятниках палеолита Китая, обсуждаемых в монографии A.A. Василевского [2008, с. 92]. Возраст 2.41.8 млн. лет назад для стоянок Рензидонг и Лонг-гупо очень маловероятен, как показано в ряде работ (см., например: [Gao et al., 2003]). Для памятника Чжоукоутянь новые данные говорят о более древнем, чем Сенная-1, возрасте - вплоть до 700-800 тыс. лет назад (см., например: [Keates, 2001; Shen et al., 2009]).
Значительная часть работы A.A. Василевского [2008, с. 104-136] посвящена позднему палеолиту Сахалина и Хоккайдо. Опорным объектом этого времени на Сахалине является стоянка Огоньки-5, приоритет открытия и исследования которой принадлежат A.A. Василевскому. Рассмотрена также проблема «позднего палеолита с галечной традици- -ей» (см. [Василевский, 2008, с. 34-36]); убедительно показано, что стоянка Адо-Тымово, до недавнего времени считавшаяся древнейшей на Сахалине [Голубев, Лавров, 1988], находится в переотложенном состоянии, а в культурном слое присутствуют артефакты и более поздних эпох, включая неолит и палеометалл [Василевский, 2008, с. 36]. Таким образом, стоянка Адо-Тымово в настоящее время не может рассматриваться как палеолитический объект в положении in situ. Данный вывод - несомненная заслуга A.A. Василевского.
Основной культурный слой памятника Огоньки-5 (№ 26) датирован около 19400-18900 л.н.; для слоя № 3 получено две |4С даты - 17860 ± 120 л.н. (АА-23127) и 31130 ± 440 л.н. (АА-23128) [Василевский, 2008, с. 105, 279]. На мой взгляд, связь даты 31130 л.н. со слоем № 3 сомнительна - ведь его инвентарь отвечает концу позднего палеолита, с которым связана серия |4С дат 1940018900 л.н. Решить данную проблему можно только путем дополнительного 14С датирования слоя № 3.
Для характеристики природной среды стоянки Огоньки-5 приводятся данные спорово-пыльцевого анализа ([Василевский, 2008, с. 112-113]; см. также Приложение 8: [Василевский, 2008, с. 260-262]), однако при этом допущена неточность - по моим дневниковым записям (а именно я отбирал на Огоньках-5 пробы
на спорово-пыльцевой анализ в июле 1996 г.), культурный слой позднего палеолита залегает на глубине 0.42-0.14 м. Именно для этого интервала (а не для глубины 0.75-0.55 м; [Василевский, 2008, с. 112]) реконструируются ландшафты разреженных елово-пихтовых лесов [Кузьмин, 2005, с. 107], что хорошо согласуется с общей картиной природной среды Сахалина времени максимума последнего похолодания [Александрова, 1982; Короткий и др., 19976].
Второй памятник позднего палеолита Сахалина, рассмотренный А.А. Василевским - Сокол. Надо отметить, что он все еще недостаточно исследован — систематических раскопок не проводилось; нет 14С дат, хотя указывается на находки угольков [Василевский, 2008, с. 115]. Вслед за Р.С. Васильевским и др. [1982, с. 96] повторяются даты, «... полученные по рбсидиану ...» [Василевский, 2008, с. 117] - 16300 и 11800 лет назад. На самом деле никаких «дат» для стоянки Сокол в хронологическом понимании не существует. Обратившись к первоисточнику, можно увидеть, что «Образец № 7 со стоянки Сокол совпадает со стандартным образцом поселения Хорокадзава (Сира-таки 1), имеющим возраст 16 300 лет, образец № 6 [со стоянки Сокол - Я. К.]- со стандартным образцом стоянки Окето, датированным в диапазоне 12 800-11 800 лет, а образец № 4 [также со стоянки Сокол - Я. К] - с образцом стоянки Сиратаки 2 возрастом 15 000-13 000 лет» [Васильевский и др., 1982, с. 96]. Там же указано, что датирование проводилось методом fission-track (треков осколков деления урана), а ведь он определяет возраст обсидиана, а не изготовленных из него артефактов.
Третий объект позднего палеолита острова -стоянка Олимпия-5, также исследованная предварительно. Утверждается, что «Ценность заготовок из обсидиана у древних обитателей Олимпии, в связи с удалением от источника сырья на 400 км, была высокой» [Василевский, 2008, с. 120]. Остается неясным, как получены эти данные. В сводках по источникам обсидианового сырья древних культур Сахалина (см., например: [Вулканические стекла ..., 2000, с. 150-151]) нет образцов с Олимпии-5. Насколько мне известно, анализов обсидиана Олимпии-5 с целью определения источника не проводилось.
В отношении характеристики позднего палеолита Сахалина у А.А. Василевского есть недостатки, на которые следует обратить внимание. Вывод «Четвертый, заключительный этап позднего палеолита датирован по радиокарбону в границах 16-12 тысяч лет» [Василевский, 2008, с. 133] неверен, так как таких 14С дат не существует (см. выше). Приведенные даты [Василевский, 2008, с. 278], обозначенные как «Поздний палеолит»,
либо получены для совершенно недостаточно изученного памятника Останцевая (см. [Gor-bunov, 2002]), либо не имеют прямого отношения к археологии (грот Тронный). Таким образом, ряд ключевых выводов о хронологии позднего палеолита [Василевский, 2008, с. 133] не подтвержден фактическими данными. Приходится констатировать, что пока на Сахалине есть только один сравнительно хорошо изученный памятник позднего палеолита - Огоньки-5.
Неолит Сахалина
В монографии A.A. Василевского [2008] впервые за более чем столетнюю историю исследований древностей Сахалина дана схема периодизации и хронологии неолита. Несомненная заслуга A.A. Василевского состоит и в накоплении и интерпретации большого количества ,4С дат неолита и раннего палеометалла Сахалина, которых в настоящее время насчитывается уже около 130 (см. [Василевский, 2008, с. 264-279]).
В начале изложения неолитических материалов дается представление о переходе от палеолита к неолиту и о начальном и раннем неолите Сахалина [Василевский, 2008, с. 139-160]. Необходимо сразу оговорить, что понимается под неолитом. В российской археологии главным признаком неолита была и остается керамика (см. [Неолит ..., 1996]); этой же позиции придерживается и A.A. Василевский, хотя и не говорит об этом определенно (см. [Василевский, 2008, с. 139, 144] и далее). В свете этого для отнесения ряда памятников Сахалина к неолиту, по моему мнению, не хватает оснований: так, керамики нет на стоянках Огоньки-5 (горизонт 1), Олимпия-1, Сокол, Старорусское-2, Имчин-1, Одопту-3 ([Василевский, 2008, с. 185, с. 354, рис. 77]). Упомянутые объекты как «Памятники возрастом 13-8 тыс. лет без керамики» (см. легенду к рис. 77: [Василевский, 2008, с. 354]) не имеют отношения к стоянкам «... начального неолита с ранней керамикой ...»(см. название рис. 77: [Василевский, 2008, с. 354]).
В.А. Грищенко, развивая концепцию A.A. Василевского [2008], принял в качестве основного критерия выделения неолита эксплуатацию морских ресурсов: «Содержанием понятия «неоли-тизация» в островном регионе является переход к высокоспециализированному присваивающему хозяйству, основанному на эксплуатации биоресурсов моря» [Грищенко, 2009, с. 19]. Практически все приведенные В.А. Грищенко признаки раннего неолита, за исключением керамики («шлифовка и орудия деревообработки, дистанционные орудия (наконечники стрел, дротиков), вклады-шевая техника, жилища-полуземлянки», см. [Гри-
щенко, 2009, с. 20]), что приводит, по его мнению, к изменениям «в экономике ранненеолитических коллективов островов: ориентация на биоресурсы моря, оседлость, широкое распространение обменной деятельности» [Грищенко, 2009, с. 20], хорошо известны в мезолите Северной Европы -культурах маглемозе и эртебёлле (см., например: [Кларк, 1953, с. 70-97]). Называть эти культуры неолитическими, тем не менее, никто из серьезных исследователей не спешит (см. последнюю сводку: [Bailey, Spikins, 2008]). Вероятно, в Восточной Азии именно керамика является главным критерием неолитической эпохи, с чем согласно подавляющее большинство исследователей (см. обзор: [Кузьмин, 2004]).
Хронологические рамки начала неолита Сахалина - 13-7 тыс. л.н. - определяются «... в соответствии с датами ранней керамики в соседних с Сахалином регионах ...» [Василевский, 2008, с. 139]. Столь дальняя и широкая корреляция, на мой взгляд, является спорной. Для обоснования хронологии перехода от палеолита к неолиту на Сахалине [Василевский, 2008, с. 139] повторяются «даты» стоянки Сокол (см. выше). Даты по пещере Останцевой (16-9 тыс. л.н.) использовать для целей данной главы невозможно, так как на памятнике нет керамики (см. [Gorbunov, 2002]), а в гроте Тронный вообще нет несомненных артефактов (см. [Василевский, 2008, с. 154-157; с. 363-364, рис. 87-88]). Можно считать твердо установленным, что к начальному неолиту Сахалина относятся стоянки Стародубское-3 (с 14С датой 8860 л.н. и достаточно примитивной керамикой, см. [Василевский, 2008, с. 149-151]), и Адо-Тымово-2 (около 8780-7520 л.н. [Василевский, 2008, с. 151]).
Излагая данные по начальному и раннему неолиту Сахалина, A.A. Василевский допускает ряд неточностей. Так, если возраст керамики Сахалина может быть определен около 9000 л.н. [Василевский, 2008, с. 162], то такой же возраст для древнейшей керамики Хоккайдо неверен - уже есть данные о ее присутствии на этом острове около 12400-12100 л.н. [Yamahara, 2006]. Предположение о том, что обсидиан в Приморье (стоянка Осиновка) может происходить из источников на о. Хоккайдо [Василевский, 2008, с. 163], изначально высказанное Я.В. Кузьминым с соавторами (см. [Kuzmin et al., 2002, p. 512]), не подтвердилось в ходе дополнительных исследований.
При рассмотрении памятников среднего и позднего неолита Сахалина A.A. Василевский значительное место уделил реконструкциям миграций населения с материка на остров; при этом иногда его аргументация не соответствует имеющимся фактам. Так, он считает, что обмен обси-
дианом между Хоккайдо и Сахалином в среднем неолите (культура сони, 6700-5700 л.н. [Василевский, 2008, с. 189]) прерывается: «Обсидиановый обмен, по сути, прерывается именно с появлением культуры сони. Несколько более ранние памятники с микропластинками на Сахалине всегда включают обсидиан. На стоянках Сони обсидиан редок и, как правило, происходит из более ранних слоев» [Василевский, 2008, с. 199]. Однако, по последним данным (см. [Kuzmin, Glascock, 2007]), на 38 памятниках палеометалла Сахалина (а это 66% от изученных стоянок), существовавших после 3000 л.н., присутствует обсидиан с о. Хоккайдо. Сходная информация есть в коллективной монографии - в главе, соавтором которой является A.A. Василевский (см. [Вулканические стекла ..., 2000, с. 88-106]). Неясно, что заставило его изменить позднее точку зрения, так как принципиально новых данных с 2000 г. не получено.
Общая оценка концепции A.A. Василевского
Проведя критический анализ монографии A.A. Василевского [2008], необходимо оценить, какие из заявленных методов исследований были применены на стоянках каменного века Сахалина. Приходится констатировать, что одни из них (геоархеологические) были использованы в минималь-' ном объеме, а результаты применения ряда других (трасологический и статистический) вообще не упоминаются. Результаты палинологических исследований культурных слоев неолита Сахалина (см. [Василевский, 1992]) не использованы; у A.A. Василевского нет собственных анализов керамики.
Квинтэссенция монографии A.A. Василевского представлена на рис. 63 [Василевский, 2008, с. 340; см. также с. 226-231] «Синхронизация событий в системе «социум - природная среда» в позднем плейстоцене (позднем палеолите) и первой половине голоцена (в неолите) на Сахалино-Хоккайдском п-ове в хронологическом интервале 35-5 тысяч радиоуглеродных лет» (см. рис. 3 в настоящей статье). Очевидно, что выводы о существовании приморской адаптации с 12000 л.н. и мореходства с 9000 л.н. не обоснованы. А если это так, то «... модель эпохи неолита и ее региональных вариантов на Дальнем Востоке России» [Василевский, 2008, с. 139] не может быть принята безоговорочно.
Таким образом, можно сделать вывод о том, что основные задачи работы A.A. Василевского [2008] остались все еще нерешенными в строгом научном смысле. Так, «новая концепция первоначального заселения острова Сахалина» [Василевский, 2008, с. 232] не обоснована в соответствии с современными методическими стандартами; в
ГЕОЛОГИЧЕСКАЯ ЭГ У.
АРХЕОЛОГИЧЕСКАЯ
ЭПОХА_
памятники САХАЛИН
ГО Л О U Е Н
НЕОЛИТ
Ы«И--«1У1Л.М.Ч 11400 щи
псгсх ПСРИОЛ '1ЛИ И/ 1 НЕО .ИГ
ПОЗДНИЙ ПЛЕЙСТОЦЕН
ПАЛ
О С ТА А
; «ll-M 13 ст*»оауьскос-з
U е в /\ я 17860+/-1?0
о го н ь ки ш.г
Олимпия 5
ПОЗ д н и и ЭГОН >KU 5f8
194- !+1 14< 19380+/-180
Читинка
ЕЕ О Л И т , ОГОНЬКИ 5 3"И30+/-440 (?)
1950
Памятники ХОККАЙДО
_ .. Хигаси Рокуго
Дземон 0ас,
00
Ятиё
юооо
Накамото 12000
КАСИВА/* "ЧИ-1 Сиратаки-1 07 6 ^анкакулма
Круи-Сиратаки 7-8 18830+/-,SOКаии ихоро-Симаки 15000 Тарукиси 20000 22J40+/-170 25000
КАСИВАДАК-1 37350+/-55Г (?)
зоооо
TJTT
ПРОЛИВЫ
острпв полуостров
НЕВЕЛЬСКОГО
ОСТРОВ САХАЛИН
ЛАПЕРУЗА
ПАЛЕОСУУА САХАЛИН-МАТЕРИК
ПАЛЕОСУША"МАТЕРИК-САХАЛИН-ХОККАЙрО- КУРИЛЫ ПАЛЕ0СУША
САХАЛИН-МАТЕРИК
ос
ЧО
КЛИМАТ
ФАУНА
ФЛОРА
ТЕПЛО
СОВРЕМЕННАЯ ФАУНА
ЛЕСА
КОЛЕБАНИЯ КЛИМАТА
ПОТЕПЛЕНИЕ
Щ
КОЛЕБАНИИ КЛИМАТА
ХОЛОД
МАМОНТОВАЯ ФАУНА
ПОХОЛОДАНИЕ
ТЕПЛО
ЛЕСА.....лесо-тунцра.. ТУНДРА. . лесо-тундра......... ЛЕСА
ЭКОНОМИКА ОБРАЗ ЖИЗНИ
ПРИМОРСКАЯ АДАПТАЦИЯ РЕГИОНАПоНАЯ СПЕЦИАЛИЗАЦИЯ ПРИМфаш ЙО >РАЗ ЖИЗНИ ОСЕДЛОСТЬ.МОРЕПРСДУКТЫ
: jgnir
ОХОТА СОБИРАТСПЬСТВО. ПРЕИМУЩЕСТВЕННО МЯСНАЯ И РАСТИТЕЛЬНАЯ ПИЩА.СЕЗОННЫЕ МИГРАЦИИ
МАТЕРИАЛЬНАЯ КУЛЬТУРА
КЕРАМИКА ШЛИФОВАННЫЬ ТЕСЛА
МЕТАТЕЛЬНЫЕ ОРУДИЯ : Гохника отщегч-в 'Техника микро расщепления, ми«ропластины< _•""_е .¿дышааая и б::АЕ.с:-альная техника__
ОРЕХОДС1ВО
ПОЛУЗЕМЛЯНКА
сырьевой оьмен в регионе :
Рис. 3. Природная среда и древний человек Сахалина в эпоху камня (по [Василевский, 2008, с. 340])
изучении стоянки Сенная-1 остается еще много вопросов, требующих ответов. Вопросы взаимодействия человека и природной среды и корреляция «природных событий четвертичного периода и этапов генезиса древних человеческих сообществ» [Василевский, 2008, с. 7] пока не изучены в необходимой степени. Нет достоверных данных о приморской адаптации населения Сахалина в неолите. Рубежи взаимодействия природы и древних обществ Сахалина строго не обоснованы, а механизм самого взаимодействия в полной мере не раскрыт.
Заключение
Наиболее важными выводами по геоархеологии каменного века Сахалина [Кузьмин, 2005] являются: 1) заселение острова надежно документировано начиная с 19000 л.н.; в это время уже существовал активный обмен обсидианом с соседним о. Хоккайдо, соединенным с Сахалином сухопутным «мостом»; 2) с распадом «моста» и образованием пролива Лаперуза около 11000— 10000 л.н. контакты населения Сахалина и Хоккайдо и обмен обсидианом не прекращаются; 3) в голоцене на Сахалине развиваются неолитические (керамические) культуры, существовавшие около 9000-2500 л.н. на фоне изменяющихся природных условий; 4) наземная охота, речное рыболовство и собирательство растений в палеолите и неолите Сахалина очень слабо документированы, но, вероятно, составляли основу жизнедеятельности населения; 5) морское собирательство и охота на морских млекопитающих в неолите Сахалина пока не имеют надежного обоснования, и, вероятно, не имели широкого распространения; б) около 3000-2500 л.н., в самом начале эпохи палеоме-талла, происходит резкая интенсификация приморских отраслей экономики, которые становятся доминирующими в последующие эпохи (палео-металл, средневековье); это, вероятно, связано с изменениями природной среды, но механизм данного явления пока слабо изучен.
Анализ концепций геоархеологии Сахалина позволяет наметить основные закономерности процесса взаимодействия древнего человека и природной среды, а также выявить ряд недостатков и проблем в геоархеологических исследованиях, решение которых назрело. О выделении этапов и рубежей взаимодействия природной среды и древнего человека, а также о корреляции природных событий и рубежей с этапами развития древних культур Восточной Азии опубликована серия работ автора (см., например: [Кузьмин, 2002,2005]), а также дан исчерпывающий обзор по этим проблемам (см.: [Кузьмин, 2005, с. 23-24, 190-200]).
Считаю, что специалистам, активно работающим в дальневосточном регионе, не мешает познакомиться с этими источниками.
Остается надеяться, что в ближайшие годы будут получены новые данные по природной среде, хронологии, фауне млекопитающих, рыб и моллюсков каменного века Сахалина, которые позволят решить насущные проблемы геоархеологии этого крупнейшего острова Дальнего Востока России.
Литература
Александрова А.Н. Плейстоцен Сахалина. М.: Наука, 1982. 192 с.
Алексеева Э.В., Раков В.А., Горбунов C.B. Каталог археологических памятников Сахалина с раковинными кучами и остатками фауны. Тымовское, Сахалинск, обл.: Тымовский краеведческий музей, 2004. 82 с. Василевский A.A. Голоценовые колебания Охотского и Японского морей и топография археологических памятников на побережьях южного Сахалина // Стратиграфия и корреляция четвертичных отложений Азии и Тихоокеанского региона. Т. 2. Владивосток: ДВО АН СССР, 1988. С. 18-19. Василевский A.A. Сахалин но сисеки дзидай [Неолитические культуры острова Сахалин] // Хоккайдо Ко-когаку [Археология Хоккайдо]. 1992. № 28. С. 115136 (на японск. яз.). Василевский A.A. К понятию «неолит» и его периодизации на о-ве Сахалин // Вперед... в прошлое. Владивосток: Дальнаука, 2000. С. 150-160. Василевский A.A. Каменный век острова Сахалин. Южно-Сахалинск: Сахалинское книжн. изд-во, 2008.409 с.
Василевский A.A., Грищенко В.А., Кузьмин Я.В., Орлова JI.A. Хронология и периодизация неолита на Сахалине и Курильских островах (по данным радиоуглеродного датирования) // Культурная хронология и другие проблемы в исследованиях древностей востока Азии. Хабаровск: Хабаровский краевой краеведческий музей, 2009. С. 74-82. Василевский A.A., Грищенко В.А., Орлова JI.A. Периодизация, рубежи и контактные зоны эпохи неолита в островном мире дальневосточных морей (в свете радиоуглеродной хронологии памятников Сахалина и Курильских островов) // Археология, этнография и антропология Евразии. 2010. № 1(41). С. 10-25. Васильевский P.C., Лавров KJJ., Чан Су Бу. Культуры каменного века Северной Японии. Новосибирск: Наука. 1982.206 с. Вулканические стекла Дальнего Востока России: геологические и археологические аспекты. Владивосток: ДВГИ ДВО РАН, 2000. 168 с. Голубев В-А., Лавров ЕЛ. Сахалин в эпоху камня. Новосибирск: Наука, 1988.240 с. Грищенко В. А. Ранний неолит острова Сахалин. Авгореф.
дисс.... канд. ист. наук. Новосибирск,2009.21 с. Кириллова И. В. Остатки позвоночных из грота Тронный (центральный Сахалин) // Краеведческий бюллетень. 2003. № 2. С. 128-137.
Кларк Дж.ГД. Доисторическая Европа. Экономический очерк. М.: Изд-во иностранной литературы, 1953.331 с.
Короткий A.M. Колебания уровня Японского моря в четвертичном периоде (северо-западный шельф) // Изменения уровня моря. М.: Изд-во МГУ, 1982. С. 104-114.
Короткий A.M., Гребенникова Т.А., Пушкарь B.C., Разжигаева Н.Г., Волков В.Г., Ганзей Л.А., Махо-ва Л.М., Базарова В.Б., Макарова Т.Р Климатические смены на территории юга Дальнего Востока в позднем плейстоцене - голоцене // Вестник ДВО РАН. 19976. № 3. С. 121-143.
Короткий A.M., Пушкарь B.C., Гребенникова Т.А., Разжигаева Н.Г., Караулова Л.П., Мохова Л.М., Ганзей Л.А., Черепанова М.В., Базарова В.Б., Волков В.Г., Ковалюх H.H. Морские террасы и четвертичная история шельфа Сахалина. Владивосток: Дальнаука, 1997а. 229 с.
Кузьмин Я.В. Современные проблемы геоархеологии Приморья // Традиционная культура Востока Азии. Вып. 4. Благовещенск: Изд-во АмГУ, 2002. С. 76-85.
Кузьмин Я.В. Возникновение древнейшей керамики в Восточной Азии (геоархеологический аспект) // Российская археология. 2004. № 2. С. 79-86.
Кузьмин Я. В. Геохронология и палеосреда позднего палеолита и неолита умеренного пояса Восточной Азии. Владивосток: ТИГ ДВО РАН, 2005. 282 с.
Кузьмина H.H., Талденкова Е.Е. Стратиграфия и палеогеография морского голоцена (шельф Приморья) // Стратиграфия. Геологическая корреляция. 2000. Т. 8. №4. С. 93-107.
Мечетин A.B. Изменение уровня Японского моря в четвертичное время (северо-западный шельф) // Прибрежная зона дальневосточных морей в плейстоцене. Владивосток: ТИГ ДВО АН СССР, 1988. С. 53-60.
Микишин Ю.А., Гвоздева И.С. Развитие природы юго-восточной части острова Сахалин в голоцене. Владивосток: Изд-во ДВГУ, 1996. 130 с.
Неолит Северной Евразии. М.: Наука, 1996. 379 с.
Охотское море. Пролив Лаперуза с подходами (карта масштаба 1:250.000). М.: ГУНО МО СССР, 1981.
Поляков И.С. Отчет об исследованиях на острове Сахалине, в Южно-Уссурийском крае и в Японии // Записки Имп. Академии наук. 1884. Т. 48. № 6. Приложение. С. 1-61.
Рыболовство и морской промысел в эпоху мезолита -раннего металла в лесной и лесостепной зоне Восточной Европы. JL: Наука, 1991. 246 с.
Рязанцев A.A. Стратиграфия и геохронология позднеплейстоцен-голоценовых отложений шельфа северо-западного сектора Японского моря // Бюллетень Комиссии по изучению четвертичного периода. 1994. № 61. С. 27-35.
Свиточ A.A., Болиховская Н.С., Большаков В.А., Воскресенская Т.Н., Гунова B.C., Денисенко О.В., Па-рунин О.Б., Шумова Г.М. Опорные разрезы новей-
ших отложений Сахалина // Бюллетень Комиссии по изучению четвертичного периода. 1991. № 60. С. 88-100.
Bailey G., Spikins P. (eds.). Mesolithic Europe. Cambridge: Cambridge University Press. 467 p.
Erlandson J.M., Fitzpatrick S.M. Oceans, islands, and coasts: current perspectives on the role of the sea in human prehistory // Journal of Island and Coastal Archaeology. 2006. Vol. 1. P. 5-32.
GaoX., Wei Q., Shen C„ Keates S. New light on the earliest hominid occupation in East Asia // Current Anthropology. 2003. Vol. 46. Supplement. P. S115-S120.
Gorbunov S. V. Ancient cults and cult animals from the caves of Sakhalin // Okhotsk Culture Formation, Metamorphosis and Ending. Sapporo: Hokkaido University, 2002. P. 172-174.
Keates S.G. An examination of culture and evolution of Middle Pleistocene Chinese hominids // Human Roots: Africa and Asia in the Middle Pleistocene. Bristol: Western Academic & Specialist Press, 2001. P. 160-162.
Kuzmin Y.V., Glascock M.D. Two islands in the ocean: prehistoric obsidian exchange between Sakhalin and Hokkaido, Northeast Asia // Journal of Island and Coastal Archaeology. 2007. Vol. 2. P. 99-120.
Kuzmin Y.V., Gorbunov S. V., Orlova L.A., Vasilevsky A.A., Alekseeva E. V., Tikhonov A.N., Kirillova I. V., Burr G.S. l*C dating of the Late-Pleistocene faunal remains from Sakhalin Island (Russian Far East) // Current Research in the Pleistocene. 2005. Vol. 22. P. 78-80.
Kuzmin Y. V., Gorbunov S. V., Richards M.P., Vasilevski A.A. Diet of prehistoric and ethnographic coastal human populations of the Sakhalin Island (Russian Far East) // Этноистория и археология Северной Евразии: теория, методология и практика исследований. Иркутск: Изд-во ИрГТУ, 2007. С. 332-336.
Kuzmin Y.V., Popov V.K., Glascock M.D., Shackley M.S. Sources of archaeological volcanic glass in the Primorye (Maritime) Province, Russian Far East// Archaeometry. 2002. Vol. 44. P. 505-515.
Kuzmin Y.V., Vasilevski A.A., Gorbunov S.V., Burr G.S., Jull A.J.T., Orlova L.A., Shubina O.A. Chronology of the prehistoric cultural complexes of Sakhalin Island (Russian Far East) // Radiocarbon. 2004. Vol. 46. P. 353-362.
Roksandic Z, Minagawa M„ Akazawa T. Comparative analysis of dietary habits between Jomon and Ainu hunter-gatherers from stable carbon isotopes of human bone // Zinruigaku Zassi [Journal of Anthropological Society of Nippon], 1988. Vol. 96. P. 391^*04.
Shen G., GaoX., Gao В., Granger D.E. Age ofZhoukoud-ian Homo erectus determined with 26Al/,0Be burial dating // Nature. 2009. Vol. 458. P. 198-200.
Yamahara T. Taisho 3 site: the discovery of the earliest ceramic culture in Hokkaido // Current Research in the Pleistocene. 2006. Vol. 23. P. 35-36.
Yoshikawa Т., Kaizuka S., Ota Y. The Landforms of Japan. Tokyo: University of Tokyo Press, 1981. 222 p.
12*
91
