CC BY
18Е. А. Яковлева
ГЕНРИСТИЧЕСКАЯ ЮРИСЛИНГВИСТИКА КАК ИНДИКАТОР ОЦЕНКИ КОНФЛИКТНОГО ТЕКСТА
(на примере экспертизы интервью с «вице-президентом Чеченской Республики Ичкерия»)
Генристическая юрислингвистика (в рамках анализа конфликтного текста) намечает новые пути изучения языковой личности говорящего/пишущего как участника конфликта, его интенций, внутреннего психологического настроя и пр. с целью определения функциональной нагрузки конфликтного дискурса, а также описания как речевого поведения адресанта, так и прогнозируемой им реакции аудитории. Мы считаем, что предлагаемый нами жанроведческий анализ текста учитывает скрытое психолого- речевое взаимодействие участников конфликтной коммуникации и напрямую связано с проблемой «диалогичности» бытия (как это понимал ММ. Бахтин).
Такой подход, на наш взгляд, позволяет не только по-новому проанализировать конфликтный текст / дискурс как некое коммуникативное целое (речевое событие ), состоящее из различных первичных речевых ак-тов/жанров (далее - РЖ) - приказа, призыва, распоряжения, оскорбления, провокации и пр., манифестирующих сложное, динамически напряженное и юридически значимое речевое поведение адресанта, но и помогает понять текстовое развитие его «внутреннего «я», ограниченного соответствующими хронотопическими рамками (социальной средой, текущим моментом, ситуа-цией общения). Исходя из этого, важнейшей категорией генристической юрислингвистики становится РЖ, понимаемый в его целостно-объединительной функции и позволяющий выявить сложную мозаику ком-муникативных смыслов описываемого юридического случая с учетом их конфликтогенности. Уточняя определение РЖ, мы обращаем внимание на его «социальную ценность», «инструментальность» и на сопряженность с определенными статьями российского законодательства , в частности с зако-нами об экстремистской деятельности , о защите чести, достоинства и дело-вой репутации, о подстрекательстве и т.п. Таким образом, для современной юрислингвистики «обращение к речи - это не очередной всплеск лингвисти-ческой моды, а действительно настоятельнейшая потребность» [Шмелева, 2004, с. 30]. Вслед за В. В. Виноградовым, рассуждавшем при описании ху-дожественного текста об «особенностях словесного мышления», «индивиду-альном словесном творчестве», «социально-языковых и идеологических кон-текстах» и различных «личностных формах», конфликтный текст мы поме-щаем скорее в сферу parole, нежели в langue [Виноградов, 1980, с. 91].
Обращение к генристической юрислингвистике связано также с необходимостью уточнения содержания термина «адресант конфликтного тек-ста», который рассматривается нами как языковая личность, представляющая
собой многослойную и многокомпонентную парадигму личностей речевых. Такой подход позволяет не только проанализировать специфические черты речевого поведения говорящего/пишущего в каждом конкретном юридическом случае, выявить отношение его к собеседнику (адресату), но и найти «единую плоскость» для систематизации анализа моделей речевого поведения, проявляемого в разных типах конфликтных ситуаций (дискурсах), которые являются своеобразной проекцией юрислингвистической парадигмы на реальный мир.
Термин «речевое поведение» в этом случае трактуется как реализация языка в речи с учетом определенных социально-психологических установок, поскольку на поведение говорящего оказывает влияние его внутренняя картина мира: социальная, политическая, религиозная и пр., включающая представление и о языковой сфере, и о правилах ведения речи. Мы считаем, что особенности речевого поведения в конфликтном тексте напрямую связаны с репертуаром используемых адресантом РЖ. Важно , что «теория речевых жанров предполагает - хотя бы в потенции - именно универсальный подход к речевому поведению человека, механизмам порождения и интерпретации речи» [Дементьев, 2005, с. 7]. Данная метода помогла нам удачно провести лингвистические экспертизы ряда публицистических текстов экстремистского толка, а также материалов, связанных с уголовными преступлениями, когда, к примеру, жанровой квалификации подвергалось высказывание подозреваемого в убийстве на предмет описания его интенций (что это: приказ, распоряжение, совет или что-либо другое).
В качестве NB отметим, что в данной статье мы оперируем терминами текст и дискурс как синонимами, так здесь текст включен в режим ситуации связи (communicative situation) говорящего / пишущего с аудиторией. Таким образом, генристическая юрислингвистика намечает новые пути изучения коммуникативных установок участников конфликта и позволяет выявить их скрытое психолого-речевое взаимодействие [Иссерс, 1999; [Карасик, 2003]; [Клюев, 2002]; [Седов, 2007]; [Яковлева, 2010].
Проиллюстрируем данное положение одной из наших лингвистических экспертиз. В частности , среди вопросов, поставленных перед экспертом, был такой: Имеются ли в статье «Интервью с вице-президентом Чеченской Республики Ичкерия Супьяном Абдуллаевым», опубликованной на 14-15 полосах газеты «Майдан» - Аналитическое приложение к газете «Правая сила» № 3 (5/15) март 2009 г., высказывания и выражения, призывающие к оправданию терроризма (идеология насилия и практика воздействия на принятие решения органами государственной власти, органами местного самоуправления или международными организациями, связанные с устрашением населения и (или) иными формами противоправных насильственных действий) и иной террористической деятельности (организация, планирование, подготовка, финансирование и реализация террористического акта (совершение взрыва, поджога или иных тяжких последствий в целях воздействия на при-
нятие решения органами власти или международными организациями, а также угроза совершения указанных действий в тех же целях); подстрекательство к террористическому акту; организации незаконного вооруженного формирования, преступного сообщества (преступной организации), организованной группы для реализации террористического акта, а равно участие в такой структуре; призывающие к вербовке, вооружению, обучению и использованию террористов; информационное или иное пособничество в планировании, подготовке или реализации террористического акта; пропаганда идей терроризма, распространение материалов или информации, призывающих к осуществлению террористической деятельности либо обосновывающих либо оправдывающих необходимость осуществления такой деятельности?
Как известно, российское законодательство предусматривает разнообразные формы борьбы со словесным экстремизмом (то есть таким деянием, которое совершается на почве национальной, религиозной, этнической неприязни в процессе речевой коммуникации) в словесной (текстовой) форме. В данном случае речь шла о Федеральном законе РФ № 114-ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности» от 25.07.2002. в ред. от 29.04. 2008 № 54-ФЗ и Федеральном законе РФ № 35-ФЗ «О противодействии терроризму» от 06.03.2006. в ред. от 30.12.2008 № 272-ФЗ.
При анализе конфликтных текстов мы, как уже отмечалось, обращались к генристической юрислингвистике, поскольку в процессе общения говорящий / пишущий намеренно выбирает ту или иную жанровую форму для реализации своего коммуникативного намерения, руководствуясь опреде-ленным мотивом, который является первой инстанцией в порождении речи и «последней инстанцией в обратном процессе - процессе восприятия и пони-мания высказывания, ибо мы понимаем не речь и даже не замысел, а то , ради чего выражает наш собеседник ту или иную мысль, т.е. мотив» [Седов, 2007, с. 14]. В данном случае мы опирались также на известные идеи, высказанные Дж. Остином [Остин, 1999].
Отдельные выводы лингвистической экспертизы «Интервью...» сле-дующие.
1. Жанр предоставленного языкового материала являет собой интервью, то есть оперативное средство одностороннего информирования аудито-рии о мнении какого-либо лица об актуальных проблемах действительности. Интервью - полифункциональный жанр, и ученые различают несколько его видов: аналитические, «новостные», портретные.
2. Экспертиза показала, что в исследуемом «Интервью.», растиражированном газетой «Майдан», содержатся высказывания оправдывающего терроризм С.А., которые касаются современных событий, связанных с действиями насильственного характера на Кавказе, в том числе и в Чеченской Республике (в тексте: военные действия, ожесточенные бои, сражения, война, первая война, затяжная война, Джихад). Под такими действиями следует
понимать: деятельность незаконных вооруженных формирований и их руководителей, которые в газете оправданы (языковые маркеры: ведущие командиры Кавказского фронта, амир Раббани, Хайрулла, Шамиль Басаев, Арслан Масхадов, Шейх Абдул-Халим, амир Умалта Дашаев, Хамзат Гелаев, Докка Умаров, Хамза, моджахеды, Шахиды, воины, исламские герои, истинные ра-бы Всевышнего, мусульмане, молодые мусульмане, наши сторонники, верующие). Подобная «деятельность», с позиции С.А., включает в себя «боестолк-новения с врагами», где под «врагами» понимаются правоохранительные органы РФ и др . (в тексте: русские и их марионетки, кафиры, русские кафиры, враги Аллаха, враги, мунафики, Америка со своими сателлитами, куфр, вра-ги Ислама, неверные).
Опубликованный текст «Интервью...» оправдывает терроризм и пропа-гандирует экстремистские взгляды и идеи среди читателей с целью измене-ния их идеологических убеждений, общественной активности, формирования новых, совпадающих со взглядами С.А., что усиливается -в рамках дискурса всей 16-полосной газеты - используемыми языковыми, графическими, ком-позиционными приемами соответствующего характера. При этом, оценивая политические и религиозные убеждения С. А., следует учитывать крайне не-гативную характеристику, которая дана в сопровождающих письмо-запрос материалах соответствующих органов (ваххабит, организатор террористиче-ских актов и пр.).
3. Анализ содержания «Интервью.» в плане его пропагандистской и агитационной направленности, связанной с распространением идей терроризма, воздействием на сознание, настроение, общественную активность аудитории, проводится в аспекте лингвопрагматики, которая включает комплекс вопросов, связанных с говорящим субъектом, адресатом, их взаимодействием в коммуникации, ситуацией общения. В связи с субъектом речи изучаются: 1) явные и скрытые цели высказывания («иллокутивные силы», по Дж. Остину); 2) речевая тактика и типы речевого поведения; 3) правила разговора; 4) установка говорящего, или прагматическое значение высказывания: косвенные смыслы высказывания, намеки, иносказания, обиняки и т.п.; 5) референция говорящего, т.е. отнесение языковых выражений к пред-метам действительности, вытекающее из намерений говорящего; 6) прагма-тические пресуппозиции: оценка говорящим общего фонда знаний, конкрет-ной информативности, интересов , мнений и взглядов, психологического со-стояния, особенностей характера и способности понимания адресата ; 7) от-ношение говорящего к тому, что он сообщает: а) оценка содержания выска-зывания (его истинность или ложность, ирония, многозначительность, не-серьезность и пр.), б) введение в фокус интереса одного из тех лиц, о кото-рых говорящий ведет речь, или эмпатия (термин С. Куно), в) организация высказывания в соответствии с тем, чему в сообщении придается наибольшее значение [ЛЭС, 1990, с. 389-390]. Особо при анализе в аспекте лингвопраг-матики были выделены так называемые перформативы, т.е. высказывания,
эквивалентные действию, поступку, которые «влекут за собой определенные последствия» [ЛЭС, 1990, с. 372-373].
По иллокутивной силе (задуманной цели) Дж. Остин классифицировал перформативные высказывания следующим образом: « <...> вердиктив -это осуществление суждения, экзерситив - утверждение влияния или прояв-ление власти , комиссив - принятие обязательств или выражение намерений, бехабитив - принятие установки и экспозитив - прояснение причин, доказа-тельств и сообщений» [Остин, 1999, с. 134].
Перлокутивный эффект высказывания (его воздействие) определяют по значению иллокутивной модальности речевого акта-доминанты, с учетом прагматического контекста и вектора прагматической валентности отдельно взятого речевого акта.
Особое внимание лингвистическая экспертиза данного интервью останавливает на РЖ провокации, который понимается как комплексное речевое явление, суть которого заключается в том, что в процессе общения происхо-дит опосредованная конкретными речевыми формами ретрансляция интен-ционального состояния от говорящего к слушающему.
Анализ языкового материала показал, что для речевой провокации в «Интервью.» используется воздействующий на сознание читателей эффект всех пяти описанных Дж. Остином иллокутивных модальностей:
1. Перлокутивный эффект вердиктивной модальности -иллокутив-ной доминантой в данном случае будет вердиктив (оценка, мнение, одобре-ние). Перлокутивным эффектом в поведении собеседника здесь может быть подчинение воле говорящего, согласие с его оценкой, мнением, радость по поводу высказанного им одобрения.
2. Перлокутивный эффект экзерситивной модальности - с иллоку-тивной доминантой экзерситивом (назначение, обоснование, приказ, прину-ждение, совет, предостережение). Эта модальность может иметь перлокутив-ный эффект, например, изменение темы дискуссии, снятие с обсуждения во-проса.
3. Перлокутивный эффект бехабитивной модальности, иллокутивной доминантой которого является бехабитив (извинения, поздравления, похва-ла, выражение соболезнования, проклятие, вызов). Перлокутивный эффект связан с установками и социальным поведением общающихся.
4. Перлокутивный эффект комиссивной модальности с иллокутивной доминантой комиссивом (обещания, угрозы, принятие на себя каких-либо обязательств).
5. Перлокутивный эффект экспозитивной модальности с иллокутив-ной доминантой экспозитивом воплощен в модальной рамке соответствен-ного высказывания «я отвечаю», «я доказываю», «я признаю», «я иллюстри-рую», «я допускаю», «я постулирую».
Так, перлокутивный эффект первого вопроса «Интервью.» опреде-ляется следующими целями:
1) придать описываемым «боестолкновениям» с врагами Аллаха, то есть действиям, связанным с наведением конституционного порядка на территории РФ, религиозную окраску. (В тексте - российские генералы и марионеточные руководители кавказских республик, оккупанты, с одной стороны, и командиры Кавказского фронта, моджахеды, амиры, мусульмане, Шахиды - с другой). Этому способствует постоянное употребление слова Джихад, то есть «война, угодная Аллаху»;
2) вызвать у читателей ненависть к «врагам» (российским генералам, марионеточным руководителям, оккупантам) и симпатию к членам бандформирований (командирам, моджахедам, амирам, рабам Аллаха);
3) использовать имена руководителей бандформирований Раббани, Хайруллы, Шамиля Басаева, Аслана Масхадова, Абду-Халима, Хамзы, пози-ционировав их как исламских героев (амиров, президентов, шейхов, шахи-дов), как тех, кто ведет Джихад, кого Всевышний любит, кто сражается на стороне Аллаха;
4) внушить читателям, что только из текста «Интервью.», можно узнать о «реальной ситуации с Джихадом на Кавказе», поскольку российские СМИ якобы не сообщают об истинном положении вещей, а лгут и кичатся очередными псевдоуспехами.
Таким образом, в «Интервью...» используются речевые акты (РЖ) с ожидаемым эффектом вердиктивной модальности, при которой поведение аудитории должно «регулироваться» газетной статьей, быть подчинено пуб-ликуемой идее, а читатели должны согласиться с предлагаемыми оценками, мнениями, ощутить радость по поводу высказанного одобрения, ненависть по поводу неодобряемого.
Специфическим языковым приемом, усиливающим предполагаемый воздействующий эффект, следует считать то, что оно начинается с РЖ молитвы, запись которой транслитерирует арабский текст: Бисмиллахьи Ррохь-мани Ррохьим. Общая религиозная тенденциозность, подкрепленная неоднократно цитируемым Кораном, как бы делает сказанное С.А. «угодным Аллаху». Пропагандистский религиозный потенциал «Интервью.» также обусловлен намеренным использованием перлокутивного эффекта бехабитив-ной модальности, доминантой которого является бехабитив, то есть: а) РЖ похвалы: Хвала Аллаху, который создал нас мусульманами и облагодетельствовал Джихадом на Его прямом пути; б) РЖ поздравления - ...поздравляю всех моджахедов с тем, что еще один наш брат, истинный раб Аллаха, амир моджахедов стал Шахидом, иншаАллах. Данные РЖ, включающие обращение и молитвенную формулу, призваны усилить эффект манипуляции сознанием и подчеркнуть общую для коммуникантов сферу религиозного общения: все они «свои» - братья, мусульмане. При этом потенциальные оп-поненты выводятся за круг «братьев» по религии, утверждаясь в своей «чу-жеродности»: неверные.
Включение в текст «Интервью.» РЖ поздравления (обращенного к читателям-мусульманам) в связи со смертью «нашего брата Раббани», ставшего «Шахидом» (бехабитив - оценка, поздравление) усиливает экспози-тив, воздействующий эффект которого воплощен в модальной рамке «я доказываю», «я иллюстрирую» и др. То есть в «Интервью.» утверждается и иллюстрируется факт «самой достойной смерти на земле, ради которой только и стоит жить на этом свете», ибо «моджахеды вышли на Джихад как раз для того, чтобы умереть на этом пути или победить, а не для того, чтобы выжить». Таким образом, налицо пропаганда в газете, напечатавшей «Интервью.», идей «шахизма»: «достойной смерти» в борьбе с «русской оккупацией», религиозной смерти во имя Всевышнего; пропаганда шахидов («бьющихся с врагами Аллаха», с « русскими», с агрессивной Россией), участь которых - «самая высшая награда Аллаха», так как они «вышли на Джихад, чтобы умереть на этом пути или победить, а не для того, чтобы выжить».
Продолжая развивать идею вечного и непримиримого Джихада, в «Интервью.» утверждается и пропагандируется идея, что «времена мечтаний и болтовни» о «добром соседстве с Россией», даже если « русские признают нашу независимость», ушли безвозвратно . Теперь война против русской оккупации идет по всему Кавказу, даже на тех землях, где раньше не было Джихада». Главной целью Джихада при этом является «вывод» других народов (т.е. немусульман. - Е.Я.) «из тьмы невежества и услужения тирании», «разрушение империй», «введение стран и народов, их населяющих», «под сень закона Аллаха, освободив от беззакония тиранов». Под «ложными ценностями» при этом имеются в виду все религии, кроме ислама, который единственный несет «закон Истины на земле».
Сила воздействующего эффекта публикации «Интервью.» на читате-ля увеличена бехабитивом: оценкой-гиперболой «гибели исламских героев», уход которых «под сень Господа» был «прекрасен», а «мужество беспримерно»: «Амир Раббани и его наиб Абудрахман 12 часов отбивали атаки ка-фиров, превосходящих их численностью в 150 раз, не говоря уже о разнице в огневой мощи». Тем самым в интервью продолжает вестись провокационная пропаганда героизации членов бандформирований и их лидеров с целью формирования у читателей желания стать похожими на таких «героев», то есть на шахидов, и желания погибнуть так же, как они.
Особо следует подчеркнуть, что в «Интервью.» в качестве важнейше-го, бесспорного аргумента, поддерживающего идею вечной войны во имя Ал-лаха и «достойной смерти» мусульманина, используются графически выде-ленные цитаты из Корана, то есть РЖ заповеди, пророчества: «Вы будете убивать и будете убиты. Вы будете рубить им головы, и они будут рубить вам головы»; «Близко то время, когда народы будут сражаться друг с дру-гом...»; «Он спросил: «О, Посланник Аллаха! А что это - слабость?» По-сланник Аллаха ответил: «Любовь к ближней жизни и боязнь смерти»; «О те, которые уверовали! Если кто из вас отступится от своей религии, то
Аллах приведет на их место людей, которых Он будет любить и которые будут любить Его...» и др.
В рамках провокационного текста «Интервью.» данные цитаты можно квалифицировать как скрытую угрозу тем, кто слаб в своей вере, кто не разделяет пропагандируемых С.А. идей.
Таким образом, для того чтобы ответить на вопрос, какие задачи ставят перед собой авторы «Интервью.», напечатанного в газете «Майдан», какие языковые средства, стратегии и тактики используют они для пропаганды идей ваххабизма, терроризма, для агитации молодых мусульман вступить на путь шахидов, в экспертизе реконструируется широкий социальный, истори-ческий и коммуникативно-речевой контекст.
Особенно эффективно воздействующим на сознание молодых мусульман считается прием восхваления амиров, моджахедов, ставших шахидами Хаттаба, Шамиля и Раббани, с их опытом , авторитетом и титанической работоспособностью. Эта провокационная тактика встречается часто, и ее цель - укрепить веру молодого поколения. Такие вердиктивы подчиняют аудиторию, провоцируют изменение идеологических установок, шкалы ценностей (например, отношение к жизни и смерти). Иллюстрацией служат высказывания о том, что моджахеды и тем более амиры не стремятся выжить ради жизни, что Джихад (то есть «боестолкновения» с врагами, которые в тексте интервью четко обозначены) порождает выдающихся воинов и амиров, рождает и выявляет настоящих мужчин, искренних мусульман, великих воинов и что в Судный день погибшим будет завидовать все человече-ство, которое предстанет перед Творцом для ответа.
Для усиления пропагандистского эффекта в «Интервью...» перечисляются названия таких республик и районов, как Кабардино-Балкария, Карачаево-Черкесия, Осетия, Ингушетия, Ногайская степь (Ставрополье), что, по мнению редакции газеты, авторов, свидетельствует о расширившейся гео-графии Джихда с его лозунгом «Победа или Рай». (Следует отметить, что прежний лозунг «Победа или Смерть», в котором акцентировалось слово «смерть», был предусмотрительно заменен эвфемизмом).
Пропаганда войны, битвы с врагами, Джихада (исключительно ради того, чтобы получить Рай Аллаха), подкрепленная хадисами из Корана, должна утвердить читателей «Интервью.» в мысли, что все верующие в Аллаха обязаны успеть приобщиться к Джихаду, поскольку поезд Джихада идет и набирает скорость, тот, кто не успеет сесть на него, останется среди потерпевших убыток, и скверно их место пребывания на этом и том свете.
Текст «Интервью.» заканчивается лозунгами, в которых утверждается мысль, что Аллах и его религия вечны!
Таким образом, публикация «Интервью.» и его тиражирование газетой «Майдан» направлено на то, чтобы потенциальные оппоненты, прочитав
текст, «устрашились» своего неверия, разделили судьбу «исламских героев», ставших шахидами, и выбрали путь Джихада.
Лингвопрагматический анализ «Интервью.» выявил наличие в нем скрытых приказов (то есть рекомендаций к действию - экзерситивов), со-пряженных с речевым жанром угрозы, а именно: необходимо принять уча-стие в Джихаде , поскольку перед читателем стоит альтернатива -быть его сторонником (и тогда Аллах будет его любить) или же быть его противни-ком, безучастным (и тогда Аллах будет к нему суров).
Идея Джихада, в котором уже участвуют кавказские моджахеды, поддерживается провокационным РЖ обвинения врагов Аллаха, в том числе России, которой помогает Америка со своими сателлитами.
Таким образом, использование при анализе напечатанного в данном выпуске «Майдана» « Интервью.» указанных выше методов позволяет сделать вывод о том, что в означенной публикации наиболее употребительными являются жанры с вердиктивной перлокутивной модальностью, которые призваны подчинить своей идеологии Джихада поведение аудитории, провоцируя ее согласиться с установками, оценками и мнениями авторов данно-го текста. Далее по частоте употребления идут жанры с комиссивной перлокутивной модальностью, с экспозитивной модальностью и, наконец, жанры с экзерситивной и бехабитивной перлокутивными модальностями.
Особого внимания заслуживает вопрос языкового воплощения этих жанров. Проведенный лингвистический анализ выявил в «Интервью.» ши-рокий спектр языковых приемов, употребленных с целью провокации чита-телей.
Так, наиболее употребительными в «Интервью.» являются:
1. Синтаксические конструкции с союзами «что», «который», «пото-му что», «чтобы» (сложноподчиненные предложения с придаточным изъяс-нительным, определительным, причины, цели и пр.). Данный факт объясня-ется тем, что автор стремится объективировать характер субъективных мнений, объяснив цель, причину, описав, дав оценку чему-л. и проявив при этом якобы свою беспристрастность:
• Но дело в том / что моджахеды вышли на Джихад / чтобы уме-реть на этом пути или победить, а не для того / чтобы выжить //
• Не бывает так / что с их гибелью дело Ислама сошло на нет //
• Все видят / как гибнут исламские герои //
• А след / который оставили наши амиры и моджахеды, ставшие Шахидами / не малое деяние //
2. В «Интервью.» часто задействованы и простые двусоставные пред-ложения, которые усиливают утверждающий характер текста:
• Это и есть истинный успех перед Всевышним //
• Их дела огромны и имеют большие последствия //
• Наш враг действительно многочисленный и сильный //
• Пустоту, оставленную мусульманами, заняли кафиры //
3. Безличные предложения также способствуют объективизации смысла:
• Их мужеству, их жизненному пути можно только позавидовать //
4. Обращает на себя внимание прием цитирования Корана (пять цитат), упоминания имени Аллаха, Всевышнего, Творца и т.д., усиливающий воздействующую силу текста на сознание читателя. Например, в 1-й колонке на стр. 15, состоящей из 220 слов, было отмечено 12 упоминаний имени Аллаха.
5. Усиливает выразительность текста «Интервью.» также использова-ние восклицательных предложений и риторических вопросов:
• Как мало их тогда было, и как много они сделали, какие всходы с помощью Аллаха дал Джихад этих первых молодых мусульман!
• Все мы когда-нибудь умрем, но Аллах и его религия вечны!
• Успеем ли мы приобщиться к Джихаду?
Кроме того, в газетной публикации «Интервью.» умело и широко за-действованы метафоры, сравнения, эпитеты, лексика различной стилистиче-ской окраски (в том числе милитарная и религиозная), приемы создания «ре-чевого портрета» и пр.
Все описанные приемы соотносятся с пропагандистским и агитационным характером как самой газеты «Майдан», так и «Интервью.», опубликованного в ней . Подтверждением агитационного характера анализируемого текста служит тот факт, что в «Интервью .» наличествуют так называемые скрытые призывы.
Таким образом, газета «Майдан» пропагандирует личность Супьяна Абдуллаева и позиционирует его как исламского героя. Публикация «Интервью ...» с его одиозным содержанием является своего рода скрытым при-зывом к читателям-мусульманам вести «священный Джихад», войну с невер-ными , врагами ислама. Скрытый призыв при этом: 1) передает информа-цию, подстрекающую к действиям, описанным в «Интервью.»; 2) целена-правленно формирует у адресата желание действовать или чувство необхо-димости действий; 3) дает развернутую программу действий, к которым осуществляется подстрекательство. Таким образом , публикация «Интер-вью.» направлена на программирование поведения читателей газеты; при этом в тексте намеренно использованы методы речевого манипулирования сознанием читателей, специальные приемы воздействия на их психику и под-сознание [Араева, Осадчий, 2006].
Скрытый призыв предполагает воздействие на сознание адресата как посредством прямых обращений, так и путем косвенных апелляций, которые в газете «Майдан» представлены: 1. Анонсом на 1-й странице. 2. Названием рубрик. 3. Названием статей. 4. Графическим и смысловым выделением руб-рик в статьях. 5. Поэтическими текстами. 6. Фотографиями. 7. Шрифтами. 8. Месторасположением «Интервью.» (в конце газеты) и др.
Использованные экспертом методы при анализе текста газеты и «Ин-тервью.» позволяют сделать заключение о том, что факт его опубликования в данном выпуске «Майдана» следует считать пропагандистским и агита-ционным приемами. Тиражирование текста «Интервью.» способствует оп-равданию терроризма, является скрытым призывом к читателям-мусульманам разделить идеи терроризма и ваххабизма интервьюируемого Супьяна Абдуллаева.
Итак, публикация «Интервью.» носит ярко выраженные коммуникативные цели составителей газеты . Во многом их помогла описать генристи-ческая юрислингвистика. Вот эти цели: 1) пропагандировать идеи терроризма и ваххабизма ; 2) агитировать читателей встать на путь Джихада (вести непримиримую войну с врагами ислама), то есть вступить в ряды вооруженных бандформирований, не предусмотренных федеральным законодательством, имеющих целью изменение конституционного строя, нарушение целостности РФ насильственными действиями; 3) проявить чувство солидарности с «командирами Кавказского фронта», «амирами» и «шахидами» (которые подверглись в данной публикации беспрецедентной героизации); 4) «не стремиться выжить ради жизни», «стать настоящим мусульманином», «шахи-дом», на место которого в случае его гибели приходят «10 новых бойцов».
Библиографический список
1. Араева Л. А., Осадчий М.А. Судебно-лингвистическая экспертиза по криминальным проявлениям экстремизма // Уголовный процесс. - 2006. -
№ 4. - С. 45-56.
2. Вежбицкая А. Речевые жанры // Жанры речи: Сб. научных статей. - Саратов: ГосУНЦ «Центр», 1997. - С. 99 - 112.
3. Виноградов ВВ. О языке художественной прозы: Избранные труды. - М., 1980.
4. Галяшина Е.И. Лингвистика уб экстремизма: В помощь судьям, следователям, экспертам / под ред. проф. М.В. Горбаневского. - М.: Юридический Мир, 2006. - 96 с.
5. Дементьев ВВ., Фенина ВВ. Когнитивная генристика: внутрикуль-турные речежанровые ценности // Жанры речи: Сб. научных статей. - Саратов: Изд. ГосУНЦ «Колледж», 2005. - Вып. 4. Жанр и концепт. - С. 5 - 34.
6. Жанры речи: Сб. научных статей. - Саратов, 1997 - 2005. - Вып. 1 - 4.
7. Иссерс ОС. Коммуникативные стратегии и тактики русской речи. -Омск, 1999.
8. Карасик В.И. Речевое поведение и типы языковых личностей // Мас-совая культура на рубеже ХХ-ХХ1 веков: Человек и его дискурс. Сб. науч-ных трудов / под ред. Ю.А. Сорокина, М.Р. Желтухиной. ИЯ РАН. - М.: Аз-буковник, 2003.
9. Клюев Е.В. Речевая коммуникация. - М.: РИПОЛ КЛАССИК, 2002.
10. Лингвистический энциклопедический словарь. - М., 1990.
11. Остин Дж. Избранное. - М., 1999. - 332 с.
12. Русская грамматика. - М., 1980. - Т. 1, П.
13. Седов К.Ф. Человек в жанровом пространстве повседневной коммуникации // Антология речевых жанров: повседневная коммуникация. - М.: Лабиринт, 2007. - С. 7-39.
14. Шмелева Т.В. Речеведение в современной русистике // Русский язык: исторические судьбы и современность: Труды и материалы II Между-народного конгресса исследователей русского языка. - М., 2004.
15. Яковлева Е.А. Жанроведение, или генристическая лингвистика, как один из методов исследования конфликтных текстов // Юрислингвистика-10: Лингвоконфликтология и юриспруденция. -Барнаул-Кемерово, 2010, - С. 262-272.
