«Гений места» Пейзажная живопись И. В. Петрова Текст научной статьи по специальности «Искусствоведение»

УДК 75.047

Г. М. Амирова

«Гений места» Пейзажная живопись И. В. Петрова

Статья посвящена пейзажной живописи И. В. Петрова, известного петербургского художника, профессора Института имени И. Е. Репина. Ключевые слова: И. В. Петров; пейзаж; путешествия; дух места; Таврида; уникальный мотив; декоративная композиция.

Gulnaz Amirova Genius Loci (The Spirit of a Place) Landscape Painting by Igor Petrov

The article is devoted to the landscape painting by Igor Petrov, a well-known artist, professor of St Petersburg Repin State Academic Institute of Painting, Sculpture and Architecture.

Keywords: Igor Petrov; landscape; travels; spirit of a place; Taurida; unique motif; decorative composition.

Одной из главных тем в мировой культуре является тема странствий, жажда невиданного. В стремлении людей к путешествиям кроется желание найти новые места, других людей, иные жизни, которое в конечном итоге оборачивается поисками и обретением себя. В творчестве художника такой опыт бесценен.

«Гений места» - так названа серия работ выдающегося петербургского художника, профессора Академии художеств Игоря

Вадимовича Петрова, объединившая произведения разных лет, созданные им во время путешествий1. Название выбрано не случайно, ведь именно дух места, которого так почитали древние, определяет таинственную связь между духовной, эмоциональной и природной стороной любого уголка земли2.

«Гений места» - целостное художественное высказывание, попытка уловить-создать новую реальность, возникающую при встрече художника и нового места: романтические крымские мотивы чередуются с энергичной декоративностью испанских пейзажей; легкость, мимолетность Парижа - с зачарованной мистикой Петербурга.

Страсть к путешествиям и жажда новой красоты сыграли большую роль в судьбе И. В. Петрова, способствовала обретению своего стиля, становлению как художника. Оставаясь верным традиции реалистической школы, воспитанной в нем сначала педагогами СХШ, а затем Академии художеств - В. М. Орешниковым, Д. Б. Альховским, А. А. Деблером, В. И. Рейхетом, художник не ограничивается рамками одного стиля. Он постоянно находится в поиске средств, которыми наиболее полно можно передать тот или иной мотив. Важное место в поиске пластического воплощения занимает чтение - литературно-исторический и культурный контекст помогают увидеть свежие ракурсы, обрести новые подходы к художественному решению холста.

Пейзажи серии «Гений места» лишены внешнего сюжета, созерцательны. Они привлекают зрителя в первую очередь богатством мотивов, блистательным исполнением - изысканным и сложным. Эту особенность пейзажей художника отмечает известный искусствовед М. Ю. Герман: «Игорь Петров к сюжету не склонен. Он ищет и находит то, что в искусстве принято называть „мотивом". Иными словами, некий „визуальный случай", нежданный пластический или цветовой парадокс, диалог объемов, хореографию линий, „пространственную интригу"» [3].

Цикл пейзажей «Моя Таврида» посвящен Крыму, который играет особую роль в творчестве И. В. Петрова. «таврида - мой микрокосм, - пишет художник. - такое понимание и любовь к тавриде

долго зрели исподволь, подпитываясь исторической, археологической и мемуарной литературой, интересом к античному Причерноморью, Византии, судьбам крымско-татарского народа и, конечно, поэзии Макса Волошина» [8, с. 48]. И. В. Петров на протяжении долгих лет является руководителем летней практики в Крыму студентов факультета живописи. Можно без преувеличения сказать, что в крымских пейзажах сконцентрировано все то, что свойственно художественному мировоззрению мастера: ощущение разлитой в мире тайны, любовь к веществу, из которого соткана природа, и желание найти единственно возможное для этого художественное воплощение. «Любой мотив на этой земле по-своему уникален пластически и колористически. И мое понимание пленэра в целом окончательно оформилось здесь», - считает художник [8, с. 48].

Сюжет картины «Эхо Эллады. Херсонес» (2012) переносит нас в далекую античность, в идиллические времена греческой Тавриды. Своеобразным сюжетом пейзажа является поэтическое чувство - очарование этой древней землей: оно охватывает художника от безбрежности легкого крымского неба и моря, растворенного в живописи, вида стройных колонн, растущих из земли, подобно кипарисам, устремившимся к небу, очертаний далеких гор, проглядывающих сквозь руины. Соединение воды, воздуха, земли и хрупких творений человеческих рук - безмолвных свидетелей жизни ушедших в небытие людей, возвышающихся и одновременно уже ставших частью природы - вот, пожалуй, главная тема картины. Пейзаж исполнен в пастельной гамме, соединяющей в себе изысканные сочетания любимых художником цветов - голубого, жемчужно-серого, лилового, охры. Вибрирующий мазок передает ощущение тяжести морского воздуха, напоенного солью. Композиция картины выполнена так, что зритель словно прогуливается по улице древнего города: сначала взгляд останавливается на колонне, расположенной почти вдоль центральной оси холста, и следует вдаль, вглубь картины, а затем переходит в правую часть холста, чтобы вернуться к колонне на первом плане и оттуда вновь совершить осмотр. Зритель испытывает то же, что и художник: эта вечная красота так близка

и одновременно далека, как несбыточная мечта. Это жизнь ушедшая и одновременно вечная. Это образ Земли обетованной, тихой гавани, к которой стремится душа:

Я вижу грустные, торжественные сны -

Заливы гулкие земли глухой и древней,

Где в поздних сумерках грустнее и напевней

Звучат пустынные гекзаметры волны... [1, с. 30].

тема греческого крыма раскрывается в нескольких необычных пейзажах - в прямом смысле портретах деревьев. Это обращение к языческим корням древней земли, ибо деревья, некоторым из которых более тысячи лет, несут в себе воспоминание о тех далеких временах. В произведениях большую часть холста занимает изображение растения - «Мамонтово дерево» (2006), «Древний дуб» (2007), «Акация» (2010), «Осень в горах» (2007). В «Акации» вся поверхность холста соткана из узора цветов, листьев и переплетенных ветвей, почти не видно неба, и этим создается головокружительный эффект, словно композиция перевернута и куст акации нависает над морем. В «Мамонтовом дереве», напротив, форма уплощена, дана весомо и конкретно: огромное дерево заполняет собой все пространство и мощными ветвями как бы прорывает границы холста. «Древний дуб» полон драматизма: здесь нет всепобеждающего цветения и утверждения себя в пространстве, могучий ствол стар и искривлен ветрами, но в нем есть суровая непреклонность, воля к жизни. Он возвышается над миром и морем, которое, как по волшебству, то превращается в небо, то вновь становится морем. Вся композиция создана сочетанием нескольких цветов, контраст основного - синего - и оттенков лилового и охры - усиливает противопоставление распластанного изломанного силуэта темной массе воды. Очень рельефно, как будто трехмерно, показана каменная ограда - последняя преграда, не позволяющая сломить старое дерево. Тот же конфликт художник раскрывает в более раннем драматическом пейзаже «сосны над морем» (2003). Однако здесь борьба подходит к концу: стволы деревьев сильно погнулись, не выдержав столь долгого натиска стихий.

Живопись И. В. Петрова - это поэзия созерцания. Художнику достаточен иногда самый неожиданный мотив, чтобы сделать его центром произведения. Так, в картине «Розы Воронцовского дворца» (2009) им становится восхитительный каскад бутонов, оплетающий стены дворца, взятый крупно на первом плане, эффект беспорядка и случайности, изобилия цветения в сопоставлении с четкой геометрией архитектуры. Композиция, использующая принцип приближения кадра, создает эффект присутствия автора. Столь, казалось бы, незамысловатый мотив, как бы случайно выхваченный из действительности, преображается художником в изысканное произведение. Здесь нет ни души, но есть чувство взволнованности художника. Или холст «лестница» (2002), где интерес автора привлек чудесный розовый свет, предзакатным всполохами окрасивший старые стены домов и узкую лестницу, зажатую между ними, по которой взгляд зрителя взлетает вверх, чтобы раствориться в светлой бесконечности неба. Или «Шувалов-ский проезд» (2010), пленивший художника переливами солнечного света, игрой теней на стенах и богатством красок, распадающихся, как в калейдоскопе, на множество разных оттенков, взаимопроникающих и отражающих друг друга.

Наследие более поздней истории Крыма в пейзажах отмечено чертами восточной декоративности («Пейзаж с красным небом» (2000), «Осень в горах» (2007), «Симеиз» (2011). Открытые ярко-красные, зеленые, синие, желтые тона создают красочную эмоциональную гармонию. Южные краски, ощущение палящего зноя задают несколько иную манеру письма. Здесь плавные, тающие мазки уступают место пульсирующему разнообразию штрихов, очень фактурных, весомых. Точки, линии, пятна то положены плотным рядом, то скручиваются и извиваются, придают пейзажам особую выразительность: буйство южной растительности, рвущихся к облакам гор, переданное широкой палитрой красок, с использованием контрастов, подчеркнутых контуров, создают картины, полные жизни и поэзии. Однако эту свою манеру художник никогда не доводит до крайности, и среди разбегающихся и растекающихся мазков в основе всегда лежит крепкая форма, вылепленная цветом.

В других пейзажах («Эски-Кермен», 2003; «Судак», 2011) экспрессия создается за счет противопоставления больших плоскостей ограниченной цветовой палитры и резких переходов цвета. В пейзаже «Судак» тело горы, сотканное из стихии мазков, закручивающихся и скользящих, излучает спокойную, могучую торжественность. Из горы вырастает Генуэзская крепость, которая, словно корона, венчает вершину каменного исполина. И эта неколебимость земли окружена рассеянными, «танцующими» и клубящимися мазками сгущающейся синевы неба, усиливая контраст двух могучих стихий, вечной динамики и вечной статики. Сам художник пишет об этом: «Героический горный пейзаж в гармонии с шедеврами человеческого гения образуют здесь особый магнетизм и безусловную уникальность этого удивительного места» [8, с. 48].

Схожий мотив использован и в картине «Толедо» (2009). Город-миф, сердце средневековой Испании, Толедо по сю пору сохранился таким, каким его видел великий Эль Греко. Это ли не вдохновляющий мотив для художника? В знаменитом «Виде Толедо» (1596-1600; музей Метрополитен, Нью-Йорк) предстает грозный метафизический двойник древней испанской столицы -как метафора экстатичной души города или, быть может, судьбы всей Испании?

Толедо в изображении И. В. Петрова напоминает город с фресок кватроченто, данный звучным цветовым аккордом красного, зеленого, охры в обрамлении синего, он как бы вознесен над землей. Композиция выстроена так, что взгляд зрителя все время движется вверх: от правого и левого нижнего (через мост) края картины, затем поднимается по запутанным мавританским лабиринтам улиц, минует дома с выбеленными от солнца стенами, следуя ритму красных крыш, упорядочивающих всю эту городскую тесноту, чтобы на краю бездонно синего неба увидеть Алькасар и толедский собор Святой Марии, свидетелей и хранителей ушедшей славы и былого испанского величия. Неслучайно, мне кажется, выбран нижний ракурс, чтобы создать образ Города-горы, Города-твердыни, граничащего с небесами, самого испанского из испанских городов.

И. В. Петров неоднократно бывал в Италии. Жемчужинами итальянской серии можно назвать «Канал Гранде в Венеции» (2007) и «Гондолы» (2006). «Это была Венеция, льстивая и подозрительная красавица - не то сказка, не то капкан для чужеземцев», - так писал об этом волшебном городе Томас Манн [5].

В картине «Канал Гранде в Венеции» художник достигает удивительной гармонии конечного и бесконечного, материального и одухотворенного. Вид с канала на собор Санта-Мария-делла-Са-люте взят с высокой точки - узнаваемые очертания величественной архитектуры, часть фасада палаццо слева написана столь осязательно, что зритель словно касается рукой теплой шероховатой поверхности стены. Одновременно скользящие по воде тени облаков, тающие мазки, словно легкой полупрозрачной воздушной пеленой окутывающие город, лишают зрителя ощущения материального. Впечатление монументальности и в то же время легкости обусловлены мастерски выстроенной композицией, виртуозно переданными пространством и объемом, живостью мазков, мягкостью тона, виртуозностью исполнения.

Похожий эффект использован и в «Гондолах». но в отличие от «Канала Гранде» с его панорамно раскрывающейся композицией, здесь сопоставление максимально материализованного первого плана (гондолы у пристани, их отражения в воде), который укрупнен и усилен за счет очень свободных плотных мазков и цветового контраста, - и дальнего, с едва различимыми призрачными очертаниями колокольни и собора Сан-Джорджо, словно сотканных из света, тонущих в предрассветной дымке. Близкое, обыденное и далекое, прекрасное, балансирующее на грани воображаемого - так, пожалуй, можно охарактеризовать идею пейзажа. В картине исключительная изысканность цвета. Композиционное построение способствует возникновению полного ощущения реальности: зритель чувствует дуновение ветра, раскачивающего лодки, слышит легкий плеск волны за бортом. И рождается незабываемое ощущение предвкушения путешествия-пути, о котором так точно написал Томас Манн: «Кто не испытывал мгновенного трепета, тайной робости и душевного

стеснения, впервые или после долгого перерыва садясь в венецианскую гондолу?» [5].

Французское искусство, в частности творчество Сезанна и Марке, оказало большое влияние на становление художественных взглядов и почерка мастера. Тем интересней взглянуть на пейзажи Франции, исполненные И. В. Петровым.

«Париж никогда не кончается, и каждый, кто там жил, помнит его по-своему. Мы всегда возвращались туда, кем бы мы ни были и как бы он ни изменился, как бы трудно или легко ни было попасть туда. Париж стоит этого, и ты всегда получал сполна за все, что отдавал ему», - писал Эрнест Хемингуэй [10, с. 286].

Виды Парижа - своего рода творческий диалог с великими французами. В картинах отражено безмерное восхищение красотой города, породившего великую культуру («Монмартр», 2010, «Париж», 2011). Основной мотив парижских видов - движение, выраженный как сюжетно - в движении людей, речных трамвайчиков, облаков, волн Сены, капель дождя и в самом летящем ритме струящихся стремительных мазков, так и композиционно, как, например, в работе «Сена. Красные мачты» (2011), где вытянутая по диагонали плоскость набережной, взятая с высокой точки и расширяющаяся книзу, с фигурками торопящихся прохожих, вновь и вновь заставляет взгляд зрителя невольно соскальзывать вниз, что и рождает ощущение непрерывного движения. Этому способствует и размещение темных цветовых пятен в нижней части холста, по контрасту с дальним планом - фасадами домов, кронами деревьев, очертаниями моста, обозначенных суммарно, тающими в серебристой дымке парижского утра. Едва уловимая вибрация воды довершает динамичный образ. Обратное движение взгляда зрителя подсказано расположением красных мачт, вертикали которых параллельны центральной оси и акцентируют эту часть холста.

В картине «Монмартр» динамика запечатлена скорее в самой живописи холста. Здесь более четко, рельефными мазками, воспроизведена архитектура зданий, яркими желтыми, синими, красными плоскостями даны фасады и крыши домов. Но весь

пейзаж в целом увиден как бы сквозь дрожащую светоносную пелену, обусловливающую напряженную динамику мазков и мотив движения в картине.

Северные пейзажи - совсем другой мир, они пленяют утонченностью: более слабый свет, более тонкие переходы нюансов цвета, сквозь туманную дымку проступает восхитительное богатство голубых, серых, жемчужных тонов. Мотивы произведений не отличаются ярко выраженными драматическими контрастами. В них сильнее литературная основа, как, например, в пейзажах Голландии, латвии и Германии.

«Баварская сказка» (2015) - образ маленького, почти игрушечного городка, словно сошедшего со страниц детской книжки со сказками братьев Гримм, Гауфа или Гофмана. Яркие, радостные цвета как камешки из сундучка с детскими сокровищами рассыпались по холсту. Узенькая улочка с уютными пестрыми домиками, чугунными завитушками вывесок, нарядными матушками на прогулке с детьми -чудесная идиллия камерного мира человеческих чувств.

Иногда эффекты, порожденные атмосферными явлениями, усиливают какие-то характерные черты в облике города, позволяют расставить необходимые акценты, как в картинах «Снегопад в Риге» (2011) и «Голландский мотив. Серебряный дождь» (2014). В первой картине пейзаж, написанный сквозь пелену снега, чарует своей сдержанной гармонией, плавными контурами, мягкими переходам нежных пастельных тонов, какой-то особенной торжественной тишиной, которая устанавливается в снежные дни. Господствующая вертикаль колокольни и здания церкви Святого Иоанна придают всей композиции движение вверх, в то время как падающие хлопья снега дают противоположный вектор движения.

В голландском пейзаже мотив противостояния двух разнонаправленных движений дан через дробный ритм косого дождя и вращение мощных мельничных колес, которые не знают покоя и отдыха ни в ясный солнечный день, ни в сильный ливень как сейчас, так и много десятилетий назад. Так воплощен в картине драматический сюжет борьбы стихий и человеческого упорства и воли. В цветовом отношении картина решена почти монохромно,

в сближенной гамме серо-голубых оттенков, которые, сливаясь воедино, создают впечатление сырого ненастного дня.

И наконец, Петербург - возвращение домой. «Город „подпускал" постепенно, исподволь, как бы не с парадного крыльца», -признавался И. В. Петров [8, с. 10].

Петербургские виды в большей степени, чем какие-либо другие, исполнены духовным содержанием образов более возвышенных, чем просто восхищение красотой природы или городских пейзажей. В них, мне думается, наиболее полно раскрыт эмоциональный мир самого автора.

Через все петербургские пейзажи проходит один лейтмотив: красота, хрупкая и ускользающая, которая может исчезнуть, словно фантом. Это созвучно парадоксальной мысли из «Золотого храма» Ю. Мисимы: «Нельзя вывести с корнем то, что смертно, но не так уж трудно истребить нетленное» [6]. В основе художественного образа заключен ген памяти о трудной, порой трагической истории, которую было суждено пережить городу за свою не столь долгую жизнь. Память хранится в камнях мостовых, в кружеве оград, в звоне церковных колоколов, и именно этот подтекст камертоном звучит в петербургских пейзажах, делая их эмоциональную нюансировку более многомерной, сложной.

Ранние картины «Академический сад» (1980), «Голубые купола» (1987), «Видение» (1987) исполнены в близких по тону цветах. Зимний пейзаж «Голубые купола» построен на изысканных сочетаниях белого, голубого, лилового, лимонно-желтого; город как видение возникает в мистическом пространстве между заснеженной землей, отражающей небо, и небом, отражающим снег. Свет очень мягкий, приглушенный, растворен в каждом мазке. В идее этой картины лежит мотив вневременности, нематериальности: трудно определить эпоху, которую изображает автор - фигуры людей даны достаточно обобщенно - этот пейзаж вполне может быть прочитан как исторический. И в то же время нельзя не отметить, что тихая грусть, с нотами смутной тревоги, созвучна атмосфере конца 1980-х гг. Сравнить, к примеру, фигуры прохожих, торопливо бегущих по делам, в парижском пейзаже «Красные яхты»

и выразительные силуэты жителей Ленинграда, медленно, даже тяжело ступающих под грузом забот. Одиночество и бесприютность материализованы и в природе. Только голубые купола Троицкого собора, замкнувшие горизонт, дают иное звучание меланхолическому настроению картины.

В более поздних работах, таких, как «Крюков канал» (2007), «Фонарные бани» (2009), «Пейзаж с красным домом» (2011), автор, мне кажется, желая отойти от классического восприятия Петербурга в дымке его туманных пейзажей, обращается к иным ракурсам, новым средствам и приемам. Палитра мастера, обогащенная натурным опытом в Испании, Франции, Италии, и сам город, сильно изменившийся с конца 1980-х гг., способствуют созданию новых образов Петербурга. Художник усиливает интенсивность цвета, от тончайшим образом согласованных сочетаний он переходит к комбинациям почти локальных цветов.

«Пейзаж с красным домом» - по-ван-гоговски эмоциональная цветовая композиция; диссонанс красного, желтого и голубого, не типичного для Петербурга сочетания, создает впечатление мистического видения. Звенящий красный цвет как тревожное предчувствие неожиданно обрушивается на зрителя посреди золотого неба и голубого снега. В «Крюковом канале» в интенсивном кружении мазков рождается узнаваемый вид зданий, чугунных оград набережной, волн. Узоры, созданные движением кисти, превращают пространство в некое наэлектризованное вещество, в котором сквозит крайняя напряженность, даже смутная угроза.

«За легкостью и визуальной привлекательностью живописи Игоря Петрова скрывается сложная интеллектуально-пластическая работа по трансформации натурных впечатлений в целостный, художественно-мотивированный образ. Этот образ, сохраняя этюдную убедительность, несет в себе нечто, по его справедливым словам, „более ирреальное и фантастическое"», - отмечает профессор В. А. Леняшин [8, с. 3].

Контрастом к этим работам звучит серия пейзажей «Тени минувшего» («Монплезир», «Петергоф», оба - 1996), «Грёзы.

Ораниенбаум» (2000), вдохновленная произведениями мастеров «Мира искусства». Эти места запечатлены так, словно они только что покинуты людьми в маскарадных костюмах или пышных праздничных платьях XVIII века. Здесь, как в сказке Шарля Перро, всё уснуло на столетия, но в атмосфере всё еще живы обрывки разговоров, дыхание людей, шелест платьев, взмахи вееров. Старые парки и дворцы живут своей жизнью, полной воспоминаний, и только ожившие статуи и фигуры (а может быть, тени?) людей в старинных нарядах оживляют эту зачарованную тишину.

Серия «Гений места» удивительна своей многоплановостью. Сюжетно она представлена и лирическими реминисценциями, историческими и героическими пейзажами, и картинами-размышлениями о жизни. Годы работы не сделали И. В. Петрова художником раз и навсегда найденной манеры. Все его произведения исполнены творческого вдохновения, они проникнуты тонким лиризмом и изысканны по исполнению. Мастерство в руках автора преобразует порой незаметный, скромный вид в утонченный пейзаж. Его картины близки музыке, в них выражено восхищение и любовь к красоте, окружающей нас всюду. Петров влюблен в волшебство цвета, чувствует и передает его колдовскую силу.

Стремление выразить тайну, невыразимое в природе отмечает все произведения «Гения места». Автор обладает обостренным чувством места, которое, обогащенное литературными впечатлениями, отражено в гармонии цвета, форм, композиции. Петровым найдены красочные тона, сила цвета, оттенки и нюансы, присущие именно этим уголкам земли.

В исследовании чудес земли художник находит и себя, создавая чудесную летопись путешествия по жизни.

ПРИМЕЧАНИЯ

1 Произведения И. Петрова находятся в коллекциях Государственного Русского музея, Государственного музея истории Санкт-Петербурга, Музея искусства Санкт-Петербурга ХХ-ХХ1 вв., музеев Казани, Самары, Саратова, Нижнего Новгорода, Алупки, в российских и зарубежных частных собраниях.

2 В 2017 г. выставочный проект автора «Гений места» («Дух места») был представлен в художественных музеях Казани, Нижнего Новгорода, Самары и Саратова и тепло встречен публикой и профессионалами.

БИБЛИОГРАФИЯ

1. Волошин М. Жизнь - бесконечное познанье : Стихотворения и поэмы. М., 1995.

2. Выборжанин В. Извлечение красоты. О пейзажной живописи Игоря Петрова : буклет. СПб., 2012.

3. ГерманМ. Ю. Игорь Вадимович Петров [Эл. ресурс]. [URL]: http:// www.ivpetrov.ru/index.html (дата обращения 15.03.2018).

4. Кульпина Ю. Эллада. Беседа о снах и яви // Диалог искусств : журнал Московского музея современного искусства (ММОМА). 2012. № 2. 15 окт. [Эл. ресурс]. [URL]: http://di.mmoma.ru/news?mid=1496&id=491 (дата обращения 30.03.2018).

5. Манн Т. Смерть в Венеции. М., 2011 [Эл. ресурс]. [URL]: https:// www.e-reading.club/bookreader.php/37249/Mann_-_Smert%27_v_Venecii. html (дата обращения 23.03.2018).

6. МисимаЮ. Золотой храм. СПб., 2016 [Эл. ресурс]. [URL]: https:// www.e-reading.club/chapter.php/39176/32/Misima_-_Zolotoii_hram.html (дата обращения 25.03.2018).

7. Пантухова М. Красота в гармонии // Искусство : имидж-журнал. Н.-Новгород, 2012. № 4. С. 82-87.

8. Петров И. В. Души изменчивой приметы. Живопись : каталог выставки / Сост. М. Джигарханян. СПб., 2012.

9. Петров И. Моя Таврида. Живопись : каталог выставки / Институт имени И. Е. Репина. СПб., 2010.

10. Хемингуэй Э. Праздник, который всегда с тобой / Собр. соч. : в 4 т. Т. 4. М., 1982.

11. Чернова В. Романтический реализм Игоря Петрова // СамКульт [сетевое издание]. [URL]: http://samcult.ru/board/14360 (дата обращения 25.03.2018).

1. И. В. Петров. Розы Воронцовского дворца. 2009 Холст, масло. 80*70. Частное собрание

2. И. В. Петров. Гондолы. 2006. Холст, масло. 70x90 Собственность художника

3. И. В. Петров. Толедо. 2009. Холст, масло. 100x120 Собственность художника