Генезис законодательного оформления охраны «Частновладельческих» памятников в контексте экономической безопасности Российского государства (историко-правовой аспект) Текст научной статьи по специальности «Право»

ИC7OPИKO-nPttBOBblE И OБЩEГVMЯИИ7ЯPИЫE ПPOБЙEMЫ OБECПEЧEHИЯ VKOHOMMEC^ БEЗOПЯCHOC7И

с

о

с

а

с

о

з

е

б

й

кой

с

е

И.В. Михеева

Михеева Ирина Вячеславовна — доцент кафедры конституционного и административного права Нижегородского филиала Государственного университета — Высшей школы экономики, кандидат юридических наук, доцент

E-mail: irinarap@mail.ru

о

і

s

э

кс

тек

і

S

в

ков

и

I

а

с

І

с

е

ч

ь

е

д

а

в

о

Е

с

Ъ

X

а

охра

ия

X

е

1

ор

ф

о

о

I

ь

с;

S

а

ода

I

S

а

з

с

и

з

е

I

еГ

а

в

е

ихее

Генезис законодательного оформления охраны «частновладельческих» памятников в контексте экономической безопасности Российского государства (историко-правовой аспект)

Статья посвящена генезису законодательного закрепления безопасности памятников старины в XIX веке — начале XX века в контексте экономической безопасности Российского государства. Рассмотрен механизм создания законопроекта по охране памятников старины в Российской империи. Сделан акцент на обсуждении вопроса о сохранении древностей, находившихся в частной собственности. Автором исследованы взаимосвязи частного и публичного интересов и влияние их на законотворческий процесс в сфере правовой охраны памятников старины.

The issue is devoted to genesis of legalization of safety of ancient monuments in XIX — the beginning of XX century in a context of economic safety of the Russian state. The content of the mechanism of creation of the bill on protection of ancient monuments in Russian empire is considered. It is emphasized on discussion of a question on preservation of the antiquities, which were in a private property. The author investigates interrelations of private both public interests and their influence on legislative process in sphere of legal protection of ancient monuments.

В концептуальных документах, определяющих приоритеты социально-экономического развития современного государства, культура рассматривается в качестве «стратегического ресурса новой экономики», обеспечивающего инновационное развитие страны. При этом наиболее важным представляется сохранение и активное включение культурного наследия в гражданский оборот1. Ученые и политики представляют историко-культурное наследие как активное новое явление экономической жизни2 и неисчерпаемый стратегический ресурс России3.

Данная тенденция в определении экономической составляющей сохранения историко-культурного наследия предполагает внесение изменений в содержание правового регулирования как экономической, так и культурной сфер общественных отношений. Эффективность государственного регулирования в названныхсферах, в свою очередь, требует совершенствования работы государственных институтов, обеспечивающих адекватный правотворческий процесс, достижения баланса между частным и публичным интересами, интересами бизнеса, государства и общества.

Этот баланс должен определяться грамотным разграничением государственной собственности, тщательно продуманным механизмом передачи ее в частные руки и, наоборот, реприватизацией (так называемым огосударствлением). Но в настоящее время все еще на стадии разработки находится нормативная база, где устанавливаются кри-

терии и требования к обременениям по использованию памятников при приватизации, оценке, процедурам продажи, государственной поддержке, юридической ответственности и т. п.

Несовершенство охранного законодательства, регламентирующего сферу экономики культурного наследия, прежде всего перехода этого наследия в частные руки, ведет к криминализации экономики и нанесению экономического ущерба государству4. В этом смысле можно говорить об угрозе экономической безопасности государства.

В сложной структуре экономической безопасности ученые выделяютнаиболее значимые в контексте исследуемой проблемы элементы, такие как возможность контроля за национальными ресурсами и защита собственности во всех ее формах, что одновременно является и составляющими государственно-правового режима охраны памятников истории и культуры, обеспечения безопасности культурного наследия5.

В качестве основных причин кризиса сферы обеспечения безопасности объектов культуры в нашей стране называют скудное финансирование мероприятий по безопасности со стороны государства, а также отсутствие взаимопонимания между чиновниками, представителями общественности, частными лицами и др.6 Насколько традиционна такая ситуация для России?

Российские императоры (и императрицы) постоянно и целенаправленно способствовали развитию национальных производительных сил, тер-

риториальному и стоимостному расширению внутреннего рынка,созданию доверительного климата в среде купцов и предпринимателей для обеспечения экономической безопасности государства. В конце XIX века Российская империя занимала первое место в мире по размеру государственного бюджета. Кроме того, Россия демонстрировала самые высокие темпы прироста государственных расходов. Это позволяло финансировать на достаточном уровне армию и флот, образование, науку и культуру 7.

В связи с этим возникает интерес к двум моментам.

1. Каким образом в финансово стабильном монархическом государстве XIX— начала ХХвека, где частная собственность составляла основу государства, шло формирование системы безопасности и государственной охраны памятников, находящихся в частном владении?

2. Каков был генезис законодательного оформления государственной регламентации сохранения частных памятников в исторической ретроспективе с точки зрения соотношения государственных, общественных и частных интересов?

Современные ученые и практики дискутируют о способах проведения «разгосударствления» культуры, о средствах привлечения частных инвестиций в дело охраны историко-культурного наследия, развитии форм частногосударственного партнерства, расширении экономической составляющей памятников как «неисчерпаемого» стратегического ресурса, обеспечении жесткого государственного контроля и надзора за использованием памятников частными структурами и т. п. На этом фоне некоторой исторической метаморфозой можно считать острые споры дореволюционных ученых и государственных деятелей о необходимости государственной охраны памятников, находящихся в частном владении. Попытки оформить и закрепить в законодательном порядке возможность вмешательства государства в дело охранения частных памятников осуществлялись на протяжении нескольких десятков лет в конце XIX — начале XX века. Но законодательная власть тогда жестко стояла на позициях охраны практически неограниченныхправ собственника. Почти так же, как сегодня государство пытается сохранить жесткие границы государственной собственности на объекты культурного наследия.

В Своде законов Российской империи в главе «О порядке приобретения и укрепления прав на имущество вообще» памятники старины не выделялись как отдельный вид имущества со специальным режимом правового регулирования, поскольку понятие памятника в XIX веке еще не было оформлено. Все имущества разделялись на государственные, удельные, принадлежащие разным узаконениям, общественные и частные. К частным относились все те, что «принадлежали частным лицам и сословиям лиц», то есть «компаниям, товариществам и конкурсам» (ст. 415) 8.

Надо сказать, что проблема государственного вмешательства в регулирование сферы частных интересов никогда не была простой для законодателя. И в процессе создания и оформления государственной системы охраны древностей вопрос регламентации охраны такназываемых частновладельческих памятников был, пожалуй, одним из наиболее острых. Работа над законом по охране памятников старины проходила в течение длительного времени — практически со второй половины XIX века, захватила начало XX века, хотя так и не была завершена вплоть до Октябрьской революции 1917 года. Изменения политической ситуации, порядка государственного управления в Российской империи были фоном болезненного становления памятникоохранительного режима.

Еще в 1869 году на I Археологическом съезде в Москве вопрос о сохранении памятников древности был признан «необходимым, требующим немедленного, безотлагательного решения», и его разработка была поручена специальной комиссии, составленной из членов Московского и Санкт-Петербургского археологических обществ9. На II Археологическом съезде в Санкт-Петербурге в 1871 году выработанный проект был рассмотрен и утвержден, получив одобрение Министерства внутренних дел, военного министра и Святейшего синода. В этом же году он был представлен в Министерство народного просвещения. А далее по докладу министра народного просвещения Д.А. Толстого Александром II высочайше повелевалось составить особую Комиссию «для обсуждения предложений о мерах к охранению памятников древности» под председательством товарища министра внутренних дел, статс-секретаря князя Лобанова-Ростовского.

Для законотворческого процесса того времени это было обычной процедурой. Основные стадии прохождения закона включали: законодательный почин (инициативу), разработку (составление и обсуждение) законопроекта, утверждение или санкцию, обнародование. Правом законодательной инициативы в XIXвеке обладала верховная власть. Этим правом она пользовалась непосредственно — в этом случае по высочайшему усмотрению и повелению государя составлялись проекты новых законов; или опосредованно — по представлению императору подчиненными органами о необходимости издания нового закона. Представления эти шли главным образом через министров10. Но не смотря на то, что министры обладали правом делать представления о необходимости нового закона, сначала они должны были получить предварительное разрешение монарха11. В данном случае представление о необходимости подготовки законодательного документа по охране памятников старины шло через министра просвещения. И поскольку «главным образом представления о создании или изменении закона на усмотрение верховной власти делали министры», по выводам некоторых современников, «на практике

о

0

1

о

то

с

о

<0

»о

8

О

0

1

8

СО

8

Й

I

8

со

8

I

<3

С

1

о

ф

:т

-о

§

3

§

о

Е

о

<3

I

I

к

I

Ф

1

О.

о

о

0

1 -о

Й

?!

I

8

со

0 со ф

1

е

ад

сз

со

ф

§

о

0

1

о

<3

с

о

со

ф

ю

>5

8

О

0

1

8

со

8

Й

I

8

со

8

I

сз

С

I

О

ф

:т

-о

сз

со

о

Е

о

сз

I

сз

I

§

I

§

&

•о-

о

0

1 -о

Й

С^

?!

I

52

сз

со

0 со ф

1

сз

со

ф

именно законодательный почин принадлежал министрам»12.

Современные исследователи сходятся на мысли, что «законодательством инициативы правительства установлено не было, но... фактически именно правительство могло вносить проекты, составленные по указанию монарха, могло само вырабатывать законопроекты с соизволения Государя»13.

Следующая за законодательным почином стадия — составления и обсуждения проекта законодательного акта — осуществлялась «силами соответствующих делопроизводств». Составление проекта требовало длительных и сложных подготовительных работ. Проводилось обстоятельное изучение предмета будущего закона. Для этого собирались фактические материалы, разрабатывались статистические данные, наводились всевозможные справки у местных властей, устанавливалась по архивным данным вся предшествующая работа правительства в данном направлении,исследовалось аналогичное западноевропейское законодательство и т. д. Выполнение этих задач поручалось специально создаваемым комиссиям — узковедомственным или межведомственным, в зависимости от того, в чью компетенцию входил предмет предполагаемого закона. Они состояли из представителей министерств, авторитетных ученыхи т. п. Иногда комиссия разбивалась на подкомиссии, привлекались дополнительные специалисты. Результатом работы таких комиссий были собранные ими подготовительные материалы с планом работ этих комиссий; журналы заседаний комиссий; проект закона с объяснительной запиской,замечания,полученные комиссией по проекту. Составленный комиссией законопроект с объяснительной запиской отпечатывался и направлялся для отзыва соответствующим организациям. Отзывы делались на полях проекта или писались специальные заключения, где обозначались точки зрения различных ведомств. Это давало возможность общегосударственному публичному интересу не потеряться среди узковедомственных14.

По такой схеме шло и становление государственной безопасности российских древностей.

Первой межведомственной комиссией, созданной по высочайшему повелению в рамках подготовки предложений по охране древностей и стала комиссия А.Б. Лобанова-Ростовского. Она работала с ноября 1876 года по 1878 год. Результатом ее деятельности явился Проект правил о сохранении исторических памятников, который не достиг законодательного оформления, но имел вполне определенную значимость для становления памятникоохранительного режима.

В ходе обсуждения безусловно важное место занял вопрос о праве частного владельца свободно распоряжаться принадлежащими ему древними вещами и сооружениями, а также о праве охранительного органа вмешиваться в его распоряжения. На первом же заседании возникли большие

споры по этому поводу. Одни члены считали необходимым для пользы науки ограничить право частной собственности, вменив, например, в обязанности владельцу древнего здания не изменять его фасада. (Сегодня это является обязательным требованием к собственнику памятника.) Другие находили такие условия противоречащими «юридическим понятиям» о праве собственности.

Следует заметить, что понятие права собственности обозначалось в ст. 420 Свода законов через различные термины и включало в себя право «владеть, пользоваться и распоряжаться имуществом»... «вечно и потомственно, доколе»... собст-венник«не передастсей власти другому, или кому власть сия от первого ее приобретателя дошла непосредственно или через последующие передачи и укрепления...». Отправа частной собственности ст. 421 различала право собственности государственной, «состоящее в верховном обладании государственными имуществами в пользовании и распоряжении оными».

Право частной собственности охранялось государством бережно. В контексте исследования памятников старины интересно, что ст. 430 Свода законов говорит о категорическом запрете «без дозволения владельца отыскивать клады (сокрытые в земле сокровища) не только частным лицам, но и местным начальствам». А в примечании к этой статье указывается на «исключительное право» Археологической комиссии производить и давать разрешения на проведение археологических раскопок «в Империи на землях казенных, принадлежащих разным установлениям, и общественных...». При этом частновладельческие земли в данном контексте даже не упоминались.

Собственность на протяжении многих веков оставалась краеугольным камнем соотношения публичного и частного интересов, потому быстрое решение поднятого вопроса о возможности существования государственного механизма сохранения частных памятников оказалось невозможным. После всестороннего обсуждения данной проблемы Комиссия Лобанова-Ростовского пришла к заключению, что в настоящее время решение ее преждевременно. И предложения по решению этого вопроса были отложены для последующего рассмотрения «исходя из будущего опыта работы». Актуальным и с современной точки зрения не бесспорным является аргумент комиссии при отказе от создания каких-либо режимных ограничений в распоряжении собственниками принадлежащими им памятниками. Он состоял в том, что частные владельцы больше заботятся о сохранении своей собственности, не желая уменьшения ее ценности (!).

Говоря о значении Комиссии А.Б. Лобанова-Ростовского, следует отметить, что ею была предложена четкая организация надзора за охраной памятников в лице единого централизованного государственного органа; ясно сформулированы его задачи и цели, сфера компетенции, регламен-

тирован состав и соответствующие финансовые расходы. Но вопрос о праве частной собственности на древние памятники и о мерах наказания за нарушение правил о их сохранении остался открытым. Кего разрешению законодатель вернулся уже в начале XX века.

В 1902 году муромский городской голова обратился в Государственный совет с жалобой на постановление Владимирского губернского присутствия по земским и городским делам, которое отменило постановление уездной городской думы об отказе в поддержании старинной Космодемиа-новской церкви в их городе. В ходе рассмотрения жалобы выявилось, что в действующем Строительном уставе (1900 года) зафиксированы лишь эпизодические постановления относительно древних памятников. Члены Государственного совета предложили министру внутренних дел пересмотреть действующие постановления относительно памятников старины и внести свои соображения на рассмотрение законодательных учреждений15.

Для пересмотра действующих постановлений относительно древнихпамятников в декабре 1904 года при МВД была создана межведомственная комиссия. В нее вошли представители Министерства народного просвещения и Военного министерства, Ведомства православных вероисповеданий, Императорской археологической комиссии, Императорской академии художеств, Технико-строительного комитета и департамента общих дел Министерства внутренних дел. 22 февраля и 7 марта 1905 года были проведены первые заседания комиссии, обсужден широкий круг вопросов и подготовлены основные положения законопроекта.

Далее в соответствии с существовавшими правилами составленный законопроект с объяснительной запиской отпечатывался и направлялся для отзыва в соответствующие учреждения. 22 июня 1905 года ДОД МВД составляет циркулярное отношение о рассылке основных положений комиссии с проектом разделения Империи на округа и перечня вопросов, которые комиссия предполагала обсудить в будущем. Министерство надеялось получить отзывы к 1 октября 1905 года16. Но сроки не были выдержаны, хотя целый ряд учреждений прислали свои замечания.

В отзывах Симбирской и Пензенской губернских ученыхархивныхкомиссий, Виленской археографической комиссии, Одесского общества истории и древностей и других жестко выдвигались требования о распространении права государственной охраны на памятники, находящиеся в частной собственности17. Но комиссия министерства после долгих споров так и не решилась внести в проект правил пункты, в какой-либо мере разрешающие вторгаться в права частных собственников. Особо обращалось внимание на крайнюю необходимость охраны движимых памятников (коллекции древностей, картин, книгохранилищ, архивов) и на запрет вывоза предметов ста-

рины за пределы России. За безусловный запрет вывоза памятников за границувысказались Виленская археографическая комиссия, Ярославская, Орловская, Пензенская губернские ученые архивные комиссии и др. 18 В результате предложения этих научных организаций оказались более радикальными, чем предложения Московского археологического общества, не говоря уже о проектах министерских комиссий.

После революционных событий 1905—1907 годов и реформы государственныхорганов в 1906 году министр внутренних дел приказывает возобновить в 1908 году заседания образованной в 1904 году при Министерстве внутренних дел Особой комиссии по пересмотру действующих постановлений об охранении древних памятников19. Целью комиссии было создание общероссийского закона по охране памятников старины20.

Государственная дума (далее ГД) могла разрабатывать любой законопроект, но обсуждать его окончательно имела право только после официального внесения такового соответствующим министром. Поэтому требовалось проявление законодательной инициативы в виде разработанного и представленного законопроекта (в данном случае министром внутренних дел, так как охрана памятников находилась в то время в его компетенции).

Члены комиссии в обновленном составе пошли дальше своих предшественников и предполагали: во-первых,«предоставить правительству право на преимущественную покупку древностей, находящихся в частной собственности»; во-вторых, «установить некоторые ограничительные правила, касающиеся вывоза означенных древностей за границу»; в-третьих, «определить ограничения для производства археологических раскопок, хотя бы таковые имел в виду производить сам собственник земли»21. В итоге в 1910 году было окончательно разработано Положение об охране древностей.

Поскольку Положение требовало выделения определенных финансовых средств, было создано особое совещание для обсуждения финансового обеспечения проекта, куда приглашен пред-ставительМинистерства финансов. После обсуждения в особом совещании при Министерстве внутренних дел Положение было отправлено на одобрение Совета Министров, заседание которого прошло 17 марта 1911 года. Официально был рассмотрен вопрос «О проекте представления в Государственную думу о мерахк охране памятников древности». По решению Совета министров и высочайшему соизволению, последовавшему 22 октября 1911 года, проект был направлен в III Государственную думу на законодательное рассмотрение в установленном порядке22.

Необходимость законодательного закрепления государственной охраны памятников, установление единой системы охраны воплотились в законопроект, который, наконец, дошел до Государственной думы, где должно было произойти уже

с

о

I

с

а

п

о

з

е

б

8

с

е

о

I

8

СО

кс

тек

I

8

со

8

и

I

а

п

1

с

е

ч

ь

§

3

§

о

Е

с

а

I

а

I

я

и

I

е

1

о.

о

■©■

о

о

I

ь

Й

а

?!

I

8

а

з

с

и

з

е

I

е

ад

а

со

е

§

с

о

с

а

с

о

со

е

ю

й

кой

с

е

о

I

8

со

кс

тек

I

8

со

8

и

I

а

С

I

с

е

:т

-о

е

д

а

со

о

Е

с

сз

I

а

I

§

I

е

1

ор

•о-

о

о

I

-о

й

а

ода

I

8

а

со

с

и

со

е

I

I®

а

со

е

окончательное обсуждение законопроекта перед передачей его на утверждение Государственного совета и императора.

Надо сказать, что каналы обсуждения не были одинаковы для различных законов. В одних случаях министры не считали необходимым продолжать обсуждение проекта и представляли его непосредственно царю для утверждения, после чего документ распубликовывался в форме именного или объявляемого указа, высочайшего повеления или утвержденного доклада, приобретая силу закона. В других — проект направлялся для дальнейшего обсуждения в высших инстанциях — бюрократических (Комитет и Совет министров) и законодательных (Государственный совет и Государственная дума) органов. Вносимые в Думу проекты нередко подвергались сначала разработке в постоянно действующих комиссиях (бюджетная, государственной обороны и другие) или же специально создаваемых. Затем следовало подробное рассмотрение в общем собрании. Таким образом, думское обсуждение подчас было многоступенчатым и объемным.

На заседании Государственной думы III созыва V сессии 7 ноября 1911 года в списке поступивших туда законопроектов значился и подготовленный министром внутренних дел — «О мерахкохра-нению памятников древности». Его предполагалось направить в комиссии по народному образованию, судебным реформам и бюджетную23.

Поскольку Дума могла приступить к рассмотрению любого поднятого вопроса не раньше, чем через месяц, то по истечении этого срока 7 декабря 1911 года на заседании ГД было оглашено заявление тридцати четырех членов этого законосовещательного органа об образовании особой Комиссии из двенадцати членов для рассмотрения мер охраны памятников древности.

Для предварительного обсуждения внесенного МВД законопроекта сначала было образовано частное совещание с участием членов Государственно думы из числа известных деятелей истории, археологии и искусства.

Обсудив основные положения проекта Министра внутренних дел 27 января и 24 февраля 1912 года, совещание пришло к заключению о необходимости внесения в него некоторых изменений и составило новую редакцию некоторых статей законопроекта24. В итоге большинство членов высказалось за применение закона в большем объеме как по отношению к объектам охраны, так и относительно эпохи создания памятников.

После этого законопроект обсуждался на засе-даниях9 и 19 апреля, 3 мая специально созданной думской Комиссией для рассмотрения законопроекта об охране памятников древности. Здесь проходило постатейное рассмотрение проекта, в ходе которого Комиссия внесла коррективы в законопроект, отклонив отобсуждения ряд принципиальных предположений. Статья проекта, в которой говорилось о приоритете правительства в приоб-

ретении памятников у частных лиц, была найдена «стесняющей» частный интерес.

К сожалению, из общего порядка охраны памятники древности, составляющие частную собственность, Комиссией ГДбыли исключены. Также не приняла Комиссия и предложение Археологической комиссии «ведать раскопками на частных землях», сочтя «более правильным» не касаться «побочных вопросов», связанных с охраной древностей, в том числе и вопроса об археологических изысканиях.

Надо сказать, что особенностью борьбы различных позиций вокруг издания законов было то, что формально соблюдались все обязательные юридические процедуры. И когда не удавалось открыто задержать или сорвать издание нежелательного закона, его подвергали соответствующей редакции25.

Анализ решений, принимаемых по итогам обсуждения законопроекта в комиссиях Государственной думы и на ее общем собрании, дает основание говорить, что из законопроекта были выхолощены самые острые вопросы и варианты их решения, предложенные в первоначальном законопроекте. К этим вопросам, выделенным из министерского проекта как «излишние», относилось и содержавшееся в первоначальном проекте право правительства на преимущественную покупку древностей, находящихся в частной собственности, в случае продажи их собственником; ограничение вывоза древностей за границу вплоть до уголовного наказания за несоблюдение этих ограничений. Ушло в небытие и положение об ограничении права производить раскопки собственником земли.

Далее законопроект рассматривался 19и 26 октября 1912 года комиссией по направлению зако-нодательныхпредположений, в постановлении которой вновь отмечалось, что «все составляющие частную собственность древности изъемлются из действия законопроекта, а вывоз предметов древности за границу не карается законом и остается свободным от всяких запретов» за исключением, правда, техслучаев, когда подчинение их действию настоящих правил последует с согласия их владельцев26.

Бюджетная комиссия Государственной думы, куда был также передан законопроект, уже 30 мая 1912 года представила свое заключение.

После переработки Комиссии по рассмотрению законопроекта о мерах к охранению памятников древности и Бюджетной комиссии проект закона назначили к слушанию в конце последней пятой сессии. С докладом по вопросам охраны древностей перед депутатами ГД 7 июня 1912 года выступил Е.П. Ковалевский. Таким образом, законопроект был заслушан и обсужден на общем собрании Государственной думы27. Позже следы законопроекта мы находим в постановлении Государственной думы от 25 января 1913 года о передаче его в комиссию по направлению законодательных предположений.

Депутаты IV ГД внесли изменения в ряд положений проекта, а затем с помощью «процедурных уловок» вопрос о законопроекте был перенесен на будущее время. Формально это было сделано довольно просто. Комиссия предложила перейти к очередным делам вследствие необходимости учреждения в некоторых вузах особых кафедр по охране памятников старины «для подготовки достаточно компетентных лиц, которые впоследствии либо в качестве добровольцев, либо в качестве постоянных сотрудников могли бы оказать содействие в осуществлении дела охраны памятников»28.

К обсуждению подготовленного законопроекта Государственная дума так и не успела вернуться — 8 апреля 1916 года министр внутренних дел обращается к председателю Государственной думы М.В. Родзянко с просьбой о возвращении законопроекта об охране памятников древности для последующей его переработки29.

Кмоменту свержения самодержавия Февральской буржуазно-демократической революцией и перехода власти к буржуазному Временному правительству Государственная дума не успела утвердить закон об охране памятников, российское правительство не смогло осуществить задуманные мероприятия.

Итак, в течение нескольких десятилетий с начала 70-х годов XIX века вплоть до революционных событий XX века в Российской империи шел процесс подготовки законодательного акта по обеспечению безопасности объектов культурноисторического наследия. На фоне высоких темпов экономического прироста у государства была возможность позаботиться об отечественных древностях. Авторитетные ученые, представители министерств, общественные и государственные деятели проявили максимум организационных усилий для становления сбалансированной системы охраны памятников старины. Были выработаны наиболее важные элементы охранительного государственно-правового режима, реализация которых позволила бы сохранить памятники старины от разрушения и гибели. Это — положения о запрещении вывоза древностей за границу, в случае возникающей необходимости принудительное отчуждение памятников, представляющих, в том числе, и частную собственность, юридическая ответственность за повреждение исторических памятников и др.

Что касается частновладельческих памятников, то неприятие вмешательства государства в сферу частных интересов оказалось непреодолимым препятствием в попытках сбалансировать частный и публичный интересы в целях сохранения культурно-исторического наследия Российского государства на исследуемом этапе.

Сегодня баланс интересов в сфере культуры определяется экономической составляющей па-мятникоохранительныхотношений. Безопасность культурно-исторического наследия требует инновационного развития экономики, жесткого конт-

роля за национальными ресурсами в контексте борьбы с коррупцией, защиты собственности и связана с экономической безопасностью Российского государства. В этом смысле такому труднодостижимому балансу интересов государства, общества, частных лиц может способствовать грамотное адекватное насущным проблемам правоприменительной практики законотворчество, вобравшее отечественный исторический опыт законодательного оформления режима охраны памятников.

Примечания

1. См.: gasforum.ru/dokumenty/1303/

2. См.: www.ecsocman.edu.ru/mirros/msg/281134.html

3. См.: Золотова Н.П. Новые издания. Рецензия на журнал «Тетради Международного университета». — Вып. 2 // Аналитический вестник Совета Федерации ФС РФ. — 2004. — № 30 (250) (www.budgetrf. ru/Publications/Magazines/VestnikSF/2004/ VSF_NEW200802091422/VSF_NEW200802091422_ p_007.htm).

4. Подробнее о вопросах правовой регламентации приватизации памятников истории и культуры в современной России с точки зрения криминализации экономики см.: Михеева И.В. Приватизация памятников старины в контексте легализации преступных доходов: роль правовой регламентации // Легализация преступных доходов как угроза экономической безопасности России: теория, практика, техника гармонизации международно-правовых и национальных механизмов противодействия: Сборник статей / Под ред. В.М. Баранова, Л.Л. Фитуни. — Н. Новгород, 2009. — С. 544—556.

5. См.: Терехов Н.П. Общее понятие экономической безопасности и характеристика основных ее показателей // www.sec4all.net/statea49.html

6. См.: Попов М. Объект особого внимания: культурное достояние России // Архив. — 2003. — № 5.

7. См. там же.

8. См.: Свод законов Российской империи: В 5 кн. / Под ред. и с прим. И.Д. Мордухай-Болтовского. — СПб., 1912. — Кн. 1. — Т. 1—111.

9. РГИА, ф. 1284, оп. 186, д. 11а, л. 63 об.

10. См.: Романович-Славатинский А. Пособие для изучения русского государственного права (по методу историко-догматическому). — Киев, 1872. — Вып. 1. — С. 63.

11. См.: Общее учреждение министерств // ПСЗ 1. — Т. XXXI. — № 24686.

12. См.: Романович-Славатинский А. Указ. соч. — С. 63.

13. Законотворчество в Российской Федерации: Научно-практическое и учебное пособие / Под ред. А.С. Пиголкина. — М., 2000. — С. 444.

14. См.: Кочаков В.М. Русский законодательный документ XIX—XX вв. // Вспомогательные исторические дисциплины: Сборник статей. — М.; Л., 1937. — С. 341—342.

с

о

I

с

а

п

о

п

е

»о

й

кой

с

е

о

I

8

СО

кс

тек

I

8

в

ков

и

I

а

п

1

с

е

ч

-0

§

3

§

о

Е

с

а

I

а

охра

к

и

I

е

1

р

о

о

о

I

-о

Й

а

?!

I

8

а

со

с

и

со

е

I

е

.В.

И.

а

в

е

ихее

ИСTOРИКO-nPaSOSblE И OБЩEГWДHИTДРHЫE nPOBnEMbf OБEСПEЧEИИЛ ЭКOHOМИЧEСКOЙ БEЭOПДСHOСTИ

c

о

c

a

с

о

з

е

б

й

кой

c

е

о

і

s

n

15. РГИА, ф. 1284, оп. 186, д. 11а, л. 31—31 об.

16. РГИА, ф. 1284, оп. 186, д. 11а, л. 135.

17. РГИА, ф.1284, оп. 654, д. 11б, л. 3, 22, 35 об., 39, 86.

18. РГИА, ф.1284, оп. 654, д. 11б, л. 29, 36 об., 44 об., 54.

19. РГИА, ф. 1284, оп. 186, д. 11а, л. 234.

20. РГИА, ф. 1284, оп. 186, д. 11а, л. 271, 271 об.

21. Доклад 1911 г. 29 октября министра внутренних дел А.А. Макарова в Государственную думу о проекте Положения об охране древностей № 27281. РГИА, ф. 1284, оп. 186, д. 11в, л. 56—66.

22. Сборник материалов, относящихся до архивной части в России. — М., 1916. — Т. 1. — С. 636.

23. РГИА, ф. 1278, оп. 6, д. 94, л. 41 об.

24. РГИА, ф. 1278, оп. 2, д. 3566, л. 3, 21, 47.

25. Кочаков Б.М. Указ. соч. — С. 368—369.

26. РГИА, ф. 178, оп. 5, д. 628, л. 165.

27. РГИА, ф. 1274, оп. 6, д. 94, л. 129.

28. РГИА, ф. 1284, оп. 5, д. 628, л. 173.

29. РГИА, ф. 1284, оп. 186, д. 11в, л. 31.

тек

I

S

в

ков

и

I

a

С

І

c

е

ч

ь

е

д

a

в

о

Е

c

Ъ

X

a

I

ия

I

е

I

ор

ф

о

A.B. Мурунова

Мyрyновa AHHa Bячecлaвовнa — доцент тфедрыі мeждyнaродного прaвa Hижeгородcкого гоcyдaрcтвeнного

aрxитeктyрно-cтроитeльного yнивeрcитeтa, кaндидaт филоcофcкиx HayK

E-mail: amurunova@yandex.ru

Правовая ментальность россиян как фактор экономической безопасности

В статье анализируются положительные и негативные черты российской правовой и экономической ментальности в контексте поддержания экономической безопасности. Правовая ментальность рассматривается как фактор экономической безопасности в условиях глобализации. В данной статье раскрываются различия между русской и западной моделью хозяйствования.

In this article author analyzed positive and negative features of russian law and economic mentelity in context of economic safety. The law mentelity is examined as a factor of economic safety under conditions of globalisation. In this article are exposed differences between russian and western models of management.

о

ї

ь

S

a

§

I

s

a

з

c

и

з

е

I

I®

a

в

е

і

В условиях глобализации особую остроту приобретает проблема экономической безопасности России. Модернизация страны по западному образцу привела к коренной ломке менталитета народа, и последствия этих процессов неоднозначны. Гражданам прививается иной западный тип правового и экономического поведения, чуждые русской цивилизации идеалы и ценности. Однако исконный российский менталитет, как подчеркивают сейчас многие исследователи, не является помехой на пути к экономическому процветанию и даже может служить одним из факторов экономической безопасности.

В современной литературе нет единого мнения о характере влияния российского правового менталитета на экономическую сферу. Одни авторы указывают на правовой нигилизм как одну из характерных черт российской правовой ментальности, которая несет в себе угрозу для стабильного развития. Именно правовой нигилизм часто называют важнейшей причиной экономической стагнации и неэффективности правовых преобразо-

ваний. Однако есть другая точка зрения, согласно которой правовой нигилизм в России — это не национальная особенность русского менталитета, а лишь закономерная причина непринятия насаждаемых западных правовых и этических образцов и нормативов. Это следствие грубой ломки правосознания россиян, для которых многие правовые нормы современного законодательства противоречат моральным и ценностным установкам, правовому менталитету.

Правовой менталитет и экономический менталитет неразрывны, так как правовой менталитет народа непосредственно проявляется в его способе хозяйствования и мироосвоении. Мироосвое-ние определяет ценностные ориентации бытия, социальные и правовые устремления, хозяйственные интересы и идеалы народа, стратегические цели бытия. Духовность русского менталитета обусловливает качества и направленность социального и индивидуального бытия, смысл, содержание, ценностные ориентации, темпы и характер производственной деятельности, мироосвоения в