CC BY
38
УДК 344.13 © А.Р. Сысенко, С.П. Вольф
А.Р. Сысенко, С.П. Вольф
ГЕНЕЗИС СПЕЦИАЛЬНЫХ ПОЗНАНИЙ В РАССЛЕДОВАНИИ ПРЕСТУПЛЕНИЙ
В данной статье рассматривается история использования специальных познаний при расследовании преступлений в различные периоды развития человечества. Авторами выделены три направления использования специальных познаний из области технических наук.
Ключевые слова: специальные познания, преступление, расследование преступления, научно-технические средства, история государства и права, уголовное право.
^^Чезультаты научно-технического прогресса в Ц^/виде научных знаний и технических средств ис-I пользуются для решения задач в различных областях, в том числе и для расследования преступлений, которое в определенной мере можно назвать разновидностью познавательной деятельности.
Первые свидетельства об использовании специальных познаний в расследовании преступлений относятся к ранним периодам развития истории человечества. Так, известны примеры обращений к познаниям искушенных в своем виде деятельности специалистов, например, при погоне за скрывшимися преступниками по оставленным ими следам (зачастую в этих случаях обращались к помощи «следопытов»), а для установления причин смерти человека или распознания яда, вызвавшего его отравление, обращались к представителям медицины и т.д.. Например, в Китае первые специалисты по судебной медицине стали отделяться от обычных врачей еще в 5-3 вв. до н.э. Они в основном занимались исследованием трупов и телесных повреждений. Уже в то время создавались методики по проведению судебно-медицинских исследований, регулировались организационные основы реализации этих исследований.
В книге Ли Цзи, написанной в период правления династии Западная Хань (206-24 гг до н.э.), отмечается: «В первом месяце осени [...] направили Ли [представителя администрации] на место происшествия посмотреть рану, изучить травму, определить ломаные и рубленые повреждения. Без этого невозможно справедливо решить уголовное дело» [12, с. 3]. Отсюда следует, что уже тогда Ли как представитель администрации должен был обладать познания-ми в области судебной медицины. При этом он должен был применять разные методы исследования в зависимости от вида раны, т.е. достаточно глубоко разбираться в вопросах медицины.
Одним из ранних, дошедших до нас источников, говорящих об использовании специальных познаний в уголовном судопроизводстве на Европейском континенте, являются документы, относящиеся к периоду средневековья. В 1209 г. папа Иннокентий III предписал по делу об убийстве привлечь медика для определения причины смерти потерпевшего. По существу, это было участие лица, обладающего специальными познаниями, в следственном и судебном осмотре. В период позднего средневековья в уголовно-судебном уложении «Священной Римской империи германской нации» 1532 г (Каролина) в ст. 147 (о том, если кто-либо избит, и сомневаются, от ран ли он умер) и ст. 149 (об осмотре лишенного жизни перед погребением) предписывалось суду производить осмотр трупа с участием одного или нескольких врачей, на которых возлагалась обязанность составить доклад об обнаруженных при осмотрах ранах, травмах, повреждениях [13, с. 317].
В Российском государстве, вплоть до начала XIX века, в правоохранительной деятельности можно выделить три направления использования специальных познаний из области технических наук: а) для создания и совершенствования средств технического обеспечения допроса (орудия пытки), а также предупреждения побега из-под стражи; б) для предотвраще-ния доступа к имуществу посторонних лиц; в) для экспертного заключения по делам о подлогах.
Первое направление применения специальных технических познаний обусловливалось прикладным аспектом, направленным на определенную группу средств, используемых для преодоления воли допрашиваемого лица. Это было связано с «сознанием обязанности во что бы то ни стало открывать преступления и необходимостью, для достижения этой цели, более энергичных мер» [6, с. 22].
Отметим, что еще до законодательного закрепления пыток в российском уголовном и гражданском судопроизводстве того времени уже применялись такие средства доказывания, как «испытание железом, водою и, может быть, другими способами и, наконец, поединок». Полагая эти средства эффективными, государство признало необходимым законодательно ввести их в судопроизводство, так как преступление уже считалось «не обидою, а злом, задевающим более чем интересы частных лиц: оно уже считается злом государственным» [6, с. 24].
Кроме технических средств допроса внимание сведущих лиц было обращено и на сред-ства предупреждения побега из мест содержания (или во время доставки туда) подозреваемых. Технические средства предупреждения побега из-под стражи отличались меньшим разнообразием и заключались, как правило, в фиксации конечностей человека, в связке к шее, обеспечивающих ограничение степени свободы (неподвижная колода для конечностей и шеи, а также подвижные колодки для рук и шеи или только рук; металлический ошейник со стулом и металлический ошейник с цепью определенной длины; ручные и ножные кандалы и т.д.).
Второе направление использования специальных сведений выражалось также в планировке индивидуальных и групповых поселений (дворцы, посады, усадьбы, дома), в усилении ограждающих конструкций (стен, ворот), устройстве трудно преодолимых препятствий (рвы, подъемные мосты), прокладке тайных проходов, различных ловушек, потайных дверей, комнат и т.п.
Третье направление использования специалистов в качестве сведущих лиц (экспертов) заключалось в их привлечении для установления факта подлога письменного документа либо какого-нибудь из его реквизитов (текста, подписи или печати). В качестве экспертов выступали дьяки или подьячие, а также литейщики или резчики печатей. Так, при исследовании «подметного письма» (1686 г) воевода Нарышкин поручил нескольким дьякам и знатным
боярам сравнить почерк лица, подозреваемого в написании этого письма, с тем почерком, которым был исполнен документ, а потому дал указание отобрать у подозреваемого «для примеру... письмо против тое же грамотки своею рукою» [7, с. 8].
По мере развития и совершенствования научно-техническихдостижений лица, обладающие специальными познаниями в тех или иных областях знаний, становились все менее «универсальными» и более «специализированными» в определенном научном направлении. Иными словами, стали зарождаться междисциплинарные области науки, которые «возникали не только в форме заполнения разрывов между ранее разобщенными, изолированными науками, но и в форме возникновения таких наук, которые пронизывают собой как стержнем другие отрасли научного знания» [4].
Постепенно, в соответствии с научно-техническим прогрессом, в уголовном судопроизводстве, как и в других сферах человеческой деятельности, расширяется тенденция к все более широкому применению достижений технических наук (по сравнению с науками естественными).
Более системный и организованный подход к вопросу использования специальных познаний при расследовании преступлений в России установился после введения института предварительного следствия в 1860 г Но надо признать, что ранее также предпринимались усилия к обобщению следственного опыта, поскольку реформы становилась актуальным велением времени. В качестве примера можно привести выпущенные в свет в Санкт-Петербурге труды Н. Орлова «Опыт краткого руководства для произведения следствий» (1833 г.), Е. Колоколова «Правила и формы о производстве следствий» (1850 г),
Н.И. Стояновского «Практическое руководство к русскому уголовному судопроизводству» (1858 г) и др.
Началом внедрения и распространения научно-технических достижений для нужд уголовного судопроизводства можно считать «Практическое руководство для судебных следователей» П.В. Макалинского, выпущенное в 1870 г [5]. В этом руководстве следователю рекомендовали использовать не только такие «технические средства», как аршин, веревка и кусок свечи, но и фиксировать следы ног людей или животных по методике, изобретенной казачьим военным лекарем А.Э. Борхманом. Сущность этого метода состояла в том, что после ограждения следа на него через тонкое волосяное сито просеивался мелкий порошок сухого гипса так, чтобы слой его достиг 2-3 см. Затем тонкой струйкой по периметру (от края к центру) лилась вода для пропитки массы гипса; по прошествии 15 минут отпечаток следа поднимали, например, с помощью широкой лопаты [2]. Это один из ярких примеров практического воплощения результатов совместной работы специалистов и юристов в России того времени.
Крупные специалисты в естественных и технических науках, привлекаемые в качестве экспертов по делу, стали обращать внимание на особый характер своего участия, налагаю-щий на них определенную ответственность. Великий русский ученый Д. И. Менделеев, который в числе первых обратил внимание на проблему использования специальных познаний при проведении экспертизы, писал: «Дать заключение возможно только при следующих условиях: 1) когда обстоятельства дела заранее известны, 2) когда предметы, подлежащие экспертизе, были действительно подвергнуты исследованию и 3) когда есть возможность в действительности дать свое заключение» [9].
Становление фундаментальных наук, развитие
системы образования, весомость и авторитет научных кадров стали находить отражение и в уголовном судопроизводстве, способствуя научному подходу к исследованию доказательств, событий и явлений.
В связи с этим и следственные органы, и судебные инстанции в соответствующих случаях при обосновании своих решений старались опираться на заключения экспертиз.
Институт судебной экспертизы в дореформенных правовых актах России существовал в виде отдельных предписаний, относящихся к деятельности сведущих лиц, преимущественно врачей, призывавшихся для вскрытия трупов. В Воинском уставе Петра I 1716 г указывалось: «Надлежит подлинно ведать, что смерть всеконечно ли от битья приключилась... того ради зело потребно есть, чтобы коль скоро кто умрет, который в драке бит, поколот или порублен будет, лекарей определить, которые бы тело мертвое взрезали и подлинно разыскали, что какая причина к смерти его была и о том иметь свидетельство в суде и на письме подать» (артикул 154). В 1797 г во всех губернских городах были учреждены врачебные управы, которым было предписано вскрывать мертвые тела. В 1801 г было узаконено приглашение врачей для судебнопсихиатрического освидетельствования.
В 1812 г в законе появляется определение экспертов как сведущих лиц, обладающих познаниями не только в области судебной медицины, но и в различных областях науки, ремесла, искусства. Однако законы этого периода регулируют действия сведущих лиц (так именовались эксперты) почти исключительно в области судебно-медицинской экспертизы.
В концеXVIII века была начата многолетняя кодификационная работа, завершившаяся в 1835 г изданием Свода законов Российской империи. В книге 2 пятнадцатого тома Свода законов ст.ст. 943 и 1083 предусматривали возможность истребования от сведущих лиц их показаний и мнений в тех случаях, когда для познания обстоятельств дела необходимы особенные сведения или опытность в науке, искусстве или ремесле.
Доказательственная сила экспертизы, согласно Своду законов, определялась лишь в отношении судебно-медицинской экспертизы. В соответствии со ст. 1042 Свода законов совершенным доказательством признавалось заключение врачей, полученное в соответствии с установленным законом порядком.
Теория русского дореформенного процесса рассматривала экспертизу как непосредственный источник убеждения судьи, полагая даже, что мнение сведущих лиц вполне «заменяет мнение судьи или следователя, которые призывают их на помощь». В этом сказывалось решающее влияние всего строя розыскного процесса, душой которого была теория формальных доказательств [1, с. 209].
Судебная реформа 1864 г, коренным образом изменившая судоустройство и судопроизводство в России, существенно изменила процессуальное положение института судебной экспертизы. Устав уголовного судопроизводства определял, что сведущие лица должны приглашаться
«в тех случаях, когда для точного уразумения встречающегося в деле обстоятельства необходимы специальные сведения или опытность в науке, искусстве, ремесле, промысле или ка-ком-либо занятии» (ст.ст. 112, 325). Устав рассматривал экспертизу уже не только судебно-медицинскую, но и иную, применяемую в самых различных делах, о чем свидетельствует перечень лиц, которых судебные органы могли привлекать в качестве экспертов:
«врачи, фармацевты, профессоры, учителя, техники, художники, ремесленники, казначеи и лица, продолжительными занятиями по какой-либо службе или части приобретшие особую опытность» (ст. 326) [10, с. 131,153].
Конец XIX века для российского уголовного судопроизводства характерен значительными достижениями в применении данных технических наук при проведении криминалистического исследования документов, например, в области прочтения залитых чернилами текстов, а также стертых или неразличимых. Это стало возможным благодаря разработке особой техники применения фотографии, разработанной выдающимся русским ученым Е.Ф. Буринским. Уже в 1889 г Россия имела первое в мире специальное криминалистическое учреждение -Петербургскую судебно-фотографическую лабораторию.
Исследования Е.Ф. Буринского не ограничивались сугубо технической стороной дела и, как справедливо отметил А.И. Винберг; он исследовал фундаментальные проблемы криминалистики, ввел в эту науку основополагающее первоначало - синтезирующий принцип всей науки криминалистики. В 1896 г он, по существу, дал содержание этого принципа, раскрыл его значение, показал, в чем заключается коренная основа развития криминалистики как науки, опередив австрийского ученого Ганса Гросса, предвосхитив и другие, более поздние научные изыскания.
Сам Е.Ф. Буринский по вопросу создания судебной фотографии писал: «Вопрос быть или не быть судебной фотографии сводится... к другому вопросу: возникают ли перед фото-графом, призываемым судом, какие-нибудь новые технические задачи, не разрешимые известными уже общефотографическими средствами, но требующие изыскания новых путей, новых приемов и, может быть, новых орудий, или же исполнение судебных заказов ничем не отличается от обычной его работы» [3, с. 33]. Таким образом, Е.Ф. Буринский положил начало целенаправленному процессу не только качественно нового использования специальных технических познаний в области фотографии, но и обосновал необходимость научно-исследовательского подхода для поиска путей решения задач уголовного судопроизводства.
Последним организационным мероприятием в Российской империи, направленным на использование специальных познаний в уголовном судопроизводстве, явился 1 съезд экспертов-криминалистов, состоявшийся 1-9 июля 1916 г
Послереволюционный период для России характеризуется неравномерностью развития науки криминалистики, что было обусловлено иным, чем до революции, подходом к решению задач уголовного судопроизводства. В первый год советской власти Декрет о суде № 1 от 24 ноября 1917 г предусмотрел право местных судов руководствоваться действовавшими до революции законами, если они не противоречили революционной совести и правосознанию, в том числе положениями Устава уголовного судопроизводства о привлечении сведущих лиц. Статья 14 Декрета о суде допускала использование заключения сведущего лица в качестве доказательства по уголовному делу. Инструкция Наркомюста РСФСР «Об организации и действии местных народных судов» от 23 июля 1918 г содержит указания о привлечении экспертов с целью исследования психики обвиняемого. Имелись указания на необходимость производства экспертизы и в Положении о народном суде от 30 ноября 1918 г
Инструкция для народных следователей, утвержденная Наркомюстом УССР в 1919 г, отмечала, что в целях
повышения качества освидетельствования и осмотра могут приглашаться специалисты, обладающие специальными познаниями (например, для исследования умственных способностей обвиняемого, его психического состояния, психической ненормальности) [5, с. 243].
Специальные познания также применялись в таких особых судах, какими были с 1917 по 1922 гг революционные трибуналы. В Положении о революционных трибуналах от 18 марта 1920 г указывалось, что трибунал вправе допустить в качестве доказательства заключение эксперта.
Первый УПК РСФСР был принят 25 мая 1922 г. В статье 64 УПК говорилось: «Эксперты приглашаются в суд в случаях, когда при расследовании или при рассмотрении дела необходимы познания в науке, искусстве, ремесле». В редакции УПК от 15 февраля 1923 г были воспроизведены положения об экспертизе УПК 1922 г, однако в ч. 3 ст. 298 имелось существенное изменение, отвергающее взгляд на судебного эксперта как на «научного судью», выводы которого не подлежат оценке судом; заключение судебной экспертизы по уголовному делу признавалось равным доказательством наряду с другими.
Следует подчеркнуть, что УПК РСФСР 1922 г отказался от термина «сведущие лица» и принял общепризнанный в литературе термин «эксперт». УПК не содержал и подробного перечисления категорий лиц, которых можно приглашать в качестве экспертов, как это делал Устав уголовного судопроизводства. Законодательным порядком было установлено право следователя и суда на оценку заключения экспертов как одного из видов доказательств, право следователя не соглашаться с заключением эксперта и назначать повторные экспертизы и право суда мотивированным решением вообще отвергать заключение экспертов, не прибегая к помощи новой экспертизы (ст.ст. 174, 298, 300).
Подавляющая часть криминалистических работ этого периода имела четко выраженную практическую направленность. При этом одной из основных целей рассматриваемого периода развития криминалистики служили сбор, аккумуляция эмпирического материала, в ряде публикаций встречались оригинальные теоретические положения. Это, в свою очередь, стимулировало разработку проблем использования специальных познаний, в том числе из области технических наук, в следственной и судебной практике.
В послевоенные годы применение данных естественных и технических наук при расследовании преступлений получило свое дальнейшее развитие. Стали специально разрабатываться методики экспертных исследований и научно-технические средства, применяемые при осмотрах мест происшествий, изыскиваться новые формы использования специальных познаний при расследовании преступлений.
Значительным шагом в развитии криминалистики явилась организация в 1946 г Научно-исследовательского института криминалистики Главного управления милиции СССР (ныне НИИ МВД РФ). Криминалистические лаборатории, особенно интенсивно создаваемые в 1948 г, разрабатывали методики проведения экспертных исследований, научно-технические средства и способы их применения при осмотрах мест происшествий, изыскивали новые возможности и направления использования специальных познаний при расследовании преступлений. В 1962 г на базе Центральной криминалистической лаборатории был создан Центральный научно-исследовательский институт судебных экспертиз, который завершил развитие сети
экспертных учреждений в Российской Федерации.
Учеными и практиками положительно были восприняты рекомендации об участии сведущих лиц не только при осмотре, но и при производстве других следственных действий. Однако это противоречило положению уголовнопроцессуального закона, в котором упоминались лишь эксперт и экспертиза. Исходя из интересов практики раскрытия и расследования преступлений, законодатель включил в ст.ст. 159, 179, 180, 183, 186 и 397 УПК РСФСР введенного в действие с января 1961 г, положения, предусматривающие участие специалиста в следственных и судебных действиях.
Дальнейшая правовая регламентация условий использования специальных познаний нашла закрепление в Указе Президиума Верховного Совета РСФСР от 31 августа 1966 г «О внесении изменений и дополнений в Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР», дополнившем УПК РСФСР ст. 1331 «Участие специалиста» и ст. 661 «Отвод специалиста», этим же указом были в ряд статей внесены изменения относительно специалистов.
31 мая 2001 г. был рассмотрен и принят Закон «О государственной судебно-экспертной деятельности в
Российской Федерации» [11]. Суть основной концепции закона заключается в том, что производство экспертизы осуществляется на основе единых норм правового регулирования, за исключением тех отношений, которые вытекают из особенностей отдельных форм (видов) судопроизводства. Они должны регулироваться нормами соответствующего процессуального законодательства.
В УПК РФ (ст.ст. 58, 71) уделяется большое внимание процессуальному статусу специалиста, дается понятие специалиста, регламентируется порядок вызова специалиста следователем, его процессуальные права и обязанности как участника следственного действия и т.д.. Фактические и юридические основания назначения и производства судебной экспертизы определены ст.ст. 57, 80, 195, 196, 200 и др.
На представление о специальных познаниях и их роли в расследовании преступлений определяющее влияние оказали криминалистика и учение о ее предмете. В уголовном судо-производстве именно криминалистика «перерабатывает» достижения естественных и технических наук и производит их дифференциацию на множество узкоспециальных направлений.
Библиографический список
1. Белкин, А. Р. Теория доказывания [Текст] / А. Р. Белкин. - М., 2000. - С. 209.
2. Борхман, А. О пластических снимках с человеческих и других следов в судебно-ме-дицинском отношении. Архив судебной медицины и общественной гигиены [Текст] / А. Борхман. - СПб., 1868. - Кн. 3, разд. 2.
3. Буринский, Е. Ф. Судебная экспертиза документов [Текст] / Е. Ф. Буринский. - СПб, 1903. - С. 33.
4. Вольф, С. П. Проблемы методологии истории государства и права [Текст]/С. П. Вольф //Вестник Сибирского института бизнеса и информационных технологий. - 2012. - № 4. - С. 49-52.
5. Землянский, П. Т. Уголовно-процессуальное законодательство в первые годы советской власти [Текст] / П. Т. Землянский. - Киев, 1972. - С. 243.
6. Кистяковский, А. О пресечении обвиняемому способов уклоняться от следствия и суда [Текст]/А. Кистяковский. -СПб., 1868.-С. 22.
7. Крылов, И. Ф. Были и легенды криминалистики [Текст] / И. Ф. Крылов. - П., 1987. - С. 8.
8. Макалинский, П. В. Практическое руководство для судебных следователей [Текст] / П. В. Макалинский. -СПб., 1870. - 127 с.
9. Менделеев, Д. И. Об экспертизе в судебных делах [Текст] / Д. И. Менделеев // Судебный вестник. - СПб., 1870.-29 окт.
10. Российское законодательство Х-ХХ веков: в 9 т. Т. 8. [Текст] / под общ. ред. О. И.Чистякова. - М., 1984-1994. -С. 131,153.
11. Собрание законодательства РФ [Текст]. -2001. -№ 23. - Ст. 2291.
12. Судебная экспертология [Текст] / под ред. Цзинь Гуан Чжен. - Пекин, 1988. - С. 3.
13. Хрестоматия по всеобщей истории государства и права [Текст]: в 2 т. Т.1 / под ред. К.И. Батыра, Е.В. Поликарповой. - М., 1996. - С. 317-318.
THE GENESIS OF SPECIAL KNOWLEDGE IN INVESTIGATION OF CRIMES
Alfiya R. Sysenko,
assistant professor, Siberian Institute of business and information technologies
Svetlana P. Volf,
assistant professor, Siberian Institute of business and information technologies
Abstract. This article discusses the history ofthe use of special knowledge when investigating crimes in different periods of human development. The authors highlighted three areas of special knowledge of the field of technical sciences
Key words: cognition, crime, the investigation ofthe crime, scientific and technological means, history of State and law, criminal law.
Сведения об авторах:
Вольф Светлана Павловна - кандидат исторических наук, заведующий кафедрой теории и истории государства и права Сибирского института бизнеса и информационных технологий (г. Омск, Российская Федерация), e-mail: [email protected].
Сысенко Альфия Радиковна - кандидат юридических наук, доцент, доцент кафедры гражданско-правовых дисциплин Сибирского института бизнеса и информационных технологий (г. Омск, Российская Федерация), e-mail:
i va п о va_0 [email protected].
Статья поступила в редакцию 05.11.2013.
