CC BY
29
других лиц (ч. 3 ст. 17 Конституции РФ) и в этой связи соразмерность способов самозащиты (ст. 14 ГК РФ), необходимых для предупреждения и пресечения нарушения прав и свобод человека и гражданина.
Литература
1. Постановление Верховного СоветаРСФСР от22.11.1991 г. № 1920-1 «О Декларации прав и свобод человека и гражданина» // Ведомости СНД РСФСР и ВС РСФСР. 1991. № 52. ст. 1865.
2. Новак Д.В. Институт самозащиты в гражданском праве России досоветского периода // Журн. российского права. 2003. № 2. С. 143.
Донской юридический институт
3. Бутылин В.И. Институт государственно-правовой охраны конституционных прав и свобод граждан // Журн. российского права. 2001. № 12. С. 80.
4. Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях, от 30.12.2001 № 195-ФЗ // Российская газета. 2001. 31 дек.
5. Гражданское право: Учебник. ч. 1. 2-е изд. / Под ред. А.П. Сергеева, Ю.К. Толстого. М., 1999. С. 268.
6. Ожегов С.И. Словарь русского языка / Под ред. Н.Ю. Шведовой. 14-е изд. М.,1983.
7. Свердлык Г.А., Страунинг Э.Л. Защита и самозащита гражданских прав: Учебн. пособие. М., 2002.
8. Трудовой кодекс РФ от 30.12.2001 г № 197-ФЗ // Российская газета. 2001. 31 дек.
16 мая 2006 г.
© 2006 г. А.В. Косарев
ГЕНЕЗИС РЕГЛАМЕНТАЦИИ НЕОБХОДИМОЙ ОБОРОНЫ В УГОЛОВНОМ КОДЕКСЕ РФ
Уголовное законодательство России длительное время формулировало институт необходимой обороны в очень узких рамках, требуя соблюдать большое количество условий правомерности причинения вреда, относящихся как к посягательству, так и защите, а определение правовых последствий применения необходимой обороны было отдано на усмотрение суда, что зачастую выступало препятствием совершения гражданами оборонительных действия по защите себя (или других) и своего имущества от преступных посягательств. Преобразования уголовного законодательства, осуществляемые в современный период, направлены на то, чтобы норма о необходимой обороне стала реально действующей и обеспечивающей защиту граждан от неправомерных посягательств.
Так, федеральными законами от 14 марта 2002 г. № 29-ФЗ и от 8 декабря 2003 г. № 169-ФЗ в ст. 37 «Необходимая оборона» УК РФ были внесены изменения, выразившиеся в том, что если оборона осуществляется от посягательства, сопряженного с применением насилия, опасного для жизни, или с угрозой применения такого насилия, то допустимо причинение любого вреда нападающему. Однако речь не идет о превышении пределов необходимой обороны, а значит, этот вопрос может возникнуть только тогда, когда посягательство не было сопряжено с насилием, опасным для жизни обороняющегося или другого лица, либо с непосредственной угрозой применения такого насилия.
Следует заметить, что применение произведенного уточнения нормы о необходимой обороне сопряжено с некоторыми трудностями, в частности связанными с толкованием таких понятий, как насилие или угроза, опасные для жизни. Полагаем, что под насилием, опасным для жизни обороняющегося или другого лица, либо угрозой применения такого насилия следует понимать насилие, которое может быть сопряжено с причинением смерти или тяжкого вреда здоровью. Данное положение должно быть нормативно закреплено, к примеру, в примечании к ст. 37 УК РФ.
Пунктом 2.1 ст. 37 УК РФ была отражена потребность в учете субъективной возможности обороняющегося оценить опасность нападения. Так, в соответствии с данным пунктом не является превышением пределов необходимой обороны действия обороняющегося лица, если это лицо вследствие неожиданности посягательства не могло объективно оценить степень и характер опасности нападения.
Расплывчатость законодательных критериев правомерности необходимой обороны и как следствие понятия «превышение пределов необходимой обороны» привели к тому, что в науке уголовного права выдвигались и выдвигаются положения об исключении самого понятия превышения пределов необходимой обороны - необходимая оборона либо есть, либо ее нет. Это повлечет исключение из п. «ж» ст. 61 положения, закрепляющего в качестве обстоятельства, смягчающего наказание, за совершение преступления при нарушении условий правомерности необходимой обороны, а также ч. 1 ст. 108 и ч. 1 ст. 114, устанавливающих уголовную ответственность за убийство и причинение тяжкого или средней тяжести вреда здоровью при превышении пределов необходимой обороны.
Еще одна проблема, связанная с необходимой обороной, также не находит законодательного разрешения. В последнее время гражданам все чаще приходится защищать свое право частной собственности при помощи различных средств и приспособлений (на пример, капканы, ядовитые лекарственные средства и т.п.). И в теории уголовного права, и в судебной практике единообразный подход к оценке подобных ситуаций не выработан. Некоторые ученые полагают, что такие случаи не вписываются в рамки необходимой обороны, поскольку отсутствуют признаки наличности посягательства. Но следует учитывать, что рассматриваемые средства и приспособления не используются в момент, когда посягательство отсутствует, они приводятся в действие именно в момент нападения. Даже в тех случаях, когда от применения подобных средств
и приспособлений страдают посторонние граждане, привлечение к уголовной ответственности нельзя признать обоснованным, поскольку превышение пределов необходимой обороны невозможно при наличии неосторожной формы вины. В подобных ситуациях не имеет никакого значения факт, что посягательство было направлено против собственности, а не жизни обороняющегося.
Следовательно, потребности практики осуществления защиты правомерных интересов требуют признания правомерным причинение вреда лицу, совершившему общественно опасное посягательство, в результате применения средств и приспособлений для защиты правоохраняемых интересов в отсутствие обороняющегося, если эти средства и приспособления не создавали опасность для лиц, не совершающих общественно опасного посягательства.
В. Кудрявцев и С. Келина в этой связи предлагали дополнить статью о необходимой обороне указанием, что правила о необходимой обороне распространяются на случай применения технических устройств для защиты правоохраняемых интересов от преступных посягательств при условии, если эти устройства не создавали опасность для лиц, не совершающих общественно опасного посягательства [1].
Ростовский государственный университет
Таким образом, действующий УК РФ отражает наметившейся переворот в понимании института необходимой обороны. Эти новшества выразились:
- в расширении рамок применения правомерных оборонительных действий;
- конкретизации действий, составляющих понятие превышения пределов необходимой обороны;
- действительном закреплении в УК РФ права граждан на необходимую оборону, не ограниченную обстоятельствами, не имеющими отношения к акту защиты. Хотя это только первые шаги в сторону реформирования рассматриваемого института, необходимо выделить наметившуюся тенденцию, что законодательство РФ начинает отражать в первую очередь интересы личности, а затем уже государства.
Сложность и конфликтность необходимой обороны, проблемы разграничения преступной и непорицаемой защиты в законодательстве и судебной практике, не говоря уже о науке, разрешены далеко не полностью. Отсутствие четких разграничений обусловливает весьма высокую вероятность ошибочной и противоречивой практики, что порождает впечатление несправедливости в обществе.
Литература
1. Уголовный закон: опыт теоретического моделирования
/ Отв. ред. В.Н. Кудрявцев, С.Г. Келина. М., 1987. С. 123.
12 мая 2006 г.
© 2006 г. В.В. Кузьминский
ЦЕЛИ ПРИНУДИТЕЛЬНЫХ МЕР МЕДИЦИНСКОГО ХАРАКТЕРА И ИХ ОТЛИЧИЕ ОТ ЦЕЛЕЙ УГОЛОВНОГО НАКАЗАНИЯ
Принудительные меры медицинского характера -это предусмотренные уголовным законом меры, применяемые к страдающим психическими заболеваниями лицам, совершившим общественно опасное деяние или преступление, с целью излечения или улучшения их психического состояния, а также предупреждения антиобщественного поведения [1].
Принудительными указанные меры называются потому, что применяются к лицу независимо от его желания и желания его близких, а также потому что влекут за собой некоторые ограничения свободы больного, назначаются, изменяются и прекращаются только судом. Следовательно, по своей юридической характеристике являются мерой государственного принуждения [2]. Таким образом, принудительные меры медицинского характера, как и уголовное наказание, представляют собой меру государственного принуждения, которую назначает суд, при чем обе эти меры исполняются принудительно. В этом и состоит их сходство.
Однако между ними имеются серьезные различия. Во-первых, принудительные меры медицинского характера не несут в себе отрицательной оценки со стороны государства лица, совершившего общественно опасное деяние или преступление. Во-вторых, не влекут судимости как правовое последствие их применения, не являются по своей сущности карой. В-тре-
тьих, их применение, изменение или отмена зависят главным образом от медицинских показателей, наличия или отсутствия того или иного психического заболевания, проявившегося в совершении общественно опасного деяния. В-четвертых, преследуют цели непосредственно медицинского характера [3], которые впервые в истории уголовного законодательства России были названы в УК РФ 1996 г. До этого времени законодательство Союза ССР и союзных республик не определяло целей применения принудительных мер медицинского характера. Только УК Грузинской ССР называло одну цель - лишение душевнобольных возможности совершения новых общественно опасных деяний [4].
С разной степенью полноты определялись эти цели в литературе. Например, Б.А. Протченко, соглашаясь с мнением Ш.С. Рашковской и Я.М. Калашника, полагает, что указанные меры применяются для восстановления психического равновесия лиц, совершивших общественно опасные деяния (преступления), и ограждения от них общества [4]. Более полно эти цели формулирует С.Я. Улицкий, считая, что принудительными мерами медицинского характера преследуются цели предупреждения совершения душевнобольными новых общественно опасных деяний, охраны их личности, излечения и социальной реабилитации [2].
