Генезис принципа действия уголовного закона во времени и в пространстве Текст научной статьи по специальности «Право»

ПУШКАРЕВ Станислав Вадимович - старший преподаватель кафедры конституционного и муниципального права. Межрегиональный открытый социальный институт. Россия. Йошкар-Ола. E-mail: justboxxx@mail. ru.

ВАСЕНЁВ Дмитрий Андреевич - студент. Межрегиональный открытый социальный институт. Россия. Йошкар-Ола. E-mail: [email protected].

PUSHKAREV, Stanislav Vadimovich - Senior Lecturer of the Department of Constitutional and Municipal Law. Interregional Open Social Institute. Russia. Yoshkar-Ola. E-mail: [email protected].

VASENEV, Dmitrij Andreevich - Student. Interregional Open Social Institute. Russia. Yoshkar-Ola. E-mail: justboxxx@mail. ru.

уДк 343.2/.7

генезис принципа действия уголовного закона во времени и в пространстве

М.г. Решняк

Посвящено истории возникновения и развития принципа действия уголовного закона во времени и в пространстве. Рассмотрены и проанализированы источники дореволюционного, советского и постсоветского периодов.

Ключевые слова: генезис; закон; действие закона во времени; действие закона в пространстве; принцип; уголовное право; источники.

M.G. Reshnyak. THE GENESIS OF THE PRINCIPLE OF CRIMINAL LAW IN TIME AND SPACE

Article is devoted to the history and development of the principle of the criminal law in time and space. Author reviewed and analyzed the sources of pre-revolutionary, Soviet and post-Soviet periods.

Keywords: genesis; the law; the effect of the law; the law's effect in the space; of principle; criminal law; sources.

Правильное понимание существующих норм, регламентирующих действие уголовного закона во времени и в пространстве, связано с уяснением исторических закономерностей и тенденций развития российского уголовного законодательства в части, касающейся определения его темпоральных и территориальных пределов действия.

Полагаем, что исследование исторического аспекта действия уголовного закона во времени и в пространстве целесообразно произвести с учетом выделения дореволюционного, советского и постсоветского периодов.

Применительно к досоветскому периоду отметим, что вопросы действия уголовного закона во времени и в пространстве начали получать свою регламентацию только с конца XVI - середины XVII вв.

Так, в Судебнике 1550 г [6] содержались два положения, касающиеся формирования законодательства и его действия во времени. Во-первых, в ст. 97 данного нормативного правового акта говорилось следующее: «Если какие-либо дела рассмотрены по первому Судебнику или не рассмотрены - их не пересматривать;

отныне все дела рассматривать по новому Судебнику, решения принимать, как указал Царь в своем Судебнике». То есть в данном случае исключался ультраактивный принцип действия закона, обратная же его сила не знала запрета на «поворот к худшему».

Во-вторых, в ст. 98 Судебника 1550 г указывалось следующее: «Если будут какие-то новые дела, не отраженные в статьях Судебника, по этим делам решения принимать по указанию Царя и приговора Боярской думы, и дописывать их в Судебник». Это положение, по сути, закрепляло легальную возможность разрешения правовых вопросов без наличия их соответствующей регламентации с последующим введением в содержание Судебника принятого правоприменительного решения, оформляемого в виде новой нормы последнего.

Р.Р. Хаснутдинов в своей работе отмечает, что Судебником 1550 г. «...было окончательно запрещено издание «тарханных» грамот, освобождающих определенные местности от действия общих норм. Тем самым юрисдикция государства распространялась на всю его территорию» [8, с. 9].

120

Вестник Российского УНИВЕРСИТЕТА КООПЕРАЦИИ. 2013. №3(13)

Дальнейшее развитие уголовно-правовых норм проходило в неразрывной связи с нормами иных отраслей права, которые включались в крупные нормативные сборники, имеющие характер свода законов, примером которого явилось и Соборное уложение 1649 г. [7]. Во вводной части данного Уложения, в частности, было указано следующее: «...которые статьи написаны в правилех Святых Апостол, и Святых Отец, и в градцких законех греческих царей, а пристойны те статьи к государьственным и к земским делам, и те бы статьи выписать, и чтобы прежних великих государей, царей и великих князей росийских, и отца его государева, блаженныя памяти великого государя, царя и великаго князя Михаила Феодоровича всея Русии, указы и боярские приговоры на всякие государьственные и на земские дела собрать, и те государьские указы и боярские приговоры с старыми судебниками справити. А на которые статьи в прошлых годех, прежних государей в Судебниках указу не положено, и боярских приговоров на те статьи не было, и те бы статьи по тому же написати и изложити по его государеву указу общим советом, чтобы Московского госу-дарьства всяких чинов людем, от болшаго и до меншаго чину, суд и росправа была во всяких делех всем ровна». Как видим, в этом извлечении подчеркивается необходимость преемственности и систематизации законодательства, применению которого пытались придать единообразие на всей территории государства. Вместе с тем отметим, что анализ Соборного уложения 1649 г. показал, что в нем не было уделено внимание положениям, регламентирующим действие его норм во времени и в пространстве.

15 августа 1845 г. по Указу императора Николая I было утверждено Уложение о наказаниях уголовных и исправительных [1], введенное в действие 1 мая 1846 г. По своим форме и содержанию это Уложение стало первым российским уголовным кодексом, так как предшествующие законодательные источники в основном объединяли в себе нормы различных отраслей права, а Артикул воинский Петра I являлся кодексом, содержащим нормы военного уголовного права. Поэтому Уложение о наказаниях 1845 г. можно рассматривать как первый кодифицированный источник российского уголовного права. Необходимость кодификации уголовного законодательства была отмечена еще при работе над составлением Свода законов Российской империи, изданного в 1832 г. Тогда же неоднократно ставился вопрос о создании нового уголовного уложения. Александр I (при нем была начата работа над Сводом законов) организовал специальную комис-

сию под руководством М.М. Сперанского для разработки нового уложения. Высшей формой кодификации Сперанский считал составление уложений, основанием для которых должен явиться Свод законов.

В Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г., состоявшем из двенадцати разделов, стало заметным деление закона на общую и особенную части, при этом впервые были выделены общие понятия уголовного законодательства. Первый раздел Уложения «О преступлениях, проступках и наказаниях вообще», представлявший собой Общую часть Уголовного кодекса, состоял из пяти глав, последняя из которых включала нормы о действии уголовного закона в пространстве.

Первое отделение главы пятой рассматриваемого Уложения было посвящено действию его постановлений на российских подданных в пределах государства. В ст. 173 говорилось, что постановления, содержащиеся в Уложении, в равной степени распространяются на всех российских подданных, находящихся в пределах государства, за исключением определенных изъятий, касающихся инородцев, проживающих в Сибири, в Архангельской, Астраханской и Оренбургской губерниях, в области Кавказа и за Кавказом, в силу состояния их нравов и образа жизни. Такие изъятия содержались в приложении IV этого Уложения. В ст. 174 подчеркивалось, что постановления Уложения не распространяются на дела, относящиеся к суду по церковным законам и к особым военным постановлениям.

Во втором отделении главы пятой Уложения 1845 г. регламентировалось действие его постановлений на иностранцев, находящихся в пределах Российского государства. В ст. 175 было указано, что на иностранных подданных, «жительствующих» или временно пребывающих в России, Уложение распространяет свое действие в той же мере, что и на российских подданных, если какие-либо изъятия не содержатся в договоре с государством, в чьем подданстве находится соответствующий иностранец. Ст. 176 предусматривала положения, касающиеся дипломатического иммунитета, поскольку в ней говорилось о том, что в случаях совершения преступлений лицами, принадлежащими «обыкновенным или чрезвычайным Посольствам и Миссиям держав иностранных», производится дипломатическое сношение с правительством соответствующего государства. Применительно же к иностранцам и «вообще людям», находящимся в услужении у послов, посланников, министров и прочих «дипломатических агентов», «изобличенным или подозреваемым» в преступлении либо проступке, указано, что «они тре-

буются к следствию и суду» через Министерство иностранных дел (ст. 177 Уложения).

О реальном принципе действия Уложения говорится в ст. 178, содержащей следующее предписание: если иностранный подданный «изобличен или подозреваем» в совершении преступления вне пределов своего государства против прав державной власти России либо прав одного или более российских подданных, будет затем «открыт и задержан» на российской территории либо выдан России тем государством, в котором он совершил уголовно наказуемое деяние либо подданством которого он обладает. Как видим, в данной статье Уложения одновременно затрагиваются и отношения, связанные с выдачей лиц, совершивших преступление.

На основе изучения дореволюционной научной и учебной литературы по уголовному праву А.И. Ильина обращает внимание, что на тот период выделялись четыре основных принципа действия уголовного закона «по месту и по лицам»: 1) принцип территориальности, предполагающий, что карательная деятельность государства не должна выходить за границы его территории; 2) принцип личного подчинения (национальный принцип), в соответствии с которым государство применяет нормы национального уголовного закона в отношении своих подданных, независимо от того, в какой стране они совершили преступление; 3) принцип реального подчинения (реальный принцип), в целом совпадающий с его современным пониманием; 4) космополитический (универсальный) принцип, действующий на основе заключенных международных договоров [2].

Советский период (1917-1991) характеризуется постепенным расширением и усложнением правовой регламентации действия уголовного закона во времени и в пространстве, особенно его территориальных пределов. Данная характерная черта во многом была обусловлена особенностями форм государственного правления и устройства, в том числе делением СССР на отдельные республики, имеющие собственное законодательство, интегрированное в общесоюзную систему права.

Основные положения и направления дальнейшего развития советского уголовного законодательства были определены в Руководящих началах по уголовному праву РСФСР 1919 г. [5].

В частности, во введении Руководящих начал указывалось, что «пролетариат, завоевавший в Октябрьскую революцию власть, сломал буржуазный государственный аппарат, служивший целям угнетения рабочих масс, со всеми его органами, армией, полицией, судом и церковью. Само собою разумеется, что та же участь

постигла буржуазное право как систему норм (правил, формул) и все кодексы буржуазных законов, организованной силой поддерживавших равновесие интересов общественных классов в угоду господствующим классам (буржуазии и помещиков). Как пролетариат не мог просто приспособить готовую буржуазную государственную машину для своих целей, а должен был, превратив ее в обломки, создать свой государственный аппарат, так не мог он приспособить для своих целей и буржуазные кодексы пережитой эпохи и должен был сдать их в архив истории. Без особых правил, без кодексов, вооруженный народ справлялся и справляется со своими угнетателями (выделено нами -М.Р.)». Из цитируемого фрагмента следует, что правотворческие органы первых лет существования советской власти пытались обосновать нецелесообразность заимствования уголовного законодательства, сформированного до Октябрьской революции 1917 г., а равно указать на возможность регулирования уголовно-правовых отношений без их регламентации на уровне кодифицированного нормативного правового акта. Такая позиция таила в себе как минимум одно существенное обстоятельство - полное отсутствие регламентации ультраактивного и ретроактивного принципов действия уголовного закона во времени. Кроме того, в Руководящих началах говорилось не об уголовном законе, а об уголовном праве, к содержанию которого были отнесены «.. .правовые нормы и другие правовые меры, которыми система общественных отношений данного классового общества охраняется от нарушения (преступления) посредством репрессий (наказания)».

Применительно к пределам действия уголовного права РСФСР в пространстве в Руководящих началах указывалось, что таковое действует на всей территории Республики, как в отношении ее граждан, так и иностранцев, совершивших в ее границах преступление, а равно в отношении граждан РСФСР и иностранцев, совершивших преступления на территории иного государства, но уклонившихся от суда и наказания в месте совершения преступления и находящихся в РСФСР. При анализе данной формулировки можно условно разделить ее на две части, касающиеся территориального и экстерриториального действия уголовного права РСФСР. Если территориальное действие в целом было регламентировано традиционным образом, то экстерриториальное действие уголовного права было урегулировано несколько своеобразно, поскольку равным образом распространялось на граждан РСФСР и иностранцев, причем при условии,

что они уклонились от наказания за преступление, совершенное в другой стране, и находятся на территории РСФСР. Полагаем, что в данном случае речь шла о лицах, как осужденных, так и не осужденных в другом государстве, причем никоим образом не затрагивались вопросы, связанные с необходимостью учета уголовного законодательства и решения суда государства, где было совершено уголовно наказуемое деяние и (или) принято соответствующее правоприменительное решение.

Изучение Руководящих начал по уголовному праву РСФСР 1919 г. показало, что правотворческие органы в первые годы советской власти уделяли минимально необходимое внимание территориальному и особенно темпоральному действию уголовного закона, ссылаясь при этом на то, что уголовное и иные отрасли права являются уделом буржуазных государств и потребуются только «в переходной период диктатуры пролетариата». Не случайно во введении Руководящих основ приводилась следующая формулировка: «Только окончательно сломив сопротивление повергнутых буржуазных и промежуточных классов и осуществив коммунистический строй, пролетариат уничтожит и государство, как организацию насилия, и право, как функцию государства». Такое и подобные утверждения, конечно же, отнюдь не стимулировали тщательную проработку законодательных положений, в том числе и его исходных начал. Кроме того, отсутствие интегрированности РСФСР того периода в мировое правовое пространство также не способствовало формированию и совершенствованию норм, касающихся экстерриториального действия уголовного закона.

В первых двух уголовных кодексах РСФСР (УК РСФСР 1922 г. и УК РСФСР 1926 г.) не содержалось нормы, характеризующей соответствующее законодательство в целом, как это сделано в ст. 2 УК РСФСР 1960 г. и ст. 1 УК РФ 1996 г. Также никоим образом не регламентировалось действие уголовного закона во времени, в том числе его обратная сила. Вместе с тем частично данные моменты затрагивались в постановлениях ВЦИК о введении в действие уголовных кодексов 1922 г. и 1926 г.

В УК РСФСР 1922 г. действие уголовного закона в пространстве регламентировалось первым разделом, именовавшимся «Пределы действия Уголовного кодекса». Данный раздел включал в себя следующие положения: действие УК распространяется на все преступления, совершенные в пределах РСФСР, как ее гражданами, так и иностранцами, если последние по своему дипломатическому положению

не пользуются правом экстерриториальности; действие УК распространяется на граждан РСФСР и в том случае, когда преступные деяния совершены ими за пределами Республики; действие УК распространяется также на пребывающих в РСФСР иностранцев, совершивших вне пределов Республики преступления против основ государственного строя и военной мощи РСФСР; изъятия из действия предыдущего положения могут иметь место лишь в порядке особых договоров, заключенных РСФСР с отдельными государствами.

В постановлении ВЦИК о введении в действие УК РСФСР 1922 г. приводился ряд положений, касающихся формирования и обратной силы уголовного законодательства. При этом особого внимания заслуживают следующие положения.

Во-первых, было предусмотрено, что с момента вступления УК в силу «...отпадает действие всех иных норм, устанавливающих до момента его введения основания и размер уголовных наказаний». То есть исключалась возможность продолжения действия предыдущего уголовного законодательства применительно к отношениям, существовавшим до утраты им силы и получившим более строгую регламентацию в УК РСФСР 1922 г.

Во-вторых, в развитие первого положения было отдельно указано, что УК РСФСР 1922 г. «...применяется по отношению ко всем преступным деяниям, не рассмотренным в судебном порядке до введения его в действие», т.е. уголовный закон по своему темпоральному действию приравнивался к уголовно-процессуальному законодательству.

В-третьих, отмечалось, что «изменения или дополнения сего Кодекса, вызываемые местными бытовыми условиями, вводятся в жизнь лишь постановлениями отдельных Центральных Исполнительных Комитетов по утверждении Всероссийским Центральным Исполнительным Комитетом». Тем самым обозначался механизм учета региональных особенностей при уголовно-правовом регулировании общественных отношений на местном уровне.

В постановлении ВЦИК о введении в действие УК РСФСР 1926 г. более детально раскрывались вопросы процессуального обеспечения замещения предыдущего уголовного законодательства. В частности, указывалось, что уголовные дела о действиях, более не признаваемых преступлениями, подлежат прекращению, на какой бы стадии уголовного процесса они бы ни находились. При этом наибольший научный интерес вызывает положение, касающееся снижения размера (срока) меры социальной защиты в связи со смягчением таковой новым уголовным законом:

«.по делам, по которым осужденному определена мера социальной защиты, превышающая установленный за данное преступление новым Кодексом наивысший предел, или мера социальной защиты более тяжкая, чем та, которую влечет за собой по новому Кодексу данное преступление, соответственное снижение определенного приговором срока меры социальной защиты до наивысшего предела, устанавливаемого новым Кодексом за данное преступление, или замена меры социальной защиты менее тяжкой производятся кассационной инстанцией, если приговор не вступил в законную силу, и распорядительным заседанием суда, применительно к порядку, установленному ст. 461 Уголовно-процессуального кодекса, - в остальных случаях». За счет такого предписания законодатель, по сути, устанавливал хотя и менее строгие, но абсолютно определенные санкции, применяемые при меньшей строгости нового уголовного закона.

Несмотря на то, что раздел 2 УК РСФСР 1926 г. имел название «Пределы действия Уголовного кодекса», его содержание не затрагивало временные пределы, а касалось только действия уголовного закона в пространстве. При этом предусматривались следующие положения: действие УК распространяется на всех граждан РСФСР, совершивших общественно опасные действия в пределах РСФСР, а равно и за пределами Союза ССР в случае задержания их на территории РСФСР; граждане иных союзных республик подлежат ответственности по законам РСФСР за совершенные ими преступления на территории РСФСР, а равно вне пределов СССР, если они задержаны и преданы суду или следствию на территории РСФСР; за совершенные на территории СССР преступления граждане союзных республик подлежат ответственности по законам места совершения преступления; иностранцы за преступления, совершенные на территории СССР, подлежат ответственности по законам места совершения преступления; вопрос об уголовной ответственности иностранных граждан, пользующихся правом экстерриториальности, подлежит разрешению каждый раз дипломатическим путем.

На формирование УК РСФСР 1926 г. большое влияние оказали Основные начала уголовного законодательства Союза ССР и Союзных Республик 1924 г. [3], разработанные в связи с необходимостью создания общей правовой базы для унификации общих положений уголовных кодексов республик в составе СССР.

В разделе I Основных начал «Пределы действия уголовного законодательства» были изложены следующие положения: все лица, находящиеся на территории Союза ССР, кроме

пользующихся экстерриториальностью иностранных граждан, подлежат за совершенные ими на территории Союза ССР преступления ответственности по уголовным законам места совершения преступления; граждане Союза ССР подлежат, кроме того, ответственности за совершенные ими за границей преступления, в случае их задержания на территории Союза ССР, по законам места задержания или предания суду или следствию; вопрос об уголовной ответственности иностранных граждан, пользующихся экстерриториальностью, разрешается дипломатическим путем.

Как видим, в Основных началах уголовного законодательства Союза ССР и Союзных Республик 1924 г. под пределами действия уголовного законодательства подразумевались только одни пределы - территориальные, тогда как пределы действия уголовного законодательства во времени остались вне сферы нормативного регулирования. По этому же пути пошло и уголовное законодательство Союзных Республик, в том числе и УК РСФСР 1926 г.

В Основных началах уголовного законодательства Союза ССР и Союзных Республик 1958 г. [4] в ст. 2 были закреплены положения, касающиеся определения уголовного законодательства: уголовное законодательство Союза ССР и союзных республик состоит из настоящих Основ, определяющих принципы и устанавливающих общие положения уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик, общесоюзных законов, предусматривающих ответственность за отдельные преступления, и уголовных кодексов союзных республик; общесоюзные уголовные законы определяют ответственность за государственные и воинские преступления, а в необходимых случаях также и за иные преступления, направленные против интересов Союза ССР.

В ст. 5 Основных начал 1958 г. было регламентировано действие уголовных законов Союзов ССР и союзных республик в отношении деяний, совершенных за пределами СССР. При этом указывалось, что граждане СССР, совершившие преступления за границей, подлежат уголовной ответственности по уголовным законам, действующим в союзной республике, на территории которой они привлечены к уголовной ответственности или преданы суду. На тех же основаниях должны были нести уголовную ответственность находящиеся в СССР лица без гражданства, совершившие преступления за пределами СССР. Также отмечалось, что в случаях, когда названные лица за совершенные преступления понесли наказание за границей, суд может соответственно смягчить назначенное

им наказание или полностью освободить виновного от отбывания наказания. Применительно же к иностранным гражданам указывалось, что таковые за преступления, совершенные вне пределов СССР, подлежат ответственности по советским уголовным законам в случаях, предусмотренных международными соглашениями.

Анализ приведенных положений позволяет выделить следующие особенности.

Во-первых, здесь впервые в отечественном уголовном законодательстве были указаны лица без гражданства, которые приравнивались к гражданам СССР в контексте экстерриториального действия уголовного закона, а именно относительно принципа гражданства.

Во-вторых, игнорировался общеизвестный принцип запрета двойной ответственности (Non bis in idem), поскольку суд на территории СССР вправе был назначить наказание, смягчить его или освободить от него, несмотря на то, что соответствующее лицо уже понесло наказание за то же деяние в другом государстве.

В-третьих, применительно к иностранным гражданам, совершившим преступление в другой стране, по сути, предусматривался только универсальный принцип действия уголовного закона в пространстве, так как они подлежали «...ответственности по советским уголовным законам в случаях, предусмотренных международными соглашениями».

В Основных началах уголовного законодательства Союза ССР и Союзных Республик 1958 г. впервые в советском уголовном праве относительно подробно регламентировалось действие уголовного закона во времени. В ст. 6 Основных начал «Действие уголовного закона во времени» содержались следующие положения: преступность и наказуемость деяния определяются законом, действовавшим во время совершения этого деяния; закон, устраняющий наказуемость деяния или смягчающий наказание, имеет обратную силу, т.е. распространяется также на деяния, совершенные до его издания; закон, устанавливающий наказуемость деяния или усиливающий наказание, обратной силы не имеет.

Как видим, содержание ст. 6 Основных начал 1958 г. стало прообразом положений, закрепленных в ст. 9 и 10 действующего в настоящее время УК РФ 1996 г. Вместе с тем, в

отличие от ст. 9 УК РФ 1996 г., здесь не конкретизировалось время совершения преступлений с материальной конструкцией состава, хотя из содержания первого абзаца ст. 6 Основных начал 1958 г. следовало, что временем совершения преступления является именно время совершения деяния, в узком смысле понимаемого как действие или бездействие. Применительно же к регламентации обратной силы различия ст. 6 Основных начал 1958 г. и ст. 10 УК РФ 1996 г состоят в том, что в первой из них не указывалось на ретроспективное действие того уголовного закона, который иным образом улучшал положение лица, совершившего преступление, а равно на запрет такого действия относительно уголовного закона, иным образом ухудшавшего положение данного лица. Также не предусматривалось распространение обратной силы уголовного закона на лиц, отбывающих наказание или отбывших его, но имеющих судимость.

Список литературы

1. Белявский Л.А., Рубиновский А.Л. Уложение о наказаниях уголовных и исправительных в толковании юристов. СПб., 1902.

2. Ильина А.И. Правила действия уголовного закона в пространстве (сравнительно-правовое исследование): монография. М.: Юрлитин-форм, 2012.

3. Основные начала уголовного законодательства Союза ССР и Союзных Республик (утв. постановлением Президиума ЦИК СССР от 31 октября 1924 г.) // СЗ СССР. 1924. № 24, ст. 204.

4. Основные начала уголовного законодательства Союза ССР и Союзных Республик (утв. Законом СССР «Об утверждении Основных начал уголовного законодательства Союза ССР и Союзных Республик» от 25 декабря 1958 г.) // СЗ СССР. 1958.

5. Руководящие начала по уголовному праву РСФСР (утв. постановлением НКЮ РСФСР от 12 декабря 1919 г.) // СУ РСФСР. 1919. № 66, ст. 590.

6. Судебник 1550 г. / пер. В.Б. Цыганова. URL: http://s2.docme.ru.

7. Тихомиров М.Н., Епифанов П.П. Соборное уложение 1649 года. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1961.

8. Хаснутдинов Р.Р. Территориальное и экстерриториальное действие уголовного закона: дис. ... канд. юрид. наук. Казань, 2007.

РЕШНЯК Мария Генриховна - кандидат юридических наук, доцент, профессор кафедры уголовно-правовых дисциплин. Международный юридический институт. Россия. Москва. E-mail: [email protected]

RESHNYAK, Maria Genrihovna - Candidate of Law, Associate Professor, Professor of Department of Criminal Law. International Law Institute. Russia. Moscow. E-mail: [email protected]