CC BY
87
5 (188) - 2011
ПОИСК. ПРОБЛЕМЫ. РЕШЕНИЯ
УДК 339.924
ГЕНЕЗИСФОРМ И МЕХАНИЗМОВ РАЗВИТИЯ РЕГИОНАЛЬНОЙ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ИНТЕГРАЦИИ
Т. В. ВОРОНИНА,
кандидат экономических наук, доцент кафедры мировой экономики и международных отношений Е-таП[email protected] Южный федеральный университет
Предпринята попытка обобщить опыт интеграционных процессов, происходящих на разных континентах и в рамках различных интеграционных объединений, и выявить новые тенденции в их функционировании. Сделан вывод о том, что классические формы региональной интеграции дополняются нетрадиционными интеграционными моделями и схемами, позволяющими странам-участницам находить для себя наиболее приемлемые варианты интеграционного взаимодействия.
Ключевые слова: интеграция, корпоративная модель интеграции, формальная интеграция, гибкая модель интеграции, трансконтинентальная интеграция.
Закономерным проявлением эволюции хозяйственной системы общества являются интеграционные процессы в мировом хозяйстве, в рамках которыхреализуется противоречие между объективными тенденциями мирового хозяйства — глобализацией и регионализацией. Международная экономическая интеграция создает странам-участницам условия для экономического роста путем открытия новых сравнительных преимуществ через приспособление национальных экономик к потребностям мегарынка и устранение дублирующих производств с более высокими издержками, расширение ресурсной базы и емкости рынков сбыта, а также получение мультипликативных эффектов от интегрирования. Кроме того, объединение государств в интеграционные блоки повышает их статус, конкурентные преимущества в мировом хозяйстве и в
международных экономических организациях. Все это обеспечивает устойчивость развития стран — участниц интеграционных объединений и позволяет противостоять негативным вызовам глобализации. Большую заинтересованность в углублении интеграционного сотрудничества демонстрирует и ряд стран СНГ. Стремительное развитие глобализации мирового хозяйства внесло существенные корректировки в формы и механизмы региональной экономической интеграции. В данной статье автор предпринял попытку показать свое видение изменений в функционировании интеграционных объединений и обосновать возможность применения опыта некоторых из них для постсоветского пространства.
Чтобы понять суть новых изменений, необходимо обратиться к классическим этапам международной экономической интеграции Б. Балашша, изложенным в «Теории экономической интеграции» еще в 1960-е гг. Согласно подходу Б. Балашша, первой ступенью региональной экономической интеграции является зона свободной торговли (ЗСТ), в рамках которой отменяются таможенные пошлины и количественные ограничения в торговле между странами — участницами интеграционного объединения, но сохраняются национальные импортные тарифы и квоты по отношению к странам, не входящим в ЗСТ. Вторая ступень интеграции предполагает перерастание ЗСТ в таможенный союз (ТС). На этом этапе
ЗСТ дополняется общим для всех стран — участниц интеграционного объединения внешним таможенным тарифом, и проводится единая внешнеторговая политика по отношению к третьим странам. По мере возрастания экономической взаимозависимости стран-участниц формируется следующая ступень интеграции — общий рынок (ОР), который обеспечивает свободное движение не только товаров и услуг, но и факторов производства. На стадии экономического союза (ЭС), достижения общего рынка дополняются гармонизацией экономической и социальной политик стран-участниц. Высшей ступенью интеграции, по Б. Балашша, можно считать образование экономического и валютного союза (ЭВС), суть которого заключается в полной интеграции хозяйственных комплексов стран-участниц, атакже введение единой валюты и создание наднациональных органов управления, решения которых имеют обязательную силу для государств-участниц [8]. Таким образом, Б. Балашша раскрыл внутреннюю логику развития интеграционных процессов и показал объективную взаимообусловленность каждого этапа интеграции. Однако реальная практика интеграционного движения отличается от этой схемы.
«Реальный процесс интеграции в силу своей внутренней противоречивости не может развиваться столь прямолинейно и поступательно, как предполагает рассмотренная логическая схема. Опыт региональной интеграции... показал колоссальные сложности создания единого экономического пространства и разную степень заинтересованности в глубине взаимодействия сторон, что не укладывается в формальные схемы. Функционирование более чем 300 региональных интеграционных объединений выявило множество моделей интеграции на всех континентах, которые позволяют видеть частичную модификацию классической схемы в одних случаях и ее существенную трансформацию — вдругих» [5].
Например, интеграционное сотрудничество может начинаться не с зоны свободной торговли, а с этапа таможенного союза, как это было в Западной Европе или между Россией, Беларусью, Казахстаном. Кроме того, могут возникать промежуточные этапы интеграции, что также продемонстрировал ЕС. Так, между «общим рынком» и «экономическим и валютным союзом» существовал этап «единого рынка», целью которого являлось устранение нетарифных, технических и налоговых барьеров для свободного движения товаров, услуг, рабочей силы и капиталов, в резуль-
тате чего был сформирован единый внутренний рынок Европейского сообщества. В настоящее время официальной ступенью ЕС считается экономический и валютный союз, однако ряд стран, как старых, так и вновь вступивших, не являются членами зоны евро.
На практике не все региональные интеграционные объединения планируют переход к более развитым формам интеграции, что характерно, например, для НАФТА. Для развивающихся стран, которым сложно сразу интегрироваться в зону свободной торговли, Р. Лангхаммер предложил начальный этап интеграции — зону преференциальной торговли, которая отсутствовала в концепции Б. Балашша.
Обобщая опыт интеграционных процессов, происходящих на разных континентах, можно выделить ряд новых тенденций в их развитии.
Интеграционный бум конца XX— начала XXIв. По данным Всемирной торговой организации (ВТО), в 2000 г. в мире существовало 114 региональных торговых соглашений [12], в 2002 г. их число возросло до 177 [13], а к концу 2006 г. составило свыше 367 [11]. Практически все члены ВТО являются участниками одного или нескольких торговых соглашений. Тем не менее только 214 нотифицированных ВТО региональных торговых соглашений, т.е. 58,31%, реально функционировали в конце 2006 г. По данным ВТО, 84 % из нотифицированных соглашений имели форму ЗСТ, 8 % — ТС [11]. Приведенные цифры свидетельствуют о том, что в последние годы ТС как форма интеграционного объединения теряют свою популярность в пользу ЗСТ. Объясняется это отсутствием заинтересованности стран-участниц в передаче наднациональным институтам части своего национального суверенитета. Из региональных торговых соглашений, которые в 2006 г. находились на стадии подписания, на ЗСТ приходилось уже 92 %,ана ТС — только 1 % [И].
На основе статистики ВТО можно сделать вывод о региональных «волнах» образования ЗСТ с 1970-хгг. по 2005 г., которые «перетекали» с континента на континент. Так, до 1976 г. интеграционные объединения в форме ЗСТ доминировали в Европе, с 1976 по 1990 г. начали интенсивно создаваться на Американском континенте, с 1991 по 1999 г. — в государствах бывшего социалистического блока, а с 2000 по 2005 г. — наибольшая активность их создания наблюдалась в Азии [9].
Другая черта современной интеграции — несоответствие названий многих региональных группировок реальному экономическому содер-
жанию. Часто в названиях присутствуют понятия «общий рынок», «экономический», «валютный союз», но по содержанию большая часть из них соответствует ЗСТ или в лучшем случае ТС. Так, возникшее в Южной Америке в 1991г. объединение МЕРКОСУР в составе Бразилии, Аргентины, Уругвая, Парагвая именовалось как Общий рынок стран Южного Конуса, хотя по своей сущности представляло ЗСТ. Лишь к концу 1990-хгг. оно приблизилось к состоянию ТС, и только в августе 2010 г. страны-участницы приняли Единый таможенный кодекс. Аналогичные примеры можно привести с Центральноамериканским общим рынком (ЦАОР, 1961 г.) и Арабским общим рынком (1964г.), которые не перешагнули ступень ТС, а Южно-Африканский таможенный союз (САКУ) на сегодняшний день соответствует ЗСТ.
Активизация региональной экономической интеграции в мировом хозяйстве на основе корпоративной модели интеграции. Как известно, региональная экономическая интеграция развивается на микроуровне (неформальная интеграция), макро- и мезоуровнях (формальная интеграция). Корпоративная модель интеграции (микроуровень) связана с деятельностью корпораций и их филиальных сетей, расположенных в различных странах. Она означает систему взаимосвязей, возникающих в рамках межгосударственного внутрифирменного пространства, где свободно перемещаются товары, рабочая сила, капитал. Интегрирующее значение транснациональных корпораций (ТНК) заключается в том, что они способны усиливать внутрирегиональную торговлю, так как деятельность их филиалов носит регионально ориентированный характер. Однако корпоративная модель интеграции опирается не столько на торговые и агентские сети, сколько на инвестиционную активность ТНК [3]. В соответствии с теорией корпоративной модели региональной экономической интеграции на микро- и мезоуровнях интеграция проявляется во взаимодействии бизнес-структур и различных административно-территорильных образований. Категория «корпоративная интеграция» означает спонтанное сближение и переплетение экономик стран региона. Она охватывает: процессы инвестиционного и торгового взаимодействия, миграцию трудовых ресурсов, кооперационные связи, сотрудничество на уровне субнациональных органов власти, а также приграничное сотрудничество. В результате формируются своеобразные кластеры межрегиональных экономических взаимосвязей в рамках приграничных образований стран-участ-
ниц. Формами реализации межрегионального сотрудничества на уровне регионов РФ выступают:
• приграничная торговля;
• иностранное инвестирование;
• кооперационные производственные связи;
• совместные проекты в сфере НИОКР;
• активное взаимодействие потоков рабочей силы;
• вовлечение во внешние связи домашних хозяйств, мелких и средних компаний, индивидуальных предпринимателей.
Все это экономически сближает государства и обеспечивает интеграцию «снизу» или корпоративную интеграцию. Согласно исследованиям А. М. Либ-мана можно выделить три модели взаимодействия формальной и корпоративной интеграции.
Первая, корпоративная, модель выступает предпосылкой и движущей силой для возникновения формального интеграционного объединения. Во второй модели корпоративная интеграция становится субститутом формальных интеграционных объединений, если невозможно сформировать полноценную интеграционную группировку, что доказывает опыт стран СНГ В соответствии с третьей моделью стремительное развитие корпоративной интеграции дополняется оформлением формальной интеграции, что находит проявление вЕС.
Наблюдаются существенные различия корпоративной модели интеграции в разных регионах мира, что определяется спецификой и уровнем их развития. В Юго-Восточной Азии корпоративная интеграция осуществляется через неформальные китайские деловые сети и инвестиционную активность японских корпоративных структур. Китайское население Юго-Восточной Азии по разным оценкам составляет от 20 до 30 млн чел. и контролирует более 66% активов экономики Малайзии, 70 % — Индонезии и90 % — Таиланда [3].
Японские ТНК через филиальную сеть переносят свои стандарты производства и управления, увеличивают емкость внутрикорпоративных рынков и контролируют значительную часть внутрирегиональной торговли.
В данном регионе корпоративная модель выступила субститутом формальной интеграции. Одновременно и бизнес-структуры инициировали создание формальных региональных объединений, например Азиатско-Тихоокеанского экономического сотрудничества (АТЭС) в 1989 г.
Особенностью европейской модели интеграции можно считать переплетение формальной и
неформальной интеграций, которые взаимно усиливают друг друга. На начальных этапах интеграции ведущую роль в объединительных процессах играло государство, сейчас движущей силой интеграционных процессов являются бизнес-структуры всех уровней и государственные институты.
На Африканском континенте в силу колониального наследия и экономической отсталости слабо развиты формальные и корпоративные формы интеграции. Интегрирующую роль здесь специфически выполняют неформальные сетевые структуры. Активную роль играют крупные торговцы и неофициальные небольшие компании, обладающие достаточными ресурсами для выплаты взяток чиновникам. Корпоративная интеграция выступает здесь субститутом не только по отношению к формальной интеграции, ноик слабому государству [3].
Как справедливо отмечают А. Либман и Б. Хейфиц, в СНГ получила развитие вторая модель корпоративной интеграции. Длительное время на постсоветском пространстве не развивалась формальная интеграция, несмотря на старания его участников. В результате «... в СНГ, в большей мере, чем в каком-либо другом регионе мира... корпоративная модель интеграции замещает формальный интеграционный проект и даже в какой-то степени компенсирует дефицит взаимодействия на уровне государств» [4]. Отсюда совершенно очевидно, что через механизм корпоративной модели экономической интеграции закладываются более прогрессивные формы взаимодействия фирм разных стран на межгосударственном уровне. Крупные компании России: Газпром, РАО ЕЭС, РусАл, ЛУКОЙЛ, Татнефть, Вимм-Биль-Данн — в рамках корпоративной модели интегрируются в экономику других стран постсоветского пространства (Украина, Беларусь, Казахстан, Молдавия, Армения, Грузия, Азербайджан, Киргизия, Узбекистан) через механизмы прямых и портфельных инвестиций. Наряду с крупными корпоративными структурами, инвестиции в экономику стран СНГ осуществляют индивидуальные предприниматели и владельцы малых и средних предприятий. Параллельно с этим происходит взаимообратный процесс интегрирования крупных корпоративных и банковских структур стран СНГ в экономику России. Среди них следует отметить казахстанский банк«Туран-Алем», «Казко-ммерцбанк», казахские инвестиционные компании «Kapital Partners», «Евразия» и др. [4].
Таким образом, через корпоративную модель экономической интеграции открываются широ-
кие перспективы для сближения экономик стран СНГ, а следовательно, и для ускоренного развития формальной интеграции на постсоветском пространстве. При этом необходимо преодолевать противоречия и негативные проявления, связанные с сепаратизмом, национализмом и русофобией в отдельных странах СНГ. В данном плане очень важна поддержка объективных интеграционных процессов со стороны государства и политических лидеров. Сплоченность и единение стран СНГ в экономической, политической и других сферах жизни могут обеспечить создание сильного, конкурентоспособного интеграционного объединения, способного на глобальном уровне решать проблемы в интересах каждой страны и всего содружества в целом.
Формирование сетевой интеграции или интеграции трансконтинентального характера. В классической теории международной экономической интеграции одним из обязательных условий является территориальная близость государств-участников. Однако при наличии развитых интеграционных потенциалов стран, расположенных друг от друга на разных континентах, общих целей, интересов и достаточной воли возможна экономическая интеграция на сетевой основе. Ее первичной ступенью можно считать ЗСТ. Трансконтинентальные объединения в последние десятилетия активно создаются ЕС. Так, с 1995 г. осуществляется проект Евро-Средиземноморской ЗСТ, в которой кроме стран ЕС участвуют еще 10 государств Ближнего Востока и Северной Африки. В 2000 г. между ЕС и Мексикой было подписано соглашение о ЗСТ, в 2001 г. — с Европейской ассоциацией свободной торговли (ЕАСТ). В 2003 г. оформилась ЗСТ между Чили и ЕС [7]. В 2008 г. вступили в силу соглашения об экономическом партнерстве между ЕС и интеграционными объединениями стран Африки, бассейнов Карибского моря и Тихого океана—АКТ, которые охватывают 100 государств, в том числе и бывших участников Ломейских конвенций. Цель этих соглашений состоит в стимулировании региональной интеграции и экономического прогресса внутри группы АКТ. Они отменяют односторонние преференции ЕС в пользу стран АКТ и обеспечивают переход на принцип взаимности в экономических отношениях, что может создать предпосылки для формирования к 2020 г. трансконтинентальной ЗСТ ЕС—АКТ с элементами единого интегрированного рынка [2].
Взаимный интерес к аналогичному интегрированию проявляют ЕС, Совет сотрудничества стран Персидского залива и МЕРКОСУР.
Не остаются в стороне и США. В 2002 г. был заключен договор о ЗСТ с Австралией, Бахрейном, Марокко и Сингапуром. США инициируют проект создания к 2013 г. Ближневосточной ЗСТ. Япония имеет такие же соглашения с Мексикой и Сингапуром, Индия — с МЕРКОСУР и ведет переговоры с Таиландом. Одновременно МЕРКОСУР активизировал соглашения с Китаем, Южно-Африканским ТС и ЕС.
Такая форма интеграции позволяет наиболее подготовленным странам получать выгоды от интеграционного взаимодействия, не дожидаясь успехов от формальной интеграции в рамках провозглашенных официальных группировок.
Укрупнение интеграционных объединений и появление гибкой модели интеграции в ЕС. Процессы расширения границ интеграционных объединений происходят во всех регионах мира. Например, в АСЕАН с 1984 по 1999 г. были включены в состав стран-участниц Бруней (1984г.), Вьетнам (1995г.), Лаос и Мьянма (1997г.), Камбоджа (1999г.). Сообщество развития Юга Африки (SADC) увеличилось к настоящему времени до 14 членов. Но наиболее активное расширение происходило за последние десятилетия в рамках ЕС. Только в 2004г. число стран-участниц увеличилось с 15 до 25, в 2007г. к ним присоединились Румыния и Болгария. Данный процесс был обусловлен не столько экономическими, сколько политическими факторами. Если первоначальное расширение ЕС осуществлялось со странами, находящимися на сравнительно одинаковых уровнях экономического развития, то особенностью последних расширений является вхождение в ЕС разнородных по экономическому и политическому уровню стран. Пятое и шестое расширение ЕС внесло новые элементы в механизмы интеграционных процессов. Очевидная разнородность состава ЕС потребовала дифференциации при осуществлении отдельных видов интеграционной политики, что привело к появлению разноуровневой интеграции. Ядром группировки остаются 15 «старых» членов (ЕС-15), 12из которых участвуют в экономическом и валютном союзе и 3 страны, которые не участвуют в нем — Великобритания, Дания, Швеция. Сегодня евро является официальной валютой 16 стран — членов ЕС.
Другие страны-члены (такие как Болгария, Чешская Республика, Эстония, Кипр, Латвия, Литва, Венгрия, Польша и Швеция) имеют ограниченное право членства в ЕС с перспективой присоединения к зоне евро после выполнения ими «Маастрихтских» критериев. Великобритания и
Дания пользуются особым статусом, позволяющим им не только выбирать момент для присоединения к еврозоне, но и принимать решение о таком присоединении.
По мере увеличения числа государств, входящих в ЕС, углубления интеграции и распространения ее на новые сферы сотрудничества стали все больше проявляться различия между интересами стран — членов группировки по поводу целей и задач интеграции, что привело к замене односко-ростной модели интеграции разноскоростной моделью интеграции. Законодательное оформление модели развития «на двух и более скоростях» было отражено в Маастрихстском договоре в ст. 109.
Идея многоуровневой интеграции зародилась в 1970-егг. в связи с очередным расширением ЕЭС. Лео Тиндеманс в докладе для ЕС писал: «... было бы нереально рассчитывать на план действий, согласно которому все государства-члены должны были бы пройти все этапы интеграционного процесса одновременно. Объективные различия в экономических и финансовых ситуациях стран таковы, что если было бы поставлено подобное условие, это послужило бы препятствием прогрессу и дальнейшему объединению Европы» [10]. Желание ряда стран Центральной и Восточной Европы стать членами ЕС породило множество новых терминов в европейской экономической и правовой литературе, характеризующих разные уровни интегрирования: а la' carte, Европа разных скоростей, варьируемая геометрия (изменяемая геометрия), что позволяет говорить о появлении гибкой модели европейской интеграции. Под гибкой интеграцией подразумевается «... все многообразие исключений из общих правил ЕС, различные сложившиеся конфигурации участников внутри и вне правовых рамок Сообщества и Союза (в том числе с включением третьих стран)» [1]. Термин а la' carte в переводе с французского языка означает «по желанию» или «по выбору». Применительно к процессам интеграции в ЕС схема а la' carte переводится как «предпочти и выбери», что подчеркивает абсолютную свободу стран-участниц в выборе сфер интеграции. Сущность интеграции а la' carte заключается в отрицании поступательного развития европейской интеграции, так как у стран нет общих интеграционных целей сотрудничества, все государства являются членами либо ТС, либо Общего рынка, каждое из них может определить для себя какой-то отдельный проект для участия в других сферах сотрудничества, не направленного на общее продвижение вперед интеграционного
процесса. Можно согласиться с мнением Л. Ба-быниной, что превалирование подхода а la' carte предусматривает более низкий уровень интеграционного развития, чем это имеет место сейчас в ЕС [1]. Данный подход подвергался жесткой критике и в Западной Европе. Однако в чистом виде а la' carte используется редко (отдельные проекты в области общей внешней политики и общей политики безопасности / европейской политики безопасности и обороны - ОВПБ/ ЕПБО).
Европа «разных скоростей» означает, что наиболее развитые государства могут объединить свои усилия на более высоком уровне интеграции, одновременно предусматривая соответствующие механизмы, обеспечивающие присоединение остальных стран в установленные сроки. Следовательно, разноскоростная интеграция предполагает наличие общей цели у государств-членов и приближение к ней в результате достижения необходимых критериев. Таким образом, каждое государство может продвигаться по пути интеграции к общей для всех цели с той скоростью, которая наиболее отвечает возможностям и интересам стран-участниц. Такой тип интеграции способствует дальнейшему продвижению интеграции вперед. В реальной действительности разноскоростная интеграция характеризуется различными переходными периодами, включающими подготовку новых стран-членов к вступлению в зону евро и Шенгенское пространство.
Изменяемая геометрия дает возможность участвовать всем странам-членам в определенных политиках и областях совместных действий, одновременно допуская полное или частичное исключение некоторых государств из иных политик и областей. Следовательно, такая модель позволяет группе государств ЕС развивать сотрудничество в отдельных сферах внутри и вне союзного законодательства и присоединяться к их инициативам другим заинтересованным странам ЕС. Варьируемая геометрия включает различные формы гибкой интеграции, например: постоянные исключения из правил единого внутреннего рынка, предоставленные некоторым государствам; продвинутое сотрудничество; проекты с участием третьих стран, которые принимают часть законодательства ЕС.
Одним из проявлений модели варьируемой геометрии является так называемая концепция «твердого ядра», согласно которой государства, формирующие «ядро», должны направлять общий процесс интеграции с помощью новых инициатив. В соответствии с данной концепцией «твердое ядро» включает два уровня: узкий — Германию и
Францию, и расширенный — Германию, Францию, Бельгию, Нидерланды и Люксембург.
Другой вариант модели варьируемой геометрии относится к схеме концентрических «кругов», расходящихся от центрального «ядра». «Ядром» выступают основные сферы компетенции ЕС, обязательные для участия всех государств-членов, а «кругами» являются сферы, в которых различные государства участвуют по своему желанию. Эту схему развил французский премьер-министр Е. Балладюр, который представил Европу в виде трех «концентрических кругов», на которых базируются три уровня интеграции:
• первый, базовый круг представляет собой экономическую организацию в составе всех государств — членов ЕС;
• второй круг характеризуется высокой степенью интеграции во всех сферах и предполагает ограниченное число участников;
• третий круг образуют все европейские государства, в том числе те, которые не входят в ЕС. Конечной целью интеграции, по схеме Е. Бал-
ладюра, является постепенное сближение «кругов» до их полного слияния в едином для всей Европы «круге» [6].
Всестороннее изучение гибкой модели интеграции в ЕС может послужить основой для выработки новой интеграционной стратегии РФ в рамках СНГ и ЕврАзЭС. Очевидно, что политика России в отношении стран СНГ не может быть универсальной. Выделяя концентрические круги на пространстве СНГ вокруг «ядра» — России, целесообразно с каждым из них находить общие с Россией интересы. Их совместная реализация в разных сферах и политиках будет способствовать консолидации постсоветского пространства, сохранит целостность СНГ в формате 11 государств, в противном случае роспуск СНГ станет стратегической ошибкой России и потерей ее авторитета в мире. Очевидно, что целью интеграции нужно считать не только создание ТС, а формирование Единого европейского экономического пространства, которое не рассматривалось как ступень интеграции в концепции Б. Баллаша и поэтому требует дополнительного экономического исследования. Одновременно, участие РФ в строительстве Единого европейского экономического пространства с ЕС и углубление сотрудничества со странами АТЭС в рамках корпоративной модели интеграции в перспективе могут создать предпосылки для создания Общеевразийского экономического пространства с элементами интегрированного рынка.
Таким образом, процессы международной экономической интеграции продолжают активно развиваться в условиях глобализации мирового хозяйства. Происходит формирование новых торгово-экономических блоков с плотным ядром из развитых стран и периферии из средне- и слаборазвитых стран. Классические формы региональной интеграции Б. Балашшадополняются новыми нетрадиционными интеграционными моделями и схемами, которые представляют практический интерес для России при разработке новой интеграционной модели сотрудничества на постсоветском пространстве.
Список литературы
1. Бабынина Л. Гибкая интеграция в ЕС: классификация и проблемы институциализации // Мировая экономика и международные отношения. 2010. № 6. С. 29-35.
2. Долгов Д. С. Эволюция форм и этапов региональной экономической интеграции в условиях глобализации // Российский внешнеэкономический вестник. 2006. № 6. С. 8—14.
3. Либман А. М. Модели корпоративной интеграции: региональные особенности // Мировая экономика и международные отношения. 2008. № 5. С. 47-53.
4. Либман А., Хейфиц Б. Корпоративная модель региональной экономической интеграции// Мировая экономика и международные отношения. 2007. № 3. С. 15-22.
5. Международная экономическая интеграция: учеб. пособие / под ред. Н. Н. Ливенцева. М.: Экономисть, 2006. 430 с.
6. Ушакова Т.Е. К вопросу о многоуровневой интеграции в эволюции Европейского союза // Международное общественное объединение по научно-исследовательским и информационно-образовательным программам «Развитие» Исполнительного Комитета СНГ. URE: http://www.evolutio.info/index.php? option=com_content&task=view&id=405&Ite mid=52.
7. Шишков Ю. Отечественная теория региональной интеграции: опыт прошлого и взгляд в будущее // Мировая экономика и международные отношения. 2006. № 4. С. 54—63.
8. Balassa В. The theory of economic integration. Eondon, 1961. P. 1-2.
9. Baldwin R., Jaimovich D. Are free Trade agreements contagious? This version: 14 November 2008. P. 3. URL: http://www.wto.org/english/res_e/reser_e/ discussion_papers_e. htm#nl2.pdf.
10. Tindemans L. Informe. A1 consejo Europeo// Revista de instituciones Europeas. 1976. № 2. PP. 598-599.
11. Fiorentino R. V., Verdeja L., Toqueboeuf Chr. The changing landscape of regional trade agreements: 2006 Update //World Trade Organization, Geneva, Switzerland. 2006. Discussion paper № 12. PP. 3— 35. URL: http://www.wto.org/english/res_e/ reser_e/discussion_papers_e. htm#nl2.pdf.
12. WTO. Annual report 2001. Geneva, 2001. P. 37. URL: http://www.wto.org/english/res_e/booksp_ e/anrep_e/wto_anrep01_e.pdf.
13. World trade report 2003. WTO. N.-Y.; Geneva, 2003. P. 47. URL: http:// www.wto.org/english/ res_e/publications_e/wtr03_e.htm.
