CC BY
92
УДК 811.111'374-055
Е.С. ГРИЦЕНКО, М.В. СЕРГЕЕВА ГЕНДЕРНЫЕ АСИММЕТРИИ В СЛОВАРНЫХ ДЕФИНИЦИЯХ
Ключевые слова: категоризация, гендерные асимметрии, дефиниции, ложные родовые имена, метагендерная референция, семантическая маркированность.
Статья посвящена анализу гендерных асимметрий в дефинициях лексем с мужской и женской референцией. На материале британской лексикографии рассматриваются типы асимметричных отношений в гендерной категоризации: описываются семантические асимметрии и случаи стирания немаркированной субкатегории в категориях с ложными родовыми именами, подтверждающие неавтономность женского статуса в английском языке. В ходе сравнительного анализа первого и последнего изданий словаря А.С. Хорнби выявляется динамика гендерных репрезентаций в словарных дефинициях под влиянием новой гендерной идеологии.
E.S. GRITSENKO, M.V. SERGEYEVA GENDER ASYMMETRIES IN DICTIONARY DEFINITIONS
Key words: categorization, gender asymmetries, definitions, false generics, generic reference, semantic markedness.
The paper highlights gender asymmetries in definitions of words denoting women and men in British lexicography: different types of asymmetries including the erasure of the unmarked category in the so called false generics are analyzed. Comparison of different editions of A.S. Hornby Dictionary (1950 vs 2005) reveals the dynamics of gender representations under the influence of the changing gender ideology.
Мы осмысляем мир, распределяя по категориям его содержание и то, что в нём происходит, складывая различные частности в единую категорию и соотнося полученные категории друг с другом. Роль языка в этом процессе определяется тем, что он позволяет давать названия категориям и оперировать ими в социальной практике. Будучи способом выражения результатов категоризации, язык одновременно является важнейшим инструментом категоризации: индивид принимает картину мира, отражённую в родном языке, и классифицирует окружающую действительность в соответствии с тем, какие способы структурирования предлагает ему родной язык.
Гендерные категории играют важную роль в социальных практиках, поддерживающих гендерный порядок, где дихотомия мужское/женское является фундаментальным и всегда релевантным принципом разделения двух типов людей. При этом они не просто постулируют различие, но поддерживают определённую социальную иерархию: лингвистические практики дают множество примеров андроцентричной асимметрии и социальной ранжированности гендерных категорий, когда один из классов представлен как неавтономный или менее автономный.
Известно, что в английском языке присутствует ряд черт, способствующих изображению женщин как имеющих неавтономный и подчинённый по отношению к мужскому статус [6, 7, 9, 11]. М.Дж. Хардман вводит понятие деривационного мышления (derivational thinking), характеризуя определённый тип мировосприятия, связанный с некоторыми особенностями языковой системы: например, со значимостью для английского языка порядка слов, где мужское имя предшествует женскому (males are always first); с ассоциацией мужчины с активной позицией субъекта, а женщины - с позицией объекта (When Harry Met Sally); с практикой наименования ребёнка фамилией отца и смены фамилии женщиной при вступлении в брак; с деривационными суффиксами для образования наименований женщин (hero - heroine, poet - poetess, usher -
usherette), в том числе некоторых личных имён (Steven - Stephanie, Paul -Paula/Pauline/Paulette) и др. [7].
В английском, как и во многих других индоевропейских языках, именно существительные с мужской референцией способны выполнять роль гендерно нейтральных (в паре лексем actor - actress в роли метагендерного может выступать actor, но не actress). При этом лексемы, обозначающие женщин, как правило, являются производными от соответствующих мужских или гендерно нейтральных номинаций («referencing women as derivations» в терминологии М.Дж. Хардман). Гендерная маркированность существительных, обозначающих мужчин (widower, man-midwife, male nurse, househusband), воспринимается как отклонение от нормы, и число подобных лексем невелико. В связи с этим уместно процитировать Р. Лакофф: «throughout English one finds evidence that women are viewed [...] as secondary beings: as having an existence only when defined by a man» [8, с. 27]. При всей радикальности данной формулировки она становится вполне понятной при анализе первой редакции словаря А.С. Хорнби «The Advanced Learner’s Dictionary of Current English» (1958 г., далее ALDCE), переиздававшегося менее чем за два десятилетия до выхода в свет книги Р. Лакофф.
Одним из факторов, за счёт которых женский статус в данном словаре воспринимается как вторичный и неавтономный по отношению к мужскому, являются гендерные асимметрии в дефинициях лексем с мужской и женской референцией.
Ряд наименований лица, снабжённых отдельными дефинициями, образуют симметричные пары: это лексемы, совпадающие в семантическом объёме, за исключением гендерного компонента. Подобные пары лексем сопровождаются аналогичными дефинициями, различающимися лишь ключевыми словами (man::woman, boy::girl, husband::wife, male::female):
cf. adulterer - a man guilty of adultery; adulteress - a woman guilty of adultery;
kinsman - a male relative; kinswoman - a female relative.
Тем не менее существенная часть образующих подобные пары лексем содержит асимметрии, которые выявляются либо в самом содержании дефиниций, либо, при одинаковом содержании, в их формулировке.
Во многих трудах по гендерной лингвистике описываются асимметрии в значении лексем courtier - courtesan, governor - governess, master - mistress, bachelor - spinster и т.п. [напр., 8, с. 28-30, 32-33; 10]. В данных парах речь идёт о пейорации значений лексем с женской референцией («the semantic derogation of women» в терминологии М. Шульц), при которой женские лексемы в изначально строго сбалансированных парах приобрели в процессе исторического развития сексуальные ассоциации и коннотации пейоративной природы, в то время как мужские эквиваленты этих лексем сохранили свой первоначальный смысл. Проиллюстрируем ценностную асимметрию, в рамках которой женщинам в обществе приписывается меньшая ценность, чем мужчинам, дефинициями из ALDCE:
- courtier - a person in attendance at a king’s court [...]; courtesan - a prostitute;
- governor - 1. a person who governs; a ruler [...];
governess - a woman who teaches small children in a private home.
Особого комментария заслуживает асимметрия категориальных имён bachelor (1. a man who has never married) и spinster (an unmarried woman), где последнее имеет негативные коннотации, отражающие соответствующую оценку незамужних женщин в патриархатной культуре. В связи с этим уместно процитировать иллюстративный контекст из седьмой редакции словаря А.С. Хорнби «Oxford Advanced Learner’s Dictionary of Current English» (2005 г.,
далее OALD): For most women, marriage used to bring a higher status than spins-terhood. Способ лексикографирования лексемы spinster в ALDCE примечателен отсутствием указаний на то, что данное слово является негативно оценочным (для сравнения: в шестом и седьмом изданиях OALD лексема spinster сопровождается пометой old-fashioned и комментарием о том, что это слово не рекомендуется употреблять в значении «незамужняя женщина»).
Подобные асимметрии являются одним из проявлений несовпадения смыслового объёма категориальных контрагентов в типологии асимметричных отношений [подробнее см. 1]. Но этот тип асимметрии имеет и другие проявления: например, в ряде европейских языков, в том числе в английском, имеется немало примеров, когда мужское категориальное имя обозначает лиц определённой профессии или социального статуса, а женское - подчинённую, производную от мужской и, следовательно, менее автономную категорию. В этом заключается одно из проявлений социальной ранжированности гендерных категорий, фиксируемой языком: декабристка - жена декабриста, presi-dentessa (итал.) - супруга президента, bispinne (норвеж.) - жена епископа, и т.п.
Наиболее распространённая форма асимметрий, представленная в дефинициях ALDCE, не связана с пейоративным развитием женских лексем, но отражает неавтономность женского статуса. Ряд коррелирующих дефиниций ALDCE служат иллюстрацией утверждения Р. Лакофф о том, что мужчины в английском языке описываются с точки зрения того, что они делают, а женщины - в связи с мужчинами, к которым они имеют отношение [8, с. 30]. В приведённых ниже парах лексем мужчины определяются по роду деятельности, а женщины - как их жёны:
- mayor - the chief official of a city or borough [...]; mayoress - the wife of a mayor;
- king - 1. a man who is the supreme ruler of a nation or state;
queen - 1. a female ruler in her own right 2. the wife of a king 3. the widow of
a king.
Ср.: ambassador - ambassadress, count - countess, duke - duchess, emperor - empress и др.
Несовпадение смыслового объёма категориальных контрагентов проявляется также в парах лексем, где и мужчина, и женщина определяются по роду деятельности, но при этом дефиниции отражают характерное для данного времени распределение труда. Так, дефиниции лексем milkmaid - milkman выявляют, что мужчины и женщины, занятые в одной и той же профессиональной сфере, выполняют разные обязанности: milkmaid - a woman who milks cows and works in a dairy; milkman - a man who sells milk in a dairy or who delivers it to the houses of his customers.
Помимо пар лексем, содержащих семантические асимметрии, в ALDCE также зарегистрировано значительное количество пар, которые, будучи симметричны по содержанию, отличаются формулировками дефиниций.
Так, лексема actress определяется в ALDCE через ссылку на слово actor, снабжённое гендерно нейтральной дефиницией:
cf. actor - a person who acts in a play; actress - a woman actor.
Данная пара, где лексема actor является, согласно дефиниции с классифицирующим именем person, категориальным именем с метагендерной референцией, иллюстрирует тип асимметрии, связанный с языковым понятием маркированности и объединяющий случаи «стирания» немаркированной субкатегории в категориях с ложными родовыми именами.
Объединение предметов в одну категорию означает их рассмотрение как более или менее однородных в рамках определённого фонового поля. Разли-
чия, которые могут существовать внутри категории, видятся при этом как значительно менее важные, чем её отличие от оппозиционной категории в рамках данного поля.
Английский язык, в котором нет грамматической категории рода, а большинство статусных антропонимов и наименований профессий не имеют формальных маркеров пола, даёт многочисленные примеры такой категоризации, при которой женщины являются маркированной, а мужчины - немаркированной субкатегорией, точнее, категорией по умолчанию, фоном или «нормой», обозначаемой категориальными именами с метагендерной референцией, или «ложными родовыми именами» в терминологии П. Трейчлер и Ф. Франк [12], например: three Brazilians and a woman; We cannot tolerate attacks on the wife of an American citizen [5, с. 136]; Americans of higher status have less chance of having a fat wife; Drivers - belt wife and kids. Keep them safe (Road Safety sign) [4, с. 108].
Хотя статусные антропонимы типа Brazilian, citizen, American, driver и т.п. не имеют семантических маркеров, ограничивающих их референцию исключительно лицами мужского пола, они являются родовыми именами, потенциально способными исключать тех, кто принадлежит к маркированной категории «женщина». Алгоритм категоризации в подобных примерах предполагает «стирание» немаркированной субкатегории (или субкатегории по умолчанию), включающей представителей мужского пола, и её слияние с фоном - родовой категорией. Стирание субкатегории по умолчанию является частью того, что поддерживает и подчёркивает отличие маркированной женской категории от немаркированной мужской.
Анализ феномена «стирания» немаркированной категории эксплицирует связь между понятиями асимметрия, маркированность и прототипический эффект. С когнитивной точки зрения, термин «маркированность» используется для описания своего рода прототипического эффекта - асимметрии внутри категории, где один из членов (субкатегорий) рассматривается как более базовый. В роли категориального прототипа выступает немаркированный член -субкатегория по умолчанию.
В приведённой выше паре дефиниций actor - actress лексема actress представляет собой маркированную категорию, обладающую признаком, которых нет у фоновой категории, а именно семой «женский пол» (a woman actor). Женский род деятельности, таким образом, описывается с помощью ссылки на аналогичный мужской, т.е. на немаркированную категорию. Лексема actor описывается в дефиниции с помощью классифицирующего имени person. Следовательно, если подвергнуть дефиницию actress семантическому развёртыванию по методике последовательных дефиниционных замен [2], то пара дефиниций actor - actress образует оппозицию person::woman person (i.e. person=male), являясь лексикографическим подтверждением феномена стирания немаркированной категории: actress - a woman actor = a woman person who acts in a play T
a person who acts in a play Аналогичные отношения (на основе оппозиции person::woman person/ female person, one::woman one и т.п.) выявляются в парах дефиниций aviator -aviatress, benefactor - benefactress, executor - executrix, murderer - murderess, prophet - prophetess, heir - heiress, patron - patroness, votary - votaress, tailor -tailoress, priest - priestess, ogre - ogress, testator - testatrix и др.
Помимо случаев, когда дефиниция женской лексемы фактически представляет собой ссылку на соответствующий мужской эквивалент (ложное родовое имя), в ALDCE присутствует также небольшая группа соотносящихся пар дефиниций, находящихся в несколько иных взаимоотношениях. Вместо
ссылки на мужскую или гендерно нейтральную лексему женское наименование лица сопровождается аналогичной развёрнутой дефиницией, отличающейся лишь ключевым словом woman:
cf. fishmonger - one who sells fish, fishwife - a woman who sells fish [...];
enchanter - one who enchants, enchantress - a woman who enchants [...].
В приведённых парах дефиниций женская лексема определяется как частный случай, или подвид, гендерно нейтрального наименования лица, выступающего в роли немаркированной (фоновой) категории. Таким образом, выстраивается оппозиция one::woman, также иллюстрирующая асимметрию маркированного и немаркированного членов в категориях с ложными родовыми именами.
Вариант данной оппозиции - person::woman - присутствует в дефинициях postmaster - postmistress, hunter - huntress, tempter - temptress. Контрастное употребление лексем person и woman ставит под сомнение гендерную нейтральность слова person в ALDCE (person=one=man vs. woman).
Причина асимметрии в подобных случаях заключается в периферийном положении женской субкатегории и центральном (прототипическом) характере мужской в рамках категории с ложными родовыми именами. Слияние немаркированной субкатегории с фоном приводит к категориальной трансформации, результатом которой становится отмечаемая отечественными и зарубежными исследователями контрадикторность концепта «женщина» не своему контрагенту - мужчине, а человеку вообще [3, с. 287].
Итак, дефиниции женских лексем в толковом словаре середины ХХ в. формулируются с опорой на мужской аналог: либо через ссылку на соответствующую мужскую лексему, либо путём замены лексем one или person на существительное woman. Все эти случаи подтверждают положение феминистской лингвистики о производности женского статуса в английском языке.
Рассмотрим, насколько типы асимметричных отношений, представленные в первой редакции словаря А.С. Хорнби, действуют в современной лексикографии.
Анализ дефиниций лексем с мужской и женской референцией в седьмом, новейшем, издании словаря А.С. Хорнби (OALD) обнаружил, что большая часть наименований женских и мужских категориальных контрагентов образуют симметричные пары: лексикографы либо посвящают отдельную словарную статью каждой из пары лексем (1), либо объединяют наименования контрагентов соответствующей родовой категории в одну статью с гендерно нейтральной дефиницией (2):
(1) divorcé - a man whose marriage has been legally ended // divorcée - a woman whose marriage has been legally ended;
(2) marksman, markswoman - a person who is skilled in accurate shooting;
anchorman, anchorwoman - a man or woman who presents a radio or television programme [...].
Как и в словаре середины ХХ в., в современном издании словаря зафиксированы асимметрии в дефинициях наименований мужчин и женщин: это касается и семантических асимметрий (например: mayoress - 2. (in England, Wales and Northern Ireland) the wife of a mayor or a woman who helps a mayor at official ceremonies), и асимметричных формулировок дефиниций, иллюстрирующих маркированность женской субкатегории. Асимметрии в дефинициях, как и в первом издании, связаны со ссылкой на немаркированную («фоновую») категорию (а) или с контрадикторностью концепта «женщина» человеку вообще (б):
(а) person::female person (woman person и т.п.):
heir - 1. a person who has the legal right to receive sb’s property [...]; heiress - a female heir [...];
lector - a person who teaches in a university [...]; lectrice - a female lector in a university;
PC - 2. (BrE) the abbreviation for ‘Police Constable’ (a police officer of the lowest rank); WPC - (BrE) the abbreviation for ‘Woman Police Constable’ (a woman police officer of the lowest rank) (police officer=member=person);
(б) person::woman: sculptor - a person who makes sculptures; sculptress - a woman who makes sculptures;
craftsman - a skilled person, especially one who makes beautiful things by hand; craftswoman - a skilled woman, especially one who makes beautiful things by hand.
Следует отметить, что асимметрия person::woman обнаруживается не только в дефинициях наименований лица:
cf. one-man - adj. done and controlled by one person only [...]; one-woman - adj. done and controlled by one woman only.
Иногда в пределах одной дефиниции возможно совмещение типов асимметрий (а) и (б):
murderer - a person who has killed sb deliberately and illegally; murderess - a woman who has killed sb deliberately and illegally; a female murderer (per-son::woman и person::female person).
В то же время в асимметричных парах обоих типов многие обозначения женщин, особенно с суффиксом -ess, теперь снабжены стилистическими пометами, налагающими ограничения на их употребление: formal (adulteress), literary (huntress), becoming old-fashioned (manageress) и, наиболее часто, old-fashioned (authoress, conductress, millionairess, murderess, poetess, proprietress, shepherdess, stewardess 1).
Особо следует выделить статьи, посвящённые лексемам actress и mayoress. Дефиниция actress сопровождается комментарием с пометой «Help», который говорит о предпочтительности метагендерной формы actor даже применительно к женщинам: «Many women now prefer to be called actors [...]». Статья mayoress, в свою очередь, содержит ссылку на статью «More about gender», где отмечается тенденция избегания женских форм с суффиксом -ess: «[...] Many people now avoid these. Instead you can use actor or host, (although actress and hostess are very common) or a neutral word such as server for waiter and waitress». Комментарии подобного рода, так же как и растущее число помет old-fashioned при лексемах с -ess, позволяют сделать вывод о постепенном вытеснении женских лексем с данным суффиксом. В итоге, тот факт, что асимметрия подобных пар дефиниций не устранена в современных изданиях словаря А.С. Хорнби, представляется закономерным. Не случайно, даже в словарях, которые, в отличие от ALDCE и OALD, ранее определяли actor как имеющее исключительно мужскую референцию, теперь лексикографически фиксируют «право» женщин-актрис называть себя формой, не имеющей тривиализующего эффекта. Так, оппозиция actor - actress в словаре «Longman Dictionary of Contemporary English» 1974 г. издания была гендерно симметричной (man::woman), в то время как тот же источник 2001 г. издания уже определяет слово actor с помощью мета-гендерного классифицирующего имени someone (someone who performs in a play, film or television programme). Так, под влиянием эгалитарной гендерной идеологии стирание одних асимметрий сопровождается созданием новых.
Сравнительный анализ пар наименований мужчин и женщин в первом и седьмом изданиях словаря А.С. Хорнби с точки зрения (а)симметричного описания этих единиц позволяет сделать вывод о том, что в OALD количество симметричных пар (96) превышает общее число пар, иллюстрирующих все лексикографические типы асимметричных отношений (помета feminine, person::female person и person::woman - всего 63 пары), т.е. такие типы, кото-
рые, в отличие от семантических асимметрий, не зависящих от воли составителей словаря, напрямую связаны с выбором определённого способа лексикографического описания языковых единиц. Что касается ALDCE, только число пар с асимметрией типа person::female person (21 пара) в нём практически равняется числу симметричных пар (23). Таким образом, несмотря на сохранение основных типов асимметричной фиксации мужских и женских лексем, в OALD явственно прослеживается тенденция к более симметричному описанию наименований женщин и мужчин.
Литература
1. Гриценко Е.С. Язык как средство конструирования гендера: дис. ... докт. филол. наук / Е.С. Гриценко. Н.Новгород, 2005. 402 с.
2. Кошель Г.Г. Критерии разграничения типов оценки / Г.Г Кошель // Вопросы лексикологии английского языка. Сб. науч. трудов. Вып. 160. М.: МГПИИЯ им. М. Тореза, 1980. С. 247-257.
3. Телия В.Н. Русская фразеология. Семантический, прагматический и лингвокультурологический аспекты / В.Н. Телия. М.: Языки русской культуры, 1996. 288 с.
4. Black M. Linguistic, Social and Sexual Relations: a review of Dale Spender’s Man Made Language / M. Black, R. Coward // The Feminist Critique of Language. Ed. by D. Cameron. London; New York, 1998. P. 100-118.
5. Cameron D. Verbal Hygiene / D. Cameron. Routledge: London; New York, 2002. 264 p.
6. Coates J. Women, Men and Language. A sociolinguistic account of gender differences in language. 2nd edition / J. Coates. Longman: London; New York, 1993. 254 p.
7. Hardman M.J. The Sexist Circuits of English / M.J. Hardman // The Humanist. March/April 1996. Vol. 56. № 2. P. 25-32.
8. Lakoff R. Language and Woman’s Place / R. Lakoff. Harper and Row: New York, 1975. 83 p.
9. Pauwels A. Women Changing Language / A. Pauwels. Longman: London; New York, 1998. 267 p.
10. Schulz M. The semantic derogation of women / M. Schulz // Language and sex: dominance and difference. Ed. by B. Thorne and N. Henley. Rowley, Mass.: Newbury House, 1975. P. 64-73.
11. Spender D. Extracts from Man Made Language / D. Spender // The Feminist Critique of Language. Ed. by D. Cameron. London; New York, 1998. P. 93-99.
12. Treichler P. Guidelines for non-sexist usage / P. Treichler, F. Frank // Language, Gender and Professional Writing: Theoretical Approaches and Guidelines for Non-Sexist Usage. New York: Modern Language Association, 1989. P. 137-278.
ГРИЦЕНКО ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА - доктор филологических наук, профессор, проректор по научно-исследовательской работе, Нижегородский государственный лингвистический университет, Россия, Нижний Новгород (egritsenko@lunn.ru).
GRITSENKO ELENA SERGEEVNA - doctor of philological sciences, professor, pro-rector on research work, Nizhniy Novgorod State Linguistic University, Russia, Nizhniy Novgorod.
СЕРГЕЕВА МАРИНА ВЛАДИМИРОВНА - кандидат филологических наук, доцент кафедры английского языка, Нижегородский государственный лингвистический университет, Россия, Нижний Новгород (real@lunn.ru).
sErGEYEVA MARINA VLADIMIROVNA - candidate of philological sciences, assistant professor, Nizhniy Novgorod State Linguistic University, Russia, Nizhniy Novgorod.
