CC BY-NC-ND
70
Д.В. Верташов
ГАЗЕТНАЯ ПУБЛИЦИСТИКА ФЕДОРА СОЛОГУБА (1904-1905)
Цель статьи - ввести в научный обиход газетные публицистические выступления Ф. Сологуба 1904-1905-х годов. Публикуемые заметки затрагивают круг тем, актуальный и для художественного творчества писателя: русско-японская война, первая русская революция, педагогика, национальный вопрос, проблемы литературы и культуры. Соотнесение публицистических и художественных текстов Ф. Сологуба дают возможность адекватно представить позицию писателя в указанный период, осветить процесс его идейного и творческого самоопределения.
Ключевые слова: Ф. Сологуб, газеты, публицистика, русско-японская война, педагогика, художественная проза.
В эпохе русского модернизма творчество Федора Сологуба занимает одно из центральных мест. Признанный своими современниками и намеренно забытый в послереволюционные годы, писатель принимал активное участие в литературном процессе рубежа веков, его фигура стояла у истоков русского символизма и неразрывно связана с судьбой этого литературного направления. Начинал он в поэзии еще в «глухие» восьмидесятые годы XIX в. в русле посленекрасовской демократической традиции, а закончил в двадцатые прошлого столетия, застав время формирования советской литературы и став, таким образом, одним из свидетелей переломного этапа отечественной истории. Для того чтобы дать целостную оценку обширного наследия Сологуба, необходимо ознакомиться не только с его художественными произведениями. Подлинный интерес для истории литературы, наравне с эпистолярными и мемуарными источниками, представляет публицистика, которая, как правило, комментирует и освещает актуальные проблемы и яв-
© Верташов Д.В., 2011
ления текущей общественной жизни. Детальное изучение публицистики писателей и критиков помогает осветить процесс их идейного и творческого самоопределения.
В 1900-е годы Ф. Сологуб часто печатал небольшие публицистические статьи в петербургских газетах1. Дебют писателя в этом жанре состоялся еще в 1886 г. в журнале «Русский начальный учитель» с педагогической статьи «О городских училищах»2. И только с запретом на свободное слово в первые годы советской власти закончились его выступления в периодических изданиях.
Сологуб появлялся в изданиях самых различных направлений. Его статьи печатали «Новости», «Биржевые ведомости», «Новые ведомости», «Наша жизнь», «Новости дня», «Сын отечества», «Петроградский голос». Период наиболее активных газетных публикаций приходится на время 1904-1905 гг., ознаменованное тесным сотрудничеством Сологуба с газетой «Новости», в течение которого было опубликовано около семидесяти статей, и еще десятки остались неопубликованными (сам писатель называл свои статьи заметками или маленькими фельетонами). Кроме статьи «Почетные попечители», почти все они были подписаны литературным именем писателя.
Эти статьи, вскользь упоминавшиеся в некоторых работах по истории русского модернизма, а также в словарных биобиблиографических статьях о Сологубе3, ранее исследователями подробно не изучались: корпус их текстов не выявлен полностью и не републико-вался. Современная исследовательница эпохи русского модернизма Н.Ю. Грякалова в своей работе «Человек модерна» замечает, что «...анализ корпуса педагогических статей Сологуба, пока еще не освоенных историками литературы, мог бы представить несомненный интерес в понимании направленности социально-критической мысли писателя и парадоксальном соотнесении с нею избранных им литературных стратегий»4.
Обращение многих общественных деятелей этого времени к жанру миниатюрной газетной заметки не было случайным. Короткая газетная заметка давала возможность кратко высказать свое мнение по тому или иному актуальному, волновавшему общество вопросу обширной аудитории. Газета, являясь поставщиком сведений, фактов, информации, с повышением всеобщей грамотности в Российской империи, к началу XX столетия постепенно становится общественным органом, рассчитанным на самые широкие круги читателей, она играет важную политическую и идеологическую роль как средство выражения общественного мнения, формирующегося вокруг острых проблем жизни.
«Резкая поляризация взглядов и политических симпатий, характерная для первых лет XX в., предшествовавших Первой русской революции, ярко отражалась в журналистике»5. И последняя тенденция не прошла мимо Сологуба6. Круг тем, которых касался писатель в своей публицистике, был сформирован как его служебной деятельностью7, так и наиболее насущными проблемами времени: школа8, дети9, русско-японская война10, международное положение, национальный вопрос11, революционные события (им обсуждались также на страницах «Новостей» проблемы цензуры12 и общественного самосознания, природа законности и правовых отношений13). Самые радикальные статьи, содержавшие резкие требования, критиковавшие власть и косные российские порядки, так и не попали в печать. Почти все они приходятся на 1905 г.
Уже первая статья за 1904 год, напечатанная в «Новостях» № 167 за 19 июня под названием «Робкие таланты», посвящена теме единения и консолидации российского общества в военное время; для убедительности своей гражданской позиции Сологуб приводит в пример имена Верещагина и Пушкина. Он констатирует, что даже самые талантливые художники не могут находиться в стороне от злободневных событий своего времени, и считает позорным любое уклонение людей творческих профессий от службы в действующей армии.
Война в восприятии Сологуба выступает как прелюдия для дальнейших взаимоотношений России, представляющей западный менталитет, и Японии, восточной державы. До начала 1905 г. он открыто выступает за победу и колониальную предприимчивость Российского государства, обосновав тем самым официальную политику российского самодержавия на Дальнем Востоке. Призывы к победе звучат в статьях «Международное право», «Харакири» и многих других. Однако к концу 1904 г., убедившись в невозможности победить, Сологуб ратует за перемирие: продолжение военных действий вело лишь к умножению жертв. Переходной в эволюции взглядов Сологуба на военную кампанию (1904-1905 гг.) является статья «Колония на Суматре», написанная им 21 ноября 1904 г., которая не была опубликована на страницах «Новостей» и осталась лежать в архиве писателя. Сологуб здесь выступает за дальнейшие мирные приобретения Российской империи в Тихом океане, ибо, по его мнению, «...деятельная колониальная политика способствует подъему внутри страны»14. Он называет военные действия «маньчжурской авантюрой» и предлагает купить у Голландии часть колоний в Зондском архипелаге: «...Если вспомнить, что эмиграция из России с годами не уменьшается, если посмотреть, какое превосходное для целей русской дальневосточной политики положение за-
нимает хотя бы остров Суматра, то хочется сказать, что лучшего приобретения Россия не могла бы сделать»15.
В этой же статье проявляется новое отношение автора к русско-японской войне, вызванное происходящими событиями: «...Если успех предстает сомнительным, то гораздо достойнее великого государства поскорее прикончить неудачное предприятие. Не дипломатии же умирают на полях сражений, а те же самые "плательщики налогов"»16. Стоит обратить внимание на логику размышлений автора: государство, затеявшее кровавую войну, не рассчитав своих реальных возможностей и сил, втянуло в нее народ. Оно не только действует не в интересах народа, но и скрывает свои мотивы и побуждения от последнего, в связи с этим Сологуб поднимает проблему участия представительных органов власти в решении задач внешней политики в заметке, написанной 8 марта 1905 г., «Лукавство сравнений»: «...международные отношения становятся много яснее от свободного обсуждения государственных дел»11.
Не совсем обычно для публицистики Сологуба тема войны раскрыта в заметке «Бесенята войны», которая была написана летом 1904 г., но попала в печать в газету «Новости дня» только 22 марта 1915 г. В этой статье автор указывает на огромный разрушительный потенциал, заложенный в технических достижениях военной промышленности, и предостерегает своих читателей от чрезмерного преклонения перед техникой, в результате которого человек может превратиться в раба машин, им же созданных18. Эта вполне созвучная и нашему времени тема - взбунтовавшихся против человека машин - встречается не только в творчестве Сологуба, впоследствии ее можно увидеть и у В. Брюсова в неопубликованных при жизни прозаических отрывках «Восстание машин» (1908) и «Мятеж машин» (1915). В них «.изображается отрицательный результат успехов технического прогресса и достижений цивилизации»19.
Почти во всех статьях рубежа 1904-1905 гг. витает мысль о необходимости создания в России представительного органа власти: «Утвердить свои права гражданин может только в свободном договоре. А этот государственный договор может выработать и установить только учредительное собрание»20 - написано в черновом варианте статьи «Воскресение живых». Выступая в либеральном органе печати, таком как газета «Новости», которая отстаивала интересы крупных промышленников, добивалась более широких возможностей для развития «частной предпринимательской инициативы», высказывалась за необходимость буржуазно-конституционного переустройства России, Сологуб писал о необходимости реформ и созыве парламента, полемизируя тем самым с консервативным направлением журналистики. Осуждая политику недоверия государ-
ства к обществу, он негодовал по поводу ограничения гражданских прав и свобод народа и одобрительно относился к усилиям интеллигенции по просвещению народа, устройству общественных организаций.
Как было замечено Я.С. Марковичем, «...в публицистике писателя вопросы просвещения так же тесно связаны с вопросами политическими, идеологическими и социальными»21. В представленной ниже статье «Довольно жвачки»22 Сологуб ставит проблему народного образования на общегосударственный уровень. Средств, которые выделяются из государственного бюджета на школы, недостаточно, поэтому необходимо формирование представительного органа власти, состоящего из плательщиков податей и налогов для обсуждения расходов на народное образование.
Центральное место в тематическом комплексе статей за 1904 г. занимают вопросы образования и воспитания23 (преобладающую роль в жизни Сологуба играла литературная и педагогическая деятельность). Его профессиональный интерес к психологии и педагогике и личный опыт учителя давал возможность высказаться с особым пристрастием на колонках «Новостей» по наиболее наболевшему вопросу. «Консерватизм современной Сологубу школы, царящий в ней "дух несвободы" (сословной, материальной, личностной), "принуждение к повиновению" как инструмент власти школы и семьи, доминирование "воспитания" над "образованием", отсутствие физической культуры (гимнастики) и, как следствие, за-крепощенность тела и личности в целом - вот тот спектр проблем, которые становятся предметом дискурсивно "трезвого" публицистического высказывания и свидетельствуют о внимании писателя к существующим диспозитивам власти»24. Так, в одной из статей25 сравниваются два образовательных подхода - американский и русский; в одном случае, как считает Сологуб, превалирует обучение, в другом - воспитание.
Как было уже замечено, немало статей, написанных в сотрудничестве с «Новостями», посвящены миру детей. Особенно волновала писателя практика экзекуции. В сологубовской ранней малой прозе (рассказы 1890 - начала 1900-х годов) детская тема с так называемыми «нетипичными» сюжетами повторяется неустанно как лейтмо-тив26. В публицистике она получает резкий социальный характер. Так, в заметке «Из окна» совершенно отсутствует метафизический подтекст, свойственный ранней прозе писателя, и тема связи детских самоубийств с практикой телесных наказаний раскрыта как острая этическая проблема и социальное явление.
Существует множество перекличек между публицистикой и художественным творчеством Сологуба. В этот период помимо того,
что он активно выступает в прессе, вышли в печать его сборники рассказов «Жало смерти» (1904) и «Книга сказок» (1904), пятая книга стихов «Родине» (1906) и «Политические сказочки» (1906). Некоторые газетные статьи являлись творческой лабораторией для литературных произведений даже наиболее позднего периода, таких как роман «Творимая легенда»21. Так, например, заметка «Из окна» имеет множество совпадений, тематических и лексических, с рассказом «Утешение» из сборника Сологуба «Жало смерти». Или история Сергея Афанасьевича Малицына из романа «Заклинательница змей», который «.из Москвы приехал. Учителем был, начальству неугоден оказался, - история довольно обыкновенная в нашем славном государстве»28, очень похожа на историю, представленную в статье «Довольно жвачки» - о положении деревенских вольных школ.
Следует подчеркнуть, что с расширением цензурных рамок русской периодической печати общественная публицистика все более стала отвечать вкусам представителей оппозиционно настроенной интеллигенции, что, несомненно, отразилось и в статьях Сологуба 1905 г. Не изменяя тематическому комплексу издававшей его газеты, Сологуб почти не ставил перед собой информационных или идеологических задач, развивая свою мысль как частное лицо, как правило, в контексте гражданской или, как в статьях 1904 г., педагогической полемики.
Публицистика Федора Сологуба (1904-1905 гг.) соответствовала леволиберальному направлению печати, к которому относилась газета «Новости». Вплоть до 1904 г. отклики на те или иные события общественной и политической жизни в его творчестве, по своей сути онтологическом, действительно были более чем эпизодическими. Однако под влиянием политических катаклизмов Сологуб выступает в печати за немедленные реформы в области идеологии, внешней и внутренней политики, армии и школы, гражданских законов.
Далее будут представлены в хронологическом порядке пять статей из большого комплекса публицистических газетных выступлений Сологуба. Почти все они были опубликованы в «Новостях», и только последняя заметка занимает особое место: написанная в 1904 г. в связи с участием России в войне против Японии, она была опубликована намного позднее, только в марте 1915 г. в газете «Новости дня», и пришлась как нельзя кстати к событиям Первой мировой войны.
Примечания
1 Полный перечень опубликованных публицистических статей за этот период содержится в издании: Библиография сочинений Федора Сологуба. Часть первая. Хронологические перечни напечатанного с 28 января 1884 года по 1 июля 1909 года. СПб., 1909.
2 О городских училищах // Русский начальный учитель. 1886. № 4.
3 Например: МаксимовД.Е. Поэзия и проза Ал. Блока. Л., 1981; Григорьева Е. Федор Сологуб в мифе Андрея Белого // Блоковский сборник, XV: Русский символизм в литературном контексте рубежа XIX-XX вв. Тарту, 2000; Русские писатели. Библиографический словарь: В 2 т. М., 1990.
4 Грякалова Н.Ю. Человек модерна: Биография - Рефлексия - Письмо. СПб., 2008. С. 64
5 Чернышев А.А. Газетно-журнальная полемика в 1905-1904 годах // Из истории русской журналистики конца XIX - начала XX века. М., 1982. С. 47.
6 Так, в одной своей работе З.Г. Минц отмечала, «что поэт-символист Федор Сологуб был одним из самых известных и революционно настроенных писателей эпохи первой русской революции 1905-1907 гг.». См.: Минц З.Г. Поэтика русского символизма. СПб., 2004. С. 340.
7 Учительский институт Сологуб закончил в 1882 г., после чего около десяти лет работал в провинции - в уездных городках: Крестцах Новгородской губернии (1882-1885), Великих Луках Псковской губернии (1885-1889), Вытегре Олонецкой губернии (1889-1892). В 1892 г. Сологуб вернулся в Петербург, где его в скором времени назначают инспектором училища и членом Петербургского губернского училищного совета. В 1899 г. Сологуб получил место учителя-инспектора Андреевского городского мужского четырехклассного училища, располагавшегося на Васильевском острове. См.: Павлова М.М. Писатель-инспектор: Федор Сологуб и Ф.К. Тетерников. М.: Новое литературное обозрение, 2007.
8 См., напр.: Школа за город // Новости. 1904. № 220. 11 августа; Без указки // Там же. № 221. 12 августа; Почетные попечители // Там же. № 223. 14 августа; Пришли, понюхали и ушли // Там же. № 251. 11 сентября; Техника в школе // Там же. № 290. 20 октября.
9 См., напр.: Из окна // Там же. № 217. 8 августа; Как мальчик // Там же. № 226. 17 августа; Бассейны мужества // Наша жизнь. 1905. № 168. 20 июля.
10 См.: Робкие таланты // Новости. 1904. № 167. 19 июня; Жалость и любовь // Там же. № 230. 21 августа; Международное право // Там же. № 231. 22 августа; Харакири // Там же. № 273. 3 октября; Международное мнение // Там же. № 348. 17 декабря; Вражда и дружба стихий // Биржевые ведомости. 1905. № 8847. 29 мая.
11 См.: Вмешательство // Новости. № 260. 20 сентября; С кого начать? // Там же. № 265. 25 сентября; На сене // Там же. № 281. 11 октября; Истинно-русские люди // Там же. 1905. № 10. 17 января.
12 См.: Порча стиля // Там же. № 234. 25 августа; Холера и цензура // Там же. № 319. 18 ноября.
13 См.: Зависть // Там же. 1904. № 268. 28 сентября; Коринф и Карфаген // Там же. № 296. 26 октября; Беспорядок // Там же. № 304. 3 ноября; Отвод // Там же. 1905. № 25. 1 февраля.
14 ИРЛИ. Ф. 289. Оп. 1. Ед. хр. № 328. 3 л.
15 Там же.
16 Там же.
17 Там же. Ед. хр. № 343. 25 л.
18 З.Г. Минц писала, что «.в начале XX века стало ясно, что война неизбежна и одной из причин ее будет именно высокое развитие военной техники и, более того, всякой техники вообще. Техника из помощника человека становится его врагом, всякое техническое изобретение может стать орудием убийства, орудием войны». См.: Минц З.Г. Указ. соч. С. 347.
19 Муравьев В.Б. Неопубликованные и незавершенные повести и рассказы // Литературное наследство: Валерий Брюсов. Т. 85. М., 1976. С. 70, 95-103.
20 ИРЛИ. Ф. 289. Оп. 1. Ед. хр. № 245. 19 л.
21 Маркович Я.С. Педагогические огорчения Федора Сологуба // Советская педагогика. М., 1988. № 6.
22 Довольно жвачки // Новости. 1904. № 336. 5 декабря.
23 И.И. Гарин писал, что «.Сологуб часто выступал в прессе по поводу бюрократизма и мертвечины в школьном образовании, невежества учителей и необходимости реформации школы». См.: Гарин И.И. Серебряный век. М., 1999. Т. 1. С. 222.
24 Грякалова Н.Ю. Указ. соч. С. 64.
25 Без указки // Новости. 1904. № 221. 12 августа.
26 См. указанные работы М.М. Павловой, а также: Магалашвили А.Р. Поэтика малой прозы Ф.К. Сологуба: Автореф. дис .... канд. филол. наук. Новосибирск, 2000.
27 В качестве радикальной меры преобразования школьного уклада Сологуб предлагал устроить интернаты, в которых дети были бы изолированы от влияния родителей и среды на длительное время и всецело оставались в расположении просвещенных учителей и воспитателей, проводили много учебных часов на природе. Эту мечту воплотил герой его утопического романа «Творимая легенда» Георгий Триродов в организованной им школе-коммуне. (См.: Павлова М.М. Указ. соч. С. 33.) Эти же идеи высказываются писателем в заметке «Школа за городом».
28 Сологуб Ф. Собр. соч.: В 6 т. М., 2002. Т. 6. С. 90.
Ф. Сологуб
РОБКИЕ ТАЛАНТЫ
К стыду наших дней возник и, кажется, занимает кого-то вопрос о том, не следует ли избавить от посылки в действующую армию талантливых представителей свободных профессий1. Юридическая несостоятельность такого предположения очевидна; как-то странно думать о правительственном учреждении для разбора и призрения талантливых прапорщиков запаса. Да и кто бы воспользовался благодеяниями этого учреждения? Сомнительные знаменитости, любимцы дам? Великие создания искусства исходят лишь из великого сердца, а великое сердце имеет роковое свойство не отвращаться от опасностей. Все знают страх, богато одаренные натуры способны очень остро его чувствовать, но поддаются страху только ничтожные. Верещагину однажды советовали уйти из опасного места, он ответил:
- «Где же я найду такие световые эффекты?»2.
Вот, все мы живо чувствуем и ясно знаем, каким великим горем для России была преждевременная смерть А.С. Пушкина, но наш Пушкин, такой, каким мы его знаем, великий, пламенный Пушкин поступить иначе не мог3. Никак нельзя представить себе Пушкина просящим, чтобы его избавили от исполнения опасного долга; но легко представить себе, каким негодованием, каким стыдом зажглась бы душа поэта, если бы этот прискорбный вопрос возник в его дни.
Впервые напечатано: Новости и Биржевая газета. 1904. № 161.
19 июня.
Хранится: ИРЛИ. Ф. 289. Оп. 1. Ед. хр. 441. Робкие таланты. 1904.
16-11 июня.
1 Подробно о подготовке России к Русско-японской войне см.: Левицкий Н.А. Русско-японская война 1904-1905 гг. М., 2003. С. 672.
2 Верещагин Василий Васильевич (1842-1904), крупнейший русский живописец-баталист. В своих батально-исторических полотнах запечатлел жестокие будни войны, обличал варварские обычаи и религиозный фанатизм.
Много путешествуя, освоил жанр документально-этнографической живописи. Неоднократно сам принимал участие в военных действиях. В 1868 г. в составе русского гарнизона он оборонял Самаркандскую крепость от войск бухарского эмира и был награжден за храбрость и мужество Георгиевским крестом. Участвовал в русско-турецкой войне в 1877-1878 г., где в одном из сражений был тяжело ранен и едва не погиб. Как только вспыхнула русско-японская война,
Верещагин поехал на Дальний Восток. Верещагин погиб в Порт-Артуре вместе с адмиралом С.О. Макаровым на броненосце «Петропавловск» 31 марта (13 апреля) 1904 г. Смерть художника была в полном смысле слова смертью на боевом посту. См. об этом: Лебедев А.К. В.В. Верещагин. М., 1958. Трагическая смерть Верещагина бурно обсуждалась в русской печати.
3 Участие Пушкина в военной кампании обсуждалось также в статье К.Н. Леонтьева «О всемирной любви». Вспоминая «Путешествие в Арзрум», К.Н. Леонтьев писал: «Пушкин сопровождает Паскевича на войну, присутствует при сражениях. Много людей убито, ранено, огорчено и разорено. Русские победителями вступают в Эрзерум. Сам поэт испытывает, конечно, за все это время множество сильных и новых ощущений. Природа Кавказа и Азиатской Турции; вид убитых и раненых; затруднения и усталость походной жизни; возможность опасности, которую Пушкин так рыцарски любил; удовольствие штабной жизни при торжествующем войске <...> После всего этого, или под влиянием всего этого, Пушкин пишет какие-нибудь прекрасные стихи в восточном стиле» (Леонтьев К.Н. О всемирной любви: Речь Ф.М. Достоевского на Пушкинском празднике // Русская идея. М., 1992. С. 162-163).
ИЗ ОКНА
Какой-то рецензент, разбирая недавно мою книгу, сурово укорил ее за «кладбища несуществующих детей-самоубийц»1, которые там описаны. Бедные, милые малыши, лишившие себя жизни! Суровый рецензент словесно прав, и вас точно уже нет, - так как мертвые в мире живых не обретаются. И только след вашего злосчастного житья кое-где остался: в газетной заметке, в статистике, в работе психиатра, в рассказе беллетриста2. Но, милые и несчастные дети, в ином смысле, более простом и более значительном, вы существуете, еще вы не умерли; еще вы идете один за другим на вольную смерть3.
Вот город, где улицы безопасны, где дома незыблемы, где светло, ясно и спокойно; идут люди, шумят экипажи, кипит торговля, слышен церковный звон. Иду по этой шумной и веселой улице и думаю: где-нибудь, - может быть, тут же близко, - бьют ребенка. Бьют жестоко. Бог помилует, - не удавится, не утопится4. Ложусь спать, и опять думаю: «ночному часу не верьте», - когда все затихает, где-нибудь в этом городе бьют ребенка.
Нынче летом прочел я в газетах две заметки, приблизительно одинакового содержания. В начале лета сообщалось, что где-то на Офицерской, в первом часу ночи, пятнадцатилетний мальчик, когда мать собралась сечь его, выбросился из окна, проломил себе череп,
сломал руку; отвезли в больницу; авось, отлежался5. На днях десятилетний мальчик, во втором часу дня, боясь, что отец его накажет, выбросился из окна пятого этажа, разбил себе голову, по дороге в больницу умер6.
Оба выбросились из окна. Самый доступный для малышей способ самоубийства1. Особенно, когда время не терпит: мать уже принесла розги, отец уже держит ремень с пристяжкою, - истязание начнется сейчас, вот, едва пройдет одна минута. Бежать некуда, - двери закрыты. Умолить нельзя. И уже молил о пощаде, рыдал, хватался за руки, бился на полу, целуя ноги, - не умолил, не простили8, - уж очень вина большая. Глупый мальчишка! Перетерпеть бы, - ведь, не до смерти же забьют, да и не такая уж страшная на самом деле боль, -поболит, пройдет, и даже, может быть, пожалеют потом, приласка-ют9. Но грозные слова так страшны, приготовления к жестокой каре так ужасают, напрасные мольбы так истомили, что нестерпимый ужас овладел всем бедным существом и гонит его к единственному исходу, - в окно, на камни, вниз головой, - погибнуть, разбить голову и кости, лишь бы избавиться от этого кошмара.
Способ самоубийства один и тот же, время различно: один бросился в окно днем, другой - ночью. Тот, который ночью, значительно старше. Это не трудно объясняется.
Маленьких бьют во всякое время, когда придется, - тех, кто побольше, чаще вечером и ночью. Почему? Маленький больше в руках, его легче взять, - он слабее. Постарше, - посильнее, посмелее, похитрее. Днем он убежит или спрячется. Или начнет громко кричать, -могут придти, заступиться, отнять. Такого большого и стыдно сечь. Среди больших у него могут найтись заступники: он уже вступает в некоторые связи, он более личен, чем его же младший брат. К тому же днем часто отца дома нет, а матери не справиться.
Но вот вечер. Отец вернулся с работы, усталый и часто сердитый, но еще достаточно сильный для мальчишки. Мальчик тут же: не на дворе же ему ночевать (иные, впрочем, ночуют на лестницах, на чердаках, в подвалах, только бы спастись от побоев; бывает, что и простуживаются в холодные ночи). И вот мальчик поест, разденется, ляжет спать. Соседи заснут. Тогда берут полусонного, раздетого мальчика и секут его с удобством и без помехи: легко связать, если понадобиться; заткнуть рот, не надо преодолевать сопротивления, раздевая.
А вот на этот раз случилось, что мальчик еще не заснул, успел вскочить с постели (на дворе нашли его раздетым) или вырвался из рук матери, и выбросился.
И везут родители полумертвого сына на извозчике в больницу. Это тело, которое так шалило, шумело, надоедало, но все же было милым, - свое, ведь, рожденное дитя, - лежит бессильное, слабо
вздрагивает и холодеет; упрямая голова разбита и точит скудную кровь; бойкие глаза потускнели и смотрят невидящим взором. Дрожки скрежещут по скверной мостовой и сотрясаются, бедное тельце дрожит и колотится, и из-за посинелых губ вырываются слабые стоны. Мать бледная дрожит и молится.
Или иногда равнодушна? Думает: туда и дорога, - Бог прибрал. Разве же мы этого хотели? - для его же пользы.
Воздержимся от лирических излияний. Спросим себя: что же делать? Ведь, мы все знаем, что каждый год бывают самоубийства детей, у рабочих из окна выбрасываются, у крестьян вешаются и топятся, гимназисты стреляются, гимназистки отравляются. И всех этих детей нестерпимо жаль. Что же делать? Как устроить, чтобы этого не было?
Что делать? Не знаю. Может быть, самое верное - подождать лет триста - четыреста, когда «мы увидим жизнь светлую, прекрасную, изящную, мы обрадуемся, и на теперешние наши несчастья оглянемся с умилением, с улыбкой»10.
Впервые напечатано: Новости и Биржевая газета. 1904. № 217.
8 августа.
Хранится: ИРЛИ. Ф. 289. Оп. 1. Ед. хр. 312. Из окна. 1904. 5-6 авг.
28 л.
1 Сологуб имеет в виду анонимную рецензию в иллюстрированном приложении к газете «Новое время» за июль 1904 года на его книгу рассказов «Жало смерти». Рецензент пишет: «Когда автор и ему подобные копаются в тонких изгибах извилистой, перекошенной, упадочной души, это только скучно или смешно, но когда для чего-то автор из своих рассказов делает какое-то детское кладбище, где хоронят несуществующих детей-самоубийц, чтение становится отвратительным» (Б.п. Федор Сологуб. «Жало смерти» и другие рассказы // Иллюстрированное приложение к газете «Новое время». 1904. № 10189, 14 (27) июля. С. 11).
2 Резюмируя впечатления о ранних рассказах Сологуба в рецензии на сборник «Жало смерти», А. Измайлов заключал: «Странная книжка, больная книжка. Записи о больных детях, с бессонницами в десять лет, с собачьей старостью в двенадцать, со странными поражениями умственных и волевых центров, с реализовавшимися бредовыми и маньяческими идеями, с философией уныния, посильной взрослому. Эту философию странно видеть вложенной в умы и уста детей, но поверим на слово беллетристу-патологу. В клинических лекциях ученых психиатров о детской ненормальности найдутся, без сомнения, и не такие разновидности душевных аномалий» (Измайлов А. Литературные заметки // Биржевые ведомости. 1-е изд. 1904. № 515. 8 октября. С. 4. См. также обзор специальной литературы на эту тему в монографии: Павлова М.М.
Писатель-инспектор: Федор Сологуб и Ф.К. Тетерников. М.: Новое литературное обозрение, 2001: «.Детские самоубийства в конце XIX столетия были заметным явлением, которое обсуждалось на страницах научной и массовой печати педагогами, социологами, психиатрами. Именно в XIX - начале XX в. в России в трудах С.С. Корсакова, П.Г. Розанова, Ф.К. Тереховенко, И.О. Зубова, Г.И. Гордона, И.П. Лебедева, М.В. Бехтерева, И.А. Сикорского, А.Я. Острогорского, М.Н. Гернета, А.Ф. Кони, М.Я. Феноменова и др. складывается специальная междисциплинарная наука - сюисидология (современная суицидология). В частности, в области изучения детской суицидологи значительную роль сыграли труды известного педагога А.Я. Острогорского -главного редактора журнала "Образование", в котором выступал и Федор Сологуб» (С. 169-200). В частности, использованы материалы из кн.: Девиантность и социальный контроль в России (XIX-XX вв.). Тенденции и социологическое осмысление / Под ред. В.П. Сальникова. СПб.: Алетейя, 2000. Приведены характерные цитаты из газетной периодики: «Дети - вот наиболее чистый тип самоубийства по темпераменту. Эпидемия школьных самоубийств общеизвестна, - и по каким только ничтожным поводам не прибегают ребята к ножу, веревке или револьверу!» - писал В.Е. Чешихин (литератор, секретарь Рижского окружного суда) в исследовании «Типы самоубийц», иллюстрируя свои рассуждения примерами из криминальной хроники ( Чешихин В.Е. Типы самоубийц // Новости. 1899. № 259, 21 сентября; № 260, 22 сентября. Газетная вырезка статьи сохранилась в рабочих материалах писателя в папке с подготовительными материалами к прозе (ИРЛИ. Ф. 289.Оп. 1. Ед. хр. № 539. 330 л.)).
3 Тема детской смертности центральная в творчестве писателя данного периода. Критика осуждала раннее творчество Сологуба за интерес к темным сторонам человеческой психики, «за надуманность, вычурность сюжетов и недостоверность детских характеров, за пристрастие сугубо "клиническим" историям» (Павлова М.М. Указ. соч. С. 169).
4 Телесные наказания в России, узаконенные государственным правом, имели многовековую традицию; в разных формах они просуществовали до конца XIX столетия. Процесс отмирания позорной экзекуции, начавшийся еще при Екатерине II, активизировался лишь в середине XIX в., но продвигался чрезвычайно медленно. См.: Павлова М.М. Указ. соч. С. 239. Начавшаяся с 1890-х годов кампания за отмену телесных наказаний стала почти всеобщей и получила широкое освещение в печати. В журналах, столичных и провинциальных газетах с начала 1890-х годов систематически печатали материалы по злободневному вопросу (исторические, юридические, педагогические, медицинские), помещали выступления видных врачей, юристов, педагогов писателей (в частности, статья Л.Н. Толстого «Стыдно» появилась в «Биржевых новостях» в декабре 1895 г. и имела широкий общественный резонанс), издавалась специальная литература. По предположению М.М. Павловой, эти публикации вполне были известны Сологубу. РостиславлевД.И. О способах сечения розгами // Русская старина. 18921893; Биншток В.Л. Материалы для отмены телесных наказаний в России // Юридический вестник. 1892. Т. II. № 1-8; Джаншиев Г.А. Из эпохи великих
реформ. 4-е изд. М.: Тип. А. Мамонтова. 1894; Тимофеев А.Г. История телесных наказаний в русском праве. СПб.: Тип. С-Петербургской тюрьмы, 1897; Семев-ский В.И. Необходимость отмены телесных наказаний // Русская мысль. 1896. № 2-3; Чернов А.М. Набросок соображений. Гжатск, 1895.
5 Заметка прочитана Сологубом в газете «Новости» № 162 за 14 июня 1904 г. Ее содержание: «Выбросившийся из окна мальчик. 13-го июня, в первом часу ночи, обыватели д. № 14 по Офицерской ул. были встревожены раздававшимися стонами во дворе. Выбежав во двор, они увидели лежавшего на мостовой 15-ти летнего мальчика, сына кронштадтской мещанки, Андрея Лоушкина. Оказалось, что мальчик выпрыгнул из окна 2-го этажа в то время, когда мать его хотела за что-то наказать. Мальчик сломал себе правую руку и сильно расшиб голову. Его отвезли в больницу». Также в заметке «Пострадавшие дети» за 13 июня 1904 года в «Новостях» говорится: «С наступлением летних дней, когда окна в домах стоят целый день открытыми, стали повторяться случаи падения из окон детей».
6 Заметка прочитана Сологубом в газете «Новости» № 211 за 2 августа 1904 г. Название: «Десятилетний самоубийца». Содержание: «31-го июля, во втором часу дня, проживавший при родителях в д. № 15 по Итальянской улице сын торговца в разнос, Григорий Баталов, 10-ти лет, выбросился из окна 4-го этажа во двор на мостовую, получив тяжкое повреждение черепа. Пострадавший мальчик отправлен в больницу, где вскоре умер. Дознанием выяснено, что мальчик выбросился из окна из боязни быть наказанным своим отцом за продолжительную отлучку из квартиры».
7 Один из рассказов сборника Сологуба «Жало смерти» (1904) - «Утешение» - имеет прямые соответствия в содержании с заметкой «Из окна». См. об этом рассказе также в кн.: Павлова М.М. Указ. соч. С. 190-194.
8 Аналогичная ситуация происходит с главным героем в рассказе «Утешение» с Митей Дармостуком, когда по приказу барыни Урутиной его приказали выпороть дворнику Дементию: «.Митя порывисто стал на колени, кланялся барыне в ноги, целовал ее башмаки. повторял отчаянные, несвязные слова. Аксинья и Дементий с ожесточение бросились оттаскивать Митю от барыни. Митя, рыдая и умоляя барыню, упирался и хватался за подоконники, за двери...». См.: Сологуб Ф. Собр. соч.: В 8 т. Т. 1. Тяжелые сны: Роман. Рассказы. М., 2000. С. 548.
9 С иными оценочными суждениями на тему телесных наказаний можно встретиться у Сологуба в ряде других художественных текстов. Например, в цикле «Из дневника» собраны стихотворения, объединенные темой телесных наказаний. См.: Сологуб Ф. Цикл «Из дневника» (Неизданные стихотворения) // Ежегодник Рукописного отдела Пушкинского Дома на 1990 г. СПб., 1993. С. 109-159 (публ. М.М. Павловой).
10 Цитата из пьесы А.П. Чехова «Дядя Ваня» (1897). Слова Сони в самом конце. См.: Чехов А.П. Сочинения: Пьесы и водевили. М., 1984. Т. 4. С. 433.
Газетная публицистика Федора Сологуба (1904-1905) БЕЗ УКАЗКИ
Есть такие дела людские, которые сами по себе весьма просты и радостны, но разными случайными условиями они до того усложнены, запутаны, опечалены, что становятся источниками многих огорчений и бед. К числу таких дел у нас, в России, принадлежит школьное дело. Оно, - как ушибленное место, - ноет, ноет, заставляет метаться и пробовать то и другое средство, до сильнодействующих включительно: не поможет ли это, испытанное? Или не приложить ли вот этого, самого нового, только что изобретенного и уже разрекламированного на весь мир?
Радостное, милое дело - общение с развивающимися детьми -становиться почему-то мучительным и ответственным; простая задача школы - научить - усложняется тем, что надо еще и воспитать, а воспитать оказывается почему-то, вдруг, очень трудным. Плохо учатся. Непохвально ведут себя. Общество недовольно школой. Школа жалуется на учеников. Ученики не любят учителей. Учителя сердятся на родителей. Родители ропщут.
Когда дело чрезмерно усложняется и затрудняется, то любопытно бывает посмотреть на чьи-нибудь попытки его упростить и облегчить. Ведь, и в школьном деле, как во всяком другом, простые и краткие пути лучше длинных и сложных. Притом же мы привыкли брать примеры с других.
Вот один любопытный пример. Конечно, для нас он едва ли пригодиться. Но все же любопытен. В далекой Америке, где, кажется, нет такого школьного кризиса, как у нас, и школьные дела идут более или менее гладко, предпринят опыт, вызванный не болью от школьных неустройств, а просто духом изобретательности и свободного почина, столь отличающих эту счастливую страну1. Это -школы без учительской указки. Не без учителя, а только без его указки. Вот элементы этой школы:
Есть учитель - человек, знающий то, чему малыши хотят научиться, и знающий также то, как следует учиться. Есть школа, -здание, где в определенное время можно собраться, чтобы учиться. В школе есть учебные пособия и книги, - все, по чему люди учатся. В школе соблюдается известный порядок, - тогда-то приходит и уходит учитель, и он может помочь, ответить на вопросы, указать учебники, разрешить недоуменье и спор; тогда-то выдаются пособия из того или другого шкафа. Дети учатся сами, помогая один другому и обращаясь, когда понадобится, к учителю. Чему там учатся? По какой программе? И на какой диплом? Ответы ясны: учатся тому, что надо знать, - а что надо знать, это знает всякий, так как это указывается жизнью. Такой-то мальчуган знает, что без арифметики
ему нельзя, а без латыни можно. А другому латынь понадобилась. Дипломов никому не нужно: там, где люди работают быстро, живо, свободно, - никому там не занятно рассматривать листы пергамента с печатями, подписями и номерами, - нужны знающие люди, и совсем не нужны дающие какие-то права бумаги. Итак, школа говорит: приди и учись. Расписания нет, - если вам оно нужно, установите его сами. Форменной одежды для учащихся не установлено, -не требуется, не к чему. Отметок никто никому никуда не ставит: некогда и не надо. Поведением не озабочены: на то есть родители, церковь, суд, полиция, мораль, мнение общества и товарищей, - в культурном обществе много сдерживающих элементов. Наказаниями школа не занимается: леность учеников ее не трогает, да ленивых и не может быть там, где труд свободен, а темп жизни повышен, -шалости возможны не более чем на улице, в трамвае, в церкви. Ведь, из того, что есть сорванцы, готовые шалить в трамвае, не следует еще, что кондуктора надо облечь правом наказывать. Учитель в школе не более нуждается в этом печальном праве; да и приятно ли наказывать гостей, друзей и сотрудников!
Опыт любопытный. Он только начат. Интересно будет узнать, какие он даст результаты. Боюсь, что для нас он, во всяком случае, окажется непригоден. Сама мысль какая-то непривычная для нас: ну, как это можно без указки? Ведь, нам непременно надо не только учить, но еще воспитывать, развивать, приучать, упражнять в том и другом, вообще, делать множество дел, очень полезных и даже необходимых, но которые в других, более развитых общежитиях, могут исполняться и не школою, а другими факторами: семью, церковью, общиною.
Впервые напечатано: Новости и Биржевая газета. 1904. № 221.
12 августа.
Хранится: ИРЛИ. Ф. 289. Оп. 1. Ед. хр. 223. Без указки. 1904. 5-6 авг.
28 л.
1 Подробные сведения об американской системе образования Сологуб мог почерпнуть из статьи П.Д. Погодина в «Журнале Министерства народного просвещения» за 1902-1903 г. См.: Погодин П.Д. Заметки о постановке преподавания в высшей школе северо-американских Соединенных штатов // Журнал Министерства народного просвещения. 1902. № 11, 12; 1903. № 5, 6.
Газетная публицистика Федора Сологуба (1904-1905) ДОВОЛЬНО ЖВАЧКИ
«В ночи, которую мы теперь доживаем боязливо, когда свободно рыскал зверь, а человек бродил пугливо»1, одним из лучших занятий этого пугливо бродившего человека было смиренномудрое обсуждение разных вопросов, в роде того, скоро ли Россия станет грамотною2. Данные для решения этой задачи брались из статистики и из явлений текущей действительности. Решения получались приблизительно астрономические: если, мол, дело пойдет и далее так, как идет оно ныне, то все русские дети будут иметь возможность походить по три года в начальную школу столетий этак через пять. У иных исследователей срок этот отдалялся до бесконечности, у других же уменьшался даже до одного столетия.
В последние годы, когда внимание русского общества было более прежнего привлечено к школьным вопросам, и когда с особенною ясностью встала перед сознанием лучшей части общества вся угнетающая невозможность оставить дело в том же положении, данные для решения задачи обнаружили крохотную наклонность к улучшению. Нет, нет, да и наскребут на школки лишний миллиончик. Люди, оптимистически настроенные, стали высчитывать, во что обойдется введение общедоступного начального образования в России и во сколько лет оно осуществится, если с 1 января следующего года начнут всерьез заботиться о возможно-скорейшем увеличении школ. Оказалось, что достигнуть общедоступности начальной школы можно будет лет через двадцать пять, считая, конечно, с первого января следующего года.
Все эти рассуждения и размышления хороши были в прежнее сонное время. Но теперь, когда весьма знаменательные события этого года3 воочию показали совершенную невозможность жить да поживать по-прежнему, в сонной успокоенности закисающего быта, эти мирные рассуждения и расчитывания кажутся ненужными и досадными. Хочется сказать:
- Да бросьте вы жевать эту скучную, теплую, слащавую и постылую жвачку. Поймите, жизнь не стоит, не ждет. Смотрите, как бы она не обошлась и без ваших жалкеньких школок.
Ведь, совершенно очевидно, что все размышления о недостатке денег для немедленного приступа к энергичному размножению школ - совершенный вздор, как и размышления о недостатке людей. И деньги есть, и люди есть. И есть не где-нибудь, в туманном отдалении, в Маниловских мечтаниях4, не когда-нибудь в сладком будущем, когда будто бы подымется, чьими-то заботами, благосостояние русского народа, - а есть ныне же, и здесь. Деньги есть в двухмиллиардном бюджете и в несомненной кредитоспособности
русского государства. Несомненно, что от бюджета можно отделить на долю школ уже и теперь в пять раз более того, что отделяется ныне. Стоит только составителям бюджета проникнуться твердою уверенностью, что школа совершенно необходима, как армия, флот, железные дороги, как экстраординарные расходы для борьбы с голодом.
И такая уверенность явилась бы непременно, если бы наш бюджет обсуждался так же, как во всем культурном мире, то есть с участием представителей плательщиков податей и налогов5. Плательщики, в лице своих представителей, сумели бы воздействовать на составление бюджета так, чтобы интересы русского народа были действительно охранены и не приносились в жертву воистину беспочвенным мечтаниям.
Кроме того, очевидно, что, и кроме общегосударственных средств, нашлось бы и теперь же много денег на школы. Земства, города, общества и частные лица и теперь тратят на школы не мало. Эти школы возрастут весьма сильно, если учредителям школ не будут ставиться препятствия совершенно ненужные, как ставятся они ныне. Взять хотя бы существование во многих деревнях вольных школ, которые ныне зачем-то преследуются. Во многих деревнях крестьяне складываются по мере возможности, и нанимают какого-нибудь нехитрого, недипломированного грамотея. Особого помещения ему под школу не требуется, - ходит он из избы в избу и учит там, где день, где два, Ванек и Васек, чему знает и как умеет. Когда о такой вольной школе узнает полицейская власть, - урядник или инспектор народных училищ, - то школу закрывают, а злосчастного учителя волокут на суд: как смел учить ребят грамоте, не получив диплома на звание начального учителя и не испросив у начальства дозволения на открытие школы. Говорят, что к таким преступникам судьи относятся с возможною снисходительностью. Оправдывать не решаются, - как можно! учить ребят без дозволения начальства! сохрани Бог! - но в темницы не ввергают и до конца не разоряют: штрафуют полтинником или рублем. Но злое дело все же сделано, - школа закрыта, глупая буква отжившего закона торжествует, подрастающие Васьки и Гришки рискуют остаться неграмотными, если не найдется другой отчаянный грамотей подучить их. И все же существование этих гонимых школ хотя сколько-нибудь умножает число грамотных в деревне. Без этих школок деревня была бы еще темнее.
Стоит только не гнать этих и подобных им попыток, - попыток простого люда поучиться и детей поучить, и попыток образованных людей придти в этом деле на помощь простому народу, - и нельзя сомневаться в том, что одно это вольное обучение сильно двинет де-
ревню к достижению общей грамотности. И, право, никакой опасности для государства в этом не будет.
Во всяком случае, можно же наблюдать за тем, чтобы никто никому не внушал развратных и буйных мыслей. Да за этим и сами родители присмотрят. Ведь, как же не видеть того, что чем ближе стоит школа к семье, тем она благонадежнее во всех отношениях.
В государственном бюджете, в общественных кассах, в карманах частных лиц много есть денег на школы. Достаточно денег. В каждом населенном месте есть немало людей грамотных и способных передать другим свою грамотность; в интеллигентном обществе много найдется людей, готовых отдать часть своего труда школе. Есть люди. И деньги и люди есть. И школа должна быть. И не через двадцать пять лет, а немедленно же.
А жевать старую жвачку пора бросить. Надоела.
Впервые напечатано: Новости и Биржевая газета. 1904. № 336. 5 декабря.
Хранится: ИРЛИ. Ф. 289. Оп. 1. Ед. хр. 281. Довольно жвачки. 1904.
25 ноября.
1 Неточная цитата из стихотворения Н.А. Некрасова «Поэт и гражданин» (1856): «В ночи, которую теперь мы доживаем боязливо, / Когда свободно рыщет зверь, а человек бредет пугливо.».
2 Проблема «всеобщего образования» на материале различных примеров неоднократно остро обсуждается в публицистике Сологуба, без всеобщей грамотности он не представлял будущее России. В статье «Белое поле, черное семя», опубликованной 3 декабря 1904 г., используя журнальную статистику К. Воробьева, Сологуб рассматривает связь грамотности с факторами хозяйства. «Рецидив грамотности» исследуется им на примере Ярославской губернии. Составленные К. Воробьевым таблицы наглядно показывают, как с повышением благосостояния семьи повышается и грамотность. Сологуб приходит к выводу: «Чем зажиточней народ, тем грамотнее: чем беднее, тем невежественнее». Особенно остро вопрос о всеобщей грамотности России в Министерстве народного просвещения стал после крестьянской реформы 1861 г. Организаторы реформы рассматривали распространение образования в народе не только как существенную составную часть предпринятого правительством дела улучшения быта крестьян, но и как необходимое условие успешного проведения реформы в жизнь. См: Фармаковский В.И. К вопросу о всеобщем обучении // Журнал министерства народного просвещения. 1903. № 1-2. С. 124-144.
3 В январе 1904 г. Япония объявила войну России, которая продолжалась полтора года и закончилась только к осени 1905 г. Война показала необходимость модернизации русской армии. Все признаки грядущей социальной бури были налицо: недовольство открыто проявлялось на страницах газет и журна-
лов, на собраниях сельских и городских деятелей. По стране прокатилась волна стачек и манифестаций. Вопросы реформирования выходили на первый план. В ноябре 1904 г. в Санкт-Петербурге проходит Земский съезд, который требует принятия республиканской конституции и гражданских свобод, им приняты конституционные требования из 11 пунктов. В июле террористом-эсером Е. Созоновым был убит министр внутренних дел В.К. Плеве, его сменил на этом посту П.Д. Святополк-Мирский.
4 Помещик Манилов - один из героев знаменитой поэмы Н.В. Гоголя «Мертвые души». Употребляется как символ прожектера, мечтательно-благодушного фантазера, бездеятельного болтуна, автора заманчивых, привлекательных, но всегда неосуществимых проектов.
5 Принципы и способы взаимодействия политических институтов и общества, реализуемые через систему политического участия и представительства, в Европе имеют очень давнюю традицию.
БЕСЕНЯТА ВОЙНЫ
На машинном западе, в странах промышленных и богатых, все чаще и чаще возникает мысль о могуществе механических изобретений и сравнительной с ними слабости человека. То же и у нас повторяют, - эхо у нас усердное. Изобретательный запад гордится своими, хотя уже и страшными ему самому, детищами. Мелинит, робурит, панкластит и другие безобразные комья причудливо-составленного вещества, затаившие в себе поражающие воображение запасы разрушительной злости, кажутся испуганной и машинной душе смекающего о политике горожанина уже и не бесами даже, а богами войны. В восторженной пляске у подножий этих новозданных, громко-ревущих тельцов воздает им всемирную славу очарованный горожанин.
Чудится мне в этом новом идолослужении все та же древняя, простодушная надежда мечтателя робкого и жестокого, которого властная греза о господстве манит к некоему деянию, но которому так страшна грозящая пронзить сталь. И мечтает робкий раб, презрительный Терсит1, о победах верных и безопасных, о коварных засадах и обманах, об отравах, порчах, заклинаниях, - якшается с мелким бесом2, вызывает духов, ищет тайных трав, чудодейственных вод и камней, варит злые зелия, изобретает философский камень, эликсир бессмертия, порох, динамит, себе в вящее ограждение, врагам на страх и погибель.
И все напрасно. Бесславно гибнет злой и робкий вредитель.
Кто же побеждает?
Вызванные к жизни кудесником бесы-разрушители обманут кудесника, и как голодные псы станут увиваться у ног господина, могучего и без них. Их скованная ярость, как меч-кладенец, только по богатырской руке. И не будет такого времени, когда трусливый и хитрый человечишка, взыграв машинками и пружинками, станет из своего разбойничего убежища повелевать волею множеств. Пусть себе злятся и убиваются злые бесенята, пусть пляшут перед ними робкие, - не бойтесь, зачурайтесь от бесенят3, скажите громко: «Христос воскрес», - и сгинут они: наше место свято.
Путь к могуществу только один, - путь повелительный, доблестный и смертный. Побеждает доблестный народ, если не против него [Вечная женственность] величайшая победительница4, которая сладчайшими чарами неустанно умножает семьи любимых ею пле-мен5. Воля отважных множеств господствует над судьбой.
Впервые напечатано: Новости дня. 1915. № 19. 22 марта.
Хранится: ИРЛИ. Ф. 289. Оп. 1. Ед. хр. 221. Бесенята войны. 1904.
8-9 июня.
1 Терсит - персонаж «Илиады» Гомера, «.ахейский воин под Троей, известный своей дерзостью, болтливостью и трусостью <...> Когда однажды на собрании выступление Терсита грозило подорвать боевой дух армии, Одиссей усмирил его несколькими ударами скипетра. Остальные воины приветствовали поступок Одиссея. С троянской войны Терсит не вернулся. Но погиб он не в бою - его убил Ахилл за то, что он изуродовал труп царицы амазонок Пен-фесилеи, геройски погибшей в поединке с Ахиллом». См.: Замаровский В. Боги и герои античных сказаний: Словарь / Пер. с чеш. Ю.В. Пресняков. М., 1994. С. 330. Ср.: Шиллер Ф. «Торжество победителей»: «Нет Ахилла и Патрокла, / Жив презрительный Терсит» (пер. В. Жуковского).
2 Автореминисценция из знаменитого одноименного романа Сологуба «Мелкий бес». Написание статьи «Бесенята войны» совпадает по времени с периодом завершения работы Сологуба над романом и подготовкой его к публикации.
3 Этимология слова «чур» в заговорной формуле означает: «граница, грань, черта»; «чур меня!» - не трогай меня, не касайся. См.: Преображенский А.Г.
Этимологический словарь русского языка. М., 1959. С. 1221. У древних славян существовало божество, охранявшее пограничные знаки. Его именем «Чур» или «Щур» почтительно называли умершего предка-родоначальника. В заклинаниях выражение «чур меня» означало «храни меня, предок (пращур)». В художественных произведениях Сологуба многие герои чураются от нечистой силы. Например, главный герой романа «Мелкий бес» Передонов чурается от
Недотыкомки или от своего кота, или от наваждений своего приятеля Рутило-ва. Так, С.П. Ильев в своей монографии, посвященной символистскому роману,
обращаясь к характеристике Передонова пишет, что «Топологические представления Передонова коренятся в предрассудках и находят свое объяснение в области так называемой низшей мифологии, или демонологии, оперирующей заговорами, чарами, апотропеической магией и т. д. Согласно им открытое пространство и особенно ночное населяют силы зла: черти, бесы, оборотни, домовые, лешие, русалки. Место, занимаемое человеком, должно быть ограждено от их воздействия, например, круговой чертой или магической формулой (заговором)» (Ильев С.П. Русский символистский роман. Аспекты поэтики. Киев, 1991. С. 23-24).
4 В рукописи зачеркнуто: Вечная женственность.
5 В рукописи перед словами «величайшая победительница» первоначально следовало «Вечная женственность». Вычеркнув соловьевский вариант именования, Сологуб приходит к собственному концепту Любви и Смерти. Еще критик И. Джонсон в 1910 г., рассуждая о драматургии Сологуба, писал: «"Отринуть обычное и к невозможному устремиться". К этому зовет он неутомимо, и еще говорит об одном: о безмерной власти любви над жизнью и над смертью» (Джонсон И. Сологуб и его пьесы // О Федоре Сологубе: Критика. Статьи и заметки. СПб., 2002. С. 198-217).
В художественном мире Сологуба предметная реальность обычно противостоит миру мечты и красоты. Красота, в свою очередь, является вечной незыблемой ценностью. Исходя из «панэстетических» представлений символистов, красота способна преобразить мир грубой действительности. Так, например, в трагедии Сологуба «Победа смерти» (1907) смерть выступает как эстетическое начало, преобразуя тем самым обыденную жизнь. Так, в прологе трагедии главное действующее лицо Дульцинея воплощает собой непризнанную и не узнанную людьми красоту. Она говорит: «Неутомимая, буду стремится к тому, чтобы увенчана была красота и низвергнуто безобразие». Дульцинея принимает образ рабыни Альгисты, которая идет на обман и жертвенный подвиг, ради утверждения красоты, однако ее принимают за самозванку и смерть одерживает победу. Однако в заключительных словах трагедии «бесстрастный голос» автора говорит: «И верьте, - Смертию побеждает Любовь, Любовь и Смерть - одно». Таким образом, слово «смерть» здесь приобретает особый эстетический смысл.
