CC BY
33
ВЕСТНИК САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКОГО УНИВЕРСИТЕТА
Сер. 9. 2007 Вып. 1 4.1
А.В. Ляховин
«ГАНДОКИ» МУХАММАДУ БЕЛЛО КАГАРА И ЭПИЧЕСКИЕ ЖАНРЫ ХАУСА
К началу XX в. в словесной культуре хауса обнаруживается наличие обширного материала эпического характера. Эпический род словесного искусства у хауса формировался в рамках прозаических {тарихи, лабари) и поэтических жанров (йабо, замбо, кирари, вак я). Так, тарихи {араб., история, историческая хроника), одна из ранних форм исторической прозы, - явление неоднозначное. В первоначальном виде хроники представляли собой исторические списки царей, правивших в том или ином городе, а также форму закрепления различной официальной информации. Однако в своем развитии жанр хроники претерпел значительные изменения. Во многом это было, вероятно, обусловлено влиянием арабского жанра хроники. Г.С. Киселев отмечает в поздних хрониках существование двух пластов, свидетельствовавших о развитии хроники. Первый пласт относится к раннему периоду и в целом представляет собой лишь письменную фиксацию устной исторической традиции, второй же - хронологически более поздний, в ряде существенных черт он сохраняет преемственность по отношению к традиции (язык, композиция, элементы стандартизации изложения), но является уже плодом индивидуального творчества, которое подразумевало, среди прочего, включение в текст хроники дополнительных материалов1: данные дополнялись материалами исторических рассказов, воспоминаний, легенд и т. д., приобретая, таким образом, художественную ценность.
Наряду с хрониками у хауса распространены лабари2 (новость, известие, рассказ, история, сказка) - исторические рассказы, предания и этногенетические легенды. Лабари часто включаются в хроники. В них описываются отдельные яркие эпизоды, герои их - не простые люди, а выдающиеся - правители и военачальники. Небольшие по объему тексты -лабари - создающиеся на исторические темы, являют собой выражение исторической тематики в прозаическом фольклоре и, очевидно, наряду с хрониками раннего периода, (представляющими собой лишь списки царей), создают основу для поздних хроник. Функция исторических рассказов состоит не столько в фиксации исторической информации, сколько в ее трактовке, объяснении, пояснении. «В отличие от тех хроник, которые ограничиваются списком "дифференциальных признаков" каждого царствования, и тех, которые, как хроника Кано, содержат много случайных или загадочных подробностей, исторические рассказы ориентированы на экономный отбор материала, изображение интересных бытовых и культурных деталей, сильных характеров и драматических ситуаций»3.
Развитие эпического начала проходило также в рамках поэзии хауса. Одной из самых ранних поэтических форм у хауса является кирари, развернутый эпитет в припод-нято-гиперболическом стиле4, состоящий из одной-четырех строк.
Сформировавшиеся у хауса, очевидно, на основе кирари жанр хвалебной песни йабо и жанр хулительной песни замбо тоже связаны во многом с эпическим стилем. Хвалебные песни исполнялись традиционно богатым и влиятельным людям, в первую очередь царям
О A.B. Ляхович, 2006
и военачальникам, прославляя их военные подвиги и свершения. Х.Г. Харрис5 указывает на существование у хауса подобных хвалебных поэм воинам, поэм на религиозные и исторические темы, которые имели фольклорное происхождение. Функцией позорящей песни, наоборот, было посрамление объекта песни. Жанр замбо, так же как и жанр йабо, восходит, по мнению H.A. Добронравина, к песням, составлявшим часть ритуала перед боем у хауса: сражающиеся должны восхвалять себя и позорить противника6.
Е.С. Котляр в своей книге «Эпос народов Африки южнее Сахары», анализируя эпические формы различных африканских народов, также отмечает связь хвалебной песни с эпической традицией. «В определенном смысле хвалебная песня, - пишет он, - представляет по своему типу одну из ранних до-эпических форм...»7 В более развитых формах эпоса присутствуют хвалебные песни, где они играют важнейшую композиционную и стилистическую роль. Кроме того, хвалебная песня встречается в генеалогических списках, преданиях и хрониках как компонент характеристики того или иного правителя8.
С XIX в. активно развивается другой род хаусанской поэзии, сформировавшийся под влиянием канонов арабского стихосложения и тоже вобравший в себя многие черты традиционной поэзии. Так, рассматривая военную песнь о битве при Табкин Кото, Ю.К. Щеглов приходит к выводу, что основные мотивы песни принадлежат к поэтической традиции хвалебной песни хауса. Эпическая литература хауса, таким образом, получает в это время новый импульс развития уже в процессе освоения арабской культуры стихосложения.
Таким образом, проведенные в области хаусанской словесности исследования дают основания отметить, что большинство эпических жанров хауса имело в XX в. уже вполне четкую специфику и форму. В это время в рамках традиционных жанров продолжают работать многие хаусанцы. Ярким примером здесь может служить Хроника Абуджи, единственное авторское произведение в этом жанре, написанное в конце 40-х годов XX в. «по заказу властей, хотя и в старых традициях», и приближающееся «по богатству материала и отделанности слога к исторической прозе»9. Другим примером авторского творчества в рамках эпической прозы, появившимся за несколько лет до Хроники Абуджи, является «Гандоки» Мухаммаду Белло Кагара. Это сочинение было одним из пяти прозаических произведений на языке хауса, опубликованных в 1933 г. в результате литературного конкурса, проведенного британскими властями.
Произведение «Гандоки» состоит из нескольких пластов, связанных между собой единой идеей автора: из вводной части, где автор представляет главного героя, который начинает рассказ о своей жизни по просьбе детей, основное же повествование о его жизни ведется от первого лица. История жизни главного героя Гандоки интересует детей, поскольку он участвовал в завоевании европейцами городов хауса (конец XIX в.). Основное содержание произведения, рассказ героя, можно разделить на две части: I. героико-историческую, с элементами эпического стиля и II. героико-эпическую (или авантюрную). Историческая часть сюжетно связана с завоеванием европейцами хаусанских городов; героико-эпическая часть описывает путешествия героя по свету. В отличие от вводной и заключительной, данные части имеют сравнительно большой объем. Повествование, апеллирующее к реальным историческим событиям захвата европейцами хаусанских городов, заканчивается там, где начинается путешествие героя и его сына по странам мира. Обе рассматриваемые части во многом схожи: здесь доминирует событийный аспект, который разворачивается в форме постоянного перемещения персонажей по стране хауса (ч. I) и по всему миру (ч. II). И все же первая часть существенно контрастирует с последующим изложением: здесь доминирует исторический аспект, тогда как во второй части на первый
план непосредственно выступает фигура героя. Данное различие является, на наш взгляд, основополагающим и обусловливает специфику данных пластов текста.
В I части произведения выражается идея судьбы народа и отдельного человека на фоне исторических событий. Этим, очевидно, объясняется тщательность автора в разработке исторического фона и, как следствие, обращение к хроникальному стилю изложения.
Панегирические мотивы, которые «просачиваются» в жанр хроники в XIX и XX вв., вполне органично вписываются в историческую часть «Гандоки», внося незначительный, по сравнению с последующим изложением, эпический элемент. Эпический язык в исторической части, однако, выполняет не только панегирическую функцию. С изрядной долей пафоса и гиперболизации реализуется и вышеозначенная идея судьбы народа - страдания людей во время войны с европейцами. Таким образом, хроникальный стиль изложения в том виде, в каком он сформировался у хауса примерно к середине XX в., очевидно, под влиянием арабской литературы, претерпевает в данном произведении существенные изменения, хотя некоторые фрагменты текста по своей форме полностью воспроизводят специфику хроникального жанра хауса.
О влиянии жанра хроники свидетельствует и отсутствие избирательности в изложении автором исторических событий и характерное для хроники акцентирование на фигурах царей. Некоторые отрывки посвящены краткому перечислению того, что произошло с тем или иным царем, как он повел себя в той или иной ситуации, кто наследовал ему в случае бегства или убийства, куда направился царь в поисках защиты и помощи и т. д.
Таким образом, изрядное количество содержащейся в «Гандоки» информации обладает самоценностью, включается автором с целью передачи исторической информации из поколения в поколение10, как и в жанре хроники, в отличие от художественного произведения, где исторический фон - функционален и несет художественную нагрузку. Такое тяготение «Гандоки» к хроникальному типу изложения отличает, на наш взгляд, рассматриваемое произведение от полноценного художественного произведения, в частности и от образцов жанра сира, оказавших столь сильное жанровое влияние на творчество автора «Гандоки».
II часть произведения лишь косвенно содержит исторический фон, а стиль изложения здесь определяется прежде всего влиянием жанра хвалебной песни хауса. Рассматриваемая часть строится на основе мотивов хвалебных песен хауса, выделенных Ю.К. Щегловым11: профессиональное мастерство героя; неуязвимость, выражающаяся в обладании волшебными амулетами; перечисление достижений; общественная значимость деятельности (дружба с власть держащими); описание врагов, их реакции на превосходство героя; превосходство над другими. Другая важная особенность этой части - заимствование автором из жанра сиры различных мотивов: мотива раннего богатырства, который присутствует в описании сыновей героя, противоборство отца с сыном и т.д. Форма изложения во II части тяготеет к панегирической, с элементами арабской сказки. Основополагающее различие между I и II частью по форме (хроникальная в первой части и панегирическая во второй) влечет за собой различие более частного свойства: реалистический характер изложения в исторической части и фантастический характер изложения в панегирической части.
Жанровая специфика I и II частей «Гандоки» оказывает определенное влияние и на формирование образа главного героя. Характер героя в I части практически не выражен, тогда как во II части речь скорее может идти не о характере, но об эпическом образе богатыря. Помимо того следует, по-видимому, говорить и о его функции в произведении: пассивного наблюдателя или активного участника. Событийная форма изложения, харак-
терная для обеих частей, в начале доминирует над фигурой главного героя произведения. Это не значит, что он не участвует в излагаемых событиях, но его участие в них можно назвать косвенным. Часто герой является не столько участником, сколько очевидцем событий. Во II же части все события разворачиваются вокруг героя, связаны с ним, он участвует в них непосредственно.
Важная особенность произведения - также наличие религиозно-апологетического аспекта, что вызывает несоответствия между различными частями произведения. I часть, в которой нами были обнаружены черты жанра хроники, по-видимому, заимствует еще одну специфическую черту хаусанских хроник, отмеченную уже исследователями: «светский по преимуществу характер, отсутствие религиозно-политической тенденциозности в оценке правителей и их действий»12. Однако в панегирической части произведения ярко проявляется религиозный аспект, присущий арабскому жанру сира. При сопоставлении I, II и заключительной частей произведения возникают расхождения в мотивации героя: в борьбе с европейцами не только не акцентируются, даже не упоминаются религиозные различия между хауса и англичанами в отличие от II части, где герой является яростным, непримиримым («прими ислам или умри!») борцом за ислам.
Нельзя не остановиться на развлекательном аспекте произведения «Гандоки». Развлекательное начало сравнительно поздно появляется в жанре хроники, и в I части произведения оно оказывается мало выраженным: настолько, насколько в поздних хрониках хауса. Так, здесь появляются рассказы о чудесах правителей, эпитеты в форме кирари, авторские отступления, однако все это, как и в хрониках, подчиненно событийному началу. Во II части развлекательный элемент, напротив, доминирует. Здесь уже встречаются различные фантастические элементы - мотивы арабских сказок.
Выбор выразительных средств, подобно всем выше перечисленным аспектам, диктуется формой произведения, выбранной автором. Поэтому вполне логично использование автором в хроникальной части различных хвалебных эпитетов, характерных для жанра хроник хауса. Эпический характер II части требует от автора усиления выразительного начала по сравнению с хроникальным типом изложения. Здесь можно обнаружить как элементы хаусанской фольклорной традиции, так и заимствованные автором элементы арабской словесности. Кроме того, автор пытается применять формульный принцип описания событий.
Таким образом, при анализе произведения «Гандоки» становится очевидно влияние на творчество автора традиционных хаусанских жанров, прежде всего хроники и панегирического жанра.
I часть произведения, трансформированный жанр хроники, содержит, на наш взгляд, потенциал для развития жанра исторического романа. Об этом свидетельствует факт появления фигуры главного персонажа, благодаря которому автор вносит индивидуально-личностный аспект в изображение исторических событий, что является большим достоинством по сравнению с хроникальным изображением, где даже присутствие героя обусловлено событийно-исторической частью.
II часть представляет собой разработку эпического жанра на основе хаусанской панегирической традиции. Эпический жанр в своих ранних формах присутствует у хауса, к примеру, в преданиях о Канте. В «Гандоки» соединяются характерные элементы эпического стиля повествования - от присутствия героического персонажа до специальных средств выражения, которые образуют эпический язык произведения. Это новационное явление по сравнению со сложившимися к тому времени традициями хаусанской словесной культуры.
Эпический характер произведения, в частности язык, как уже упоминалось, обязан своим появлением художественной традиции хауса, но во многом также обусловлен влиянием арабской словесной культуры.
1 Киселев Г.С. Хауса: очерки этнической, социальной и политической истории (до XX столетия). М., 1981. С. 20.
2 Термин «лабари» имеет широкий круг значений, может также относится к жанру бытовой сказки у хауса.
3 Щеглов Ю.К. Современная литература на языках Тропической Африки. М., 1976. С. 94-95. Определение предложено английскими африканистами, формулировка принадлежит Ю.К. Щеглову (Щеглов Ю. К.
Указ. соч. С. 114).
5 Harris H.G. Stories and Riddles. Weston-super-Mare, [1907].
6 В «Гандоки» также часто встречается соблюдение описываемого ритуала в батальных сценах.
7 Котляр Е.С. Эпос народов Африки южнее Сахары. М., 1985. С. 41.
8 Там же. С. 44.
9 Щеглов Ю.К Указ. соч. С. 70-71.
10 Собственно, об этой функции свидетельствует и вводная часть, где главный герой уже в преклонном возрасте выступает в роли традиционного передатчика исторической информации.
11 Щеглов Ю.К. Указ. соч. 12Там же. С. 82.
Статья принята к печати 18 сентября 2006 г.
