CC BY
24
УДК 821.161.1
DOI 10.36622/AQMPJ.2020.39.4.010
Мордовский государственный университет имени Н.П. Огарева, доктор филологических наук доцент, профессор кафедры русской и зарубежной литературы Акимова Т.И. Россия, г. Саранск e-mail: akimova_ti@mail.ru
Т.
Mordovsky State University named after N.P. Ogarev,
Doctor of Philological Sciences
Associate Professor, Professor of the
Department of Russian and Foreign Literature
Akimova T.I.
Russia, Saransk
e-mail: akimova_ti@mail.ru
. Акимова
«ГАЛАНТНЫЙ ДИАЛОГ» КАК АВТОРСКАЯ СТРАТЕГИЯ А. КАНТЕМИРА
(Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ в рамках научного проекта «Екатерина II: личность, творчество, эпоха. Энциклопедический словарь», 18-012-00452)
В статье рассматривается проблема «галантного диалога» как авторской стратегии в творчестве А.Д. Кантемира, которая проявляется, прежде всего, в эпистолярном жанре XVIII века и реализуется в трактате «Разговоры о множестве миров» Б. Фонтенеля. Под «галантным диалогом» понимаются равноуважительные отношения в общении собеседников при сохранении ими статусных ролей, которые влияют на изменение в первую очередь авторского статуса в литературе. Сама установка на «разговор» вне официоза, то есть сложившейся риторической системы, уже означала поворот российской словесности в сторону ее дериторизации, а также более активное проявление авторского начала. А.Д. Кантемир, который находился у истоков новой российской литературы, освобожденной от мощного религиозного наполнения, обращается в поиске «свободного» литературного канона к Фонтенелю, защищающего, как известно, в споре между древними и новыми авторами позицию Ш. Перро, провозгласившего галантность - качеством новой французской литературы. В статье рассматриваются составляющие элементы «галантного диалога» А. Кантемира с сестрой Марией, среди которых называются: любезное обращение к адресату, шифрование или придумывание прозвища для известного лица, имени которого не называется; заверения в любви и рыцарской преданности, афористические высказывания, свидетельствующие о знании собеседником светского общества. При помощи культурно-исторического метода выявляется не только генезис рассматриваемого явления, но и обозначается специфика развития «галантного диалога» в русской литературе XVIII века. Результат данного исследования позволяет по-новому взглянуть на отечественный литературный процесс XVIII века с точки зрения развития авторского начала в российской литературе, увидеть проявление тех литературных закономерностей, которые в полной мере проявят себя в литературной ситуации второй половины XVIII века, а точнее в период царствования императрицы Екатерины II.
Ключевые слова: «галантный диалог», авторская стратегия, русская литература XVIII века, творчество А.Д. Кантемира, переписка Кантемира с сестрой Марией.
T.I. Akimova
«GALLANT DIALOGUE» AS AUTHOR 'S STRATEGY OF A. CANTEMIR
(The research was carried out with the financial support of the RFBR in the framework of the scientific project «Catherine II: personality, creativity, epoch. Encyclopedic dictionary", 18-012-00452)
The article considers the problem of "gallant dialogue" as an author 's strategy in the work of A.D. Cantemir, which manifests itself, first of all, in the epistolar genre of the 18th century and is implemented in the tract "Talk of many worlds" by B. Fontenel. "Gallant dialogue" refers to equal respectful relations in the dialogue of interlocutors while maintaining status roles, which affect the change of copyright status in the literature in the first place. The installation itself on the "conversation" outside the waitosis, that is, the established rhetorical system, has already meant the turn of Russian language towards its deritorization, as well as a more active manifestation of the author 's beginning. A.D. Cantemir, who was at the origin of new Russian literature freed from powerful religious content, turns in the search for a "free" literary canon to Fontenel, defending, as is known, in the dispute between ancient and new authors the position of Sh Perro, who
© Акимова Т.И., 2020
proclaimed gallantry - the quality of new French literature. The article considers the constituent elements of A. Cantemir's "gallant dialogue" with his sister Maria, among which are called: courtesy of the addressee, encryption or inventing a nickname for a famous person whose name is not called; assurances of love and knightly devotion, aphoristic statements testifying to the knowledge of secular society by the interlocutor. The cultural and historical method identifies not only the genesis of the phenomenon in question, but also the specifics of the development of the "gallant dialogue" in the Russian literature of the 18th century. The result of this study makes it possible to take a new look at the domestic literary process of the 18th century from the point of view of the development of the author 's beginning in Russian literature, to see the manifestation of those literary patterns that will fully manifest themselves in the literary situation of the second half of the 18th century, or more precisely during the reign of Empress Catherine II.
Key words: "gallant dialogue," author's strategy, Russian literature of the 18th century, creativity of A.D. Cantemir, Cantemir's correspondence with sister Maria.
XVIII век был назван «Галантным» [1] по ряду причин: это не только эпоха Просвещения с выходом третьего сословия на авансцену общественной и культурной жизни Европы, но и закат европейской аристократии, который ярче всего отразился в стилевом направлении рококо. Поскольку для России образцом для подражания в утверждении многих поведенческих, общественно-политических и культурных начал являлась, как и для европейских государств, только вступавших на путь просвещенного абсолютизма, именно Франция, то необходимо рассмотреть истоки зарождения и заимствования российским обществом некоторых галантных черт. И в этом случае позиция А.Д. Кантемира как яркого писателя, политика и дипломата является очень наглядной.
Галантность выступала в то время как аналог воспитанности и образованности, как соответствие принятому мировым сообществом образцу светского поведения. Для рассмотрения процесса вхождения галантного поведения в сознание российского дворянства, по нашему мнению, весьма показательной является категория «галантного диалога» как авторской стратегии [2].
Использование авторских стратегий для изучения литературного процесса XVIII века видится нам необходимым способом рассмотрения смены авторской парадигмы на переходе от риторической формы культуры, господствовавшей на протяжении XI - XVIII веков, к собственно поэтической форме [3], которая выразилась в «золотом веке» русской литературы, когда гедонистическое мироощущение поэтов, воспевающих прелести дворянской жизни, было подготовлено галантной культурой предшествующего столетия. Поскольку авторская стратегия знаменует собой выбор адресантом определённых средств воздействия на адресата с целью получения необходимого результата при нивелировании откровенного и прямого диктата, то галантность как свойство уважительного отношения к своему собеседнику и подготавливала тот особый арсенал средств, которым руководствовался автор, вступая в диалог со своими читателями. «Галантный диалог» как авторская стратегия - это проявление коммуникативного процесса, представленного в литературно-художественной форме между властителем и подданными, который был направлен на преобразование личности коммуникантов при сохранении ими статусных ролей. «Галантный диалог», зародившийся в недрах ре-нессансной художественной литературы и воплощавшийся в театральных сценах любовных признаний аристократов, переодетых в пастухов и пастушек, в XVIII веке предстал в качестве регулятора общественных отношений, выстраиваемых между монархом, переодевшимся в просветителя-философа, и поданными, стремящимися подыгрывать своему властителю. В то же время эстетическая сторона этого процесса, выражаемая в литературной игре властителя с придворными, подготовила и явила миру те художественные культурные завоевания, которые составили славу «золотого века» русского дворянства.
Начало процесса секуляризации русской культуры, основанной на прежних православных ценностях, было положено, как известно, реформами Петра I. Эта эпоха существенно ускорила движение к формированию светского общества. Она знаменовалась тем, что переводились западноевропейские светские драмы и инсценировались рыцарские романы [4], в которых модель поведения героев-любовников напоминало взаимоотношения между пастухом и пастушкой, ведущих сладостные разговоры на лоне природы, и главным признаком их
высокого настоящего статуса являлась их речь, лишенная грубости и прямолинейности [5]. Важно подчеркнуть, что освоение этой модели в первой половине XVIII столетия быстрее всего происходило у тех, чья общественная функция сводилась к установлению диалога, -российских дипломатов, которые знакомились с новой поведенческой моделью, непосредственно находясь в контакте с иноязычной культурой и литературой. Литературная деятельность писателя-дипломата А.Д. Кантемира в этом отношении представляется нам показательной для демонстрации процесса зарождения тех явлений, которые с наибольшей наглядностью проявят себя в екатерининское время.
Общеизвестно, что пристальное внимание Кантемира к европейской литературе и сформированным ею моделям поведения было предопределено его биографией: это и служба отца Антиоха у Петра I, это и вращение молодого писателя в кругу Феофана Прокоповича, поддерживающего начинания первого российского императора, и в большей мере дипломатическое поприще самого Кантемира, обусловившее знакомство писателя-дипломата в Лондоне с итальянскими посланниками, а во Франции давшее возможность посещать знаменитые парижские салоны [6].
Эта романская ориентированность Кантемира на литературу определённого содержания не могла не сказаться и на интересе писателя к любовной тематике, когда формировались «цели, связанные с необходимостью кардинального расширения и обновления уже существующей в России системы жанров и канонов любовной поэзии» [7; с. 107], и в этой связи обращение поэта к галантному стилю и связанному с ним авторскими приёмами, в том числе и «галантному диалогу», было подготовлено значительным европейским образованием Антиоха.
Условием для ведения «галантного диалога» с адресатом является самоосознание поэтом своего статуса, и именно Кантемир первым стал совмещать положение аристократа («Аристократ Кантемир», как называет его Д.Д. Благой [8; с. 31]) с функцией философа-энциклопедиста, цель деятельности которого «быть полезным обществу» [9; с. 17], т.е. дворянского писателя, ориентированного на диалог с неравным себе в социальном или ином плане собеседником, но при этом нивелирующий отношения неравенства в общении. В связи с этим обращение Кантемира к переводу одного «из центральных произведений раннего Просвещения» [10; с. 63] французского писателя Б. Фонтенеля «Разговоры о множестве миров» (1686), в которых дается образец ведения «галантного диалога», видится нам важным в осмыслении дворянской поведенческой культуры, влиявшей на течение литературного процесса XVIII века [11].
О необходимости знания галантного стиля общения автор перевода фонтенелевых «Разговоров» сообщает в комментарии к ним: «Есть роман на французском языке, называемый Астрея» [12; с. 408], однако сами герои романа, или «астрейские люди», подаются Кантемиром через актуализацию коммуникативного умения, писатель говорит о них как об овладевших языком любви. Из комментария Кантемира следует, что француз де Юрфе представляет в своем романе «людей в любви упражняющихся» [12; с. 408].
Утверждавший себя на литературном поприще как автор сатир, А.Д. Кантемир не только совершил значительные открытия, реформируя русский стих и высказывая по этому поводу теоретической мысли [13; с. 40-41], но и оказался одним из первых, кто развивал аристократическую культуру русской поэзии [14], раскрывшей себя с максимальной полнотой в Пушкине. Так, переписка российского писателя с сестрой Марией демонстрирует и великолепное знание, и владение Кантемиром такой авторской стратегией, как «галантный диалог», в котором «языку любви» принадлежит особое место: в письмах к сестре поэт выступает в статусе преклоняющегося перед Прекрасной Дамой рыцаря и любящего брата.
Самое первое отличие любого любезного письма - это обращение к адресату, которое всегда будет подчеркивать снижение статуса адресанта по отношению к социальному положению получателя письма. В письмах Кантемира к сестре эти обращения носят оттенок рыцарского служения: брат называет свою сестру не иначе как «почтеннейшая госпожа» или даже «государыня» [15; с. 77]. Такое обращение обусловлено пространственной удаленностью поэта от места пребывания семьи: дипломатическая служба часто выступала препят-
ствием для общения с близкими людьми, ограничивала в свободном перемещении и волеизъявлении. Совмещение в едином образе сестры родственных и патриотических чувств рождало условие для ведения «галантного диалога»: невозможность создания интимного пространства в быту подталкивало писателя на замещение его литературными аналогами.
Как в романе Фонтенеля галантная рамка ученого трактата располагала к популяризации научных идей (речь идёт о системе Коперника) и проявлению просветительского основания - заботы о своем собеседнике, так и в письмах Кантемира мы видим снижение поучительной ноты старшего брата в общении с сестрой через подчёркивание автором своего верноподданного положения. Этому же соответствует подписание письма и обозначение статуса адресанта в духе рыцарского служения - Кантемир предпочитает называться «преданнейшем слугой». Выбор такого модуса общения Кантемиром особенно выделяется на фоне писем сестры, которая называет своего адресата «дорогой и любезнейший брат» и не стремится примерять на себя литературные роли, указывая на то, что она остаётся в общении с Ан-тиохом в рамках родственных отношений. В то же время Мария Кантемир вынуждена невольно подыгрывать брату в других проявлениях галантного стиля.
Прежде всего, это обращение к приёму «романа с ключом», который реализуется через придумывание прозвищ или шифрование имени, хорошо известного адресату. В переписке Кантемиров такими весёлыми прозвищами наделяются князь Алексей Михайлович Черкасский и его дочь, Варвара Алексеевна Черкасская, которая упоминается как подходящая партия для Антиоха Дмитриевича Кантемира. Так, в письме к брату Мария пишет: «Я тоже зимой поеду в Петербург и там попрошу Черепаху рекомендовать мне что и как предпринимать и последую её советам» [15; с. 62], в другом письме сообщает: «...Черепаха не хочет больше отдавать замуж тигрицу.» [15; с. 63], в следующем напоминает брату: «Прошу Вас известить меня о том, сделали ли Вы уже предложение Тигрице» [15; с. 75].
Ответ Антиоха сначала звучит в тон письма сестры: «От Тигрицы хотел бы получить некое известие, но не жду его.» [15; с. 78], но затем меняется на равнодушный: «Черепаха всегда останется Черепахой. Тигрицу уступаю кому угодно.» [15; с. 168] и безынтересный: «Черепаха всегда будет черепахой; я от неё ничего не ожидаю, хотя и уверен, что она меня любит, и поэтому от неё ничего не прошу; а тигрица меня вовсе уже не интересует» [15; с. 176]. Однако Мария продолжает в своих письмах брату весёлые шутки на тему женитьбы и литературных занятий Антиоха: «Что сказать Вам о новых звёздах и планетах на нашем небе. Если правильно понимаю, самая блестящая и крупная звезда сейчас - дядя тигрицы» [15; с. 194]. Данное высказывание Марии Кантемир - прямая отсылка к галантному диалогу между прелестной маркизой и философствующим астрономом в трактате Фонтенеля, но Антиох не реагирует на это замечание сестры, сохраняя литературную игру, в которой умолчанию принадлежит особое место. Быть предметом шуток остроумных дам и не поддаваться им - это тоже составная часть поведения воспитанного человека, восходящее к олитературиванию кодекса рыцарства.
Кроме этого, элементами рыцарского кодекса являются заверения в любви и преданности, а также сообщения о ратных подвигах и других знаках отличия, которыми может гордиться Прекрасная Дама. В письмах Антиоха Кантемира к сестре эта линия прослеживается особенно отчётливо, хотя и разного рода признания делаются не открыто, а так, как требует галантный стиль, завуалированно, для чего оставляется простор адресату для проявления воображения и ума. Так, брат в письмах заверяет сестру в любви и участии: «Вы знаете, как я люблю Вас: можете представить себе, с каким удовольствием я получаю добрые известия о Вашем здоровье» [15; с. 64], сообщает ей о своих продвижениях по карьерной лестнице и знаках отличия: «Есть надежда на получение звания посла»; «мною здесь довольны» [15; с. 65]. Наконец, Кантемир признаётся сестре в успехах в свете, но при этом всё равно подчёркивает значимость для него родственных отношений: «Я имел честь писать вам на прошлой неделе, извещая об указе нашей всемилостивейшей государыни, которым она утвердила меня в чине тайного советника и звании посла при здешнем дворе, однако не хочу упустить случая повторить, с целью успокоить вас, что нахожусь в добром здравии» [15; с. 165]. И в этой связи ры-
царская тема звучит вновь как наивысшее удовольствие от радости общения с родными и близкими: «Если Господь велит нам скоро свидеться, то доказательство моей любви к вам вы увидите в моей покорности вашим желаниям и готовности служить на вашу пользу» [15; с. 152]. Так, тема братского служения связывает воедино образ сестры и образ царицы: «Бесконечно вам признательность, и всегда готов исполнять всякое ваше приказание, чтобы еще больше доказать вам свою благодарность» [15; с. 171], но от темы братской благодарности Антиох Кантемир вновь переходит к теме любви и преданности: «невозможно прибавить что-либо к тем чувствам преданности и любви, которые я питаю к вам» [15; с. 176]. Все вместе эти эпистолярные заверения в преданности и братской любви придают галантному письму черты весёлой игривости и литературной пародийности, имитирующие салонную беседу.
К салону генетически восходят и афористичные высказывания, которые украшают эпистолярную беседу Антиоха и Марии, придавая ей философическое и аристократическое звучание, подобно следующему: «свет так сделан, что никогда нельзя найти полного счастья» [15; с. 149]. Данные высказывания встречаются часто в письмах Кантемира к сестре и демонстрируют не просто принадлежность писателя к европейскому салонному кругу, но и желание распространить это влияние на петербургский двор, в числе которого значилась Мария Кантемир. С её стороны эпистолярная беседа с братом - это расширение литературных вкусов и познаний, поскольку наряду с художественными сочинениями Мария упоминает много научных и философских источников. Так, например, она демонстрирует свои познания в политических играх: «Хотя Карамаш не читал Макиавелли, он хорошо его знает: прислуживает всем, кто ему нужен, и обманывает тех, кто его не знает» [15; с. 72]. И все же наиболее предпочтительным в ряду европейских авторов оказывается для неё самый «рыцарский автор» - Ариосто, на манер которого и происходит галантная беседа сестры и брата и в духе которого Мария выводит литературные образы барочного типа: «Говорят, что душа божественна и может всё предвидеть. Мы не ошиблись в нашем предвидении и, наконец, наш корабль вошёл в порт покоя и довольствия» [15; с. 75]. Данная фраза отсылает к салону прециозниц и подчеркивает хорошее знание Марией Кантемир барочно-галантной словесности. Для ведения галантного диалога важно указание на значимость собеседника, о чем неоднократно сообщает Антиох: «Вы не сомневаетесь в моем сердечном желании увидеть вас снова, обнять вас и провести всю жизнь в столь любезном и милом обществе» [15; с. 184]. Но кроме ведения салонных бесед, Кантемир указывает на прекрасное знание всех превратностей придворной службы: «Нужно ковать железо, пока двор находится в Москве» [15; с. 174]. Более того, его афористичные высказывания о светской жизни («Нисколько не стремлюсь я выше, ближе к солнцу, где восковые перья тают. И оттуда как раз полетишь головою вниз на дно морское» [15; с. 169]) свидетельствуют о надвигающемся кризисе мировоззрения писателя, о поиске более прочных оснований в жизни, чем галантное времяпрепровождение: «Бог никому не позволяет есть свой хлеб иначе, как в поте лица» [15; с. 65]; «Бедствия не убивают людей, особенно честных: капля по капле и камень долбит» [15; с. 75].
Как видим, афоризмы в духе Ларошфуко близки Антиоху Кантемиру не только своей философичностью, но и высокой моралистической составляющей, они демонстрируют владение автором разных стилей и приемов письма и составляют образ коммуницирующего автора, готового на самые разные литературные приёмы и ходы, прежде всего к ведению «галантного диалога», но остающегося верным канонам строго морализма, заложенного школой Феофана и его «учёной дружиной». И в этом случае можно утверждать, что Антиох Кантемир предопределил развитие «галантного диалога» как авторской стратегии в российской словесности.
Библиографический список
1. Акимова Т.И. Авторские стратегии Екатерины II в прозе, эпистолярии, драматургии. Саранск, 2015. 88 с.
2. Акимова Т.И. «Галантный диалог» в системе авторских стратегий писателя XVIII века // М. М. Бахтин в современном мире. Саранск, Национальный исследовательский Мордовский государственный университет им. Н.П. Огарёва. 2016. С. 163-167.
3. Бердникова Т.В. От риторики к пиитике: к проблеме развития диалога в поэзии эпохи классицизма (на материале лирики А. Кантемира, М.В. Ломоносова, А. П. Сумарокова) // Гуманитарный вектор. 2012. №4. С. 18-22.
4. Еремин И. П. Театр и драматургия начала XVIII века // История русской литературы: В 10 т. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1941—1956.Т. III: Литература XVIII века. Ч. 1. 1941. С. 97-116.
5. Сазонова Л. И. Память культуры. Наследие Средневековья и барокко в русской литературе Нового времени. М. : Рукописные памятники Древней Руси, 2012. 472 с.
6. Блудилина Н.Д. Антиох Кантемир и западноевропейская культура // Россия и Запад: горизонты взаимопознания. Литературные источники XVIII века (1726-1762). Вып. 2. М.: ИМЛИ РАН, 2003.С. 58-65.
7. Салова С.А. А.Д. Кантемир - оппонент В.К. Тредиаковского // В.К. Тредиаковский и русская литература. М.: ИМЛИ РАН, 2005. С. 94-109.
8. Благой Д.Д. От Кантемира до наших дней. М.: Худож. лит. 1979. Т.1. 550 с.
9. Бабаева Е.С. Кантемир-энциклопедист // Acta lingüistica petropolitana. Труды института лингвистических исследований. Т.5. №3. 2009. С. 7-38.
10. Клейн И. Русская литература в XVIII веке. М.: «Индрик», 2010. 440 с.
11. Фонтенель Б. Рассуждения о религии, природе и разуме. М., 1979. С. 68-172.
12. Кантемир А. Д. Сочинения, письма и избранные переводы. СПб., 1868. Т. 2. С. 390-429.
13. Пумпянский Л. В. Классическая традиция: собр. тр. по истории рус. лит. М.: Яз. рус. культуры, 2000. 864 с.
14. Алпатова Т. А. Проблемы становления дворянского самосознания в сатирах А. Д. Кантемира // Русский язык и классическая литература в поликультурной среде: сборник материалов Всероссийской научно-практической конференции с международным участием. Якутск, Изд. дом СВФУ, 2013. С. 17-26.
15. Переписка князя А.Д. Кантемира с сестрой Марией 1733-1744 // Русско-итальянский архив. Салерно. 2002. С. 25-78; С. 147-201.
References
1. Akimova T.I. Author's strategies of Catherine II in prose, epistolary, drama. Saransk, 2015. 88 s.
2. Akimova T.I. "Gallant Dialogue" in the system of copyright strategies of the writer of the 18th cen-tury//M. M. Bakhtin in the modern world. Saransk, National Research Mordovian State University named after N.P. Ogaryova. 2016. C. 163-167.
3. Berdnikova T.V. From rhetoric to pititics: to the problem of developing dialogue in poetry of the era of classicism (based on the lyrics of A. Kantemir, M.V. Lomonosov, A.P. Sumarokova) //Humanitarian vector. 2012. №4. C. 18-22.
4. Eremin I.P. Theater and drama of the beginning of the 18th century//History of Russian literature: 10 tons. M.; L.: Publishing House of the USSR Academy of Sciences, 1941 - 1956. T. III: Literature of the XVIII century. PART 1. 1941. S. 97-116.
5. Sazonova L. I. Memory of culture. The heritage of the Middle Ages and Baroque in Russian literature of the New Age. M.: Handwritten monuments of Ancient Russia, 2012. 472 s.
6. Bludilina N.D. Antioch Cantemir and Western European culture//Russia and the West: horizons of mutual knowledge. Literary sources of the XVIII century (1726-1762). Issue 2. M.: IMLI RAS, 2003. C. 58-65.
7. Salova S.A. A.D. Kantemir is V.K. Trediakovsky's opponent//V.K. Trediakovsky and the Russian literature. M.: IMLI RAS, 2005. S. 94-109.
8. Blagoj D.D. From Cantemir to the present day. M.: litas. 1979. T.1. 550 s.
9. Babaeva E.S. Kantemir-encyclopedist//Acta linguistica petropolitana. Works of the Institute of Linguistic Research. T.5. No. 3. 2009. C. 7-38.
10. Klein I. Russian literature in the XVIII century. M.: "Indrik," 2010. 440 s.
11. Fontenel B. Reasoning about religion, nature and reason. M., 1979. S. 68-172.
12. Kantemir A. D. Writings, letters and selected translations. St. Petersburg, 1868. T. 2. C. 390-429.
13. Pumpyansky L.V. Classical tradition: a collection of works on the history of Russian literature. M.: Languages russian culture, 2000. 864 s.
14. Alpatova T. A. Problems of the formation of noble identity in the satires of A. D. Kan-temir//Russian language and classical literature in a multicultural environment: a collection of materials from the All-Russian Scientific and Practical Conference with international participation. Yakutsk, Ed. SVFU House, 2013. C. 17-26.
15. Correspondence of Prince A.D. Cantemir with sister Maria 1733-1744//Russian-Italian archive. Salerno. 2002. C. 25-78; C. 147-201.
