CC BY
62
А.А. Иваненко
Г. ЛЕЙБНИЦ И С. КРИПКЕ: АЛЬТЕРНАТИВНОСТИ ИСТОРИЧЕСКОГО ПРОЦЕССА И ВОЗМОЖНЫЕ МИРЫ*
В статье рассматриваются различные аспекты методологических проблем исторического процесса. Активно используются концепции альтернативности исторического процесса и возможных миров. Идеи Г. Лейбница и С. Крипке сопоставляются с авторской позицией. Темпоральная референция используется по отношению к обеим концепциям.
Ключевые слова: исторический процесс, возможные миры, темпоральная референция, альтернативность, тенденция, оценка.
В рамках изучения проблемы альтернативности исторического процесса исследователи не всегда обращают внимание на такие важные факторы, как оценка поведения, мотивы социальных субъектов по отношению к историческому процессу, к самому выбору альтернатив. В связи с этим обратимся к позиции Г. Лейбница, который рассматривает проблему альтернативности с точки зрения воображаемых миров. Хотя некоторые исследователи связывают подобную позицию мыслителя с тем, что в определенной степени он свои идеи развивал в отношении формальной логики. Однако работы Г. Лейбница показали, что, хотя логика и являлась объектом его внимания, ее законы и тем более возможные расширения сферы логического концептуального аппарата вряд ли могли оказать влияние на концепцию возможных миров.
Следует подчеркнуть, что Г. Лейбниц, помимо актуализации возможных миров, считающихся наилучшими, отмечает, что, кроме «наилучшего мира», существуют и другие миры. Этому факту исследователи-историки уделяют недостаточно внимания. А между тем проблема действительно актуальная, т.к. в данном случае возникает ряд вопросов, которые в рамках социально-философского подхода к проблеме альтернативности исторического процесса требуют разрешения.
В то же время наряду с концепцией множественности возможных миров допускается существование также миров, которые не только визуально доступны в той или иной мере исследователю, но и принципиально не наблюдаемы. Если оценивать подобное следствие по отношению к ситуации, связанной с проблемой множественности возможных миров, через которые осуществляется наблюдение социальным субъектом альтернативности развития исторического процесса, то в методологическом плане это означает, что Г. Лейбниц, возможно, даже не осознавая этого, сначала обозначает сферу наблюдаемой истории и придает ей эмпирическое направление, а затем высказывает предположение, что история может иметь различные варианты, тенденции развития, альтернативы, не доступные эмпирическому социальному субъекту.
Подобная достаточно серьезная идеализация Г. Лейбница во многом касается вопросов, прежде всего относящихся к онтологии. На эмпирическом уровне допускается существование наблюдаемых и ненаблюдаемых миров. Следовательно, философ сталкивается с различными уровнями социально-философского исследования, эмпирическим и теоретическим, что принципиально не ново в общей философской концепции, но является принципиально новым в отношении проблем альтернативности исторического процесса.
Признание того, что возможные миры допускают объективное существование как принципиально наблюдаемых, так и принципиально не наблюдаемых миров, свидетельствует о том, что Г. Лейбниц, подразумевая под возможными мирами миры, находящиеся в соотношении актуальности и потенциальности к выбранной точке социального субъекта, тем не менее от-
мечает, что некоторые из них могут быть эмпирически обоснованы, а другие - эмпирически не обоснованы.
Позиция Г. Лейбница по отношению к эмпирически возможным мирам во многом связана с тем, что он рассуждает о тех или иных возможных мирах с точки зрения наилучшего из них, достигаемого эмпирическим путем. Достижение этого эмпирически «лучшего мира» противоречит лейбницевской концепции предустановленной гармонии, которая в конечном счете вряд ли допускает эмпирически заданный уровень рассмотрения того или иного возможного мира безотносительно к тому, является ли он эмпирически наблюдаемым или эмпирически не наблюдаемым.
Эмпирически наблюдаемые миры с точки зрения современной теории времени, с позиции хронологии касаются соотношения прошлого и настоящего, т.к. говорить о эмпирически наблюдаемых возможных мирах по отношению к будущему бессмысленно. В данном случае проблема, связанная с наблюдательностью, заменяется проблемой социального прогнозирования. Рассмотрение Г. Лейбницем эмпирически наблюдаемого возможного мира вполне сочетается с концепцией соотнесения прошлого и настоящего не только с позиции их длительности и интервальности, но и потому, что по отношению к настоящему можно выделить определенную «ветвленность», позволяющую определить альтернативности или тенденции.
Однако ряд этих альтернатив мог закончиться в прошлом, не достигнув настоящего, другие могли завершиться к настоящему, третьи - «перейти» через настоящее в будущее. Подобные проблемы Г. Лейбниц конкретно не поднимает в своих исследованиях, но в ряде работ, связанных с развитием концепции предустановленной гармонии, он их выдвигает. Что же касается лейбницевских идей о принципиально не наблюдаемых мирах, то в данном случае, рассуждая о проблемах предустановленной гармонии, философ констатирует, что исследователь всегда находится в рамках, по крайней мере, пары «наблюдаемое-ненаблюдаемое» либо с точки зрения эмпирии или ее отсутствия, либо с позиции некоторой актуальности или потенциальности. Причем последнее может расцениваться с принятием потенциальности как альтернативности по отношению к тому, что существовало в момент времени, с которым Г. Лейбниц соотносит свою позицию.
Исходя из вышесказанного принципиально не наблюдаемые миры следует рассматривать с точки зрения того, что Г. Лейбниц, реализуя идею предустановленной гармонии, основываясь на концепции возможных миров, с одной стороны, пытается обозначить определенный спектр тенденций, альтернатив, возможностей осознания человеком тех или иных путей развития будущего, но с другой - он всегда старается перспективный вариант свести к варианту оценочному, что в какой-то мере и придавало негативный оттенок его позиции в отношении проблем, связанных с социальным прогнозированием. При этом философ, отмечая, что существуют ненаблюдаемые миры, безусловно, имел в виду моменты, относящиеся к интенциям социального субъекта, которые позволяют ему строить те или иные возможные картины развития настоящего мира, его расширения, сегменты развития, сценарии будущего. Но в этом случае наблюдать что-либо вряд ли представляется возможным.
Г. Лейбниц поднимает проблему, которая в его время вряд ли могла получить определенное разрешение, т.к. методологические, семантические, концептуальные моменты, связанные с аппаратом, отражающим процессуальные моменты мыслительной деятельности социального субъекта, были недостаточно разработаны, не были развиты школы герменевтики, феноменологии, инструментализма, т.е. он предвосхитил многие идеи, в конечном счете получившие материализацию. И об этом необходимо говорить, потому что существует серьезное философское наследие, о котором следует рассуждать с позиции Г. Лейбница, в какой-то степени минуя определенный пласт историко-философского материала.
Современные философы, основываясь именно на идеях Г. Лейбница в отношении концепции возможных миров, создали ряд теорий о будущем времени, разработали сценарии его
развития, показали альтернативность будущего времени и не только получили конкретные теоретические разработки, но и применяли их в конкретных логико-философских исследованиях.
Вопросы, обозначенные выше и конкретно касающиеся того, что Г. Лейбниц утверждал о принципиально не наблюдаемых мирах, получили развитие в современной литературе, которая действительно связана, с одной стороны, с проблемой альтернативности исторического развития, а с другой - с противоречиями в социальных системах. Речь в значительной степени идет о том, что когда Г. Лейбниц сформулировал концепцию о ненаблюдаемых мирах, на наш взгляд, сама постановка вопроса приводила философа к выводу о том, что существуют различные сценарии развития будущего (по его мнению, идеи поиска наилучшего из миров в рамках предустановленной гармонии).
Однако необходимо обратить внимание на то, что идеи, которые в современной философской литературе связаны с развитием проблемы противоречия не в формальной логике, а с позиции различных логических систем, получили достаточно интересное развитие. Отметим, что те же ненаблюдаемые возможные миры Г. Лейбница в современной литературе, например, в работах С. Крипке, интерпретированы достаточно интересно в плане того, что ученый, пытаясь представить собственную концепцию альтернативности развития исторических процессов, фактически предположил изначально те же интенции, что и Г. Лейбниц, относительно необходимости выделения некоторого актуального мира и уже по отношению к нему построения, во-первых, множества возможных миров и, во-вторых, их интерпретации.
Подобная позиция непосредственно в концепции Г. Лейбница отсутствует, т.к. он практически до второго пункта не дошел, хотя следует обратить внимание на то, что идея поиска «наилучшего» из возможных миров предполагает некоторый оценочный уровень исследования социального философа. С другой стороны, Г. Лейбниц искал те тенденции исторического развития, которые соответствуют его идее предустановленной гармонии.
С. Крипке исходил несколько из других соображений. Его концепция была не чисто философской, а философско-логической, и подразумевала несколько иные концептуальные основания, т. е. акцент должен быть перенесен на те или иные логические системы. Поэтому когда ученый использовал общую концепцию Г. Лейбница, то, естественно, проблемы, связанные с множеством монад в рамках его теории, С. Крипке интерпретировал как фиксацию определенного актуального состояния, в соответствии с которым строится концепция альтернативности.
Проблема в данном случае заключается в том, что Г. Лейбниц использовал теорию, связанную с тем, что существуют ненаблюдаемые возможные миры в рамках некоторых сегментов будущего, которые действительно могут оказаться полезными в подтверждении его идееи поиска «наилучшего» мира. С. Крипке исходил несколько из другого, а именно - подобный поиск следует начинать не вообще в рамках определенного исторического процесса, а тем более его тенденций в отношении будущего или в поисках тенденций, определивших, и настоящее, а в поисках того настоящего, на основе которого необходимо строить будущее.
Таким образом, если Г. Лейбниц фактически рассматривал исторический процесс как определенное движение мысли философа-исследователя через прошлое к настоящему и будущему и в рамках этого познавательного поля развивал свою концепцию возможных миров, то С. Крипке пытался в контексте этого поля зафиксировать актуальный мир, позволявший бы ему не заниматься поиском «наилучшего» из возможных миров, а отсечь определенный сегмент исторической действительности в сочетании с сегментом исторического времени, касающегося прошлых событий, т.е. тех , которые могли существовать в прошлом, образовывать определенную цепь, определенную ветвь, закончиться или не закончиться к настоящему времени.
С. Крипке предполагал, что существует выделенный настоящий актуальный мир и уже от него следует создавать концепцию или стратегию социального субъекта по отношению к предположению о будущей картине тех миров, которые могут быть им построены теоретически и в дальнейшем реализованы практически. При этом, в отличие от Г. Лейбница, исследователь особое внимание уделял проблеме интерпретации. Однако нельзя однозначно сказать, идет ли речь о том, что в подобной ситуации имеется в виду мотивационная сторона деятельности социального субъекта или же осуществляется непосредственно оценочная деятельность с соответствующими установками, предпочтениями, намерениями.
Это достаточно серьезный вопрос, т. к. проблемы, связанные с интерпретацией в системе С. Крипке, не позволяют говорить о том, на какой позиции ученый остановился. Когда проблема альтернативности развития исторического процесса рассматривается в рамках концепции С. Крипке, то следует зафиксировать три основных элемента: 1) множество объектов, коррелирующее с возможными мирами; 2) выделенный из них актуальный мир;
3) определенная функция интерпретации, связанная именно с логическими воззрениями С. Крипке, которые сопоставляют именно этот актуальный мир с возможными мирами.
Если рассуждать с позиции того, что С. Крипке предполагал некоторые необходимые идеализации и абстракции в отношении выделенного актуального мира, чтобы дать более полную картину будущего времени, то это является действительно правильным и перспективным направлением, однако исследователь этого не показывал. В то же время если придерживаться иной точки зрения, а именно того, что в идеях С. Крипке существует определенная зависимость между модельной структурой, ее интерпретацией и выделенными элементами, то проблема приобретает примитивный характер.
Эти или иные результаты необходимо расценивать по отношению к определенному, достаточно ограниченному числу возможных сценариев и альтернатив, потому что С. Крипке фактически замыкает их именно на выделенном актуальном мире. На наш взгляд, данная проблема более глубокая, т.к. ученый не может учесть все тенденции и возможности, ограничивая себя выбранной модельной структурой, причем замкнутой. При замкнутой модельной структуре трудно рассуждать о том, могут ли существовать тенденции, которые в принципе отличаются от тенденций, определяющих актуальный мир, но на этом и строится концепция С. Крипке. Поэтому следует подчеркнуть, что подобная интерпретация идеи Г. Лейбница внесла значительный вклад в развитие концепции возможных миров и, соответственно, альтернативности. Однако подобная ситуация свидетельствует о том, что С. Крипке скорее решал не глобальную задачу рассмотрения альтернативных путей развития исторического процесса, а пытался эту проблему вместить в рамки конкретной локальной логической системы.
