CC BY
31
ФУНКЦИОНИРОВАНИЕ КРАТКИХ ДЕЙСТВИТЕЛЬНЫХ ПРИЧАСТИЙ В ЛИТЕРАТУРНОМ ЯЗЫКЕ кон.
XVII - нач. XVIII вв.
Е.Г. Солуянова Бийск
Изучение литературного языка конца XVII - начала XVIII вв. требует пристального внимания, так как именно в это время начинается формирование русского национального литературного языка, в развитии которого особая роль отводится церковнославянскому языку. Как отмечает О.Л. Рюмина, "книжная культура XVII в. создавалась на церковнославянском (не на русском) языке, а новые тенденции в развитии литературного языка, хотя и проявляются очень ощутимо, еще не приводят к разрушению его прежней системы... Ориентация на церковнославянскую языковую систему была вполне сознательной и определялась литературными установками эпохи" [1]. Р.Б. Тарковский, проследив рукописное бытование переводных басен Эзопа в России XVII - нач. ХУШ вв., пришел к аналогичному выводу: "Из двух групп переводов энергично распространяется только первая, опирающаяся на культуру книжной, так называемой "церковнославянской" речи, но почти совершенно оттеснены и затерялись переводы на бытовой языковой основе..." Таким образом, "центр литературности, по крайней мере, для петровской Руси, все еще связан с книжно-славянской речевой культурой" [21.
Со второй половины XVII в. церковнославянский язык расширяет сферу своего приложения: появляются дневники на церковнославянском языке научная литература, церковнославянский язык начинает использоваться даже в ученой беседе [3]. Такое расширение функций церковнославянского языка в средневековой Руси приводит к активизации упрощенного, или смешанного (гибридного) типа. Этот язык был общепонятен и потому именно на нем был написан широкий круг памятников. Этот язык возникал в силу того, что в языковом сознании славянских книжников литературность текста ассоциировалась с ограниченным набором признаков (признаков книжности). При создании оригинальных произведений эти признаки вводились в текст как показатели его книжного характера; при этом они накладывались на языковой фон, в котором безразлично смешивались генетически русские и генетически церковнославянские элементы.
Одной из самых сложных проблем, при исследовании русского литературного языка данного периода является изучение функционирования элементов, отсутствующих в живом языке этого времени. Именно этой проблеме и посвящается данная работа. В качестве единицы исследования взяты краткие действительные причастия, употребляемые в исторических сочинениях конца XVП-начала XVIII вв. Исследовано сочинение, посвященное Московскому восстанию 1682 г., которое входит в состав "Летописца конца XVП-начала XVIII в.в." (существующего в двух списках, полностью совпадающих по содержанию с незначительными разночтениями) под названием "Царствование благочестивых и великих государей и великих князей Иоанна Алексеевича Петра Алексеевича всея великия, и малыя, и
белыя России самодержцев московских..." (далее: Л-1 и Л-2).
Исторически изменяемые краткие действительные причастия имели возможность образования форм как настоящего, так и прошедшего времени от глаголов обоих видов. В изучаемый период наблюдается определенная закономерность преимущественного образования кратких действительных причастий от глаголов совершенного и несовершенного вида при помощи определенных суффиксов. Наряду с этим сохраняется возможность _общзованияпричастийнастоящегои^рошедшеговр!мениотоб22х:£2д2к_
а в/-? учи/чи вши/ши вше/ше уще/г аще ущи/- аши
( 6 4 - 2 1 2 8 1
П I 6 7 2 1 і 2 і -
Как видно из таблицы, большее количество причастий - формы на -
а и на -в/? (формы нейтральные). Основная функция, которую выполняют эти формы, - "второстепенное сказуемое". Однако наряду с этим данные формы выступают и в функции предиката (6 форм на -а и 10 форм на -в/-?). Ср.: Царевна Софьи Алексеевна извещая великую государыню царицу, чтоб изволила идти в церковь Спаса Нерукотворного образа...(Л-1, л.1184). Майя в 18-ое стрелцы избрав и назнаменовав на царство царевича Иоанна Алексеевича царем (Л-1, л. 1185 об.) [4]..
Подобные случаи употребления причастий на -в(шн) и очень редко на -а в роли предиката были характерны для живого русского языка (так называемый "новый перфект"). Однако данные формы в наших примерах лишены значения перфекта, поэтому но могут быть связаны с "новым перфектом". Использование кратких действительных причастий в предикативной функции "характерно для древних славянских текстов, в том числе и книжнославянских, продолжавших старославянские традиции" [5].
Г енетически русских причастий встретилось только 2 формы, которые выполняют функцию "второстепенного сказуемого": ответчи (Л-1) - в Л-2 форма отведши: пришедчи (Л-2) - в Л-1 форма приведши, видимо, формы на -чн воспринимались книжниками как разговорные, поэтому они избегали их использовании.
Нейтральные формы на -вшн/-ши в данных текстах выполняют функцию "второстепенного сказуемого" (за исключением спорных случаен).
Книжные формы на -уще/аще почти все выполняют функцию предиката (исключение составляют спорные случаи), имеющие имперфектное значение. Все они образованы от основ несовершенного вида. Ср.: Пред убивстом когождо вышеупомянутых лиц проповедник в крузе мятежничье стоящих изьявляше, якобы за вины и злодейство яко достоин казни, про теи вопиюще "Любо", народ же нехотя вопияше и шапками машуще "Любо, любо" (Л-1, л.1181 об.). Сия нощь 6^ ужасна, и все ожидающе смертного часа (л. 1182 об.). В Л-2 на месте некоторых причастных форм, встретившихся в Л-1, стоят формы имперфекта, аориста или л-формы. Это свидетельствует о том, что книжники смешивают причастные формы с формами имперфекта и
аориста и используют их для "окнижнения" своего сочинения. Ср.: ...в 6-м часу посланные от Милославского и Петра Толстого, борзо по полкам скачуще и кричали..,.(Л-1, л.1179). ...приведши на красный крылец вопиющ "Примите мятежницы" (Л-1, л. 1181). Однако: ...борзо по полкам скакали и кричали.. (Л-2. л.167). ...вопияше: "Примите мятежницы" (Л-2, л.169). Особенно показательны в этом плане формы глагола лиятися - лиющеся (в роли предиката), лияшася, лияшеся. См.: ...великая же государыня и государи царевичи лиющеся слезами, помощи никто не могоша подшли (Л-1, л.1185; в Л-2 форма лияшеся. ...великия же государи ничто смеяху рещи страха ради, лияшася слезами (Л-1, л. 1182; в Л-2 форма лияшеся).
Такому же смешению подвергаются формы на -вше/-ше (из 2 форм -
1 употреблены в роли предиката). Ср.: Отца царицына Киршу Полуектовича неволею монашеский чин постригше в Кирилов монастырь (Л-1, л. 1185; в Л-
2 - постригли. Употребление соединительного союза и между причастными и спрягаемыми формами е раз подчеркивает их функциональное равноправие. См.: День сей ужасный и плачевный склонися и достигше тьме...(Н-1, л.1182). Известные случаи употребления предикативных причастных форм связаны с текстами повествовательными и имеют давнюю книжную традицию, соответствующую конструкциям греческих оригиналов [6]. А.А. Алексеев отмечает, что такого рода контаминации (когда союз и соединяет части предложения, являющиеся однородными в синтаксическом отношении) легко возникают в условиях низкой грамматико-нормативной стабильности средневековых текстов, в условиях значительно" распространения логического согласования частей высказывания в ущерб согласованию грамматическому. Синтаксическое уравнение предикативных единиц с разным грамматическим статусом, что наблюдается при постановке союза и между причастием и глаголом, также может быть оценено как одно из проявлений логического согласования [7].
Как видно из примеров, приведенных выше, причастные формы в роли предиката соединяются союзом и с формами имперфекта и аориста, т.е. с книжными глагольными формами. Встретился только один случай соединения книжной формы причастия в роли предиката с л-формой. Ср.: ...борзо по полкам скачуще и кричали... (Л.1, л.1179).
Причастия, выполняющие функцию предиката и "второстепенного сказуемое используются в застывшей форме Им.п. (ед.ч. или мн.ч.). Согласование у причастии' "деепричастном" употреблении сохраняется только в обороте "дательный самостоятельный: Ср.: Патриарх же отвеща: много нача-лие зло есть, един царь да будет, богу тако изволившу (Л-' л.1178 об.; Л-2, л. 166 об.).
Краткие действительные причастия, выполняющие роль определения (встретилось 2 формы), сохраняют согласование (что характерно для церковнославянское языка). Ср.: ...было тогда в Москве 19 полков, и бысть смятение и вопль мног, и буря люта, здания сокрушающи и покры облак темный, и бысть тьма надолзе (Л-1, л.1179 об.). Нарышкин, готовя себя на неповинную смерть объявил, и егда изведен держащь за руку великой государыни царицы (Л-1, л.1184).
Таким образом, краткие действительные причастия выполняют 3 функции: 1) функцию "второстепенного сказуемого"; 2) функцию предиката; 3) функцию определения.
а • в/-? учи/чи вши/ши вше/ше аще/- уще ащи/- ущи
6 2 1 9 1 1
с - - 1 2 -
- - - - - 2
пор- 2 - 2 - 1 -
Примечания
1. Рюмина ОЛ. Глагольные формы в книжно-литературном языке XVII в. (На материале фацеций): Автореф. канд. дисс. М., 1971. С.168-170.
2. Тарковский Р.Б. Старшин русский перевод басен Эзопа и переписчики его текста. М., 1975. С.17-18,195.
3. Кушка Л.Л. Последний период славяно-русского двуязычия в России. //Славянское языкознание. 8 Международный съезд славистов... доклады советской делегации. М., 1978. С.241-264. Успенский Б.А. Языковая ситуация Киевской Руси и ее значение для истории русского литературного языка: 9 Международный съезд славистов. Доклады. М., 1983.
4. Горшкова К.В., Хабургаев Г.А Историческая грамматика русского языка. М., 1981. С.336.
5. Там же. С. 337.
6. Алексеев А.А. Participium activi в русской летописи. //RL. 1987. № 1. С.
198.
