CC BY
56
УДК 81
Д. К. Новикова
ФУНКЦИОНАЛЬНЫЕ И ЛИНГВОКУЛЬТУРНЫЕ ОСОБЕННОСТИ ДЕМОНОЛОГИЧЕСКОЙ ЛЕКСИКИ В РОМАНЕ В. ОРЛОВА «АЛЬТИСТ ДАНИЛОВ»
В статье рассматриваются лингвокультурные особенности функционирования демонологической лексики в контексте славянской фольклорной традиции на материале фантастического романа В. Орлова «Альтист Данилов». Под демонологической лексикой понимаются лексические единицы, номинирующие «потусторонних» персонажей, реалии и явления, связанные с ними, которые также имеют отношение к причинению вреда человеку. Отмечаются функционально-прагматический потенциал и текстовая значимость особого класса демонологической лексики - демонологем, выполняющих тексто- и смыслообразующую функции, которые приобретают данный статус в составе сильных позиций произведения. В ходе анализа выявляются лингвопрагматические и лингвокуль-турные особенности часто встречающихся в романе демонологических единиц, выполняющих на текстовом уровне номинативные, характерологические, аттрактивные, эмотивные, информатив-
ные, оценочные и эстетико-художественные функции. Обращение к классификации данной лексики как в структурном, так и в семантическом плане свидетельствует о ее лингвокультурной специфике, отражающей авторское мировидение -обращение как к традиционным фольклорным персонажным типам, так и к космическим «сверхсуществам». Большинство монолексем, репрезентирующих демонологических персонажей, образованы от разных частей речи за счет мотивированного признака и посредствам метафорического и метонимического переноса. Приводятся индивидуально-авторские номинативные единицы, объясняются особенности функционирования в плане создания вымышленного мира.
Ключевые слова: лингвокультурология, универсалии текста, функции лексики, демонологическая лексика, демонологема, славянская традиция, индивидуально-авторские номинации, ассоциативно-семантическое поле.
D. К. Novikova
LINGUOCULTURAL AND FUNCTIONAL FEATURES OF DEMONOLOGICAL LEXIS BASED ON THE NOVEL BY V. ORLOV "VIOLIST DANILOV"
The article deals with linguocultural features of de-monological vocabulary functioning in the context of the Slavic folklore tradition on the material of the fantastic novel by V. Orlov «Violist Danilov». Demono-logical vocabulary refers to lexical units that nominate «otherworldly» characters, realities and phenomena associated with them and which also have to do with harming a person. The functional and pragmatic potential and the textual significance of a special class of demonological vocabulary - demonologem performing text and meaning-forming functions, which acquire this status as part of the strong positions of the work, are noted. In the course of the analysis, linguopragmatic and linguocultural features of demonological units, which are most common in the novel, are identified. It is specified that they perform nominative, characterological, attractive, emotive, in-
formative, evaluative and aesthetic-artistic functions at the textual level. The appeal to the classification of this vocabulary in both structural and semantic terms attests to its linguocultural specifics, reflecting the author's worldview - addressing both traditional folklore personal types and cosmic «super-beings». Most monolexes representing demonological characters are formed from different parts of speech due to a motivated attribute and through metaphorical and metonymic transfer. Individual-author's nominative units are given, features of functioning in terms of creating a fictional world are explained.
Key words: linguoculture studies, text universals, vocabulary functions, demonological vocabulary, demonologeme, Slavic tradition, individual author's nominations, associative-semantic field.
Научный интерес к демонологической лексике как компоненту художественной картины мира проявился в филологической науке очень давно. Это объясняется, на наш взгляд, в пер-
вую очередь, особой референцией данной лексики - отсутствием реально обозначаемого, лица/объекта/действия, необходимостью их домысливать, опираясь на свой когнитив-
ный опыт и фоновые знания, что относится и к научному описанию данного класса слов. В прагматическом плане данный класс лексики отличается полифункциональностью, в культурологическом аспекте семантика «потустороннего мира», связь со сверхъестественным имеют религиозный характер, отражая менталитет и сакрально-духовные верования народа. Демонологическая лексика является своего рода маркером народно-мифологической культуры, репрезентируется зачастую прецедентными феноменами и отображает мировоззрение общества и его представление о неведомом мире.
Н. Н. Бочегова справедливо отмечает, что «главной формой этнокультурной информации является слово» [1, с. 129], поэтому национальные стереотипы и определённые символы культуры передаются, сохраняются и осмысливаются посредствам языковой репрезентации в художественном текстовом пространстве. Национально-культурная принадлежность художественного текста считается одной из его важнейших функционально-эстетических категорий, планом содержания которой является «этнос или "национальный дух", выраженный в тексте, а план выражения - это различные языковые средства его объективации на всех уровнях текста, включая концептуальный» [1, с. 133], выполняющие интенционально заданные функции. Следует также отметить, что число культурных кодов, которое несет в себе текст, репрезентировано автором ненамеренно, а «включено в ткань культуры», представленной в произведении [цит. по 1: Barthes 1970, с. 27]. Аксиоматично, что важной особенностью лингвокультуры является семиотическая составляющая, репрезентируемая символами -«продуктами человеческого сознания» [8, с. 95], которые могут быть также отнесены к «стере-отипизированным явлениям, характерным для любой культуры, представляя собой «специфический специфический фактор социокультурного кодирования информации и механизм передачи этой информации» [8, с. 96].
Принятое в лингвокультуре понятие «опорные универсалии» [12, с. 76], реализуемое доминантными или ключевыми словами художественного текста, наделяется особой функциональной спецификой в романах фантастического жанра. Восточнославянская культура богата мифологическими существами, связанными с языческой традицией «восславления» богов природы (Род, Ярило, Сварог, Мокошь, Перун и т.п.) и духов, как земного, так и подземного миров. Поэтому разнообразие
персонажей, репрезентирующих данный мифологический пласт, отличается функционально-прагматической многоплановостью, культурной спецификой и фольклорной составляющей, свойственной русскоязычному социуму [см.: 2; 4; 5]. Особое место отведено в художественном фантастическом мире «низшей мифологии», т.е. комплексу представлений о демонах, духах, о нечистой силе и людях, наделенных сверхъестественными способностями» [2, с. 4].
Задача данной статьи - установить функциональные и лингвокультурные особенности функционирования демонологической лексики на материале романа В. Орлова «Альтист Данилов», относящегося к жанру фантастики. Выбор данного романа обусловлен, в первую очередь, жанром «фантастический реализм», а также индивидуально-авторской картиной мира, которая характеризуется переплетением и взаимодействием двух миров - реального и ирреального. «Альтист Данилов» открывает трилогию «Останкинские истории» (1980), в основу сюжета которой положена жизнь человека-демона Володи Данилова, играющего в оркестре на альте Албани. В цикл входят также романы «Аптекарь» и «Шиврикука, или Любовь к привидению». Действующими лицами всех романов являются, наряду с реальными, потусторонние персонажи: в «Аптекаре» главная героиня - это берегиня Любовь Кашинцева, в «Шиврикуке» - домовой. Все три романа, образующие единое семантическое пространство, отличаются необычным жизнеописанием главных героев, изображением ярких человеческих чувств (любви, сострадания и сопереживания) через образы демонологических существ. Любовь является движущей силой и основным качеством главных героев, что в наибольшей степени характерно для образа демона Данилова, воплощающего привязанность и искренность чувств не только к женщине, но и к профессиональной деятельности, в частности, к своему инструменту - альту и возложенным на него демоническим обязанностям.
Под демонологической лексикой в работе понимаются лексические единицы, или «номинации мифологических персонажей ассоциативно-семантического поля "нечистая сила" (или, демонологемы)», связанные с ними реалии, свойства и деяния, имеющие отношение к причинению вреда человеку, которые имеют негативную коннотацию и наделяются определёнными мифологическими функциями [9, с. 4]. Некоторые лексические единицы, принадлежащие данному полю, имеют более высокий
текстовый ранг и приобретают статус демоно-логемы - концептуально значимой номинации литературных персонажей, причисляемых к нечистой силе и наделенных сверхъестественными способностями, которые выполняют тек-сто- и смыслообразующую функцию в семантическом пространстве романа и включаются в состав сильных позиций произведения.
С. В. Серебрякова подчеркивает, что «современная антропоцентрическая парадигма гуманитарного знания актуализирует изучение межличностного общения во всех его проявления, обусловленных целями, задачами и условиями коммуникации» [10, с. 260]. Наше исследовательское внимание сфокусировано на функционировании лексических единиц, создающих атмосферу потустороннего мира в текстовом пространстве романа В. Орлова «Альтист Данилов», воплощающих демоническую сущность персонажей и их различных взаимоотношений. Некоторые из них можно причислить к лингвокультурным универсалиям, приобретающим статус «своеобразного символа» [12, с. 78]. Например, аксиоматично, что символом зла, неудач, неприятностей, смерти обычно выступает демон, и наоборот, вестником добра, любви и благоденствия является ангел, что характерно не только для русской лингвокультуры, но и для европейской традиции в целом в соответствии с религиозным подходом к жизнеописанию.
На текстовом уровне концептуальную значимость приобретают, в первую очередь, демо-нологемы, репрезентирующие демонических персонажей романа и совмещающие в себе в разной комбинации целый ряд функций: номинативную, характерологическую, аттрактивную, эмотивную, информативную, оценочную, эсте-тико-художественную. К демонологемам текстовой значимости были отнесены номинации персонажей ирреального мира: демон, домовой, дух, бесовское отродье, леший, водяной, херувим, черт, бес, Химеко, Дзисаем Данилова, демоническая женщина, волопас, глира, вольтерьянец. Часть номинаций мифологических персонажей содержит отчетливую лингво-культурную информацию: они мотивированы по месту обитания (домовой - помещения, жилые комплексы; леший - лес, бор; русалка - реки, озера; водяной - болота, заводи); другие имеют религиозно-сакральный характер (херувимы -классификация ангелов по чинам; черт, бес -олицетворение дьявольских сил).
Научный интерес представляют индивидуально-авторские демонологические номина-
ции, обладающие высоким прагматическим потенциалом, однако имеющие статус демо-нологемы только в контексте художественного мира романа «Альтист Данилов», так как они являются авторскими окказионализмами (волопас, глира, вольтерьянец, Химеко, Дзиса-ем). Данные единицы выполняют различные функции: номинируют демонов или их сопровождение, их животных-оберегов:
«Явилась нежная Химеко, вечная жрица и пророчица, тончайшее создание природы, давняя подруга Данилова» [7, с. 38].
В приведенном контексте демон воплощен женским образом - ведьмой (жрицей), которая имеет сверхъестественные способности: колдовать, исчезать-появляться, видеть будущее, создавать талисманы и т.п., словом обладать всеми характерными свойствами демонологического персонажа.
««По древнему обычаю Химеко одного из своих родственников, находившихся у нее в услужении, чтобы оградить любезного ей Данилова от бед и напастей, сделала Дзисаем Данилова. Все печали Данилова, по мысли Хи-меко, обязаны были теперь стекать в него» [7, с. 40].
Автор посредством введения в жизнь Данилова оберега Дзисаема наделяет данное существо функцией ангела-хранителя, что, согласно христианской традиции, обычно свойственно человеку земному.
Важной составляющей описанного в романе фантастического мира являются места обитания представителей нечистой силы - это прецедентная номинация Девять Слоев по ассоциации с Данте и его девятью кругами ада, или Канцелярия, которые автор использует для обозначения мира, откуда родом демон Данилов и его «народ». Каждый «круг ада» у Орлова имеет свое название - слой или управление:
«Данилов окончил лицей, и на него пришла заявка из Канцелярии от Улавливания Душ, из Управления Женских Грез. Однако его забрали во внутреннюю Канцелярию от Наслаждений и поручили устраивать фейерверки и аттракционы на ведомственных балах в Седьмом Слое Удовольствий» [7, с. 35].
Интересно заметить, что «мир демонов» не находится на нашей плане и не граничит непосредственно с миром людей или с божественным миром. Авторский «ад» располагается за пределами солнечной системы, в другой вселенной, населенной демоническими существами. Однако, как видим, планетам, составляющим эти вселенные, автор не дает при-
вычные названия мифологических реалий или связанных с ними ассоциаций, они составляют класс прагматически значимых индивидуально-авторских наименований (Глира, Волопас), выполняющих аттрактивную и экспрессивную функции. Семантика данных единиц может быть в какой-то мере выведена из контекста:
«И все об условиях своих трудов в созвездии Волопаса...Планета, размером побольше Земли, собственным населением именовавшаяся Глирой, была исключительно молибденовая... Землянину его братья во вселенной - волопасы (сами себя они называют глирами) - показались бы похожими на металлические болванки (а они-то, глиры, при виде его и вовсе бы сплюнули) [7, с. 107].
Прагматически отмеченным можно считать введение в художественный мир романа космических реалий (планет, вселенных, галактик, молибдена) в духе исторической эпохи (конец 70-х гг. XX в.), эпохи покорения космоса, космических технологий. Период до 1981 г., до первой публикации романа в журнале «Новый мир», отличался стремлением к постижению нового, неизведанного, далекого, мира «за облаками», населенного сверхсуществами, о которых никто не знает и лишь может строить свои предположения, основываясь на мифологической традиции и стереотипах, представляя их внешний вид и атрибуты согласно культурной и религиозной традиции. Так, при описании внешнего вида демонологических существ В. Орлов использует атрибуты, в большей мере присущие разным животным, чем человеку (клыки, пасть, щупальца, присоски, отростки, рога, мох, хвост, копыта), а также технические приспособления (антенны, рыльца, прутья, обломки шпаги). Функционально и прагматически значимым можно считать семантический ряд цветовых оттенков, используемых при портретировании персонажей нечистой силы: синий, оранжевый, черно-розовый, зеленый, молибденовый, красный, белый, желтый, при этом в одном контексте употребляются оттенки противоположной палитры, образуя контрастные оппозиции: холодные (синий, зеленый) и теплые (розовый, оранжевый), что говорит о сочетании в одном персонажном типе как положительных, так и отрицательных характеристик.
Важным в функционально-прагматическом плане является частое использование достаточно универсальных анималистических номинаций, репрезентирующих демонологических существ и их метаморфозы: синий бык
(12) - в него перевоплощался друг Данилова демон Кармадон; кот Бастер (7) - друг Данилова из пещеры в Испании; корова (5) - иногда так называют Кармадона; петух (4). Согласно схеме описания мифологических персонажей Л. Н. Виноградовой, данные номинации воплощают ипостась «зооморфного существа» [2, с. 78], когда отождествление с фауной происходит в соответствии с восточнославянской традицией, связанной с духами природы, часто принимающими облик домашних животных для того, чтобы предстать перед человеком в привычном виде во избежание ужаса при первом взгляде, как это может быть в случае воплощения нечисти существом, сочетающим в себе несколько животных (обычно это козел, лев, змея), что свойственно в большей степени западной традиции и имеет свое подтверждение в ином культурном коде - кинематографе (например, американский сериал «Сверхъестественное» (Supernatural 2005) или мексиканский фильм «Лабиринт Фавна» (El laberinto del fauno 2006).
Коммуникативно-прагматическая специфика художественного мира В. Орлова, рассмотренная на примере романа «Альтист Данилов», заключается в том, что в качестве литературных героев выступают мифологические персонажи, которые, хотя и являются согласно библейской традиции демонами, обладающими всеми качествами нечистой силы (причинение вреда человеку, изменение физического состояния, сверхъестественные способности и т.п.), но воплощены они автором в образах людей или одомашненных животных.
Значительной объяснительной силой в плане определения функциональной активности демонологической лексики обладает полевый подход и, в частности, моделирование ассоциативно-семантического поля «нечистая сила» в текстовом пространстве романа как семантического и концептуального единства. Ядро поля представлено такими лексемами, как демон (18), волопас (17), исполин (8), домовой (7), глира (3), вольтерьянец (3), леший (2), водяной (2), отродье (1) и др. В зоне ближней периферии расположены слова и словосочетания, связанные с атрибутивными признаками демонических существ, а также местами их обитания и действия: демоническое состояние (12), Тот Свет (12), собрание домовых (4), испепелить (4), неземные силы (3), заглянуть в душу (2), вольный сын эфира (2), потусторонний мир (2), лететь навстречу туче (1), бить кристаллами льда (1) и др. В зону даль-
ней периферии, были включены номинации разных частей речи, ассоциирующиеся с ядерными элементами в качестве реакций на слова-стимулы и непосредственно зафиксированные в тексте романа: кровь (19), сущность (9), гром (6), молнии (6), буйства (5), стихия (4), огонь (4), исчезнуть (4), расписаться договор (4), положительный заряд энергии (2), разряд (2), кровь (2), кровавый (2), нейтрализоваться (1) и т.п.
Подчеркнем, что присутствие в тексте романа большого числа монолексем связано с тем, что в силу отсутствия референции апелляция к языковому сознанию и когнитивной памяти носителя языка происходит за счет метафорического и метонимического переноса, поэтому данные единицы в значительной степени эв-фемизированы, этноспецифичны и присущи только славянской лингвокультуре за счет богатого языческого прошлого народа и культурной картине мира. Они образованы от разных частей речи и репрезентируют мифологических персонажей за счет мотивированного признака: ведьма, удавленник (номинации, образованные от глаголов); леший (номинации, образованные от прилагательных с помощью суффиксов от словообразовательных значений); домовой, водяной (номинации, образованные от существительных со значением обитания); русалка, нимфа (существительные женского рода); вольтерьянец, волопас, глира, хлопобуд (индивидуально-авторские номинации, существительные, обозначающие специфических демонических существ, не обитающих на нашей планете и в других мирах и не соответствующих общепринятым представлениям).
Концептуально значимым можно считать большое количество разнообразных сочетаний с атрибутивным эпитетом демонический: состояние (13), женщина (4), время (2), часы (2), силы (2), науки (1), нормы (1), стаж (1), образ (1), усилие (1), отношение (1), выполняющим характерологическую, оценочную и экспрессивно-эстетическую функции, так как привычные реалии превращаются в потусторонние, нереальные, наделенные сверхъестественными качествами. Доминантная сема данного эпитета определяет жанровую специфику фантастического мира и демоническую сущность главного героя:
«Данилов же ни на секунду не мог исчезнуть из Москвы, вот в наблюдениях за Кар-мадоном он и вынужден был втискиваться в демоническое время» [7, с.140]. ««А ведь он уже давно впал в демоническое состояние,
и, стало быть, по правилам договора, контакт был дозволен» [7, с. 40].
Характеристику героя дополняют единицы демонологической лексики, которые являются «классическими» элементами мистических текстов (договор, контракт, обычно с дьяволом), которые в сочетании с эпитетом демонический приобретают явный фантастический оттенок, помогая раскрыть потустороннее, ирреальное через его связь с земным человеческим миром.
Следует отметить функционально-прагматический характер словосочетаний с двумя и более атрибутами разных типов: Тот Еще Свет (11), демон с того света (2), на самом острие молнии (2), нести беды ни в чем не повинным существам (1), принимать любую звуковую и душевную волну (1), демоническая золотая молодежь (1), демоны из золотой молодежи (1) и т.п. Например, прагматика следующего контекста усиливается повтором:
««У них во всех бумагах и разговорах Земля так и называлась - Тот Свет, а иногда и -Тот Еще Свет. Данилов теперь и был в ведении Канцелярии от Того Света» [7, с. 33].
Аксиоматично, что Тот Свет в христианской религии - это потусторонний мир, мир чаще всего божественный, ассоциирующийся с избавлением от земных тягот и печалей, мир, где царствуют Бог и ангелы. Однако В. Орлов намеренно меняет вектор модусного значения с «нейтрального» на «сверхположительный» («тот свет»), отождествив общепринятое понятие о «царстве небесном» с планетой Земля. Это позволяет предположить, что в этом может выражаться авторская позиция по отношению к церковным канонам и религиозным устоям: рай на земле, а ад - неизвестно где, возможно, в другой вселенной. Важно отметить также то, что в романе нет упоминаний о высшей божественной силе, олицетворяющей Добро и противопоставленной Злу. Среди единиц демонологической лексики встречается лексема бог (4), но только в устойчивых сочетаниях:
«Бог ты мой, - думал Данилов, - как хорошо-то! Так бы всегда было!» [7, с. 55]; «бог весть еще кто, даже один писатель» [7, с. 88].
С лингвокультурологической точки зрения, это может быть связано с тем, что в славянской мифологии нет одного единственного бога, олицетворяющего высшую силу; языческих богов и божков было очень много, каждый из них отвечал за свою «область» народного поклонения, имел свои ритуальные традиции и локус обитания [3]. Поэтому, вероятно, автор намеренно избегал упоминаний о едином боге
и не ввел в название романа демонологему демон, заменив её профессиональным статусом главного героя.
Прагматически интересным можно считать сочетание демоническая золотая молодежь в следующем контексте:
««однако Данилов среди золотой демонической молодежи считался шалопаем куда более удачливым и замечательным, и Кармадон с братом, Новым Маргаритом, глядели на него как кольцо Сатурна на сам Сатурн» [7, с. 102].
Как видим, автор ранжирует представителей нечистой силы «по заслугам перед отечеством», причисляя главного героя к высшему классу, давая ему атрибутивные эпитете золотой, удачливый, замечательный и противопоставляя его одновременно другим персонажам романа, принадлежащим потусторонней силе, ставя их на ступень ниже Данилова. Данные лексемы обладают характерологической, эмотивной и экспрессивно-эстетической функциями.
В связи с этим, можно согласится с мыслью С. Г. Тер-Минасовой в том, что «в процессе художественного творчества писатель, стремясь произвести определённый стилистический эффект, поразить читателя, создать в его вообра-
жении образную картину мира, сочетает, сталкивает слова самым неожиданным образом» [11, с. 38-39]. Поэтому многие из рассмотренных нами единиц демонологической лексики и их сочетаний в границах ассоциативно-семантического поля являются прагматически и функционально значимыми в соответствии с коммуникативным замыслом автора и религиозно-сакральной традицией русскоязычной лингвокультуры.
Таким образом, функциональные и лингво-культурные особенности демонологической лексики романа В. Орлова «Альтист Данилов» прослеживаются в изображении автором большого числа мифологических персонажей, восходящих к языческой славянской традиции в качестве действующих героев: мужчин (демоны, домовые, лешие, водяные), женщин (демонические женщины, ведьмы, русалки), бесполых существ (монстр, вурдалак, призрак, дух), зооморфных созданий (бык, кот, корова), а также индивидуально-авторских персонажей (глира, волопас, вольтерьянец), выполняющих различные функции (номинативную, характерологическую, экспрессивно-эстетическую).
Литература
1. Бочегова Н. Н. Этнос. Культура. Язык: монография. Курган: Изд-во Курганского гос. ун-та, 2005. 160 с.
2. Виноградова Л. Н. Славянская народная демонология: проблемы сравнительного изучения: дис. в виде научного доклада ... докт. филол. наук. М.: РИГУ, 2001. 95 с.
3. ВК: Интернет-ресурс, посвященный славянам, их традициям и культуре «Велесов круг». URL: http://www. velesovkrug.ru/obnovleniya-na-sayte/slavyanskie-bogi-bogi-slavyan-russkie-bogi-panteon-drevnyay.html (Дата обращения: 09.04.2017).
4. Зеленин Д. К. Избранные труды. Очерки русской мифологии: Умершие неестественной смертью и русалки. М.: Индрик, 1995. 432 с.
5. Кирилова И. В. Семантическое поле «нечистая сила»: лингвокультурологический аспект: дис. . канд. филол. наук. Екатеринбург: УГПУ, 2011. 170 с.
6. Кубрякова Е. С. Что такое словообразование. М.: Наука, 1965. 78 с.
7. Орлов В. В. Альтист Данилов. М.: Астрель: АСТ, 2010. 504 с.
8. Маслова В. А. Лингвокультурология: учеб. пособие для студ. высш. учеб. заведений. 3-е изд., испр. М.: Академия, 2007. 208 с.
9. Новикова Д. К. Структурно-семантические особенности демонологической лексики в текстах романов фантастического жанра // Научный журнал КубГАУ, 2017. № 125 (01). С. 1-15.
10. Серебрякова С. В. Молчание как гармонизирующий элемент межличностной коммуникации // Гуманитарные и юридические исследования: Научно-теоретический журнал. 2016. №3. С. 260-265.
11. Тер-Минасова С. Г. Словосочетание в научно-лингвистическом и дидактическом аспектах. Изд. 3-е. М.: Издательство ЛКИ, 2007. 152 с.
12. Шаклеин В. М. Лингвокультурная ситуация и исследование текста. М.: Общество любителей российской словесности, 1997. 184 с.
13. Энциклопедический словарь русского языка / под. ред. М. Н. Кожиной. 2-е изд. стереотип. М.: Флинта, Наука, 2011. 696 с.
References
1. Bochegova N. N. Etnos. Kul'tura. Yazyk (Ethnos. Culture. Language). Kurgan: KSU publ., 2005. 160 p. (In Russian).
2. Vinogradova L. N. Slavyanskaya narodnaya demonologiya: problemy sravnitel'nogo izucheniya (Slavik folk demonology: problems of comparative study). Moscow: RIGU publ., 2001. 95 p. (In Russian).
3. VK: Internet-resurs, posvyashchennyy slavyanam, ikh traditsiyam i kul'ture «Velesov krug» (VK: Internet resource dedicated to the Slavs, their traditions and culture "Veles's circle"). URL: http://www.velesovkrug.ru/obnovleniya-na-sayte/ slavyanskie-bogi-bogi-slavyan-russkie-bogi-panteon-drevnyay.html (Accessed: 09.04.2017). (In Russian).
4. Zelenin D. K. Izbrannye trudy. Ocherki russkoy mifologii: Umershie neestestvennoy smert'yu i rusalki (Selected works. Essays on Russian mythology: Those who died unnaturally and mermaids). Moscow: Indrik, 1995. 432 p. (In Russian).
5. Kirilova I. V. Semanticheskoe pole «nechistaya sila»: lingvokul'turologicheskiy aspekt (Semantic field "evil spirit": linguistic and cultural aspect): thesis. Ekaterinburg: USPU publ., 2011. 170 p. (In Russian).
6. Kubryakova E. S. Chto takoe slovoobrazovanie (What is word formation?). Moscow: Nauka, 1965. 78 p. (In Russian).
7. Orlov V. V. Al'tist Danilov (ViolistDanilov). Moscow: Astrel': AST, 2010. 504 p. (In Russian).
8. Maslova V. A. Lingvokul'turologiya: ucheb. posobie dlya stud. vyssh. ucheb. zavedeniy (Linguo-culturalstudies: Textbook for Students of Higher Educational Institutions). Moscow: Akademiya, 2007. 208 p. (In Russian).
9. Novikova D. K. Strukturno-semanticheskie osobennosti demonologicheskoy leksiki v tekstakh romanov fantasticheskogo zhanra (Structural and semantic features of demonological vocabulary in the novels of the fantastic genre) // Nauchnyy zhurnal KubGAU. 2017. No. 125 (01). P. 1-15. (In Russian).
10. Serebryakova S. V. Molchanie kak garmoniziruyushchiy element mezhlichnostnoy kommunikatsii (Silence as a harmonizing element of interpersonal communication) // Gumanitarnye i yuridicheskie issledovaniya: Nauchno-teoreticheskiy zhurnal. 2016. No. 3. P. 260-265. (In Russian).
11. Ter-Minasova S. G. Slovosochetanie v nauchno-lingvisticheskom i didakticheskom aspektakh (Phrase in scientific linguistic and didactic aspects). Moscow: LKI publ., 2007. 152 p. (In Russian).
12. Shaklein V. M. Lingvokul'turnaya situatsiya i issledovanie teksta (Linguistic and cultural situation and text research). Moscow: Obshchestvo lyubiteley rossiyskoy slovesnosti, 1997. 184 p. (In Russian).
13. Entsiklopedicheskiy slovar' russkogo yazyka (Russian Collegiate Dictionary) / ed by M.N. Kozhinoy. Moscow: Flinta, Nauka, 2011. 696 p. (In Russian).
