CC BY
70
Так и иные, чем больше чинов,
Встав на плечи других, они рвутся вверх.
(подстрочный перевод ГГ.)
Адресаты быстро узнали в стихотворении себя и устремились в атаку. Усилились обвинения уже тяжело больного автора, обернувшегося в конечном счете замалчиванием на долгие годы и всего его творчества, и созданного им первого башкирского национального романа «Поворот» (1929), увидевшего свет только в 1967 г благодаря титанической работе С.Г. Сафуанова. Кстати, эпиграфом к роману выбраны слова «Как неровно текут реки, так и различны человеческие судьбы». Природа и человек и здесь составляют единое социально-философское целое. Как и в последующих широко эпических произведениях башкирской литературы, в романе «Поворот» обращается внимание на раскрытие народной судьбы в самые поворотные моменты истории: произведение охватывает период подготовки Великой Октябрьской социалистической революции и первых лет советской власти [9].
В романе ставится задача разностороннего показа жизни народа и общества в этот сложной отрезок времени: автор имеет дело с героями, подвергшимся различным поворотам в личном и социальном отношении.
При показе острых классовых столкновений писатель выступает реалистом, обстоятельно и реально описывающим события социальной жизни, на тех страницах, где изображается любовь, одухотворенные мечты, он выступает романтиком, даже природа
Библиографический список
является активным героем событий; при создании же образов поэта-анархиста Сами Хикмета, сельского писаря Даяна и других он обращается к сатирическим приемам газетного фельетона. Таким образом, в романе слиты воедино разные стили, методы, разные приемы изображения. В романе нет полностью «отрицательного» или полностью «положительного» героя. Даже самый отрицательный герой Гариф имеет человеческие качества: принимает осиротевшего Шамси в свою семью, относится к нему так же, как к своим детям. В свою очередь считавшийся положительным героем коммунист Гали сбивается с истинного пути: по вине жены спивается, теряет работу, у него отбирают партбилет, после чего он начинает относиться с недоверием к коммунистам.
«Поворот», как первый роман в башкирской литературе, вобрал в себя многие специфические черты и закономерности, свойственные начальным периодам формирования и развития широкого эпического жанра.
В заключение отметим, что творчество Гайнана Хайри имело большое значение в становлении советской башкирской литературы. Его проза по праву изучается в учебных заведениях. Мы надеемся, что ранее не изученные стороны его поэзии и выводы, сделанные автором данных строк, послужат толчком к новым изысканиям.
* Работа выполнена при поддержке гранта РГНФ14-14-02-602 «Фольклорно-этнографическая экспедиция по исследованию традиционной культуры свердловских башкир»
1. Сафуанов, С.Г. Гайнан Хайри. Жизнь и творчество. - Уфа, 1983.
2. Галина, Г. Башкирская литература 20-30-х годов: Творчество Г. Хайри / Г. Галина, Г. Кильмакова - Уфа, 2013.
3. Хайри, Г. Наша весна. - Уфа, 1927.
4. Пушкарев, А.И. «Новый быт»: идеологические интерпретации сексуального (по материалам русской художественной литературы и критики 1920-х годов) [Э/р]. - Р/д: http://womaninrussiansociety.ru
5. Хайри Г. Судьба троих. - Уфа, 1990.
6. История башкирской литературы в шести томах / Г.Б. Хусаинов [и др.]. - Уфа. - 1991. - Том 3. - Гл. 2.
7. Воронова, О.Е. Творчество С.А. Есенина в контексте традиций русской духовной культуры [Э/р]. - Р/д: http://www.dissercat.com/ content/tvorchestvo-s-esenina-v-kontekste-traditsii-russkoi-dukhovnoi-kultury.
8. Валид, Б. Нам не нужна есенинщина // Башкортостан. - 1928. - 11 марта.
9. Хусаинов, Г.Б. Поэтика башкирской литературы. - Уфа, 2007.
Bibliography
1. Safuanov, S.G. Gayjnan Khayjri. Zhiznj i tvorchestvo. - Ufa, 1983.
2. Galina, G. Bashkirskaya literatura 20-30-kh godov: Tvorchestvo G. Khayjri / G. Galina, G. Kiljmakova - Ufa, 2013.
3. Khayjri, G. Nasha vesna. - Ufa, 1927.
4. Pushkarev, A.I. «Novihyj biht»: ideologicheskie interpretacii seksualjnogo (po materialam russkoyj khudozhestvennoyj literaturih i kritiki 1920-kh godov) [Eh/r]. - R/d: http://womaninrussiansociety.ru
5. Khayjri G. Sudjba troikh. - Ufa, 1990.
6. Istoriya bashkirskoyj literaturih v shesti tomakh / G.B. Khusainov [i dr.]. - Ufa. - 1991. - Tom 3. - Gl. 2.
7. Voronova, O.E. Tvorchestvo S.A. Esenina v kontekste tradiciyj russkoyj dukhovnoyj kuljturih [Eh/r]. - R/d: http://www.dissercat.com/content/ tvorchestvo-s-esenina-v-kontekste-traditsii-russkoi-dukhovnoi-kultury.
8. Valid, B. Nam ne nuzhna eseninthina // Bashkortostan. - 1928. - 11 marta.
9. Khusainov, G.B. Poehtika bashkirskoyj literaturih. - Ufa, 2007.
Статья поступила в редакцию 22.11.14
УДК.81:81.244:8
Dyrtyi A.T. FUNCTIONAL SEMANTIC FIELD OF INTERROGATION IN ENGLISH. The article reveals a field organization of a functional semantic category of interrogation. The core components of interrogation structures belong to realizing the primary function of request. Different opinions on this question of investigators are considered in this article. Functional semantic field of the interrogation possesses the widest scope of functional characteristics: from the exact request of information to expression of an order, a plea, an objection, an ascertaining, an emotional reaction or an ironical remark. The research paper also examines the definition of functional semantic field of interrogation in English and explains the plan of contents and the plan of expression of the functional semantic field of interrogation in English. The interrogative sentences are considered from the point of view of their stylistic structure and from the point of view of their semantics. The author studies the field of interrogation as a complex structure that has semantic microfields integrated in it.
Key words: interrogative sentence; category of interrogation; functional semantic field of interrogation; core and periphery of a field; typology of interrogative sentences.
А.Т. Дыртый, ст. преп. каф. английского языка Тувинского гос. университета, г. Кызыл, E-mail: [email protected]
ФУНКЦИОНАЛЬНО-СЕМАНТИЧЕСКОЕ ПОЛЕ ВОПРОСИТЕЛЬНОСТИ (МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЙ АСПЕКТ)
В статье рассматривается полевая организация функционально-семантической категории вопроситель-ности, к ядерным компонентам которой относятся вопросительные высказывания, реализующие первичную функцию - функцию запроса информации. Приводятся различные мнения исследователей, предлагается
определение функционально-семантического поля и объясняется план содержания и план выражения функционально-семантического поля. Функционально-семантическое поле вопросительности обладает самым широким спектром функциональных характеристик - от собственно запроса информации до выражения приказания, мольбы, констатации, возражения, эмоциональной реакции или иронического замечания. Вопросительные предложения в статье рассматриваются с точки зрения структуры, семантики, стилистического употребления.
Ключевые слова: вопросительное предложение, категория интеррогативности, функционально-семантическое поле вопросительности, ядро и периферия поля, типология вопросительных предложений.
Изучение вопросительного предложения на протяжении многих десятилетий является предметом особого внимания лингвистов. Один только перечень научной литературы составил бы многостраничный труд. Вопросительные предложения описаны с точки зрения структуры, семантики, стилистического употребления, роли в коммуникативном акте и др. Такая много-аспектность свидетельствует об их емкости, сложности и неоднозначности. Однако вопросительные конструкции существуют в языке, и прежде всего в речи, не сами по себе, а в определенном текстовом континууме, дискурсе и требуют осмысления на более высоком - категориальном - уровне.
Впервые в отечественном языкознании подробно стали рассматривать проблему поля Е.В. Гулыга и Е.И. Шендельс [1, с. 97]. Как утверждает А.В. Бондарко, «совокупность взаимодействующих средств образует систему - грамматико-лексическое поле. Говоря о принципе поля, мы им имеем в виду отражение в приемах анализа, в подходе к фактам языка существенных сторон поля как особого типа системы, группировки и взаимодействия языковых элементов. Функционально-семантические поля - это языковые группировки, которым присущи следующие черты: 1) наличие у языковых средств, входящих в данную группировку, общих инвариантных семантических функций; 2) взаимодействие не только однородных, но и разнородных элементов - грамматических и лексических; 3) структура, в которой определяющую роль играют следующие признаки: а) членение «центр (ядро) - периферия»; б) постепенные переходы между компонентами данной группировки и разными группировками, частичные пересечения, «общие сегменты». Функционально-семантическое поле имеет двусторонний характер, у него есть план содержания и план выражения. К плану выражения относится формально-структурная сторона всех тех разнородных языковых средств, которые являются элементами данного поля. К плану такие содержания относятся значения этих языковых средств -грамматические, лексические и лексическо-грамматические (в частности, словообразовательные) значения, охватываемые общим инвариантным семантическим признаком данного поля (имеются в виду такие признаки, как выражение темпоральных, модальных, аспектуальных, залоговых отношений и т.п.) План содержания рассматриваемых полей представляет собой «систему систем» дифференциальных семантических признаков, относящихся к определенной семантической области [2, с. 603].
Функционально-семантическое поле - термин функциональной грамматики, базирующаяся на определенной семантической категории группировка средств различных уровней языка, а также комбинированных языковых средств, взаимодействующих на основе общности их семантических функций. Данная единица обладает как планом выражения, так и планом содержания, то есть является двусторонним единством; имеет полевую структуру (имеет центр и периферию). Ядро функционально-семантического поля составляет единицы морфологического и синтаксического уровня. Словообразовательные и лексические средства составляют периферию поля [3, с. 608].
Вопросительные высказывания организуют не только ядро, но и принимают самое активное участие в структурировании периферии функционально-семантического поля. К ядерным компонентам относятся собственно вопросительные высказывания, реализующие первичную функцию - функцию информации, то
Библиографический список
1.
2.
3.
4.
5.
6.
7.
есть такие, в которых форма и значение вопросительности совпадают. Их структурная организация представлена разнообразными типами простых и сложных предложений.
Единицы разных уровней языка (синтаксического и морфологического) используются для передачи вопросительности и объединяются на основе общности выполняемой ими семантической функции в составе функционально-семантического поля вопросительности. Вопросительные, повествовательные, побудительные предложения современного английского языка могут заключать в себе идею вопроса [4, с. 31].
Вопрос - это высказывание, имеющее целью побудить слушающего, сообщить говорящему нечто, требующее выяснения. Любой вопрос основан на каком-либо знании. Формулируя вопрос, спрашивающий тем самым хочет уточнить это знание, дополнить и углубить его. Вопрос является формой мысли, которая служит переходным звеном от неполной информации (незнания) к более полной информации (новому знанию) на основе исходной информации (имеющегося знания).
Глубинная сущность инварианта категории интеррогативно-сти заключается в том, что при всем различии речевых ситуаций, где возможно употребление вопросительной конструкции или конструкции, соответствующей по значению интеррогативной, неизменным остается значение «запрос информации». Этот инвариант усматривается и в риторических вопросах, и в других типах трансформированных предложений.
Специфическая природа категории интеррогативности и образующей ее полевой системы языковых средств и значений выражается в многочисленных взаимодействиях с другими системными интеграциями (побуждение, волеизъявление, оценка, эмотивность), включающимися под определенным углом зрения в сферу вопроса или обнаруживающими с ней зоны частичного наложения, и составляющими таким образом дальнюю периферию функционально-семантического поля вопросительности [5, с. 205].
При определении отнесенности того или иного вопросительного предложения к ядру или периферии можно руководствоваться несколькими составляющими: степенью выражения категориального значения, формой ее представления, прагматической установкой говорящего. Синтаксическая структура категории вопросительности, организованной по принципу поля, подтверждается следующими фундаментальными признаками: имеет собственную синтаксическую единицу - вопросительное предложение - для выражения интеррогативной семантики; четкое противопоставление ядра и периферии, основанное на разграничении первичных и вторичных функций. Инвариантным значением для всех компонентов ядра и ближней периферии является значение запроса; взаимодействие с другими функционально-семантическими полями [6, с. 290].
Не только поле вопросительности в целом имеет сложную структуру, но и микрополя внутри поля структурно подразделяются на микрополя последующих уровней. В зависимости от характера предложения, содержащего вопрос, меняется количество его компонентов. Семантические различия поля вопросительно-сти заключаются в количестве компонентов каждого из микрополей [7, с. 74].
Таким образом, как показывает данный материал, мнения исследователей расходятся в понимании функционально-семантического поля вопросительности.
Гулыга, Е.В. Грамматико-лексические поля в современном немецком языке / Е.В. Гулыга, Е.И. Шендельс. - М., 1969. Бондарко, А.В. Теория морфологических категорий и аспектологические исследования. - М., 2005. Логинов, А.В. Структурный и системный статус категории интеррогативности // Вестник МГОУ. - М., 2009.
Малахова, О.А. Функционально-семантическое поле вопросительности в современном русском языке: дис. ... канд. филол. наук. -Таганрог, 2005.
Ахматова, О.С. Словарь лингвистических терминов. - М., 1996.
Бондарко, А.В. Теория значения в системе функциональной грамматики на материале русского языка. - М., 2002. Львова, О.В. Функционально-семантическое поле вопросительности в немецком языке. - М., 2012.
Bibliography
1. Gulihga, E.V. Grammatiko-leksicheskie polya v sovremennom nemeckom yazihke / E.V. Gulihga, E.I. Shendeljs. - M., 1969.
2. Bondarko, A.V. Teoriya morfologicheskikh kategoriyj i aspektologicheskie issledovaniya. - M., 2005.
3. Loginov, A.V. Strukturnihyj i sistemnihyj status kategorii interrogativnosti // Vestnik MGOU. - M., 2009.
4. Malakhova, O.A. Funkcionaljno-semanticheskoe pole voprositeljnosti v sovremennom russkom yazihke: dis. ... kand. filol. nauk. - Taganrog, 2005.
5. Akhmatova, O.S. Slovarj lingvisticheskikh terminov. - M., 1996.
6. Bondarko, A.V. Teoriya znacheniya v sisteme funkcionaljnoyj grammatiki na materiale russkogo yazihka. - M., 2002.
7. Ljvova, O.V. Funkcionaljno-semanticheskoe pole voprositeljnosti v nemeckom yazihke. - M., 2012.
Статья поступила в редакцию 16.11.14
УДК 81'42:82-1"18/19"
Korol Ye.A. "RAILWAY DISCOURSE" IN THE SILVER AGE OF RUSSIAN POETRY: DEFINITION OF THE PROBLEM. The paper presents the modern approaches to the study of discourse. Such term as a "rail discourse" is the major focus of the researcher's interest, a cultural habitat of the person, i.e. that artificial, artifact environment in which people live and which is a material body of culture. The author of the paper gives a definition of the "railroad discourse" and analysis this type of discourse, which is revealed by the lexical signals based on the Russian poetry of the Silver Age. There is also the ground of the search of this kind of discourse in the literary text. The researcher thinks that it is in the poetry of the Silver Age that the sources of "the railway discourse" as the possible world embodied in the poetry are found. The technical equipment is a style of life of people. At a certain historical period the railroad became a new way of developing the space by man. The use of this transportation became a vital necessity for many people. This object of reality has its verbal objectivation in discourse and launched a new type of discourse, which the researcher calls a "railroad discourse".
Key words: discourse, "railway discourse", silver age, lexics, poetic text.
Е.А. Король, канд. филол. н., доц. каф. русской филологии и методики преподавания русского языка Оренбургского гос. университета, г. Оренбург, E-mail: [email protected]
«ЖЕЛЕЗНОДОРОЖНЫЙ ДИСКУРС» В ПОЭЗИИ СЕРЕБРЯНОГО ВЕКА: ПОСТАНОВКА ПРОБЛЕМЫ
В работе описаны современные подходы к изучению дискурса. В центре внимания исследователя находится такое понятие, как «железнодорожный дискурс», культурная среда обитания человека, т.е. та искусственная, артефактная среда, в которой люди живут и которая является материальным телом культуры. В статье на материале поэзии серебряного века определяется и анализируется «железнодорожный дискурс», выявляемый по лексическим сигналам, а также обосновывается поиск его в художественном текст. Именно в поэзии серебряного века заложены истоки «железнодорожного дискурса» как возможного мира, воплощенного в поэзии. Ключевые слова: дискурс, «железнодорожный дискурс», серебряный век, лексика, поэтический текст.
Одной из особенностей культуры является наличие художественных текстов, активно включающихся в общее культурное пространство, потому что система и среда взаимодействуют. Не только термин текст может использоваться в лингвистическом и культурологическом смысле, но и термин дискурс, представляющий сложный феномен.
Многозначность термина дискурс не только в лингвистике, но и в ряде дисциплин, смежных с лингвистикой, привела к тому, что содержание, вкладываемое в это понятие, не может быть единообразным. Причину отсутствия чёткости в определении дискурса можно усмотреть в широте охватываемого данным понятием явления и в том, что каждая наука выделяет в качестве ядра ту характерную черту дискурса, которая представляет наибольший интерес для данной отрасли научного знания. Внутренняя форма термина дискурс определяется различно и классификации типов дискурсов варьируется в зависимости от базисного признака, на основе которого осуществляется обобщение.
Е.В. Сергеева считает, что в современной гуманитарной парадигме «можно выделить два направления изучения дискурса: первое связано с описанием различных коммуникативных разновидностей дискурса, особенности которых связаны прежде всего с социально-жанровой установкой создателя этого дискурса (А.П. Булатова; М.С. Проскуряков), второе - с исследованием дискурса определённого социума или определенной языковой личности (Е.В. Какорина; М. Ванхала-Анишевски)» [1, с. 11].
В лингвистической науке термин дискурс изучается в двух аспектах: коммуникативно-дискурсивном (Б.Э. Азну-рьян, Б.М. Гаспаров, Т.М. Николаева, П. Серио, М. Фуко и др.) и когнитивно-дискурсивном (Ю.Д. Апресян, Н.Д. Арутюнова, В.З. Демьянков, Е.С. Кубрякова, О.Г. Ревзина, Ю.С. Степанов, Н.Е. Сулименко и др.).
Представители коммуникативно-дискурсивного направления рассматривают дискурс как коммуникативное событие,
происходящее между говорящим и слушающим (наблюдателем и т.д.) в процессе коммуникативного действия в определенном временном, пространственном и прочем контексте.
При рассмотрении дискурса как коммуникативного акта необходимо учитывать социальный аспект и культурный уровень участников общения. Подобной точки зрения придерживаются авторы учебного курса «Учимся общению» Т.М. Балыхина, М.В. Лысякова и М.А. Рыбаков. Исследователи считают, что «дискурс - это различные виды речевой практики, рассматриваемые как целенаправленное социальное действие, например, обычный повседневный разговор, интервью, лекция, деловые переговоры и пр.» [2, с. 70]. Н.Д. Арутюнова считает, что дискурс изучается совместно с соответствующими формами жизни (репортаж, инструктаж, светская беседа) [3, с. 136]. Характерно, что виды речевой практики и формы жизни толкуются у исследователей как то, что в стилистической концепции В.В. Виноградова названо речевыми жанрами. Следовательно, формы жизнедеятельности становятся определяющим понятием для разных дискурсивных практик, обслуживающих эти формы и соединяющих лингвистические и экстралингвистические знания в антропоцентрической парадигме.
Формы жизни могут закрепляться в текстах, поэтому современные концепции дискурса в своих построениях исходят из понятий не только речь, но и текст, а также совокупности тематически связанных текстов, на что указывает Н.Е. Сулименко. Учёный говорит о том, что «дискурс оказывается не только тематически обусловленным, связывающим совокупность текстов «на заданную тему», но и отражает их связи по серии иных оснований, попадающих в фокус внимания адресанта, адресата и исследователя дискурса» [4, с. 235].
Ученые противопоставляют текст и дискурс по признакам динамики и статистики, с одной стороны, и ситуативной обусловленности, с другой.
