CC BY
66
Д.Ю. Ильин, 2004
ФУНКЦИОНАЛЬНО-СЕМАНТИЧЕСКИЙ ПОДХОД К ОПИСАНИЮ ТОПОНИМИЧЕСКОЙ ЛЕКСИКИ РЕГИОНА
Д.Ю. Ильин
Топонимы как «собственное имя любого географического объекта»1 являются одним из важнейших пластов в системе русской ономастики, изучение которого проводилось, главным образом, с семантической точки зрения. Отправной точкой данного направления можно считать труды прежде всего A.A. Реформатского, отмечавшего, что «в системе лексики имена собственные своей “гипертрофированной но-минативностью” и редукцией семасиологической функции объективно противопоставлены именам нарицательным»2. Имена собственные, считал ученый, принципиально ограничены своей номинативностью, так что иногда создается впечатление, что семейство собственных имен, с одной стороны, напоминает чем-то эсперанто, особенно топонимика — настолько она «ничья», а с другой стороны, даже «заумный язык». Данное выражение A.A. Реформатский употребил для обозначения семасиологической редукции, или понятийной интенции, как «оголение» номинативнос-ти, поскольку имя (как слово) называть обязано, даже если оно не сопряжено с понятием. Многие непонятные имена собственные «заумны» вне своей языковой среды, а их семасиологизация — попытка с негодными средствами. Тем самым имя собственное колеблется между параметрами нового термина и «заумного» слова.
Развивая идею A.A. Реформатского о гипертрофированной номинативности они-мов, A.B. Суперанская указывает, что «непременным условием для установления языкового статуса последнего является знакомство с именуемым объектом, то есть соединение факта языкового — звуковой последовательности, формирующей имя, — с экст-ралингвистической данностью — родом и видом именуемого объекта, поскольку последняя влияет на становление имени, его эволюцию и вхождение в систему»3. Языковым знаком имя становится, считает исследова-© тель, обретая связь со своим референтом.
Обязательность сигнификата в структуре значения имени собственного подчеркивает В.А. Никонов. «Распространено мнение, — пишет ученый, — что имя собственное выражает только представление в противоположность нарицательному, выражающему понятие. Тем самым имена собственные исключаются из числа слов, так как всякое слово обобщает. Конечно, и имя собственное содержит обобщение... Оно одновременно вводит в ряд и различает внутри ряда»4.
Безусловно, определение сути имени собственного исходя из соотношения его значения к понятию является основным аспектом семантического подхода к изучению онимов5, но не ограничивается им.
Учитывая, что личные имена противопоставлены другим словам языка как внутри одной языковой системы (например, в литературном языке, в одном из диалектов и т.д.), так и в языке как системе систем, основные семантические признаки топонимов рассматриваются в связи с отличием имени собственного от апеллятива. При этом подчеркивается специфика понятийности: «Понятие оказывается единичным лишь по причине специфики содержания признаков, по которым выделяется мыслимый в нем предмет»6.
В трудах отечественных ученых построение топонимических систем базируется на таких основных принципах, как целостность системы, дифференциация ее элементов, их соотносимость и взаимодействие, а также экстралингвистическая обоснованность элементов системы 7. Однако системные отношения применительно к топонимическому материалу интерпретируются как специфические связи, создающие особую, топонимическую системность *. Специфика системного подхода заключается в том, что он направлен на изучение объекта в целом, на выявление связей между элементами системы, на описание объекта в том виде, в каком он представляет систему: «В системе все
взаимосвязано; в отношении языковой системы это правильно в такой же мере, как и в отношении всех других систем. Принцип этот, провозглашенный Ф. де Соссюром, сохраняет для нас свое значение...», — пишет Ш. Балли 9. Если термин «система» понимать как «множество языковых элементов любого естественного языка, находящихся в связях и отношениях друг с другом, которое образует определенное единство и целостность»10, то под топонимической системой целесообразно подразумевать «совокупность топонимов определенной территории, связанных парадигматическими и синтагматическими отношениями, совокупность топонимов, организованных в единое целое для наиболее оптимального выполнения ими дифференцирующей и идентифицирующей функций»11.
Изучение семантических связей языковых единиц в рамках топонимической системы свидетельствует о том, что достаточно трудно с полной определенностью прогнозировать те или иные явления, возникающие при интерпретации наименований географических объектов. Причина этого заключается в том, что данные лексические единицы, как известно, функционируют не только в соответствии с языковыми законами, но и под существенным воздействием внеязыковых факторов, которые являются результатом действия законов, а также тенденций и случайностей, существующих вне языка — в обществе и мышлении 12.
Безусловно, смена моделей общественного поведения, стремительно протекающая социальная дифференциация общества, слом ментальных стереотипов и появление новых ценностных ориентиров находят отражение в современной русской топонимии, объективируясь в определенных языковых формах. Тем не менее, рассуждая о структурных и семантических изменениях в ономастической лексике, мы не подвергаем сомнению тезис о сохранении системного подхода к изучению топонимических названий, что дает возможность изучить географический объект в целом, выявить существующие между элементами ономастической системы связи и научно интерпретировать объект именно в том виде, в каком он репрезентирует систему 13: «Социолингвистический сдвиг структур как бы вырастает из динамики собственного системного развития языка и определяется последним»14.
Одним из наиболее существенных признаков топонимии признается склонность к переименованию, что наблюдается прежде всего в системе внутригородских топонимов. Как считают Г.П. Смолицкая и М.В. Горба-невский, в целом это вполне естественно: люди стремятся к тому, «чтобы окружающие их собственные имена согласовывались с современной им эпохой»15. Данное положение вполне соотносится с принятой в среде ономастов теорией соответствия имени географического объекта культурным традициям общества: топоним может отвечать «настроению» определенной части населения данной местности или вступать в противоречия.
К социальным факторам, влияющим на формирование топонимической лексики, относится и историчность. Можно согласиться с мнением Г.П. Смолицкой и М.В. Горба-невского о том, что «каждое название исторично, а топонимию можно назвать зеркалом истории: практически все топонимы несут в себе информацию о времени и месте их создания»16. Следует также учитывать изменение восприятия географического имени носителями языка, проживающими в данной местности.
Традиционное описание системной иерархии языковых единиц имеет определенные недостатки: в частности, обнаруживаются классы, явления и факты, полностью или частично выпадающие из классификационных построений, особенно в семантической системе. Подтверждение этого тезиса находим в положениях Пражского лингвистического кружка: «...Лингвистам вряд ли удастся когда-либо представить их [лексические системы. — Д. И.] с такой же ясностью, как последние [морфологические. — Д. И.\, однако если слова действительно противопоставляются друг другу или взаимосвязаны, то они образуют свои системы, формально аналогичные системам морфологическим, и, следовательно, тоже могут изучаться»17. По мнению исследователей, преодолеть подобные неточности и ошибки позволяет полевое рассмотрение языкового континуума.
Рассматривая применение полевого подхода к ономастической лексике, В.И. Супрун обосновывает понятие ономастического поля и указывает, что систематизация его единиц «осуществляется в соответствии с главными признаками материальной системы, такими, как объективность, структу-
50 Д. Ю. Ильин. Функционально-семантический подход к описанию топонимической лексики региона
рированность, целостность»18. В работах отечественных ученых отмечается, что ономастическое пространство может получить разное структурирование: как структурно-се-мантическое, функционально-семантическое, когнитивно-семантическое, номинативное, лингвогенетическое, ассоциативное, социальное поле. По мнению В.И. Супруна, «ономастическое пространство имеет сложную многоаспектную, полиобъектную структуру, каждый из компонентов которой обладает множеством свойств, что при его традиционном описании вынуждает исследователя либо отказываться от рассмотрения некоторых сторон, либо выстраивать чрезмерно аморфную типологию с неопределенными связями и отношениями между отдельными ее частями. Использование полевого подхода снимает эти противоречия»19. Таким образом, ономастическое поле — это реально выделяемая языковая структура, обладающая характеристиками, едиными для всей совокупности входящих в него единиц и отдельно для каждого конституента: «наличие ядерно-периферийных отношений, семантическая общность, предполагающая сходную семантическую структуру слова (наличие / отсутствие дифференциальных и потенциальных сем), частотность, стилистическая окрашенность, словообразовательная активность»20. Выстраивая ядер-но-периферийные отношения в ономастическом поле, ученый подробно рассматривает в основном антропонимы. Дискуссионно положение о том, что «собственное имя по преимуществу есть антропоним, а прочие имена как бы уподобляются или приравниваются к ним»21, — топонимы, которые «в зависимости от местоположения на шкале “язык — речь” могут быть компонентами ядра и периферии»22, не подвергались анализу в названном исследовании.
Необходимо подчеркнуть, что при выявлении свойств лингвистических единиц в рамках функциональной парадигмы 23 сущностным параметром становится целостность системы, поскольку только в рамках иерархически организованной системы единицы на основании присущих им значений могут выполнять свою коммуникативную роль. Если иметь в виду, что основной функцией имени собственного является номинативная, то топоним как один из разрядов они-мов, обозначающий какой-либо объект географического характера, может содержать в своей семантике признак, который лежит в
основе названия и воспринимается не как единичный. Семантическое единство на основе данного признака рассматривается в этом случае как функциональная парадигма. Функционально-семантический подход к анализу ономастической лексики позволяет определить мотивационные и иные связи топонимических единиц.
Как известно, номинация в сфере ономастики в конечном счете носит искусственный характер. Важным фактором, обусловливающим выбор географического названия, является воздействие субъективного и личностного начала. Введение создаваемого географического имени в систему языка представляет собой волевой акт со стороны социума, сопровождаемый письменной фиксацией этого названия. По справедливому мнению М. В. Голомидовой, к искусственной номинации возможно отнести «акт целеполагающего наречения и одновременное с ним направленное введение названия в общественный лексикон»24. В связи с тем, что номинация напрямую связана с актом коммуникации, существует необходимость привлечения к ее интерпретации тех прагматических показателей, которые определяют протекание номинативной деятельности в разных ее аспектах. Именно на основании данного положения и возникает в последнее время в науке взгляд на топонимию с позиции человеческого сознания, учитывающий связь речемыслительной деятельности с вне-языковым содержанием, с привлечением прагматических установок25.
Прагматические факторы экстралин-гвистического порядка могут способствовать изменению восприятия географического имени носителями языка и расширению функциональных возможностей. Достаточно наглядно это представлено в концепции ЕЛ. Березович, которая вводит в научный оборот термины «семантическая горизонталь» и «семантическая вертикаль» применительно к именам собственным. Изучение семантической горизонтали «предполагает выяснение связей, особенностей взаимодействия ономастического кода с другими кодами трансляции духовной культуры»26. Исследователь выделяет две ситуации взаимодействия: 1) ставшее прецедентным имя проникает в рядоположенные культурные коды (в другие ономастические или в апеллятивный), что свидетельствует об особой значимости имени в картине мира; 2) общеязыковое имя дуб-
лируется другими культурными кодами, то есть становится фактом ономастикона культуры. Изучение семантической вертикали «предполагает построение многоуровневой модели семантики онима»27. Данная задача находит свое решение в разработке концепта имени. В основе такого подхода лежит выделение уровней концептуальной модели: 1) общей категориальной семантики имени, вырастающей из его противопоставления апеллятиву, благодаря чему выявляется специфика способа означивания; 2) частной категориальной семантики, основанной на связи «оним — нарицательный термин» и создающей возможность для противопоставления разных разрядов собственных имен в онимической системе языка; 3) частной характеризующей и индивидуализирующей семантики, отличающей имена друг от друга и основанной на денотативной отнесенности и мотивировочном значении имени; 4) фреймов, или несобственно языковых знаний, отражающих значимые для языкового коллектива фоновые знания о специфике применения имени 28.
Сказанное тесно связано с исследованием функций, возникающих у имен собственных в сфере номинации, сигнифика-ции и коннотации29, что, в свою очередь, предполагает рассмотрение топонимической системы в когнитивном аспекте. Разграничивая в сфере номинации языковые (номинативно-дифференциальная, идентифицирующая, дейктическая) и речевые функции (прагматическая, апеллятивная, контактоустанавливающая, адресная и фа-тическая), ученые анализируют параметры, по которым целесообразно в сфере сигни-фикации выделять концептуальную, информативную и аккумулятивную функции. Коннотативная сфера дает возможность определять такие языковые функции, как стилистическая, эмоционально-оценочная, социально-оценочная, региональная и культурно-историческая, в речи (тексте) их реализация может быть сопряжена с функциями текстообразующего и эстетического порядка.
Как свидетельствует анализ научных точек зрения, на современном этапе развития ономастической теории существуют различные подходы, среди которых наиболее перспективным на данном этапе развития ономастики следует признать функциональ-но-семантический, который позволяет изу-
чить географический объект, обозначенный тем или иным онимом, в целом, выявить связи, существующие между элементами ономастической системы, и научно интерпретировать объект именно в том виде, в каком он репрезентирует систему. Применение функционально-семантического подхода при характеристике географических имен позволяет спрогнозировать типовые явления, что играет важную роль в наименовании объектов реальной действительности региона.
ПРИМЕЧАНИЯ
‘ Подольская Н.В. Словарь русской ономастической терминологии. М., 1978. С. 135.
2 Реформатский А.А. Топономастика как лингвистический факт // Топономастика и транскрипция. М., 1964. С. 17—18.
3 Суперанская А. В. Эволюция теории имени собственного в Европе // Вопросы филологии. 2002. № 3 (12). С. 10.
4 Никонов В.А. На пути к теории собственных имен // Конференция по топонимике Северо-Западной зоны СССР. Рига, 1966. С. 12—13.
5 Подробно см.: Ильин Д.Ю. Употребление прописной буквы в топонимии (проблема совершенствования орфографической нормы). Волгоград, 1999. С. 13-19.
6 ХанпираЭ.И. Ренна кн.: Введенская Л.А., Колесников Н.П. От собственных имен к нарицательным. М., 1981 //Русский язык в школе. 1982. № 6. С. 105.
7 См., напр.: Карпенко Ю.А. Специфика ономастики // Русская ономастика. Одесса, 1984. С. 3—4; Суперанская A.B. Общая теория имени собственного. М., 1973; Топоров В.Н. Из области теоретической ономастики // Вопросы языкознания. 1962. № 6. С. 3—12; Березовим Е.Л. Русская ономастика на современном этапе: критические заметки // Известия АН. Серия литературы и языка. 2001. Т. 60. № 6. С. 34—46.
8 Глинских Г.В. Топонимическая система и структурно-семантические признаки исходных апеллятивов // Формирование и развитие топонимии. Свердловск, 1987. С. 44.
9 Балли Ш. Общая лингвистика и вопросы французского языка. М., 1995. С. 28.
10 Булыгина Т.В., Крылов С.А. Система языковая // Лингвистический энциклопедический словарь / Гл. ред. В.Н. Ярцева. М., 1990. С. 452.
11 См.: Воробьева И.А. Системные связи топонимов средней части бассейна реки Оби // Вопросы русского языка и его говоров. Томск, 1976. С. З— 11; Она же. Системный подход в топонимике и история // Языки и топонимия. Вып. 2. Томск, 1976. С. 190-199.
12 Тираспольский Г.И. Система языка и системность в языке // Филологические науки. 1999. №6. С. 51.
52 Д.Ю. Ильин. Функционально-семантический подход к описанию топонимической лексики региона
13 См.: Ильин Д.Ю. Топонимическая лексика как часть языковой культуры региона // Наука, искусство, образование в III тысячелетии: Материалы III Международного научного конгресса, г. Волгоград, 7—8 апреля 2004 г.: В 2 т, Т. 2. Волгоград, 2004. С. 291—296.
14 Колесов В.В. «Жизнь происходит от слова...». СПб., 1999. С. 33.
15 Смолицкая Г.П., Горбаневский М.В. Топонимия Москвы. М., 1982. С. 8.
16 Там же. С. 10.
17 Пражский лингвистический кружок. М., 1967. С. 38.
18 Супрун В.И. Ономастическое поле русского языка и его художественно-эстетический потенциал. Волгоград, 2000. С. 12.
19 Там же. С. 15—16.
20 Там же. С. 16.
21 Белецкий A.A. Лексикология и теория языкознания: Ономастика. Киев, 1972. С. 161.
22 Супрун В.И. Указ.соч. С. 17.
23 См.: Туликова Н.А. Формирование категории ин-персональности русского глагола. Волгоград, 1998. С. 9.
24 Голомидова М.В. Некоторые теоретические вопросы искусственной топонимической номинации // Номинация в ономастике. Свердловск, 1991. С. 6.
25 См., напр.: Березович Е.Л. Русская топонимия в этнолингвистическом аспекте. Екатеринбург, 2000; Имя: внутренняя структура, семантическая аура, контекст: Тез. междунар. науч. конф. М., 2001. Ч. 1-2.
26 Березович Е.Л. Русская ономастика... С. 44.
27 Там же.
28 См.: Голомидова М.В. Искусственная номинация в ономастике. Екатеринбург, 1998. С. 16-28.
29 См.: Фонякова О.И. Имя собственное в языке и в художественной речи // Вестник ЛГУ. 1974. № 2. История. Языкознание. Литературоведение. Вып. 1. С. 104—108.
