CC BY
32
УДК 81'42
DOI 10.24147/2413-6182.2020.7(2).403-418
ISSN 2413-6182 elSSN 2658-4867
ФУНКЦИОНАЛЬНО-ПРАГМАТИЧЕСКИЙ ПОДХОД К ИССЛЕДОВАНИЮ КСЕНОНАРРАТИВНЫХ ТЕКСТОВ В ПРОСТРАНСТВЕ ЛИТЕРАТУРНО-НАРРАТИВНОЙ КОММУНИКАЦИИ
Л.В. Куликова1, Е.Ю. Микалаускайте2
Сибирский федеральный университет (Красноярск, Россия)
Аннотация: Статья посвящена прагматическому анализу литературного ксено-нарратива - особого типа литературно-нарративной коммуникации, реализующего специфические коммуникативные функции и стратегии, направленные на дискурсивную обработку культурно-языковой чужеродности. Дискурсивная обработка культурной чужеродности понимается как процесс вербальной рефлексии инокультурного опыта в литературном ксенонарративе на основе разноуровневых языковых средств и осмысления культурно-конвенциональных норм другой лингвокультуры с целью минимизации стресса межкультурной адаптации. В работе определены сущностные свойства ксенонарратива, определяемого как литературное повествование, тематически погружённое в контекст межкультурного взаимодействия, прагматически отражающее способ дискурсивной обработки культурной чужеродно-сти и интенционально направленное на вербальный трансфер ментального опыта от автора-адресанта к читателю-адресату в формате литературно-нарративной коммуникации. Применение методов дискурсивного и контекстуального анализа нарратива, интент-анализа позволило выявить функционально и прагматически обусловленные языковые и культурно-конвенциональные средства дискурсивной обработки в ксенонарративе, определить следующие функции ксенонарратива - минимизация стресса культурной адаптации и вербальный трансфер ментального опыта, а также описать три авторские стратегии в литературном ксенонарративе. Стратегия идентификации чуже-родности включает несколько траекторий оценки категорий «свой» / «чужой»: «своё» может коннотироваться как положительно, так и негативно, «чужое» на начальном этапе адаптации враждебно, но ассимиляция смягчает отрицательные семы оценки. Стратегия языковой аккультурации анализируется в фокусе становления вторичной языковой личности. Стратегия субъективизации направлена на максимально полное восприятие системы авторских смыслов и образов, а также на эмоциональную вовлеченность и эмпатию читателя. Выводы в работе делаются на основании анализа текстов литературных ксенонарративов "Die undankbare Fremde" («Неблагодарная чужестранка») И. Брежна и "Girl in translation" («Девушка в переводе») Дж. Квок, а также электронного корпуса читательских отзывов на русском, английском и немецком языках.
© Л.В. Куликова, Е.Ю. Микалаускайте, 2020
Ключевые слова: литературный ксенонарратив, литературно-нарративная коммуникация, дискурсивная обработка культурной чужеродности, минимизация стресса культурной адаптации.
Для цитирования:
Куликова Л.В., Микалаускайте Е.Ю. Функционально-прагматический подход к исследованию ксенонарративных текстов в пространстве литературно-нарративной коммуникации // Коммуникативные исследования. 2020. Т. 7. № 2. С. 403-418. DOI: 10.24147/2413-6182.2020.7(2).403-418.
Сведения об авторах:
1 Куликова Людмила Викторовна, доктор филологических наук, профессор, директор Института филологии и языковой коммуникации
2 Микалаускайте Елизавета Юлипонасовна, кандидат филологических наук, старший преподаватель кафедры русского языка как иностранного
Контактная информация:
12 Почтовый адрес: 660041, Россия, Красноярск, пр. Свободный, 79
1 E-mail: [email protected]
2 E-mail: [email protected] Дата поступления статьи: 15.03.2020 Дата рецензирования: 25.03.2020 Дата принятия в печать: 15.05.2020
Введение
Основу современных подходов к изучению нарратива сформировали фундаментальные работы отечественных и зарубежных учёных-формалистов и структуралистов [Барт 1987, 1989, 2000; Бремон 2000; Грей-мас 2000; Женнет 1998; Пропп 2001; Томашевский 1999; Шкловский 1983; Шмид 2003]. «Нарративный поворот» в гуманитарных науках привёл к тому, что в теории повествования стали активно разрабатываться такие направления, как анализ дискурса, теория повествовательных уровней, прагматический и функциональный подходы. Нарратив, понимаемый как рассказ в определенной последовательности о событиях, происходивших в прошлом, стал рассматриваться в качестве дискурсивной единицы, стратегии текстопорождения, а также в качестве единицы текста [Adam 2011; Женетт 1998; Принс 1988; Андреева 2006]. Литературный нарратив характеризуется типологическими категориями нарративности и литературности. О литературности текста свидетельствует его фикциональность, принадлежность к жанру и признание его эстетической ценности. К нарративности относятся такие критерии, как выявленность повествователя, наличие повествовательной перспективы, разделение субъектов порождения и восприятия речи.
Подход антропоцентрической лингвистики обратил внимание исследователей на коммуникативный аспект нарратива, что способствовало более детальному рассмотрению форм и элементов литературной коммуникации, представляющей собой особый вид опосредованной коммуникации между субъектом порождения речи и его реципиентами. Взаимодействие между адресантом и адресатом художественного текста обладает рядом сущностных характеристик, отличных от ситуации естественной коммуникации:
- отсутствие вовлеченности участников общения в прагматическую ситуацию: только письменный текст является посредником между ними;
- неограниченное количество адресатов-читателей в коммуникативном акте;
- несоблюдение единства времени и места в процессе коммуникации;
- однонаправленный характер коммуникации - отсутствие мены ролей между адресатом и адресантом;
- неоднозначная интерпретация смыслов текста;
- повествовательная полифония, демонстрирующая многообразие голосов в опосредованном коммуникативном акте, усложняет и углубляет понимание прагматических и функциональных аспектов литературного нарратива.
Исследование в настоящей работе нарративных текстов в фокусе положений коммуникативной лингвистики расширяет понятие литературной коммуникации до литературно-нарративной, определяемой в данном исследовании как особый тип несобственно-прямого взаимодействия, реализующегося на внутритекстовом уровне через дискурс повествователя и персонажей, а на внешнетекстовом - через дискурс автора и читателя.
Сложная иерархическая структура литературно-нарративной коммуникации включает в себя несколько повествовательных уровней автора и читателя, каждый из которых обладает своим голосом, вербальными характеристиками и интенциями: конкретный автор и конкретный читатель взаимодействуют непрямо, используя текст в виде канала передачи информации. Абстрактный автор формирует образ абстрактного читателя, идеального реципиента, подбирая для него средства выражения мысли. Фиктивный нарратор, участник произведения, способен взаимодействовать с наррататором - одним из персонажей текста. Участники коммуникации на разных уровнях реализуют различные функции и прагматические установки создателя текста. Таким образом, коммуникативный подход к исследованию литературного нарратива позволяет открыть новые свойства, особенности и функции повествовательного текста.
При этом выделенный в данной работе особый тип нарративного художественного произведения, повествующего о культурной чужерод-ности, получил в исследовании название литературного ксенонарратива. Ксенонарратив определяется нами как литературное повествование, тематически погруженное в контекст межкультурного взаимодействия, праг-
матически отражающее способ дискурсивной обработки культурно-языковой чужеродности и интенционально направленное на вербальный трансфер ментального опыта от автора-адресанта к читателю-адресату в формате литературно-нарративной коммуникации [Микалаускайте 2019: 7].
Очевидно, что маркирующим элементом данной номинации является корень "ксено", означающий чуждость по отношению к окружающей коммуникативно-языковой реальности.
В отечественных лингвистических исследованиях корневой фрагмент "ксено" был закреплен Н.Д. Арутюновой в работе о ксенопоказате-лях - частицах де-, дескать, мол, якобы, являющихся «признаками чужого голоса, отчуждаемого голоса, чужого мира» [Арутюнова 1992: 102]. Введение нового понятия было признано удачным рядом исследователей, в том числе Е. В. Падучевой и В. А. Плунгяном, исследующим частицы - показатели чужой речи [Падучева 2011, Плунгян 2008]. Термин «ксенотекст» использует Д. Вайс в работе о прецедентных текстах в политическом дискурсе [Вайс 2012: 65]. В рамках нашего подхода значение корня ксено- в понятии литературный ксенонарратив также соотносится с репрезентацией чужеродных элементов, но не только на языковом, морфологическом, а, в целом, на дискурсивно-функциональном уровне.
Целью предлагаемой работы является прагматический анализ ранее не описанного типа литературно-нарративной коммуникации - литературного ксенонарратива, реализующего специфические коммуникативные функции и стратегии, направленные на дискурсивную обработку культурно-языковой чужеродности.
Дискурсивная обработка культурной чужеродности определяется авторами статьи как «процесс вербальной рефлексии инокультурного опыта в литературном ксенонарративе на основе разноуровневых языковых средств и осмысления культурно-конвенциональных норм другой лин-гвокультуры с целью минимизации стресса межкультурной адаптации» [Микалаускайте 2019: 7].
Материал исследования и методология работы
Основным условием классификации произведения как ксенонар-ративного текста является трансляция в нем опыта иммиграции, преодоления культурно-языковой чужеродности самим писателем.
Материалом для данного исследования послужили ксенонарратив-ные тексты двух романов: "Die undankbare Fremde" чехословацкой писательницы И. Брежны (издан в 2012 году на немецком языке]; и "Girl in translation" китайской писательницы Дж. Квок (издан в 2010 году на английском языке]. По формальным признакам их можно отнести к традиционному нарративу, характеризующемуся хронологическим перечислением событий, перволичным повествованием, наличием завязки, развязки, а также эмоциональным отношением рассказчика к своей жизни. Содержательно в ксенонарративах рассказываются истории взросления ге-
роев, испытавших опыт иммиграции в чужую страну. В качестве наррато-ра в обоих текстах выступает девочка-подросток, пережившая стресс культурной чужеродности, культурной и языковой адаптации в новой стране.
Оба романа обладают рядом содержательных, композиционных и прагматических особенностей, которые позволяют объединить эти нар-ративы в единый тип.
В качестве глобальной темы, или семантической макроструктуры (см. [ван Дейк, Кинч 1988; Макаров 2003]], анализируемых ксенонаррати-вов в настоящей работе выделяется дифференциация, противопоставление категорий «свой» / «чужой» или «Я» / «другой».
Значимым компонентом литературно-нарративной коммуникации в ксенонарративе выступает пресуппозиционный фон. Учет культурных пресуппозиций у рассказчиков в литературном ксенонарративе позволяет объяснить неуспешность коммуникации с представителями принимающей культуры. В исследуемых ксенонарративах противопоставляются такие культуроспецифические аспекты, как отношение мигрантов и местных жителей ко времени, пространству, их представления о нормах в социальном и коммуникативном поведении. Нарратор, вербализуя собственные культурные пресуппозиции, пытается таким образом минимизировать стресс адаптации, преодолевая конфронтацию культурной и языковой картин мира своей страны и принимающей лингвокультуры.
В работе использован комплекс методов, а именно: нарративный анализ - тематический и структурный подходы, метод дискурсивного анализа нарратива и контекстуального анализа. Функции ксенонарратива выявлялись на основании аналитического привлечения имеющихся научных подходов: методов интроспекции и индукции; маркирования повторяющихся языковых и дискурсивно-описательных элементов текста; с использованием собственного пресуппозиционного фона, сформированного ресурсом теории межкультурной коммуникации. Метод интент-анализа использовался для реконструкции интенций говорящего / пишущего; интерпретативный анализ - при описании авторских стратегий в ксенонарративе.
В целом процесс литературно-нарративной коммуникации в литературном ксенонарративе рассматривался с позиций функционально-прагматического подхода.
При этом под функцией здесь понимается роль, задача высказывания, направленная на выполнение цели, определяемой автором, или, иначе, коммуникативная направленность автора. С точки зрения организации прошлого опыта, нарратив может выполнять следующие функции: социальные (идентификационная, дидактическая, регулятивная - трансляции опыта, в том числе ориентационная); психологические (психотерапевтическая, прогностическая]; коммуникативные (развлекательная, информационная] [Веселова 2010].
На основе анализа текстов романов и выявления повторяющихся дискурсивных фрагментов был сделан вывод об основной интенции авторов этих литературных произведений или метафункции ксенонарра-тива - минимизации стресса межкультурной адаптации.
Помимо метафункции, ксенонарратив репрезентирует, как правило, и другие функции повествовательных текстов, однако особое внимание в работе уделено спецификации регулятивной функции нарратива, обозначенной в настоящей работе как вербальный трансфер ментального опыта. Эта функция «реализуется повествованием, основное содержание которого опосредовано контекстом межкультурного взаимодействия, и заключается в стремлении автора ксенонарратива передать реципиенту оформленный в тексте опыт преодоления чужеродности» [Мика-лаускайте 2019: 71].
Интент-анализ - метод реконструкции интенции говорящего по его речи [Иссерс 2008] позволил выявить несколько основных авторских стратегий литературного ксенонарратива, актуализирующих метафунк-цию минимизации стресса межкультурной адаптации и функцию вербального трансфера опыта. Стратегия идентификации чужеродности [Детин-ко 2013] связана с формированием образа «чужого», например, посредством референции «мы» - «они». Стратегия языковой аккультурации направлена на формирование вторичной языковой личности. Стратегия субъективизации авторского высказывания [Комаров 2014, Корнышкова 2012] представляет собой формирование личностного принятия читателем авторского высказывания.
Результаты
Процесс дискурсивной обработки негативного опыта культурной чужеродности в литературных ксенонарративах направлен на реализацию их метафункции - минимизацию стресса межкультурной адаптации, как у адресата, так и опосредованно у адресанта.
Как показывает анализ, способ литературно-нарративной коммуникации позволяет этой основной функции наиболее полно реализоваться по ряду оснований. Форма художественной речи, отдаленная во времени от момента переживания ситуации, позволяет автору отобрать и классифицировать событийные элементы, а также осмыслить их и передать в виде художественного дискурса читателю. Нарратив как повествование, состоящее из хронологически расположенных ситуаций, дает возможность композиционно упорядочить выбранные элементы опыта в соответствии с прагматическими установками автора. Форма перволич-ного нарратива повышает уровень читательского доверия к автору, который говорит как будто о себе, выражая реально пережитые эмоции.
В процессе анализа языковых средств дискурсивной обработки лингвокультурной чужеродности мы выделили, как отмечено выше, две стратегии, реализующие метафункцию минимизации стресса адаптации.
Стратегия идентификации чужеродности включает в себя несколько траекторий оценки категорий «свой»/«чужой»:
- «своё» коннотируется положительно:
"I felt weightless and happy, as if I were in Hong Kong again" [Kwok 2010: 78 ]. («Я была так счастлива и невесома, будто вновь оказалась в Гонконге» [Квок 2011: 124-125]].
"Für mich war mein Land verspielte Muttersprache gewesen, Lachen mit meinen Freundinnen, selbstverständliche Zugehörigkeit, ein warmer Strom, der mich getragen hatte" [Brezna 2012: 18]. («Моя страна осталась для меня утраченным родным языком, хихиканьем с подружками, неразрывной душевной связью, влекущим вдаль теплым течением» [Брежна 2014: 24]].
- «чужое» на начальном этапе адаптации враждебно:
"The painted English writing was illegible and looked like swirls of pure anger and frenzy. It covered almost everything, even the cars parked on the street" [Kwok 2010: 21]. («Неразборчивые надписи, покрывавшие все вокруг, включая припаркованные у тротуара автомобили, даже на вид казались безумно злобными» [Квок 2011: 33]].
- оценка «чужого» смягчается в процессе адаптации:
"Some teachers actually corrected the mistakes in my writing, which helped me enormously" [Kwok 2010: 164]. («Некоторые даже исправляли ошибки в моих письменных работах, что невероятно помогало мне» [Квок 2011: 258]].
- «своё» - не всегда хорошо:
"Aunt Paula wasn't going to help us. We were alone" [Kwok 2010: 11]. («Тетя Пола вовсе не собиралась нам помогать. Мы остались одни» [Квок 2011: 18]].
- отказ от выбора «своего» или «чужого»:
„Da hatten sie mir Zuflucht in der besten aller Welten geboten, und die undankbare Fremde verspottete ihre Weltanschauung" [Brezna 2012: 34]. («Они раскрыли передо мной лучший из миров, а неблагодарная чужестранка высмеивала их мировоззрение» [Брежна 2014: 49]].
Стратегия языковой аккультурации описана с опорой на методологический конструкт освоения вторичной языковой личности. Героини ксенонарратива проходят процесс становления вторичной языковой личности, отражающий известную структурную модель [Караулов 2002]:
- вербально-семантический уровень. Освоение лексики и грамматики нового языка:
„Man hängte gerne „gell" und „oder" an, damit nicht der Eindruck entstand, man gäbe mit eigenem Wissen ungebührlich an und wollte eine demokratische Diskussion unterbinden" [Brezna 2012: 76]. («Предложения часто подытоживались вопросительными «ладно» или «верно», чтобы не создавалось впечатления, будто у кого-то переизбыток знаний, и он хочет воспрепятствовать демократической дискуссии» [Брежна 2014: 91]].
- лингвокогнитивный (или тезаурусный) уровень. Усвоение понятий, концептов, идей, ценностей новой картины мира:
"Parents in the rich area who wanted their kids to go to public school had no choice but to send them there. The other kids came from the neighborhood immediately surrounding the school itself, which was a fairly middle-to-lower-class black area. It was only later that I understood it in these terms, but what was immediately clear to me was that Aunt Paula had been right: the neighborhood of my school wasn't nearly as bad as the projects neighborhood, which I'd learned was the name of where I lived" [Kwok 2010: 64]. («Родители белых детей, желавшие, чтобы те учились в городской школе, вынуждены были отправлять их в эту. Но основную массу учеников составляли жители ближайших кварталов - небогатых, скорее даже бедных. Мыслить подобными категориями я начала много позже, но практически сразу поняла, что Тетя Пола права: контингент в нашей школе гораздо приличнее, чем в «микрорайоне» - так называлось место, где мы жили» [Квок 2011: 103]).
- прагматический (мотивационный) уровень. Удовлетворение ком-муникативно-деятельностных потребностей:
"We have some money in savings, but it will be easier if we have a few more weeks to finish saving the money for the deposit. Also, the salary slip, well, it's not very much" [Kwok, 2010, p. 112]. («У нас есть небольшие сбережения. но было бы проще, если бы нам дали несколько недель, чтобы собрать недостающую сумму для предоплаты. Что касается справки о зарплате... по правде говоря, она не слишком велика.» [Квок 2011: 435]).
Вторая функция ксенонарратива - вербальный трансфер ментального опыта терминологизируется в работе как передача личностно "нагруженной" информации/знаний о мире во времени и пространстве, что создает основу для адекватной интерпретации нарративного высказывания. Нарративный дискурс ориентирован на идеального читателя, нуждающегося в понимании или готового понять сложности процесса адаптации, осмыслить проблемы, пережитые героями и перенести чужой опыт на собственную жизнь.
Выявлены следующие дискурсивные маркеры адресованности, демонстрирующие представления автора об образе идеального читателя:
- риторические вопросы:
„Wer würde es nicht füttern?" [Brezna 2012: 40] («Кто бы пожалел ей еды?» [Брежна 2014: 57]).
- отбор культуроспецифичной информации, заведомо не ясной адресату:
"Ma had taught me never to do anything that could be considered either unladylike or dangerous: a lesson passed down from her own formal upbringing. "Unladylike" meant anything that allowed your knees to be parted from each other or that could cause a skirt to flip up. Whether you were even wearing one or not was irrelevant, it was the idea that counted. "Dangerous"
covered most other categories of motion" [Kwok, 2010, p. 142] («Ма внушала, что я не должна делать ничего опасного или неподобающего приличной девушке, этот урок она усвоила из собственного строгого воспитания. «Неженскими» считались действия, где колени могут чуть разойтись в стороны или подол юбки чуть приподняться. При этом неважно, в юбке вы вообще или нет. В понятие «опасно» включались практически все движения» [Квок 2011: 224]].
- композиционное оформление текста: в структуру повествования романа "Die undankbare Fremde" включены вставные истории из настоящего героини - её переводческой работы с беженцами в судах и больницах. Знакомство читателя с различными жизненными сценариями - еще один способ усвоения опыта.
Перечисленные сигналы адресованности в ксенонарративе направлены на передачу ментального опыта героя-повествователя читателю. Согласно коммуникативным пресуппозициям автора, реципиент - это человек, не обладающий конкретными знаниями о процессе адаптации, культурных особенностях и трудностях межкультурного взаимодействия. Однако это сочувствующий читатель, способный понять действия маленькой героини и сочувствовать другим беженцам.
Влияние представленных языковых и дискурсивных средств обнаружено при обращении к повествовательной инстанции конкретного читателя. Направленность трансфера ментального опыта к читателю, а также степень успешности передачи этого опыта репрезентированы в стратегии субъективизации авторского высказывания.
Стратегия субъективизации авторского высказывания в ксено-нарративе направлена на «максимально полное восприятие системы авторских тем и смыслов, а также на эмоциональную вовлеченность и эм-патию читателя» [Микалаускайте 2019: 147]. Стратегия субъективизации ксенонарративных текстов в настоящем исследовании выявлена через анализ электронного корпуса читательских рецензий на русском, английском и немецком языках.
В состав корпуса читательских отзывов на роман "Girl in translation" в данном исследовании вошли 50 отзывов русскоязычных читателей и 50 - англоязычных читателей, собранные на сайтах www.goodreads.com и www.livelib.ru. В англоязычном корпусе представлены отзывы читателей из разных стран: США, Канады, Японии, Австралии и т. д. Наибольшее внимание при анализе уделялось текстам реципиентов, указавших США как место своего проживания, а также отзывам читателей из стран Азиатского региона. Это обусловлено сюжетом исследуемого ксенонарратива: китайские иммигранты в США. Читательский корпус отзывов о произведении "Die undankbare Fremde" составил 21 рецензию, из которых 12 - на немецком языке, 9 - на русском. Отзывы были опубликованы на сайтах www.goodreads.com,www.amazon.de,www.livelib.ru,www.otzovik.com.
Англоязычная аудитория романа "Girl in translation" фиксирует характерные для ксенонарратива тематические блоки, связанные с проблемами адаптации и межкультурной коммуникации: "immigrant experience" / «иммигрантский опыт»; "Chinese mentality" / «китайский менталитет»; "the struggle of a Chinese girl growing up in the US" / «испытания для китайской девочки, растущей в США». Русскоязычные читатели в меньшей степени актуализируют тематический блок, связанный с преодолением культурной чужеродности, и фокусируют внимание на истории взросления и целеустремленном характере героини:
В текстах читательских рецензий эмоциональная вовлеченность реализуется через использование эмотивных конструкций как с позитивной, так и с негативной коннотацией. Как в англоязычных, так и в русскоязычных рецензиях частотны эмотивы с негативной оценкой при описании бытовых и социальных условий жизни героини: horrid conditions / ужасные условия, slave exploitation / рабская эксплуатация, cruel life / жестокая жизнь, horrible place / жуткое место. Или: «нищета», «ужасающие трущобы», «зарабатывают гроши».
Англоязычные читатели обнаруживают когерентные связи между описанным фикциональным и собственным опытом: "It's like Ms. Kwok took pieces of my own experience and lines lifted from my friends' stories" / «Как будто мисс Квок взяла детали из моего собственного опыта и рассказов моих друзей». Русскоязычные читатели испытывают эмпатию к трудностям адаптации героини, но не способны принять, проникнуть в эмоциональное пространство: «Тяжело представить себя таким иммигрантом».
Читатели отмечают правдивость повествования: "It is fiction but it could have been real" / «Это выдумка, но она могла бы быть реальной»; «я верила каждому слову». Такие оценки связаны с непосредственным опытом преодоления культурной чужеродности у автора романа Джин Квок
Результаты читательской рецепции романа "Die undankbare Fremde" свидетельствуют о полном принятии темы культурной адаптации, заявленной автором. В немецкоязычных отзывах читатели для описания тем романа используют следующие фразы: "die Schwierigkeiten einer Emigrantin in der neuen Heimat, Erfahrungsbericht" / «Отчёт о трудностях эмигранта на новой родине»; "Wunderbares Buch über das Befremden einer Fremden" / «Чудесная книга о недоумении иностранца». В русскоязычном корпусе тематика чужеродности также актуализируется. Русские читатели так интерпретируют главные темы книги: «о жизненном опыте привыкания славян к немецкой культуре», «здесь о людях, прошедших путь от "у них" до "у нас". И о тех, кто так и остался в стадии "у них"», «путь через ощущения, через отторжение и бунт до понимания и принятия новой жизни и нового мира».
В немецкоязычных отзывах были обнаружены 2 различные траектории интерпретации образа Швейцарии - чужой лингвокультуры - в
тексте произведения. В одной группе оценка текста Брежны нейтральна: автор, по мнению читателей, демонстрирует в ксенонарративе различия культур, также недостатки и достоинства обеих: "interessanten Einblicken in die Westeuropäische Gesellschaft vor 40 Jahren" / «Интересный взгляд на западноевропейское общество 40 лет назад»; "analytisch und ohne Hohn wird die fremde Kultur seziert und mit dem "Mutterland" verglichen, es geht nicht um besser oder schlechter..." / «Аналитически и без презрения чужая культура рассекается и сравнивается с «Родиной», речь идет не о лучшем или худшем.». Однако в других рецензиях возникает отрицательная оценка текста ксенонарратива как произведения, формирующего негативный образ принимающей страны: "Man hat beinahe das Gefühl, dass die Autorin mit diesem Buch den Schweizern eins auswischen möchte" / «Почти возникает ощущение, что автор хочет уничтожить швейцарцев этой книгой».
Анализ отзывов русскоязычных читателей как текста "Die undankbare Fremde", так и "Girl in translation" свидетельствует о низком уровне эмпа-тии к мигрантам и их опыту чужеродности. Русские демонстрируют релевантную традиционной культуре модель поведения при адаптации в новых условиях - изменяться под новые реалии. В отзывах они номинируют эту модель, используя идиоматические выражения: «со своим уставом в чужой монастырь не ходят». Поговорка «где родился, там и пригодился», устойчивое употребление слова «понаехавшие» свидетельствуют об отсутствии у реципиентов опыта взаимодействия со сферой миграции и фоном чужеродности.
Заключение
Изучение текстовых особенностей литературного ксенонарратива позволило выявить его центральную интенцию - минимизацию стресса адаптации в коммуникативном контексте чужеродности, которая в концепции нашей работы выделяется и как метафункциия ксенонарратива. В качестве второй основной функции ксенонарратива по аналогии с типичной для нарративных текстов регулятивной функцией нами выявлена специфицированная в литературном ксенонарративе функция вербального трансфера ментального опыта.
Метафункцию минимизации стресса межкультурной адаптации реализуют стратегия идентификации чужеродности и стратегия языковой аккультурации. Стратегия идентификации чужеродности включает несколько траекторий оценки категорий «свой» / «чужой»: «свое» может коннотироваться как положительно, так и негативно, «чужое» на начальном этапе адаптации враждебно, но ассимиляция смягчает отрицательные семы оценки. Другой своебразной траекторией является отказ от сопоставления «своего» и «чужого», отказ от национальной идентичности. Повествователь ксенонарратива репрезентирует представленные стра-
тегии имплицитно на композиционном уровне, эксплицитно - на фонетическом, лексическом, стилистическом уровнях.
Стратегия языковой аккультурации анализируется в фокусе становления вторичной языковой личности. Личность, осваивающая новую языковую систему, отталкивается от основных лексико-грамматических канонов нового языка, затем через понимание других культурных концептов и прагматических правил приходит к усвоению коммуникативных тактик и стратегий нового языка. Приобретенный опыт в коммуникативном контексте чужеродности и сама наррация позволяют повествователям обоих ксенонарративов формировать собственную вторичную языковую личность, а также осмыслив этот процесс, транслировать этот опыт читателю, тем самым снижая негативный коннотативный фон в процессе адаптации к другой лингвокультуре.
Вторая функция ксенонарратива, выявленная в исследовании, -вербальный трансфер ментального опыта. Она заключается в том, что текст нарратива способствует вербальной передаче личного эмоционального и социального опыта реального автора/повествователя читателю. Результат успешности/неуспешности передачи вербализованного знания проявляется в стратегии субъективизации авторского высказывания. Она направлена на максимально полное восприятие системы авторских смыслов и образов, а также на эмоциональную вовлеченность и эмпатию читателя. Анализ дополнительно привлеченных корпусов отзывов читателей на романы "Die undankbare Fremde" и "Girl in translation" на русском, английском и немецком языках убедительно аргументировал наличие и успешную реализацию автором стратегии субъективизации читательского восприятия.
Список литературы
АндрееваВ.А. Литературный нарратив: дискурс и текст. СПб.: Норма, 2006. 182 с. Арутюнова Н.Д. Речеповеденческие акты в зеркале чужой речи // Человеческий фактор в языке: Коммуникация, модальность, дейксис. М.: Наука, 1993. С. 102-130.
Барт Р. Введение в структурный анализ повествовательных текстов // Зарубежная
эстетика и теория литературы 19-20 вв. М., 1987. С. 387-422. Барт Р. Избранные работы: Семиотика. Поэтика: пер. с фр. / сост., общ. ред. и
вступ. ст. Г.К. Косикова. М.: Прогресс, 1989. 616 с. Барт Р. Введение в структурный анализ повествовательных текстов // Французская семиотика: от структурализма к постструктурализму / пер. с фр. и вступ. ст. Г.К. Косикова. М.: Прогресс, 2000. С. 196-238. Бремон К. Структурное изучение повествовательных текстов после В. Проппа // Французская семиотика: От структурализма к постструктурализму / пер., сост. и вступ. ст. Г.К. Косикова. М.: ИГ «Прогресс», 2000. С. 102-111. Вайс Д. Депутаты любят цитаты: ссылки на ксенотексты в Госдуме // Русский язык сегодня. X Шмелевские чтения (24-26 февраля 2012 г.). Т. 5: Пробле-
мы речевого общения. М.: Институт русского языка им. В.В. Виноградова РАН, 2012. С. 64-75.
Веселова И. С. Нарратология стереотипной достоверной прозы // Русский фольклор в современных записях. URL: http://www.folk.ru/Research/veselova_nar-ratolog.php?mbi=Research-articles (дата обращения: 23.03.2020).
Греймас А.-Ж. В поисках трансформационных моделей // Французская семиотика. От структурализма к постструктурализму. М.: Прогресс, 2000. С. 174198.
Дейк Т.А. ван, Кинч В. Стратегии понимания связного текста // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 23. Когнитивные аспекты языка. М., 1988. С. 153-211.
Детинко Ю.И. Дискурсивное конструирование чужеродности в современной британской политической коммуникации: дис. ... канд. филол. наук. Красноярск 2013. 198 с.
Женетт Ж. Фигуры: в 2 т. Т. 1-2. М.: Изд-во им. Сабашниковых, 1998. 944 с.
Иссерс О.С. Коммуникативные стратегии и тактики русской речи. 5-е изд. М.: Издательство ЛКИ, 2008. 288 с.
Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность. М.: Едиториал УРСС, 2002. 264 с.
Комаров А. С. Авторская стратегия в процессе художественного общения с читателем // Вестник МГИМО-университета. 2014. № 3. С. 252-260.
Корнышкова Е.Г. Лингвистические стратегии усиления восприятия текста англоязычной авторской сказки // Перспективы науки. 2012. № 11. С. 76-81.
Макаров М.Л. Основы теории дискурса. М.: Гнозис, 2003. 276 с.
Микалаускайте Е.Ю. Дискурсивная обработка культурной чужеродности в литературном ксенонарративе: коммуникативно-прагматический аспект: дис. ... канд. филол. наук. Красноярск, 2019. 257 с.
Падучева Е.В. Показатели чужой речи: мол и дескать // Известия РАН. Серия литературы и языка. 2011, Т. 70, № 3. С. 13-19.
Плунгян В.А. О показателях чужой речи и недостоверности в русском языке: «мол», «якобы» и другие // Lexikalische Evidenzialitäts-Marker in slavischen Sprachen. München: Sagner, 2008. Р. 285-311. (Wiener Slawistischer Alma-nach, Sonderband 72).
Kulikova, L.V., Mikalauskaite, E.Iu. Subjectification strategy of author's statement in English literary xeno-narrative // J. Sib. Fed. Univ. Humanit. soc. sci. 2019, Vol. 12(9). P. 1648-1658. DOI: 10.17516/1997-1370-0479.
Источники
Брежна И. Неблагодарная чужестранка. Эксмо, 2014. 192 с.
КвокДж. Девушка в переводе. Фантом Пресс, 2011. 352 с.
Brezna I. Die undankabare Fremde. Verlag Galiani Berlin, 2012. 140 s.
Kwok J. Girl in translation. Riverhead Books, 2011. 320 p.
References
Andreeva, V.A. Literaturnyi narrativ: diskurs i tekst [Literary narrative: discourse and text]. SPb., Norma, 2006. 182 p.
Arutyunova, N.D. Rechepovedencheskie akty v zerkale chuzhoi rechi [Speech-conducting acts in the mirror of other's speech]. Chelovecheskii faktor v yazyke: Kom-
munikatsiya, modal'nost', deiksis [The Human Factor in Language: Communication, Modality, Deixis], Moscow, Nauka Publ., 1993. pp. 102-130.
Bart, R. Vvedenie v strukturnyi analiz povestvovatel'nykh tekstov [Introduction to the structural analysis of narrative texts]. Zarubezhnaya estetika i teoriya literatury 19-20 vv. [Foreign aesthetics and theory of literature of the 19-20 centuries], Moscow, 1987, pp. 387-422.
Bart, R. Izbrannye raboty: Semiotika. Poetika [Selected Works: Semiotics. Poetics], translated from French, ed by G. K. Kosikov, Moscow, Progress publ., 1989, 616 p.
Bart, R. Vvedenie v strukturnyi analiz povestvovatel'nykh tekstov [Introduction to the structural analysis of narrative texts] Frantsuzskaya semiotika: ot strukturalizma k poststrukturalizmu [French semiotics: from structuralism to poststructuralism], translated from French, ed by G.K. Kosikov, Moscow, Progress publ., 2000, pp. 196-238.
Bremon, K. Strukturnoe izuchenie povestvovatel'nykh tekstov posle V. Proppa [Structural study of narrative texts after W. Propp]. Frantsuzskaya semiotika: Ot struk-turalizma k poststrukturalizmu [French semiotics: From structuralism to post-structuralism], translated from French, ed by G.K. Kosikov, Moscow, Progress publ., 2000, pp. 102-111.
Dijk, T.A. van, Kinch, V. Strategii ponimaniya svyaznogo teksta [Strategies for understanding a coherent text]. Novoe v zarubezhnoi lingvistike [New in Foreign Linguistics], iss. 23, Language cognitive aspects, Moscow, 1988, pp. 153-211.
Detinko, Yu.I. Diskursivnoe konstruirovanie chuzherodnosti v sovremennoi britanskoi politicheskoi kommunikatsii [The discursive construction of foreignness in modern British political communication], Dissertation, Krasnoyarsk ,2013. 198 p.
Genette J. Figury [Figures], in 2 volumes, vol. 1-2, Moscow, Sabashnikov publ., 1998, 944 p.
Greimas, A.-Zh. V poiskakh transformatsionnykh modelei [n search of transformational models]. Frantsuzskaya semiotika. Ot strukturalizma k poststrukturalizmu [French semiotics. From structuralism to poststructuralism], Moscow, Progress publ., 2000, pp. 174-198.
Issers, O.S. Kommunikativnye strategii i taktiki russkoi rechi [Communicative strategies and tactics of Russian speech], 5th ed., Moscow, LKI publ., 2008, 288 p.
Karaulov, Yu.N. Russkii yazyk i yazykovaya lichnost' [Russian language and linguistic personality], Moscow, Editorial URSS publ., 2002. 264 p.
Komarov, A.S. Avtorskaya strategiya v protsesse khudozhestvennogo obshcheniya s chitatelem [Author's strategy in the process of artistic communication with the reader], MGIMO Herald, 2014, no.3, pp. 252-260.
Kornyshkova, E.G. Lingvisticheskie strategii usileniya vospriyatiya teksta angloyazych-noi avtorskoi skazki [Linguistic strategies for enhancing the perception of the text of an English-language author's fairy tale], Future of Science, 2012, no. 11, pp. 76-81.
Kulikova, L.V., Mikalauskaite, E.Iu. Subjectification strategy of author's statement in English literary xeno-narrative. J. Sib. Fed. Univ. Humanit. soc. sci. 2019, 12(9): 1648-1658. DOI: 10.17516/1997-1370-0479.
Makarov, M.L. Osnovy teorii diskursa [Fundamentals of the theory of discourse], Moscow, Gnozis publ., 2003, 276 p.
Mikalauskaite, E.Yu. Diskursivnaya obrabotka kul'turnoi chuzherodnosti v literaturnom ksenonarrative: kommunikativno-pragmaticheskii aspect [Discursive processing of cultural alienness in literary xenonarrative: communicative-pragmatic aspect], Dissertation, Krasnoyarsk, 2019, 257 p.
Paducheva, E.V. Pokazateli chuzhoi rechi: mol i deskat' [Indicators of another's speech: mol and deskat' (they say)], Proceedings of RAS. Literature and language, 2011, vol. 70, no. 3, pp. 13-19.
Plungyan, V.A. O pokazatelyakh chuzhoi rechi i nedostovernosti v russkom yazyke: "mol", "yakoby" i drugie [About indicators of another's speech and unreliability in Russian: "they say", "supposedly" and others], Lexikalische Evidenzialitäts-Marker in slavischen Sprachen. (Wiener Slawistischer Almanach, Sonderband 72. München: Sagner, 2008. pp. 285-311.
Vais, D. Deputaty lyubyat tsitaty: ssylki na ksenoteksty v Gosdume [Deputies love quotes: links to xenotexts in the State Duma] Russkii yazyk segodnya. X Shme-levskie chteniya (24-26 fevralya 2012 g.) [Russian today. 10th Shmelevsky's readings], vol. 5: Problems of speech communication, Moscow, Institut russkogo yazyka im. V.V. Vinogradova RAN publ., 2012, pp. 64-75.
Veselova, I.S. Narratologiya stereotipnoi dostovernoi prozy [Narratology of stereotyped reliable prose] Russkii fol'klor v sovremennykh zapisyakh [Russian folklore in modern records], available at: http://www.folk.ru/Research/veselova_narrato-log.php?rubr=Research-articles (accessed: March 23, 2020).
Sources
Brezna, I. Die undankabare Fremde. Verlag Galiani Berlin, 2012. 140 s.
Brezna, I. Ungrateful Alien. Exmo. 2014. 192 p. (In Russian)
Kwok, J. Girl in translation. Riverhead Books, 2011. 320 p.
Kwok, J. Girl in translation. Fantom Press, 2011. 352 p. (In Russian)
XENO-NARRATIVE TEXTS IN LITERARY AND NARRATIVE COMMUNICATION: FUNCTIONAL AND PRAGMATIC APPROACH
L.V. Kulikova1, E.Iu. Mikalauskaite2
1,2 Siberian Federal University (Krasnoyarsk, Russia)
Abstract: The article is devoted to the pragmatic analysis of literary xeno-narrative - a special type of literary and narrative communication that implements specific communicative functions and strategies aimed at discursive processing of cultural and linguistic otherness. The discursive processing of cultural otherness is understood as a process of verbal reflection of foreign cultural experience in literary xeno-narrative based on multilevel language means and understanding of the cultural and conventional norms of another linguistic culture in order to minimize the stress of intercultural adaptation. The paper defines the essential features of xeno-narrative, defined as a literary narrative, thematically immersed in the discourse of intercultural interaction, pragmatically reflecting the method of discursive processing of cultural foreignness and intentionally aimed at verbal
transfer of mental experience from the author to the reader in the format of literary and narrative communication. The use of discursive, contextual and intent analysis of narrative allowed us to identify functionally and pragmatically determined linguistic and cultural conventions means of discursive processing in xeno-narrative. The following functions of xenonarrative were determined: minimizing the stress of cultural adaptation and verbal transfer of mental experience. In addition, three author's strategies in literary xeno-narrative were described. The otherness identification strategy includes several trajectories for evaluating the friend / foe categories: "friend" can be connected both positively and negatively, "foe" is hostile at the initial stage of adaptation, but assimilation mitigates negative evaluation semes. The strategy of language acculturation is analyzed in the focus of the secondary language personality formation. The subjectification strategy is aimed at the most complete perception of the system of author's meanings and images, as well as at the reader's emotional involvement and empathy. Conclusions in the work are made on the basis of the texts of literary xeno-narratives "Die undankbare Fremde" by I. Brezhna and "Girl in translation" by J. Kwok, as well as the electronic corps of Russian, English and German readers' reviews.
Key words: literary xeno-narrative, literary and narrative communication, discursive processing of cultural otherness, minimizing the stress of cultural adaptation.
For citation:
Kulikova, L.V., Mikalauskaite, E.Iu. (2020), Xeno-narrative texts in literary and narrative communication: functional and pragmatic approach. Communication Studies (Russia), Vol. 7, no. 2, pp. 403-418. DOI: 10.24147/2413-6182.2020.7(2).403-418. (in Russian)
About the authors:
1 Kulikova, Ludmila Viktorovna, Prof., Head of the Department of Philology and Language Communication
2 Mikalauskaite, Elizaveta Iuliponasovna, senior lecturer of the Department of Russian as a Foreign Language
Corresponding authors:
12 Postal address: 79, Svobodnyi pr., Krasnoyarsk, 660041, Russia
1 E-mail: [email protected]
2 E-mail: [email protected] Received: March 15, 2020
Revised: March 25, 2020 Accepted: May 15, 2020
