CC BY
52
3. Теория функциональной грамматики: Введение. Аспектуальность. Временная локализованность. Таксис. Ответственный редактор А.В. Бондарко. Ленинград: Наука, 1987.
4. Карапетова Е.Г. Функционально-семантическая категория компаративности в современном английском языке. Автореферат диссертации ... кандидата филологических наук. Минск, 2000.
5. Гулыга Е.В., Шендельс Е.И. Грамматико-лексические поля в современном немецком языке. Москва: Просвещение, 1969.
6. Услар П.К. Этнография Кавказа. Языкознание. Тбилиси, 1896.
7. Haspelmath M. A Grammar of Lezgian. Berlin, 1992.
References
1. Kerimov K.R. Ravenstvo ili neravenstvo: al'ternativy grammatikalizacii komparativnoj semantiki. Russkijyazyk: istoricheskie sud'by i sovremennost': V Mezhdunarodnyj kongress issledovatelej russkogo yazyka, 18 - 21 marta, 2014, Moskva: 666. Available at: http://www.philol.msu.ru/~rlc2014/
2. Lingvisticheskij 'enciklopedicheskijslovar'. Pod redakciej B.N. Yarcevoj. Moskva, 1990.
3. Teoriya funkcional'noj grammatiki: Vvedenie. Aspektual'nost'. Vremennaya lokalizovannost'. Taksis. Otvetstvennyj redaktor A.V. Bondarko. Leningrad: Nauka, 1987.
4. Karapetova E.G. Funkcional'no-semanticheskaya kategoriya komparativnosti v sovremennom anglijskomyazyke. Avtoreferat dissertacii ... kandidata filologicheskih nauk. Minsk, 2000.
5. Gulyga E.V., Shendel's E.I. Grammatiko-leksicheskiepolya vsovremennom nemeckomyazyke. Moskva: Prosveschenie, 1969.
6. Uslar P.K. 'Etnografiya Kavkaza. Yazykoznanie. Tbilisi, 1896.
7. Haspelmath M. A Grammar of Lezgian. Berlin, 1992.
Статья поступила в редакцию 06.03.20
УДК 811
Lin Limei, postgraduate, Far Eastern Federal University (Vladivostok Russia), E-mail: [email protected]
THE WORD НАОБОРОТ (VICE VERSA) IN CONTEXTS OF DIFFERENT TYPES. The paper for the first time studies the functions of the Russian word "наоборот", especially in two different types of contexts. This word conveys opposite relations, which can takes up a position between two sentences and two periods. The paper's linguistic data is from the National corpus of the Russian language. The paper demonstrates that in such position, the word "наоборот" indicates that the speaker denies a certain phenomenon conveyed in the previous text, and asserts another phenomenon, which is a directly opposite phenomenon. It is proved, in this paper, the word "наоборот" in such particular position either emphasizes the function of negation, or performs the function of substitution in conjunction with the expression indicating the negative meaning.
Key words: syntax, function word, relative, multifunctional^, opposition relation.
Линь Лимэй, аспирант, Дальневосточный федеральный университет, г. Владивосток, E-mail: [email protected]
ФУНКЦИИ СЛОВА «НАОБОРОТ» В КОНТЕКСТАХ РАЗНЫХ ТИПОВ
Слово «наоборот» относится к разряду полифункциональных: в разных контекстах оно выполняет разные функции. В данной статье впервые рассматриваются функции слова «наоборот» в двух разновидностях контекстных реализаций противительных отношений, которые формируются с помощью лексемы «наоборот», занимающей позицию между двумя предложениями и двумя точками. Источником фактического материала служит Национальный корпус русского языка. В статье показано, что в такой позиции лексема «наоборот» указывает на то, что говорящий отрицает существование определенного явления, названного в предтексте, и утверждает существование другого, прямо противоположного явления. Доказывается, что в такой позиции «наоборот» выполняет либо функцию акцентирования отрицания, либо функцию замещения в соединении с указанием на отрицание.
Ключевые слова: синтаксис, служебные слова, релятив, полифункциональность, противительные отношения.
Служебные слова занимают важное место в системе русского языка. Служебные слова - это слова, которые не имеют самостоятельной номинативной функции, не могут быть членами предложения, выполняют служебные функции в синтаксической конструкции. Они употребляются для связи слов, частей предложения или предложений, а также могут выражать разные оттенки субъективного отношения говорящего к содержанию сообщения. В общепринятой классификации частей речи служебные слова включают в себя предлоги, союзы, частицы. Однако в русском языке существует большой класс слов, которые выполняют служебную функцию, но не имеют четких признаков какой-либо служебной части речи.
Актуальность нашего исследования определяется общей необходимостью выявить семантические, синтаксические, прагматические свойства и функции слов неопределенной частеречной принадлежности. К таким словам относится слово «наоборот», которое является объектом нашего исследования.
В словарях слово «наоборот» определяется как наречие, вводное слово, частица. Выделяются следующие значения наречия «наоборот»: «1. Обратной или противоположной стороной, с обратной или противоположной стороны. Прочитать слово наоборот. 2. Противоположно тому, что нужно или что ожидалось, совсем не так. Делать наоборот» [1, с. 387]. Как вводное слово и как частица «наоборот» отмечается в толковых словарях [1, с. 387] и в словарях служебных слов [2, с. 329]. Однако специалисты по частицам (Э. Шимчук, М. Щур; Е.А. Ста-родумова) не включают «наоборот» в составленные ими словники частиц [3, 4].
В том случае, когда «наоборот» - наречие, оно зависит от глагола и является в предложении обстоятельством. Характеристика «наоборот» как частицы и как вводного слова говорит о том, что существует проблема в решении вопроса о том, какой частью речи является «наоборот», когда его нельзя считать наречием. Определение «наоборот» как вводного слова указывает на его синтаксическую функцию, но не часть речи.
Из словарной статьи слова «наоборот» в толковом словаре видно, что это слово обладает несколькими функциями. При решении проблемы определения функций подобных слов используют понятие «полифункциональность».
Ф.И. Панков отмечает, что понятие полифункциональности встречается во многих работах современных русистов. Полифункциональность определяется как свойство единиц разного уровня: «одни исследователи говорят о полифункциональности морфем, другие - о полифункциональности слов (словоформ), третьи выявляют полифункциональность высказываний» [5, с. 114]. В своей статье Ф.И. Панков говорит о том, что понятие «полифункциональность» в русистике понимается по-разному. Он приводит 9 интерпретаций этого термина. По отношению к объекту нашего исследования наиболее подходящим мы считаем следующее понимание: «Полифункциональность словоформы как её способность выступать в роли различных частей речи в разных синтаксических (контекстуальных) условиях» [5, с. 115]. Подобное понимание полифункциональности представлено в монографии Е.А. Стародумовой: «Полифункциональность можно определить как употребление одной и той же единицы в разных синтаксических функциях - при сохранении единого семантического инварианта <...>» [6, с. 12].
H.О. Григорьева предлагает как отдельный класс выделить класс полифункциональных служебных единиц. Исследователь называет признаки единиц такого класса: «они имеют сложную семантическую структуру; имеют сложную систему парадигматических и синтагматических отношений; обладают особым функционально-коммуникативным и прагматическим потенциалом; способны функционировать в синтаксических конструкциях различного типа, в том числе и переходных; часто сохраняют этимологическую связь со словами или формами, на основе которых были образованы» [7, с. 57].
По названным признакам слово «наоборот» относится к разряду полифункциональных слов: в разных контекстах оно выполняет разные функции. Наше исследование показало, что у слова «наоборот» можно выделить несколько функций в тех случаях, когда оно не является наречием, то есть когда оно используется как служебное слово. Назовем их.
I. Лексема «наоборот» может использоваться как связующее средство между частями текста. Например: Часто он приходил домой с третьей смены, уже светало, и хоть бы раз она услышала от него жалобу, что устал, нез-
доровится или просто хочется отдохнуть после бессонной ночи. Наоборот, всегда была шутка, смех и такие веселые глаза (Львов А. «Двор»).
Такая функция «наоборот» позволила характеризовать его как релятив (М.В. Ляпон) или как аналог союза. Как отмечает М.В. Ляпон, «реляционная единица репрезентирует особый тип значения: внутренняя сторона этой единицы содержит информацию об отношении» [8, с. 15]. Аналоги союзов - это слова, «совмещающие функцию союза с другой синтаксической функцией», и «при определенных условиях выступают в близкой к союзам функции» [9, с. 157 - 158]. В «Русской грамматике»-1980 говорится о том, что «аналоги союзов, как и сами союзы, являются носителями определенного квалифицирующего значения» [10, с. 715]. Слово «наоборот» в «Русской грамматике» входит в список аналогов союзов [10, с. 715].
Позиция между частями текста позволяет определять «наоборот» и как текстовую скрепу. Под текстовой скрепой понимается «специальное средство текстовой связи: скрепы выражают отношения между высказываниями внутри абзаца, между частями текста, оформленными в виде абзаца, или соотносят между собой сколь угодно крупные части текста» [11, с. 335 - 336].
2. «Наоборот» может выступать в качестве конкретизатора при сочинительных союзах. Под конкретизаторами понимаются «слова и словосочетания, которые подключаются к союзу и уточняют его значение» [10, с. 714]. Например: По желанию, волокно винол можно сделать водорастворимым, или наоборот, водостойким («Химия и жизнь», 1968). В приведённом предложении слово «наоборот» усиливает значение противоположности, а союз «или» указывает только на значение выбора.
Ещё пример: Тепло потечёт не от горячих тел к холодным, а, наоборот, - от холодных к горячим, а энтропия замкнутых систем станет уменьшаться (Комаров В.Н. «Тайны пространства и времени»). В этом предложении слово «наоборот» в качестве конкретизатора усиливает значение союза «не...а».
3. Лексема «наоборот» может занимать позицию внутри предложения. В таких случаях она характеризуется как вводное слово. Например: Некоторые компании начали выходить из тени, а некоторые, наоборот, скрывают истинное положение дел («Рекламный мир». 2003; 28 апреля).
Важным в определении полифункциональности, которое дано в монографии Е.А. Стародумовой, является указание на единый семантический инвариант у полифункционального слова. Из толкования в приведенной выше словарной статьи видно, что слово «наоборот» во всех своих употреблениях имеет общее значение противительности. Противительные отношения, по определению В.Н. Перетрухина, - это «такие отношения, при которых реален и существен только один член бинарного сочиненного ряда, так как реальность второго члена отрицается» [12, с. 130 - 131]. Все исследователи говорят о том, что обязательным компонентом противительности является отрицание. М.С. Милованова показала, что семантика противительности объединяет «такие компоненты, как противопоставление, отрицание, уступку» [13, с. 40].
Во всех приведенных типах употреблений «наоборот» устанавливает противительные отношения между частями предложения или текста. В данной статье мы рассмотрим две разновидности контекстных реализаций противительных отношений, которые формируются с помощью лексемы «наоборот».
Предмет исследования - функционирование слова «наоборот» в позиции между двумя предложениями, при этом слово графически отделено от предложений двумя точками. Например: (1) При этом местному населению, видимо, не стоит опасаться за то, что свои проблемы энергетики в очередной раз захотят решить при помощи увеличения тарифов на электроэнергию. Наоборот. Уже принято решение о снижении стоимости к Вт ч электроэнергии на 5 - 7 копеек («Российская газета». 2003; 15 сентября). (2) Никаким сочувствием тут и не пахнет. Наоборот. Тут не сочувствие, а презрение (Зорин Л. «Юпитер»).
В такой позиции слово «наоборот» указывает на то, что говорящий отрицает существование определенного явления или ситуации, названных в пред-тексте, и утверждает существование другого, прямо противоположного явления или противоположной ситуации. В предложении (1) с помощью слова «наоборот» отрицается возможность увеличения тарифов на электроэнергию и утверждается возможность снижения стоимости электроэнергии. В предложении (2) отрицается состояние сочувствия и утверждается состояние презрения.
В таких контекстах в предшествующем предложении всегда есть выраженное отрицание, которое чаще всего оформлено частицей НЕ, но может быть передано и другими способами, например: Меньше всего я желал смерти. На-
Библиографический список
оборот. Это была отчаянная, наивно-детская попытка избежать смерти (Катаев В.П. «Юношеский роман»).
В ходе анализа подобных текстов было установлено, что существует различие в способе оформления того компонента предложения, с помощью которого обозначается это противоположное явление. Рассмотрим эти способы.
Первый способ оформления. После лексемы «наоборот» следует предложение, которое точно называет противоположное явление. В этом случае «наоборот» усиливает акцент на противопоставлении, оно фактически равно по содержанию следующему за ним предложению и может быть замещено словом-предложением «нет». Например:
Но он отнюдь не супермен. Наоборот. Это человек мягкий, добрый (Рязанов Э. «Подведенные итоги», 2000). В этом предложении характеристика мягкий, добрый человек противопоставляется характеристике супермен. Такое соединение предложений можно перестроить без слова «наоборот»: Но он отнюдь не супермен. Это человек мягкий, добрый. Кроме того, вместо слова «наоборот» можно использовать отрицательное слово «нет»: Но он отнюдь не супермен. Нет. Это человек мягкий, добрый. Это показывает, что в семантику слова «наоборот» входит отрицание.
В предложении Он не был небрежен или рассеян. Наоборот. Маргулиес был точен, аккуратен, хорошо организован, имел прекрасную память (Катаев В.П. «Время, вперед!») характеристики в предшествующем предложении и в последующем противопоставлены с помощью антонимов. В этом примере слово «наоборот» также не является обязательным связующим элементом.
Ещё пример: Было ли у нас «на заре туманной юности» взаимопонимание? Нет. Не было. Наоборот. Было неприятие (Гурченко Л. «Аплодисменты»). В этом предложении противопоставляются взаимопонимание и неприятие. Отрицание существования взаимопонимания оформляется отрицательным словом «нет» и отрицательной частицей «не». Во всех приведенных примерах слово «наоборот» подчёркивает противопоставление и усиливает отрицание.
Второй способ оформления. На противоположное явление может указывать только слово «наоборот», само противоположное явление в предложении не называется. В этом случае функцию «наоборот» можно определить как вмещающую (или замещающую). Например: Может быть, кому-то покажется странным, но пережитое в связи с операцией не прибавило мне желания жить. Наоборот. Поэтому что загадывать? (Амосов Н. «Голоса времен»). В данном предложении слово «наоборот» вмещает в себя смысл «желания жить стало меньше». И вообще о вас-то ничего плохого я не написал. Наоборот. Чего ж вы шумите? (Гранин Д. «Иду на грозу» (1962) - «наоборот» вмещает смысл «написал хорошее».
В таких контекстах после «наоборот» может быть какое-либо объяснение или приводится пример в качестве доказательства. Например:
Поддержки со стороны Казахского совета по туризму и экскурсиям и Центральной спелеосекции фактически не было. Наоборот. Например, по результатам наших экспедиций на юг Казахстана мы составили отчет с рекомендацией использовать открытые нами пещеры как туристско-экскурсионные объекты. Отчет отправили на конкурс (всесоюзный). Центральный совет присудил нам первое место. Илюхин оскорбился и настоял, чтобы 1 место вообще не присуждали, и нам, победителям конкурса, присвоили серебряные медали (Серафимов К. «Экспедиция во мрак»). В приведённом примере слово «наоборот» вмещает скрытую информацию, которая может быть развернута в предложение «Совет по туризму и экскурсиям создавал препятствия». После слова «наоборот» приводится пример, иллюстрирующий такое препятствие.
Наше исследование показало, что слово «наоборот» можно отнести к полифункциональным словам, выполняющим в разных контекстах функции знаменательного и служебного слова. Кроме того, мы установили, что в роли служебного слова «наоборот» также выполняет разные функции: во-первых, оно может быть средством связи между частями текста, что позволяет использовать по отношению к нему термины «релятив», «текстовая скрепа», «аналог союза»; во-вторых, оно может выполнять функцию конкретизатора при сочинительных союзах.
Изучение употребления слова «наоборот» в позиции между двумя предложениями позволило определить, что оно может быть только актуализатором противительных отношений, усилителем отрицания или выполняет функцию вмещения (или замещения). Выполняя функцию актуализатора противительных отношений, «наоборот» дублирует содержание последующего предложения. Выполняя функцию вмещения, «наоборот» замещает отсутствующее предложение и включает в себя его смысл.
1. Ожегов С.И., Шведова. Н.Ю. Толковый словарь русского языка. Москва: Азъ, 2008.
2. Ефремова Т.Ф. Толковый словарь служебных частей речи русского языка. Москва: Русского языка, 2001.
3. Стародумова Е.А. Русские частицы: учебное пособие. Владивосток: Издательство Дальневосточного университета, 1997.
4. Шимчук Э.Г, Щур М.Г Словарь русских частиц. Под редакцией В. Гладрова. Берлин: Peter Lang, 1999.
5. Панков Ф.И. Проблема полифункциональности наречий (на примере лексемы «близко»,). Язык, сознание, коммуникация: сборник статей. Москва: МАКС Пресс, 2004; Выпуск 28: 114 - 130.
6. Стародумова Е.А. Частицы русского языка. Владивосток: Издательство Дальневосточного университета, 2002.
7. Григорьева Н.О. Статус полифункциональных служебных слов в системе языка. Вестник Адыгейского государственного университета. 2013; № 2 (121): 55 - 61.
8. Ляпон М.В. Смысловая структура сложного предложения и текст: К типологии внутритекстовых отношений. Москва: Наука, 1986.
9. Прияткина А.Ф. Союз и его функциональные аналоги. Русский синтаксис в грамматическом аспекте (синтаксические связи и конструкции). Избранные труды. Владивосток: Издательство Дальневосточного университета, 2007: 157 - 1б5.
10. Русская грамматика: в 2-х томах. Под ред. Н.Ю. Шведовой. Москва: Наука, 1980.
11. Прияткина А.Ф. Текстовые «скрепы» и «скрепы-фраза». Русский синтаксис в грамматическом аспекте (синтаксические связи и конструкции). Избранные труды. Владивосток: Издательство Дальневосточного университета, 2007: 334 - 344.
12. Перетрухин В.Н. Проблемы синтаксиса однородных членов предложения в современном русском языке. Воронеж. Издательство Воронежского университета, 1979.
13. Милованова М.С. Противительность как структурно-семантическая категория. Филологические науки. 2010; № 3: 40 - 50.
References
1. Ozhegov S.I., Shvedova. N.Yu. Tolkovyjslovar'russkogoyazyka. Moskva: Az', 2008.
2. Efremova T.F. Tolkovyj slovar' sluzhebnyh chastej rechi russkogo yazyka. Moskva: Russkogo yazyka, 2001.
3. Starodumova E.A. Russkie chasticy; uchebnoe posobie. Vladivostok: Izdatel'stvo Dal'nevostochnogo universiteta, 1997.
4. Shimchuk 'E.G., Schur M.G. Slovar'russkih chastic. Pod redakciej V. Gladrova. Berlin: Peter Lang, 1999.
5. Pankov F.I. Problema polifunkcional'nosti narechij (na primere leksemy "blizko"). Yazyk, soznanle, kommunikaciya; sbornik statej. Moskva: MAKS Press, 2004; Vypusk 28: 114 - 130.
6. Starodumova E.A. Chasticy russkogo yazyka. Vladivostok: Izdatel'stvo Dal'nevostochnogo universiteta, 2002.
7. Grigor'eva N.O. Status polifunkcional'nyh sluzhebnyh slov v sisteme yazyka. Vestnik Adygejskogo gosudarstvennogo universiteta. 2013; № 2 (121): 55 - б1.
8. Lyapon M.V. Smyslovaya struktura slozhnogo predlozheniya i tekst; K tipologii vnutritekstovyh otnoshenij. Moskva: Nauka, 198б.
9. Priyatkina A.F. Soyuz i ego funkcional'nye analogi. Russkij sintaksis v grammaticheskom aspekte (sintaksicheskie svyazi i konstrukcii). Izbrannye trudy. Vladivostok: Izdatel'stvo Dal'nevostochnogo universiteta, 2007: 157 - 1б5.
10. Russkaya grammatika: v 2-h tomah. Pod red. N.Yu. Shvedovoj. Moskva: Nauka, 1980.
11. Priyatkina A.F. Tekstovye «skrepy» i «skrepy-fraza». Russkij sintaksis v grammaticheskom aspekíe (sintaksicheskie svyazi i konstrukcii). Izbrannye trudy. Vladivostok: Izdatel'stvo Dal'nevostochnogo universiteta, 2007: 334 - 344.
12. Peretruhin V.N. Problemy sintaksisa odnorodnyh chlenov predlozheniya v sovremennom russkom yazyke. Voronezh. Izdatel'stvo Voronezhskogo universiteta, 1979.
13. Milovanova M.S. Protivitel'nost' kak strukturno-semanticheskaya kategoriya. Filologicheskie nauki. 2010; № 3: 40 - 50.
Статья поступила в редакцию 30.03.20
УДК 81.366.512.141
Makevnina I.A., Cand. of Sciences (Philology), senior lecturer, Department of Russian Language, Volgograd State Technical University (Volgograd, Russia),
E-mail: [email protected]
Filimonova N.Yu., Cand. of Sciences (Philology), senior lecturer, Head of Department of Russian Language, Volgograd State Technical University
(Volgograd, Russia), E-mail: [email protected]
FORMAL AND SEMANTIC INVARIANTS IN POETRY AND PROSE OF VARLAM SHALAMOV AND BORIS PASTERNAK. The article analyzes a phenomenon of formal-semantic invariance in the creative space of V. Shalamov and B. Pasternak. The attention of the authors is focused on the phenomenon of parallel coexistence and syncretism of two forms of linguistic embodiment - verse and prose - within the framework of a single creative system. The authors analyze in detail some "twin" poetic and prosaic texts designed to reveal the most frequent equivalents in the poetry and prose of V. Shalamov and B. Pasternak. Cross-cutting images and motives are revealed that are refracted differently in the prosaic and poetic contexts of the authors analyzed. A comparative analysis of synthetic author's creative systems is carried out. The unique phenomenon of linguistic bilingualism in the works of V. Shalamov and B. Pasternak in a progressive evolutionary aspect is considered.
Key words: bilingualism, formal-semantic equivalence, language strata, metapoetic meaning, invariants, auto-intertextuality, suggestiveness.
И.А. Макевнина, канд филол. наук, доц., Волгоградский государственный технический университет, г. Волгоград, E-mail: [email protected]
Н.Ю. Филимонова, канд. филол. наук, доц., зав. каф. русского языка, Волгоградский государственный технический университет, г. Волгоград,
E-mail: [email protected]
ФОРМАЛЬНО-СЕМАНТИЧЕСКИЕ ИНВАРИАНТЫ В ПОЭЗИИ И ПРОЗЕ ВАРЛАМА ШАЛАМОВА И БОРИСА ПАСТЕРНАКА
В статье анализируется явление формально-семантической инвариативности в творческом пространстве В. Шаламова и Б. Пастернака. Внимание авторов акцентируется на феномене параллельного сосуществования и синкретизме двух форм языкового воплощения - стиха и прозы - в рамках единой творческой системы. Авторами детально анализируются некоторые «близнечные» стихотворные и прозаические тексты, призванные выявить наиболее частотные эквиваленты в поэзии и прозе В. Шаламова и Б. Пастернака. Выявляются сквозные образы, мотивы, по-разному преломляющиеся в прозаическом и поэтическом контекстах анализируемых авторов. Осуществляется сравнительно-сопоставительный анализ синтетических авторских творческих систем. Рассматривается уникальное явление языкового билингвизма в творчестве В. Шаламова и Б. Пастернака в поступательном эволюционном аспекте.
Ключевые слова: билингвизм, формально-семантическая эквивалентность, языковые пласты, метапоэтический смысл, инварианты, автоин-тертекстуальность, суггестивность.
В настоящее время наблюдается интерес к явлению формально-семантической инвариативности в творческом пространстве В. Шаламова и Б. Пастернака, авторов, в творчестве которых параллельно сосуществуют и органично взаимодействуют две формы языкового воплощения - стихотворная и прозаическая. Существует несколько прикладных лингвистических исследований (Р. Якобсон, Е. Шкловский, Н. Фатеева др.), призванных решить этот вопрос. Однако исследований, затрагивающих вопрос языкового билингвизма в творчестве В. Шаламова и Б. Пастернака, не существует. Этим и объясняется актуальность выбранной темы.
В.В. Виноградов, несомненно, прав, утверждая, что именно в «гармоничном взаимодействии поэтического и прозаического пластов, их чередовании», формальной и семантической эквивалентности формируется целостность и феноменальность творческой личности [1, с. 67].
Принято считать, что взаимодействие прозаических и поэтических произведений осуществляется на метапоэтическом уровне, когда в художественный текст «сознательно вводится уровень метатекстового анализа этого текста, что в принципе ведет к срастанию поэтического и метапоэтического смыслов» [2, с. 30].
Уникальное явление семантической эквивалентности поэзии и прозы одного автора сконструировало феномен языкового билингвизма, взявшего свои
истоки у А.С. Пушкина, который в статье «О русской прозе» утверждал: «Точность и краткость - вот первые достоинства прозы. Она требует мыслей - без них блестящие выражения ни к чему не служат. Стихи - дело другое (впрочем, в них не мешало бы нашим поэтам иметь сумму идей гораздо позначительнее, чем у них обыкновенно водится.» [3, Т. 3, с. 159]. Поэзия А.С. Пушкина находится в неразрывной связи с его прозой. Пушкинские поэтические подтексты могут быть прочитаны и осознаны только благодаря его прозе. В гармоничном синкретизме двух языковых начал как раз и заключается уникальность творческой системы не только А. Пушкина, М. Лермонтова, Б. Пастернака, В. Шаламова, но и других художников слова.
Между тем теоретико-методологический аспект, затрагивающий процесс межродового взаимодействия поэзии и прозы, долгое время не подвергался в отечественном языкознании кропотливому анализу. Ситуация некоторым образом изменилась в середине 1960-х годов с появлением «лирической» прозы. Тем не менее комплексного аналитического исследования вопрос языкового билингвизма, семантической и формальной эквивалентности синкретичной художественной системы текстов одного автора не получил, так как многие произведения писателей первой трети ХХ века были под идеологическим запретом.
59б
