CC BY
216
Вестник Восточно-Сибирского института МВД России. 2021. № 4 (99). С. 123—139. Vestnik of the East Siberian Institute of the Ministry of Internal Affairs of Russia. 2021. no.4 (99). P. 123—139.
12.00.09. Уголовный процесс
Научная статья УДК 343.13
DOI: 10.24412/2312-3184-2021-4-123-139
ФУНКЦИИ СЛЕДОВАТЕЛЯ В МЕХАНИЗМЕ УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНОГО РЕГУЛИРОВАНИЯ
Ирина Павловна Попова
Восточно-Сибирский институт МВД России, г. Иркутск, Российская Федерация, irinabaikal@mail.ru
Введение: статья посвящена проблеме функциональной роли следователя в механизме уголовно-процессуального регулирования для достижения назначения уголовного судопроизводства и позволяет выявить значение следователя как участника уголовного процесса со стороны обвинения. Следователь формулирует обвинение, и он вправе его изменять в сторону, усиливающую ответственность обвиняемого, тогда как прокурор лишь обладает полномочиями изменять квалификацию и объем обвинения в сторону улучшения. Правильное понимание своего функционального назначения позволит следователям более эффективно осуществлять свою деятельность. Дискуссии о функциях следователя, которые ведутся в последнее время на страницах юридических изданий, порой негативно влияют на авторитет следователей в целом и осознание ими своей роли в решении задач досудебного производства и назначения уголовного судопроизводства. Проведенное исследование позволяет отчасти разрешить указанную проблему.
Материалы и методы: основу исследования составляют положения Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, научные работы в области уголовного судопроизводства по изучаемой проблематике, следственно-судебная практика. Методологической основой исследования послужил общий диалектический метод научного познания, носящий универсальный характер, а также методы логической дедукции, индукции, познавательные, приемы сравнения, анализа, обобщения и описания.
Результаты исследования: отдельные следственные ошибки заложены законодателем, не определившимся с функциональным значением роли следователя в механизме уголовно-процессуального регулирования. Отсутствие целевых ориентиров у следователя в условиях многозадачности его процессуальной деятельности приводит в итоге к нарушениям различных норм уголовно-процессуального закона. Увеличение числа функций следователя не способствует решению задач досудебного производства. Выделение дополнительных функций может вызвать в результате обратный эффект ухудшения эффективности деятельности следователя и снижения его самостоятельности.
© Попова И. П., 2021
В статье обоснована позиция, что следователь выполняет самостоятельную функцию предварительного расследования, которая относится к функции обвинения. Следователь реализует публичный интерес, и обоснованно отнесен к участникам со стороны обвинения. Также в статье обоснованы и сформулированы предложения, направленные на оптимизацию функций следователя в целях решения задач досудебного производства и достижения назначения уголовного судопроизводства.
Выводы и заключения: сформулированы выводы о выполнении следователем самостоятельной функции предварительного расследования и выдвинуто предложение о внесении соответствующих изменений в ст. 38 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации. Предлагаемый подход к изучению проблем функций следователя и его роли в уголовном судопроизводстве содержит залог повышения эффективности уголовно-процессуальной деятельности данного участника со стороны обвинения.
Ключевые слова: уголовное судопроизводство, функции, процессуальный интерес, механизм уголовно-процессуального регулирования, функции следователя, назначение уголовного судопроизводства, задачи досудебного производства.
Для цитирования: Попова И. П. Функции следователя в механизме уголовно-процессуального регулирования // Вестник Восточно-Сибирского института МВД России. — 2021. — № 4 (99). — С. 123—139. DOI:10.24412/2312-3184-2021-4-123-139
12.00.09. Criminal proceeding
Original article
FUNCTIONS OF THE INVESTIGATOR IN THE MECHANISM OF CRIMINAL PROCEDURE REGULATION
Irina P. Popova
East Siberian Institute of the Ministry of Internal Affairs of Russia, Irkutsk, Russian Federation, irinabaikal@mail.ru
Introduction: the article is devoted to the problem of the functional role of the investigator in the mechanism of criminal procedural regulation to achieve the purpose of criminal proceedings and allows us to identify the importance of the investigator as a participant in the criminal process on the part of the prosecution. The investigator formulates the accusation, and he has the right to change it in a way that increases the responsibility of the accused, while the prosecutor only has the authority to change the qualification and scope of the accusation in the direction of improvement. A proper understanding of their functional purpose will allow investigators to carry out their activities more effectively. Discussions about the functions of the investigator, which have been conducted recently on the pages of legal publications, sometimes negatively affect the credibility of investigators, in general, and their awareness of their role in solving the tasks of pre-trial proceedings and the appointment of criminal proceedings. The conducted research allows us to partially solve this problem.
Materials and methods: the research is based on the provisions of the Criminal Code-the Procedural Code of the Russian Federation, scientific works in the field of criminal proceedings on the studied issues, investigative and judicial practice. The methodological basis of the research was the general dialectical method of scientific cognition, which has a universal character, as well as methods of logical deduction, induction, cognitive, methods of comparison, analysis, generalization and description.
The results of the study some investigative errors were laid down by the legislator, who did not decide on the functional significance of the investigator's role in the mechanism of criminal procedural regulation. In confirmation of which, an actual scientific discussion on the issues under study. The lack of targeted orientations of the investigator, in the conditions of multitasking of his procedural activity, eventually leads to violations of various norms of the criminal procedure law. The increase in the number of functions of the investigator does not contribute to solving the tasks of pre-trial proceedings. The allocation of additional functions may result in a negative effect of deterioration of the effectiveness of the investigator and a decrease in his independence. The article substantiates the position that the investigator performs the independent function of the preliminary investigation, which relates to the function of the prosecution. The investigator realizes the public interest, and is reasonably attributed to the participants by the prosecution. The article also substantiates and formulates proposals aimed at optimizing the functions of the investigator in order to solve the tasks of pre-trial proceedings and achieve the purpose of criminal proceedings.
Findings and Conclusions: conclusions are formulated about the performance by the investigator of an independent function of preliminary investigation and a proposal is put forward to make appropriate amendments to Article 38 of the Code of Criminal Procedure of the Russian Federation. The proposed approach to the study of the problems of the investigator's functions and his role in criminal proceedings contains a pledge to increase the effectiveness of the criminal procedural activity of this participant on the part of the prosecution.
Keywords: criminal proceedings, functions, procedural interest, mechanism of criminal procedure regulation, functions of the investigator, purpose of criminal proceedings, tasks of pre-trial proceedings.
For citation: Popova Irina Pavlovna. Functions of the investigator in the mechanism of criminal procedure regulation. Vestnik of the East Siberian Institute of the Ministry of Internal Affairs of Russia. 2021, no. 4 (99) pp. 123—139. (in Russ.). DOI: 10.24412/23123184-2021-4-123-139
Для достижения цели предварительного расследования необходимо последовательно разрешить ряд задач, которые стоят перед данной стадией производства по уголовному делу, путем осуществления соответствующих функций участниками уголовного судопроизводства. Ключевой фигурой досудебного производства является следователь, отнесенный уголовно-процессуальным законом к участникам со стороны обвинения.
Сохраняет актуальность высказывание российского юриста Б. Л. Бразоля, изложенное им в 1914 г. в связи с 50-летием Судебных уставов, о том, что «история нашего
предварительного следствия — это история нареканий на него. Нелегко разобраться в пестром разнообразии противоречивых по сему поводу мнений, требований и пожеланий, выраженных за последние пятьдесят лет» [1, с. 95]. Можно смело добавить к этой дате еще сто лет и повторить, что мнений и требований стало еще больше, а нареканий в адрес предварительного следствия меньше не становится.
В досудебном производстве осуществляется многообразная деятельность, направленная на раскрытие преступления, установление обстоятельств его совершения, доказывание, уголовное преследование и защиту от него, что предваряет разрешение уголовного дела по существу. Именно процессуальные функции и различные подходы к их пониманию определяют цели, задачи, назначение и смысл и содержание всего уголовного процесса, как науки, так и практической деятельности.
Нельзя признать тему функций в целом и функций следователя в частности, обделенной вниманием со стороны юридического сообщества. Между тем представляется, что четкое и ясное понимание той роли, что отводится законом следователю как участнику уголовного судопроизводства в механизме уголовно-процессуального регулирования, позволит выполнять свои должностные обязанности на более высоком уровне и качественно осуществлять расследование по уголовным делам, создавая необходимые предпосылки вынесения правосудного решения. Представляется, что назрела необходимость в ревизии и оптимизации функций следователя в уголовном судопроизводстве как участника уголовного судопроизводства, играющего важную роль в достижении его назначения.
Законодателем за основу для выделения трех процессуальных функций и разделения всех участников уголовного судопроизводства приняты положения принципа состязательности сторон (ст. 15 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (далее — УПК РФ)). Между тем теория функций является едва ли не самой острой темой дискуссий в науке уголовного процесса, с той или иной периодичностью возобновляющихся в юридической литературе. Чем же обязаны эти проблемы столь пристальному вниманию ученых, и каково значение результатов научных дискурсов на обозначенную тему?
Думается, это вполне объяснимо: для практики научно-обоснованные выводы могут иметь значение при реализации дискреционных начал, когда за правоприменителем выбор одного из нескольких законных вариантов решений, но при этом на нем и лежит «груз» ответственности за мотивирование своего выбора с обоснованием соответствующей позиции. Нельзя сбрасывать со счетов не только правовые последствия для всех, кого в итоге затрагивает принятое в исследуемом направлении решение следователя, но и его персональную ответственность по вертикали служебных взаимоотношений при выполнении профессиональных обязанностей.
К сожалению, следует признать, что из всех интересов, которыми руководствуются следователи, последнее имеет для них главенствующее значение, в чем, представляется, выражена профессиональная деформация личности сотрудников правоохранительных органов, призванных защищать интересы общества и конкретных граждан. Вместе с тем этот интерес, хотя и находящийся в плоскости непроцессуальных, может быть
успешно реализован только на основе ясного понимания буквы и духа закона, четкого понимания алгоритма своих действий.
Следователи ежедневно загружены в плотном режиме разнообразной, но имеющей большое значение для широкого круга лиц и государства в целом деятельности. Такой режим многозадачности, притом, что со следователя «больше спрашивают», нежели оказывают ему содействие, к сожалению, неизбежно приводит к эмоциональному выхолащиванию и профессиональной деформации. Возможно ли повлиять на это? За годы 25-летней практической деятельности не ослабло убеждение автора настоящей статьи в том, что только знание закона и выполнение его предписаний — гарантия стабильности в профессии и внутреннего душевного комфорта правоприменителя вне зависимости от занимаемой должности. Участие в повышении квалификации практических работников, выступающих в качестве участников уголовного судопроизводства со стороны обвинения (следователей и государственных обвинителей), и судей различных инстанций лишь укрепляет обоснованность данного сформировавшего практикой убеждения. В этом контексте предпринятое автором исследование функций следователя, представляется, направлено как на реализацию ведомственных и профессиональных интересов, так и на повышение эффективности уголовно-процессуальной деятельности, поскольку правильное понимание функций служит предпосылкой создания процессуальных гарантий реализации норм материального права, соответственно защите публичных и частных интересов, нарушенных преступлением.
Следует признать, что, исходя из теории трех процессуальных функций, отнесение следователя к участникам процесса на стороне обвинения самое противоречивое решение законодателя. Тому подтверждение и изменения в процессуальный статус следователя, и предложения о необходимости новых перемен, порой радикальных. Так, с точки зрения С. В. Власовой, приспосабливание уголовно-процессуального механизма к современным реалиям приведет к тому, что «субъектом расследования может быть программист, специалист по информационной безопасности (профессиональный „антихакер"), а также „робот" (компьютер)», а «профессия „следователь" в его современном практическом смысле, как составителя и архивариуса следственных процессуальных документов, но равно как правоприменителя, как юриста — это профессия, которая отомрет в XXI веке» [2, с. 13, 17].
Не разделяя подобных прогнозов, следует отметить, что процессуальная деятельность, бесспорно, подвергается серьезным коррективам, в том числе и в связи с автоматизацией уголовного процесса, однако, думается, что в числе участников уголовно-процессуальных отношений будет система «человек — человек», а не «человек — машина». В этой связи исследование вопросов эффективности механизма уголовно-процессуального регулирования, с решением концептуальных задач функций следователя, является перспективным для анализа.
Ю. В. Францифоров, определяя механизм уголовно-процессуального регулирования как единую систему уголовно-процессуальных средств, обеспечивающую результативное процессуальное воздействие на уголовно-процессуальные отношения в целях их упорядочения, охраны и совершенствования, обоснованно подчеркивает, что эта «система позволяет направлять явления уголовно-процессуальной действительности, связан-
ные с возбуждением уголовного дела, предварительным следствием и судебным производством на достижение целей всего уголовного судопроизводства, главная из которых — защита прав и законных интересов участников общественных отношений, пострадавших от преступлений» [3, с. 96].
В механизме уголовно-процессуального регулирования одним из главных элементов выступают уголовно-процессуальные правоотношения. Характерной чертой досудебного производства является участие следователя, обладающего властными полномочиями, но пока отсутствуют стороны — правоотношения еще не возникли, а уголовно-процессуальная деятельность уже осуществляется. Возможно ли рассматривать эту деятельность как реализацию функции обвинения, притом, что обвинительный тезис возникает с момента формулирования обвинения в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого?
Нормативное закрепление получила теория классического построения системы из трех функций, предложенная М. С. Строговичем. Так, М. С. Строгович являлся сторонником наличия трех уголовно-процессуальных функций: 1) обвинения (уголовного преследования); 2) защиты; 3) разрешения дела, а в деятельности следователя, по его мнению, сочетаются все три основные процессуальные функции [4, с. 189, 226]. О том, что при современном построении досудебного производства следователь выполняет три уголовно-процессуальные функции, отмечает и Г. П. Химичева [5, с. 61]. Сторонники, отрицающие традиционный подход, усматривают множественность функций, и, по сути, каждый автор, критикуя мнения других, предлагает свою систему процессуальных функций. К авторам, разделяющим позицию о множественности функций, можно отнести П. С. Элькинд, Д. М. Берову и др.
В свое время П. С. Элькинд выделяла в уголовном процессе шесть функций:
1. Установление, проверка данных относительно преступлений, их расследование.
2. Функция обвинения.
3. Функция защиты.
4. Функция судебного рассмотрения и разрешения уголовного дела.
5. Вспомогательные функции.
6. Побочные функции.
Все функции П. С. Элькинд разделяла на несколько групп:
— основные: 1) функция обвинения, в рамках которой автор рассматривала исключительно деятельность обвинителя по поддержанию обвинения в суде, полагая, что эта функция может быть реализована только в судебном разбирательстве и связана с деятельностью обвинителя как равноправной стороны в судебном заседании; 2) функция защиты; 3) функция судебного рассмотрения и разрешения уголовного дела, которая может быть реализована только судом (при этом прекращение уголовного дела на других стадиях охватывается иными функциями);
— вспомогательные (охватывают уголовно-процессуальную деятельность, которая является вспомогательной не только для суда, но и для органов других компетентных органов государства, осуществляющих уголовный процесс, и производимые такими участниками уголовного процесса, которые не имеют других процессуальных функций);
— побочные (осуществляются в противоположной по своей непосредственной направленности деятельности гражданского истца и гражданского ответчика (их представителей), объединяемой общим признаком — производным от уголовного дела характером такой деятельности).
В качестве самостоятельной функции П. С. Элькинд рассматривала установление, проверку данных относительно преступлений, их расследование. Непосредственной задачей органов и лиц, участвующих в осуществлении этой функции, по ее мнению, является быстрое и безусловное реагирование на преступления, изобличение виновных, установление и пресечение причин, способствующих совершению преступлений. В рамках этой функции, по мнению П. С. Элькинд, осуществляются действия, которые не только входят в расследование, но и предшествуют ему [6, с. 59—67].
Д. М. Берова в системе функций выделяла функцию обвинения, включающую не только собственно обвинительную деятельность, но и установление всех обстоятельств дела (невиновность лица и др.). По ее мнению, эта функция пронизывает весь уголовный процесс, являясь его движущей силой, осуществляется на всех его стадиях и включает подфункции: а) уголовное преследование; б) обвинение (в узком смысле слова), начинается с момента, когда официально сформулировано обвинение в соответствующем процессуальном документе — постановлении о привлечении в качестве обвиняемого на следствии и обвинительного акта на дознании; в) обоснование ранее предъявленного обвинения. Осуществляется при поддержании обвинения прокурором (или частным обвинителем) в судебных стадиях.
Среди иных функций указанный автор обозначила сквозную (комплексную) функцию — охрану прав и свобод человека и гражданина в уголовном судопроизводстве; побочные функции, например, принятие мер по обеспечению вреда, причиненного преступлением, либо возможной конфискации имущества, организационную функцию и вспомогательные — выполняемые иными участниками уголовного судопроизводства (свидетель, эксперт и др.).
Анализируя систему функций участников уголовного судопроизводства, Д. М. Берова в числе основной функции следователя, выполняющего функцию обвинения в полном объеме (кроме обоснования обвинения в суде), указывает, что он осуществляет следующие функции:
— сквозную функцию охраны прав и свобод человека и гражданина (например, обеспечение прав всех участников следственного действия);
— властно-распорядительную функцию — принятие решений по делу (например, об участниках уголовного судопроизводства — признание потерпевшим и др.);
— функцию принятия мер по обеспечению вреда, причиненного преступлением, либо возможной конфискации имущества (розыск похищенного, наложение ареста на имущество и др.);
— превентивную (предупредительную) функцию — выявление обстоятельств, способствовавших совершению преступления и принятие мер к их устранению [7, с. 228—230].
В. В. Колодко предлагает систему из десяти функций, в числе которых самостоятельная функция расследования, осуществляемая следователем, дознавателем; функция
обвинения (уголовного преследования), осуществляемая прокурором, частным обвинителем, его представителем. По его представлению, выделение в деятельности следователя противоположных функций: обвинения, защиты, разрешения уголовного дела противоречит логике и психологии человека: «следователь не может одновременно или поочередно обвинять, защищать, разрешать уголовное дело», — пишет указанный автор и полагает, что следователь должен выполнять только одну присущую ему уголовно-процессуальную функцию — расследования, в которую, по его мнению, входит: 1) возбуждение уголовного дела; 2) охрана прав и законных интересов участников предварительного расследования; 3) уголовное преследование и обвинение; 4) доказывание; 5) возмещение вреда, причиненного преступлением; реабилитация; 6) выявление обстоятельств, способствовавших совершению преступления, и предупреждение преступлений [8, с. 3, 6, 11—12].
Выполнение следователем функции предварительного расследования рассматривают и другие авторы, например, З. В. Макарова [9, с. 121—123], В. А. Азаров, Н. И. Ревенко, М. М. Кузембаева [10].
Так, А. П. Гуськова была солидарна с В. В. Колодко в том, что функция следователя должна быть заключена именно в расследовании, подчеркивая, что отнесение следователя к стороне, осуществляющей уголовно-процессуальную функцию обвинения, несостоятельна, поскольку она придает деятельности следователя односторонний характер [11, с. 61].
В свою очередь, В. В. Уланов, рассматривая совместимость функций обвинения и защиты, полагает их производными от такой функции следователя, как функция исследования обстоятельств дела, а осуществление той или иной из них, как он представляет, находится в зависимости от результатов исследования этих обстоятельств. В. В. Уланов справедливо отмечает, что часто следователь получает доказательственную информацию, направленность которой на изобличение либо на оправдание в момент получения нельзя определить. Как обоснованно полагает В. В. Уланов, выяснить это возможно только при оценке и сопоставлении с другими доказательствами, но при этом не вполне ясно формулирует вывод о том, что «это нельзя возводить в ранг обязательной для следователя функции» [12, с. 30—31].
Приведенные позиции не только свидетельствуют об отсутствии единых точек зрения на систему функций и на роль следователя, но и подчеркивают разнообразную деятельность следователя в досудебном производстве. В указанном аспекте следует определить, какой же интерес преобладает в деятельности следователя, и какой интерес реализуется через нее, поскольку общеизвестно, что интерес лежит в основе всякого вида деятельности. Рассматривая в данной части лишь процессуальный интерес, очевидно, что вся деятельность следователя направлена на реализацию публичного интереса. В силу ст. 21 УПК РФ уголовное преследование (т. е. процессуальную деятельность в целях изобличения подозреваемого, обвиняемого в совершении преступления — п. 55 ст. 5 УПК РФ) от имени государства осуществляют по уголовным делам публичного и частно-публичного обвинения прокурор, а также следователь и дознаватель, и это является их обязанностью.
Полномочия следователя в рамках уголовного преследования включают и уголовно-процессуальную деятельность по обвинению лица, в отношении которого оно осуществляется. На основании ст.ст. 171, 175, 213, 220 УПК РФ именно следователь выносит постановление о привлечении в качестве обвиняемого, предъявляет обвинение, при наличии оснований — изменяет и дополняет обвинение, полностью или в части прекращает уголовное преследование, составляет обвинительное заключение.
У прокурора и руководителя следственного органа имеются полномочия по отмене постановления следователя о прекращении уголовного дела или уголовного преследования (ст.ст. 214, 221 УПК РФ), а также по поступившему уголовному делу с обвинительным заключением, но последствием реализации этих полномочий является новое обвинение или итоговый процессуальный документ, вынесенный следователем: производство по делу возобновляется и процессуальные решения по уголовному преследованию (обвинению) находятся в рамках полномочий следователя. Равно как и в порядке ст. 237 УПК РФ уголовное дело возвращается судом для устранения препятствий к его рассмотрению прокурору, а затем также поступает в производство следователя, который принимает соответствующее решение.
Так, уголовное дело по обвинению С. на основании ст. 237 УПК РФ было возвращено прокурору, т. к. имелись основания для составления обвинительного заключения по уголовному делу, направленному в суд с постановлением о применении принудительной меры медицинского характера, и исключалась возможность устранения указанных нарушений в ходе судебного разбирательства и постановления судом приговора или иного решения. В ходе предварительного слушания, назначенного по инициативе суда, было установлено, что, согласно заключению комплексной судебной психолого-психиатрической комиссии экспертов, С. в период, относящийся к инкриминируемому ему деянию, был лишен способности в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими. В соответствии со ст. 22 Уголовного кодекса Российской Федерации (далее — УК РФ) вменяемое лицо, которое во время совершения преступления в силу психического расстройства не могло в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) либо руководить ими, подлежит уголовной ответственности1.
Таким образом, обвинительный тезис не может быть сформулирован государственным обвинителем в суде, если следователь направлял уголовное дело в суд для разрешения вопроса о применении принудительных мер медицинского характера. Функция предварительного расследования не совпадает по объему с функцией обвинения, и в силу ст. 38 УПК РФ самостоятельность следователя предопределяет и полномочия государственного обвинителя: законодателем обоснованно исключена возможность государственному обвинителю (что продемонстрировано в примере) выполнить действия, входящие в компетенцию следователя, с целью продолжения судебного разбирательства. В связи с чем некачественное выполнение функции предварительного расследования предопределило возвращение уголовного дела судом.
1 В статье приведены примеры из материалов уголовных дел, находившихся в производстве автора в различные периоды осуществления правосудия.
Публичный интерес обеспечения законности и поддержания правопорядка должен учитывать и охватывать и частный интерес восстановления нарушенных преступлением прав. Более того, думается, что данный интерес должен быть лейтмотивом уголовно-процессуальной деятельности должностных лиц, осуществляющих от имени государства производство по уголовному делу.
Так, судом в порядке ст. 237 УПК РФ было возвращено прокурору уголовное дело в отношении М., поскольку на досудебных стадиях производства по уголовному делу имели место нарушения норм уголовно-процессуального закона, и, соответственно, обвинительное заключение не может считаться составленным в соответствии с требованиями УПК РФ. По данному делу в ходе предварительного следствия в связи с причинением имущественного ущерба О. была признана потерпевшей. В последующем ее процессуальный статус не изменился, однако потерпевшая О. была ограничена в возможности реализации прав, предусмотренных уголовно-процессуальным законом, т. к. в нарушение требований ст.ст. 42, 44, 198, 215—216 УПК РФ она не была ознакомлена с постановлениями о назначении экспертиз и их заключениями, с материалами уголовного дела, была лишена возможности заявлять ходатайства и иными способами осуществлять свои процессуальные права. В нарушение требований ст. 220 УПК РФ в обвинительном заключении не указаны данные о ней, как о потерпевшей, характере и размере, причиненного ей преступлением вреда. Таким образом, указанные нарушения повлекли стеснение прав потерпевшей как участника уголовного судопроизводства.
По другому уголовному делу, также возвращенному судом прокурору в порядке ст. 237 УПК РФ, основанием тому послужило как нарушение прав потерпевших, так и нарушение прав обвиняемого. В ходе судебного заседания установлено, что в досудебном производстве было прекращено уголовное дело и уголовное преследование в отношении Д. Б. Х. в связи с его непричастностью к совершению преступления, притом, что также утверждено обвинительное заключение в отношении Т. С. Н. и того же обвиняемого Д. Б. Х., при этом Т. С. Н. предъявлено обвинение в совершении преступления группой лиц по предварительному сговору. Тогда как никакого процессуального документа в отношении неустановленного лица не было вынесено и никакого правового решения по этому вопросу не принято. Также в ходе предварительного следствия были существенно нарушены права потерпевшей Д., которая не была надлежаще уведомлена об окончании предварительного следствия, и, соответственно, лишена возможности реализовать свои права, предусмотренные ст.ст. 215—216 УПК РФ. Наряду с этим в связи со смертью потерпевшего П. к моменту окончания предварительного следствия не были уведомлены его родственники об окончании предварительного следствия с разъяснением их прав, не было принято мер к признанию их потерпевшими для реализации их прав, предусмотренных ст.ст. 42, 44 УПК РФ.
Данные примеры иллюстрируют, что содержание функции предварительного расследования включает возможность сочетания обязанности следователя быть «транслятором» публичного интереса, не исключающего, а порою и охватывающего частный интерес. Нарушения, связанные с соблюдением частных интересов потерпевших от преступления, влечет и нарушение публичного интереса, в силу чего такие нарушения
препятствуют принятию правосудного решения судом и влекут возвращение уголовного дела следователю для выполнения им функции предварительного расследования качественно и в полном объеме. Кроме того, в приведенных примерах прослеживается взаимообусловленность функции следователя и функций других участников уголовного судопроизводства с достижением назначения уголовного судопроизводства. Устранение приведенных нарушений государственным обвинителем, как субъектом функции обвинения и судом, полномочным разрешить уголовное дело по существу, невозможно, и соответствующая процессуальная деятельность не может быть выполнена никем иным, как следователем, реализующим функцию предварительного расследования. Отсюда и очевидно значение функции следователя в механизме уголовно-процессуального регулирования в целом.
Указанная следственно-судебная практика демонстрирует проявление и действия принципа состязательности. Участники уголовного процесса, не обладающие властными полномочиями, не могут располагать теми же процессуальными возможностями, которыми обладает властная сторона уголовно-процессуальных правоотношений. Тогда как формально в уголовно-процессуальном законе закреплен принцип равенства сторон перед судом, в досудебном производстве данный принцип не может быть реализован. Именно поэтому в досудебном производстве усеченно действует и принцип состязательности, а превалирует публичное начало, ограничивающее диспозитивность сторон в выборе формы и средства разрешения уголовно-правового конфликта, возникшего в результате преступления.
Рассматривая функции как основные направления уголовно-процессуальной деятельности, отраженные в законе на основе принципа состязательности сторон, следует выяснить, какое из трех направлений является определяющим в деятельности следователя. Думается, что следователь обоснованно отнесен законодателем к участникам со стороны обвинения: в досудебном производстве именно следователь формулирует обвинительный тезис, который в дальнейшем определяет пределы судебного разбирательства. В ходе досудебного производства следователь выполняет также уголовно-процессуальную деятельность по раскрытию преступления, уголовному преследованию, а также по охране прав и свобод участников уголовного процесса. Эти все виды деятельности никоим образом не противоречат полномочиям следователя по обвинению, а все в системе их можно поименовать как функция предварительного расследования. Данную функцию можно рассматривать как подфункцию обвинения, но она никакими другими участниками уголовного судопроизводства, кроме как следователем, не может быть реализована.
В случае если функцию предварительного расследования признать в качестве самостоятельной четвертой функции, то возникает вопрос, а кем из участников уголовного судопроизводства в досудебных стадиях реализуется функция обвинения? Прокурор и руководитель следственного органа реализуют полномочия, обусловленные, соответственно, прокурорским и ведомственным контролем, и они, а равно и потерпевший по делам частно-публичного и публичного обвинения, не вправе формулировать и предъявлять обвинение. Прокурор, как участник со стороны обвинения, осуществляет магистральную функцию обвинения, в которой осуществляет уголовное преследование
через предоставленные законом полномочия в рамках прокурорского надзора, а в суде — путем поддержания обвинения перед судом и распоряжается уголовным иском от имени государства на основании ст. ст. 21, 37, 246 УПК РФ. Тем не менее прокурор не может формулировать обвинение, предъявленное следователем, а только вправе улучшать положение обвиняемого (подсудимого) путем уменьшения объема, изменения квалификации в сторону смягчения или отказа от обвинения, чем реализуется уголовное преследование конкретного лица.
Так, в суде был принят отказ прокурора от предъявленного К. обвинения по трем преступлениям, предусмотренным ч. 4 ст. 150 УК РФ. К. обвинялся в том, что вовлек несовершеннолетних Ч. и А. в совершение тяжких преступлений — краж имущества Л., С. и М. с незаконным проникновением в их жилище, путем обещания, будучи лицом, достигшим 18-летнего возраста. Государственный обвинитель отказался от обвинения, предъявленного К. в совершении названных преступлений, мотивируя тем, что причастность К. к указанным преступлениям не доказана в судебном заседании. Как следует из показаний А. и Ч., они все вместе, в том числе и К., решили похитить велосипеды с балконов, при этом ни А., ни Ч. не поясняли, что К. за их участие в кражах им что-либо обещал. Не установлено органами следствия и того факта, что К., который не умеет считать и не обучался в школе, достоверно знал о несовершеннолетнем возрасте Ч. и А. Таким образом, показаний А. и Ч. на предварительном следствии о том, что они пошли воровать велосипеды, потому что К. пообещал им тоже достать велосипеды, не подтвержденных ими в судебном заседании, при отсутствии иных доказательств, подтверждающих эти показания — явно не достаточно для вынесения в отношении К. обвинительного приговора по предъявленному обвинению.
Данный пример наглядно иллюстрирует взаимосвязь функции предварительного расследования и обвинения с предопределяющим значением функции предварительного расследования на функцию обвинения. Их разграничение будет способствовать более качественной реализации каждой из них и позволит при обсуждении процессуального статуса следователя укрепить его самостоятельность и обеспечить более эффективную реализацию механизма уголовно-процессуального регулирования, что может составлять предмет самостоятельных исследований, выходящих за пределы данной публикации.
В тех случаях, когда достижение назначения уголовного судопроизводства возможно на стадии досудебного производства, следователь не выполняет функции разрешения уголовного дела по существу по смыслу ст. 15 УПК РФ, т. к. не осуществляет правосудие с рассмотрением вопроса виновности. Иное бы противоречило принципу презумпции невиновности. Деятельность следователя в этом случае охватывается его полномочиями по уголовному преследованию, и при наличии соответствующих оснований он выносит решение о его прекращении. Полномочия и обязанность обеспечить участие защитника в досудебном производстве не ставит следователя на сторону защиты, и охватывается направлением функции предварительного расследования, в рамках которой он обеспечивает реализацию прав участников уголовного процесса.
Функция предварительного расследования включает в себя несколько видов процессуальной деятельности, осуществляемой следователем:
1) раскрытие преступления — деятельность, обусловленная необходимостью установления события преступления и связанных с ним обстоятельств;
2) уголовное преследование — включает самый широкий вид деятельности, выполняемой следователем по формулированию обвинения и доказыванию виновности, осуществляемой в отношении конкретного лица;
3) охрана прав, свобод и законных интересов участников уголовного судопроизводства. По сути, вся уголовно-процессуальная деятельность в рамках реализуемой следователем функции предварительного расследования, в том числе относящаяся к раскрытию преступления и уголовному преследованию, направлена на защиту и охрану прав, свобод и законных интересов участников уголовного процесса. К этому виду деятельности уместно отнести ту, которая не охватывается в первых двух видах уголовно-процессуальной деятельности. Например, доказывание обстоятельств, исключающих преступность и наказуемость деяния и влекущих прекращение уголовного дела и (или) уголовного преследования; разъяснение прав участникам уголовного судопроизводства и обеспечение их реализации; деятельность по установлению обстоятельств, способствовавших совершению преступления и предупредительная (превентивная) деятельность.
Схематично функцию предварительного расследования и ее содержание можно представить следующим образом (рис. 1):
раскрытие преступления
процессуальная деятельность по установлению события преступления и связанных с ним обстоятельств (например, установление обстоятельств, подлежащих доказыванию, относящихся к объекту и объективной стороне преступления (событие преступления, характер и размер вреда, причиненного преступлением) - п.п. 1, 4 ч.1 ст. 73 УПК РФ)
уголовное преследование
процессуальная деятельность в отношении конкретного лица в целях изобличения подозреваемого (обвиняемого) в совершении преступления (например, установление обстоятельств, подлежащих доказыванию, относящихся к субъекту и субъективной стороне преступления (виновность лица в совершении преступления, форма его вины и мотивы — п. п. 2, 3 ч.1 ст.73 УПК РФ); обвинение (ст. 171 УПК РФ); составление обвинительного заключения (ст. 220 УПК РФ); прекращение уголовного преследования по нереабилитирующим основаниям)
охрана прав, свобод и законных интересов участников уголовного судопроизводства
вся процессуальная деятельность следователя, включая не относящуюся к
раскрытию преступления и уголовному преследованию деятельность (например, разъяснение прав и обеспечение их реализации; установление
обстоятельств, исключающих преступность и наказуемость деяния, обстоятельств, смягчающих наказание — ст. 11 , п.п. 5, 6 ч. 1 ст. 73 УПК РФ; прекращение уголовного преследования по реабилитирующим основаниям)
Рисунок 1
Реализацию следователем функции предварительного расследования следует отразить в ст. 38 УПК РФ, что укрепит самостоятельность следователя и позволит конкретизировать его процессуальный статус, послужит превентивной мерой формированию обвинительного уклона. Предлагается ч. 1 ст. 38 УПК РФ изложить в следующей редакции: «1. Следователь осуществляет функцию предварительного расследования, а именно осуществляет раскрытие преступления, уголовное преследование и охрану прав, свобод и законных интересов участников уголовного судопроизводства, для реализации чего он, как должностное лицо, осуществляет процессуальную деятельность по уголовному делу в пределах компетенции, предусмотренной настоящим Кодексом».
Включая раскрытие преступлений и другие задачи процессуальной деятельности по их расследованию в функцию предварительного расследования, представляется излишне выделять в качестве самостоятельной задачи или функции следователя деятельность по предупреждению преступлений. Многозадачность в деятельности следователя и так очевидна, выделение еще одного направления, по сути, сопровождающего любые из перечисленных видов деятельности следователя, может привести к «разбрасыванию» сил и средств, потребности выстраивания «иерархии» соответствующих задач, и в итоге высок риск ослабления функций следователя в механизме уголовно-процессуального регулирования, со снижением его самостоятельности. Следовательно, общая и частная превенция преступлений в конечном итоге может реализовываться и в рамках функции предварительного расследования.
Таким образом, увеличение числа функций следователя, в том числе функцией предупреждения преступлений, не способствует решению задач досудебного производства. Представляется, что выделение дополнительных функций может вызвать в результате обратный эффект ухудшения эффективности деятельности следователя. Тогда как в рамках предлагаемой функции следователем, по сути, осуществляется и процессуальная деятельность по предупреждению преступлений.
Уголовно-процессуальная деятельность в стадии досудебного производства должна быть основана на принципе гуманизма как общеправовом принципе, имеющем несомненное значение и в уголовном судопроизводстве. Нравственные начала реализуются через уголовно-процессуальные нормы, выступают целевым ориентиром для лиц, осуществляющих производство по уголовному делу, в первую очередь для следователя, который своей профессиональной деятельностью решает задачи уголовного процесса по конкретному уголовному делу. В этой связи следует согласиться с Н. Н. Загвоздкиным в том, что реализация уголовно-процессуальной политики невозможна без надлежащего ресурсного обеспечения судебной и правоохранительной систем, но вместе с тем ссылки на объективные трудности не отменяют необходимости добросовестно работать, искать возможности их преодоления [13, с. 82—83].
Предложение, направленное на оптимизацию функции следователя в механизме уголовного-процессуального регулирования, с выделением функции предварительного расследования, может служить дальнейшей научной дискуссии о процессуальном статусе следователя, дает возможность продолжить разграничение полномочий участников уголовного судопроизводства со стороны обвинения, с усилением процессуальной самостоятельности следователя. Понимание содержания стоящих перед следователем задач,
роли его функций в механизме уголовно-процессуального регулирования будет иметь и большое практическое значение, поскольку выступит тем вектором в процессуальной деятельности следователя, которая сопровождается не только жесткой регламентаций за счет императивного характера норм уголовного-процессуального права, но и предусматривает широкие возможности для усмотрения следователя, обладающего существенными властными полномочиями, о чем указывается непосредственно в норме или вытекает из ее смысла.
Именно в указанном аспекте предлагаемые изменения найдут практическое преломление, т. к. вопросам усмотрения в уголовно-процессуальной деятельности следователя законодатель не уделил должного внимания. В УПК РФ предусмотрено большое число норм, предусматривающих принятие процессуальных решений и производство
__и и т-\ _
процессуальных действий на основе усмотрения следователя. В первую очередь это касается выбора видов и количества следственных действий, достаточных и необходимых для производства предварительного расследования, оценки собранных доказательств для принятия соответствующих решений. Вся деятельность следователя сопровождается усмотрением, но каковы его пределы и что выступает целевым ориентиром, уголовно-процессуальный закон «инструкций» не содержит. Возможно, в этой связи нередко следователей упрекают в «обвинительном уклоне», проявляющемся в их процессуальной деятельности, в том числе при принятии решений, а дискреционные нормы в отсутствие указанных пределов и ориентиров создают «нишу» для коррупционных проявлений. В свою очередь, исключение дискреционных полномочий следователя чревато нивелированием индивидуального регулирования уголовно-процессуальных правоотношений. Напротив, расширение дискреционных начал следователя, как носителя властных полномочий в досудебном производстве в механизме уголовно-процессуального регулирования с одновременной либерализацией уголовной ответственности, выступает неким трендом в подходе отечественного законодателя в последние годы. Сохранение функций следователя без их ревизии и соответствующей корректировки процессуального статуса не позволяет качественно решать стоящие перед досудебным производством задачи, а, соответственно, достигать назначения уголовного судопроизводства.
Следовательно, предложение о функции предварительного расследования, осуществляемой следователем, имеет существенное практическое значение, поскольку выделение данной функции, выступая целевым ориентиром для самого следователя, как участника уголовного судопроизводства, при осуществлении им процессуальной деятельности, выступает одновременно и в качестве превентивной меры негативного проявления усмотрения следователя. Тем самым данное предложение будет способствовать защите прав и законных интересов других участников уголовно-процессуальных правоотношений.
Вовне усмотрение следователя реализуется в мотивировании принимаемых им решений, выступающих элементом принципа законности в силу ч. 4 ст. 7 УПК РФ. Представляется, что точное понимание функции следователя будет способствовать тому, чтобы процессуальные решения следователя соответствовали указанным требованиям закона. Соблюдение указанных норм, к сожалению, выступает «слабым звеном» в деятельности не только следователя, но и других властных участников процесса, что
и отражено в приведенных примерах следственно-судебной практики. Соответственно, это предложение содержит положительный потенциал влияния на авторитет правоохранительных органов. Принимая процессуальные решения, мотивируя свои выводы на основе самостоятельной функции предварительного расследования, следователь сможет более убедительно их обосновать при выборе одного из нескольких возможных законных решений, в доказывании и при определении хода расследования в целом. Соответственно, осознание функционального предназначения позволит снизить количество следственных ошибок, обеспечивая залог доверия общества к принятым решениям и эффективность механизма уголовно-процессуального регулирования.
Дискуссии о месте следователя в уголовном судопроизводстве будут продолжаться еще долгое время, но при всех недостатках действующей модели уголовного судопроизводства, следователь должен оставаться той фигурой, которая будет обеспечивать независимое объективное расследование уголовного дела и восстанавливать нарушенные права потерпевших, государства и общества в целом.
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ
1. Бразоль Б. Л. Следственная часть // Судебные Уставы 20 ноября 1864 г. за пятьдесят лет. В. 2 т. — Петроград: Сенатская тип., 1914. — Т. 2. — С. 65—114.
2. Власова С. В. К вопросу о приспосабливании уголовно-процессуального механизма к цифровой реальности // Библиотека криминалиста. — 2018. — № 1 (36). — С. 9—18.
3. Францифоров Ю. В. Противоречия уголовного судопроизводства // Публичное и частное право. — 2017. — С. 89—117.
4. Строгович М. С. Курс советского уголовного процесса. — В 2 т. — М.: Наука, 1968. — Т. 1. Основные положения науки советского уголовного процесса. — 469 с.
5. Химичева Г. П. Некоторые замечания о реформе органов предварительного следствия в Российской Федерации // Вестник Московского университета МВД России. — 2013. — № 7. — С. 60—63.
6. Элькинд П. С. Сущность советского уголовно-процессуального права. — Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1963. — 172 с.
7. Берова Д. М. Понятие и система функций в уголовном судопроизводстве // Общество и право. — 2010. — № 4 (31). — С. 224—232.
8. Колодко В. В. Уголовно-процессуальная функция расследования: автореф. ... канд. юрид. наук. — Челябинск, 2013. — 21 с.
9. Макарова З. В. Специальное назначение и роль следователя в уголовном процессе // Евразийский юридический журнал. — 2012. — № 4 (47). — С. 121—123.
10. Азаров В. А. Функция предварительного расследования в истории, теории практике уголовного процесса России / В. А. Азаров, Н. И. Ревенко, М. М. Кузембаева. — Омск: Изд-во ОмГУ, 2006. — 559 с.
11. Гуськова А. П. К вопросу об уголовно-процессуальной функции следователя // Вестник Оренбургского гос. ун-та. — 2013. — № 3 (152). — С. 59—62.
12. Уланов В. В. Понятие и виды процессуальных функций следователя / В. В. Уланов // Вестник Восточно-Сибирского института МВД России. — 2009. — № 1 (48). — С. 30—31.
13. Загвоздкин Н. Н. Роль ресурсного обеспечения досудебного производства в реализации уголовно-процессуальной политики // Сибирские уголовно-процессуальные и криминалистические чтения. — 2019. — № 1. — С. 78—84.
REFERENCES
1. Brazol B.L. Investigative part // Judicial Charters of November 20, 1864 for fifty years. V. 2 vol. Petrograd, Senate Printing House, 1914, vol. 2, pp. 65-114.
2. Vlasova S.V. On the question of adapting the criminal procedure mechanism to digital reality. Library of criminalist. 2018, no.1 (36), pp. 9-18.
3. Francefrom V. Controversies in criminal proceedings. Pub personal and private law. 2017, pp. 89-117.
4. Strogovich M.S. Course of the Soviet criminal process. — In 2 vols. — M.: Nauka, 1968, — Vol. 1. The main provisions of the science of the Soviet criminal process. 469 p.
5. Himicheva G. P. Some remarks about the reform of the advanced-tion of the investigation in the Russian Federation // Vestnik of Moscow University of the MIA of Russia. 2013, no. 7, pp. 60-63.
6. Elkind P.S. The essence of Soviet criminal procedure law. — L.: Publishing House of the Leningr. un., 1963, 172 p.
7. Berova D.M. The concept and system of functions in criminal proceedings // Society and law. 2010, no. 4 (31), pp. 224-232.
8. Kolodko V.V. Criminal procedural function of investigation: auto-ref. ... cand. jurid. sciences'. — Chelyabinsk, 2013, 21 p.
9. Makarova Z.V. Special appointment and the role of the investigator in the criminal process // Eurasian Legal Journal. 2012, no. 4 (47), pp. 121-123.
10. Azarov V.A. The function of preliminary investigation in the history, theory and practice of the criminal process of Russia / V.A. Azarov, N.I. Revenko, M.M. Kuzembayeva. — Omsk: Publishing House of OmSU, 2006, 559 p.
11. Guskova A.P. On the question of the criminal procedural function of the investigator // Bulletin of the Orenburg State University. 2013, no. 3 (152), pp. 59-62.
12. Ulanov V.V. The concept and types of procedural functions of the investigator / V. V. Ulanov // Vestnik of the East Siberian Institute of the Ministry of Internal Affairs of Russia. 2009, no. 1 (48), pp. 30-31.
13. Zagvozdkin N.N. The role of resource support of pre-trial proceedings in the implementation of criminal procedural policy // Siberian criminal procedural and criminalistic readings. — 2019, no. 1. pp. 78-84.
ИНФОРМАЦИЯ ОБ АВТОРЕ
Попова Ирина Павловна, кандидат юридических наук, председатель Усть-
Илимского городского суда Иркутской области в почетной отставке, доцент кафедры
уголовного процесса. Восточно-Сибирский институт МВД России, 664074, Россия, г.
Иркутск, ул. Лермонтова, 110.
ORCID: 0000-0002-6065-4888
ResearcherID: Y-3120-2019
INFORMATION ABOUT THE AUTHOR
Popova Irina Pavlovna, Candidate of Law, Chairman of Ust-Ilim City Court of Irkutsk Region Honorary Retirement, associate professor of Department of Criminal Procedure. East Siberian Institute of the Ministry of Internal Affairs of the Russia. 110, Lermontov St, Irkutsk, Russia. 664074. ORCID: 0000-0002-6065-4888 ResearcherID: Y-3120-2019
Статья поступила в редакцию 12.10.2021; одобрена после рецензирования 29.11.2021; принята к публикации 02.12.2021.
The article was submitted 12.10.2021; approved after reviewing 29.11.2021; accepted for publication 02.12.2021.
