CC BY
60
УДК 821.112.
DOI: 10.21685/2072-3024-2017-1-8
Т. А. Шарыпина
ФУНКЦИИ ЭКФРАСИСА В РОМАНЕ БЕРНХАРДА ШЛИНКА «ЖЕНЩИНА НА ЛЕСТНИЦЕ»
Аннотация.
Актуальность и цели. Актуальность избранной темы определяется тем, что позволяет выйти к проблеме интермедиальности, имеющей дискуссионный характер в трудах отечественных и зарубежных исследователей. Цель работы -выявить на основе комплексного филологического анализа романа Б. Шлинка «Женщина на лестнице» (2014) принципы проявления интермедиальности, в частности практические аспекты воплощения экфрасиса в поэтике названного выше произведения писателя.
Материалы и методы. Реализация исследовательских задач была достигнута на основе рассмотрения и критического анализа концепций известных отечественных и зарубежных исследователей. Методологическая база статьи основана на использовании историко-литературного и сравнительно-типологического методов исследования.
Результаты. Ключом к пониманию идейно-художественного содержания произведения Б. Шлинка становится портрет героини, гротескная борьба за обладание которым определяет перипетии жизни героев произведения и подлинную суть его конфликта.
Выводы. На основании проведенного анализа можно сделать вывод о том, что весь текст романа является развернутым полным монологическим немиметическим экфрасисом, воссоздающим этико-эстетическую концепцию автора, утверждаемую Б. Шлинком во всех его произведениях.
Ключевые слова: поэтика, интерпретация, интертекст, интермедиаль-ность, романная форма, экзистенциальная ситуация, экфрасис.
T. A. Sharypina
THE ECPHRASIS FUNCTION IN THE NOVEL BY BERNHARD SCHLINK "THE WOMAN ON THE STAIRS"
Abstract.
Background. The relevance of the chosen topic allows to go to the issue of in-termediality that has a debatable nature in works of Russian and foreign researchers. The aim of the work is to identify the principles of manifestation of intermediality on the basis of a comprehensive philological analysis of a novel by Bernhard Schlink "The woman on the stairs" (2014), particularly the practical aspects of the ecphrasis realization in the poetics of the novel.
Materials and methods. The research tasks were implemented through a review and a critical analysis of the concepts of well-known Russian and foreign researchers. The methodological base of the study was based on the use of literary-historical and comparative-typological research methods.
Results. The key to understanding the ideological and artistic content of the work by B. Schlink becomes a portrait of the female character, the grotesque struggle for the possession of which determines the twists and turns of the novel's characters and the true nature of its conflict.
Conclusions. On the basis of the undertaken study we can draw a conclusion that the entire text of the novel is a detailed complete monologic non-mimetic ecphrasis, which recreates the ethical and aesthetic concept of the author, maintained by B. Schlink in all his works.
Key words: poetics, interpretation, intertext, intermediality, novel form, existential situation, ecphrasis.
Очередной роман Бернхарда Шлинка «Женщина на лестнице» ("Die Frau auf der Treppe", 2014) вызвал удивление у давно ожидавших новое произведение автора читателей. По версии журнала «Шпигель», уже осенью 2014 г. рейтинг этого романа среди немецких читателей был высок. Отечественная критика встретила это произведение Б. Шлинка молчанием, а читателю показался скучным минимализм сюжета и авторского стиля Б. Шлинка, в силу своей профессии юриста привыкшего к точным и недвусмысленным формулировкам и этической бескомпромиссности [1]. Большинству читателей эта книга осталась непонятна, а потому отзывы на форумах зачастую отличаются бескомпромиссностью: «Мое скромное мнение о романе Бернхарда Шлинка "Женщина на лестнице" весьма лаконично и звучит примерно так -каждому, прочитавшему эту книгу, стоит выдать медаль за отвагу, смелость и самое главное - упорство и безграничное терпение. Тем же читателям, что смогли неведомым для меня образом произведением Шлинка проникнуться, я хочу презентовать денежную премию в очень нескромном и впечатляющем размере, предварительно задав парочку уточняющих вопросов. Потому что кто-то, раз сам автор сделать это не в состоянии, должен объяснить мне несколько вещей. Вот они, миленькие, разложены по пунктам: 1) Зачем Шлинк написал этот роман и с какой целью? 2) Как читать книгу, чтобы не заснуть на третьей строчке? 3) Какой такой танец с бубном поможет мне проникнуться сюжетом? 4) Могу ли я дальше писать рецензии на книги, после того как мысленно прилепила на Шлинка ярлычок с надписью "занудствующий графоман" или мне лучше сразу удавиться, не дожидаясь разгромных комментариев?» [2]. Возможно, эпоха постмодерна, превратившая культурный мир в гигантскую библиотеку со множеством запутанных лабиринтов, избаловала современного читателя внешними эффектами сюжетных ситуаций и запутанными ходами интеллектуальных расследований в духе Дэна Брауна, поэтому небольшой по объему роман Б. Шлинка с использованием минимума изобразительно-выразительных средств показался написанным слишком просто в контексте современной интеллектуальной и массовой литературы: «Herr Schlink, Sie haben mich enttäuscht. Разочаровали Вы меня, господин Шлинк, если говорить по-русски. После Чтеца, которого я даже начала на языке оригинала штудировать, долгожданный роман "Женщина на лестнице" не произвел на меня должного впечатления, оставляя после себя послевкусие чая, который не заварился. Не хватает чего-то в этом романе» [3].
Произведение Б. Шлинка написано в традициях классического реалистического романа, не чуждого поэтологических открытий постмодерна, в характерной для писателя манере художественного минимализма и свойственной немецкой эстетической ментальности повествовательной форме Ich-Erzählung. Роман Б. Шлинка «Женщина на лестнице» вполне может быть отнесен к произведениям экзистенциального плана в немецкой литературе,
лучшие образцы которой во все времена отличало «мастерство воплощения большого этического конфликта, изображения Человека крупным планом» [4, с. 89].
Анализируемое произведение Б. Шлинка не поднимает глобальные проблемы вселенского бытия, оно обращено к обычному среднестатистическому немцу, человеку, подводящему промежуточные итоги на своем жизненном пути. Однако из таких историй и личностных итогов складывается существование общества и государства в целом. Размышления главных героев последнего романа Б. Шлинка о долге человека перед самим собой звучат не менее драматично, чем во всемирно известном бестселлере «Чтец» ("Der Vorleser", 1995) или в «Возвращении» ("Die Heimkehr", 2006). Главные герои романа Б. Шлинка не только пытаются определить собственное достойное место в этом мире, но и убедиться в незыблемости извечных нравственных ценностей. Эта проблема имеет, видимо, для писателя глубоко личный характер уже в силу его профессиональных приоритетов. Не случайно герой романа «Возвращение» работает над докторской диссертацией о пользе справедливости, внушенной ему еще с детства дедом, носителем в романе вечных нравственных ценностей, и весь интеллектуальный арсенал этого произведения подключен писателем для безусловного доказательства тезиса «о пользе справедливости», находящего подтверждение во всех временах и эпохах. В романе «Женщина на лестнице» этот вопрос рассматривается автором в русле такой животрепещущей проблемы современности, как терроризм, занимающей Б. Шлинка уже давно и включенной им в контекст размышлений о возможности подлинного раскаяния и искупления подобного проступка против человечности и человечества. Нравственный релятивизм делает героя романа «Возвращение» ("Die Heimkehr", 2006) Иоганна Дебауера теоретиком терроризма; жизненный итог Йорга, вышедшего на свободу лидера ультралевой экстремистской организации «Фракция Красной армии» (РАФ) в романе «Конец недели» ("Das Wochenende", в русском переводе И. П. Стребловой -«Три дня»), пессимистичен. В этом ряду Ирена Гундлах, героиня романа «Женщина на лестнице», бывшая жена миллионера, стихийная анархистка и участница левого крыла «Фракции Красной армии», на протяжении долгих лет искупающая свои заблуждения и возможную вину, выглядит весьма привлекательно и вселяет надежду в безымянного героя-рассказчика, утратившего нравственные ориентиры на жизненном пути. Образ Ирены, посвятившей свою жизнь безвозмездной помощи бездомным наркозависимым детям и беднейшему населению отдаленных мест Австралии, не утрачивает своей загадочности до самого финала романа. Ключом к его пониманию становится портрет героини, гротескная история за обладание которым определяет жизнь главных героев произведения и подлинную суть конфликта, ставка в котором, конечно, не живописное полотно, а неуловимая суть души героини, которую сумел выразить в картине талантливый художник-концептуалист Карл Швиндт и за обладание которой и идет этот спор.
Негативные высказывания недовольных внешней простотой произведения Б. Шлинка на читательских форумах вполне ожидаемы, поскольку содержание романа может быть прочитано на нескольких понятийных уровнях повествования в зависимости от интеллектуальной подготовки читающего. Сюжет романа может быть воспринят как рассказ о тривиальном любовном
треугольнике (или четырехугольнике), или о несостоявшейся любви, или о попытках исправить упущенное и на пороге смерти, перед уходом в Ничто загадочной героини романа Ирены Гундлах, пересмотреть и определить важнейшие нравственные приоритеты.
Таким образом, конфликт, лежащий в основе коллизии анализируемого произведения, оказался простым только на первый взгляд, не менее сложной представляется и сама художественная структура этого произведения. Стилистическая, изобразительно-выразительная простота последнего романа Б. Шлинка весьма обманчива. Само название «Женщина на лестнице» обладает семантической емкостью, раскрывающейся только для читателя, хорошо ориентирующегося в живописи. В анализируемом романе писатель переходит на более сложный уровень широко применяемой в его предшествующих произведениях интертекстуальности, используя ее интермедиальные аспекты. Так, в поэтике своего нового произведения Б. Шлинк часто прибегает к приему экфрасиса в различных его формах и вариантах, прежде всего в его эмоционально-экспрессивной и сюжетообразующей функциях [5, с. 5-22; 6; 7, с. 47-57]. Читатель, плохо ориентирующийся в известных живописных сюжетах последней трети XIX - XX в., может этого и не заметить, поскольку название «Женщина на лестнице» повествует нам о реальной женщине, изображенной спускающейся по лестнице.
Живописный сюжет с женщиной, спускающейся или поднимающейся по лестнице, достаточно редкий в истории мировой живописи. Название отсылает нас прежде всего к известной картине Огюста Ренуара «Женщина на лестнице», которая вместе с парной картиной «Мужчина на лестнице» составляла декоративное панно, украшавшее лестницу парижского особняка известного издателя Жоржа Шарпантье. Дама на полотне наделена несомненным сходством с хозяйкой дома, миловидна и тщательно одета в тяжелое, почти наглухо закрытое платье, что впоследствии будет разительно контрастировать с развернувшимся перед читателем описанием портрета Ирены Гундлах, вызывающего споры и конфликты. Следуя классификации экфраси-сов [7, с. 47-57], отметим, что аллюзия на работу О. Ренуара представляет собой так называемый нулевой экфрасис. Он противопоставлен возникающему в самом начале миметическому полному, монологически представленному экфрасису, содержащему описание портрета героини: «По лестнице спускается женщина. Правая нога шагнула на нижнюю ступеньку, а левая еще касается верхней, но уже готова сделать новый шаг. Женщина обнажена, у нее бледное тело, светлые волосы на лобке и на голове, прическа слегка поблескивает от солнечных лучей. Обнаженная, бледная, светловолосая, на расплывчатом зеленовато-сером фоне стены и лестничных ступеней, женщина с парящей легкостью идет прямо на зрителя. Но одновременно в ее ногах, округлых бедрах, упругой груди ощущается чувственная весомость» [8, с. 7, 8; 9].
В качестве первоисточника сюжета этого полотна, вызвавшего яростное столкновение героев, сам автор называет не менее скандальную и не менее загадочную картину одного из самых известных художников современной Германии - Герхарда Рихтера. Анализируя литературные произведения, включающие в свою структуру экфрастические описания, можно отметить, что обычно писатели используют очень узнаваемые классические произведе-
ния. Б. Шлинк, напротив, обращается к актуальной живописи ХХ в., что само по себе было определенной смелостью и требовало от читателей интеллектуальной грамотности и определенных познаний в области проблем современного искусства. В авторских примечаниях Б. Шлинка читаем: «Портрет Ирены на лестнице может напоминать читателям картину Герхарда Рихтера "Эма. Обнаженная на лестнице". Открытка с репродукцией этой картины действительно уже много лет стоит на моем письменном столе вместе с другими репродукциями и фотографиями, сменяющими друг друга» [8, с. 253].
Творчество Г. Рихтера не вписывается в традиционные рамки классической живописной манеры. Художник заставил говорить о себе начиная с 1963 г., уже после первой выставки его работ. Рассматриваемая картина Рихтера относится к тому периоду, когда художник работал на стыке живописи и фотографии, в связи с чем его живописная манера вызывала нарекания и он был обвинен в поп-арте. Однако Рихтер настаивал на том, что это новый вид искусства. Известно, что он переписывал картину, стараясь добиться наибольшего эффекта, пока не окутал свою модель своеобразной дымкой или туманом, добившись успеха у зрителей. Не только тонкий стилист Б. Шлинк, но и Рихтер предлагает нам интеллектуальную игру, поскольку его творение само по себе является «репликой» работы Марселя Дюшана «Обнаженная, спускающаяся по лестнице» (1912), как известно совмещавшей в себе опыты двух художественных направлений - кубизма и футуризма, когда трактующиеся в кубистическом духе изображения комбинируются с передачей различных фаз движения. Картина была воспринята даже друзьями Дюшана как насмешка над живописью. Однако возможности нулевого экфрасиса позволяют интеллектуально зрелому читателю вспомнить, что Марсель Дюшан не был первым, кто изобразил женщину, спускающуюся по лестнице. Эдвард Майбридж в серии своих ранних фотографий, пожалуй, впервые запечатлел обнаженную женщину, спускающуюся по лестнице, тем более что близость портрета Ирены и картины Рихтера в технике совмещения живописи и фотографии заявлена автором открыто. Эдвард Майбридж не ставил перед собой задачу модифицировать привычные виды искусства. Его занимало не движение само по себе, а положение тела в каждый момент его перемещения. В последней трети ХХ в. этот прием уже в чисто художественном контексте использовали художники неоавангарда, прежде всего минималисты, чьи работы тоже базируются на повторении или варьировании одной и той же формы. По сути перед нами еще один нулевой экфрасис, поскольку даже название романа отсылает к серии фотографий Э. Майбриджа «Женщина, идущая вниз» (1887), а хорошо знающий живопись читатель может вспомнить и контрастно противопоставленный работе М. Дюшана рисунок Жоана Миро «Обнаженная, поднимающаяся по лестнице» (1937), гротескные метаморфозы изображенной женской фигуры которого, как свидетельствуют исследователи, были навеяны автору ужасами гражданской войны в Испании.
Б. Шлинк при помощи нулевых экфрасисов не просто оживляет память читателей и вводит искания своих героев в определенный контекст эпохи, но прямо указывает на дискуссионное поле в технике современной концептуальной живописи. Искания Карла Швиндта должны были ответить на актуальные, стоявшие перед живописцами вопросы «о возможностях предметного или абстрактного искусства, о связи живописи и фотографии, о взаимоот-
ношениях красоты и правды» [8, с. 9]. Портрет Ирены, как свидетельствует сама героиня, «призван был опровергнуть Марселя Дюшана»: «Знаешь его "Обнаженную, спускающуюся по лестнице"? Кубистическое разложение динамики спуска по ступеням, круговорот ног, ягодиц, рук и голов? Картина Дюшана положила конец фигуративной живописи, а Швинд хотел доказать, что по-прежнему возможно написать просто обнаженную женщину, которая спускается по лестнице» [8, с. 98]. Добавим, что в возможностях искусства передать не только внешние контуры, но и внутреннюю жизнь, душу модели, за понимание и обладание которой идет эта принимающая иногда гротескные формы борьба между художником-концептуалистом и мужем-миллионером. Сложную, загадочную душу Ирены герой-повествователь также постигает не сразу. Об этом свидетельствуют два экфрасиса, первый из которых, уже приведенный нами в начале статьи, дает восприятие картины героем сорок лет назад, а второй включает в себя уже полученный жизненный опыт: «Она идет, склонив голову и опустив глаза, будто кто-то принуждает ее, но она смирилась с принуждением. Будто она сопротивлялась, но прекратила сопротивление, ибо тот, кто ее принуждал, оказался слишком могущественным. Будто она надеется на пощаду, снисхождение, милосердие только ценой кротости, соблазнительности, готовности отдаться. Ей приходится считаться с тем, что ее просто могут взять силой. Или она сама этого хочет? Только не признается в своем желании ни другому, ни самой себе? <...> Сочетание насилия и соблазна, непокорности и готовности отдаться смущало меня. Это была та сфера, где мне никогда не доводилось соприкасаться с женщинами. Это совершенно расходилось с моим тогдашним представлением об Ирене Гундлах. Или я тогда ничего не понимал?» [8, с. 38, 39].
Техника экфрастических описаний Б. Шлинка весьма тонка. Писатель передает едва уловимые движения души и мысли героя, непосредственно влияющие на постижение им внутреннего духовного и душевного портрета героини. По сути, на протяжении первых ста страниц перед нами предстают три экфрастических описания картины, каждое из которых все глубже погружает нас в загадочных внутренний мир героини: «Я не находил в изображенной женщине никаких изъянов. Но и видел ее иной, чем в последний раз. Да, в ней была кротость, был соблазн и готовность отдаться. Она уже не сопротивлялась. Но и не сдалась окончательно. В том, как она держала голову, опустила глаза, сжала губы, чувствовалось тайное сопротивление, протест, непокорность. Она никогда не подчинится тому, в чьей власти она находится. Она будет подыгрывать ему. Однако в конце концов ускользнет от него, вырвется на волю» [8, с. 58]. Как следует из текста романа, Ирена Гундлах действительно вырвалась на волю и прожила небезгрешную, но полную событий, ошибок и нравственных прозрений жизнь, поняв на пороге Ничто, что единственно ценными в этой короткой жизни являются бескорыстное служение и помощь людям, гуманные взаимоотношения между людьми, что весьма оптимистично, если учесть бунтарский разрушительный опыт героини. Участники бывшего рокового треугольника так и не смогли вырваться из дурной бесконечности своих эгоистических страстей: Гундлах становится еще богаче и желает пополнить свой капитал при помощи поднимающейся в цене картины, художник Карл Швинд становится мэтром концептуального искусства, в коллекции которого не достает именно этой ранней картины.
И только безымянному повествователю приоткрывается суть мятежной души героини, и только ему дано познать накануне ждущей его подругу бездны краткий миг настоящего человеческого счастья. Не случайно в финале он тоскует не по юной загадочной модели с роковой картины, а по реальной, умудренной опытом жизни Ирене Адлер: «Я не опасался, что могу расплакаться. Я боялся приступа тоски, которая иногда становилась нестерпимой, и тосковал я по старой Ирене, спускавшейся по лестнице, а не по молодой» [8, с. 251].
В финале произведения Б. Шлинк представляет читателю контрастно противопоставленный изысканным панно О. Ренуара немиметический экфра-сис - сцену, во время которой безымянный герой, «храбрый рыцарь», от лица которого идет повествование, помогает своей подруге в последний раз спуститься по лестнице: «Когда мы спускались - она, держась одной рукой за перила, другой опираясь на мое плечо, - я тоже понял, что прогулка будет последней. Она останавливалась на каждой ступеньке, собиралась с силами для следующего шага, затем ставила правую ногу, всегда сначала правую, потом левую на следующую ступеньку и опять останавливалась, чтобы вновь собраться с силами. Она тяжело дышала, не могла говорить, иногда поглядывала на меня с усталой, извиняющейся или иронической улыбкой: "Вот какой я теперь стала"» [8, с. 224]. В нравственно-этической системе романа он является смыслообразующим, поскольку свидетельствует не только о примирении, но и о человеческом взаимопонимании, внутреннем единстве персонажей и противопоставлен парным парадным красочным, но внутренне изолированным друг от друга картинам Огюста Ренуара.
Роман Б. Шлинка на первый взгляд имеет чрезвычайно легкую и прозрачную сюжетно-композиционную организацию. Он состоит из трех почти равных частей и 78 небольших глав, в центре каждой из которых присутствует событие, так или иначе постепенно продвигающее сюжет к закономерному финалу. В целом перед нами простирается лестница, постепенно ведущая загадочную героиню к физическому концу, но одухотворенному последним отблеском взаимной, вполне альтруистической, как сама жизнь героини на протяжении многих лет, любви. Событийный план произведения не содержит в себе ничего исключительного, однако каждое небольшое событие подготавливает глубину последующего их осмысления, превращая экфрасисы Б. Шлинка, по образному выражению Д. Бавильского, литературного и музыкального критика, в стремительное путешествие на моторке, во время которого «писатель принципиально другими художественными средствами создает конгениальное оригиналу мерцающее текстуальное пространство» [10], причастное к высокой литературе. Финал романа, заставляющий вновь и вновь разгадывать портреты Ирены, описанные Б. Шлинком устами своего безымянного героя, закономерно приводит читателя к выводу о том, что по сути весь текст романа является развернутым полным монологическим немиметическим экфрасисом, воссоздающим этико-эстетическую концепцию, утверждаемую Б. Шлинком во всех его произведениях.
Библиографический список
1. Шарыпина, Т. А. Немецкая «одиссея» Бернхарда Шлинка / Т. А. Шарыпина // Вестник Нижегородского университета им. Н. И. Лобачевского. - 2012. - № 1 (2).
2. Книжный обзор «Женщина на лестнице». - URL: http://yvision.kz/post/672493 (дата обращения: 19.11.2016).
3. Отзывы о книге «Женщина на лестнице». - URL: https://www.livelib.ru/book/ 1001235555/reviews (дата обращения: 19.11.2016).
4. Тураев, С. В. О немецком классицизме / C. В. Тураев // Проблемы Просвещения в мировой литературе. - М. : Наука, 1970.
5. Геллер, Л. Воскрешение понятия, или Слово об экфрасисе / Л. Геллер // Экфра-сис в русской литературе : тр. Лозаннского симпозиума / Л. Геллер. - М. : МИК, 2002.
6. Морозова, Н. Г. Экфрасис в прозе русского романтизма : дис. ... канд. филол. наук / Морозова Н. Г. - Новосибирск, 2006.
7. Яценко, Е. В. «Любите живопись, поэты.». Экфрасис как художественно-мировоззренческая модель / Е. В. Яценко // Вопросы философии. - 2011. - № 11.
8. Шлинк, Б. Женщина на лестнице / Б. Шлинк. - СПб. : Азбука, 2015. - 256 с.
9. Schiink, B. Die Frau auf der Treppe. Roman / B. Schlink. - Zürich : Diogenes Verlag, 2014. - 245 s.
10. Бавильский, Д. Он помнит все ее трещинки / Д. Бавильский. - URL: http:// www.theartnewspaper.ru/posts/2377 (дата обращения: 19.11.2016).
References
1. Sharypina T. A. Vestnik Nizhegorodskogo universiteta im. N. I. Lobachevskogo [Bulletin of Lobachevsky State University of Nizhny Novgorod]. 2012, no. 1 (2).
2. Knizhnyy obzor «Zhenshchina na lestnitse» [A book review "The woman on the stairs"]. Available at: http://yvision.kz/post/672493 (accessed November 19, 2016).
3. Otzyvy o knige «Zhenshchina na lestnitse» [Responses on the book "The woman on the stairs"]. Available at: https://www.livelib.ru/book/1001235555/reviews (accessed November 19, 2016).
4. Turaev S. V. Problemy Prosveshcheniya v mirovoy literature [Problems of education in world literature]. Moscow: Nauka, 1970.
5. Geller L. Ekfrasis v russkoy literature: tr. Lozannskogo simpoziuma [Ecphrasis in Russian literature: proceedings of the Lausanne symposium]. Moscow: MIK, 2002.
6. Morozova N. G. Ekfrasis vproze russkogo romantizma: dis. kand. filol. nauk [Ecphrasis in Russian romantic prose: dissertation to apply for the degree of the candidate of philological sciences]. Novosibirsk, 2006.
7. Yatsenko E. V. Voprosy filosofii [Problems of philosophy]. 2011, no. 11.
8. Shlink B. Zhenshchina na lestnitse [The woman on the stairs]. Saint-Petersburg: Azbu-ka, 2015, 256 p.
9. Schlink B. Die Frau auf der Treppe. Roman [The woman on the stairs. Novel]. Zürich: Diogenes Verlag, 2014, 245 p.
10. Bavil'skiy D. On pomnit vse ee treshchinki [He remembers all her fissures]. Available at: http://www.theartnewspaper.ru/posts/2377 (accessed November 19, 2016).
Шарыпина Татьяна Александровна доктор филологических наук, профессор, заведующий кафедрой зарубежной литературы, Нижегородский государственный университет им. Н. И. Лобачевского (Россия, г. Нижний Новгород, пр. Гагарина, 23)
E-mail: swawa@yandex.ru
Sharypina Tatiana Aleksandrovna Doctor of philological sciences, professor, head of sub-department of foreign literature, Lobachevsky State University of Nizhny Novgorod (23 Gagarina avenue, Nizhny Novgorod, Russia)
УДК 821.112. Шарыпина, Т. А.
Функции экфрасиса в романе Бернхарда Шлинка «Женщина на лестнице» / Т. А. Шарыпина // Известия высших учебных заведений. Поволжский регион. Гуманитарные науки. - 2017. - № 1 (41). - С. 73-81. DOI: 10.21685/2072-3024-2017-1-8
