CC BY
56
Литература
1. Зелинский С.А. Анализ массовых манипуляций в России. СПб.: Скифия, 2008. 280 с.
2. Разина И. Возвращенцы // Столица С. 2008. № 15, 8 апр.
3. Феоктистов Д. Бармалей из подвала // Столица С. 2009. № 16, 20 апр.
ДЕМЕНТЬЕВА КСЕНИЯ ВЛАДИМИРОВНА - аспирантка, преподаватель кафедры современной журналистики и общественного мнения, Мордовский государственный университет, Россия, Саранск ([email protected]).
DEMENTIEVA KSENIYA VLADIMIROVNA - post-graduate student, teacher of Modern Journalism and Public Opinion Chair, Mordovian State University, Russia, Saransk.
УДК 821.512.111 (092)
Г.А. ЕРМАКОВА
ФУНКЦИИ БИНАРНЫХ ОППОЗИЦИЙ В ПОЭМЕ П. ХУЗАНГАЯ «ПЕСНИ ТИЛЛИ»*
Ключевые слова: бинарные оппозиции, антагонистичность мира, лексические единицы, гармония, дисгармония, мгновение, вечность, мифологическое сознание.
Рассмотрены функции бинарных оппозиций в поэме П. Хузангая «Песни Тилли», выявлены и проанализированы такие оппозиции, как свет - тьма, земное - небесное, жизнь - смерть.
G.A. ERMAKOVA FUNCTIONS OF THE BINARY OPPOSITIONS IN THE POEM OF P. HUZANGAY «SONGS OF TILLY»
Key words: binary oppositions, dissension of the world, lexical items, harmony, disharmony, moment, eternity, mythological consciousness.
In this article considered functions of the binary oppositions in the poem of Peter Huzangay «Songs of Tilly», identified and analyzed oppositions such as light-dark, earth-heaven, life-death.
Принципы антитезы просматриваются в поэме во многом: во временных и пространственных реалиях (весна-зима, лето-осень, верх-низ, открытое-замк-нутое пространство, календарное время-время сна, сакральные-профанные локу-сы). Пространственно-временные оппозиции соседствуют с другими константными оппозициями: свет-тьма, земное-небесное, симфония-какофония, жизнь-смерть. С их помощью П. Хузангай конструирует символическое полярное художественное пространство. Обращение к бинарным оппозициям - это признак использования мифологического сознания, ибо в мифах велико стремление понять антагонизм мира и гармонизировать жизнь, т.е. примирить противоположности.
Центральная антитеза «жизнь-смерть» использована автором, вероятно, для того, чтобы показать бесконечность бытия. Основная функция оппозиций -интегральная. С их помощью автор поэмы и его герой желают понять антагонистичность мира. Бинарные оппозиции, с точки зрения В.П. Руднева, являются «универсальным средством познания мира» [4. С. 162]. Система бинарных оппозиций зародилась в недрах «мифологического сознания» [3. Т. 2. С. 162]. Каждая вещь, с точки зрения К.Г. Юнга, чтобы существовать, «требует противоположности. Эго нуждается в самости и наоборот» [7. С. 49]. Антиномии используются автором поэмы для определения качественной структуры бытия: понимание-непонимание, любовь-нелюбовь, характеризуют пространственные, временные, цветовые, природно-естественные, культурно-социальные противопоставления. Мир человеческий и небесный не обособлены друг от друга. Связь
* Исследование выполнено по госконтракту № 16.740.11.01.19 ФЦП «Научные и научно-педагогические кадры инновационной России» на 2009-2013 гг.
между ними автор поэмы представил через лексемы дута «свет», вут, вут дути «огонь, свет огня» [5. С. 408], что видим в песне 3-й:
Вут дутипе вылять пёр чурече.
От света огня играет одно окно (перевод автора статьи).
На стеклах окон отсветы огня (перевод А. Казакова).
Свет огня «играет», т.е. живет в доме хозяина. В системе языческого мировоззрения дом - это центр мира, модель мира, малая вселенная. В свои шестнадцать лет главному герою ничего не надо, кроме тепла дома, где гармония, где отсутствует пустота. Пустое пространство в мифологии противопоставлено наполненному, как несчастное - счастливому. Пространство дома отца и матери, представленное в 3-й песне, наполнено любовью, взаимным вниманием, это счастливое пространство, поэтому лирический герой и произносит:
Мана тек ним те, ним те кирле мар....
Мне больше ничего, ничего не надо...
Через повторы лексических единиц ним те «ничего» автору поэмы удается сказать о счастливой поре детства Тилли. Он в свои шестнадцать лет еще не испытал «черной боли», глубоких страданий. Как видим, счастливое время противопоставлено времени «горькому». «Горькое время» изображено во многих песнях: особенно ярко в 24-й, 29-й, 50-й. В песне 50-й говорится о том, что грусть - постоянная спутница жизни Тилли в зрелые годы, но он может на часок развеять эту грусть, об этом просит и односельчан:
Ыр курар, ял-йышсем, хам пур чухне,
Мансамар пёр самант пурне-дукне.
Пока я жив, соседушки мои,
Забудьте-ка про бедушки свои.
Вмещенность макромира в микромир, бесконечности в просторы дома, вечности в пределы счастливого мгновения пробуждения выражены в песне 3-й во фразе, которую мы уже приводили:
Мана тек ним те, ним те кирле мар..
Мне больше ничего, ничего не надо.
Фразу поэт завершает многоточием, знаком, представляющим бесконечность: жизнь Тилли пока еще только начинается, он пока пребывает в состоянии счастья. Автор через знак многоточия говорит о том, что главного героя на пути жизни ожидают многие события: наполненные - счастливые, пустые - несчастливые. В детстве, что видим в песне 3-й, рассветы окрашены в белый цвет: Шурампудсем киледдё шуралса.
Рассветы приходят, белея (дословный перевод автора статьи).
Белый цвет жизни мгновенно может превратиться в цвет черный. Так, в песне 12-й появляется черный цвет: первая боль Тилли изображена через фразу: шур тутарам хуралчё-дке «платок мой белый почернел». «Платок» здесь символ жизни; жизнь из цвета белого (следует понимать - счастливого) мгновенно превратилась в цвет черный (следут понимать - несчастливый). Причина появления черного цвета - символа боли, страдания - уход из жизни возлюбленной. Через лексические единицы шура-хура «белый-черный», пуян-чухан «богатый-бедный» представляется единство противоположностей бытия. В нем рядом идут счастье и несчастье, радость и горе. Через белый цвет автор поэмы представляет чистоту, радость; через черный - боль, беды. В конечном счете белый цвет является символом жизни, черный - символом смерти.
Поиски сакрального места рождают бинарную оппозицию «сакральное-профанное». Сакральное связано с гармонией. Центром сакрального пространства является дом. В тексте поэмы мы видим два дома - дом родителей и дом, построенный Тилли, - его собственный дом. Эти два дома наполнены
светом. Представление родительского дома в песне 3-й начинается с изображения линейного пространства - с востока идет свет:
Шурампудсем киледдё шуралса.
Рассветы приходят, белея (перевод автора статьи).
С востоком связаны рассвет, приход нового дня, все позитивное движется в доме: треск дров, звук материнских шагов. В песне 7-й также представляется родительский дом. Песня 7-я, как и песня третья, начинаетс с изображения образа предутреннего света, для этого используется лексема шурампуд «рассвет»:
Шурампудпа варантам ыйхаран.
С рассветом проснулся от сна (перевод автора статьи).
Пока в доме торжествует гармония - мирно беседуют отец с матерью о том, кого отдать в солдаты. Но «симфония» начинает отходить, ее начинают замещать «какофония», дисгармония. Хаотические локусы постепенно начинают заполнять пространство дома: отец, оказывается, почему-то курит, родители прервали аш ыйха «теплый сон». Хаотический локус постепенно начинает занимать пространство дома, от этого герою больно, он прячется под одеяло, светлое пространство для героя сменилось пространством темным, открытое - закрытым. Впервые автор вводит лексему куддуль «слезы»: Вителёке пёркёнтём пуд динчен,
Куддулёме тытса чарап аран.
Одеялом накрылся с головой,
Еле сдерживаю слезы.
Слезы из глаз еще не брызнули, герой их с трудом сдерживает. Если в песне 3-й герой испытывает полное счастье - ему ничего не надо, ибо в доме покой, забота, то песня 7-я завершается утверждением, что состояние счастья вечно продолжаться не может, поэтому герой не желает просыпаться - входить в пространство, куда тихо «просачивается» беда:
Нихдан та манан шурампудпелен Варанас мар-мён тутла ыйхаран!
Никогда мне на рассвете
Не просыпаться бы от сладкого сна! (перевод автора статьи).
Чтобы выделить эту мысль, автор использует восклицательный знак. Причина - предстоящая служба в царской армии - незамедлительно вызвала следствие - беспокойство героя: он еле сдерживает слезы. Внешнее действие (Тилли спрятался под одеяло) поэт показывает через внутреннее действие -герой опечалился известием, которое услышал от отца и матери. Через фонетическое сочетание звуков ни-ан-ен-на-ан поэту удалось представить внутреннее состояние героя - боль души, сказать о том, что в пространство «симфонии» тихо входит постранство «какофонии». В песне 46-й представлена гармония - человек и природа есть одно целое, но в этой же песне имеются образы, изображающие дисгармонию. Гармония изображена через выражение пер пёрне аван чухлатпар «друг друга хорошо понимаем».Человек и собака понимают друг друга. Образ собаки выступает здесь в качестве символа всей природы. Но со строфы восьмой подает голос дисгармония: в восьмой строфе - через сравнение жизни человека со следом от лыж, их мгновенно заметает ветер; в девятой строфе - через глагол вархантараддё «мчат»; в десятой строфе появляется лексема таман «метель», эта лексема в песне 46-й пояснена определением кутсар-пудсар «без конца и без начала»; в одиннадцатой строфе появляется лексема тавал-вилём «смертельный буран», который все сметает на своем пути. Все уничтожает:
Капланса хускалё. Килё,
Шалса лартё пур йере..
Круговерть придет, накроет,
Заметет все следы (перевод Г.Е. Корнилова).
Дисгармония может восторжествовать. Об этом автор в песне 46-й говорит через лексему «вьюга-смерть». Представляют интерес глаголы будущего времени. Через них автор сообщает о том, что «круговерть» ожидается в будущем, но ее дыхание чувствуется уже в настоящем времени, подобная семантика прочитывается через глагол вархантараддё «мчат». В двенадцатой строфе дисгармония изображена через лексическую единицу салпаран «несчастье», представленное через обрамление глаголом будущего времени килё «придет»:
Тадта йёрёмёр духалё,
Тадтан килё салпаран.
В тринадцатой строфе в песне 46-й дисгармония изображена через лексему кёрт «сугроб». В четырнадцатой строфе появляется мотив смерти через глагол вилсессён «если умрешь»:
Эс манран малтан вилсессён.
Если раньше меня умрешь (перевод автора статьи).
В пятнадцатой строфе мотив смерти усиливается посредством лексемы канас «сдохнуть, протянуть ноги». Лексема канас объясняется в словаре под ред. М.И. Скворцова следующим образом: «кан 1. выпрямляться - перевод зависит от свойства предмета: разгибаться, вытягиваться, раскручиваться, развиваться и т.д.; 2. деревенеть (о теле - от усталости); 3. разг. сдохнуть, протянуть ноги» [6. С. 160]. Мы считаем, что автор в данном случае использовал разговорную форму с целью усиления экспрессии, т.е. он употребил лексему канас в третьем из указанных значений. Подобное употребление усилило представление мотива дисгармонии. В шестнадцатой, завершающей строфе этот мотив являет себя через глагол ула «выть», «сильно плакать», но глагол будущего времени обрамлен лексической единицей асанса «вспоминая». Сочетание лексем в песне 46-й асанса ула «вспоминая, выть», таким образом, приобретает семантику мотива гармонии - это плач памяти. Память о друге сохранится через моление с жертвоприношением. Только не человека, а его друга - собаки:
Юрт вара эс куян хыддан,
Куян пуд кашлана чух Асанса ула та хыттан -^ава пултар ман учук!.
Скачи тогда ты вслед за зайцем,
И когда зайца голову будешь грызть,
Вспомнив меня, сильно провой -
Да будет это моленьем по мне (перевод Г.Е. Корнилова).
Через подобную концовку автор, вероятно, пожелал сказать о единстве гармонии и дисгармонии в этом мире, о вечном законе мироздания - единстве и борьбе противоположных начал бытия. Природа (см. песню 29-ю) в изображении П. Хузангая исполнена как спокойствия (ручей тихо журчит), так и хаотических сил (но в этом же ручье имеется омут, водоворот) и равнодушия к человеку. Она может и посмеяться над человеком (песня 55-я). В формировании образа природы участвуют лексические единицы, содержащие в своей семантике компоненты как смысла радости, так и боли. Нам кажется, что все же основное место отведено лексическим единицам как лексико-деривационной группе «зима»: кутсар-пудсар таман «без конца и без начала», тавал-вилем «смертельный буран», кёрт «сугроб», так и лексико-деривационной группе «весна»: дедке «бутоны», чечек папки «цветочные почки»и другие. Через подобную структурную организацию поэт сообщает о единстве противоположных начал бытия, о вечном круговороте. Таким
образом, подобная структура способствует представлению вечного времени. Как мы заметили, в создании образов природы автор использует традиционные поэтические эпитеты: в песне 1-й кавак уяр «голубая ясность», дунатла чун «крылатая душа» [5. С. 406], дулё ту «высокая гора» [5. С. 406], в песне 17-й шура Атал «чистая Волга» [5. С. 417], давра дил «смерч» [5. С. 417-418], в песне 19-й ыта-райми дут тёнче «любимый белый свет» [5. С. 419].
Для изображения дисгармонии в песне 46-й поэт воспользовался таким приемом, как градация. Силы хаоса почти восторжествовали, поэтическая лексика сменила коннотацию с позитивной на негативную в восьмой-шестнадцатой строфах, но в шестандцатой строфе вновь восторжествовала позитивная лексика, через которую поэт представляет один из ведущих духовно-нравственных законов чувашского этноса - сохранения памяти, жизни в согласии. Идейно-значимый компонент поставлен в сильную позицию - он находится в конце 46-й песни: Асанса ула та хыттан -^ава пултар ман учук!.
Интересна по структуре и песня 30-я. Природа в ней представлена как сосредоточение сил хаоса:
Ай-хай варман кашлать, варман кашлать,
Турат думне турат хушас тет пуль.
Ай-хай лес шумит, лес шумит,
К ветке ветку прибавить желает (перевод автора статьи).
Посредством лексических (варман кашлать), фонетических (ту) повторов, приема градации (кашлать «шумит», худалать «ломается»; давранать «кружится») автор представляет силы хаоса. Употребление имен существительных чун «душа», куддуль «слезы», хурлах «беда», дил «ветер» позволяет говорить о художественном обобщении: путь человека в этом мире полон преград, он нередко сопровождается слезами, ветрами, бедами, т.е. ударами судьбы, но человек должен их, с точки зрения поэта, встречать достойно, как это удается Тилли.
Подобным образом формируются оппозиции земного и небесного. Небесное наполнено светом, земное - слезами. Эта оппозиция организует вертикальную плоскость - подобие мифологической мировой оси: верх и низ. В данной оппозиции, представленной в поэме, все же преобладает верх: солнце продолжает светить, ручей, несмотря на то, что в нем есть омут, мирно журчит. Горизонтальный пласт связан с образом воды. Лексема вода использована автором для связи вертикальных противоположностей - верха и низа, что видно в песне 29-й. Лексема «вода» в песнях 24-й, 29-й выступает и как символ вечного движения, и как символ мгновений и вечности. Данная лексема способствует объединению времени и пространства, организуя полярный, но цельный хронотоп. Земное время и вечность соединены благодаря таким лексемам, как вода, круг. Образ круга неоднократно встречается в поэме, особенно ярко он представлен в песне 16-й благодаря использованию лексемы дёнёрен «заново»:
Пуранар-ха пурнада Йём тёп дёре перниччен!
Йём тёп дёре пёренсен -Тапрататпар дёнёрен.
Давайте жить.
Пока мотня не коснется земли!
Как коснется земли -
Начнем все заново (дословный перевод автора статьи).
Посредством восклицательного знака поэту удалось усилить представление мотива «вечного возвращения». В песне 10-й мотив круга изображен посредством лексемы курка «ковш»:
Сак халахне тайалтам,
Саваш курки эп ёдрём.
Отдал я всем большой поклон,
Круговой пригубил я ковш (перевод Г.Е. Корнилова).
В песне 26-й образ круга также представлен через вышеуказанную лексему: Тав куркине ёдрём эп тёппи.
Ковш круговой испил до дна я.
Противопоставление мгновения и вечности приобретает в нарративе П. Ху-зангая универсальный характер, представляя «оппозицию земного времени и вечности» [1. С. 126]. Это противопоставление на глубоком философском уровне представлено в песне 25-й через лексему кавар «горящие угли». Горящие угли выступают здесь в качестве символа жизни. Огонь, трепещущий по краям еще пылающих жаром углей, имеет свои границы:
Хай чиккине хёртсе кавар сунет.
Дойдя до границы, огонь гаснет, так и человек: горя, приближается к своей границе. Мотив мгновений в песне 25-й изображен и через лексемы кун «день», пение автан «петуха». Лексема кун «день» во второй строфе повторяется трижды, через трижды повторенную лексему автор, вероятно, желает сказать как о трех периодах в жизни человека - детстве, зрелости, старости, так и о быстротечности бытия:
Кун мар иртет - дын ёмёрё иртет.
Быстротечность жизни изображена и посредством лексем килет «придет», иртет «пройдет». Мысль о мгновенности бытия передана и через словосочетание автан сасси «глас петуха». Образ петуха здесь выступает как образ Природы. Значит, сама Приода говорит о быстротечности жизни земной.
Быстротечность жизни в этой песне изображена и посредством повторов лексемы иртет «пройдет». Во второй строфе в четвертой строке эта лексема повторена дважды:
Кун мар иртет - дын ёмёрё иртет.
Не день проходит - век людской проходит (перевод автора статьи).
Как видим, и в этой песне просматривается мотив «вечного возвращения» через лексемы килет «придет», иртет «пройдет». Древнейшим символом такого возвращения был круг, объединяющий, как и образ воды, время и пространство. В.В. Маковский по этому поводу заметил: «Круг считался символом вечности и одновременно символом Вселенной, он нередко уравнивался с понятием времени» [2. С. 91]. Время у П. Хузангая связано с человеком -в поэме с образами Тилли, его родителей, братьев, сестер, односельчан. Например, В.В. Маковский думает, что «слова со значением «время» могут соотноситься не только со значением «макрокосм», но и со значением «микрокосм» (человек)» [2. С. 92]. Дорога жизни Тилли, что видим в песне 25-й, начинается с шурампуд «предутренним светом». Утро для чувашского этноса -начало дня, домашних дел, пробуждение для жизни, в нем много тайн:
Тул дуталать, киле тавранмала.
Предутренний свет появляется, пора возвращаться домой (перевод автора статьи).
С рассветом пора возвращаться домой, ибо начинаются дела, у каждого члена семьи свое дело: доить корову, варить пиво, идти за водой, печь блины. Главный герой и все иные герои поэмы живут по природному - солнечному времени, они с природным циклом - одно целое, т.е. составляют единый круг - круг бытия. В поэме представляется циклическое время, в это время вкрапливается время линейное. Таким образом, мы увидели, что пространственно-временные оппозиции соседствуют с другими константными оппозициями: свет-тьма, зем-
ное-небесное, симфония-какофония, жизнь-смерть. С точки зрения П. Хузан-гая, мир полярен и един. Основная функция бинарных оппозиций - показать единство этих оппозиций. Целое состоит из полифонического единства разных мотивов, среди которых основными являются мотивы поиска смысла бытия, пути, истины, гармонии. Горести и радости, расставания и возвращения слагаются у поэта в дорогу жизни как Тилли, так и всего чувашского этноса, сумевшего сохранить духовно-нравственные ценности своих предков.
Литература
1. Ермакова Г.А. Эстетические основы художественного мира Г.Н. Айги. Чебоксары: Изд-во Чуваш. ун-та, 2004. 380 с.
2. Маковский В.В.Сравнительный словарь мифологической символики в индоевропейских языках. Образ мира и миры образов. М.: Гуманитарный издательский центр, 1996. 416 с.
3. Мифы народов мира: энциклопедия: в 2 т. / гл. ред. С.А.Токарев. М.: Рос. энциклопедия, 1997. Т. 1. 671 с.; Т. 2. 719 с.
4. Руднев В.П. Словарь культуры XX века. М.: Аграф, 1998. 384 с.
5. Хузангай П.П. Песни Тилли // Хузангай П.П. Собр. соч.: в 4 т. Чебоксары: Чуваш. кн. изд-во, 1997. Т. 1. С. 406-444.
6. Чувашско-русский словарь / И.А. Андреев, А.Е. Горшков, А.И. Иванов и др.; под ред. М.И. Скворцова. М.: Рус. яз.,1985. 712 с.
7. Юнг К.Г. Йога и Запад: сб.: пер. с нем. Львов: Инициатива; Киев: Airland, 1994. 230 с.
ЕРМАКОВА ГАЛИНА АЛЕКСЕЕВНА - доктор филологических наук, заведующая кафедрой методики преподавания чувашского языка и литературы, Чувашский государственный университет, Россия, Чебоксары ([email protected]).
ERMAKOVA GALINA ALEKSEYEVNA - doctor of philological sciences, head of Chuvash Language Teaching Methods and Literature Chair, Chuvash State University, Russia, Cheboksary.
УДК 002.2(09)(470.344)
А.М. ИВАНОВА, Э.В. ФОМИН О ПОЛЕВОЙ СТРУКТУРЕ СТАРОЧУВАШСКОЙ КНИГИ*
Ключевые слова: чувашская книга, полевая структура, дооктябрьский период, чувашский пласт, русский пласт, иностранный пласт.
Рассмотрена структура чувашской книги дооктябрьского периода. Авторы в ее составе выделяют собственно чувашский, русский и иностранный пласты. Настоящий подход призван организовать знания о чувашской книге в стройную систему.
A.M. IVANOVA, E.V. FOMIN ABOUT THE COMPLEX STRUCTURE OF THE OLD SHUVASH BOOK
Key words: Chuvash book, complex structure, before-October period, Chuvash layer, Russian layer, foreign layer.
The article views the Chuvash book structure of the period before the October 1917. The authors point out the Chuvash, Russian and Foreign layers. This approach views to organize the knowledge about the Chuvash book in the harmonious (well-composed) system.
Чувашская книга дооктябрьского периода - явление многосложное. Умозрительно ее можно представить с помощью полевых структур, обусловленных различными факторами - тематическим, жанровым, генетическим, территориальным. Однако представляется, что объемлющей и адекватной сути чувашской книги будет лингвистически обусловленная полевая структура.
В узком толковании под чувашской подразумевается книга, созданная только на чувашском языке. Допущение в ее состав иноязычных изданий, русских и иностранных, значительно расширяет границы чувашской книги. Основное условие, которому должны удовлетворять иноязычные документы, - их
* Исследование выполнено при финансовой поддержке РГНФ (проект № 11-14-21002а/В).
