CC BY
6
УДК 398+398.22 (571.52)
ФУНКЦИОНИРОВАНИЕ СРАВНЕНИЙ В ТЕКСТАХ ТУВИНСКИХ ГЕРОИЧЕСКИХ СКАЗАНИЙ
Хертек Л.К.
Тувинский государственный университет, г. Кызыл
FUNCTIONING OF COMPARISONS IN TEXT OF TUVAN HEROIC LEGENDS
Khertek L.K.
Tuvan State University, Kyzyl
Статья посвящена изучению и описанию сравнений как компонента эпической картины мира. Автор анализирует языковые средства выражения сравнения в эпическом дискурсе, исследует реализацию семантики сравнения как отражения этнокультурной специфики эпической картины мира. В результате исследования установлено, что сравнение выступает как один из способов создания эпической картины мира и ее продукт.
Ключевые слова; сравнение; эпическая картина мира; тувинские героические сказания; эпический дискурс; субъект сравнения; агент сравнения; показатель сравнения.
The article is devoted to the study and description of comparisons as a component of the epic picture of the world. The author analyzes the language means of expression comparison in the epic discourse, explores the implementation of the semantics of comparison as a reflection of the ethno-cultural specifics of the epic picture of the world. As a result of the research, it is established that the comparison acts as one of the ways to create an epic picture of the world and its product.
Keywords: comparison; an epic picture of the world; Tuvan heroic legends; epic discourse; subject of comparison; comparison agent; comparison indicator.
Изучение языка эпоса является одной из актуальных проблем современной лингвофольклористики. Эпос создает идеальный мир, "в котором отражается народное сознание со всеми своими воспоминаниями и идеалами" [5, c. 25]. Эпическая картина мира получает языковое воплощение в эпическом дискурсе.
Целью настоящей работы является анализ структуры и семантики сравнения в аспекте отражения в нем эпической картины мира. Говоря об эпической картине мира, необходимо отметить, что речь идет не об отражении действительности как таковои, но о «реальности ментальнои», создаваемой в эпическом дискурсе как результат художественного познания деиствительности [7].
Процесс сравнения является одним из древнейших форм мышления. Восприятие окружающего мира человеком обычно сопровождается сопоставлением, сравнением, уподоблением объектов и явлений действительности друг другу. «Сравнение одного предмета с другим является одним из наиболее мощных средств познания окружающего мира. Весь прогресс теоретической половины человеческих знаний о внешней природе ... достигнут в сущности сравнением предметов и явлений по сходству» [4, с. 29].
Объектом нашего изучения являются сравнительные обороты, семантика и способы их выражения в текстах тувинских эпических сказаний.
Материалом для исследования послужили научные публикации тувинского героического эпоса, записанные в исполнении выдающихся тувинских сказителей,
представленные в сериях «Памятники фольклора народов Сибири и Дальнего Востока» [2; 9], «Памятники тувинского фольклора» [6; 7].
В тувинских героических сказаниях сравнение является одним из самых распространенных и излюбленных способов изображения. Сущность сравнения состоит в уподоблении одного предмета другому [1, с. 449-450]. Значение сравнения передается в конструкциях, чаще всего называемых сравнительным оборотом. В структуре сравнительного оборота выделяют компоненты, один из которых оценивается как выражение референта, или субъекта сравнения, второй - как выражение агента (эталона), или объекта сравнения, третий - показатель сравнения [10, с. 48-49].
Субъектом сравнений в тувинских героических сказаниях в первую очередь выступает человек. Сравнения служат для характеристики и оценки главного героя. Например, богатырь Бокту-Кириш имеет величественный облик, явившийся отражением окружающей его природы: «Боргунун дошказы / Энгиргей тайганын бажы-биле деннежип турар, / Хаваан коорге, / Кадыр тайга арны-биле домей, / Холчук дег ала карактыг, / Когей дег эр бооп / Коступ олуруп тур эвеспе» - «Кисть на его шапке -/ Вровень с вершиной тайги Энгиргей. / Посмотришь на лоб: Наподобие чистого склона отвесной скалы. / С ясными, как озера глазами, / Как гора Когей, богатырь» [2, с. 312-313]. В данном примере мы можем выделить два сравнительных оборота, в структуре которых субъектом сравнения выступают части тела богатыря - его лоб, глаза, в качестве эталона сравнения привлекаются природные объекты - склон отвесной скалы, озера, гора.
Описание другого героя Кара-Когела, данное в динамике, так называемый «ситуативный портрет», выглядит следующим образом: «Чер, дээрни бир кылдыр эвип-девип келгеш, / Дис кырынга олура дужерге, / Ийи донмээ ийи мажалыктыг тей дег, / Ийи ээн эъди ийи сарыг оорга дег, / Кежегези чуъктуг кара буура дег апарган. / Кезенип, белеткенип олуруп турар мындыг бооп тур эвеспе» - «Обойдя «танцем орла» землю и небо, / Когда упал на колени, / То два бедра его стали как два холма, / Два ребра как два желтых хребта, / Коса его как груженный черный верблюд. / Сидел он начеку, готовый») [6, с. 62]. Перед нами богатырь, в облике которого подчеркиваются его чрезвычайно большие размеры: референты сравнения также части тела героя - бедра, ребра, богатырская коса-кежеге, объекты сравнения - два холма, желтые хребты, груженный верблюд. Это богатырь-исполин, который может и землю, и небо охватить разом, исполняя ритуальный танец.
Следующая характеристика изобилует количественными сравнениями: «Тумен кижинин доозуну дег доозуннуг, / Тумен кижинин ыыды дег ыыттыг, / Мун кижинин доозуну дег доозуннуг, / Мун кижинин ыыды дег ыыттыг / Кара-Когел-дир. / Кончуг кижинер аал хомелеп кааптазын!» - «Поднимающий пыль, как десять тысяч человек, / Издающий звук, как десять тысяч человек, / Поднимающий пыль, как тысяча человек, / Издающий звук, как тысяча человек / Это Кара-Когел. / Как бы этот страшный человек аал наш не снес» [6, с. 58]. Характеристика этого героя построена на основе четырех сравнительных конструкций, следующих одна за другой. Референты сравнения -производные слова с притяжательным значением (средством
выражения указанного значения являются аффиксы -нуг, -тыг) «доозуннуг», «ыыттыг». Агентом сравнения каждый раз выступают количественно-именные сочетания - десять тысяч человек, тысяча человек, при этом числительные не указывают на конкретное количество, а выражают значение большого, великого множества.
Еще одним субъектом сравнения по частоте употребления в тувинском эпосе выступает богатырский конь. Это конь-исполин огромных размеров, сравниваемый с природными объектами: «Тайга-танды ышкаш кара аът» - «Черный конь как высокая гора-тайга» [9, с. 106-107]. После седлания он становится вровень с горой: «Даг дег улуг хурен аът болу берип-тир» - "Стал как гора огромным коричневым конем" [8, с. 108]. В качестве эталона сравнения может выступать такое хищное животное как лев: «Облик-вид этого коня, как у льва» - «Бо аъттын дурзу-хевири / Арзылан хевирлиг аът-дыр» [2, а 112-113]. Большое количество передается сравнением с густо поросшим лесом: «Аът-даа коъш арга-ла» - «Там коней - густой лес» [2, с. 358-359].
В описании снаряжения богатырского коня также присутствует сравнение: «Хол болган холбен кара чонаа, ... / Арт болган ангайган-кенгейген эзерин» - «Широкий как озеро, черный потник, ... / Седло с изгибом, подобный пади между перевалами» [2, с. 310-312]. Размер потника сравнивается с озером, седло похоже на пади на перевалах.
Изображение могущества богатыря и его коня (референт) - агентом сравнения выступает числительное, в данном случае также выражающее значение множества, но не количества. «Бежен аъттын доозунун доозуннап / Чоруп олуруп тур эвеспе аан. / Алдан кижинин ыры-хоомейин / Ырлап-хоомейлеп, / Алдан аъттын / Доозунун доозуннадып / Чоруп олурган иргин». - «Мчался конь - / Пыль поднималась / Как от пятидесяти коней. / (Хунан-Кара) хоомей пел - / Так шестьдесят человек поют хоомей. / Мчался конь - / Пыль поднималась / Как от шестидесяти коней» [9, 118-121].
В тувинских сказаниях субъектом сравнения могут выступать также предметы и животные: «Хараган дег малын, / Хая дег эдин» - «Свой скот, словно заросли караганы, / Добра - со скалу» [9, с. 292-293]; люди: «Кижи-даа кара сээк-ле болган» -«Людей как рой мух» [2, с. 338-339]; «Кижи-даа кымыскаяк-ла бооп тур эвеспе» [2, с. 358-359].
Основанием сравнения чаще всего становится внешнее сходство субъекта и объекта. Как показал анализ, сравнения в большинстве случаев создаются через зрительные ассоциации, т.е. в качестве показателя могут выступать разные внешние признаки, как-то: размер, форма, продолжительность и характер действия и др. Реже встречаются сопоставления по другим признакам, например: «Дага кылдыр соодуп кааш» - «Стал, как подкова» [2, с. 326-327]. Наряду с ними имеют место и ассоциативные, абстрактные сравнения, порождаемые этическими и эстетическими представлениями народа: «Будулган бук дег» - «Как заблудившийся бук» [2, с. 316317] (Прим. Бук - злой дух); «Арын-Хирээти болган ала караан / Андара-дундере коргулеп» - «Ясными как у Хирээти глазами смотрит» [2, с. 346-347] (Прим. Хирээти -мифическая птица).
В качестве агента (эталона) сравнения в большинстве случаев выступают названия природных объектов: «хол болган» - «широкий, как озеро»; «арт болган» - «с
изгибом, подобным пади между перевалами» [2, с. 310-312]; «танды дег сынныг» -«высокий как гора» [2, с. 310-312]; «кадыр тайга арны-биле домей» - «наподобие чистого склона отвесной скалы»; «холчук дег» - «как озеро»; «Когей дег» - «как гора Когей» [2, с. 312-313]; «коъш арга-ла» - «как густой лес» [2, с. 358-359].
Встречаются в роли агента и названия животных: «кодан дег борбак» -«круглый, как заяц» [2, с. 322-323]; «кара сээк-ле» - «как рой мух» [2, с. 338-339]; «кымыскаяк-ла» [2, с. 358-359]; «арзылан хевирлиг» - «как у льва» [2, с. 112-113]; «кулуксаан буга дег» - «будто вырвавшийся бык» [9, с. 220-221]; «хунан-кара инек дег»
- «как корова-трехлетка» [9, с. 269-269]; «бугалаштыр» - «как быки» [2, с. 366-367]; «хой дег» - «с овцу» [2, с. 502-503].
Нередки сравнения с конкретными предметами и реалиями, известными человеку из бытовой сферы: «кулбураан согун дег» - «будто выскользнувшая стрела» [9, с. 220-221]; «кажык дег» - «наподобие бабки-кости» [9, с. 220-221]; «аяк дег» -«наподобие пиалы» [9, с. 224-225]; «уттуг-тевененин уду хире» - «дырка размером с ушко иглы» [9, с. 270-271]; «дага кылдыр» - «как подкова» [2, с. 326-327]; «хаш ышкаш ак» - «белыми, словно нефрит» [9, с. 294-295]; «аът бажы дег» - «с конскую голову»; «бору бажы дег» - «с волчью голову» [2, с. 500-501].
Сравнения формируются через наименования движений, действий и событий: «Кулуксаан буга дег» - «Будто вырвавшийся бык» [9, с. 220-221]; «Хат-салгын-биле домей» - «Как ветер-ветерок (вылетел)» [9, с. 228-229]; «Арыкталы ага берген» -«Подобно арыку, потекли» [9, с. 280-281].
По структуре сравнительные конструкции в большинстве случаев простые, отношение подобия, которое устанавливается между субъектом и агентом, формируется в них с помощью служебных слов-послелогов «дег» - как, «ышкаш», «кылдыр» - подобно, «хевирлиг» - наподобие и др. Нередко сравнительный смысл передается в конструкциях, где эталон сравнения выражается с помощью аффиксов:
- ла (арга-ла - букв. как лес); - ле (сээк-ле - букв. как мухи); - лаштыр (бугалаштыр -букв. как бык) и др. При этом сравнение в эпическом дискурсе образует грамматические и лексические параллельные конструкции. Например: «Далай дегни ижип алган бис, / Танды дегни чип алган бис» - «С море мы выпили, / С гору поели» [6, с. 110-111].
Итак, сравнение является важным элементом и одним из способов формирования эпической картины мира. Сравнение носят конкретный характер, эпический мир отражается прежде всего через зрительные ассоциации. Представленность образов сравнений той или иной группы наименований может дать представление о значении, которое имеют эти предметы и явления в эпической картине мира. В первую очередь образами сравнения становится то, что «перед глазами», т.е. человек, природные явления, предметы быта и животные. Масштаб сравнения - героя «вровень с вершиной тайги», его коня, «как гора-тайга» и конского снаряжения «широкого, как озеро, потника», «седла, подобного перевалу», также показателен. Мы полагаем, что характер создания эпических сравнений, выбор предметов и явлений для создания образов сравнения, постоянная апелляция при уподоблении к природным объектам не только дают возможность получить
представление о среде обитания, образе жизни, о материальной культуре, но и позволяют судить о системе ценностей, о мировоззрении и мировосприятии носителей эпической традиции. Эпические сравнения были порождены окружающей человека действительностью, но при этом имели концептуальный характер и явились отражением эпической картины мира.
Библиографический список
1. Ахманова О. С. Словарь лингвистических терминов. М.: Советская Энциклопедия, 1966. 608 с.
2. Боктуг-Кириш, Бора-Шээлей: Тувинские героические сказания // Памятники фольклора народов Сибири и Дальнего Востока: в 60-ти томах. Т. 12. / сост. С. М. Орус-оол. Новосибирск: «Наука». Сибирское издательско-полиграфическое и книготорговое предприятие РАН, 1997. С. 298-527.
3. Кудияров А. В. Перевод текстов, комментарии к переводу. Тувинские героические сказания // Памятники фольклора народов Сибири и Дальнего Востока: в 60-ти томах. Т. 12. / сост. С. М. Орус-оол. Новосибирск: «Наука». Сибирское издательско-полиграфическое и книготорговое предприятие РАН, 1997. С. 55-527.
4. Общее языкознание: Формы существования, функции, история языка / под ред. Б. А. Серебренникова. М.: Наука, 1970. 567 с.
5. Радлов В. В. Образцы народнои литературы северных тюркских племен. В 7 ч. Ч. 5. СПб., 1885. 599 с.
6. Моге Шагаан-Тоолай: Тувинский героический эпос // Памятники тувинского фольклора: в 5-ти томах. Т. 1. / сост. С. М. Орус-оол. Кызыл: Тувинское книжное издательство, 1990. С. 13-100.
7. Неклюдов С. Ю. Семантика фольклорного текста и "знание традиции" // Славянская традиционная культура и современный мир. Сборник материалов научной конференции. Вып.
8. М.: ГРЦРФ, 2005. С. 22-41.
8. Танаа-Херел: Тувинский героический эпос // Памятники тувинского фольклора: в 5-ти томах. Т. 1. / сост. С. М. Орус-оол. Кызыл: Тувинское книжное издательство, 1990. С. 101-141.
9. Хунан-Кара: Тувинские героические сказания // Памятники фольклора народов Сибири и Дальнего Востока: в 60-ти томах. Т. 12. / сост. С. М. Орус-оол. Новосибирск: «Наука». Сибирское издательско-полиграфическое и книготорговое предприятие РАН, 1997. С. 54-297.
10. Черемисина М. И. Некоторые вопросы синтаксиса. Сравнительные конструкции современного русского языка. Новосибирск: Изд-во Новосиб. гос. ун-та, 1971. 181 с. Bibliograficheskij spisok
1. Akhmanova O. S. Slovar lingvisticheskikh terminov. M.: Sovetskaya entsiklopediya, 1966. 608 s.
2. Boktug-Kirish, Bora-Sheelej: Tuvinskie geroicheskie skazaniya // Pamyatniki folklora narodov Sibiri i Dalnego Vostoka: V 60-ti tomakh. T. 12. / Sost. S. M. Orus-ool. Novosibirsk: "Nauka". Sibirskoe izdatelsko-poligraficheskoe i knigotorgovoe predpriyatie RAN, 1997. S. 298-527.
3. Kudiyarov A. V. Perevod tekstov, kommentarii k perevodu. tuvinskie geroicheskie skazaniya // Pamyatniki folklora narodov Sibiri i Dalnego Vostoka: V 60-ti tomakh. t. 12. / sost. S.M. Orus-ool. Novosibirsk: "Nauka". Sibirskoe izdatelsko-poligraficheskoe i knigotorgovoe predpriyatie RAN, 1997. S. 55-527.
4. Obschee yazykoznanie: formy suschestvovaniya, funktsii, istoriya yazyka / pod red. b. a. serebrennikova. M.: Nauka, 1970. 567 s.
5. Radlov V. V. Obraztsy narodnoi literatury severnykh tyurkskikh plemen. V 7 ch. Ch. 5.SPb., 1885. 599 s.
6. Moge Shagaan-Toolaj: tuvinskij geroicheskij epos // Pamyatniki tuvinskogo folklora: v 5-ti tomakh. T. 1. / Sost. S. M. Orus-ool. Kyzyl: Tuvinskoe knizhnoe izdatelstvo, 1990. S. 13-100.
7. Neklyudov S. Yu. Semantika folklornogo teksta i "znanie traditsii" // Slavyanskaya traditsionnaya kultura i sovremennyj mir. Sbornik materialov nauchnoj konferentsii.Vyp. 8. M.: Grtsrf, 2005. S. 22-41.
8. Tanaa-Kherel: Tuvinskij geroicheskij epos // Pamyatniki tuvinskogo folklora: v 5-ti tomakh. T. 1. / Sost. S. M. Orus-ool. Kyzyl: Tuvinskoe knizhnoe izdatelstvo, 1990. S. 101-141.
9. Khunan-Kara: Tuvinskie geroicheskie skazaniya // Pamyatniki folklora narodov sibiri i dalnego vostoka: v 60-ti tomakh. T. 12. / Sost. S. M. Orus-ool. Novosibirsk: "Nauka". Sibirskoe izdatelsko-poligraficheskoe i knigotorgovoe predpriyatie RAN, 1997. S. 54-297.
10. Cheremisina M. I. Nekotorye voprosy sintaksisa. sravnitelnye konstruktsii sovremennogo russkogo yazyka. Novosibirsk: Izd-vonovosib. gos. un-ta, 1971. 181 s.
Хертек Лидия Кенденовна - кандидат филологических наук, Тувинский государственный университет,E-mail: lidia.hertek@yandex.ru
Khertek Lidia Kendenovna - Candidate of Philology, Tuvan State University, E-mail: lidia.hertek@yandex.ru
УДК 81.373
ЭМФАТИЧЕСКИЕ ДОЛГИЕ ГЛАСНЫЕ ТУВИНСКОГО ЯЗЫКА
Саая О.М.
Тувинский институт гуманитарных и прикладных социально-экономических исследований
EMPHATIC LONG VOWELS OF THE TUVAN LANGUAGE
Saaya O.M.
Tuvan Institute of Humanitarian and Applied Socio-Economic Studies, Kyzyl
В статье рассматриваются тувинские слова с эмфатическими долгими гласными. Уделено внимание лексико-семантическому анализу в связи с их фонетической структурой. Выделены лексико-семантические группы слов, в которых выявлены эмфатические долготы. В результате делается вывод о том, что эмфатическое удлинение гласных обусловлено значениями самих слов, звучанием, протеканием воспроизводимого звука или действия, спецификой употребления, психическими состояниями при различных импульсах, волевых побуждениях. Эмфатические долготы тувинского языка также являются средствами выражения экспрессии, модального значения, эмоциональной оценки и выполняют функцию интенсификатора.
Ключевые слова: долгие гласные, тувинский язык, эмфатические долготы, интенсификатор, модальное значение.
The article considers the Tuvan words with emphatic long vowels. Attention is paid to lexico-semantic analysis in relation to their phonetic structure. Lexico-semantic groups of words with emphatic long vowels are revealed. As a result, the conclusion is drawn that the emphatic lengthening of vowels is due to the meanings of the words themselves, the sound, the course of the reproduced sound or action, the specific use, the mental states at various impulses, volitional promptings. Emphatic long vowels of Tuvan language are also means of expression, modal meaning, emotional evaluation and performing the function of an intensifier.
Keywords: long vowels, Tuvan language, emphatic long vowels, intensifier, modal meaning.
